355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Елена Егорова » Угреша. Страницы истории » Текст книги (страница 4)
Угреша. Страницы истории
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 01:05

Текст книги "Угреша. Страницы истории"


Автор книги: Елена Егорова


Соавторы: Инесса Антонова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Угреша в «Истории государства Российского» Карамзина

Александр Сергеевич Пушкин, очень любивший российскую историю, в поэме «Езерский» писал:

 
Могучих предков правнук бедный,
Люблю встречать их имена
В двух – трех строках Карамзина.
 

«Любовь к отеческим гробам», пусть порой и не осознанная до конца, присуща каждому цивилизованному человеку. Среди мудрых высказываний великого поэта есть такое: «Уважение к минувшему – вот черта, отличающая образованность от дикости… Неуважение к предкам есть первый признак дикости и безнравственности». В отличие от Пушкина, который мог прочесть имена многих представителей своего древнего рода в исторических трудах Николая Михайловича Карамзина, лишь некоторые наши современники имеют возможность отыскать там упоминания о своих кровных пращурах. Россия ведь была крестьянской страной, а крестьяне родословных не вели. О прадедах большинство из нас знает из рассказов бабушек и дедушек или из семейных преданий. Однако патриотизм основывается не только на чувстве гордости за достижения кровных прародителей, но и на ощущении причастности к историческим событиям, происходившим на той земле, которую человек считает большой и малой Родиной. Жителям Угреши повезло: их малая родина имеет славную историю, уходящую своими корнями ко времени становления российской государственности, и у них есть счастливая возможность не раз прочесть родное название в «Истории государства Российского», написанной Н.М. Карамзиным в 1803–1826 годах.

Дж.—Б. Дамон – Ортолани.

Портрет Н.М. Карамзина

Этот фундаментальный 12–томный труд охватывает обширный период от правления Рюрика во второй половине IX века до 1612 года. В VI, VII, VIII, XI и XII томах упоминаются Угреша и Николо – Угрешский монастырь, причем как в основном тексте, так и в примечаниях, содержащих интереснейшие выписки из летописных первоисточников, которые Карамзин иногда дает в собственном переводе, иногда в оригинале. Впервые великий историк касается событий, связанных с Угрешей, когда в примечании к VI тому ссылается на летопись, где говорится, что в 1491 году « поставлен на Коломну епископом Авраамий, игумен Угрешский». Как следует из трудов Д. Благово по истории Николо – Угрешского монастыря, преосвященный Авраамий оставался на своей кафедре до кончины в 1502 году.

Второе упоминание Угреши Карамзиным – это тоже выписка из летописи: « Лета (1497) августа прииде на Москву Великая Княгиня Рязанская Анна… и пребысть на Москве до Крещения, и отпусти ее Князь Великий с великою честию и со многими дарами, и проводи ее князь Юрьи до Угреши…» Здесь речь идет о правнуках благоверного князя Дмитрия Ивановича Донского: княгине Анне Васильевне Рязанской, великом князе московском Иване III Васильевиче и их младшем брате Юрии Васильевиче, князе дмитровском.

Приведенные Карамзиным факты красноречиво говорят о заметной роли Николо – Угреши в духовной жизни формирующегося Московского государства. Возведение настоятеля монастыря в епископский сан свидетельствует о его авторитете в церковных кругах. Великая княгиня Анна Рязанская в январе 1497 года торопилась из Москвы на свадьбу своей дочери, но все же нашла время посетить Угрешу, близ которой проходила Рязанская дорога, и поклониться чудотворному угрешскому образу святителя Николая.

В примечании к VII тому «Истории государства Российского» дана выдержка из Никоновской летописи: « Выехал Князь Великий на Угрешу (в мае 1519 года), а оттоле в Остров и тамо жил до Петрова заговенья и приехал в Москву…» Здесь говорится о посещении обители Николы на Угреше великим князем московским Василием III Ивановичем.

