Текст книги "И что теперь?"

Автор книги: Елена Стриж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

11. Сейчас все лечится

И опять вопрос почему? Почему она испытала такой долгожданный оргазм именно сейчас, когда ее насиловали?

– Что со мной не так?

Все еще лежа на полу в коридоре, думала она. Стало тяжело дышать, в воздухе висел запах гари и паленых волос. Оксана улыбнулась.

– Все же я смогла его поджарить. Сволочь. Проклинаю тебя! И нет тебе прощения. Пусть отсохнет и более никогда не встает. Он тебе не нужен.

На душе стало весело. Оксана встала, сняла порванные трусы и, спрятав выпавшую грудь обратно в лифчик, пошла открывать окна, чтобы проветрить помещение.

– А мне понравилось, – вспомнив, что взамен она все же получила свое. Оргазм был тяжелым и глубоким. – И все же почему?

Вот уже второй раз она испытала оргазм, когда ей делали больно.

– Может, я в душе мазохиста? Да ну, что за глупость, – сама же себе ответила Оксана. – Тогда почему? Может, от того, что он так нагло вел себя, но мне ведь это не нравится. – Она всегда предпочитала ласку, как в юности, там было все по-иному, словно ты летаешь. А тут похоже на отбойный молоток. – Тогда почему?

Оксана прибралась в зале, помыла посуду. Уже когда стемнело, легла обратно на диван. И снова воспоминание, как он полез, как перевернул, как заломил руки и стал рвать одежу.

– Почему это происходит со мной, что я делаю не так? Почему мужчины считают, что со мной можно так обращаться. Я ведь не давала повода. А может, я слаба? Может, мне нужен защитник?

Оксана решила вычеркнуть из памяти Артура, теперь он не ее друг. Оставленные в момент его бегства ботинки, рубашку и носки она просто выбросила в помойку.

Прошел целый месяц. Оксана целыми днями проводила время за работой. То в училище, то сидела дома и рисовала заказ, который обещала закончить к сентябрю. За всей этой неспешной жизнью она забыла про мужчин. Правда, изредка к ней приходил Алексей, с ним она встречалась уже второй год. Тоже художник. Правда, он рисовал на планшете в компьютере и все какие-то ужастики, но это тоже были заказы для игр.

«Почему?» – прижимаясь к нему и целуя его грудь, она думала о том, что не получила чего хотела, даже маленькой части не испытала того, что с ней было на диване. «Почему? Почему?». Он хороший мужчина, неженатый, мало говорит, наверное, поэтому и работает с компьютером дома, а не в офисе.

– Тебе понравилось? – подняв голову, спросила она.

– А? Да, точно, это было круто.

И вот так всегда. Чего круто? Он делал все это молча, даже ни разу не зарычал, и в конвульсиях не бился. Потрясется и затихнет. Но с ним Оксана чувствовала себя уверенной. «Может, мне этого хватит? Зачем мне искать приключений, сколько можно? Ну, был раньше оргазм, теперь нет, ну и ладно, ведь не в этом же счастье. А в чем?» – сразу спросила она себя. В работе, так она до этого считала, и все же было обидно, даже очень.

– Я пойду?

Алексей никогда не оставался у нее до утра, да и сама Оксана не хотела, чтобы он смотрел на ее помятое лицо и растрепанные волосы. Кто он ей? Очередной мужчина, который скоро растворится, и она останется одна.

– Оксан, ты дома? – вечером позвонила Юля.

– Да, хочешь зайти? Тогда жду тебя.

– Бегу.

– Слушай, купи хлеба, а то у меня закончился. Сможешь? Спасибо, жду.

Юля пришла только через час, принесла целую сетку продуктов.

– Ты же сейчас дома работаешь, вот, на, это помидоры, вот огурцы и яблоки, а еще макароны, ты говорила, что любишь из твердых сортов пшеницы, вот, две пачки.

– Сумасшедшая. Проходи, где пропадала?

– Дома, ругалась со своим.

– Зачем, решила ведь разводиться. Кстати, где он у тебя, почему без него?

– А по врачам бегает, достал уже.

– Что-то болит? – спросила Оксана и положила макароны в кипящую воду.

– Это ему за мои страдания. К андрологу ходит.

– А это кто такой? Не слышала.

– Мужской гинеколог, вот кто это.

– А… Подцепил что-то? – Оксана посолила макароны.

– Импотент паршивый.

– Что?

