Текст книги "Не хотите ли чашечку чая? Английские будни русских жён"

Автор книги: Елена Отто

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Престижное образование

Своими впечатлениями делится выпускник Кембриджского университета

Оксфордский и Кембриджский университеты (на местном сленге Оксбридж) известны и популярны далеко за пределами страны. В России английское образование считается самым престижным. Так, более шестидесяти процентов российских студентов, решивших обучаться за границей, останавливают свой выбор на Великобритании. И конечно, все мы слышали о наших соотечественниках, которые покорили «Оксбриджские» вершины.

Как показывает практика, ни влиятельные папы, ни деньги, ни связи не способствуют получению престижных «корочек». Образование для избранных – удел не богатых и знаменитых, но умных и, что, пожалуй, ещё более важно, трудолюбивых и целеустремлённых людей.

Часть первая. Образование для избранных

Выбор школы, или Почему английские родители меняют место жительства

Желание учиться в Кембридже не приходит случайно и не приходит внезапно. Если ты растёшь в интеллигентной английской семье и твои родители очень серьёзно относятся к книгам, образованию, получению новых знаний, возят тебя на экскурсии и поощряют участие в различных интеллектуальных конкурсах и викторинах, ты подсознательно хочешь оправдать их надежды и стать кем-то значительным, внести свой вклад в жизнь страны, чтобы они могли гордиться тобой. Образование определяет не только твою карьеру, но и всю дальнейшую жизнь: престижное образование – успешная карьера – высокая зарплата – квартира в хорошем районе, потом дом в хорошем районе, а значит, хорошая школа для твоих детей, ну и машины, загородные коттеджи, туристические поездки соответствующего уровня. Поэтому к выбору университета относятся очень серьёзно. Всегда пытайся взять максимальную для себя высоту, поскольку высокий старт обеспечивает более быстрое продвижение по карьерной лестнице. Кембридж и Оксфорд возглавляют списки самых престижных университетов не только Великобритании, но и всей Европы, поэтому способные амбициозные люди с ранних лет избирают их своей целью.

Родители не пытались повлиять на мой выбор, но они уже сделали достаточно, определив меня в хорошую школу, одну из самых лучших государственных школ Лондона. Для этого им пришлось купить дом рядом с этой школой. Поскольку частную школу могут себе позволить не все, большинство родителей вынуждено менять место жительства, чтобы определить ребёнка в хорошую государственную школу и тем самым обеспечить ему лучшие шансы в жизни. Нередко этот процесс начинается за несколько лет до непосредственного обучения, потому что в хорошую бесплатную школу очень трудно попасть. Моя школа была основана королевой Елизаветой I в конце шестнадцатого века, она так и называлась – Елизаветинская школа для мальчиков. Зданию, в котором мы учились, более двухсот лет. Наверное, это тоже способствовало формированию характера и определённого образа мыслей учеников.

Когда мне было тринадцать лет, мы всей семьёй поехали в Кембридж на выходной. Больше всего меня поразило, что в этом городе, наводнённом туристами, такая спокойная и размеренная жизнь, неповторимая атмосфера, не подвластная времени. Мы попали на одно из ежегодных мероприятий, проводимых колледжем, и нас впечатлило соблюдение многовековых обычаев, которые облагораживают любое событие университетской жизни. Глядя на профессоров в их париках и шляпах или выпускников университета в мантиях и академических шапочках, чувствуешь, что эти люди живут особенной жизнью. Каждую неделю колледжи устраивают официальный ужин, на который надо приходить одетым по специальным правилам, соблюдать строгий этикет и придерживаться традиций колледжа в своём застольном поведении и застольной беседе. Столы сервированы серебряными приборами и тарелками с вензелями, обслуживающий персонал предельно важен и учтив, за ужином подают лучшие вина из университетских погребов (Кембридж славится своими коллекционными винами и портвейнами).

В первый приезд город показался очень красивым и ухоженным. Большинство колледжей содержит чудесные сады, за которыми ухаживают местные садовники. В моём колледже был обычай менять все цветы в саду каждый сезон. Таким образом, четыре раза в год меняются декорации для прогулок. По идеально постриженным газонам разрешается ходить только профессорам.

