Текст книги "Клетка (СИ)"

Автор книги: Елена Рейвен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 9

Просыпаюсь резко от толчка в бок. Не понимаю, почему я на полу, и кто меня так толкает, пока не следует ещё один удар, а затем – какое-то невнятное бормотание. В комнате абсолютно темно, телевизор выключился по окончании фильма, а окна, занавешенные шторами, не впускают даже лунный свет.

– Нет! Нет, Кот, нет! – только услышав голос, я понимаю, что это Саша рядом и, судя по словам, ему снится кошмар.

– Саша, проснись! – толкаю его в плечо, но это не помогает. Тянусь к ночнику и, нажав кнопочку, освещаю комнату мягким светом. Поворачиваюсь к мужчине, который свернулся калачиком, и впадаю в ступор, увидев слезы у него на щеках. Что за сон ему снится, раз такие эмоции выходят наружу? – Проснись! – трясу его за плечи.

Мужчина открывает глаза, его лицо искажается, и он, схватив меня за шею, толкает обратно на ковер, навалившись сверху, и начинает душить. – Саша…. – хриплю, цепляясь за его запястья, пока могу дышать. – Что ты делаешь?

Внезапно давление с шеи исчезает, а мужчина всем телом валится на меня, мокрый, словно его облили из брандспойта. Не решаюсь двигаться, несмотря на то, что его тяжесть мешает дышать нормально, но мне страшно даже пальцем ноги шевельнуть, вдруг “Мамба” снова начнет душить и на этот раз завершит начатое. Дыхание мужчины прерывистое, а стук его сердца я чувствую даже через одежду. Не знаю, что мной движет, но поднимаю руки и провожу ими вдоль спины Александра. Он замирает на мгновение, а после скатывается с меня на ковер.

– Извини, – хрипит Саша и трет лицо.

– Знаешь, что я делаю, когда мне снятся кошмары? Умываюсь холодной водой.

– Да неужели? – хмыкает он и поднимается с пола одним гибким движением. – И часто ты страдаешь кошмарами?

– Достаточно, – его сарказм больно бьет по чувствам.

“Неужели этот напыщенный индюк считает, что я не знала горя и боли?”

Отворачиваюсь от него и поднимаюсь тоже на ноги, включая свет в комнате. Вижу, что за маской Александр скрыл свою боль и очень быстро это сделал. Мне одновременно и хочется и не хочется узнавать, что ему снилось.

Мужчина хоть и язвит, но всё же направляется в ванную, а после я слышу шум воды. Чего было огрызаться, если всё равно делаешь, как посоветовали?

Качаю головой и беру с тумбочки телефон, поняв, что уже половина восьмого утра. Мы проспали весь вечер и всю ночь.

Впервые в моей жизни я спала с мужчиной, а не трахалась и уходила к себе. Просто сон, ничем не опошленный. И от этого мне не по себе. Новые чувства и ощущения, всё это в конечном счете приводит к боли, моральной или физической, не суть.

Саша выходит из ванной комнаты, вытирая лицо полотенцем.

– Полегчало? – дожидаюсь, когда моя чашка наполнится кофе, и смотрю на мужчину в одной майке. Кажется, что если он снимет с себя одежду, я не удержусь от желания погладить его литые мускулы. – Кофе будешь?

– Вась, ты прости, если напугал тебя, – он присаживается за стол, не спуская глаз с меня.

– Меня уже мало что может напугать по-настоящему, тем более чьи-то кошмары. Хотя признаюсь, когда ты начал меня душить, я слегка струхнула. Так будешь кофе?

– Душить? – кажется, он не слышит уже второй раз вопрос про кофе, поэтому вместо ответа я киваю и наливаю ему в чашку коричневый напиток, от которого идет пар. – Вот черт! Прости меня, я не думал, что всё будет так.

– И часто ты нападаешь на рядом лежащих?

– Нет.

– Понятно.

– Я ни с кем не сплю уже лет пятнадцать точно.

– О-о, – только и могу выдавить из себя, по непонятной какой-то причине чувствуя удовольствие от этого открытия. – Ладно, пойду я тоже приму душ, сегодня надо ещё столько дел сделать.

– Каких дел, Василиса? Ты остаешься дома.

– Я не пленница, поэтому к восьми вечера уже буду на работе.

– У тебя сотрясение! – он аж поднимается из-за стола, сверкая своими карими глазищами. – Остаешься дома, я сказал.