Оксана села за стол и удивленно посмотрела на подружку, в голове сразу замелькали воспоминания, как она его проклинала. «Сработало! Тьфу ты, что за глупости, еще плеваться через плечо начну», – подумала она и погладила руку подруги.

– Не переживай, сейчас все лечится, и это тоже.

– Говорит, что это нервный срыв по работе.

– О, пусть возьмет отпуск, и махните на юг, все заработает.

– Не получится. Деньги все на врачейпотратил, таблетки глотает пачками и все время злится.

– Еще бы не злиться, – уже радостно сказала Оксана и, достав дуршлаг, стала сливать воду из кастрюли. – Сейчас поешь, и настроение появится. Салат будешь?

– Буду.

12. Крысиные бега

Юля ушла ближе к ночи.

– Получилось, получилось, – чуть ли не визжа как девочка, Оксана прыгая по квартире. – Но ведь глупо же думать, что в этом я виновата, глупо, – она сидела и рассуждала. – Яна проболталась, что муж ее не удовлетворяет, стал холодным и раздражительным. Что она с ним даже как-то поругалась, что он ничего не может делатьв постели. Но разве в этом виновата я? Мало ли что там может быть у него. Но ведь приятно же.

Оксана встала, пошла на кухню и, вскипятив чайник, сделала себе крепкое кофе.

– Проклинаю тебе и твое семя! Чтобы впредь никогда он у тебя не подымался, никогда! Никогда!

Со злобой в голосе сказала Оксана, адресуя сказанное Борису.

– А что там с тобой, Артур, приключилось?

Да, она его ненавидела не меньше чем Бориса, но все же в свое время любила, или ей так казалось.

– Значит, все отсохло? Ха… – она засмеялась и радостно вернулась в зал. – Проклинаю и тебя. Будь проклят, сволочь. Ненавижу! Ненавижу! И тебе никакой врач не поможет, останешься до конца своих дней евнухом. Проклинаю!

Оксана вздохнула, взяла кружку с кофе, понюхала и сделала глоток.

– Ну, все, теперь я спокойна. А что если в этом и правда, я виновата. Стоп! Почему виновата? Я не виновата, я хотела этого, и вот результат. Я ведь рада? Да, рада. И пусть они мучаются за свои поступки. И что теперь? А если это мой дар? Что за глупости, дар. Какой? Проклинать? Да!

Оксана разговаривала сама с собой, задавала вопросы и тут же искала на них ответы.

– А если это так, то как можно убедиться, что я могу проклинать? Нет, мне это словно не нравится, я не проклинаю, а пресекаю дальнейшее зло. Во… Точно, пресекаю и точка. И как в этом убедиться?

В голове вертелись мысли, она как маленькая девочка строила планы, что-то отбрасывала, а что-то пока оставляла.

– Мне надо найти маньяка. Ага, щас, они так и стоят и ждут меня, мол, смотрите, мы тут, иди к нам. Нет, так дело не пойдет. Какая вероятность, что вообще это произошло со мной? Ну, попалось пару придурков, что из того. Не все такие козлы.

С этой нерешенной проблемой Оксана уснула, а потом потянулись дни работы. Ей надо было закончить заказ, который поглотил все ее свободное время. Творчество – вот вершина пирамиды всего прогресса, ради этого существует цивилизация. Еще в детстве Оксана спрашивала своего отца: «Зачем все это?». Он брал ее на руки, хотя к тому моменту, она уже была достаточно взрослой девочкой, и старался объяснить на простых примерах.

– Вот хлебороб, он сеет, выращивает пшеницу, но чтобы это сделать, ему нужен трактор, а чтобы сделать трактор, надо добыть руду, сделать металл, а после инженеры должны сконструировать трактор. Надо заправить, вот и нефтяная промышленность, а после пекарня, электричество, вот уже и атомная энергетика, дороги. И всех этих людей, которые делают трактор, надо веселить: телевидение, кино; учить: вот и школы, институты. Но наконец хлеб испечен, и хлеборобу надо всех, кто работал над трактором, накормить. Вывод?

– Крысиные бега.

– Верно. В этом есть бессмысленность, но в то же время это и есть прогресс.

– Но зачем все это? Получается, что все работают только ради еды и развлечения.

– Верно, другой цели нет. Но вот сидит один бездарь, так его называют почти все, и пишет книгу или рисует картину. От него нет никакого проку в этой цепочке, но именно он и есть вершина того самого айсберга, что называется прогресс.

