Текст книги "Монахиня"
Автор книги: Елена Руденко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
– Прошу вас! Хватит! – вмешалась в разговор мадам Симонен. – Вы правы, с бедной девушкой поступили жестоко, но ваши обвинения ее не воскресят. Я уверена, что мой муж невиновен!
Ради этой приятной женщины я решил прекратить разговор. Я, действительно, зашел слишком далеко. Наверняка, этот старый негодяй пожалуется Либорелю, и я получу очередную нахлобучку, как напакостивший школьник. Увы, я всегда выступал слишком усердным защитником справедливости, что не всегда шло мне на пользу.
Я поблагодарил их за гостеприимство и встал из-за стола. Мадлен последовала за мной, жалея, что не доела десерт. Мадам Симонен проводила нас.
– Простите меня за мою дурацкую болтовню, – извинился я.
Дама печально улыбнулась мне в ответ.
– Кстати, предпринимала ли настоятельница какие-либо попытки вернуть Сюзанну Симонен обратно в свой монастырь? спросил я.
– Нет, – ответила мадам Симонен. – Наоборот, она была против ее возвращения в монастырь "Святой девы". Моему мужу она сказала, что не потерпит присутствия этой еретички. Она почему-то хотела, чтобы Сюзанну отправили в какой-нибудь другой монастырь.
– Весьма странно, – удивился я. – Обычно настоятельницы требуют немедленно возвращения сбежавших послушниц.
– Меня это тоже удивило, – согласилась женщина. – По этой причине стали ходить сплетни... Будто настоятельница влюблена в священника, который читал проповеди в их монастыре, а мадмуазель Симонен подружилась с этим священником. Настоятельница начала ревновать и поэтому ненавидела Симонен. Побег девушки обрадовал ее, но ради приличия она ее прокляла... Гадость какая!
Эту сплетню мадам Симонен пересказала с отвращением в голосе.
– Надеюсь, вы не поверили в это? – спросила она.
– Не в коем случае, мадам, – ответил я
Мадлен де Ренар дернула меня за рукав.
– Макс, поехали домой, – попросила она. – Перенесем допрос других подозреваемых на завтра.
Мне пришлось согласиться с ней. Усталость давала о себе знать.
На следующий день мы отправились в гости к маркизу де Круамару.
– Неужели вы и его подозреваете? – спросила Мадлен. По-моему, он вообще не при чем.
– Мадлен, дорогая, – сказал я. – Мы не знаем, о чем он говорил с мадмуазель Симонен. Мы так же не знаем, какие у них были отношения. Сейчас бессмысленно вычеркивать его из списка.
Маркиз де Круамар был самым обычным аристократом, с огромным самомнением, уверенностью в своей силе и правоте. Он смотрел на меня свысока, но с какой-то опаской. Наш визит не сулил ему ничего хорошего, и маркиз это понимал. Однако он согласился принять нас. Взглядом опытного эксперта маркиз долго изучал фигурку Мадлен, которая кокетливо опустила глазки. Было видно, что это исследование доставляет ему удовольствие, но я с радостью все ему испортил. Я набросил на Мадлен плащ, чтобы скрыть нескромное декольте и начал допрос.
– Я могу узнать цель вашего недавнего визита к мадмуазель Симонен? – спросил я.
– Сюзанна Симонен пригласила меня к себе, чтобы обсудить кое-какие дела. Она просила моего покровительства, – ответил маркиз, не сводя взгляда с Ренар.
– Вы согласились помочь ей? – спросил я.
Маркиз задумался.
– Да, – ответил он.
– И вы согласились помочь ей просто так? – задал я неприятный вопрос. – Или же вы что-то потребовали за свою услугу.
Я внимательно смотрел в глаза маркизу.
– Да, я попросил ее кое о чем, – сдался Круамар. – Но это касается только меня.
– Между прочим, вы один из подозреваемых, проинформировал его я.
Круамар смерил меня взглядом и рассмеялся.
– Я много слышал о вас, судья, – сказал он. – Когда вы ищите правду, вас ничто не остановит: ни титул, ни богатство, ни положение в свете, для вас все подозреваемые одинаковы.
– Это так, – кивнул я. – Поэтому в ваших интересах будет рассказать мне правду.
