Текст книги "Хранитель и Виринея"

Автор книги: Елена Шмидт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 4

Он пришёл в себя на берегу. Агапия лежала недалеко на земле, раскинув в разные стороны руки, и не шевелилась, и тут Антон испугался, что она умерла. Он вскочил и бросился к ней, рухнув на колени перед обездвиженным телом.

– Агапия, – позвал он, осторожно приподнимая её руку и ощущая едва заметное тепло, идущее от ладони.

– Испугался? – она открыла глаза и посмотрела на него своими, теперь уже обычными зелёными глазами. Антон честно кивнул.

– Думал, что умерла, – ответил он ей, и она весело рассмеялась, приподнимаясь.

– Ну это ты, братец, загнул. Волка-то видел? – спросила она самое главное, волнующее её на данный момент.

– Да, – кивнул он. – А что это значит?

– Сначала расскажи, как видел.

– Ну, – помялся Антон, – он вроде, как подошёл ко мне, и снова куда-то исчез.

– Как исчез? – переспросила Агапия. – Вообще исчез или слился с тобой?

– Наверно слился, – Антон пожал плечами, – не могу привыкнуть к таким вещам.

– А надо, – зло сказала Агапия, – иначе так шавкой до конца дней и пробегаешь.

– А так, что? – вдруг разозлился Антон. – Буду бегать волком?

– Это не просто волк, – Агапия поднялась и теперь возвышалась над ним, уперев руки в бока, – это Хозяин всего здешнего леса, гор и вообще округи, хотя по большому счёту и не только их. Он один нечисть к лесу не подпускал, и пещеру Равностояния от всяких прочих, охочих до потусторонних сил охранял. К тебе приходит дух волка, пытаясь вернуть себе хозяина и тело. И это честь, если он ещё захочет к тебе убогому прийти и с тобой остаться.

– Блин! – Антона раздирало изнутри чувство обиды и несправедливости. – Я не просил для себя такой чести, – он фыркнул, зло отворачиваясь, – я просто хотел умереть.

– А это уже не нам с тобой решать, что мы хотим, а чего нет! – Агапия обошла его и снова предстала перед ним так, чтобы видеть лицо. – Да только у всех свой путь на этой земле. В пыль под ногами превратиться ты всегда успеешь. Попробуй, что-нибудь другое сделать, чтобы самому перед предками предстать не стыдно было.

– Я устал, – вдруг сказал Антон и сел на землю прямо там, где стоял. – Я не понимаю ради чего всё это? Кому оно надо?

– Пошли! – позвала его Агапия, но он упорно продолжал сидеть. – Пошли, покажу, может, что и поймёшь.

Она, как-то тяжело переступая ногами, двинулась в чащу, как раз в ту сторону, куда уходила недавно Лесная. Антон, поморщившись встал, подхватил рубашку, и побрёл за ней, после всего, что произошло, сил идти не было.

В лесу сегодня было непривычно тихо, даже лесные птахи все куда-то попрятались.

– Кто такая Лесная? – спросил Антон, догоняя Агапию.

– А…, хочешь про это узнать? Ну, слушай, это давняя история, когда-то очень давно повадилась нечисть шастать на эти земли, мало того, что по хозяйству пакостничала, так позже стали и людей убивать. И тогда пришлось духам родов, населяющих эти земли, объединиться. Где они добыли те артефакты, сейчас никто не скажет, таких сведений не осталось, да только зарыли их в пещере, что в нашем лесу. Эти магические штуки позволяют сохранять равновесие между тёмной и светлой сущностью всего живого, дабы неповадно было на наши земли твари бездушной захаживать. А охранять эти бесценные вещи, поставили первую Лесную, наделив её силой этих мест. Но чтобы не захотелось ей вдруг сбежать от безграничной любви к какому-то оболтусу, взамен потребовали дать обет безбрачия, ну и, конечно, пометили их сразу полным безразличием к мужчинам. Забрали, так сказать, женскую суть, сделав их просто оружием. Которая из женщин первая согласилась на это, история для нас сохранила. Это была совсем юная девочка, на глазах которой погибла её семья. Но с тех пор примерно раз в сто лет очередная Лесная, собирающаяся уйти на покой, кидает клич по родам, и все обязаны принести в пещеру первенца – девочку. Здесь духи отмечают малышек, и у той, что способна принять силу этих мест, проступает на плече пятно в виде полумесяца. Её-то и забирают из дома и воспитывают далеко отсюда, чтобы вернуть к назначенному сроку, когда уходит прежняя защитница, – Агапия замолчала.

