Текст книги "Клетка (СИ)"
Автор книги: Елена Рейвен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 11
– Да, детка, да! – слышу подбадривания Андрея и продолжаю ласкать новенькую, которую политик сам же и выбрал. – А сейчас я хочу, чтобы ты её трахнула, как я тебя. Страпоном, а после и чем-нибудь похожим, но не таким мягким.
Содрогаюсь от отвращения внутри, но делаю, как он говорит. Новенькая под дозой, поэтому я даже не уверена, что она осознает, кто именно её трахает.
– Давай, детка, или ты хочешь, чтобы и я пристроился сзади? – он поднимает руку и сжимает мою ягодицу. – Хотя сегодня у нас с тобой вряд ли что-то получится, поэтому я готов смотреть, как ты получаешь и доставляешь удовольствие этой красотке.
– Один момент, дорогой, – пристраиваю половой член и застегивая ремешки, а после тянусь за бутылочкой со смазкой, чтобы даже малейшего дискомфорта не ощутила бедняжка.
– Давай же, оттрахай её, – протянув руку, Андрей сжимает мою грудь и после сосок, прокручивая его, причиняя боль и прекрасно это осознавая. Но садист упивается даже от того, как я втягиваю воздух сквозь зубы. Стараюсь не явно отстраниться и приноравливаюсь, чтобы ввести страпон. В какой-то момент внезапно осознаю, что, несмотря на всю неправильность происходящего, я начинаю чувствовать возбуждение от процесса, от стонов девушки, стоящей на четвереньках, от того, как она подает бедра назад, и вдруг словно теряю себя, становясь другим человеком, другого пола даже. Схватив её за бедра, я толкаю свои вперёд, снова и снова, пока брюнетка подо мной не кричит протяжно, упав на подушки рядом с Андреем. Осознаю, что она кончила чуть-чуть раньше меня, поэтому, отвязав страпон, использую его и для себя, доводя своё тело до кульминации.
– Да ты шалунья, детка, боюсь, такими темпами ты сможешь обойтись и без меня, – слышу смех мужчины рядом, сквозь звон в ушах. Перед глазами ещё стоит образ кареглазого, с мыслями о котором я и кончила. Никто не узнает об этом, как и обо всем, что творится у меня в голове. Веки тяжелеют, и хочется зажмурить их и просто поспать, ощущая тепло оргазма в теле, но я запрещаю себе это делать, ведь не ровен час – и политику понадобится увидеть продолжение. Так и случается, только в этот раз он всё же берет дозу кокса и, вымазав в порошке палец, вводит его мне между ног, не забыв зацепить клитор. А после заставляет новенькую ласкать меня губами и ртом. Для меня это не первый секс с женщиной, но каждый раз всё иначе, хотя все без исключения девушки куда ласковее и нежнее мужчин. Но я не хочу её нежности, я хочу грубой силы мужчины, который подарил мне один из самых ярких оргазмов в жизни. Поэтому закрываю глаза, стараясь отрешиться от происходящего и представить, что это руки Саши сжимают мои бедра, и это его язык ласкает и лижет промежность, которая в сочетании с кокаином становится слишком чувствительной. В итоге я кончаю, выгибаясь на постели, и едва сдерживаю крик наслаждения, с именем, которое нельзя здесь произнести.
В випе с Андреем мы проводит несколько часов, продолжая устраивать порно-шоу этому извращенцу, до тех пор, пока клуб не закрывается. Захожу в свою гримерку и всё больше возвращаюсь мыслями к тому, что со мной было в комнате. Мыслями к мужчине, который теперь будет смотреть на меня с презрением. Но и менять что-то в своей жизни я сейчас не могу. Где ещё можно получить за четыре часа двести тысяч, и это притом, что половину отдаю в качестве долга Татьяне. Беру телефон в руку, собираясь вызвать такси, и тут вновь натыкаюсь на вымотанную и слегка не в себе Марсель. Девушка с пустым взглядом, хоть и румянцем на щеках. И сейчас, глядя на неё, я вижу себя, такую же растерянную, словно витающую где-то. Сейчас я четко, как никогда, осознаю, на что похожа моя собственная жизнь. Но деньги в сумочке помогают справиться с голосом совести. Всё равно до пенсии я не собираюсь крутиться на шесте, придет время – и надо будет заняться чем-то другим. Но об этом я подумаю завтра, а сегодня хочу поскорее добраться домой и лечь спать.
