Текст книги "Рассказы о любви"

Автор книги: Елена Шерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

А теперь, увы, обмелели реки благородных страстей и высохли озера глубоких чувств – кругом одни качки, жлобы и тихие тунеядцы, так что некого даже пригласить в субботу вечером на чашку липового чаю.

При всем уважении к интеллигентным дамам среднего возраста и их богатому жизненному опыту позволю себе категорически с ними не согласиться. Романтики не стало меньше в нашей жизни, она просто видоизменилась, приобрела другие формы, другой вид. Но сказать, что она ушла совсем, что это уже не романтика – это все равно что твердить, что Гоголь, читаемый с экрана компьютера, это не тот Гоголь, который в потрепанной книжке. Итак, за мной, читатель, и я расскажу тебе про красивый и сильный поступок, случившийся в наши дни, про самую настоящую жертву во имя любви.

Жил да был один симпатичный молодой человек, студент института физкультуры. Жизнь его была легкая и приятная: отличный возраст – 20 лет, идеальное здоровье, отличная семья, хорошие друзья; учеба не слишком его напрягала, а житейских проблем не было вовсе. И разумеется, когда в жизни человека все идет так хорошо, он, как правило, не находит более умного занятия, чем поиск приключений на свою задницу.

Для начала молодой человек нашел себе девушку, к которой все окружающие его люди отнеслись на редкость единодушно и сказали то, что обычно говорят двухлетним крохам, подобравшим с земли прогнившую банановую шкурку, а именно "Тьфу!" и "Брось!". Им почему-то казалось, что поведение девушки вызывает слишком много сомнений. Даже если тут и была доля истины, в том-то и состоит суть истинного чувства, что оно плюет с высоты на такие мещанские фетиши, как здравый смысл и мнение окружающих. Молодой человек отнес реакцию родных и знакомых на счет банальной зависти, лишь укрепившись в убеждении, что ему необычайно повезло и он нашел не просто девушку, а маленькое чудо в зеленых джинсах. Возможно, эта идея основывалась не только на большой и чистой любви, но и на том, что он знал девушку куда ближе и глубже, чем ее критики.

Пылкая любовь, преодолев первые преграды, росла и развивалась не по дням, а по часам, и очень скоро у молодого человека появился шанс совершить для любимой нечто большое и значительное. Появлению шанса способствовало одно второстепенное обстоятельство: у девушки был брат. Брата молодой человек знал мало и не очень им интересовался, но когда девушка стала рассказывать его печальную историю со слезами на глазах, в груди благородного юноши пробудилось рыцарское негодование. История же несчастного брата заключалась в следующем.

Тяжелым трудом он накопил тысячу долларов, мечтая еще немного добавить и приобрести умеренно подержанную машину. Но однажды в дом явился знакомый брата, бледный и трепещущий, и только что не на коленях попросил срочно занять ему деньги, потому что иначе его убьют. Конечно, брат девушки не мог обречь на гибель ни в чем не повинного человека, и протянул скопленную тяжким трудом тысячу долларов вздохнувшему с облегчением знакомому. Знакомый бросился обнимать брата, наговорил разных хороших слов и вообще создал столь возвышенную атмосферу, что потребовать расписку у брата как-то не повернулся язык. К тому же он давно знал этого человека и однажды уже занимал ему деньги (правда, маленькие), которые тот вернул точно в срок. Короче, знакомый покинул щедрого кредитора, унося в клюве тысячу баксов и оставив взамен обещание вернуть деньги ровно через месяц.

Если вы подумали, что через месяц деньги никто не вернул, то вы подумали совершенно правильно. Не вернули деньги и через два месяца, и через три. Сперва у должника находились веские причины не отдавать долг, а потом он просто послал брата девушки по всем известному адресу. Брат вернулся домой, утратив веру в человека и всю наличность, скопленную за долгие месяцы неусыпного труда. Теперь у него и у нее, само собой, осталась одна надежда. Этот должник ужасно трусливая сволочь, и если б молодой человек подошел к нему вместе с братом и еще каким-нибудь крепким парнем, он немедленно вынес бы на блюдце с голубой каемочкой искомую сумму.