Но аристократ продолжал упорствовать. Я решил сменить тему.
– Как прошла ваша встреча с Симонен? – спросил я.
– Очень хорошо, – ответил маркиз. – Мы с ней весело поболтали. Она рассказала мне о последних событиях своей жизни... ничего существенного... про то, как она купила пирожные; про то, как в свечной лавке ей в коробку положили на одну свечу больше, чем она заказывала; про кота, которого приютила ее квартирная хозяйка; про собак, которые громко лают по утрам. Мы мало говорили о делах, вся наша беседа состояла в основном из этой болтовни. Кстати, о подозреваемых! Включите в ваш список мсье Манури, ее адвоката.
– Почему? – удивилась Мадлен. – У них были хорошие отношения.
– Даже слишком хорошие, – хмыкнул Круамар. – Она составила завещание в его пользу.
Видно на моей физиономии отразилось искренне удивление, и аристократ рассмеялся.
– Благодарю за интересную новость, – вежливо произнес я. Что ж, поговорю с Манури, может быть, узнаю у него кое-что интересное и о вас.
Маркиз окинул меня испепеляющим взглядом.
– Ох, Робе...тьфу, как вас звать...
– Робеспьер, – подсказал я.
– Вы когда-нибудь попадете в неприятную историю из-за своего любопытства и стремления к справедливости.
Так мы расстались с маркизом Круамаром.
– Жалко, что наше знакомство состоялось в такой форме, вздохнула Мадлен. – Маркиз такой симпатичный.
– В данный момент нужно не об этом думать! – сказал я со злостью в голосе. – И запомните, каждый симпатичный мужчина может оказаться убийцей!
– Вечно вы все испортите! – обиделась Ренар. – Я почти влюбилась!
– Почти не считается! – ответил я.
В монастырь "Святой девы", как я и предполагал, меня не пустили, но настоятельница все же согласилась выйти переговорить со мной. Я ожидал увидеть страшную старуху с искаженным от злобы лицом, но ошибся. Настоятельницей оказалась внешне довольно приятной женщиной, только взгляд у нее был какой-то суровый и жесткий. Я отметил про себя, что у нее были все шансы охмурить священника.
– Вы расследуете смерь Симонен? – спросила она мрачно.
– Да, мадам, – ответил я. – У меня есть серьезные предположения, что ее отравили.
– Я думаю, вы ошибаетесь! – возразила настоятельница. – Ее настигло мое проклятье!
– Может быть, – вежливо кивнул я. – Но других версий исключать нельзя. К тому же в наши дни многие придерживаются взглядов современных философов и не верят в проклятья. У них могут зародиться нехорошие подозрения, и они будут распускать сплетни. Мой долг не допустить этого.
– Что вы хотите этим сказать? – возмущенно спросил настоятельница.
– Я не смею выдвигать против вас обвинения, – поспешил я успокоить ее. – Но многие люди не упустят случая позлословить. Начнутся толки, что вы убили мадмуазель Симонен, чтобы поддержать престиж церкви и заставить людей поверить в проклятье.
– Какая мерзость! – поморщилась женщина. – Но зачем вы мне это говорите?
– Я пытаюсь убедить вас помочь мне в расследовании, сказал я. – Я прошу вас рассказать все, что вы знаете...
Настоятельница вздохнула.
– Мне эта девица не нравилась никогда. Меня раздражало ее поведение, ее манеры! Вы просто много не знаете и не можете понять меня!
– Чтобы я понял, вы должны мне все рассказать, – вежливо произнес я. – Но я не смею настаивать...
– Хорошо, – согласилась она. – Я, слышала, вы человек порядочный и сможете сохранить все в тайне... Дело в том, что она пыталась соблазнить нашего священника.
– Мадам! – воскликнул я. – Может, она просто сдружилась с ним и...
– Глупости! Вы рассуждаете как малое дитя! – перебила меня настоятельница. – Вы не видели, как она любезничала с ним. В этой девице сидел дьявол! Я пыталась объяснить ей, но безуспешно.
– Но почему вас так волновали ее отношения со священником? – спросил я.
– Это естественно, – ответила она, краснея, – я хотела помочь ему не впасть в искушение, спасти от этой девки!