Звонок на сотовый оповещает о том, что такси прибыло и ждет. Натягиваю сапоги и, прихватив сумочку, поднимаюсь на улицу из клуба. Сегодня и завтра я взяла выходные, поэтому есть время отоспаться и уделить время себе. Волосы начали сечься на концах от постоянной термообработки и корни отросли, надо бы покрасить. Вот и прогуляюсь по салонам. Занятая своими мыслями, я открываю дверь стоящей возле черного хода машины и сажусь на заднее сиденье.
Машина трогается с места, и только отъезжая от клуба, я вижу в окно, что такси стоит немного дальше по улице. Поворачиваю голову к водителю – и крик застревает в горле.
За рулем сидит Николай Прокофьев. Едва только он видит, что я заметила, кто везет, как двери тут же блокируются.
– Останови машину, – в этот раз, как назло, газовый баллончик остался в другой сумочке. – Слышишь меня!
– Заткнись, шлюха! – он разворачивается, и я вижу в его руке пистолет. – Иначе не успеешь глазом моргнуть, как я добавлю к твоим дыркам ещё несколько.
Отшатываюсь от него, закрывая рот, и стараюсь незаметно набрать в сумочке номер Татьяны.
– Куда ты везешь меня? – нужно хоть как-то подать сигнал управляющей. – И зачем?
– Потому что ты ещё не всё отдала мне.
– Я тебе вообще ничего не должна. Это ты меня продал.
– Заткнись, я сказал. Иначе пристрелю тебя точно.
Я замолкаю и стараюсь смотреть в окно, запоминая всю дорогу и дорожные знаки, которые вспыхивают в свете фар. Когда машина покидает пределы МКАДа, я ещё пристальнее всматриваюсь в дорогу и надеюсь, что Таня не сбросила вызов, потому что в открытую достать телефон и убедиться в этом не могу.
– Зачем мы выехали из Москвы, и что это за “Подолино” такое?
– Закрой пасть, шлюха, я же сказал, – он нервно держит руль, замечаю признаки наркомана, которые нередко и у себя видела. Испарина на лице и тремор рук.
– Ты на наркоте сидишь? Если тебе нужна доза, я могу дать прямо сейчас.
Руль в руках отчима дергается, и машина виляет по дороге, но шоссе пустое, поэтому никаких ДТП не происходит. Машина заезжает на территорию с указателем достопримечательности.
– Зачем ты привез меня сюда? Неужели теперь притоны устраивают в таких местах, как усадьба Середниково.
– Сейчас узнаешь.
– Отпусти меня, Коля. Я тебе деньги отдам, хочешь? – роюсь в сумочке и достаю пакетик с коксом. – Хотя мне кажется, это тебе нужнее.
Протягиваю ему порошок и вижу, как бегают глаза наркомана.
– Шагай, – он всё же пересиливает свою тягу и, открыв дверь, хватает меня за руку, вытащив из автомобиля. – Тебя здесь заждались.
– Ты же понимаешь, что теперь не будет так как раньше, мне уже давно не пятнадцать лет. Да и интересую я теперь мало кого.
– Ты удивишься, дорогая, – и сейчас для меня словно сон повторяется, который я долгое время старалась забыть. Снова меня тащат, только теперь я не плачу и не умоляю морального урода отпустить. В этот раз я лишь крепче прижимаю к себе сумку, надеясь, что меня уже отследили до места прибытия. И только когда у входа из моей сумочки вытряхивают деньги и мобильник, который оказывается разряжен, я осознаю, что мне легко не вырваться отсюда.
– Как долго ты ещё будешь использовать меня, прикрывая свои долги?
– Столько, сколько нужно мне. Шевелись давай!
– Ты же понимаешь, что за это сядешь, если я выберусь отсюда?
– Я бы не был так в этом уверен, дорогуша. Тебя очень хотят видеть мои друзья.
– Друзья? Ха! Да никогда у тебя не было друзей, были только те, кто, как лоха, разводил тебя!
– Заткнись, я сказал!