– Почему женщина? – спросил Антон.

– Потому что женщина хранительница очага и не будет зазря воевать, и применять силу во вред живущим, она будет заботиться о мире и покое в своём доме, – пояснила Агапия.

– Но женщины же физически слабее мужчин? – не выдержал Антон.

– Только не Лесные, – усмехнулась Агапия, – они с детства обученные воины, владеющие силами природы и оружием.

– Так как же её схватили люди князя, если вся она такая – разэтакая? – съязвил Антон.

Агапия остановилась и неодобрительно на него посмотрела, от этого взгляда парень смутился и опустил глаза.

– Схватили ее, потому что Тюря, сучий потрох, – выругалась женщина, – думаю, что он навесил на неё парализующий движение артефакт, который ещё и блокирует магию. Эту игрушку ему, скорее всего, князь и передал, а она от него этого не ожидала. Очень дорогая и редкая штука, я тебе скажу, вот девоньку и обездвижило. Она ему гаду ни единожды помогала и, конечно, не ожидала от него такой низости, а он, тварь, отблагодарил. Но ничего, я этому Тюре ещё припомню это, – она погрозила кулаком невидимому Петро. – Ну, почитай пришли, – они остановились перед огромными зарослями колючего кустарника, лезть через которые не очень-то хотелось.

Агапия смело подошла к колючим веткам и ловким движением оцарапала до крови палец об одну из колючек. Красная капелька быстро набухла на пальце и нехотя капнула на лист, стекая по нему. Ветви зашевелились, словно живые, и отодвинулись в стороны, открывая тёмный проход пещеры. Женщина смело шагнула внутрь, но остановилась, вспомнив, что пришла сюда не одна.

– Пошли уже, – позвала, протягивая ему руку. Антон подошёл и взялся за протянутую ладонь, она крепко вцепилась в него, как будто он собирался сбежать, и повела рядом с собой.

Стоило им пересечь границу входа в пещеру и ветки с лёгким шорохом сомкнулись, отрезая от внешнего мира, однако Антон успел заметить, что на стене лежит заботливо кем-то приготовленный факел. Агапия залезла в карман, достала огниво, пару раз щёлкнув, зажгла одну из лучин, что лежали там же, и подожгла факел. Огонь весело полыхнул, освещая всё вокруг мягким желтоватым светом.

– Пойдём, – проговорила женщина и быстро пошла вперёд, освещая перед собой пространство.

Антон последовал за ней, осматриваясь по сторонам. В этом маленьком теле он чувствовал себя каким-то несмышленым ребёнком в таком непривычном для него мире, открывающимся перед ним новыми гранями.

Агапия уходила всё дальше и дальше от входа. Своды пещеры всё ниже опускались над головой. Огонь факела бросал причудливые тени по стенам, порождая картинки разных чудовищ, что двигались по поверхности пещеры вместе с ними. Внезапно впереди пропали сопровождающие их тени, и перед ними открылось свободное пространство, а через минуту Антон уже стоял посередине огромной пещеры.

Агапия подошла к какому-то невысокому постаменту, возвышающемуся посреди пещеры, и протянула над ним руки. Антон открыл рот, потому что голубой луч словно просканировал её ладони, и вокруг них вспыхнул странный нереально голубой свет.

– Что это? – прошептал мужчина, во все глаза наблюдая за странным свечением.

– Глаза духов, – ответила Агапия. – Здесь ты можешь попытаться узнать что-нибудь одно, то, что сейчас для тебя самое главное.

Антон с опаской подошёл к постаменту.

– Протяни руки, – подсказывала Агапия, – сосредоточься и спроси. Если вопрос задан правильно и, действительно, очень важен, духи ответят.

