Текст книги "Параллельные кривые"
Автор книги: Елена Петрушина
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
– Ну, я получила по башке…вот так вроде и веришь в существование Бога и всё такое…а прорвётся что-нибудь оттуда сюда – это ж сразу психбольница…
– Да что случилось-то?
– Манифестация22
Проявление в материальном мире существ из иных миров
[Закрыть] случилась, что…книжки читаем, а существ из тонкого мира игнорируем. Фантастика интересна, а реальность подрывает психическое здоровье. В общем…я уж было собралась отождествиться с этим парнем, дыхание уже синхронизировала, и тут ощутила толчок. Не знаю, кто это был. Выглядел, как ангел с картинки. Сказал только: «Нельзя. Для твоего блага». И подпихнул к выходу. Здесь, в монастыре, подозреваю, это не новость. Но говорить об этом с кем-то из священников страшнее, чем пережить всё ещё раз. Да и не знаю, с кем. Всё у них – грех. Догме следуй, а духовной реальности не касайся. Ладно, раз там (она указала пальцем в небо) такую бдительность проявляют, то не оставят. Как-нибудь справлюсь. Теперь надо понять, как нам действовать.
– Алла, а вам не кажется, что сначала лучше просто понять? Ну, ситуацию всю. Что произошло, почему Игоря похоронили, где он сейчас, почему он там оказался? Ну и так далее.
Алла внимательно посмотрела на Арсения.
– Возможно, Вы правы. Просто для меня это всё – слишком сильное потрясение, и я боюсь… Боюсь, что если ничего не стану делать немедленно, то оцепенею. Поэтому как-то так: сперва дел наворотить, потом разбираться, если само не рассосётся, – она криво, вымученно усмехнулась. – Поможете разобраться, что за сценарий мне подсовывают?
– Чем могу, конечно. А кто Вам его может подсовывать? Кого Вы имеете в виду?
– Не знаю. Тело, которое похоронили, привезли в цинковом гробу. Брат – врач, иммунолог. В последний раз звонил мне из дома дня три назад. Про командировку ничего не говорил. А хоронили его от работы. Что могло произойти, и как он оказался в Африке, для меня загадка. И кому нужно, чтобы его считали погибшим, я не понимаю. Ну, был бы Игорь специалистом по отравляющим веществам или вирусологом, я бы поняла, почему к нему возник такой интерес. Но иммунолог, который не получал государственных премий за выдающиеся открытия, вдруг оказывается героем детективной истории – это странно, не правда ли?
– Да уж.
– Уфф… ладно, пойдёмте к нашим друзьям, Гуглу с Яндексом. Посмотрим, что в мире творится.
Но зазвонил телефон, и планы пришлось поменять.
– Здравствуйте, Алла Дмитриевна! Это Катя. Мне надо срочно с Вами поговорить, не по телефону.
– Сейчас, я посмотрю, вместо чего могу с Вами встретиться, – и, назначив время, уставилась на Арсения:
– Вместо чего? Вот какой вопрос мы не протрясли: вместо чего Игорь в Африке? Что бы он делал, если бы не кабы? Надо разобраться. Может, и не придётся анализировать африканский контент.
Она говорила тихо и невнятно, словно все силы потратила на расчленение своей истории, которую пережить целиком не представлялось возможным, но в которой очень хотелось поставить финальную точку. И не получалось. Не получалось. А точка под действием её желания размножилась и стала вездесущей:
– От Януса. Приезжали. К школе. За мной. Я поехала. Нет. Не могла. Отказаться. Убьют. Они поняли. Всё. Что ими интересуются. Думают на меня. Что я. Сливаю. – В конце каждого слова она делала усилие, словно отделяя его от следующего кирпичом. На согласные в конце слов она шлёпала цементным раствором. «Г» и «к» пристукивала мастерком. Огораживала свой мир от ужаса, замуровывая себя заживо. И если всё это правда (во что Алла была склонна верить), то девчонку надо спасать. А если вымысел – тем более.
Катя назначила встречу в дальнем углу шумной столовки, где можно было не опасаться посторонних ушей. История, с которой началось их знакомство в начале декабря, впечатляла. Девчонка уехала без спросу к другу в соседний городок, прихватив из сумочки бабушки пару тысяч на билет и перекус. Бабушка заявила в полицию, а дедушка избил беглянку до синяков, когда та вернулась домой. Не долго думая, Катерина набрала в поисковике «как отомстить», и интернет предоставил ей массу вариантов. Среди прочих оказался и Янус, предложивший услуги чёрной магии. Порядок оплаты услуги выглядел в изложении девушки нелепо и карикатурно, как история из «Молота ведьм». Было там и посещение массовых ритуальных сборищ с питьём крови жертвенных животных, и подписание договора о продаже души, и готовящееся человеческое жертвоприношение. Катя боялась даже произносить вслух имя организатора секты, в которую оказалась вовлечённой, потому что «он чувствует, когда о нём говорят».