– Стоп, ты хочешь сказать, что все работают только на него? На этого бездаря, бездельника?

– В какой-то мере да. Он и есть вершина человеческой эволюции. Творчество буквально во всем, в этом наша цель.

Этот разговор состоялся давно, но Оксана запомнила его и вот теперь творила. Мазок за мазком она накладывала линии, из этого хаоса рождалась гармония. Она отошла в сторону, посмотрела на свои полотна и, довольная собой, села в кресло.

– И что теперь?

Так всегда происходит. Ты выплеснул свою душу на полотна, и теперь у тебя внутри опять пусто и становится грустно. Оксана с сожалением посмотрела на картины. Хотелось взять карандаш, лист бумаги и начать рисовать. Хотелось еще и еще. Словно ты наркоман и тебя тянет снова погрузиться в свой мир фантазий, творить и опять опустошить свою душу.

– Нет, надо подождать, – сказала Оксана и, взяв телефон, позвонила заказчику. – Все готово, можно забрать.

13. Вы, наверное, меня не за ту приняли

Оксану, как и многих других преподавателей училища искусств, пригласили на выставку. Обычно каждый ходил сам по себе, по принципу: хочу иду, не хочу не иду. Но сейчас мэрия хотела видеть как можно больше людей, кто хоть как-то разбирался в искусстве. Выставка из Китая, меценаты, бизнесмены, политики. В общем, очередная показуха, где на каждом шагу стояла телекамера и бегали журналисты.

– И что мы тут делаем? – спросила Светлана Феоктистовна Оксану.

– Смотрим. Пойдем лучше вон туда, тут шумно, да и мы лишние.

– Не хотите? – к ним подошел мужчина и протянул поднос с бокалами шампанского.

– Спасибо, – сказала Оксана и вязала два. – Держи.

– Я мало что помню из истории китайского искусства, разве что стили се-и и гун-би. Ах да, еще гохуа.

– Или по-западному сиянхуа.

– У меня есть шелковая картина, современная, красивая, там изображен ворон на ветке. Ничего лишнего, могу часами рассматривать. Вроде пятно, но его очертания сразу рисуют образ птицы. Потом тебе покажу. Пойдем, посмотрим вазы.

Девушки углубились в зал, где среди современных макетов заводов стояли роскошные вазы.

– Зачем они смешали все в кучу?

– Наверное, хотели показать, что история неотделима от того, что сейчас происходит у них.

– Это же утопия. Ты видела их города, какой смог. А военная дисциплина на заводах. Они как муравьи, бегают и все что-то делают.

– Деньги.

– Всему виною деньги, пойдем дальше.

Они прошлись по нескольким залам, потом к ним подошла девица с микрофоном и стала задавать глупые вопросы, которые никак не относились к теме искусства. Опять появился тот самый мужчина с подносом, и они поменяли бокалы с шампанским. В голове заиграло, стало весело. Девушки, не обращая внимания на политиков, шли дальше.

У каждого свои игры. Мужчины играли в бизнесменов, кто больше заработает, словно это так важно. Они пыжились, играли свою роль. Оксана отошла в сторону и стала присматриваться к этой странной публике.

Да, эти люди нужны, это промышленность, деньги, налоги, а значит, ее зарплата. И все же это так наивно и глупо. «Неужели нельзя по-иному?» – иногда Оксана спрашивала отца. «Нет, – отвечал он. – Это принцип мировой экономики и банковской системы. Не сломав одно, не получим другое». «И когда все это сломается?» – спросила она. «После того когда человечество осознает, что оно гибнет», – ответил он. «Война?» – спросила Оксана. «Война или что-то иное, когда экономика как пузырь лопнет, и тогда уже будет не американская депрессия, а мировая. Деньги станут бесполезными, но жить захочется всем, даже тем, кто в прошлом обладал миллиардами, и война будет и голод, все будет».

– И как вам здесь? – к Оксане подошел высокий мужчина.

Она его быстро просканировала. Есть стиль в одежде, что-то навязали стилисты, как по шаблону наложили. Что-то он оставил свое. Возможно, это подарок жены или кого-то близкого, а что-то явно выпирало, как вульгарные золотые перстни на пухлых руках.

– Скучно, но есть на что посмотреть. Видели гохуа?

– Извините, я даже такого слова не слышал.

– А вон, картины за тем мужчиной, который явно спер ручку со стола.