И отчим со всего маха ударяет меня кулаком в лицо, так что я теряю сознание на какое-то время. Прихожу в себя уже в помещении, обстановка в котором, словно воплотившийся кошмар, напоминает о событиях десятилетней давности. Кровать без матраса, обшарпанные стены и одинокая лампочка, на проводах свисающая с потолка. При мне уже нет сумки, как и верхней одежды с обувью. Уроды оставили на мне только джинсы и футболку. Осматриваюсь вокруг и понимаю, что в этот раз нет даже самого маленького окна, лишь дырка притока воздуха, чтобы я не сдохла здесь раньше срока. Не знаю, сколько прошло времени, но только сейчас я осознаю, как у меня болит лицо. Вспоминаю, что это Коля меня ударил и вырубил. Осторожно трогаю лицо и осознаю, что щека распухла, а глаз, хоть и открыт, но тоже болит. Дверь дергаю, но та не поддается, оставаясь запертой снаружи. Однако долго пребывать мне в одиночестве не дают, спустя время дверь со скрипом открывается и в комнату входят двое “из ларца”: абсолютно в одинаковой одежде и в темных очках. Эти два “быка” становятся по обе стороны двери, пропуская вперед невысокого и сухопарого мужчину.
– Так вот ты какая, – мужчина подходит ближе, я отхожу дальше. – Где мой брат, сучка?
– Кто?
– Мой брат! – рявкает маленький человек с такой силой, что, кажется, стены дрожат. – Брат, который поехал к тебе и пропал. Я знаю, что последний раз его сигнал был возле вашего клуба, я также знаю, что он поехал искать девку, которая должна ему денег.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – ещё один шаг назад – и осознаю, что спиной упираюсь в стену.
– А я думаю, прекрасно понимаешь, – мелкий гном подходит ко мне и, подняв руку, сжимает подбородок так, что у меня искры сыпятся из глаз. – И если с моим братом что-то случилось, ты пожалеешь, что на свет родилась. А пока я разбираюсь, посидишь здесь.
И он вышел из комнаты, а следом за ним и двое его охранников, оставив меня слушать своё учащенное дыхание и с осознанием того, что Саша отправил этого мужика к ментам. И скоро гном узнает, что его братец сидит за решеткой. Но мне теперь от этого не легче. Сажусь на кровать и обхватываю колени руками, прикрывая глаза. Никогда не верила в Бога, но сейчас сперва незаметно для себя, а после и явно уже прошу Господа о помощи, о спасении. Сон не идет, даже несмотря на многочасовое бодрствование, и, словно я под кокаином, беру силы неизвестно откуда. Однако организм в конце концов сдается, погружая сознание в сон. И я засыпаю, хотя и страшусь пробуждения в этом месте. Однако сон ко мне в этот раз приходит не кошмарный.
Мужчина, что стоит ко мне спиной и смотрит в окно, скрытый в тени дневного света. Но я чувствую, кто это, знаю его и знаю уже давно. Подхожу к нему со спины и обнимаю, прижавшись щекой к теплой коже. Понимаю где-то на подсознании, что он улыбается, когда ощущает мои прикосновения, а после накрывает мои ладони у себя на животе своими руками.
– Никогда не думал, что может быть так, – он ещё теснее прижимает меня к себе. – Но с тобой всё и всегда было необычно.
– Я тоже не думала, что это окажется таким счастьем.
– Вася… – он берет меня за руку и разворачивает к себе, чтобы видеть лицо, и я обхожу, а после обнимаю за плечи мужчину, заглядывая в его карие глаза. – Я давно хотел сказать тебе… – он проводит рукой по щеке моей и спускается по шее до плеча, а после резко хватает за волосы и дергает за них. – Проснись, долбаная тварь!
Резко открываю глаза, видя перед собой не Сашу, а гнома, который нависает и дергает за волосы с такой силой, словно хочет вырвать их с корнем. В ужасе смотрю на этого человека, маленький рост которого и щуплое телосложение совершенно не соответствует силе, с которой он причиняет мне боль.
– Я ведь говорил, что ты заплатишь, если с Игорем что-то случится? Готовься, пребывание в “Антраците” тебе покажется райским отпуском в сравнении с теперешним твоим существованием.
– Я не понимаю.
– Не строй из себя идиотку! – он снова дергает, так что я сажусь на кровати. – Его закрыли менты! И это из-за тебя, шлюха!