Антон протянул руки, и задумался, что он хочет узнать больше всего. Очень хотелось спросить, как там тётя Света, узнать, что сейчас с ней, как она там живёт. Да хотелось просто увидеть родные глаза женщины, заменившей ему мать. В душе стало тревожно от осознания того, как часто он её оставлял одну, забывая из-за Дианы о существовании близкого человека. Хотелось узнать, что с его телом, как прошла операция и если успешно, то есть ли возможность вернуться обратно? Сотни мыслей и желаний за одно мгновение пронеслись в его голове. Но он также понимал, что и Лесная попала в переплёт по его вине, вот как не крути, а он виноват. Из-за его гордыни, или чего там ещё, он просто не сказал ей о том, что услышал, и сейчас неизвестно где она и что с ней. Его грызло чувство вины и поэтому, откинув всё, решил спросить о девушке.

– Куда князь увёз Лесную? – негромко задал он вопрос, и не заметил, как губы Агапии искривились в понимающей всё усмешке.

Несколько долгих мгновений ничего не происходило, а потом в воздухе вдруг стало что-то изменяться. Закружились мельчайшие частицы, образуя вихри и светящиеся потоки, и следом стала вырисовываться прямо в воздухе мрачная картина. Своды, выложенные из камней, какая-то гнетущая мгла и посреди всего этого висела на поднятых вверх руках девушка, прикованная к тёмной каменной стене, по которой стекали капли воды, прочерчивая мокрые дорожки. Казалось, в воздухе даже слышно, как вода капает на пол. Длинные светлые волосы густой волной свисали со склонённой вниз головы, прикрывая грудь и часть тела. Ноги, были закованы в такие же массивные оковы, как и руки, словно она могла из них вырваться и сбежать. Разорванные в клочья брюки болтались вокруг длинных стройных ног. Она выглядела поломанной куклой, не двигаясь, словно и вовсе не была живой.

Антона насквозь пронзила дикая злость на тех, кто это сделал, а потом сердце затопила жалость от осознания того, что она должно быть там чувствует. Он, воспитанный в другом обществе, не ожидал увидеть девушку в таком месте в столь плачевном состоянии. Он резко развернулся к Агапии.

– Что это? – задыхающимся от негодования голосом спросил у неё.

– Мешок Правды, – ответила Агапия, по её лицу пробегали тени слегка искажая, словно пытаясь видоизменить, – этот ирод засунул её в мешок Правды. И пока она не скажет ему то, что он хочет узнать, так и будет висеть там, хоть до бесконечности, не умирая и не живя.

– Где он? – спросил Антон, сжимая маленькие кулаки.

– Что, так и пойдёшь? – усмехаясь, спросила она, наблюдая за парнем.

– А что? Есть варианты? Можно, конечно, ещё сказать: «По щучьему велению», – разозлился Антон, – или что там ещё у вас говорят?

– У нас так не говорят, – чеканя слова, осадила его Агапия, – и хватит ёрничать. Хочешь помогать – помогай, а нет – без тебя справлюсь, – она отвернулась от него, обиженно бурча что-то под нос и шурша юбкой.

– Агапия, извини, – пробормотал Антон, догоняя её – но я никак не могу привыкнуть к этому телу.

– Но ведь дело не в теле, Антон, да? Дело ведь в тебе. Ты никак не можешь поверить в себя, а причём здесь тело, если есть голова? Я вот смыла с тебя проклятье, что было наложено на твоего отца, а теперь ты сам должен доказать себе, что чего-то стоишь. Волк ты или щенок? Ты же всю жизнь просто плыл по течению, ну а теперь попробуй-ка, погреби немного против. Вдруг понравиться? – она улыбнулась, и это удивительно преобразило её лицо, делая его почти молодым. Мгновение и тени исчезли, возвращая на место прежнюю Агапию. – Пойдём Антон, будем думать, – она быстро направилась вперёд, а Антон погнался следом за ней, с горечью понимая, что женщина права.

«А с другой стороны, что я всё время к ней цепляюсь, как будто она в чём-то виновата? Уж кто-кто, а она в моих злоключениях точно ни при чём». В голове вдруг всплыл образ висящей девушки, и Антон мог бы голову дать на отсечение, но он услышал недовольный рык зверя. «Буянишь? – улыбнулся про себя Антон. – Мне тоже её жалко». Зверь, словно услышал, и снова слегка негромко рыкнул на него.