Нужно ли говорить, что окрыленный любовью молодой человек охотно согласился восстановить попранную справедливость и отправился в свой инфиз на поиски второго благородного рыцаря. Нашел он его нескоро, потому что большинство его однокурсников только кривились в ответ на предложение пойти выбивать долг у знакомого брата его девушки, но дураков, как известно, много, и один из них теплым майским днем направился вместе с молодым человеком по указанному адресу. Сам безутешный кредитор пойти с ними не смог, потому что у него страшно разболелась челюсть. Врачи называют это периостит. Но он дал самое подробное описание внешности зажавшего долг мерзавца и самые подробные инструкции, как следует этот долг выдавливать, и даже хотел дать денег на дорогу, но молодой человек и его друг гордо отказались.

На улице Зеленой молодые люди без труда нашли дом № 125, в нем нашли 18-ю квартиру, дверь которой отворил очень неприятный человек в синих спортивных штанах, по всем приметам похожий на неблагодарного должника.

На всякий случай молодой человек поинтересовался, кто перед ним, не такой-то ли? Когда субъект в спортивных штанах подтвердил, что он действительно такой-то, молодой человек упругим шагом вошел в чужой захламленный коридор и твердо сказал: "Гони бабки". Должник попытался прикинуться шлангом и начал все отрицать, включая знакомство с братом девушки, но молодой человек не позволил перевести разговор на другую колею и оборвал все попытки увильнуть резким и громким: "Мне посрать, кого ты знаешь, а кого не знаешь, гони тыщу баксов и быстро!" Однако противный субъект вместо того, чтобы извиниться и принести на блюдечке долг, употребил в адрес молодого человека столь нехорошее слово, что тот не удержался и ласково провел рукой по лицу должника, отчего тот упал. Но мало того, что он упал; эта сволочь упорно не желала подняться, хотя очевидно, что легонькое прикосновение могучей длани молодого человека не могло нанести сколько-нибудь серьезных повреждений. Тщетно молодой человек пробовал оживить мерзкопакостного субъекта, осторожно шевеля его ногой. Тот упорно следовал рецепту рептилий, то есть прикидывался трупом и не реагировал. Посовещавшись с другом, молодой человек решил плюнуть и уйти.

Плюнуть он успел, а вот уйти нет: едва он повернулся лицом к незакрытой двери, как в дверном проеме возникли три рослых молодца в милицейской форме. Молодой человек так удивился, что даже не сопротивлялся, когда его и второго защитника справедливости взяли под белы руки повели вниз, к милицейскому "газику". А между тем чудесное явление объяснялось просто: вместе с гнусным субъектом в квартире проживала бабулька – божий одуванчик, которой не понравился визит защитников справедливости настолько, что она вызвала милицию словами: "в квартиру ворвались бандиты". К большой неудаче молодого человека, в момент звонка по улице как раз проезжала патрульная машина, которая и доставила его в ближайшее отделение милиции.

В милиции после установления личности молодого человека (и его товарища) ему задали ему несколько бессмысленных, как ему показалось, вопросов, на которые он отвечал прямо и откровенно. Да, конечно, он пришел к поганому субъекту за деньгами. Да, он потребовал тысячу долларов. Да, он стукнул, но легонько. Он не бил. Если б бил, прикинувшийся трупом должник не вскочил бы проворно на ноги при появлении милиции. Да, он спортсмен. Мастер спорта по штанге. А что? Студент инфиза. Холост, не судим. После аналогичного разговора с приятелем молодого человека у них взяли автограф, предложив расписаться на каких-то бумагах, и отпустили восвояси.