– Понятно, – сказал я. – Большое спасибо, что согласились поговорить со мной.
По лицу настоятельницы я понял, что сплетни, которые мне пересказала мадам Симонен, вполне похожи на правду. В том, что эта женщина была влюблена в отца Лемуана, я уже не сомневался.
– Надеюсь, что помогла вам, – улыбнулась она. – Теперь вы понимаете, почему я не любила эту девицу. Отец у нее тоже мерзавец. Он претендует на наши монастырские земли, я не знаю по какой причине. Этот тип ловкий мошенник. Если ему удастся выиграть, наш монастырь обнищает. К сожалению, перевес пока на его стороне.
Я выразил свое сочувствие настоятельнице, и мы расстались.
Мсье Манури ожидал, что я приду допросить его. Он выглядел усталым и убитым горем.
– Я не знал, что она завещала мне все свое состояние! воскликнул он. – Я об этом даже не думал.
– Однако вы теперь под подозрением, – сказал я. – У вас был веский мотив убить мадмуазель Симонен.
Адвокат обхватил голову руками. Он отлично понимал смысл моих слов.
– Кто вам рассказал о завещании? – спросил он.
– Маркиз де Круамар, – ответила Мадлен.
– Все ясно, – вздохнул Манури. – Я вам тоже могу кое-что о нем рассказать. Сюзанна просила его покровительства, а он ей отказал, тогда она решила применить не очень хороший способ... я ее отговаривал... у нее были письма, компрометирующие этого типа... вы понимаете меня?
Я кивнул.
– Выходит, у самого маркиза была веская причина убить девушку, – сказал я. – Но с трудом вериться, что Симонен решилась на шантаж.
– Она была в отчаянии, – сказал Манури. – Выиграть процесс было полпобеды. Ей хотелось устроиться в свете, начать жить. Иного способа добиться своего она не видела.
– Уж не это скрывал от нас маркиз? – шепнул я Ренар.
В ответ она пожала нежными плечиками. Мне оставалось повторить этот жест. Подозреваемых хватало, у всех были мотивы и возможности... но никаких доказательств, никакой зацепки, никаких идей.
– Вы верите Манури? – спросила меня Ренар, когда мы остались одни.
– Не очень, – ответил я. – Мне кажется странным то, что мадмуазель Симонен составила завещание в пользу этого типа, при чем сделала это без его ведома.
– Почему вы считаете это странным? – удивилась Мадлен.
– Она слишком любила жизнь и не думала о смерти, – пояснил я. – Так она мне говорила. И вообще странно, что молодая дама вдруг составила завещание. Вот вы, например, составляли завещание?
– Нет, – замотала головой красотка. – По-моему, мне еще рановато об этом думать.
– Вот видите! – торжествующе воскликнул я. – А Манури был ее адвокатом, значит, завещание Симонен составила с его помощью. Я не думаю, что у нее был большой выбор юристов. Теперь Манури неуклюже врет, чтобы отвести подозрения.
Нашу беседу прервал визит мадам Симонен. Она была бледна и взволнована. По ее лицу мы поняли, что случилось что-то малоприятное.
– Мне нужно поговорить с вами, – сказала она. – По-моему, я схожу с ума.
– Мы с удовольствуем выслушаем вас, мадам, – сказал я. Присаживайтесь.
Она осторожно присела на краешек кресла и разрыдалась.
– Я ничего не понимаю! – воскликнула она.
Я налил ей воды из графина и подождал пока дама придет в себя. Наконец она заговорила, голос женщины дрожал, она запиналась и всхлипывала.
– Сегодня ночью случилось страшное, – начала мадам Симонен. – Мы с мужем спим в смежных комнатах... Вдруг среди ночи я услышала его крик. Я вскочила и поспешила к нему, на его крик прибежали моя служанка и его лакей... Когда мы вошли в комнату мы увидели... мы увидели призрак Сюзанны... она была в каком-то черном одеянии, а ее лицо... оно было бледным и жутким, но это была она! Слуги тоже видели это... Я закричала и выбежала из комнаты, слуги тоже струсили... потом мы вернулись... призрака уже не было... а мой муж был мертв... На его лице застыл ужас...