– Но ведь ты хотела поговорить со мной? То есть, ожидаешь, что тебя смогут защитить и помочь?
– Ну… как бы да…
– А если не как бы, а конкретно? От чего защитить и в чём помочь?
– Я боюсь. Вокруг меня люди умирают. Четыре знакомых парня. И вроде не насильственная смерть, так-то. Но, думаю, это связано с Ним. Как мне сдать Его, чтоб меня не вычислили?
– Опиши его.
– Не могу, я его не видела. Только по телефону говорила, номер даже не определяется.
– А, как ты чувствуешь свою связь с Янусом? Банальное прозвище для двуличного человека.
Катя поёжилась и попросила не называть его имя.
– Я чувствую, будто мы связаны проводами или паутиной. Я колыхнусь – он чувствует. Пытаюсь убрать – он сразу пишет или звонит.
– Отлично. Можно переключить провода на другой объект. Рисовать умеешь? Нарисуй вашу связь. Что передаётся по этим проводам?
– От меня к нему…страх, что ли? Коричневое, вязкое. Как по шлангу.
– Какое животное полно такого страха?
– Корова на бойне, наверное. Или баран.
– Кто тебе ярче видится?
– Баран как живой.
– Перемести конец шланга со своего тела на этого барана.
Катя вздохнула.
– Алла Дмитриевна, а что мне будет за это на том свете?
– Почему ты у меня об этом спрашиваешь? Я не спец по загробным путешествиям. Спроси у Януса.
Катя насупилась и поджала губы.
– То есть, ты думаешь, что совершила наказуемый поступок?
– Ну да.
– Отчего же в храм не пойдёшь и не покаешься? Психологам там даже свечи не всегда продают, а ты у меня спрашиваешь про дела посмертные.
– Я там всё время чувствую себя плохой. И когда хорошо поступаю, и когда не очень – без разницы. Всё время типа недотягиваю. Не, есть там у них нормальные деды, конечно. Но в целом получается, что человек от рождения плох и грешен. А священник что, не человек? Он значит, тоже от рождения грешен? И как тогда он может мне помочь, если сам плохой, и я плохая, а? Или он какой-то другой человек, на которого не распространяется эта вся фигня про первородный грех? Он типа святой, а я плохая? Тоже как-то…неравноправие.
– А со мной, значит, равноправие? – улыбнулась Алла. Катя смутилась:
– Не, ну…я не чувствую себя плохой. Хотя я виновата и поступила нехорошо.
– А с «нормальными дедами» не чувствуешь себя плохой?
– Нет. Они не судят меня. Вот как у них в одной конторе такие разные люди? Догма-то одна. Хотя у вас, наверное, тоже всякие люди есть.
– Мы отвлеклись. Ты чувствуешь себя виноватой за то, что связалась с Янусом?
– Да. Его надо остановить.
– Я должна тебя предупредить, что сообщу в полицию о секте и возможных жертвах. И научу тебя, как стать невидимой. У нас есть время, пока твой баран жив.
Молоденький сотрудник полиции, который хотя и задал все здравые вопросы и выведал у Кати все телефоны и адреса сайтов, был настроен скептически:
– Как вы думаете, она врёт?
– В любом случае, надо проверять, – ответила Алла, – у людей её психотипа, которые выдумывают, другие движения глаз, другая лингвистика. Лучше бы сочиняла.
И началась работа. Алла общалась с семьёй Кати. Подключился следственный комитет и спецы по сектам. А поскольку Катя была не прочь щегольнуть «ясновидением» и охотно предсказывала своим мрачным, еле слышным голосом разного рода катастрофы среди одноклассников, довольно скоро о ней стали говорить, как о девочке с приветом, о которой плачут все психиатры Северо-запада. Может, оно и к лучшему. Говорят, пока к злу относятся несерьёзно, оно не нападает.
Но сегодняшний разговор с Катериной встревожил Аллу не на шутку. Если этот подростковый гуру действительно так чувствителен, его и не «просканировать», не вспугнув.