После этого молодой человек первым делом зашел к девушке, но не застал дома ни ее, ни ее брата. Вечером он позвонил ей и рассказал, что долг вернуть не удалось. Молодой человек был очень огорчен своей неудачей и тем, что его образ благородного борца за справедливость может несколько потускнеть в глазах любимого существа. Он так расстроился, что почти забыл о посещении милиции и вспомнил о нем только через два дня, когда ему принесли повестку, предлагающую явится по указанному адресу для общения со следователем. Во время общения со следователем молодой человек с искренним изумлением узнал, что против него возбуждено уголовное дело по статье "Вымогательство" и в качестве меры пресечения избрана подписка о невыезде. Он попытался объяснить, что он ничего не вымогал и что вообще всю кашу заварил один его знакомый (о девушке он, как истинный рыцарь, не сказал ни слова), который попросил его вернуть долг, но не пошел с ним, молодым человеком, потому что заболел периоститом. Следователь нехотя записал имя и адрес брата девушки и отпустил молодого человека, которому все показалось ужасной глупостью.

Озабоченный тем, как это нелепое происшествие отразиться на его отношениях с девушкой, он даже не понимал, почему окружающие упорно советуют ему искать хорошего адвоката, способного добиться переквалификации статьи с "Вымогательства" на "Самоуправство" или "Хулиганство". Молодой человек плохо разбирался в тонкостях юриспруденции и твердо верил, что все закончится хорошо, потому что он ни в чем не виноват. Между тем события начали разворачиваться по принципу снежного кома: чем дальше шар катится, тем он больше. У противного субъекта медицинское освидетельствование показало сотрясение мозга. Приятель молодого человека, легкомысленно согласившийся ему помочь, как оказалось, уже имел на заре туманной юности неприятности с правоохранительными органами, выразившиеся в двух годах условно.

А когда дошло до очной ставки с братом девушки, то молодой человек услышал совершенно новую версию событий. На прямой вопрос следователя, занимал ли он деньги пострадавшему, брат ответил отрицательно, равно как и на вопрос, посылал ли он обвиняемого к пострадавшему с целью выбить у него долг. Вообще удивление брата не имело границ. Он решительно не понимал, какое он имеет отношение к этой грязной истории. Что вы, что вы, он не такой, он вообще белый и пушистый. Он живет интенсивной духовной жизнью и читает по вечерам сказки братьев Гримм на языке оригинала. Следователь поверил брату девушки, тем более, что его показания совпали с показаниями потерпевшего, заявившего, что он ничего ни у кого не занимал.

Тучи над головой молодого человека стали столь густыми, что всем, кроме него, стало ясно: будет гроза. Уже появилась в местной газете заметка под названием "Взята с поличным банда рекетиров", уже сидел в СИЗО приятель молодого человека, уже его исключили из института, уже опытные люди называли предполагаемый срок – а молодой человек и не чесался. Его успокаивало сознание собственной невиновности и то, что его не арестовали.

Конечно, он мог попросить любимую девушку подтвердить его слова или потребовать у следователя вызвать ее, но он же был рыцарь! Он же был благородный человек! Он же не мог впутывать это нежное, трепетное существо в суровые мужские дела. И разве способно карканье ворон заглушить ангельский хор, звучащий в ушах каждого влюбленного?

Увели молодого человека в "воронок" прямо из зала суда после оглашения приговора. Судья, учитывая общественную опасность преступления, дал молодому человеку шесть лет в колонии общего режима. Приятель получил те же шесть лет, но, учитывая прошлые грехи, в колонии строгого режима. Апелляция осталась без последствий.

Многие близорукие люди всю мораль случившего сводили к банальному "связался дурак с б...". Они не понимали, с чем им пришлось столкнуться и с какими высокими образцами перекликается эта история. Особенно большую бочку катили на любимую девушку родители молодого человека, утверждая, что она и только она виновата во всем. Но мы-то знаем истину. Виновата, конечно же, не девушка и не легкомысленная самоуверенность молодого человека. Виновата сила, не раз заставлявшая своих адептов приносить на алтарь самые тяжкие жертвы. Виновата, конечно, любовь.