Маленький человек с такой силой тащит меня с кровати, что я падаю на пол, не устояв на ногах. Но на полу меня не оставляют, а, потянув ещё раз, ставят на ноги.
– В камеру её, – командует гном. – Подготовьте для операции.
– ЧТО?! – мой крик и сопротивление привлекают внимание всех собравшихся.
– Ты станешь донором органов, таким образом и рассчитаешься.
– Нет! – я вырываюсь, но два “быка” держат крепко и волокут, несмотря на мои извивания. – Нет! Не надо!
– Поздно.
Меня приводят в камеру и сразу же кидают на стол и, прижав руку к холодному металлу, делают укол. Первый из многих, но спустя пару минут всё становится словно в тумане. Я уже не вырываюсь, когда меня переводят в другую комнату. Вижу над потолком огромную хирургическую лампу, и хотя мозг мой кричит “Беги отсюда!”, тело уже не может отвечать ему. Поэтому позволяю уложить себя на живот на операционный стол и будто бы отстраненно наблюдаю через мутную пелену перед глазами, как мне делают второй укол. Теперь тело словно немеет, я не чувствую ног и спины, но всё ещё не отрубаюсь, оставаясь в сознании. Поэтому вижу, как в комнату входят в специальной одежде два человека, как они подходят, берут в руки инструменты и наклоняются ко мне. Я хочу кричать, но уже не могу, поэтому вместо крика из груди вырывается только мычание. И я ощущаю себя забойной скотиной, которую разделают сейчас, и не останется от меня ничего. Прикрываю глаза, но всё равно не засыпаю, хоть и не чувствую касаний к спине. Поэтому упускаю момент, когда в этой комнате появляются посторонние. Крики, стрельба и чьи-то руки меня кутают в простынь и, подняв со стола, несут. Вижу только, как лампы мелькают на потолке по мере продвижения по коридору, но остаюсь абсолютно безучастной к событиям, происходящим вокруг, лишь только запоминаю шёпот: “Всё будет хорошо, милая, потерпи”.
Прихожу в себя в палате и не той, которая была у этих живодеров, а нормальной больничной палате. И первый человек, которого я вижу, – это Таня, сидящая на стуле возле моей кровати. Она замечает, что я открыла глаза, и улыбается слегка дрожащими губами.
– Привет, – проговаривает женщина и тут же отводит взгляд.
– Что произошло… – потягиваюсь и тут же падаю на подушки. Резкая боль в спине заставляет охнуть. – Они… они… они… – не могу заставить себя произнести даже слово.
– Нет, только порез сделали, – успокаивает меня Таня. – Но здесь всё зашили так аккуратно, что даже не заметно будет, когда шрам побледнеет.
– Ты всё же нашла меня, – закрываю глаза, наконец-то позволяя себе немножко расслабиться, но и то ненадолго.
– Это не я тебя нашла, – чувствую прикосновение пальцев Татьяны к своей руке. – Это Александр и Лёшенька.
– Не преувеличивай, Танюша, это всё наш супергерой, который с такой скоростью кинулся спасать даму, будто за ним черти гнались.
Раскрываю глаза и замечаю в комнате двух мужчин, один из которых внимательно смотрит мне в глаза.
Глава 12
Жизнь порой может заставить ощутить свой бег со скоростью света, когда кажется, что всё нужно было сделать ещё вчера, а уже почти завтра, и у тебя ни одной зацепки. Я ненавижу бездействие, поэтому хожу взад-вперед по большому залу “Лофта” в ожидании, когда знакомый перезвонит и сообщит, получилось ли отследить сотовый Василисы.
– Эй, Мамба, замри уже где-нибудь, от твоей беготни меня уже начинает укачивать, – ворчит Косарь и вновь старается как-то успокоить плачущую управляющую.
“Крокодиловы слёзы”, – мелькает мысль, потому что не могу поверить, что эта женщина будет горевать хоть по одной из своих девочек, но на Лёху они действуют. Я снова делаю круг и плюхаюсь на диван возле сцены. И только сейчас замечаю блондинистую голову Анжелики между темных штор. Девушка улыбается, словно считает, что я приехал навестить именно её. Отведя взгляд, опять поднимаяюсь и прокручиваю телефон между пальцами, который по-прежнему молчит.