– Пойдём в сторожку, – позвала его Агапия, когда они вышли из пещеры. – К Тюре теперь всё равно тебе ход заказан, ещё прибьёт со спины.

Антон возмущенно дёрнулся, а потом подумал, что, наверно, она права. Да и к Тюре идти на поклон не хотелось.

– Почему Лешок раньше от Тюри не ушёл? – задал Антон, давно интересующий его вопрос.

– А куда? Его больше к себе бы никто не взял. Дом их сгорел, мать погибла, да и отец фактически тоже. Пса своего он ненавидел, считал проклятием и даже старался его не кормить, а Тюря ему в этом охотно помогал, частенько поколачивая палкой четырёхлапого.

Антону стало жалко своего пса, у которого жизнь, похоже, была тоже не сахар, он уже с ним почти сроднился. «Никакой он не четырёхлапый, – как-то обиженно подумал он, – а милый и хороший пёс, уже не раз помогавший ему».

Она привела его в маленькую лесную сторожку, недалеко от пещеры, вросшую в землю уже много лет назад. Но сруб сторожки был ещё крепок, и только слегка покосившаяся от времени крыша указывала, что возраст у строения почтенный. Как ни странно, но внутри хорошо пахло древесиной и свежими еловыми ветками, чьими-то заботливыми руками, принесёнными откуда-то из чащи и воткнутыми в крынку с водой. Антон вопросительно посмотрел на Агапию.

– Да я, это я, – разулыбалась она, – люблю, когда ёлками пахнет.

– Что-то я не видел тут ёлок? – спросил у неё Антон.

– Так тут их и нет, это от подножия гор, там встречаются, мужики давеча приходили, специально для меня принесли. Поживёшь пока тут, а там к холодам что-нибудь придумаем, – Агапия споро вытащила из комода старый тулуп и бросила сверху. – Не надо пока, чтобы нас вместе видели. Языки у людей длинные, болтают, что не попадя. Насчёт Лесной я пока всё обдумаю. Завтра приду, что узнаю, расскажу.

Она ушла, оставив ему сухую краюху хлеба, хранившуюся у неё здесь в схроне. Пообещала завтра с утра что-нибудь принести. Антон сел на старый облезлый комод, подтянул к себе ношенный, как минимум лет сто, тулуп и решил лечь спать. Потом вспомнил про корку и положил её на пол, приготовив своему мохнатому другу. И только после этого зарылся в тулуп. Удивительно, но эта жизнь сделала его неприхотливым.

Ночь не заставила себя долго ждать, не прошло и двух часов, как она стала наползать на сторожку сначала сумерками, а затем и непроглядной тьмой, погружая всё вокруг в непривычно размытые тени и пугая своими потусторонними образами и звуками. Посреди ночи Антон проснулся, словно кто-то толкнул его в бок. Открыв глаза с удивлением стал рассматривать своё тело. Обычно в это время он уже бегал маленьким подростком–щенком, но стоило этим мыслям прийти в голову, как тело изогнулось в судороге, ломающей кости и рвущей сухожилия, чтобы через несколько мгновений неведомая сила начала собирать их вновь, строя другое существо.

Он упал на пол, стягивая следом за собой тулуп, и вскоре маленький щенок, выбираясь из одежды и поскуливая, поднялся на четыре лапы. Он деловито обнюхал все углы и, найдя корку, урча от счастья, сгрыз её, а потом бросился к двери. Пихая носом, приоткрыл и вырвался на свободу. Ночной лес манил к себе, обещая новые неизведанные приключения, какую-нибудь добычу, да и вообще, мало ли какие дела могут ожидать в лесу небольшого чёрного, как и ночь, щенка, готового раскрывать все тайны мирозданья.

Весело бежал вперёд, пока до острого нюха не донёсся знакомый запах, от которого шерсть на загривке поднялась дыбом. Он сразу перешёл на шаг, а потом и вовсе пополз пузом по земле, стараясь подобраться как можно ближе. Увидел их у входа в знакомую пещеру и затаился, прислушиваясь ко всему происходящему. Трое мужчин стояли и о чём-то переговаривались. Один их них был хриплый и он был сильно недоволен.