А вы говорите, романтики не хватает...

ЛЮБОВЬ

Разговор

– Что ж, не могу ни принять вашу точку зрения, ни опровергнуть ее. Но знаете ли, я несколько устал от решения философских проблем, обожрался утомина. Быть может, переменим тему?

– С удовольствием, если только вы не устали и от разговора.

– Нисколечко.

– Тогда поговорим о чем-то легком и приятном?

– Например, о любви.

– Вы полагаете, что в понятие любви входят и легкость, и приятность?

– Во всяком случае, мой жизненный опыт об этом свидетельствует. Но я не удивлюсь, если вы и здесь начнете спорить.

– Соблазн большой...

– Конечно, само собой, любовь бывает разная, счастливая или такая, как у несчастных подростков из Вероны; но согласитесь, что в подавляющем большинстве случаев речь идет именно об удовольствии...

– Да нет, я не об этом. Просто у меня свое понимание любви, вероятно, не совпадающее с вашим.

– Как знать. Что ж, сформулируйте, что вы подразумеваете под любовью, если вы не устали от формулировок...

– А что, если я вам расскажу одну историю?

– Подлинную, надеюсь?

–Разумеется.

– С удовольствием послушаю.

– Хм, с чего б начать... Пусть так: десять лет назад или около того в столице одного распадающегося в кровавых конвульсиях государства жила двадцатилетняя девочка. Представьте себе очень интеллигентную, немного патриархальную и простоватую, но, в сущности, очень милую семью: отец, мягкий, приятный человек, мать, добрейшая женщина, преподаватель латыни, старшая сестра, замужем, двое маленьких детей, седая бабушка, плюс друзья дома, плюс куча родственников в провинции...знаете такие дома, где годами сохраняют рисунки детей к дням рождения родителей?

– Доводилось видеть.

– Ну, тогда не буду долго распространяться, тем более что семья и круг общения – лишь фон, не имеющий никакого отношения к сути истории. Итак, воспитанная, милая девочка, студентка университета и хорошая студентка...

– А что она изучала?

– Что-то тоже милое и не слишком связанное с практической жизнью – не то классические языки, не то искусствоведение... Умница, труженица, не чуждавшаяся, впрочем, и радостей жизни – студенческие дискотеки, посиделки с подругами. Вела дневник, играла в студенческом театре (комедийные роли), помогала матери по хозяйству и охотно возилась с племянниками. Не пила, не курила, не употребляла наркотиков, всегда подавала милостыню нищим и разъясняла непонятный материал отстающим однокурсникам...

– Боже, как скучно...

– Словом, иной раз можно было подумать, что это не живой человек, а ожившая иллюстрация из учебника хороших манер, ходячий образец для отрочества и единственное утешение для брюзжащей старости. При этом она была очень недурна собой...

– С этого надо было и начинать...

– И имела жениха...

– Наконец-то началась ваша история...

– ... Умного, отличного парня из состоятельной семьи, влюбленного в нее до безумия – и она отвечала ему тем же. Они познакомились на вечеринке на Новый год, а к лету решили пожениться... Между прочим, она была верующая и девственница, так он с радостью согласился подождать до венчания...

– Какая провинциальность...

– Свадьбу решили делать летом. Программа предполагалась грандиозная: венчание в главной церкви города, потом застолье в лучшем ресторане, прямо с которого новобрачных проводят в свадебное путешествие (гости и родные останутся пировать до утра). Две недели на Мальорке в номере люкс. По возвращении домой их ждала квартира, купленная родителями жениха, этакое уютное гнездышко с евроремонтом...

– Не хило...

– Но для девочки главным было, это очень важно понять, не материальное приложение к любви в виде всех земных благ, а сама любовь. Она очень любила своего жениха. Доходило до курьезов: как-то она увидела его в кафе с двоюродной сестрой...