А больше всего поразил в тот раз персонал колледжей – консьержи, ресепшионисты, техники в униформе, особой для каждого учебного заведения. Когда преисполненный собственного достоинства консьерж в отлично сидящей униформе идёт по двору своего колледжа, невольно проникаешься ощущением неординарности, избранности этого места. И хочется сделать всё возможное, чтобы стать частью этой культуры, этой жизни.

Часть вторая. Исследование образовательного рынка

Готовь сани летом, или Почему школьные экзамены определяют всё

Когда тебе исполняется шестнадцать лет и приходит время сдавать экзамены GCSE, ты уже всерьёз думаешь о своём будущем. Часть предметов, такие как математика, английский и естественные науки (Combined Science – блок предметов, который включает в себя знания химии, физики и биологии) нужно сдавать в обязательном порядке, а часть – ученик выбирает сам. И хотя можно выбрать спорт, музыку или дизайн, всё же лучше подойти к делу более ответственно, потому что приёмная комиссия университета будет оценивать не только результаты экзаменов, но и твой выбор. Конечно, если ты собираешься учиться музыке или дизайну в университете, твои успехи в этих дисциплинах будут плюсом, но если ты думаешь поступать на экономический факультет, придётся всё-таки брать более приближенные к будущей профессии предметы.

После сдачи экзаменов GCSE на очереди исследование образовательного рынка. Специальность должна быть выбрана ещё до экзаменов, а после них ты окончательно определяешься, в каком университете хотел бы учиться. Но это ещё не всё. В Англии нет специализированных университетов, как в России, и поэтому один и тот же предмет ты можешь изучать не только в любом университете, но и почти в любом колледже, входящем в его состав. Каждый университет состоит из нескольких колледжей, и между ними тоже есть своя градация по престижности. Так что предстоит разобраться, в чём разница между колледжами и какой для тебя предпочтительнее. Опять читаешь справочную литературу, узнаёшь, каков преподавательский состав выбранного колледжа, как далеко он находится от центра города (не исключено, что придётся много ходить пешком или покупать велосипед), из чего складывается его социальная жизнь. Немаловажны бенефиты, которыми обладает каждый колледж – это может быть теннисный корт, музыкальные классы, обширная библиотека, возможность участвовать в каких-то интересных мероприятиях. Если результаты твоих экзаменов высокие, но ты всё равно не прошёл в престижный колледж, тебя могут пустить «в бассейн» (pool), то есть, позволить другим колледжам этого университета рассмотреть твою кандидатуру. Получается, ты всё равно поступаешь в Кембридж, но уже в колледж пониже уровнем.

Аппликационная форма, которую заполняет абитуриент, содержит короткое резюме, в котором надо указать свои достижения. Это могут быть участие и победы в конкурсах и спортивных соревнованиях, разные увлечения. Эта часть не менее важна, чем результаты экзаменов, потому что университеты высшего разряда знамениты своей богатой культурной и социальной жизнью, и они хотели бы принимать студентов, позволяющих им поддерживать эту репутацию. Увлечённые и талантливые студенты будут очень востребованы, даже если сфера их интересов далека от научной деятельности. Я, например, много лет был солистом церковного хора – это занятие имеет слабое отношение к экономическому факультету Кембриджского университета, но явно свидетельствует об определённой самодисциплине и ответственности. Ещё один момент, который приёмная комиссия пытается прочитать в резюме – насколько серьёзный и трудолюбивый ты человек, насколько общителен, адекватен. В общем, насколько ты хорош, чтобы носить гордое звание студента Кембриджа.

Часть третья. Прохождение собеседования

One-year gap, или Первые уроки самостоятельности

Спустя какое-то время после подачи заявления ты получаешь приглашение на интервью в выбранный университет (или не получаешь, если не очень удачлив – в Кембридж и Оксфорд ежегодно подаётся столько заявок, что просто физически нереально встретиться со всеми соискателями). Одно интервью проводит специалист по выбранной тобой дисциплине. Он не только проверяет твои теоретические познания, но и выясняет, как ты видишь роль учёбы в твоей дальнейшей жизни. Разговор идёт о будущей карьере, о специальной литературе, которую ты прочитал по предмету (да, и об этом ты тоже должен позаботиться уже в пятнадцатилетнем возрасте), в общем, всесторонне определяет профпригодность. Потом с тобой беседует представитель администрации, который оценивает твоё желание и способность следовать традициям университета, быть вовлечённым в общественную жизнь и вообще поддерживать его высокий статус.