– Ты обещал вскрыть её, – шипел он на невысокого щуплого собеседника, – как только не станет Лесной. Что тебе сейчас мешает?

– Не гневайся Князь, – залебезил тот, – я пытаюсь, мне надо ещё совсем немного время.

Внезапно князь замер, а потом резко втянул воздух носом, поворачиваясь в сторону залёгшего в кустарнике щенка. Тот замер, пытаясь сродниться с землёй, и даже перестал дышать. Ноздри мужчины раздувались, он втягивал воздух снова и снова, стараясь унюхать, что его насторожило. На счастье, маленькой собаки, шалун – ветерок резко изменил направление и подул ему в бок, унося запах мимо носа князя. Тот ещё несколько раз глубоко вдохнул, но больше не почувствовав тот будоражащий сознание запах, ещё несколько мгновений смотрел в тёмный лес, а потом отвернулся. По телу подглядывающего животного прошла крупная дрожь. Антон и сам не понял, чего так испугался, но было что-то зловещее и хищное в крупном мужчине, что так по-звериному втягивал воздух.

– Давай, шевелись быстрей, ночь тебе не резиновая, надо до рассвета управиться, – приказал в это время князь щуплому мужику. Тот сразу засуетился возле ветвей, что-то читая и делая какие-то пассы руками.

Антон наблюдал за всем этим с удивлением, сначала ничего не происходило, однако, через некоторое время появилось зелёное свечение у основания куста, растущего у входа в пещеру. Зелёный контур разгорался, становясь всё шире и шире, пока не получился абсолютно чистый от ветвей проход.

– Ну, ты первый, – с усмешкой в голосе проговорил князь, – иди, сам проверяй, всё ли чисто.

Мужик осторожно вступил в проход и пошёл.

– Всё нормально, княже, всё, как и обещал, проходите, – пройдя во внутрь радостно крикнул он и, мгновенья спустя страшно захрипел, прощаясь с жизнью.

Князь осторожно вошёл в светящееся пространство, следом за ним исчез в нём и третий. Щенок, трясясь от страха, осторожно подполз к проёму и замер, боясь заглядывать туда. Наконец, Антон пересилил сопротивляющееся животное, в чёрном проёме уже никого не было видно, только чуть поодаль торчали чьи-то ноги. Пёс, фырча и порыкивая от неудовольствия, пополз вперёд, мельком взглянул на мёртвое тело с торчащей из груди стрелой, и понёсся догонять тех двоих, что ушли вперёд, не забыв зажечь факел. Они остановились в зале, как и предполагал Антон, стали что-то лихорадочно искать, выворачивая ломом все камни из стен и пола. Искали долго, пёс уже успел заскучать, почесаться. Внимания на него всё равно никто бы не обратил, такой азарт охватил этих двоих, они явно были уверены, что найдут то, что ищут.

– Нашёл! – неожиданно заорал спутник князя.

– Молодец, – крикнул мужчина и бросился к нему. Он отпихнул того от находки и достав кожаную перчатку натянул на руку, после чего бережно достал огромный переливающийся камень из тайника. Приподнял его к глазам и начал рассматривать вместе со своим спутником освещая факелом.

Антон понял, что они нашли тот камень, о котором рассказывала ему Агапия, и который ни в коем случае нельзя им отдавать. Недолго думая, он, разогнавшись, понёсся под ноги князю, и не успел тот понять, что происходит, врезался с размаха в него. Князь пошатнулся и уронил свою находку, от этого кристалл подпрыгнул и отлетел в сторону. Чёрная пасть пса схватила его, и он понесся прочь из пещеры.

– Не трогай, – заорал ему вслед князь, но было поздно, пространство подернулось голубоватой дымкой и стало разительно меняться. Антона швырнуло сначала в одну сторону, потом в другую, воздух вокруг стал уплотняться, делаясь вязким и тягучим, и начал закручиваться в воронку, щенок ещё пытался, махая лапами, выползти из этой круговерти, но его затягивало вовнутрь всё сильнее и сильнее.