– Маленький вопрос: действительно с двоюродной сестрой?

– Действительно. Так она устроила истерику, разревелась, приревновала, при том, что вообще-то была человеком спокойным и рассудительным. В общем, не видела своей жизни, своего будущего без этого парня.

– А что представлял собой жених? Вы как-то бегло его очертили...

– В том году закончил университет и сразу устроился на работу в очень солидную фирму, с прекрасными перспективами роста. Симпатичный, обаятельный молодой человек. Курил, она сказала бросить – бросил. Отличный, образцовый сын, надежный товарищ. То есть конечно, и у него, и у нее были, вероятно, какие-то свои недостатки, но я рисую общую картину, без микроскопа...

– Ага, недостатки были столь ничтожны, что без микроскопа их не разглядеть.

– Может быть. Свадьбу назначили на 12 июля.

– Держу пари – она не состоялась!

– Как не состоялась! Конечно, состоялась, и прошла самым лучшим образом. Платье из французского каталога, 180 человек гостей, пятичасовой видеофильм, зеленые от зависти подружки...

– И медовый месяц...

– Медовый месяц прошел великолепно. Они вернулись домой отдохнувшие, юные и прекрасные как боги, любя друг друга еще сильнее.

– Значит, потом что-то не заладилось.

– Все заладилось самым лучшим образом. Ровно через девять месяцев у нее родился сын, четыре пятьсот, роды прошли на удивление легко. И она, умница, еще ухитрилась досрочно перед родами сдать госэкзамены и получила диплом вместе со своими однокурсницами, так что и учеба не пострадала.

– И что же, два этих белых голубка до сих пор воркуют в одном гнездышке?

– Конечно. Живут прекрасно. Через пять лет у них родился второй ребенок – девочка. Два года назад они построили прекрасный особняк, теперь живут там: бассейн, подземный гараж, два этажа, спальни для гостей и т.д., американский стандарт. Он загребает очень большие деньги, она тоже работает, преподает, защитилась. Мальчик ходит в элитную школу, у девочки бонна...

– Идиллия....

– Как сказать. Страна-то окончательно распалась.

– Ну, это такое... Только я не пойму, какое отношение к вашему пониманию любви имеет эта приторная история?

– Какая история?

– Да та, которую вы только что рассказали.

– Вы что-то путаете, любезный, я не рассказывал еще никакой истории. Вся история впереди.

За день до свадьбы, когда все было готово и подвенечное платье, распяленное на портновском манекене, стояло в ее комнате, когда уже спекли свадебные торты и заказали фотографов, безумно счастливая невеста, просматривая списки приглашенных, обнаружила, что в них не хватает одного человека, дорогого ей: ее старенькой школьной учительницы, теперь на пенсии. Как-то упустили старушку. И наша образцовая девушка решила немедленно исправить это упущение, сменила домашний халатик на какой-то летний сарафанчик, ибо было безумно жарко, и поехала на другой конец города, чтобы лично пригласить почтенную старушку. Телефона у бывшей учительницы не было, да противоречило всем правилам хорошего тона приглашать на свадьбу столь пожилого человека по телефону, да еще буквально накануне. Итак, она едет в троллейбусе через весь город, по-летнему зеленый и изнурительно солнечный, к своей первой учительнице. Она смотрит на проплывающие за окном знакомые улицы и думает о тысяче разных вещей: что скоро, очень скоро она наденет обручальное кольцо, что шоколадный торт не очень удался и его лучше подать погодя, когда все развеселятся настолько, что не станут обращать внимания на недостатки угощения, что ее жених самый классный парень на планете, что надо бы давно навестить ее старенькую учительницу, ведь она совсем одинока, что она обрадуется ее визиту и что надо непременно вернуться домой к пяти, когда придет маникюрша...