– Да что же так долго?!
– Надо было мне сразу вас позвать, как только я поняла, что что-то не так с ней, – всхлипывает Татьяна. – Но я попробовала сама дозвониться, когда связь оборвалась…
– Ну успокойся, милая, ты всё сделала правильно.
– Только не слишком удачно, – буркаю себе под нос, чем заслуживаю хмурый взгляд Косаря. Однако ответить я не успеваю, наконец, моя мобила оживает. – Да! – рявкаю в трубку.
– Санёк, я не смог отследить до самого места, сигнал прервался на Новосходненском шоссе, в районе сразу после Химок. Но дорожные камеры в этом месте зафиксировали несколько машин, подходящих под описание. В Сходне их уже не было, значит, они съехали где-то… – дальше уже не слушаю. У меня есть фото с камеры видеонаблюдения клуба, а также возможный радиус поисков. Сажусь в машину, но рядом хлопает пассажирская дверь и на соседнее сиденье опускается Косарев.
– Ты же не думал, что поедешь один? Кто знает, куда они забрали девчонку, – с деловым видом Лёха пристегивает ремень, но делает это, уже когда я срываюсь с места. – Сейчас я позвоню еще ребятам, чтобы мы были точно не одни там.
– Спасибо, Лёх, – кошусь в сторону мужика рядом, стараясь не попасть в ДТП по дороге к Ленинградскому шоссе.
Пока машина движется в сторону области, я вспоминаю весь сегодняшний день.
С утра, как и до этого, пробуждение у меня одно. Мать ругается с очередным собутыльником за выпивку, а после выгоняет того из квартиры и стучится в мою комнату за новой порцией денег. Со всеми этими проблемами с наркотой я отложил отправку Галины Васильевны в лечебницу для зависимых, но похоже, придется вернуться к этому. Иначе просто невозможно сосуществовать. А после отправить её куда-нибудь подальше отсюда, от привычной обстановки. Выдаю ей пять сотен, и дождавшись, пока мама направится на улицу, набираю номер своего куратора.
– Здравствуйте, Михаил Сергеевич. Вы говорили, что у вас есть знакомый врач по особо деликатным вопросам.
– Да, в подмосковной частной клинике.
– Не могли бы вы дать мне контакты? Уже очень надо, – вздыхаю, кажется, что незаметно, но “Бульдозер” слышит даже через трубку мои горестные вздохи.
– Мать? – всего одно слово, но больше и не нужно. Я знаю, что он знает.
– Да, – отвечаю, не видя смысла юлить. – У меня больше нет вариантов, как ещё можно помочь.
– Хорошо, сейчас пришлю тебе номер, скажешь, что от меня, и избежишь дальнейших ненужных расспросов.
– Спасибо, Михаил Сергеевич.
– Ты лучше скажи, как продвигается наше дело? – тут же с места в карьер бросается куратор.
– Пока глухо, после происшествия в Новосибирске он ушел на дно, отморозился от всех контактов, общается только через своих шестерок, но так к нему не подобраться. Надо подождать немного.
– Хорошо, мы и так дали начальникам повод похвастаться заслугами за наш счет.
– Как всегда, – улыбаюсь одними губами. – Ещё раз спасибо и до связи, – прощаюсь с “Бульдозером”, услышав хлопанье двери. Позвоню по присланному номеру позднее, а пока надо бы пробежаться. Натягиваю трико и куртку, шапку и кроссовки и выхожу на морозный воздух. Снега ещё нет, но холод зимы уже отчетливо ощущается в воздухе. Будто он потрескивает от мороза и вот-вот заискрит, как электрический провод. Пересекаю проезжую часть и сначала трусцой, а потом быстрее убегаю вглубь парка.
Возвращаясь домой спустя сорок минут тренировки, я застаю возле своего подъезда Алину. Скрипнув от досады зубами, всё же подхожу. Избалованная сука переступает с ноги на ногу в своих фильдеперсовых сапожках, явно не предназначенных для дворовой грязи Измайловского района. Она мнет в руках свою сумочку и старается заглянуть незаметно в моё лицо.
– Зачем пришла?
– Я нашла деньги, – отвечает Костомарова. И, запустив руку в сумочку, пытается достать оттуда пачку банкнот.