На следующей странице вновь встречается упоминание об Угреше в летописи: «(Года 1520) февраля 9 поставлен Симоновский архимандрит Иоанн архиепископом в Ростов, февраля 14 игумен Угрешский Тихон епископом в Коломну». Преосвященный Тихон был игуменом на Угреше в 1517–1520 годах, а до этого два года настоятельствовал в Кирилло – Белозерском монастыре под Вологдой.

В. Гольдберг. Нападение крымских татар на монастырь

Первое упоминание Угреши в основном тексте «Истории государства Российского» относится к событиям 1521 года, когда к Москве подошли войска крымского царевича Магмет – Гирея и его родного брата, хана Саип – Гирея. В VII томе Карамзин пишет: «Сии два царя соединились под Коломною, опустошая все места, убивая, пленяя людей тысячами, оскверняя святыни храмов, злодействуя, как бывало в старину при Батые и Тохтамыше. Татары сожгли монастырь св. Николая на Угреше и любимое село Василиево, Остров, а в Воробьеве пили мед из великокняжеских погребов, смотря на Москву». В примечании к этому месту дается выписка из Синодальной летописи о нашествии татарских ханов: «…и Коломенские места и Коширские и Боровские и Володимирские воеваша, и монастырь Николы на Угреше и Великого Князя любимое село Остров пожгоша…» Нападение закончилось мирными переговорами: с одной стороны, ханы убоялись неприступных московских укреплений и русского войска, которое собирал Василий III под Волоколамском; с другой стороны, великий князь московский также не хотел кровопролития.

В следующий раз об Угреше Карамзин пишет в VIII томе в связи с посещением обители шестнадцатилетним царем Иваном IV Васильевичем в 1546 году: «Разнесся слух, что хан крымский 1готовится идти к нашим пределам: сын его, Иминь, за несколько месяцев пред тем свободно грабил в уездах Одоевском и Белевском… Сам Иоанн, уже вступив в лета юности, предводительствовал многочисленною ратию, ездил водою на богомолье в Угрешский монастырь св. Николая, прибыл к войску и жил в Коломне около трех месяцев. Хан не явился».

Никола Великорецкий.

Икона XIV века

Другие паломничества на Угрешу царя Ивана Грозного в летописных источниках неизвестны, но ко времени его правления относится событие, связанное с Угрешской обителью. В одном из примечаний к VIII тому великий историк приводит выдержку из летописи о прибытии в 1555 году в монастырь чудотворной иконы Николы Великорецкого: «Пришли священники с Вятки бити челом Государю, что на Вятке образ Николы Великорецкого чудеса творит, да многа лет не поделыван, и Государь велел им с образом на судах быти, и шел образ Вяткою и Камою, да Волгою и Окою, а с Коломны Москвою и принесен бысть июня 29, и Государь велел брату своему князю Юрью Васильевичу встретити у Николы на Угреше у судна на реке Москве, а на Симонове встретил сам Царь…» Здесь упоминается князь Юрий Васильевич, младший брат Ивана IV Грозного, внучатый племянник своего полного тезки, дмитровского князя Юрия Васильевича, провожавшего до Угреши в 1497 году Анну Васильевну, княгиню рязанскую.

Интересно, что икона Николы Великорецкого (или Вятского) была чудесно обретена в 1383 году крестьянином Агалаковым. Крестьянин заметил в чаще леса яркое сияние, направился туда и увидел икону святителя Николая, которую с молитвой принес домой. Вскоре от обретенной иконы стали происходить многочисленные исцеления. Это побудило местных жителей построить на месте явления сначала часовню, а позднее церковь, и там поставить чудотворный образ. Летом 1555 года икона была отреставрирована в Москве и богато украшена, с нее сделано несколько списков, в ее честь в соборе Василия Блаженного устроен придел. 3 августа 1555 года судно с образом Николы Великорецкого отплыло из Москвы. До Ростокино икону сопровождал брат царя князь Юрий Васильевич. Нетрудно заметить, что обретение этой иконы в 1383 году имеет немало общего с явлением образа святителя Николая Дмитрию Донскому на Угреше накануне Куликовской битвы.