Она выходит на последней остановке и тут порыв ветра, долгожданного среди этой жары, поднимает подол ее коротенького сарафанчика, она смущается, тем более что на остановке стоят мужчины, наскоро оправляет его и почти бегом спешит к дому своей учительницы, обыкновенной блочной многоэтажке. Она входит в прохладный подъезд, без помощи лифта поднимается на третий этаж -последний раз она была здесь полгода тому – нажимает бледно-зеленую кнопку звонка... Дверь открывают не сразу, она привыкла к этому, старушка уже плохо ходит, но каково же ее удивление, когда на пороге она видит незнакомого мужчину, уже не очень молодого, небритого, неопрятного. Растерянно, прерывающимся голосом спрашивает она о своей бывшей наставнице и с замиранием сердца выслушивает горький ответ: старушка умерла два месяца назад.

Сразу сгорбившись от неожиданной утраты, она медленно – совсем не так, как шла сюда! – спускается по ступеням, выходит на раскаленную улицу. Обратная дорога проходит в каком-то оцепенении. Она чувствует свою вину, хотя в чем та вина? Но от невозможности сформулировать ощущения обычно становятся только интенсивней. В горестном бесчувствии она пропускает свою остановку и выходит на следующей, возле парка. На миг залитый солнцем мир кажется ей бессмысленным и беспощадным, и ее охватывает отчаяние одиночества, но тут в дело вступает физиология и на сей раз к счастью: от жары у нее пересохло в горле, и мучительная жажда возвращает ее к прежней реальности. Оглядевшись, она видит какое-то кафе, случайное уличное кафе с огромными полосатыми зонтиками и пластиковыми столами, она направляется к нему и заказывает стакан... нет, два стакана холодного ягодного сока. Растрепанная девушка-официантка наливает сок, она садится за пустой столик... но здесь все столики пусты, и только за соседним сидит какой-то молодой мужчина. Перед ним пустой стакан, на футболке разводы от пота, лицо усталое, глаза полузакрыты: то ли он дремлет, то ли думает о чем-то своем, отрешившись от всего мира.

Она жадно пьет сок и смотрит на незнакомца. Вначале это был мимолетный взгляд, но что-то зацепило его, и она смотрит не отрываясь, а он все не поднимает глаз, потом она встает и садится за его столик, незнакомец вздрагивает, но, увидев рядом с собой красивую девушку в легком сарафанчике на голое тело, невольно улыбается. "Я думала, что ты уснул", – говорит она и тоже улыбается. "Я устал", – слегка извиняющимся тоном отвечает он, и разговор завязывается.

Он действительно устал. Позавчера он приехал с войны.

Они говорят пять минут, потом десять, потом двадцать. Она не может оторваться, она так же жадно пьет разговор, как только что пила сок. Наконец они поднимаются, и когда лицо его выходит из тени, она вдруг замечает, какая редкостная красота видна сквозь усталость, загар и неухоженность. У него нет женщины, это так видно. Поднявшийся ветер не утихает, помогает городу пережить жару, шумит верхушками деревьев. Ветер снова и снова приподнимает ее подол, и он смотрит на ее ноги жарким взглядом, но она уже и не думает придерживать юбку. Ей нравятся эти голодные взгляды, нравится этот человек. И она ему нравится, она чувствует это. Они идут в парк, там никого нет, кроме детишек и старушек, но они не видят ни детишек, ни старушек. Он обнимает ее, она обвивает своими руками его крепкую шею и впивается губами в его сухие губы. И так мало разделяет их, только два тонких слоя ткани, и они чувствуют, как бьются их сердца. Они безумно хотят друг друга, но это нельзя сделать здесь, в парке, на траве, это слишком серьезно. К тому же, в пять придет маникюрша, ведь завтра свадьба. Они договариваются, что в полночь он подойдет к ее дому и они поедут к нему. Последний поцелуй, и она спешит к себе, успевая как раз к пяти.