Спустя некоторое время после этих двух интервью ты получаешь (или не получаешь, в зависимости от впечатления, которое произвёл) официальное предложение поступить в Кембридж. Оно вступает в силу только при условии сдачи выпускных экзаменов А-Level на самый высокий уровень оценок. Для Кембриджа мне было поставлено условие получить три А-отметки, то есть только высший балл по всем трём предметам, ни баллом меньше. При этом предметы ты можешь выбирать сам, но они должны соответствовать твоей специальности. В моём случае было уместно взять математику, экономику и английский (письменных работ в любом университете – несчётное количество).

По результатам интервью и выпускных экзаменов тебя зачисляют в университет, и после этого ты имеешь право на заслуженный отдых. Многие выпускники берут так называемый one-year gap, чтобы посмотреть мир. Именно в первый год после школы молодые люди, не обременённые семьей, работой и кредитами, совершают свой, возможно, самый богатый впечатлениями вояж, посетив столько стран и столиц, сколько позволяет бюджет. После этого они всю жизнь называют себя «well-travelled person». На самом деле это не такое затратное мероприятие, как кажется на первый взгляд. Даже не будучи школьником или студентом, до двадцати шести лет ты относишься к молодёжной категории, что позволяет купить дешёвый проездной на поезд (в моё время он стоил около двухсот фунтов) и колесить по Европе во всех направлениях. Ночуют путешественники в студенческих общежитиях или хостелах, из тех, что стоят по восемь—десять евро за койко-место, по ходу знакомясь с такой же путешествующей молодёжью со всего света. Когда тебе двадцать лет и багаж умещается в рюкзаке, такие путешествия приносят много удовольствия, а неудобств просто не замечаешь. Самое замечательное в таких путешествиях – свобода и лёгкость бытия. Где-то спишь и что-то ешь, и почти всё равно где и чтó, зато встречаешь массу интересных людей и видишь массу интересных мест. А вот если тебе уже за тридцать, храп соседа по комнате может лишить тебя сна на всю ночь. Непритязательные странствия налегке становятся достаточно обременительными.

Этот свободный год даёт очень интересный жизненный опыт, который ничем не заменишь, хотя есть у него и отрицательная сторона. Честно говоря, хотя чувствуешь потребность в отдыхе перед учёбой в университете, год перерыва может сыграть дурную шутку, приучив тебя развлекаться без конца и довольствоваться случайными заработками.

Те, у кого нет охоты к перемене мест или средств на путешествие, находят себе временную работу, часто неквалифицированную, чтобы заработать денег на учёбу или обрести первый профессиональный опыт и первые рекомендации. Завтрашние студенты Оксбриджа работают в ресторанах, отелях, магазинах, совершенно не гнушаясь подавать гамбургеры в прибрежном кафе или развозить пиццу. Учёбу в колледже принято оплачивать самому, содержать себя тоже. Согласно уставу Кембриджского университета, во время учёбы ты не можешь работать даже парт-тайм, то есть на условиях неполного рабочего дня, а ведь нужны деньги не только на учёбу, но и на жильё, питание, одежду и учебную литературу. Большинство студентов такими финансовыми возможностями не располагает. Поэтому оформляется студенческий залог, то есть государство одалживает тебе деньги на учёбу, которые ты начинаешь выплачивать, только когда получаешь работу с годовым доходов более пятнадцати тысяч фунтов. Это достаточно легко, потому что в получении высокооплачиваемой работы и заключается смысл учёбы в университете.

Часть четвёртая. Марафон длиной в три года

Покой нам только снится, или Почему английские студенты не заводят детей

После года перерыва начинается тяжёлая учеба в университете. Профессора в основном английские, студенты в основном иностранные. Иностранцы приносят университету значительный доход, потому что платят в три-четыре раза больше, чем английские студенты. Тут уже своя коммерция, в которую не хочется углубляться. Не секрет, что образование – одна из самых прибыльных отраслей английской экономики. Впрочем, для того, чтобы поступить в Кембридж, иностранцы должны не только предъявить самые лучшие по меркам своих стран отметки, но и подтвердить это знаниями, они проходят те же собеседования, что и британские граждане.