Кофе имел гадкий вкус таблеток от моли, привычная еда не лезла в воспалённое горло, телевизор раздражал натужным рекламным оптимизмом. Наверное, только во время болезни мы понимаем, какая пища по-настоящему нужна (информационная в том числе). Может быть, мы и заболеваем потому, что впускаем в себя вредоносное или недостаточно потребляем полезного. Она взяла дневник и карандаш и стала «прорисовывать» болезнь, как научила Алла. Из хаотичных чёрточек постепенно проступила мужская фигура, перечёркнутая дорожным знаком, в народе зовущимся «кирпич». Потом выписались слова «жрёшь в три горла», и сразу сам собой из груди вытек первый, слабый вздох облегчения. Это удивило Катю, она не замечала раньше такой явной связи между физическим состоянием и невидимым миром смыслов, который окружает человека постоянно. Вроде бы неудивительно, что ты знаешь, кто к тебе как относится, но как именно ты это понимаешь – по взглядам, жестам, фразам, действиям – проходит мимо сознания. «Я скучаю по тебе», – написала Катя, – и стала рисовать маленькие домики, деревья, дорогу, автобус, искажённое злобой лицо деда и дверь, закрытую на замок. Её никто не запирал, конечно. Физически не запирал. Но ей запретили выходить из квартиры и отобрали телефон. Жёсткие тяжёлые линии ложились на бумагу густой штриховкой, и потихоньку смягчались колючки в горле.
Приоткрыла и тут же захлопнула дверь бабушка, потому что Катя встретила её хрипло-сердитым «ба, я занята».
– Кать, сырничков? – поскреблась под дверью бабушка.
– Нет!
Жрать ни в три горла, ни в одно она больше не будет. Бумага не выдержала осуществлённой мысли и порвалась.
– Блин! – вскрикнула Катя и засмеялась. Вот только пообещаешь себе от чего-то отказаться, как тут же оно лезет… ещё бы сказала «сырник!». Надо спросить у Аллы, как запретить себе жрать. Она, небось, питается правильно, вон какая стройная. Не то, что некоторые.
Катино мучительное выздоровление, сопровождаемое нежеланием «съесть хоть что-то» из бабушкиных рук, тянулось больше недели. Она исписала штук пять тетрадей и извела откладываемые для пейзажей драгоценные листы акварельной бумаги. Когда, наконец, она встала с тахты, чтобы пойти к Алле на плановый приём, из зеркала на неё смотрели незнакомые глаза.
А Алла вроде и не удивилась переменам, произошедшим с Катей. Это было обидно, и она впервые решилась спросить постороннего взрослого человека, что он думает о её внешности. Хотя Алла уже не была посторонней, но, всё же, была человеком со стороны.
– Я совсем страшная?
– До горгульи не дотягиваешь.
Катя с усилием пошевелила мышцами, образовавшими кривую усмешку.
– Я серьёзно.
– Ты не страшная, ты тяжёлая в общении. Угрюмая и настороженная. На то есть свои причины. А внешность у тебя очень приятная. Прекрасные волосы, хорошая кожа, ровные здоровые зубы, гармоничные пропорции лица. За всем этим нужно ухаживать и правильно подавать.
– Я что, мясо по-французски, чтоб меня подавать?
– Не себя. И не на съедение, ты тут абсолютно права. Людям нужно подавать роль, образ.
– А, что, такой, какая я есть, быть плохо? Почему меня не могут любить такой? Что во мне плохо?
– Стой, стой, стой. Вот ты всё в кучу смешала – и внешность, и своё «я» и любовь, и желание, чтоб тебя перестали критиковать. Давай-ка вот что сделаем. Напиши на отдельных листочках бумаги все обидные слова, которые ты о себе слышала. Вот на этом, например, неряха.
– Тормоз, – добавила Катя и стала выписывать на бумажки нелестные слова. – А если я сама так думаю?
– Пиши. Страшная. Как ты там ещё себя ругаешь? Написала? Теперь давай посмотрим. Вот тут у нас в кучке есть «неуспевающая». Медленно отодвигай её от себя и замечай, что чувствуешь. Если ты её вовсе уберёшь, ты перестанешь быть собой?
– Да нет.
– Да или нет?
– Не перестану. Со мной ничего такого не происходит, когда я – не неуспевающая. То есть не ученица, которой трудно всё даётся. Я и ученица – вообще не одно и то же.
– Попробуй теперь отодвинуть «всем недовольна». Не спеши, внимательно следи за чувствами. Без того, кто всем недоволен, ты перестанешь быть собой?
– Нет.
– Ну, так какая ты есть без этого, этого и этого?