Дальнейшие события, связанные с Угрешей, Карамзин описывает во II главе XI тома, где рассказывает об иноке Григории Отрепьеве, который больше известен под именем Лжедмитрия I. В примечании великий историк цитирует хронограф 2, где говорится о том, что в феврале 1602 года Отрепьев «… из Чудова<монастыря> прииде к Николе на Угрешу… и впадеся в ересь… и вселися в пределах Угличских в монастырь Иоанна на Железном Бору… и паки прииде к Москве… и оттоле в Литву отбежа». Таким образом, первое свое пристанище беглый диакон из Чудова монастыря обрел именно на Угреше. Бежал Григорий от немилости царя Бориса Годунова, который велел сослать его на покаяние в Соловки за «ересь», состоявшую в том, что он говорил иногда монахам: «Знаете ли, что я буду царем на Москве?» И ведь действительно сбылось желание честолюбца, готового на обман и предательство ради достижения своей цели: в 1605 году Лжедмитрий I короновался на русский престол, а потом короновал и свою жену Марину Мнишек, дочь польского воеводы. Расплата последовала довольно скоро: в 1606 году самозванец был убит заговорщиками во главе с боярином Василием Шуйским, который был избран русским царем.

Лжедмитрий I.

Гравюра Ф. Снядецкого. XVII в.

Особенно часто Карамзин пишет о событиях на Угреше и близ нее в XII томе, посвященном Смутному времени, когда монастырь оказался в эпицентре печальных событий, и в нем хозяйничали то дружины Василия Шуйского, то приверженцы самозванцев. В 1609 году на Угреше стояли войска атамана Ивана Салкова, воевавшего на стороне поляков. Это следует из Никоновской летописи, выписку из которой приводит в примечании Карамзин: «… вор прииде на Николу Угрешского». Слово «вор» употребляется здесь в значении «изменник, разбойник».

В III главе великий историк пишет: «Между тем разбойник Салков в 15 верстах от столицы одержал верх над воеводою московским Сукиным и занял Владимирскую дорогу. Надлежало избрать лучшего стратега… Выступил князь Дмитрий Пожарский, уже знаменитый, – и встретил на берегах Пехорки и совершенно истребил его злую шайку; осталося только 30 человек, которые вместе с их атаманом дерзнули явиться в Москве с повинною!» В Никоновской летописи говорится, что сражение между войсками Салкова и Сукина произошло «в Олексеевской волости», то есть, вероятно, в районе деревни Алексеевки. Покаяние Салкова было притворным: через год атаман изменил царю Василию Шуйскому и участвовал в заговоре московских бояр по его низложению. Упоминаемый здесь московский думный дворянин Василий Борисович Сукин был довольно опытным воеводой: в 1608 году под Коломной вместе с князем Семеном Прозоровским он командовал русскими дружинами, нанесшими сокрушительное поражение полякам под предводительством пана Хмелевского. Поражение Сукина в бою близ Алексеевки, возможно, было вызвано малочисленностью московской дружины.