Она опять разрыдалась.
– Получается, призрак дочери пришел к папаше, чтобы отомстить, – предположила Мадлен. – А он с перепугу помер.
– Я ничего не понимаю, я ничего не понимаю, – твердила Симонен. – Если бы это привидение видела я одна, то я бы решила, что сошла с ума... но слуги тоже видели это... я ничего не понимаю... Я никогда не верила в призраки, я придерживаюсь взглядов современных философов... Но как объяснить этот ночной ужас?
Я тоже не верил в призраки, и эта история показалась мне довольно необычной. Я попросил разрешения у мадам Симонен посетить ее дом, чтобы осмотреть комнату ее покойного мужа. Она согласилась.
Мы во второй раз прибыли в дом Симонен. Лестница, которая вела на этаж, где были расположены спальни, была очень крутая. Мадам Симонен поднималась, судорожно вцепившись в перила, она старалась не смотреть по сторонам.
– Я очень боюсь высоты, – призналась она. – Мне стыдно за свой детский страх... о нем, слава богу, почти никто знает. Но, увы, я даже по этой лестнице спокойно подняться не могу.
Мадам Симонен проводила нас в спальню мужа. Это была просторная комната с большим окном.
– В ту ночь окно было открыто? – спросил я.
– Я не обратила внимания, – ответила женщина. – Мне было страшно.
Я подошел к окну. Какое-то время я молча смотрел на раскидистое дерево, растущее рядом с домом. Мысли у меня смешались в кашу, я пытался начать думать, но бесполезно. Я приблизился к кровати, на которой лежало накрытое тело.
– Мадлен, дорогая, прошу вас, зажмурьтесь, – попросил я.
Красотка не заставила себя долго упрашивать и закрыла лицо руками. Я сбросил покрывало, скрывавшее труп. Ужас на лице мсье Симонена был действительно неописуем, но мне пришлось подавить чувства отвращения и страха и внимательно рассмотреть это лицо. У Симонена были выпучены глаза и широко раскрыт рот, на его шее я заметил синяки.
– Мадлен, можете открыть ваши прелестные глаза, – сказал я, накрыв тело. – Действительно, жуткое зрелище.
– Что скажете? – спросила мадам Симонен. – Ох, только не здесь! Пройдемте в мой кабинет.
Мы последовали за ней. Кабинет оказался небольшой комнаткой с книжным шкафом и письменным столом. На столе я заметил книги: Руссо "Новая Элоиза", Ричардсона "Кларисса Гарлоу", "Хроники Филиппа IV Валуа", Сборник стихов Вольтера.
Можно было легко догадаться, что перед нами образованная начитанная женщина. Удивительно, что она вышла замуж за такого человека, как Симонен. Скорее всего, тут был какой-то расчет.
– Что вы можете предположить? – спросила Симонен.
– Только то, что ваш муж был задушен, – ответил я мрачно. – Других выводов я пока сделать не могу, извините.
Почти неделю меня не посещали никакие мысли по этому делу, я уже стал беспокоиться за свои умственные способности. Работы было много, и Мадлен справедливо требовала к себе внимание. По Аррасу начали бродить глупые легенды о том, что Сюзанна действительно умерла от проклятья, и теперь ее дух не может успокоиться и бродит по городу. Хотя в свече действительно нашли яд и про это написали в газете, версия об отравлении популярностью не пользовалась. Вариант с проклятьями и призраками нравился народу больше. Привидение Сюзанны Симонен винили в смерти старика Симонена, который по данной версии помер от ужаса. Здравый смысл покинул большинство людей. Игра в призрак Сюзанны Симонен стала главным развлечением детей и взрослых шутников, который наряжались в черные балахоны и пугали народ. Очень часто вечерами на улице эти умники орали дурными голосами: "Я призрак Сюзанны Симонен!"
Ежедневную рутину нарушило приглашению Бюиссара на пикник, на который он созвал подозреваемых мною господ. Он надеялся, что беседа с ними в этой неформальной обстановке поможет мне в расследовании. Я был очень благодарен ему, к тому же пикники мне всегда нравились. Но Мадлен долго упиралась, к пикникам у нее было противоположное отношение.