Маникюрша делает очень красивый перламутровый маникюр, как раз под платье, а завтра в восемь придет парикмахерша. В доме все переполнено радостным ожиданием, и она сама не может совладать с приятным волнением шутка ли, завтра свадьба! Перед ужином прибегает счастливый жених, она не пускает его в свою комнату, загораживает собой дверь, ведь там подвенечное платье, он ни в коем случае не должен видеть! Они прощаются до завтра, нежно целуя друг друга. Все предпраздничные хлопоты брошены на мать м сестру, она ложится спать в половине десятого, ведь невесте жизненно важно хорошо выглядеть. Она думала, что не уснет, но уснула почти сразу. Ей снилось что-то приятное.

Без десяти двенадцать она проснулась от резкого толчка сердца. В квартире все стихло. Закончились приготовления. Сестра уехала к себе, родители и бабушка уснули. В неприкрытое шторой окно смотрела огромная луна. Она ринулась в ванную, пустила по обнаженному телу теплые струи воды, смеясь и поеживаясь, наскоро вытералась полотенцем, наскоро натянула все тот же сарафанчик, тихонько вышла из спящей квартиры, чтоб ровно в полночь оказаться у подъезда.

Насколько жарок день, настолько прохладна ночь. Ласковый ветерок обдувает ее тело, на котором кое-где еще остались мелкие капельки воды. Он ждет ее, он обнимает ее. И он уже немного другой, привел себя в порядок, от него пахнет немного иначе, но объятия его все те же, нет, еще сильней. Он остановил какое-то запоздалое такси, и они едут по ночному городу по набережной мимо сияющих огнями мостов, мимо ночных кафе, таких влюбленных пар, и всю дорогу они не в силах разомкнуть объятия.

Его квартира носит тот же отпечаток одиночества и заброшенности, что и хозяин, впрочем, это и не его квартира, его товарища, который тоже там, на войне. Но что ей за дело до его квартиры? Он первый у нее, но и она первая у него, хотя он и имел женщин. Восемнадцатилетним мальчиком он взял в руки автомат, и, познав там, среди смерти, огня и неистребимого трупного запаха женщину, он так и не узнал любви. В эту ночь все впервые у них обоих, и все окна раскрыты, и прохладный ночной ветер охлаждает их разгоряченные тела. Он неистощимо ласков и также беспощадно откровенен. Он и не думает скрывать, что у него есть невеста, как и у нее есть жених. Он помолвлен со смертью, и скоро день свадьбы. Она целует его тело, сильное, отмеченное уже поцелуями соперницы – свежими и затянувшимися шрамами, и плача и улыбаясь спрашивает: "А иначе нельзя?" Нет, иначе нельзя. Завтра он уезжает обратно. Там его ребята – живые, которые ждут командира, и мертвые, ждущие, когда он отомстит за них. "Ты ведь тоже обречен!" Конечно. Все они обречены и все знают об этом. Это и оправдание, и искупление. Не будь они обречены, они были б не воинами – палачами. Но хватит об этом. Пока он здесь, пока они вместе, пока они пьют эту ночь, такую короткую, такую сладкую, неповторимую, необъяснимую. Не было такой ласки, чтоб вполне выразить их нежность; не было таких слов, чтоб вполне выразить их чувства.

Ночь в июле только шесть часов. Светает в пять. Но она все успела, все, что задумала по дороге сюда. Его семя в ней. Завтра ее жениху придется потомиться. Она скажет, что у нее менструация и выждет неделю, чтоб быть уверенной, чей это ребенок. Она не сомневается, что зачала в эту звездную, лунную, светлую ночь. Она переиграет, перехитрит свою соперницу, родив сына.