– А я сказала, что у меня работа, которую никто не отменял! – пока я произношу свою речь, он подходит, останавливаясь со мной в дверном проеме. – И мне абсолютно всё равно, что ты сказал.

– Не терпится лечь под очередного муд*ка с "котлетой"? – он кривит губы, думая, что снова задел меня. Возможно, раньше так бы и случилось, но сейчас, после стольких испытаний, я четко знаю: деньги – главная ценность.

– Да, – растягиваю губы в улыбке, хоть и ощущаю на языке горький привкус. – Всё именно так. Продаю своё тело за деньги и немалые.

– Знаешь, кто ты после этого? – “Мамба” морщится, словно коснулся чего-то неприятного. – Потаскуха.

Не знаю, что меня толкает на этот поступок, но в этот раз я без тени улыбки просто поднимаю руку и влепливаю ему такую звонкую пощечину, что кажется, во всех уголках квартиры слышится эхо удара.

Непонятно, кто из нас больше удивлен этой выходкой, но когда мужчина медленно поворачивает голову, я словно возвращаюсь в прошлое и сжимаюсь в ожидании побоев до потери пульса. Не сразу понимаю, что меня ведут куда-то, продолжая пребывать на границе двух миров. И только когда Саша опускает мои руки под холодную воду, немного прихожу в себя.

– Ты второй раз так себя ведешь, думаешь, я бы ударил тебя в ответ?

– А разве нет?

– Я лишь однажды поднял руку на женщину, и то потому, что она на меня кидалась с ножом. А кто тебя так запугал?

– Разве это важно?

– Блин, Василиса, вот сейчас мне на самом деле хочется хорошенько тебя встряхнуть.

– Лучше дай мне спокойно принять душ, я не изменю своих планов.

– Я не могу таскаться за тобой, как собачонка на привязи.

– Я тебя об этом не просила. Спасибо, что привез домой и свозил в больницу и можешь быть свободен!

– Я говорил, что не от тебя это зависит, и если Таня посчитает разумным тебя впускать в клуб, то так тому и быть.

– Она уже так посчитала, ночью ещё написала в “WhatsApp”, что я должна быть в плюсе сегодня.

– Как можно танцевать с сотрясением? А если ты упадешь?

– О, ты такой милый в своей заботе, – поднимаю руку и провожу по его щеке, но мужчина быстро отталкивает мою ладонь. – Но уверена, такой вызов означает отнюдь не танцы.

– Как ты можешь трахаться со всеми без разбора?

– Кто ты такой, чтобы меня осуждать? Сам-то как на жизнь зарабатываешь? Не продаешь себя таким, как Косарь? Думаешь, я не знаю, какие дела у них с Андреем?

– Уж не так, как ты! – выплевывает он последние слова и покидает ванную, так захлопнув дверь, что зеркало над раковиной начинает дребезжать.

Я снимаю с себя одежду и забираюсь в душевую кабинку, включая воду. Первое время просто стою под струями, ощущая, как они стекают по телу, смывая весь негатив сегодняшнего утра. А после беру в руки мочалку и остервенело натираю себя, словно на мне остались следы грязи. И только когда начинает гореть кожа от трения, понимаю, что ощущение это осталось после его слов. Но что может знать этот выскочка, наверняка, у него есть и квартира, и деньги, и никогда он не знал, как это: бороться за собственную жизнь и в конце концов осознать, что нет ничего важнее хрустящих купюр. Вода всё продолжает литься мне на шею и плечи, а я вспоминаю, как Таня забрала меня из “Антрацита”. Что привело женщину в этот ад, я до сих пор не знаю. Но зато отчетливо помню, как она брезгливо переступала через грязь и испражнения, пока не остановилась надо мной. Рассматривая свежие ожоги от сигарет и порезы, которыми меня наградил очередной клиент, она показала на меня, а я, почти безразличная ко всему, под жесткими наркотиками, лишь отстраненно отметила, что женщины ко мне ещё не приставали.

И только когда она вывела меня из помещения на воздух, я вцепилась в её руку, как дикий зверек. Таня отвезла меня к себе, искупала, показала своему личному доктору, который сказал ей про внутренние разрывы, зажившие переломанные ребра и множественные раны на теле. Она выходила меня, научила всему, даже танцам на пилоне, и пристроила к себе в счет уплаты долгов.

Именно этой женщине я обязана своим нынешнем положением, и если бы не события прошлой ночи, можно было сказать, что я существую и живу вполне себе нормальной жизнью.