Он медленно выплывал из темноты, раскачиваясь, словно на волнах, вверх-вниз, и снова вверх. Слюны во рту не было, ему страшно хотел пить, но попросить об этом было некого, а голос, как будто пропал. Наконец, удалось продрать глаза, и он уставился на белёсый туман, что простирался куда ни кинь взгляд. Антон огляделся, везде одна и та же картина. И только попробовав встать, обратил внимание, что абсолютно голый.

– Вот твою, ж, дивизию, – зло прошипел Антон, присаживаясь обратно в непонятный белёсый туман, – теперь буду или сидеть на заднице или, как вариант, передвигаться на ней.

Внезапно он вспомнил про камень и стал лихорадочно ощупывать всё руками, стремясь найти то, из-за чего очутился здесь. Но камень словно исчез, а туман, покрывающий всё снизу, не давал рассмотреть землю, как следует. Забыв об осторожности, о том, что кто-то может его увидеть и вообще обо всём, начал передвигаться на коленках, ощупывая траву и не находя ничего. Наконец, сел и, уронив голову на руки, чуть не заплакал. Он, вообще, к своему стыду ощущал себя в этом мире ребёнком.

«Вот куда он делся, этот чёртов камень? – вдруг разозлился Антон. – Как всё надоело!» Он встал, выпрямился и пошёл. Шёл долго, везде одна и та же картина – белёсое от тумана пространство сверху и снизу, а он, словно изюмина в магазинной булочке. Вдруг впереди заметил тёмную полосу и побежал вперёд. Полоса приближалась, разрастаясь в размерах, и он, приблизившись, с удивлением замер. Такого он ещё не видел, впереди, словно разделенный с этой стороной на две части, стелился серо-чёрный мир, как на чёрно-белой фотографии. Белёсого тумана там не было и в помине. Он осторожно подходил к границе, стремясь заглянуть в её нутро. Неожиданно с той стороны на него понеслось огромное чудище и ударилось рогами в невидимую преграду, что разделяла эти миры. Антон отскочил, во все глаза, смотря на это нечто, что бесновалось внутри. Его можно было бы принять за гигантского быка, но помимо рогов, у него из пасти торчали огромные клыки, как у хорошего кабана, по спине, змеились острые чёрные шипы, переходящие вокруг шеи в широкий воротник. И в момент, когда он атаковал преграду, не пускающую его, шипы поднимались и торчали, образуя смертоносный воротник, такие же иглы размером поменьше опоясывали нижнюю часть ног, возле самых копыт. Антону казалось, что если он сейчас дыхнёт огнём, или выпустит его из огромных ноздрей, то он даже не удивится. Неожиданно в стороне от жуткого зверя показался ребёнок. Маленький мальчик шёл, держа на руках щенка. Он словно не видел, что за зверь стоит недалеко от него. Вёрткий игривый щенок вдруг задёргался в руках у мальчика и, вырвавшись, понёсся прямо на зверя. Ребёнок, что-то громко крича, бросился за ним. У чудища, увидевшего нового противника, глаза стали заливаться темнотой, оно пригнуло голову и, взрыв передним копытом землю, готовилось снести ребёнка с ног или, что ещё хуже, поддеть на рога. Антон даже не раздумывал, замахал руками и бросился к ребёнку, стараясь предупредить его. Но ребёнок продолжал бежать, как ни в чём не бывало, словно и не видел перед собой смертельную опасность, и Антону оставалось только кинуться к нему наперерез, он даже забыл про преграду, разделяющую на части тёмную и светлую стороны. Когда бросился вперёд, стена словно исчезла, но он даже не обратил внимания, что пересёк черту, стремясь обезопасить ребёнка. Мгновенье и исчез бегущий мальчик, а развернувшийся на топот Антон взлетел, поддетый мощными рогами.