Летом 1610 года после разорения Пафнутьева монастыря в Боровске Угрешу заняли войска Лжедмитрия II, прозванного «Тушинским вором»: его основной лагерь располагался в Тушине. Он поселился в монастыре вместе со своей супругой Мариной Мнишек, признавшей его «чудом спасшимся мужем» и тайно с ним обвенчавшейся. Тогда сложная борьба за власть над Россией шла между Самозванцем и королем польским Сигизмундом III, который хотел сначала посадить на трон своего сына королевича Владислава IV, а позднее и сам вознамерился стать русским царем. Интересы королевской семьи представлял коронный гетман польский Станислав Жолкевский. На стороне Лжедмитрия II еще выступали польский воевода Ян Петр Сапега и казачий атаман Иван Мартынович Заруцкий. Вот как описывает Карамзин события, происходившие на Угреше: «…надлежало прежде всего отвлечь ляхов 3от Самозванца. Сей злодей думал ослепить Жолкевского разными льстивыми уверениями… но Жолкевский, известив Сапегу, что Россия есть уже царство Владислава, убеждал его присоединиться к войску республики, а бродягу 4упасть к ногам королевским, обещая ему за такое смирение Гродно или Самбор в удел. Послы гетмановы нашли Лжедмитрия в обители Угрешской, где жила Марина; выслушав их предложение, он сказал: «Хочу лучше жить в избе крестьянской, чем милостию Сигизмундовою!» Тут Марина вбежала в горницу, пылая гневом, злословила, поносила короля и с насмешкой промолвила: «Теперь слушайте мое предложение: пусть Сигизмунд уступит царю Дмитрию Краков и возьмет от него, в знак милости, Варшаву!» Ляхи также гордились и не слушали гетмана, который, видя необходимость употребить силу, вместе с князем Мстиславским и пятнадцатью тысячами москвитян выступали против мятежных единоземцев. Уже началось и кровопролитие, но малочисленное и худое войско Лжедмитриево не могло обещать себе победы. Сапега выехал из рядов, снял шапку перед Жолкевским, дал ему руку в знак братства – и через несколько часов все усмирилось. Ляхи и россияне оставили Лжедмитрия. <…> Самозванец и Марина ночью (26 августа) ускакали верхом в Калугу с атаманом Заруцким, с шайкою казаков, татар и россиян немногих». В примечаниях к этому месту приводится выписка из первоисточника – Окружной грамоты князя Федора Ивановича Мстиславского от 4 сентября 1610 года, по содержанию полностью совпадающая с текстом «Истории государства Российского», а также цитируется Никоновская летопись: « …Вор же разоривши монастырь (Пафнутьев), поиде на Москву и ста у Николы на Угреше».

Марина Мнишек.

Гравюра Ф. Снядецкого. XVII в.

Интересные подробности этого события можно почерпнуть из «Рукописи Жолкевского», изданной П. Мухановым в Москве в 1835 году. Это собственноручные записки гетмана, относящиеся приблизительно к 1611 году. О себе он пишет в третьем лице: «Сапега, или, лучше сказать, войско его, увидев пред собою войско Гетмана и Московскую рать, весьма устрашилось. <…> Сапега выехал тотчас же и там сообразно с тем, что было предложено Гетманом, объявил и пожатием руки подтвердил, что если бы пан их и не захотел довольствоваться тем, что было предложено Гетманом (а касалось сие до Гродна и Самбора), они не хотели более оставаться с ним. Самозванца в то время не было в лагере: он находился за 2 мили оттуда у своей жены в монастыре, который москвитяне называют Нове – Гроши 5. И так они отложили до следующего дня уведомление гетмана, доволен ли этим обманщик или нет. Но он не помышлял сим удовольствоваться, а тем более жена его, которая, будучи женщиною властолюбивою, довольно грубо пробормотала: «Пусть Е.В. Король 6уступит Е.В. Царю 7Краков, а Е.В. Царь отдаст королю Варшаву». Гетман, услышав об этом, снесся с думными боярами, имея намерение двинуться ночью, нагнать этого злодея в монастыре и стараться поймать его; и так мы двинулись в час ночи. <…> Сие предприятие не было бы тщетно, если бы один изменник москвитянин, ушедший из Москвы к обманщику, не предостерег его. Самозванец… вскочив на коня и посадив на коней свою боярыню и женщин, бежал из монастыря. С ним отправился один только Заруцкий с несколькими сотнями донских казаков; бежал же он, как потом оказалось, через Серпухов к Калуге, ибо многие думали, да и он сам распустил такой слух, что отправляется к Коломне. <…> Неизвестность о дороге, которою отправился обманщик, помешала войску тотчас же выступить за ним в погоню. Наступила ночь, и около 6 часов имел он впереди. Гетман возвратился в лагерь, а бояре в город…»

Патриарх Филарет. Миниатюра из «Титулярника». 1672 г.