– Ха…

– А вон там картины в стиле у-син, пойдемте, покажу.

Надо было с кем-то поговорить, вот и Оксана, словно экскурсовод, кратко рассказала про китайскую живопись.

– Может…

Он еще не закончил, а она уже ответила.

– Хорошо, почему бы и нет.

– Тогда через час, если вы не возражаете.

А почему она должна возражать, что делать дома? Заказ сдан, теперь Оксана была свободна и могла отдохнуть. Наверное, каждая женщина в душе мечтает о своем принце, и не о шалаше, а как в сказке, о замке.

После конференции, что закончилась только вечером, они и еще несколько мужчин с женщинами пошли в ресторан. На душе было легко. Какое ей дело, что там будет завтра. Оксана запомнила на всю жизнь, что миг между прошлым и будущим называется жизнь.

Они поднялись на смотровую площадку отеля, где в этот вечер отдыхали. Уже стемнело, но долго любоваться городом не получилось, заморосил дождик.

– Пойдем, Оксан, – они уже с «вы» перешли на «ты». – Идем.

Он взял ее за руку и потянул за собой. Она не сопротивлялась, а быстро перебирая ногами, бежала за ним, словно боялась отстать. Он повернул и уверенным шагом пошел дальше, почти у самого тупика толкнул дверь и вошел в небольшой зал, предназначенный для конференций. Включил свет. Оксана пожала плечами, не понимая, зачем они тут оказались.

Геннадий Петрович, так он ей представился. Закрыл за собой дверь и повернул щеколду в замке. «Вот оно что», – подумала Оксана и стала смотреть, как мужчина снял пиджак и повесил его на спинку кресла.

– Вы, наверное, меня не за ту приняли? – сказала она и пошла в сторону двери.

14. Вон!

Оксана не испугалась, уже проходила что-то подобное и даже была готова к этому. Но все равно на душе стало нехорошо.

– Я пойду.

– Мы завтра встретимся? – спросил он.

– Нет.

– Почему?

– Я что-нибудь придумаю.

Но этот ответ мужчину не удовлетворил, и он стал развязывать галстук. Она стояла на месте и смотрела на это самодовольное лицо, а сама про себя уже шептала: «Я проклинаю тебя и твое семя! Я…».

– Ты ведь для этого и пришла на выставку, чтобы…

– Да ну? И кто вам такое сказал. Ваше больное воображение, или это было написано в пригласительном?

Ей хотелось сказать ему гадость, чтобы он озверел и набросился на нее. Чтобы шипел и повалил на стол, а она, рыча, пыталась его укусить.

– Вы самодовольный человек, считаете, что если есть деньги и у власти, то все? Не забывайте, капля власти часто превращает человека в урода. Вы такой?

Похоже, ему на все было наплевать. Мужчина быстрым шагом подошел к Оксане и, не спрашивая ее, стал расстегивать на ней блузку. Удар в пах, и он, словно сломанное дерево, согнулось, но он не упал. Стоило ему прийти в себя, как глаза вспыхнули гневом. «Давай, урод, давай. Сколько можно тебя бесить?» – кричала про себя Оксана, а сама делала осторожные шаги в сторону двери. Она хотела уйти сразу же, как поняла его намерения, но он специально пропустил Оксану вперед и теперь перекрывал ей выход. Можно было закричать, но услышит ли хоть кто-то в этом глухом коридоре? А может, будет еще хуже.

Он прыгнул, словно пума на оленя. Оксана отскочила, но налетела на стулья, что аккуратно стояли рядами, и сразу упала. Мужчина тут же навалился на нее.

– Не дергайся, ну же, прекрати! – громко, словно на выступлении, стал говорить он.

– Отпустите, я не та…

– Та, именно та, а теперь прекрати извиваться. Иначе вызову охрану и тебя свяжут, а потом…

– Прошу, отпусти. Зачем я тебе, прошу…

Оксана испугалась его взгляда, глаза остекленели и стали страшными, словно из фильма ужасов.

– Не дергайся, зачем тебе это, ты ведь женщина, так ведь? Так! – крикнул он, и Оксана непроизвольно кивнула головой. – Тогда что визжишь? Трудно, что ли, сделать это. На, – он полез в карман брюк и достал какие-то деньги. – На, возьми. Все стоит денег, и ты тоже. На, кому говорят! На!