– Ты чё творишь, идиотка?! – ловлю её руку за мгновение до того, как она вытащит деньги. – Хочешь, чтобы мне башку проломили, увидев эту “котлету”?
– Но… – она растерянно хлопает глазами.
– Да, тяжелый случай. Ты забыла, где находишься? Это не частный поселок на Рублевке, дорогая, это – Измайлово, и тут надо всегда держать ушки на макушке.
– Тогда как же…
– Где твоя машина? – перебиваю и, наконец, убираю свою руку с её кисти. Почему-то сейчас прикасаться к ней мне неприятно, словно к чему-то липкому.
– За домом, тут не было парковочных мест…
– Тогда прокатимся? – у меня интерес один, чтобы она свалила восвояси, а если её муженек трахает свою секретаршу или ещё кого, то узнать это не составит труда.
– Хорошо, – кивает девушка и, глядя на неё сейчас, я не могу понять, что мне могло нравиться в этой кукле. Она настолько идеальна, что даже подташнивает от этого.
Пухлые надутые губы, всегда идеальные темные волосы. Внезапно вспоминаю непослушные рыжие кудри, которые видятся мне в каждой более-менее рыжей девушке, и голубые-голубые глаза. Василиса. Вот кто не выходит из головы, несмотря на все мои попытки убедить самого себя, что нам не по пути.
Алина выруливает с района и вопросительно косится на меня.
– Давай по Главной аллее, потом по Московскому проспекту. Там найдешь место для парковки, и мы поговорим.
Костомарова делает именно так и, через пятнадцать минут остановившись на парковке Измайловского парка, глушит двигатель.
– Здесь нормально? – вижу, что она нервничает. И это словно придает мне силы. Напряжение от первой встречи исчезает, оставляя только безразличное ощущение, как к незнакомке. Странно, как дорогие люди могут в один миг стать никем.
– Да, а сейчас объясни мне, с кем, по твоему мнению, изменяет тебе муж, чтобы мне было откуда плясать. Он задерживается на работе или с друзьями, а может быть, ты видела его флиртующим с кем-то?
– Ничего этого нет, просто я чувствую, что он охладел ко мне в последний год.
“Ничего удивительного для меня, видимо, рассмотрел твою жадную до наживы натуру”, – но вслух я этого не произношу. А Алина между тем продолжает:
– Понимаешь, он стал задерживаться, говорит, что много работает, что устает, поэтому у нас нет никакого сек…
– Алина, прошу без подробностей, – кажется, меня может стошнить от её откровений.
– Извини, так вот, раньше с этим проблем не было, а теперь на все мои ухищрения он не обращает внимания. И у меня только два вывода: либо мой муж стал импотентом, либо завел себе интрижку.
– Хорошо, я начну с работы, потом будет видно. Где у него офис?
– Это ВТБ банк в Башне “Евразия” в Сити.
– Хорошо, но я не могу гарантировать, что он попадется со спущенными штанами, но если что-то есть, я узнаю.
Она достает из сумки деньги и передает их, а я быстро прячу за резинку штанов, прикрывая толстовкой «котлету». Надо бы сразу в банк и на счет закинуть, иначе мать найдет и вытащит, раскидав все эти деньги по своим ёб*рям
– Спасибо, Саш, – . Алина тянется поцеловать в щеку, но я тут же удерживаю Костомарову за плечи, не желая пачкать себя.
“Черт возьми, Василиса была права. Она не скрывает своего заработка, не скрывает своей натуры и открыто признает свой род деятельности, в отличие от этой суки, которая носит маску благородной леди, а по факту сама ещё ниже, чем все шлюхи из “Лофта”".
– Не стоит, Алина.
– Извини, просто хотела поблагодарить.
– Пока не за что, к тому же ты мне платишь. Мне нужен твой номер для связи, если я что-то найду. А сейчас мне пора возвращаться, поэтому прошу тебя отвезти меня к месту жительства, не хотелось бы бегать по парку со ста пятьюдесятью кусками под толстовкой.
– Хорошо, запишешь?
– У меня нет с собой ничего, я бегал в парке, когда ты приехала, – произношу очевидные вещи, словно она умственно отсталая.
– О-о, ну хорошо, – и она записывает на маленьком стикере десять цифр и передает мне. – На вотсап можешь писать в любое время суток.