11 сентября 1610 года по предложению гетмана Жолкевского к Сигизмунду III было направлено русское посольство, возглавляемое митрополитом Ростовским Филаретом, отцом первого русского царя из рода Романовых Михаила Федорови-ча и будущим патриархом. Посольство должно было предложить юному королевичу Владиславу перейти в православие и принять русский престол. Карамзин пишет: «Товарищами Филарета и Голицына 8были окольничий князь Мезецкий 9, думный дворянин Сукин, дьяки Луговской и Сыдавной – Васильев, архимандрит новоспасский Евфимий, келарь лавры Авраамий, угрешский игумен Ионаи вознесенский протоиерей Кирилл». После молебна в Успенском соборе посольство выехало из Кремля в сопровождении множества чиновников и полутысячи воинов. Однако Сигизмунд III, который теперь сам претендовал на русский трон и хотел насадить на Руси католичество, отправил русских посланников в заточение в Киев. Угрешский игумен Иона умер, не дождавшись возвращения на родину. По иному сложилась судьба Василия Борисовича Сукина, того самого воеводы, который в 1609 году потерпел поражение близ Угреши. Он вместе с несколькими товарищами выразил притворную благосклонность к Сигизмунду III, был им отпущен и поспешил в Москву, чтобы рассказать о вероломстве польского короля и призвать соотечественников на борьбу с интервентами.

Уже через 10 дней после отправления русского посольства к Сигизмунду III поляки заняли Москву, нарушив ранее заключенное соглашение. Их бесчинства в столице увенчались огромным пожаром, бушевавшим 19–21 марта 1611 года. Тем временем к Москве шли «бодро, но тихо» дружины Первого земского ополчения. «25 марта ляхи увидели на Владимирской дороге легкий отряд россиян, казаков атамана Просовецкого, – пишет Н. Карамзин, – напали и возвратились, хвалясь победою. В следующий день пришел Ляпунов от Коломны, Заруцкий от Тулы; соединились с другими воеводами близ обители Угрешской и 28 марта двинулись к пепелищ у московскому». Вот как об этом говорится в Никоновской летописи, выдержку из которой Карамзин в очередной раз приводит в примечании: « Придоша же все воеводы из всех городов к Николе на Угрешу, и совокупившася все за едино и поидоша под Москву…»

Таким образом, Угреша в 1611 году стала местом сбора дружин Первого земского ополчения, которое не выполнило, к сожалению, своих задач из – за разногласий между воеводами и внутренних мятежей. Нередки были разбои и грабежи населения со стороны ополченцев. Страдал от них и Николо – Угрешский монастырь: « Двадцать казаков, кинутых воеводою Плещеевым в реку за разбой близ Угрешской обители, были спасены их товарищами и приведены в стан Московский».

Через две страницы после этой фразы труд Карамзина обрывается. Тяжелая болезнь и смерть, последовавшая 22 мая 1826 года, помешали великому историку завершить свое грандиозное произведение описанием царствования Михаила Федоровича Романова, как он планировал. Несомненно, Угреша была бы упомянута им еще не раз в связи с Угрешскими походами этого царя на богомолье. Всего Карамзин в « Истории государства Российского» упомянул Угрешу 16 раз, в том числе 6 раз в основном тексте. Это говорит о широкой известности Николо – Угрешской обители, еще не достигшей в конце XV – начале XVII века вершины своей славы, как места паломничества московских государей и военной крепости на опасных юго – восточных подступах к столице.

«Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно, не уважать оной есть постыдное малодушие», – писал великий Пушкин. Жителям Угрешской земли, несомненно, есть чем гордиться и что уважать.

Елена Егорова

Ссылки и комментарии

1 Саип – Гирей.

2 Хронографы – краткие летописи о событиях в какой – либо местности, которые велись в Византии, а с XVII века и на Руси.

3 Ляхи – поляки.

4 Лжедмитрия II.

5 Обитель Угрешская. Примечание публикатора П. Муханова.

6 Его величество король Сигизмунд III.