Оксана в ужасе схватила то, что он тыкал ей в лицо, и уже не зная, что делать, зашептала про себя: «Проклинаю, проклинаю…».

– Давай по-мирному. Хорошо?

– Да, – жалобно ответила она.

Он закончил расстегивать на Оксане блузку, дернул лифчик, и грудь, подпрыгнув, выскользнула из-под нее. Пальцы сразу вцепились в ее мякоть и стали сжимать.

– Больно, – поскуливая, сказала она.

– А теперь снимай трусы!

Оксана вздрогнула от его голоса и, быстро перебирая руками, стала тянуть юбку вверх. «Проклинаю, проклинаю…», – не переставая, повторяла она про себя. Наконец пальцы дотянулись до колготок, подцепили их и вместе с трусами, извиваясь всем телом, Оксана стала снимать их с себя.

– Хорошая девочка, хорошая, – сказал он и уставился на ее голый лобок. – Не дергайся, и через пять минут пойдешь допивать свое вино, а теперь…

Она почувствовала что-то липкое и скользкое, словно это угорь коснулось ее кожи.

– Разведи ноги. Быстро!

– Будь ты проклят!

Уже вслух сказала Оксана и ощутила, как его монстр резко вошел в нее. Она вскрикнула, но тут же зарычала. Уголек, что тлел в ее утробе, вдруг вспыхнул. Она заморгала и посмотрела в глаза этому придурку, что уже затрясся. «Попался», – ехидно сказала Оксана про себя. А тот все трясся и трясся.

– Не получается? – пошутила она.

А в это время между ее ног все горело, полыхало. Еще немного и все. Она знала, что через секунду сорвется, подняла ноги вверх и как руками обхватила его туловище. Сгибая ноги, она прижала самца к себе. Ему стало трудно дергаться.

– Отпусти! – приказал он.

Но вместо этого Оксана еще сильней сжала ноги, вгоняя в себя как можно дальше его монстра. Мужчина захрипел. Она сжимала его легкие, а он, дергаясь, пытался освободиться. Монстр чавкал, то выскакивал, то опять врывался. Еще немного и все будет кончено. Оксана со всей силы сжала ноги, так что зазвенели сухожилия. Боль и вдруг этот взрыв, от которого ее тело затряслось, грудь запрыгала, а мужик, словно почуяв неладное, стал выкарабкиваться из ее объятий.

В основном на войне люди гибнут не от осколков, а от звуковой волны, что создает мгновенную декомпрессию. В это время глаза вываливаются из орбит, ушные перепонки лопаются, и внутренние органы получают повреждения, из-за которых погибает солдат.

– Будь ты проклят! – громко крикнула Оксана, чтобы этот дебил в галстуке услышал ее.

Ноги болели, сердце все еще визжало, а легкие разрывались от нехватки воздуха. Оксана перевернулась на живот и, встав на колени, посмотрела на мужчину, что застегивал на себе брюки.

– Я проклинаю тебя, и впредь твой слизняк не познает женского тела. Я кастрирую тебя, с этого момента ты евнух. Проклинаю! Проклинаю!

Оксана нашла в себе силы встать. Ей было противно смотреть на себя и даже думать, как она сейчас выглядит.

– Доволен? Насильник! Урод! Запомни как следует, тупая башка. Я проклинаю тебя и твое семя, и твоего червяка, что уже никогда не встанет.

Мужчина привел себя в порядок и, довольный собой, повернул замок.

– Похоже, тебе это понравилось, девочка, может, мне еще кого-то пригласить?

– Вон!

Он не стал искушать судьбу, у него и так побаливали ребра, которые чуть было не сломала хрупкая девушка.

15. Стой здесь

Как только Оксана осталась одна, она быстро подошла и закрыла дверь на защелку. Пальцы тряслись от гнева и страха.

– Почему опять я? – этот идиотский вопрос мучил ее постоянно. – Почему опять вляпалась в эту историю? Ведь думала, думала, что-то подобное может произойти, и все равно пошла в ресторан.

Она села в кресло, посмотрела на трясущие пальцы, на грудь, что тряслась как вымя коровы. Оксана поднялась и, найдя в себе силы, стала приводить себя в порядок. Застегнув последнюю пуговицу на блузке, она немного успокоилась. Еще час просидела в зале, и только после этого осторожно, словно ее за дверью ждет монстр, открыла ее.

Спустилась на первый этаж и, стараясь не привлекать ничьего внимания, вышла на улицу. Уже было темно, дождь продолжал моросить, она пешком дошла до дому, промокла и замерзла.