Так и случилось. В полшестого она тихонько вошла в квартиру, успела еще подремать до семи, потом ее разбудила мать, они позавтракали, а в пять минут девятого парикмахерша уже трудилась над ее густыми темно-русыми волосами. В двенадцать ее венчали с женихом, и в то же время он садился в автобус, идущий на северо-запад, туда, где шла война. Через две недели они вернулись с Мальорки, загорелые и счастливые, и она не знала, что отец ее будущего ребенка погиб, прикрывая своих ребят, два дня тому... А когда узнала, то не удивилась и не заплакала, она знала, что так будет. Накануне врач сказал ей, что она беременна...

– Один вопрос – а муж знал?

– Откуда? Не знал, по сей день думает, что это его сын и, наверно, так и не узнает.

– Так выходит, она вовсе не и любила своего жениха?!

– Очень любила, и по сей день любит. Не любила б – не вышла замуж.

– А ребенок?!

– Ну и что, она ж ему тоже родила ребенка, девочку. И, кстати, любит обоих детей одинаково.

– И вы считаете ее по-прежнему образцовой и порядочной?

– Разумеется, да она и есть такая. За десять лет она даже в мыслях ни разу не изменила мужу.

– А, ну да, то было до свадьбы... И что же, по-вашему, это было?

– А это и была любовь.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Он вышел на волю восьмого, а наконец вернуться в город, где родился, где жила его мать, сумел лишь двадцать первого октября. Город встретил его холодным ветром и первым снегом. Ледяной ветер с Невы перехватывал дыхание, мелкие снежинки кололи лицо. Старая куртка и вытертый свитер под ней плохо защищали от холода, и чтоб согреться, он по дороге в дом, где жила его мать, несколько раз заходил в разные магазины, ничего не покупая и не рассматривая товары. Восемь лет он не был в этом городе, два года не видел мать, и больше ни о чем, кроме будущей встречи, думать не мог.

У подъезда, откуда его уводили, его ждал неприятный сюрприз: жильцы поставили взамен старых, с разбитым стеклом, новые железные двери с новым замком. Чтобы войти в подъезд, надо было набрать нужную комбинацию цифр. Мать ничего не писала об этом, и он не знал, на какие кнопочки надо нажать, чтобы войти в дом, где он прожил первые 27 лет своей жизни. Его выручила девочка лет восьми в красной курточке и красной шапочке, с большим, не по росту рюкзаком за спиной. Она нажала на 3, 7 и 1, и дверь открылась. Девочка поехала на лифте, он поднялся на второй этаж пешком. Как ни ничтожно было это усилие, преодолев последнюю ступеньку, он судорожно закашлялся, швырнул легкую сумку на пол и долго стоял, держась за стену – восстанавливал дыхание. От его легких почти ничего не осталось.

Отдышавшись, он нажал на бледно-зеленую кнопку звонка. Два раза с коротким интервалом. Он всегда звонил так. Мать сразу узнает и побежит к двери. Прошло секунд пятнадцать, никто не открывал, он позвонил снова. Тишина. Он нажал на кнопку звонка и не отпускал до тех пор, пока за дверью не послышался голос. Но это был не голос матери. Дверь приоткрылась на цепочку, и в проеме он увидел круглое, помятое лицо, почти не изменившееся за эти годы. Лицо его старшей сестры.

Удивления на лице не было. Она знала, что он выходит, но не знала, когда вернется. Он сам не знал. Но сейчас она спокойно смотрит на него, словно уже переварила новость. Значит, она видела, как он стоял у подъезда, и приготовилась к встрече.

– Открывай, – хрипло сказал он. – Что встречаешь, как чужого?

– Ты мне чужой, – и снова, как много лет назад, высокий голос резанул по нервам. Была сукой и сукой осталась. – Уходи.

– Как уходи? Где мама? – он рванул дверь на себя, но сестра оказалась проворней и быстро ее захлопнула.

– Где мама?! – закричал он, забарабанил кулаками в дермантин и тут же закашлялся, согнулся пополам.

– Мама умерла 16-го. Быстрее надо было ехать, – донеслось из-за двери.