7 Лжедмитрию II.

8 Речь идет о князе Василии Васильевиче Голицыне, впоследствии изменнике.

9 Речь идет о Даниле Ивановиче Мезецком.

Храм – сказание
Храм Преображения Господня в селе Остров

На живописном правом берегу Москвы – реки, ниже Коломенского и села Беседы, расположено древнее село Остров с замечательным по красоте храмом. Оно впервые упоминается в духовной грамоте деда Дмитрия Донского, московского князя Ивана Даниловича Калиты, в 1328 году. В духовной грамоте князя Ивана Ивановича Красного, составленной в 1356 году, село Остров снова упоминается как завещанное его старшему сыну Дмитрию Ивановичу. В XIV–XVII веках село было дворцовым и служило загородной резиденцией великих князей и царей, их любимым местом отдыха. Уже при великом князе Василии III в Острове был княжеский терем. Здесь бывали цари Иван Грозный, Михаил Федорович Романов, а особенно часто приезжал царь Алексей Михайлович. Писцовые книги 1675–1677 годов отмечают, что в дворцовом селе в это время существовали государев двор, два сада, конюшенный двор.

История села описана в книге известного писателя – теолога прошлого века Дмитрия Дмитриевича Благово «Дворцовое село Остров. Историческое описание» 1. Сведения об Острове есть и в книге 2о Николо – Угрешском монастыре, расположенном напротив села на левом берегу Москвы – реки, в четырех верстах к северу от него. В книге об Острове Благово пишет: «Нельзя не подивиться странному сближению судеб села Острова и Угрешской обители с весьма давних времен. Остров, существовавший при Иване Даниловиче Калите, деде Дмитрия Ивановича Донского, был, может быть, виновником основания Угрешского монастыря, ибо великий князь Дмитрий Иванович, вероятно, и расположился на том месте оттого именно, что поблизости было его потешное село. Когда крымцы [в 1521 году] напали на Остров, сожгли они и Угрешу. Когда московские великие князья посещали Остров, они бывали и на Угреше. Когда царь Алексей Михайлович потешался охотою в Острове, он приходил помолиться и на Угрешу, когда угощал он в Острове вселенских патриархов, посетил он с ними и Угрешскую обитель 3. Впоследствии, когда государь [Петр I] оставил Москву, перестал бывать и на Угреше. Одновременно пришли в упадок и Остров, и Угреша. И ежели соседство и близость Острова были отчасти поводом к основанию обители на Угреше, то и Угреша, в свою очередь, была виновницей восстановления Острова, ибо в ней предрешилась его окончательная судьба…» В последних строках автор имеет в виду устройство Николо – Угрешским монастырем в Острове в 1871 году обширной владычной богадельни.

А.Г. Орлов – Чесменский. Миниатюра неизв. худ.

В начале XVIII века село было пожаловано Петром I светлейшему князю А.Д. Меншикову. В 1753 году по указу императрицы Елизаветы Петровны дворцовые села Новопреображенское (Люберцы) и Остров были пожалованы ее племяннику, великому князю Петру Федоровичу.

В 1765 году императрица Екатерина II пожаловала «село Остров и село Беседы с приписными к ним деревнями и приселками, и со всеми принадлежащими угодьями, землями пашенными, лесами и сенными покосами в вечное и потомственное владение» герою Чесменской битвы графу Алексею Орлову. Последний заложил здесь усадьбу с большим конным заводом, выстроил «обширный дом и превосходный сад, раскинутый по холмам и скатам холмов с удивительным разнообразием и украшенный множеством беседок и павильонов» 4. Соколиные забавы Алексея Михайловича сменились в это время не менее многолюдными охотами хлебосольного московского вельможи. Отряды псарей в праздничных костюмах, своры собак, блестящие группы гостей и зрителей – вся эта толпа разодетых людей, движущаяся и управляемая призывными звуками рогов и лаем собак, к вечеру возвращалась в Остров, в Конный павильон, где обильный ужин под звуки музыки и при свете фейерверков завершал празднество.