– Я не вижу ничего в этом интересного! – ворчала она. Чего хорошего, собраться толпой, чтобы поесть на природе. По-моему, это вообще неудобное для еды место. Я считаю, лучше поесть в ресторане, чем на каком-то жутком пикнике! На земле сидеть неудобно, жестко, холодно! Платье постоянно мнется, ноги затекают, и всякий дурак норовит уронить мне на юбку какую-то дрянь! А звери?
– Какие звери? – удивился я.
– Ох, эти гадкие муравьи, мухи, комары. Они мало того, что без спросу лезут в еду, так еще и укусить норовят! Эти твари отвратительны! Зачем их только бог придумал!?
– Об этом вы можете спросить отца Лемуана, который будет на пикнике, – сказал я тоном мамаши, отправляющей в школу непослушного ребенка. – Он вам все сможет объяснить, это по его профессиональной части.
– Хм, действительно, – согласилась Ренар. – Что ж, схожу на ваш дурацкий пикник.
Пикник был намечен на завтра, и все оставшееся время Мадлен посветила выбору нарядов. Место для пикника было выбрано очень живописное под раскидистыми деревьями около обрыва. Мадлен понравился этот пейзаж, она даже пожалела, что не захватила свои художественные принадлежности. На пикнике, кроме Мадлен Ренар, Бюиссара и меня, присутствовали мадам Симонен, маркиз де Круамар, адвокат Манури и отец Лемуан. Знакомы друг с другом были только Манури, Круамар и Лемуан. Мадам Симонен не знала никого, кроме, маркиза Круамара, который когда-то был другом ее мужа. Я представил господ друг другу. После знакомств все стали рассаживаться по местам.
Лемуан предложил Симонен удобное место у дерева, которое очень понравилось женщине, сев таким образов, она не видела крутой обрыв, находившийся рядом. Манури устроился напротив мадам Симонен. Беспечная Ренар подбежала к краю обрыва и, встав на четвереньки, принялась сосредоточенно смотреть вниз. Увидев это безобразие, я отволок ее оттуда. Не хватало еще, чтобы красотка свалилась вниз. Конечно, обрыв был не очень высокий, убиться нельзя, но сломать конечности можно запросто. Именно это я и сказал Мадлен.
– М-да, вы правы, – согласилась она со мной. – На костылях я вряд ли буду выглядеть очаровательно.
Я успокоил ее, сказав, что костыли не уменьшат ее грациозности, но к краю обрыва подходить запретил.
Какое-то время собравшиеся господа жевали молча, недоверчивая поглядывая друг на друга. Каждый видел в своих сотрапезниках коварного убийцу. Тишину нарушил маркиз.
– Как я понимаю, – сказал он. – Здесь сидит убийца, не так ли? Надо быть осторожным, как бы он (или она), не добавил нам яду в пищу.
Мадлен поперхнулась. Собравшиеся недовольно зашикали на Круамара.
– Я слышал, что убийца схвачен. Это так? – спросил священник.
– Конечно, нет! – ответил Манури. – Этим делом занят Стервози. Весь Аррас знает, что он бестолочь!
С ним были согласны все, даже отец Лемуан.
Я заметил, как мадам Симонен медленно отодвинула в сторону ореховую пасту, стоящую рядом с мсье Манури, и поставила на ее место тарелку с шоколадным печеньем. Их взгляды встретились.
– Манури, вы любите ореховую пасту? – спросил я.
– Нет, – поморщившись, ответил он. – Если честно, я ее не выношу, мне даже ее внешний вид раздражает.
– А что вы любите? – спросила Мадлен, уплетая отвергнутую пасту.
– Я люблю шоколадное печенье, – ответил Манури.
– А я нет, – вздохнула Ренар. – Я вообще шоколад не люблю. Когда мне было пять лет, я им сильно объелась и покрылась красными пятнами. После этого случая я шоколад есть не могу.
Собравшиеся невольно заулыбались. Манури решил налить кофе из медного кофейника, который стоял рядом с ним. Но проделал это неловко и брызги черного кофе очутились на платье Мадлен. Адвокат принялся несуразно извиняться.