В первый день учёбы университет проводит выставку досуговой деятельности. Каждое творческое сообщество, будь то кружок бальных танцев, регби-клуб или редакция университетской газеты, представляет свою деятельность на специальном стенде. Первокурсники могут примкнуть к наиболее понравившимся. После этой выставки вопрос, как проводить свободное от учёбы время, уже не стоит. Можно заниматься разными видами спорта, танцами, музыкой, организовывать тематические вечера, викторины знатоков или танцевальные вечеринки.

Всё это, как правило, бесплатно или доступно за весьма умеренную плату. Обычно студенческие годы и запоминаются благодаря таким занятиям.

И вот после этого вступления начинаются три года интенсивной учёбы и насыщенной общественной жизни. Танцы и тематические вечера сменяются лодочными гонками и состязаниями по шахматам. Каждый год колледжи проводят майский бал, достаточно дорогое, но весьма статусное мероприятие, на котором нужно очень прилично выглядеть.

Живут студенты в общежитии при университете, в маленьких блоках на три или четыре комнаты с общей гостиной и кухней. Это очень хорошая модель социализации. Учишься быть в постоянном контакте с людьми, при этом сохраняя своё право на уединение. А ещё учишься распоряжаться своими деньгами и своим временем. Темп жизни настолько напряжённый, что трудно даже представить, как кто-то попытается завести семью и детей в таких обстоятельствах. Учёба требует колоссальное количество времени, в основном проводимого в библиотеках в самостоятельных исследованиях. Я слышал, что в России достаточно прослушать курс лекций и в конце года сдать экзамен на основе своих записей. В Англии преподаватели не начитывают готовых ответов, они дают ключевые моменты и побуждают к самостоятельной работе. На этом базируется способность молодого специалиста в дальнейшем самостоятельно ставить себе задачи и добиваться результата. Честно говоря, работать самостоятельно мы приучаемся ещё со школы. Основная идея – ты учишься для себя, контролировать и заставлять тебя никто не собирается.

В каникулы студенты возвращаются к родителям, освободившиеся комнаты общежития сдают туристам, путешествующим студентам из других стран и участникам различных конференций и семинаров.

Время каникул каждый проводит по своему усмотрению. Кто-то расслабляется после напряжённого года, кто-то путешествует, кто-то зарабатывает деньги на учёбу. Самые продвинутые находят работу по специальности. Многие компании заинтересованы брать студентов Оксбриджа на время каникул, когда большинство работников в отпусках.

Некоторые фирмы предлагают понравившимся студентам вернуться на постоянную работу после учёбы. Получить приглашение на хорошую работу ещё на студенческой скамье – большой плюс при любой системе образования и хороший стимул для учёбы. В конце третьего года университет проводит большое мероприятие, что-то вроде ярмарки вакансий. Съезжаются работодатели со всех концов страны и даже из-за рубежа, а студенты заполняют аппликационные формы и проходят интервью. Это мероприятие выгодно обеим сторонам, потому что студенты получают работу, а работодатели – выпускников престижного университета. Но на самом деле, даже если ты не позаботился об этом заранее, найти высококвалифицированную работу для выпускника Оксбриджа не составляет труда.

Самое замечательное воспоминание о годах, проведённых в Кембридже – ощущение своей избранности, принадлежности к маленькому обособленному миру со своими традициями и обычаями. Когда задумываешься о многовековой истории тех ритуалов и процедур, которые проходишь каждый день, осознаёшь себя не только частью истории, но одним из тех, кто её продолжает.

Социальная незащищённость

В Великобритании набирают популярность «нулевые контракты»

Британия когда-то гордилась своими социальными достижениями – будучи в своё время локомотивом индустриальной революции, которая эксплуатировала рабочих по-чёрному и использовала бесплатный детский труд, уже в начале XX века она одной из первых стран в мире стала внедрять гуманные условия труда и социальную защиту для уязвимых слоёв населения. Со временем появились 40-часовая рабочая неделя, оплачиваемые отпуска и больничные, пенсионные отчисления, бесплатное образование и бесплатная медицина. Женщины уравнялись в правах с мужчинами, могут претендовать на те же должности и уровень зарплаты, закон строго блюдёт права беременных и молодых матерей, работодатели не имеют право дискриминировать представителей определённого пола, религии, расы, национальности или сексуальной ориентации, увольнять нежелательных сотрудников без уважительных причин, и вообще засудить работодателя так легко, что рабочий контракт становится грозным оружием в руках наёмного работника. Может быть, поэтому работники на контракте стали так невыгодны?