Здесь, в Острове, в мае 1782 года пышно праздновал граф Алексей Григорьевич Орлов свое бракосочетание с Евдокией Николаевной Лопухиной. Венчание состоялось в великолепном Преображенском храме. В 1785 году родилась графиня Анна Алексеевна, а через год ее молодая мать умерла при родах сына Ивана, прожившего всего один год.

А.А. Орлова – Чесменская. Неизв. худ.

После смерти графа Алексея Григорьевича Орлова – Чесменского в 1808 году усадьба постепенно стала приходить в упадок. «Единственная дочь вельможи, графиня Анна Алексеевна, получившая по своему времени самое блестящее образование, отказавшись навсегда от замужества, посвятила всю свою жизнь на дела богоугодные и на украшение обителей иноческих и церквей», – писал в своей книге «Старая Москва» М.И. Пыляев.

Пожертвования графини Орловой на церковь были очень велики – семь с половиной миллионов рублей. Графиня до 1830–х годов подолгу жила в любимом селе Остров. Однако после неудавшихся попыток «устроить в Острове женскую обитель и при оной богоугодные заведения… и выстроить на Угреше церковь над задними Водяными воротами, обращенными к Острову», графиня в 1838–1839 годах продала большую часть своих владений, в том числе и Остров, в казну. Здесь была открыта писарская школа. В конце 1860–х годов здания в Острове пришли в упадок, пустовали и разрушались.

Усадьба, находившаяся в собственности Министерства государственных имуществ, и отчасти ее постройки были проданы Николо – Угрешскому монастырю. Как пишет Благово, «странными путями, хотя и не при жизни графини Орловой, исполнились все ее благочестивые желания: островской дом и другие строения, принадлежавшие ей и купленные Угрешским монастырем, употреблены совершенно соответственно ее желаниям». Усадебный дворец был перестроен в Архиерейский дом, а из остальных разобранных построек возводились в монастыре в середине прошлого века новые храмы и часовни. Когда владение Орловых перешло духовному ведомству, в переделанных зданиях Конного двора стараниями настоятеля Николо – Угрешского монастыря, замечательного церковного деятеля прошлого века архимандрита Пимена (Мясникова) была открыта богадельня для отставных священников и их семей. Такого благотворительного заведения духовенство до сих пор еще не имело. Торжественное освящение богадельни и церкви состоялось 12 декабря 1871 года.

План бывшей графской усадьбы в с. Остров. 1863 г. РГАДА, ф. 1205, ед. хр. 53

Крупными арабскими цифрами обозначены земельные участки: 1. Пейзажный парк (сад с сенокосом). 2. Регулярный парк (питомник). 3. Огороды. 4. Хозяйственные постройки и магазины. 5. Крестьянская усадьба.

Мелкими арабскими цифрами (нами помечено римскими цифрами) обозначены: I (31, 32, 25). Писарская школа с флигелем, бывший Конный двор. II (2). Пруд. III (3). Церковь Преображения Господня. IV (4). Господский дом. V (5–6). Цветник с дорожками.

При этом впервые после 1668 года в Острове служили три владыки: митрополит Московский Иннокентий, епископ Можайский Игнатий и епископ Дмитровский Леонид. В 1875 году благодаря неутомимым заботам архимандрита Пимена было построено второе здание Островской богадельни на 30 семей. Всего в 1882 году здесь призревалось около 300 человек.

Храм Преображения в с. Остров

Не сохранились когда – то стоявшие здесь дворцы и павильоны, построенные графом Орловым. События XX века вписали в историю новые страницы, но все так же стоит Преображенский храм, по – прежнему белый и нарядный, как четыреста с лишним лет тому назад. Точная дата постройки Преображенского храма села Остров не установлена. Известно, что в 1646 году здесь в торжественной обстановке произошло освящение церкви в присутствии патриарха и царя. Однако особенности ее архитектуры не оставляют сомнения, что перед нами сооружение XVI века, а упоминаемое освящение было следствием каких – либо починок и достроек.