Он перекувыркнулся в воздухе, раздираемый болью, и на землю опустился на четыре лапы огромный светло-серый волк. Гигантский монстр сделал круг и, заметив нового врага, понёсся на него, пригибая голову и готовясь нанести новый удар. Волк выжидал, и когда неведомое животное приблизилось, в несколько прыжков ушёл с его траектории, обогнул и прыгнул, рванул зубами бок. Бык взревел, крутанулся на месте, но волк уже находился вне зоны его досягаемости, готовясь к новому нападению. Он кружил вокруг монстра, не давая ему остановиться и вынуждая всё время нападать на себя. Как только тот начинал уставать, он нападал и прокусывал мощными челюстями ему бока. Кровь из ран заливала быка, но он не собирался сдаваться, продолжая взрывать ногами землю и яростно фырча, однако, потеря сил и энергии, утекающих сквозь раны, уже сказывалась на его резвости, но запах свежей крови туманил его сознание заставляя снова и снова бросался на волка, стремясь поддеть того на рога. Наконец, он допустил ошибку, и волк, рванув его острыми, как кинжалы, зубами, повредил сухожилие на задней ноге. Бык, хромая и пятясь, стал отступать, а хищник проводил его голубыми глазами и, рыкнув, ушёл на светлую сторону, закрыл глаза и провалился в сон, а туман, накрыв его пеленой, скрыл от посторонних глаз. Всё же схватка отняла у него тоже немало сил, и ему захотелось передохнуть.

Антон проснулся, лёжа на комоде, в лесной сторожке. Ноги подозрительно свисали с него и болтались, а он не сразу понял, что произошло. Он несколько секунд ещё смотрел в затянутое рыбьим пузырём окно, тусклый свет, светивший в него, возвещал о начале следующего дня, а потом резко сел, и недоумённо уставился на свои длинные, мускулистые и довольно волосатые ноги настоящего мужика. Осознание произошедшего пробило голову потоком мыслей, он, всё ещё не веря в происходящее, поднял свои крупные мозолистые мужские руки и начал рассматривать их. Он не был точно уверен, что это его предыдущее тело, но теперь одно знал наверняка, он стал взрослым мужчиной. Антон быстро соскочил с комода и выпрямился. Сторожка теперь казалась ему маленькой и низкой. Радостно подпрыгнув, ощущая силу и мощь своего нового тела, ударился головой об потолок. Куча старой пыли посыпалась на него сверху. А он, смеясь, бросился к двери и уже собирался выскочить на улицу, но вовремя спохватился, что не одет. Резко обернулся к своим лохмотьям и, усмехаясь, поднял маленькие дырявые штаны. Вздохнув, попытался одеть, за благо они были большие и всегда норовили упасть с него. Они кое-как налезли, плотно так обтянули ноги и бёдра, а дырки окончательно разлезлись, но стратегически важные места были прикрыты. Антон осмотрел свои «бермуды», улыбнулся, вспоминая, как раньше носил такие на даче у Дианы в какой-то другой своей жизни, и бросился за дверь. Кровь кипела в венах, перекачиваемая молодым сильным сердцем, тело требовало движения и, повинуясь странному зову леса, он бросился бежать. Ноги легко несли его вперёд, всё внутри пело от энергии и силы, и он даже не заметил, как выскочил к реке. На долю секунды замер, а потом бросился в ледяной поток. Вода мягко охватила его тело и понесла вперёд. Он смеялся, несясь в холодном потоке, и впервые за долгое время наслаждался жизнью. Антон легко выбрался из бурной реки, когда накупался вдоволь, грозная стихия отпустила его, словно почувствовала родного, не избив об камни, что покрывали дно. Встряхнулся, как зверь, помотав головой, и только тут обратил внимание, что у него не короткая стрижка, как он всегда носил. Длинные чёрные волосы достигали плеч. Интересно, что он ещё не знает о новом себе? Но ему было абсолютно без разницы, как он выглядит, главное, что теперь полон сил и здоровья, и неожиданно даже для самого себя он вскинул руки вверх и закричал. Эхо подхватило мощный сильный голос и понесло по округе, возвещая живым, что волк вернулся.