Одни становятся содержанками, другие – любовницами женатых мужчин, принимая на себя обязательства этих отношений, а я получаю те же деньги за несколько часов кувырканий. С кем-то они даются трудно, как с Андреем, а с кем-то легко, как с Михаилом. Но как бы то ни было, я сама выбираю, с кем спать. И ни от кого не желаю слушать нравоучения.

Вытираюсь и, завернувшись в халат, выхожу из ванной комнаты, внезапно понимая, что “Мамба” ушел из квартиры. Не осталось ни ботинок у дверей, ни куртки на крючке, даже чашки на столе, которая оказалась вместе с кофе в мойке.

Пожимаю плечами, понимая, что обижаться мужчина должен только на себя. И у него нет повода чувствовать себя оскорбленным. Никто ему не клялся в верности. Как и он мне.

Как и сказала Александру утром, в восемь вечера я вхожу в клуб, отмечаясь на ресепшн, и после шагаю в гримерку. Чтобы там наткнуться на гневные взгляды Анжелики.

– Что? – распускаю волосы и начинаю укладывать их волнами.

– Ты всё же забрала его себе, не смогла вынести, что кто-то и другим достается?

– О чем ты, Анжи? – разворачиваюсь от зеркала, перестав накручивать волосы на крупную плойку.

– Не о чем, а ком, лживая ты шлюха! Я о Сашеньке.

– П-ф-ф, – вновь отворачиваюсь и возвращаюсь к своему занятию. – Забирай его себе, если сможешь удержать своими куриными мозгами.

– Да как ты смеешь?! – она делает шаг ко мне, я выставляю вперед раскаленный предмет.

– Только подойди, – поднимаюсь навстречу опешившей и в ужасе смотрящей на меня блондинке. – И я изуродую твоё тупое смазливое личико! Ясно тебе?!

– Чокнутая! – Анжелика поправляет лиф корсета и удаляется из гримерки.

– Не подходи ко мне, тварь! – кричу ей вслед, понимая, что на тупую блонду выплеснулся весь мой гнев за эти последние два дня. Начиная от того момента, как она же трахалась с “Мамбой”, и заканчивая нашими сегодняшними разговорами с Сашей.

Эта небольшая встряска только подогревает моё желание сегодня и танцевать, и трахаться, для кого бы Татьяна не вызвала.

– Ты сегодня просто в ударе, дорогая, – Таня подает мне бокал шампанского и присаживается на высокий барный стул. – Неужели отдых всего лишь в сутки дал тебе такой заряд энергии? Или всё дело в компании?

– Так ты действительно приставила его ко мне?

– Я боялась, что с тобой может ещё что-то случиться. К тому же ты – мое недешевое вложение до сих пор.

– И ты не устаешь мне об этом напоминать.

– У тебя и правда сегодня язык острый, как стилет, – усмехается управляющая. – Видимо, ничего между вами не было, иначе ты была бы попокладистее.

– Зачем ты вызвала меня сегодня, Таня?

– Потому что тебя хотел видеть Андрей, и он очень настаивал, а также клялся и божился, что не станет вредить тебе.

– Нет, – от одной мысли лечь с этим извращенцем и именно сегодня я сжимаюсь.

– Но ты подумай сама, что теряешь…

– Нет, Татьяна!

– Тогда сама ему откажешь, когда он приедет.

– И не подумаю. Можешь не засчитывать мой сегодняшний выход.

– Поздно. Привет, Андрюшенька, – Татьяна бисером рассыпается у ног политика.

– Я так рад тебя видеть, дорогая, да ещё с моей деткой. Ева, от тебя сегодня глаз не оторвать. Это для меня ты так нарядилась?

Перевожу взгляд на Татьяну, которая разводит руками и подмигивает.

– Конечно, я и приехала сегодня только ради этого.

– Ух ты, моя куколка, – он по-свойски обнимает меня за плечи, мгновенно запуская руку под лиф и сжимая мою грудь. Улыбаюсь натянуто, поскольку я уже несколько дней без кокаина, и, следовательно, изображать радушие мне очень тяжело.

Но мои мучения остаются незамеченными лысым политиком. Вместо этого он тащит меня в центр зала и засовывает за мой лиф несколько “Бенов”.

– Потанцуй для меня, детка, – он располагается на диване и тут же шлепает по заду официантку, которая расторопно приносит ему виски. – Хочу посмотреть, как ты будешь двигаться на мне.