Пожалуй, больше всего преимуществ от подобных социальных преобразований досталось поколению родителей моего мужа, бэби-бумерам 50-х годов. Для начала они получили бесплатное высшее образование. По мере развития карьеры их заработки постоянно повышались, они могли позволить себе приобрести семейный дом, жить на зарплату одного работающего супруга – и в итоге получили вполне приличную пенсию. При этом речь идёт не о богачах, это бывшие медработники, учителя, юристы и офисные менеджеры.

Ныне бэби-бумеры засели в своих домах стоимостью под миллион, которые со временем становятся только дороже, а их дети вынуждены селиться так далеко от центра города, что дорога на работу занимает по три часа в день.

Представители этого поколения вообще находятся в привилегированном положении: их пенсии позволяют им путешествовать по миру и вести активный образ жизни, ходить по театрам и ресторанам, оплачивать недешёвые хобби, и для продавцов товаров и услуг они самые выгодные покупатели. В маленьком приморском городе, куда мои свёкор со свекровью, наряду с другими пенсионерами, переехали доживать последние «декады» жизни, живёт очень много низкоквалифицированных работников с невысокой оплатой труда, и всевозможные парикмахеры, уборщики, садовники, плотники и строители ходят за пенсионерами гурьбой, понимая, что от этих обеспеченных стариков зависит их собственное выживание.

Поколению нынешних сорокалетних уже пришлось платить за своё образование, а потом выплачивать студенческие кредиты, правда, многие из них успели приобрести жильё до того, как оно стало недоступным. Пенсионный возраст повысился до шестидесяти восьми лет, создавать свою безбедную старость уже приходится самим, используя различные пенсионные схемы, а зарплаты давно не соответствуют стоимости проживания в большом городе. Мой муж часто досадует, что он делал всё, как полагается, но его попросту ввели в заблуждение. Ему говорили: если он будет хорошо учиться в школе, то поступит в престижный вуз, по окончании которого сможет найти достойную работу и построить успешную карьеру, получать высокую зарплату и купить дом в хорошем районе, отдать детей в частную школу и вообще вести образ жизни состоявшегося обеспеченного профессионала со всеми полагающимися атрибутами. Теперь он вопрошает, почему сделав всё, что от него требовалось, он не может себе позволить просторный дом в хорошем районе и престижную школу для детей, как это мог себе позволить его отец. Более того, его беспокоит, почему он платит 40% налогов для того, чтобы содержать полчища малоимущих граждан, а те рожают по пять—шесть детей, получают бесплатное жильё и пособие по безработице, не только карьеру делать не стремятся, но и вообще работать не хотят. А эти 40% зарплаты могли бы значительно улучшить жизнь его собственной семьи.

Представители поколения тридцатилетних уже платили за своё образование весьма немаленькие суммы, оставившие их в пожизненных долгах. Приобретение собственного жилья для них является нереалистичной мечтой, одни возвращаются к родителям после университета, потому что не могут себе позволить съёмное жильё, другие вынуждены обращаться к родителям, чтобы внести депозит за покупку дома или получить помощь в уходе за детьми. Тридцатилетние на каждом шагу кричат, что они лишены каких-либо шансов и возможностей, не могут найти приличную работу после университета, и продолжать работать вообще не имеет смысла – ведь упорный труд никуда не ведёт, потому что обогащаются только владельцы компаний. Многие предполагают, что в результате бесконечных пенсионных реформ работать они будут до самой смерти.