– Мне на ваши извинения нового платья не купить! обиженно ответила Ренар поговоркой своего горячо любимого дяди. – Вы пьяный? У вас тряслись руки, когда вы наливали кофе. Можно подумать этот кофейник очень тяжелый! Когда Макс разливал из него кофе, у него ничего не тряслось! Хотя руки у него костлявие.
В общем, пикник прошел довольно мрачновато и напряженно. Каждый старался помолчать, дабы не сболтнуть лишнего, а если начинал говорить, то обязательно о событиях, которые случились где-то далеко, когда-то давно или вообще не с ним. Бюиссар был расстроен, что не смог помочь мне, но я успокоил его, заверив, что я заметил кое-что важное. Правда, что именно мне удалось заметить, я решил пока сохранить в тайне.
На следующий день Мадлен ушла в гости к какой-то знакомой, чтобы за светской беседой отвлечься от мыслей об убийстве. Я ее понимал. Но Мадлен не смогла долго наслаждаться этим отдыхом. Через несколько часов она уже сидела в моем кабинете. Поначалу ее заинтересовало дело, которое я рассматривал в данный момент, но потом оно показалось ей слишком скучным.
В этот же день ко мне пожаловал мсье Манури собственной персоной. Его привело ко мне что-то очень важное. Он только сейчас решился раскрыть мне свой секрет.
– Что ж, с удовольствием выслушаю вас, – сказал я, отрываясь от работы.
– Дело в том, что Сюзанна выкрала те письма у отца... маркиз Круамар дал их ему на хранение... – сбивчиво выговорил Манури.
– Выходит, мсье Симонен тоже знал о фактах компрометирующих Круамара? – предположил я. – Это интересно. Значит, маркиз доверял этому пройдохе.
– Получается, что так, – кивнул Манури. – Но, как вы поняли, мсье Симонен не является честным человеком.
– Это верно, – согласился я. – Вы хотите сказать, что Симонен мог шантажировать маркиза?
Манури покраснел.
– Я, конечно, не имею права наговаривать, – промямлил адвокат. – Но... Сюзанна говорила мне об этом... она сказала, что отец решил потребовать у Круамара плату за тайну... Тогда я не поинтересовался, что она имела в виду, а теперь...
– Очень любопытно, очень любопытно, – пробормотал я.
– Еще бы не любопытно! – воскликнула Мадлен. – Так что бросайте свое дурацкое "Дело о драке на улице" и езжайте к маркизу! Вам надо потрясти его хорошенько... а если он будет упорствовать, – Мадлен достала зеркало и принялась старательно изучать свое детское личико. – За работу возьмусь я. Мне он не откажет. У меня свои методы...
Я отлично понимал, что значит "свои методы" и строго настрого запретил красотке использовать их.
Пока я отчитывал Мадлен, в мой кабинет впорхнула довольная Дорина, служанка Мадлен.
– Мне только что рассказали такую интересную новость! воскликнула она.
– Опять сплетни? – заинтересовалась Мадлен. – Очень интересно! Как ты умудряешься все узнавать?
– Я познакомилась со служанкой мадам Симонен в прачечной, и она мне кое-что рассказала, – пояснила Дорина. – Дело в том, что мсье Манури приходил к ее госпоже после пикника. Он признавался ей в любви и даже предложил руку и сердце. Но она отвергла его. Я это только что узнала, вот и прибежала вам рассказать, чтобы потом не забыть. За день я узнаю более десяти сплетен.
Мадлен рассмеялась.
– Вот почему Манури пролил на меня кофе. Он влюбился в мадам Симонен с первого взгляда, поэтому у него тряслись руки. И он сразу же решил жениться на ней! Немного странновато... сразу, после первой встречи!
– Действительно, странно, – согласился я. – Молодец, Дорина, твоя новость действительно очень важна.
Взгляд маркиза де Круамара давал ясно понять, что я начал ему надоедать. Но улыбка Мадлен немного задобрила аристократа.
– У меня имеются сведения, что вас еще шантажировал отец Сюзанны Симонен, – сказал я. – Все заключается в каких-то письмах... Может, вы, наконец, расскажете, в чем дело.
Мадлен уселась рядом с Круамаром, положила ему ручку на плечо и слащаво пропела:
– Расскажите, душка, что вам стоит.