– Будь проклят!

Сказала Оксана и, раздевшись, села в пустую ванную, дотянулась до крана, включила воду и стала смотреть, как та побежала. Размышляя, она пришла к выводу, что хотела довести мужчину до кипения, чтобы он разозлился и тогда уже не смог себя контролировать.

– Он и так бы это сделал, – сказала она в свое оправдание. Просто ей надо было, чтобы он проявил агрессию, вот и кричала на него. – Я получила что хотела. Но кто-нибудь может мне объяснить, почему опять испытала оргазм, да еще какой.

Вода уже коснулась ее груди, она расслабилась и опустилась чуть ниже. Стало тепло и как-то спокойно, словно ничего плохого не произошло.

Он хотел ее и получил, не важно как, но получил. Сопротивлялась бы Оксана или нет, ему она просто была нужна. Мысли растворились и словно туман стали растекаться во все стороны. Оксана не заметила, как прямо в ваннойуснула, а когда проснулась, удивилась себе. Теперь ей было все равно, она не хотела колупаться в прошлом. Встала, вытерлась и сразу ушла в зал, где уже остыл ее кофе. Закутавшись в плед, она погрузилась в сон, у которого не было снов.

Выходной. К обеду появилась Света.

– Можно я у тебя побуду? – спросила она.

– Поясни?

– Переночую.

– Свет, что случилось?

Оксана целый день лежала в постели, только раз встала, чтобы согреть себе чаю, а все остальное время лежала и читала книгу. Лишь только появление подруги заставило ее подняться и прибрать постель.

– Он опять.

– Ударил?

– Да. Слушай, я вот не понимаю, что я ему такое сделала, чтобы он меня дубасил, словно я груша. Что?

– Расскажи.

Оксана сразу вспомнила вчерашнюю боль. Неужели все женщины терпят, но молчат. Ведь раньше Оксана как-то не сталкивалась с насилием, лишь только когда повзрослела. Или она просто этого не замечала?

– Что случилось? Кстати, дети где?

– У мамы, отвезла к ней.

– Хорошо, опять ударил, покажи.

Света молча сняла брюки, от ягодицы и вниз тянулись синяки.

– Да, в юбке не походишь, – сказала Оксана. – А выше?

Света молча задрала кофту, спина была чистой, а вот спереди, особенно в районе груди, было три подтека.

– Может, напишешь заявление в полицию?

– Он ведь сам из полиции.

– Ну и что? Это ведь не дело, когда тебя бьют.

– Не могу.

– Свет, прекрати так себя вести, в прошлый раз побил, сейчас хочешь, чтобы он сделал тебя калекой. Сломает ногу или челюсть, что лучше, выбирай.

– Не говори так. Не знаю, что делать, порой люблю его, а иногда ненавижу, готова проклинать и….

Оксана задумалась над словом «проклинать». Ведь еще вчера сама кричала на Геннадия Петровича и проклинала его. «Сработало, интересно, или нет?», – подумала она и, достав телефон, настроила на фотоаппарат.

– Разденься, я тебя сфотографирую.

– Зачем? – испугалась Света.

– Ты ведь не пойдешь делать освидетельствование.

– Нет, конечно же. Я не сумасшедшая.

– Я просто сниму твои синяки, а фото пусть лежат. Может, тебе же на будущее пригодится.

– Нет.

– Да брось. Свет, я же хочу как лучше. Пусть они лежат, может, потом сама скажешь спасибо. Раздевайся.

– Хорошо, только обещай, никому не покажешь.

– Могу тебе их дать.

– Нет, пусть у тебя, иначе сотру. Как, совсем раздеваться?

– Раздевайся, что тут такого.

Света сняла с себя всю одежду, как-то неловко сжалась, словно вышла на подиум.

– Идем сюда, тут свет и телевизор.

– А он тебе зачем?

– Читала, не помню где, в какой-то книжке. Чтобы не было сомнений в дате снимка, в кадре должен быть неоспоримый факт с датой. Раньше использовали газету, а теперь телевидение. Тут сбоку у экрана есть дата и время, а еще сюжет из новостей.

– А…

– Все, стой здесь, руки опусти, да опусти же. – Света осторожно убрала ладони от груди и опустила их вниз. – Странно, почему надо прикрывать соски, что в них такого? Если что, их на экране заклеивают. Какая-то глупость.