Выпускники университетов начинают работать в приёмных офисов и в кофейнях, чтобы получить первый опыт работы и рекомендации. Один из моих студентов, 24-летний выпускник Оксфорда, рассказал, что арендует пятикомнатный дом с четырьмя друзьями из университета, потому что ни у кого из них ещё нет зарплаты, позволяющей снимать отдельную квартиру. Я тогда очень удивилась: даже выпускники Оксфорда… Мне самой давно не двадцать четыре, но у меня до сих пор нет зарплаты, которая бы позволила снимать отдельную квартиру. Когда моя литовская приятельница при зарплате в двадцать две тысячи фунтов в год в тридцать пять лет решила, наконец, съехать из подобного коммунального дома в отдельную, пусть и однокомнатную, квартиру, она столкнулась с такими ценами и условиями, что пришла к выводу: намного проще и практичнее выйти замуж и переехать к мужу. Другая приятельница, тоже из иммигрантов, была вынуждена пересесть на велосипед, потому что не было больше сил на два часа ежедневного комьютинга (дороги до работы и назад) в переполненном транспорте с двумя пересадками. По меньшей мере трём моим студенткам родители купили жильё, потому что поняли: их незамужние дочери на бюджетной зарплате никогда не встанут на эту «жилищную лестницу», а стоимость домов всё растёт. Молодые учителя не хотят работать в школе, потому что, кроме долгих летних каникул, у преподавателей не осталось никаких привилегий. Выпускники медицинских факультетов сталкиваются с тем, что получать высокую зарплату они будут только после сорока лет, а пока – только огромная нагрузка, ночные дежурства и отсутствие личной жизни.

Поскольку я иммигрантка, у меня нет претензий к Англии, мне не кажется, что она мне чего-то недодала. Я покинула Россию вскоре после окончания университета в 2001 году, потому что по образованию я – учитель средней школы, а учителям тогда платили по семьсот рублей в месяц, съёмная квартира при этом стоила две тысячи рублей в месяц, и я, так сказать, не могла себе позволить саму себя. Биржа труда отказывалась меня регистрировать и выплачивать пособие по безработице, потому что в школах было полно мест для учителей, и единственное, что я могла сделать – это вернуться в маленький городок назад к родителям и жить с ними в двухкомнатной квартире в надежде, что со временем выйду замуж и смогу приобрести собственное жильё. Поработав несколько лет в коммерческой структуре на зарплате, позволяющей мне оплачивать комнату в областном городе и самые необходимые расходы, я не увидела для себя привлекательных перспектив и мигрировала. Ожиданий у меня особенных не было, я просто хотела путешествовать, и это мне удалось.

Поэтому я иногда напоминаю этому самому поколению тридцатилетних англичан, что у них, в отличие от их родителей, есть возможности, о которых те и мечтать не могли – например, работать удалённо из дома, вообще из любого места, задумывать и реализовывать собственные стартапы, зарабатывать в Интернете, инвестировать деньги в криптовалюту и другие современные инструменты, постоянно менять профессию и место работы, заниматься любимым делом и даже вообще не работать. Не спрашивайте меня, как – некоторые экземпляры из моего окружения умудряются вести такой образ жизни уже добрых десять лет. Даже поговаривают о том, что, когда унаследуют жильё от родителей или старших родственников, могут сдать его внаём, переселиться в бюджетную страну, жить на доход от аренды и заниматься разными интересными проектами. Поколению их родителей такое вольнодумство даже не снилось.

Но и я вынуждена признать, что «нулевые контракты», на которых я существую практически с самого начала моей иммигрантской жизни, всё в большей степени касаются не только иммигрантов, они становятся частью повседневной реальности самих англичан. «Нулевой контракт» – это работа через агентство, когда сотрудник приглашается по мере необходимости, на определённое количество часов, без какого-либо гарантированного минимума и социальной защиты в виде больничных, отпусков или пенсии. Есть работа – работаешь. Нет работы – сидишь дома или ищешь какую-то подработку. Работодатель или агентство распределяет нагрузку по своему усмотрению, выбирая, соответственно, людей, с которыми легче и приятнее сотрудничать, и не несёт никаких обязательств по отношению к тем, кому работы не хватило или якобы не хватило.

Удивительно, что большинство англичан среднего и старшего возраста до сих пор считают: подобные условия – это удел неквалифицированных рабочих, официантов, грузчиков, уборщиков. Но с годами всё больше квалифицированных работников оказываются на «нулевых контрактах» – вплоть до преподавателей университетов.

Я прошла несколько таких контрактов. Большой отель перестал нанимать персонал напрямую, потому что не хочет заморачиваться с начислением зарплаты и обязательствами по контракту, когда работы нет. Меня привлекали через агентство для работы во время конференций. Иные рабочие дни продолжались по двенадцать часов, но никто не жаловался, потому что на следующей неделе может не быть конференций вообще, а потом будет низкий сезон (лето, Рождество и Пасха). А может, работы будет предостаточно, но начальник пригласит кого-то другого вместо тебя. Работники агентств при этом получали минимальную почасовую оплату, принятую в стране. Потом я работала на крупного туроператора, который тоже приглашал людей на высокий сезон без предоставления трудоустройства в будущем. Потом были лингвистические агентства, которые звонят учителям только, когда набран новый курс.

Многие полагают, что люди выбирают «нулевой контракт», потому что им это удобно – например, у них есть маленькие дети или больные родственники, за которыми требуется уход, поэтому им нужен гибкий график. Как работодатель имеет право не давать работу сотруднику без объяснения причин, так и сотрудник имеет право не брать работу, когда не хочет. На самом деле многие работники на «нулевом контракте» предпочли бы стабильную нагрузку со стабильной зарплатой, но никто им её не предлагает. Большинство преподавателей университетов были бы счастливы работать на полную ставку, но ставка каждый год пересматривается. Одна из моих коллег, доктор филологических наук с достаточно высокой почасовой оплатой, множеством квалификаций и опубликованных научных исследований, в один год просто не получила ни одного курса, потому что не набралась группа на русский язык, и была вынуждена рассчитывать на заработки от частных студентов. При таком раскладе трудно планировать не только ипотеку, но и ежегодный отпуск. Когда один из лондонских университетов предложил вакансию преподавателя русского языка на полную ставку, достаточно невысокая по лондонским меркам зарплата в тридцать тысяч в год привлекла более шестидесяти соискателей, потому что это было постоянное место работы с постоянной зарплатой и нагрузкой. Надо ли говорить, что многие из них даже не попали на собеседование.

У меня, например, был год, за который я заработала пятнадцать тысяч фунтов «грязными». Четыре месяца лингвистическое агентство обеспечивало меня шестичасовой недельной нагрузкой, еще четыре месяца – двенадцатичасовой, при том, что я была готова работать тридцать и больше часов. Поскольку этот период случился после очень занятого года, когда я работала всю неделю в одном месте и потому отказалась от дополнительных часов в вечерних колледжах и от частных студентов, ситуация стала шоком. С одной стороны, я прихожу на урок, вся такая образованная и важная, обучаю какого-нибудь директора банка основам русского языка, а после урока сижу в парке на скамейке, поедаю дешёвую сосиску в тесте, иду пешком в целях экономии до соседнего района и гуляю ещё три часа по парку в ожидании следующего урока. У меня солидный опыт работы, хорошие рекомендации и результаты. Ну и что, нет у них заявок на новые курсы – и всё тут.

Это особенно трудно принять, потому что профессия преподавателя всегда считалась одной из самых востребованных и гарантировала стабильный доход. Мои родители отправили меня в педагогический университет с уверенностью, что на кусок хлеба я всегда заработаю. Они, конечно, не могли предсказать миграции, как и российской учительской зарплаты в семьсот рублей при стоимости съёмного жилья в две тысячи рублей. Но и в Англии даже общеобразовательные школы нанимают учителей русского языка на шесть—восемь часов в неделю, большей нагрузки они предоставить не могут, а как и где учитель будет добирать недостающие часы, не их забота.

Так есть ли люди, которые выигрывают от современного положения вещей? Как обычно, самые богатые (владельцы компаний, банкиры, инвесторы) и, как ни странно, самые бедные. Потому что им до сих пор полагается бесплатное жильё, пособие по безработице, пособие на детей, при этом образование и медицина остаются бесплатными. Нередко социальное жильё разрастается в дом с несколькими спальнями и центральным расположением. Люди, которые потеряли работу, часто получают субсидии в счёт аренды квартиры, в которой они до этого проживали. Всё, что им нужно – это периодически демонстрировать, что они ищут работу, и время от времени проходить какие-то курсы. Таким образом в рядах претендентов на пособие оказываются молодые, здоровые и работоспособные люди и задерживаются там на годы. Не у каждого ведь есть профессиональные амбиции и потребность в высоком уровне жизни, кому-то вполне хватает того, что есть крыша над головой и еда в холодильнике, а делать при этом ничего не нужно. Ещё можно диагностировать у себя депрессию и посещать бесплатного психотерапевта, предоставленного государством. Намерение вылечиться при этом отсутствует, ведь тогда придётся отказываться от пособия и выходить на работу. Некоторые люди живут на социальных пособиях годами, а если их ещё окружают соседи с подобным образом жизни, как это часто бывает в многоквартирных домах, то нет никакой мотивации учиться, работать и зарабатывать.