Этот древний храм, относящийся к блестящей поре русского зодчества, схож с церковью Вознесения в Коломенском, с собором Василия Блаженного. В Преображенском храме органично слились формы деревянного русского зодчества, элементы итальянской архитектуры кремлевских соборов и некоторые особенности североевропейских строений. Подобно названным выше храмам, постройка эта отличается удивительно точно найденным треугольным силуэтом, по – видимому, столетиями вырабатывавшимся деревянной русской архитектурой и повторенным здесь. Храм сооружен из местного белого мячковского камня, который брали для строительства многих храмов Северо – Восточной Руси. Еще при святом благоверном князе Дмитрии Донском взяли из Мячковского карьера больше 100 000 тонн камня для строительства Московского Кремля.

Памятник древнерусского зодчества, возведенный в дворцовом селе Остров, бесценен. Как композиция, так и детали храма уникальны для русской архитектуры эпохи Ивана Грозного. На крестчатое в плане башнеобразное высокое основание с сильно выделяющимися лопатками поставлен восьмерик, а на него, в свою очередь, водружен относительно низкий шатер. Места переходов от одной формы к другой декорированы более чем двумястами кокошниками, пышным кружевом пенящимися у основания стройного шатра. Уникальность храма – в деталях, не встречающихся в русском каменном зодчестве. Здесь достаточно обратить внимание на профилировку его мощных лопаток, на своеобразие рисунка аркатурного пояса под карнизом, венчающим крестчатое основание, на профиль этого карниза и цоколя. До сих пор загадка появления таких не свойственных русскому зодчеству XVI века форм в храме села Остров остается неразгаданной.

Видимо, в том же XVI веке были построены приделы, как и апсида основного храма, увенчанные ярусами более спокойных по форме кокошников и украшенные узорной кладкой псковского типа. Особенно красивы уникальные круглые окна – люкарны, заключенные как бы в лучистую розетку.

Все элементы храма непревзойденно согласованы единым творческим замыслом. Галерея – гульбище вокруг храма первоначально была открытой. Лишь в 1830 году, когда была пристроена колокольня в псевдоготическом стиле, галерею превратили в закрытую. Этот блистающий праздничной белизной храм, прекраснейшее творение народного гения, был построен в беспокойное для Москвы время на пути набегов крымских ханов. В толще церковных стен крутая лестница ведет к основанию шатра. Отсюда, как на ладони, видна редкая по красоте обширная москворецкая долина. Дозорные до боли в глазах следили за тем, что делается вокруг. Ведь имея прямые оси видимости сразу с тремя приречными ансамблями – церковью в селе Петровском, Николо – Угрешским монастырем и церковью Рождества Христова в Беседах, он входил в главную дозорную систему на юго – востоке Москвы.

Ныне, как и в далеком XVI веке, стоит на высоком холме окруженный старыми деревьями, среди ландшафта, мало изменившегося со времен Ивана Грозного, нарядный, благородный по формам белокаменный Преображенский храм – одно из самых ярких воплощений красоты и нерасторжимой духовной связи между нашим прошлым и волнующими евангельскими событиями. Когда смотришь на храм с подножия холма, то вспоминаешь рассказ его настоятеля отца Леонида, что храм этот – воплощение евангельского сказания о Преображении Господнем. Иисус Христос с тремя учениками, Петром, Иаковом и Иоанном, взошел на высокую гору Фавор помолиться. Пока Спаситель молился, утомленные ученики заснули. Когда же они проснулись, то увидели, что Иисус Христос преобразился: лицо его просияло, как солнце, а одежды его стали белыми, как свет. Очень схож этот образ с прекрасным белокаменным храмом, поднимающимся над поймой реки и ее далями. Два придела – словно два пророка Моисей и Илия, стоявшие рядом с Иисусом в момент Преображения. На углах крестчатого столпа стоят 12 тумб с декоративными главками, словно двенадцать апостолов.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю