Текст книги "Нечисть по найму"

Автор книги: Елена Малиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Тем не менее надеюсь, ты позволишь мне посмотреть ту книжку, которую Аджей так настойчиво тебе отдавал, – немного помолчав, продолжил Шерьян.

– Фигушки! – не сдержавшись, без малейшего почтения рявкнула я. – Даже не подумаю. Уж слишком ты рьяно распорядился прошлым пергаментом. Взял и сжег без раздумий. Мало ли, а вдруг он представлял великую историческую ценность, и Аджею крупно попадет из-за пропажи рисунка. А теперь еще и книжку ему подавай. Ага, прям разбежалась! Обойдешься.

К моему счастью, по окончании этой возмущенной тирады мы наконец-то подошли к дому Шерьяна, поэтому препирательства пришлось на время отложить. Храмовник лишь многозначительно хмыкнул, показывая, что на этом наш разговор не окончен, и скрылся где-то в глубинах сада. А я тут же вытащила многострадальный подарок Аджея из сумки и, немного подумав, засунула книжку за пазуху. Так, на всякий случай. Знаю я этих храмовников, никогда не упустят шанса в чужих вещах без спроса похозяйничать. Впрочем, как и большинство остальных людей.

Поскольку весь мой нехитрый скарб был уже упакован и наготове, я удобно расположилась в тени раскидистого дерева, красовавшегося во дворе, откуда лениво наблюдала за сборами своего ненаглядного работодателя и его неугомонного сынка. Как оказалось, в путешествие они в отличие от меня собирались сильно налегке. Лишь пара дорожных сумок, в одной из которой мой нюх без проблем учуял ароматное вяленое мясо и еще много-много вкусностей. Я печально вздохнула и перевернулась на спину, с удовольствием растягиваясь в полный рост. А вот перекусить сейчас было бы весьма кстати. Завтрак уже давно благополучно переварился и упокоился с миром в моем животе, который начинал недовольно бурчать, напоминая, что о нуждах телесных забывать не следует.

– Шерьян, – не выдержав, все же окликнула я храмовника, который в данный момент как раз навьючивал поклажу на нетерпеливо переминающуюся лошадь, – пообедать перед отъездом не желаешь?

– Нет, – мотнул он головой, вдумчиво проверяя упряжь. – И тебе не советую. В такую жару сытым трястись на лошади – удовольствие то еще.

– На какой лошади? – Я резко села, когда до меня дошел смысл его слов. – Ты хочешь сказать, что я тоже поеду верхом?

– Конечно. – Шерьян позволил себе легкую усмешку. – Как же иначе? Или ты предпочитаешь бежать следом? Думаю, на такое зрелище весь город высыпет поглазеть. Великовозрастная девица, пытающая поспеть за всадниками.

– Ну до городских ворот можно и пешочком дойти, – с робкой надеждой предложила я. – А там я перекинусь и вполне смогу тягаться в скорости с вашими скакунами.

– Исключено, – отрезал Шерьян. – Мне только проблем с охотниками за нечистью не хватает. Рано или поздно, но тебя заметит кто-нибудь из крестьян. Вот веселуха нам будет убегать от целой толпы воинственно настроенной священной братии, вооруженной крестами и святой водой. Тут даже мое заступничество тебе не поможет. Скорее меня на соседнем костре сожгут, подумав, что я предал общее дело.

– Никто меня не заметит, – неуверенно возразила я, с тоской подумав о многочисленных деревеньках, расположенных вокруг Мейчара. На расстоянии в три дня пути от города в здешних краях даже в кустики по нужде проблематично сходить – обязательно кто-нибудь будет иметь счастье твой голый зад лицезреть.

– Ты сама-то в это веришь? – скептически поинтересовался храмовник, наконец-то повернувшись ко мне лицом. – Тефна, я никак не пойму, что тебя на этот раз не устраивает? И ты знаешь, и я знаю, что пребывание в звериной ипостаси требует много сил и энергии. И вообще, это грозит тебе массой ненужных проблем и хлопот.

Шерьян был прав. Действительно, длительное путешествие в облике кошки вряд ли принесет мне удовольствие. Скорее наоборот. Во-первых, меня будет преследовать постоянное чувство голода и элементарная жажда крови, с которой достаточно легко совладать, будучи в человеческом теле, но которая становится практически невыносимой, если пребывание в шкуре животного по тем или иным причинам затягивается. Во-вторых, чем дольше времени ты живешь зверем, тем больше глупеешь. Инстинкты – хорошая вещь, но без человеческой смекалки и ума тоже тяжело обходиться. Один раз мне пришлось быть кошкой в течение целой недели, уходя от преследования. После этого я целый год училась связно разговаривать, а не рычать, словно дикое животное. Впрочем, это отдельный разговор – от кого я тогда бежала и чем все это в итоге закончилось.

Я с сомнением посмотрела на смирную тонконогую лошадку, которая стояла чуть поодаль, видимо дожидаясь меня, как законную хозяйку. Все бы хорошо, но нечисть и верховая езда – понятия совместимые с огромным трудом. Любой мало-мальски сообразительный скакун обычно сразу понимает, что я не та, за кого себя выдаю. И предпочитает держаться от меня подальше. Вполне разумное решение со стороны несчастной скотины. Кому охота носить на своей спине того, кто при удобном случае не откажется с аппетитом тобой же закусить.