Исполняю, что он просит, и радуюсь, что момент секса оттянут, но в этот раз всё оказывается гораздо хуже, чем во все предыдущие наши встречи.

Глава 10

Как я мог даже на минуту допустить мысль, что Василиса жертва. Никакая она не жертва, а обычная шлюха, которая нашла способ зарабатывать себе на жизнь, не горбатясь по двенадцать часов ежедневно. А я, идиот, решил, что помогаю бедняжке.

Хлопаю дверью автомобиля с такой силой, что автоматический стеклоподъемник не выдерживает и стекло опускается само.

– Так мне и надо! Жизнь не отучила строить воздушные замки.

Завожу мотор и резко срываюсь с места, оставляя на асфальте темные следы от шин. Не хочу никого видеть в ближайшие несколько часов, но моему желанию не суждено сбыться. Телефонный звонок ловит меня на светофоре. Звонит Косарь, и вместо приветствия я слышу сальную шуточку.

– Да ты половой гигант, Санёк. Всю ночь с одной, теперь уже вторые сутки – с другой.

– У меня с Василисой ничего не было, – отрезаю, не давая ему развить тему кувырканий. – Я просто выполнил просьбу твоей Танюши.

– Да-да, можно подумать, тебя насильно это сделать заставили.

– Зачем ты звонишь? – эта тема меня порядком начинает бесить.

– Я разговаривал с кое-кем по поводу происшествия в самолете, – начал он, а я аж съехал на обочину, чтобы не устроить случайное дтп.

– И?

– Меня заверили, что политик не мог так сделать.

– Ты что, считаешь, что я сам себя подстрелить пытался? Или, может, руку свою погрыз, или на телефон одного из этих посланцев каким-то образом писал сообщения?

– Да тише ты, Мамба, – прямо чувствую, как он выдыхает и трет глаза рукой. – Я же не обвиняю тебя. Я лишь имею в виду, что Ерошин может оказаться хитрее и подстроить себе прикрытие.

– Мне плевать, я убью урода, который попытался меня грохнуть.

– Да-да, но не попрешь же ты на него с членом наперевес? Ты хоть представляешь, какая там охрана? Лучше выждать момент и подловить, когда он будет один.

– Например, с…

– Евой, – заканчивает за меня Косарь, но я-то хотел использовать совсем другой эпитет в отношении этой девушки, однако руки сами непроизвольно сжимают рулевое колесо так, что белеют костяшки. – И как раз сегодня он будет с ней, так что…

– Нет, я не приеду.

– В чем дело, Мамба?

– Ни в чем, просто я не хочу сегодня показываться в этом месте.

– Даже чтобы проучить политика?

– Даже поэтому.

– Странный ты тип, Саня, но настаивать не буду, развлекайся, как тебе нравится.

– И тебе того же, – отключаю телефон и бросаю его на заднее сиденье, но при этом продолжаю сидеть, так и не включив двигатель. Во мне борются два абсолютно противоположных желания: поехать и грохнуть политика за всё, что он сделал мне и за то, что делает с Васей, или забить на это и дождаться, когда этот урод сам назначит встречу, чтобы можно было его прикончить.

Но ни одно из этих желаний я не осуществляю. Едва только я собираюсь тронуться с места, как раздается звонок на совершенно другой телефон.

– Слушаю.

– Всё идет по плану, Александр, но Ерошина пока трогать нельзя.

– Но он уже и так запятнал себя.

– Пока команда не трогать, тебе ясно?

– Ясно.

– Вот и отлично, лучше езжай домой и хорошенько отоспись, у тебя слишком помятый вид, надо меньше времени тратить на девчонок.

Оборачиваюсь в поисках того, откуда меня палят, и дергаюсь, когда рядом останавливается “Гелик” и из открытого окна мне машет “Бульдозер”. А после внедорожник устремляется вперед, а я сижу, будто зашибленный топором по голове. Настолько беспечно было здесь стоять, вот так, что если бы там находился не Михаил Сергеевич, а люди Ерошина, меня бы уже к концу недели могли и закопать.

В который раз выдыхаю носом и после всё же трогаюсь с места, направляясь домой. Но не успеваю припарковать свой “крузак”, как вижу на другой стороне тротуара “привет из прошлого”. Девушка, которая клялась ждать меня из армии, а после с легкостью променяла на денежный мешок, разговаривает с соседкой моей матери.