Маркиз взглянул на ее ласковое детское личико, потом на мою суровую физиономию и произнес:
– Ладно, иначе от вас не отвяжешься. Слухи о вас, мсье судья, не преувеличены... В этих письмах была, как вы сами догадались, компрометирующая меня информация. Дело в том, что я вопреки всеобщему умопомешательству был против войны за независимость в Америке. Я оказывал финансовую поддержку английским войскам, мое состояние позволило мне провернуть подобные операции. Разумеется, мне приходилось делать это тайно, иначе, многие мои связи при дворе были бы разорваны, потому что все как безумцы поддерживали повстанцев.
Я не стал уточнять причину столь странных взглядов и задал другой вопрос.
– Эти письма вы хранили у Симонена, не так ли?
– Да, – кивнул маркиз. – Это так. Я боялся хранить эту корреспонденцию у себя дома. Мы были с Симоненом друзьями, и он согласился мне помочь. Потом его дочь стащила эти письма, надеясь таким способом заполучить мое покровительство. Но это не напугало меня, с ней бы я договорился... Симонен предал меня, он захотел нажиться на мне и принялся вымогать деньги. Этот старикашка хотел из всего извлечь выгоду.
Круамар хотел было добавить несколько крепких словечек, но, взглянув на Мадлен, сдержался.
– Она вернула вам письма? – спросил я.
– Нет, – вздохнул маркиз. – Надеюсь, они спрятаны в надежном месте и никакой шантажист их не найдет.
– Всей душой этого вам желаю, – сказал я сухо.
– Ума не приложу, кому она могла отдать письма! рассуждал я. – Мадлен, кому обычно женщины доверяют больше всего?
Красотка задумалась.
– Лично я, доверяю дяде, вам, кузену и кузине. Но те дамы, у которых нет таких хороших родственников и знакомых, обычно доверяют свои тайны священникам. Да, именно священникам.
– Вы правы, милая! – воскликнул я, обнимая Ренар. Священник! Отец Лемуан был ее духовником, возможно, он что-то знает об этих письмах.
Я оказался прав. Отец Лемуан был в курсе этого дела, что меня очень порадовало.
– Она оставила эти письма у меня, – сказал священник. – Но я не могу вам их отдать.
– Но, может, вы дадите мне их прочесть? – спросил я.
– Чужие письма читать грешно! – воскликнул служитель церкви.
– Ох, вы как ученик младшей школы! – проворчала Мадлен. Дело идет об убийстве, а вы ломаетесь, как девица перед первым балом!
– Мадмуазель права, – кивнул я. – У меня создается впечатление, что этих писем у вас нет, но вы почему-то водите нас за нос.
– Хорошо, – нехотя согласился Лемуан. – Я дам вам эти письма. Уверен, что вы сохраните их содержимое в тайне.
– Будьте спокойны, – ответил я.
К сожалению, Лемуан не успел осуществить своего намерения, так как к нему пришел посетитель.
– Отец Лемуан, вы сделали статую девы Марии, которую я заказал для церкви "Святого Антония"? – спросил он.
– Да, конечно, – ответил священник. – Все готово
Лемуан предложил и нам взглянуть на его работу, мы с Ренар согласились. Я слышал, что этот служитель церкви неплохой скульптор и живописец. Его приглашали расписывать церкви, а статуи святых его работы славились во всей провинции.
Статуя Марии была выполнена талантливо, слухи о способностях Лемуана преувеличены не были. Особенно поразило нас с Мадлен лицо статуи, оно как зеркало повторяло черты Сюзанны Симонен. Глядя на это красивое одухотворенное лицо, я почувствовал, что мои мысли приходят в порядок.
Наступил вечер. Настроение у меня было хорошим. Я сидел в кресле с газетой в руках и обдумывал планы на следующий день.
– Ой! Какая я рассеянная! – воскликнула Мадлен. – Я совсем забыла!
– Что вы забыли? – поинтересовался я. – Шляпку?
– Нет, записку! Я забыла передать вам записку! На улице ко мне подошел какой-то подозрительный человек клошарского вида и попросил срочно передать вам эту записку. Он сказал, что это касается убийства! И еще он говорил, что чего-то боится.
Забывчивость Ренар мне никогда не нравилась, но я удержался от замечаний в ее адрес.
Я сразу понял, что эта записка от беглого монаха. Он просил меня о встрече. Этот тип скрывался от правосудия на одном из городских кладбищ в склепе своих предков. Меня стало одолевать беспокойство. Я вскочил с кресла.
– Куда вы? – спросила меня Мадлен.
– На кладбище, – ответил я.
– Вы думаете уже пора? – испугалась красотка.
– Пора, но не в том смысле, – успокоил я.
Через несколько секунд я уже был у входной двери.
– Куда это ты собрался? – окликнула меня удивленная Шарлота.
– На кладбище, – ответил я.
– В одиннадцать часов вечера!? – простонала она. – Совсем тронулся!
Но я не стал углубляться в объяснения. Я свистнул Герцогу и выбежал на городскую улицу.
Я остановил экипаж, кучер которого был, мягко говоря, удивлен, когда я попросил его отвезти меня на кладбище, но возражать не стал. Он уставился на меня круглыми глазами, потом перевел взгляд на моего пса, который весело вилял хвостом-колечком, и назвал цену. Торговаться времени не было, и я согласился.
Искать склеп ночью на кладбище дело не легкое. Я решил упростить эту задачу и обратиться к сторожу. Он схватил меня за грудки и прошептал:
– Сейчас я видел что-то ужасное! Предупреждаю заранее, я человек не пьющий, не юродивый и вполне здоровый. То, что в этом склепе поселился какой-то бродяга я знал давно. Это часто бывает. Я их не гоняю из жалости. Они ведут себя прилично... но не это главное! – он огляделся по сторонам и шепотом продолжал. – Сейчас я видел фигуру в черном одеянии... ее лицо было бледным и неподвижным в свете луны. Сейчас полная страшная луна! Это была мадмуазель Симонен. А она недавно умерла и покоиться здесь. Но я ничего сегодня не пил! Это призрак! Они выходят в полнолуние.
– Когда это было? – спросил я.
– Несколько минут назад! – ответил тот.
Проводить меня сторож отказался, он вручил мне фонарь и объяснил дорогу.
Во время поисков я столкнулся со Стервози. В этот момент я понял, как хорошо шли мои дела. По его счастливой роже я догадался, что меня ждут плохие новости.
– Я пришел арестовать преступника! – гордо воскликнул страж закона. – Мои люди выследили его. Он тут прячется.
Мы подошли к склепу. Стервози принялся дубасить в закрытую дверь склепа.
– Именем короля, откройте! Полиция!
Меня стало одолевать нехорошее предчувствие. Неужели я опоздал.
– Мсье, дверь в другую сторону открывается, проинформировал прибежавший сторож, который все же смог победить страх. – А зачем вам туда надо?
– Я пришел арестовать опасного преступника! – пояснил Стервози, распахивая дверь.
Сторож не понял, кого можно арестовать в склепе, он пожал плечами и перекрестился.
– Только бы не спятить, только бы не спятить! – твердил сторож.
Напарник протянул фонарь начальнику, и Стервози нырнул в склеп. Я пошел за ним. Откуда-то снизу донеслись ругательства споткнувшегося полицейского.
– Какого черта было рыть такой глубокий склеп! – ворчал он. – Черт знает что! Где этот бандит!? Черт! Я опять споткнулся, тут что-то валяется! Эй, ты, подай мой фонарь, я выронил его, когда падал!
Я поднял фонарь с лестницы и спустился к полицейскому. Свет осветил вопящего Стервози, рядом с которым лежало тело в черном с ножом в груди.
– Дай сюда! – прикрикнул на меня Стервози, забирая фонарь.
Он осветил труп.
– Привидение! Привидение! Это Симонен! Что она тут делает!? Смотрите! – завыл он дурным голосом.
Казалось, Стервози сейчас потеряет сознание. Я взял его за руку.
– Мой друг Максимильен, – пробормотал страж закона. – Я ничего не понимаю.
Стервози всегда, когда ему нужна была моя помощь, вежливо обращался ко мне. Иногда в таких ситуациях мне казалось, что страж закона начнет кланяться, заговаривая со мной. Однако в обычных житейских случаях он называл меня другими словами.