– Спасибо, но я лучше позвоню, – “Хрен тебе, а не моя мобила, стерва!”.
– Как хочешь, – раньше бы мне могло показаться, что ей всё равно, но нервно подрагивающие пальцы на руле и постукивающие по нему, даже когда музыка не играет из динамиков, выдает Костомарову с головой. Никак не комментирую, стараясь как можно быстрее оказаться дома. Я не знаю, сколько времени ушло на все эти поездки и прогулки, но тревожное чувство всё сильнее заставляет мои внутренности скручиваться в тугой узел.
Так было лишь пару раз в моей жизни. Впервые, когда меня подкараулили и избили почти до полусмерти пацаны из соседнего двора, ещё в седьмом классе, а второй – когда я с парнями оказался в засаде в Сирии. Обстрел – и никакой помощи от своих. Тогда я потерял троих парней. Совсем молодых сержантов.
И вот снова. Плохое предчувствие, но я сижу, стараясь расслабить мышцы лица и не хмуриться. Отвлекаю себя размышлениями, куда следует убрать бабки.
Через некоторое время машина тормозит возле дома номер 59 по Измайловскому проспекту.
– Ещё раз спасибо, – девушка больше не делает попыток приставать ко мне, за что я премного благодарен.
– Я позвоню, – открываю дверь и, не прощаясь, направляюсь в свой подъезд. Быстро поднимаясь по ступеням, я уже знаю, где спрячу деньги. В моей комнате расшатанная доска паркета, под неё и засуну. Войдя к себе, попадаю на трезвон сотового. Ещё не смахнув зеленый кружок с изображением трубки, я чувствую: что-то должно произойти.
– Да! – снимаю телефон и подношу его к уху, а сам в это время становлюсь на колени и прячу баксы под паркет.
– Где тебя черти носят, Мамба?! – голос Косаря говорит сам за себя. – Ты должен немедленно схватить свою жопу в руки и нестись в “Лофт”.
– Уже еду, – даже не расспрашиваю, что там случилось, готовый к кровавому месиву, к горам трупов с огнестрелом, да к чему угодно, только не к тому, что слышу, едва переступив порог.
– Как пропала? – ощущение завязывающихся в узел внутренностей усиливается. – Есть хоть что-то?
– Видеокамеры зафиксировали номер и марку машины, но мои знакомые в ГАИ не смогли найти её. Я звонила им сразу же, как Вася позвонила мне.
– Позвонила?
– Ну, она набрала меня, только не говорила. Судя по тому, что я слышала, это её отчим, который и продал её когда-то в наркопритон, – Татьяна Леницкая судорожно всхлипывает и рассказывает всё, что ей известно о жизни девушки. – Но либо он понял про телефон, либо Василисе пришлось его отключить, потому что я так и не поняла, куда он её везет. Последнее, что слышала, это какое-то Подомино, или Подонино…
– Подолино?
– Может быть, – снова всхлипывает Таня. – Надо было мне раньше тебе набрать, – поднимаю глаза, но управляющая обращается к Косарю.
По дороге на север набираю номер того, кого бы я не стал беспокоить, не будь на то крайней необходимости.
– Чё надо? – снова тот же вопрос, но мне сейчас не до сантиментов. Кажется, что с каждой минутой, каждой секундой, пока я не знаю, где девушка, что с ней, этот узел внутри затягивается лишь сильнее.
– Мне нужна твоя помощь, и времени нет.
– Ну?
– Девчонку похитил ублюдок-отчим, который до этого продал её в наркопритон. Неизвестно, что он сейчас с ней может сделать…
– А ты чё, запал?
– Дон, мать твою, при чем тут это. Я отправил тебе только что фото и номер машины, а также её мобильный. Может, он ещё не выключен, и получится запеленговать.
– Сделаю.
И короткие гудки раздаются в телефоне. После Химок сворачиваю на Новосходненское шоссе, а Лёха сидит и помалкивает, стараясь не отвлекать меня от дороги. Я даже не сразу замечаю, что гоню под сто восемьдесят и “шашечками” объезжаю всех, кто попадается на моем пути.
“Хорошо, что на встречку не выехал”, – мелькает запоздалая мысль.
Десять или пятнадцать минут спустя телефон снова оживает.
– Да!