Я так и зависаю, не успев припарковать машину, пока сзади не начинают сигналить. Алина оборачивается и тут же палит меня за попытками скрыться. Поднимает руку и машет, что абсолютно не оставляет мне шанса на маневр.

Всё хуже и хуже с каждой минутой в этот день: сперва кошмар, который не отпускает меня на протяжении уже трех лет, затем Василиса с её загоном насчет работы, потом Косарь с его уверениями и новостями, и вишенкой на торте становится эта встреча.

– Саша, я рада тебя видеть, – с годами она совершенно не изменилась и даже, кажется, стала ещё краше.

– Не могу сказать того же, – тянусь в бардачок и достаю оттуда пачку сигарет, прикуривая и выдыхая дым в сторону от девушки. Вижу, как она морщится от запаха, но даже бровью не веду. – Чем обязаны видеть тебя в этом месте?

– Я приехала к тебе.

– Правда? И почему же? Твой мешок прохудился?

– Нет, у Антона всё в порядке, или не совсем в порядке, но я по другой причине приехала.

– Я польщен, что ты вспомнила обо мне спустя столько лет.

– Я никогда не забывала тебя, Саш, – она отводит взгляд. – Просто наши пути разошлись, потому что мне нужно было больше, чем просто ожидание.

– Рад, что ты получила, что хотела, а сейчас извини, но мне надо идти.

– Саша, подожди, – она ловит меня за руку, заставляя вздрогнуть, и не столько от физической боли, сколько от воспоминаний, которые бередят душу. – Мне действительно нужна твоя помощь. Я заплачу, сколько скажешь, но помоги мне, пожалуйста.

– Что тебе надо?

– Не пригласишь меня к себе?

– Нет.

– А ты изменился, стал более мужественным, – хмыкаю, потому что она даже не понимает смысла этого слова. – И жестким.

– Не мы такие… так что тебе нужно?

– Один из партнеров Антона дал мне твои контакты и наводку, когда я заговорила о проблеме.

– Какая проблема, Алина? Проблемы у других людей, которым надо бороться за свою жизнь, а ты – избалованная сучка.

– Зачем ты так? У каждого в жизни свои проблемы, и каждый справляется с ними, как может…

– Короче, что тебе нужно?

– Я… мне..

– Алина!

– Мне нужно поймать мужа на измене.

– Ты издеваешься? – усмехаюсь и стараюсь понять, шутит она или нет.

– Я абсолютно серьёзна, Саша. Если он нарушает контракт, пусть платит.

– Сто пятьдесят кусков, – складываю руки на груди и прислоняюсь к двери своей машины.

– Легко.

– Евро, дорогая, не рублей же.

– Но… но у меня нет сразу такой суммы.

– Извини, мне пора, – отталкиваюсь от машины и делаю шаг в сторону.

– Саша, подожди, я смогу собрать эту сумму, но в течение недели.

– Когда соберешь, позвони.

– Но я не знаю номера, – она так забавно хлопает своими кукольными ресницами, что я не могу сдержать улыбку. Инфантильная девочка, всегда пребывающая под опекой всех, кто её любит, каким-то чудом решилась ограбить своего олигархишку.

– Мой номер не изменился за последние двадцать лет.

– О, ты про домашний.

– Ну да, а что?

– Ничего, я просто подумала…

– Всего хорошего, Алина.

И, быстро обойдя её, я направляюсь в подъезд, и только когда дверь за мной с тихим писком закрывается, позволяю себе немного расслабить плечи. Эта встреча совершенно дезориентирует меня. Я готов к встрече с врагами на поле боя, неприятелями по жизни, но не с девушкой, которая вырвала мне сердце своими наманикюренными пальчиками и растоптала его острыми каблуками. Ведь именно тогда я пошел на контракт, когда вернулся со срочки и узнал все эти новости.

Дорога домой из ВЧ оказывается слишком долгой и терпения у меня едва хватает. В поезде со мной находятся несколько дембелей, все пацаны двадцатилетние, пороха, кроме как на учениях, не нюхавшие. И каждый хвастается, что его ждет девчонка дома. Показывает фотографии, читает отрывки из писем. И я не отстаю, показав им последнюю фотографию Алины на фоне ярких цветов в Ботаническом саду. Моя девочка вызывает зависть у них, но никто вслух не произносит ничего.