Агапия спешила к сторожке накормить Лешка, он бедный совсем мало ел. «Вот и вчера, – думала она, – хотела угостить, а вместо этого утащила его в лес». Она уже подходила к сторожке, когда услышала сильный, мощный голос, которого она давно не слышала, и за которым, надо сказать, очень скучала. Это было так давно, что казалось совсем в другой жизни. Малая она была, да не смышленая, пошла в лес по ягоды и заблудилась. Весь день проплутала, а потом умаялась, решила ночь под ёлкой провести, а поутру уже до дома добираться. Вот тогда она первый раз и повстречалась с князем. Он тогда только-только учился обороту и личину медведя на себя примерял, и часто в это время зверь верх брал. Унюхал он тогда лёгкую добычу и стал подкрадываться, однако, сон у Агапии всегда чуткий был. Соскочила она и побежала по тёмному лесу, да куда там от молодого разъярённого медведя убежать. Быть бы ей тогда растерзанной, много тогда таких находили, да только встал на пути князя волк. Бились они тогда не на жизнь, а на смерть, но отбил он девчонку. Подранный медведь, харкая кровью, обращаться начал назад в человека и, сплёвывая кровь, пообещал волку отомстить. А маленькая Агапия, обнимая раненого волка, сердце своё ему тогда и подарила. Да только скромная уж очень была, сестра и та опередила, да и он её всегда своей названой сестрицей называл, как к сестре и относился. Сколько лет прошло с тех пор, сколько воды утекло, и вдруг снова этот голос. Она не выдержала и побежала туда, где кто-то кричал таким родным голосом. А подбежав, замерла, словно и в взаправду вернулась на много лет назад. Возле реки, мокрый после купания стоял молодой Вислав. У Агапии даже ноги подкосились от неожиданности, и она села прямо там, где стояла. Он услышал, как кто-то сзади упал, обернулся, и, улыбаясь, пошёл к ней. Черноволосый голубоглазый, с такой открытой мальчишеской улыбкой на лице. Мощное тело хищника, как всегда, двигалось легко и уверенно, мышцы перекатывались под кожей, он весь дышал силой и энергией, и Агапия застыла, попав в прошлое. Он остановился напротив и вскоре перестал улыбаться, его лицо сделалось озабоченным.

– Агапия, ты чего? Что-то случилось? – глаза его светились искренним беспокойством. Она продолжала молчать, всё так же смотря на него. – Агапия, это я, Антон.

– Ой, лесные духи, – наконец, выдавила она из себя, – Антон, я тебя и не признала. Думала, Вислав вернулся, ажно плохо стало.

– Какой Вислав? – переспросил Антон, начав опять улыбаться. Хорошее настроение прямо распирало его.

– Отец твой, – она с удивлением смотрела на него.

– Отца моего Сергей звали. Я Антон Сергеевич был, – мужчина перестал улыбаться.

– Значит, имя другое себе взял, – вздохнула Агапия, – да только всё равно не помогло.

– Что не помогло?

– Он, наверно, думал, что имя сменит, – пояснила Агапия, – и жизнь поменяется, однако ничего не поменялось, – вздохнула она. – Слово в гневе сказанное, потом очень тяжело вспять вернуть. Иногда и невозможно. Ну, что нос повесил, пошли завтракать, я пирожки несу, да заодно решать будем, как Виринею вытаскивать.

– Кого? – удивлённо переспросил Антон.

– Лесную нашу, – рассмеялась Агапия, – не думаешь же ты, что это её имя.

– Странное имя, – он пожал плечами, – коротко и не назовёшь.

– А духи не для того имена дают, чтобы ты укорачивал, – высказала ему женщина, – тебя послушать, так меня Ага звать, что ли надо, – фыркнула она, – пошли уж Ан, кормить тебя буду, – и развеселившись от его ошарашенного лица пошла вперёд.

В сторожке она споро растопила печь и поставила воду, что оказалась, припасена в ведре. Антону даже стыдно стало, что он скакал, как лось, а о простом даже не подумал. Женщина заварила травы, нагрела пирожков с какой-то лесной ягодой. Антону казалось, что он такой вкуснятины никогда не ел.

– Так вот, – начала потихоньку рассказывать Агапия, – мешок Правды, это такая темница, в которую запирают неугодных и держат там, пока они или не умирают, или не отдают то, что надо князю, ну, или рассказывают то, что знают. В общем, темница одиночка, где висят на стене в антимагических наручниках. Попасть туда постороннему, чтобы кого-то спасти, очень сложно. Ну, если честно, никого оттуда не вытаскивали, – она налила в кружки горячего травяного душистого отвара и села. – Князь не для того его строил, чтобы оттуда сбегали. Кстати, а ты как обличье поменял?