– Последний сигнал сотового был из усадьбы “Середниково”.
– И что это за хрень?
– Сань, я нашел информацию, что там какая-то мутная история с незаконной торговлей органами…
– ЧТО?! – ударяю по тормозам, поднимая целое облако пыли на обочине, а Косарь едва не вылетает в лобовое стекло.
– Ну это не подтвержденные данные, но пару раз мне попадались наметки от силовиков.
– Ты можешь устроить приезд туда маски-шоу?
– Сделаю, из Зеленограда подтянутся ребята.
– Поторопи их, мы уже почти доехали, минут двадцать осталось, – отключаю сотовый и вновь выруливаю на шоссе.
– Если ты позвал ментов, то, наверное, ребята мои там не понадобятся.
– Не вмешивай их, Лёха. Если там действительно идет торговля органами, то у менты сто процентов должна быть информация об этом. Да и не успеть парням за нами уже.
– А ты в натуре запал на рыжую?
– Нет, – пресекаю возможное веселье Косаря. – Просто ненавижу, когда слабых женщин используют для мерзких целей.
– Да я без задней мысли, просто не думаю, что для любой девочки из “Лофта” ты бы так гнал, едва не угробив меня и себя.
Молчу и рулю, оставляя без комментариев замечание бандита, который сам за свою “Танюшу” готов голову отгрызть всем и каждому. Проехав Подолино, выезжаю к усадьбе, объезжая её по кругу до ворот. Но там пост охраны, а значит, просто так не въехать. Делаю круг дальше и вижу сквозь живую изгородь автомобиль, снятый камерой у клуба. Пальцы сильнее сжимают руль, я уже готов разбить голову ублюдка, который обрек девочку на такую жизнь. Заворачиваю за поворот и тушу фары, заметив неприметный микроавтобус, сильно смахивающий на экскурсионный.
– А вот и друзья из “маски-шоу”, – констатирует Косарев. – Ты не против, если я не пойду с ними здороваться?
– Оставайся, я сам разберусь. – Торможу рядом с автобусом и проверяю оружие. "Беретта" на месте, как и стилет. Мало мне одного пистолета, не отказался бы от ещё одной пушки. Открываю дверь и, подняв руки вверх, шагаю в сторону псевдотуристического транспорта.
– Ворошилов, какого черта ты тут делаешь? – слышу голос из далекого прошлого. Бугай в бронике и каске выходит вперед, опустив руки на АК. – Здесь секретная операция МВД.
– Правда, что ли? – улыбаюсь вполне искренне своему корешу по первой военной кампании. Свисток дослужился до отряда ментовского. И в то время как я ушел в ФСБ, он отправился в Росгвардию. – Вот не думал, что приедешь именно ты.
– Мы были неподалеку, поэтому после вызова оказались в этом месте. Но ты так и не ответил, что сам здесь делаешь.
– Эти ублюдки похитили мою девчонку, – полуправда, но лишь касающаяся нашего с Васей статуса. – И это я попросил Дона позвать подмогу, когда узнал, чем они тут занимаются.
– Тогда ты с нами? Но не лезь под пули в случае чего, Мамба.
– Договорились, Свисток.
– Эй! Мои ребята зовут меня капитан Свиридов.
– Да как скажешь, – хлопаю по плечу Макса и оборачиваюсь к его отряду. Десять человек, экипированных так, словно на войне, в "брониках" и с оружием наперевес. – Главное, с девчонкой аккуратнее.
– Мы вперед, ты за нами, прикрываешь и подчищаешь, в случае чего.
– Заметано.
Бойцы СОБРа двигаются, как тени вдоль забора, до ближайшего поста охраны. “Пуф. Пуф” – оружие с глушителем – и два трупа в будке. Мне не жаль. Если всё правда, то надо ещё посмотреть, скольких людей они здесь убили или поспособствовали убийству. Перебежка до здания, где горит свет, а я задерживаюсь возле автомобиля, проткнув все четыре колеса ножом.
“Не уйдешь, сука!” – плюю прямо на капот и следую туда, где скрылись бойцы отряда. Успеваю, если можно так сказать, под шапочный разбор. Трое человек лежат в наручниках, ещё полдюжины застрелены. Осматриваюсь вокруг и тут замечаю её на операционном столе.