Едва лишь поезд прибывает на Казанский вокзал, я уже на ногах. Нарядный, в военной форме, краповый берет гордо надеваю на голову. Пацаны рассматривали его почти всю дорогу. Не каждый может заслужить право носить его. И мне пришлось отдать тонну пота и крови, несколько попыток за год сдать экзамен, однако я получил эту награду. И теперь Алинка сможет гордиться мной ещё сильнее. Выхожу из поезда на перрон, ожидая, что моя девочка кинется мне прямо там в объятия и мы станем целоваться, как на той знаменитой картинке с поцелуем на Таймс-сквер. Но вместо Алины меня встречает только мать.

– Привет, ма, – осматриваюсь вокруг, всё ещё не теряя надежды. – А где Алина?

– Сынок, ты у меня такой сильный стал, и такой красавец в этой форме.

– Ма?

– Поехали домой, я тебе всё расскажу.

Тогда для меня прозвенел только первый звоночек. Уже дома мама рассказывает, что моя девушка гуляет в ночных клубах, совершенно пьяная и невменяемая возвращается домой, что её родители еле-еле отмазывают её от отчисления из универа. Я не верю во все это, мне кажется, что мать специально настраивает меня против Алины. Но не возражаю, понимая, что пока сам не увижу, это не убедит меня.

И должен признаться, убеждаюсь я в этом очень скоро. Буквально в тот же день, ближе к семи вечера выхожу из дома, чтобы успеть заметить, как моя невеста хихикает, стоя возле мажористой машины с каким-то богатеньким сосунком.

– Алина? – подхожу ближе, надеясь, что она сможет мне это объяснить. Девушка оборачивается, глядя на меня широко открытыми глазами.

– Саша? Как… что…. ты здесь делаешь? – от её виноватого вида мне становится тошно.

– Алин, ты знаешь его?

– Конечно, она меня знает, богатенький ублюдок, Алина – моя невеста.

– Невеста? Алиш, ты не говорила, что собираешься замуж.

– Я и не собираюсь. Саша, давай поговорим потом как-нибудь?

– Конечно, ты не собираешься, потому что никто не женится на такой шалаве, как ты. А я, идиот, ещё не верил матери, когда она рассказала, как ты проводишь тут время. Так мне и надо.

– Слыш, идиот, иди, куда шел до этого, – мажорчик всё же подает голос, но быстро затыкается, когда я перевожу на него взгляд.

– Гуляй дальше, шлюха, я не смогу дать ничего из того, что ты хочешь получить, – разворачиваюсь на каблуках и направляюсь в сторону дома, чувствуя, что с каждым шагом во мне умирает часть души, пока не остается одна черная дыра.

Дыхание сбившееся и сейчас, и я очень рад, что меня никто не видит в этот момент из моих корифеев-инструкторов. Иначе бы разжаловали в один присест. Поднимаюсь по ступеням вместо лифта, и это помогает немного убрать адреналин из крови. И когда оказываюсь перед дверью своей квартиры, уже могу легко контролировать себя.

Дома никого не оказывается, видимо, мать куда-то свалила, но я почти не реагирую на гнетущую тишину. Мне комфортно и спокойно здесь, несмотря на всё, что окружает: разбитые и грязные тарелки в раковине, полная мусорная корзина пустых бутылей из-под алкоголя и залитый стол. Разогреваю себе кусок пиццы в микроволновке и, прихватив банку пива, иду к себе в комнату. Только тут я начинаю анализировать, что случилось за последние несколько дней. Даже больше, но важно именно это время. С момента, как мы получили груз на границе, и заканчивая этим странным разговором с бывшей.

“Кто ей сказал про меня? Зачем ей нужно это?”

Хорошо, с бывшей и её неверным я разберусь позднее, сейчас надо сделать ещё одну вещь, которой следовало заняться уже давно.

– Але, – слышится в трубке прокуренный и хриплый голос.

– Дон, это я.

– Чё надо? – да, тяжелый случай, так общаться не каждый сможет.

– У меня есть информация.

– Ну? – бл***, мне хочется уже стукнуться головой об стену пару-тройку раз.

– Политик утверждает, что он не при делах, но я точно знаю, что приказ в аэропорту отдал именно Ерошин.

– И чё?

– Узнай наверняка, как можно его прижать. Мне осточертело уже играть мальчика на побегушках у местных распальцовщиков.

– Сделаю.

И короткие гудки на том конце позволяют мне откинуться на старом потрепанном диване и закрыть глаза. И в этот раз увидеть эротический сон с участием сразу двух девушек, которые ласкают друг дружку и меня.