– Не знаю… Я думаю… я чувствую… я просто есть, – Катя замедлилась против обычного своего торможения и практически зависла.
– Кто-нибудь может тебя обидеть?
Она долго молчала, прислушиваясь к себе, и, в конце концов, произнесла:
– А как?
От Аллы она шла, расправив плечи, смачно разбрызгивая снежную жижу, словно это была не провинциальная грязь, а живительный сок земли, которого хотелось зачерпнуть полные ботинки. Позабыв занавесить половину лица косой чёлкой и заткнуть уши наушниками, она двигалась сквозь влажную атмосферу улицы Псковской, похожая на несокрушимый ледокол. И не видела, как по противоположной стороне крался за ней тот, чьё имя она боялась произносить.
– А! Твою мать! – завопил кто-то за спиной. Катя обернулась и увидела парня, бьющего зонтом местного любителя щегольнуть в распахнутом плаще. Это было до того нелепо, что она расхохоталась и побежала. Она несла себя радостно и свободно, задыхаясь от смеха и не думая, против обычного, как трясётся толстая задница и подпрыгивает недетского размера грудь.
Глава 3. Вы полюбите меня, как миленькие
Разговоры о религии в сети его раздражали. Все они сводились к одному: инфантильные кретины испрашивали инструкции у какого-нибудь припадочного сектоведа, как следует думать о том или ином культурном явлении. Скажите, как надо относиться к трансперсональной психологии? А не секта ли это? Мой друг попал под влияние психотерапевта и говорит, что изменил отношение к жизни и счастлив. Но какие будут последствия для его души в посмертии? Тьфу.
Немногочисленные российские сектоведы, насколько он успел понять, в большинстве своем происходили из оккультистов-неудачников, у которых сорвало крышу при столкновении с иной реальностью. Ну, не ждали они, что тонкий мир в самом деле существует. Ну, испугались. И пополнили ряды охотников на ведьм. Теперь они клеймят всё, ставя в один ряд баптистов и буддистов, Пауло Коэльо и Кастанеду, психотерапию и йогу, и объясняют собратьям, как правильно спорить с любителем астрологии. Будет с вами астролог дискутировать, ага. Какая-нибудь честная дурочка вроде этой Аллы Перец потратит своё время на то, чтобы задать вопрос, разоблачающий вопиющую нелепицу, – это да. Ей ответят: «Данная группа создана не для дискуссий. Здесь дают рекомендации православным». Он написал ей и задал вопрос, зачем она вовлекается в эти споры. Она ответила: «Потому что вижу проблему. А если я её вижу – она моя». Он был во многом согласен с этой странной женщиной. Например, она считала, что религиозных фанатиков не интересует истина, потому что их ужас перед жизнью слишком силён. Им нужны догматы, чтобы не думать и не выбирать. Точно. Эти люди неспособны сделать самостоятельный разумный выбор. Если есть много путей к Богу, то почему они должны следовать именно этой традиции? А если их религия единственно верная, то выбор делать не надо. Это самое могучее обоснование правильности картины мира. Православие – самое верное из всех учений, и всё тут. Ну, подумаешь, существуют более древние традиции. Зато православный будет в Раю, а остальные – в Аду. Железно. Ноль сомнений. А просто так выбрать православие, сердцем и разумом – не судьба? Не судьба, гарантии нужны. Если оно самое-самое, я его выберу. А если все равны, так как это? Как выбирать, чем выбирать? Алла ещё говорит, что тут дело в стадном инстинкте и люди не виноваты. Просто в них встроен врождённый механизм сохранения системы. Моё стадо я обязан считать самым лучшим и быть ему верным, даже если оно считает, что кушать соседа на завтрак – правильно.
Алла была очень похожа на него самого своей способностью взламывать абсурдные клише. Но как-то, читая очередной её диалог с фанатиком, он понял: она любит людей. Несмотря ни на что, любит. А он вот таких, слепо следующих догме, презирает. Самостоятельность и развитость разума он ценил в людях превыше всего. Алла была умна и прозрачна умом – её умозаключения рождались без видимых потуг линейного мышления. Возможно, она и не пользовалась формальной логикой. Ему также было очевидно, что она не пользовалась и преимуществами своего способа думать для продвижения в жизни. Ни научной степени, ни приличной должности, ни семьи, ни денег. Между тем в ней было столько достоинства, что он не мог её не уважать. К тому же, она была красива и терпелива. Последнего качества так не хватало его матери, родившейся в один год с Аллой. В коридоре раздались громкие суетливые шаги.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