– Шерьян, – простонала я, даже не делая попыток приблизиться к животному, которое еще не подозревало, какую свинью ему подложил любимый хозяин, – я никогда не ездила подобным образом.

– Правда? – нарочито удивился храмовник и состроил лживую сочувственную гримасу. – Очень жаль, Тефна, но ничем не могу помочь. Придется учиться.

Я с затаенной ненавистью посмотрела в смеющиеся глаза Шерьяна. Ладно, служитель бога, попадешься ты мне еще темной ночкой на узкой тропинке. Убить не убью, но лицо исцарапаю только так. Если шрамы украшают мужчину, то ты станешь первым красавцем в этой стране.

– На твоем месте я бы не был столь самоуверен, – неожиданно ответил на эти мысли храмовник, заставив меня тем самым подскочить на месте от ужасной догадки. – Смею тебе напомнить, что наш последний поединок окончился совсем не в твою пользу.

Я могла бы ответить на его слова, что он воспользовался на редкость подлым приемом – посадил меня в бочку со святой водой. И вообще, настоящая схватка должна происходить один на один, а храмовник не погнушался прибегнуть к помощи сына. Но в очередной раз промолчала. Сначала надо разобраться с на редкость неприятной привычкой Шерьяна без спроса лазить в чужую голову. Неужто судьба была ко мне так жестока, что подсунула телепата?

Храмовник язвительно ухмыльнулся и протянул мне руку, помогая встать с травы. Затем с издевательским поклоном указал на лошадь. Кажется, вот и пришла моя жизнь к концу. Точно знаю – стоит только подойти к животному, как оно обезумеет и проломит копытом мой хрупкий череп. Но я натянула на лицо беспечную улыбку и смело вложила трясущуюся от ужаса руку в ладонь мужчины. Прохладные пальцы обхватили мое запястье, и Шерьян без видимого усилия поднял меня на ноги. Намного осторожнее и любезнее, чем в прошлый раз, кстати, когда заставлял тащить сумку.

– Всегда бы так, – не удержавшись, пробурчала я.

Храмовник сделал вид, будто не понял намека, и посторонился, пропуская меня к лошади. Несчастное животное, не подозревающее, что через миг станет моим убийцей, с аппетитом хрумкало травку и изредка поводило ухом, отгоняя особо наглую муху. Я сделала маленький осторожный шажочек по направлению к ней, чувствуя, как внутри все замерло от тревожного нехорошего предчувствия. Лошадка тут же подняла голову, оторвавшись от подножного корма, и с любопытством уставилась на меня влажными карими глазами.

– Смелее, – нетерпеливо прошептал Шерьян, с самым добрым выражением на лице подталкивая меня к животному.

Я шагнула еще раз на ватных, подгибающихся от страха ногах. Лошадь скептически посмотрела на мое искаженное ужасом лицо и равнодушно повернулась задом. Ну точно готовится копытом по виску заехать!

– Шерьян, я не могу, – не выдержав, заканючила я. – Она меня убьет. Я этих кровожадных тварей знаю – только поверишь, что они к тебе хорошо относятся, так сразу же или скинут на полном скаку, или шею сломают.

Лошадь с удивлением обернулась, будто поняла мои слова, и обиженно всхрапнула.

– Не клевещи на благородное животное! – строго одернул меня Шерьян. Затем, видимо, осознав, что я могу тянуть время до вечера, приобнял меня за талию и, несмотря на отчаянное сопротивление, подтащил к лошади. – Лезь! – приказал храмовник.

– Не буду! – мотнула я головой и с отчаянием закусила губу, пытаясь не упасть в обморок от такой близости к исчадию бога-отступника.

– Если Таша – исчадие, то ты тогда кто? – риторически вопросил храмовник, в очередной раз подтвердив мои догадки о природе своей невероятной прозорливости.

Точно телепат. Вот ведь угораздило меня вляпаться. И как такому типу гадости подстраивать? Он же все равно обо всем первым узнает.

– Ташечка, – поняв, что спасения ждать не от кого, засюсюкала я сладким голоском, – девочка моя. Ты же не скинешь меня?

Лошадь совсем по-человечески покачала головой и укоризненно оглянулась на хозяина, будто спрашивая: что за идиотку ты мне привел? Шерьян развел руками, безмолвно извиняясь за мое чудаковатое поведение, и, крепко ухватил меня за бока, легко подсадил в седло. Я сразу же вцепилась потными от волнения ладошками в поводья, а храмовник тем временем суетливо принялся крепить на лошадь поклажу, то и дело подозрительно фыркая. Будто изо всех сил пытаясь удержаться от громкого непочтительного хохота.

– И ничего смешного тут нет, – прошипела я, поняв, что Шерьян от души веселится над моими неуклюжестью и страхом. – У меня есть весьма резонные причины относиться с недоверием и опаской к лошадям.

– Вот как? – Шерьян заинтересованно поднял голову, с любопытством вглядываясь в мое лицо. – Какие же, интересно?

– Это тебя не касается, – тихо отозвалась я и до крови прикусила губу, не позволяя себе погрузиться в пучину горьких воспоминаний. Сейчас не время. Незачем какому-то там храмовнику видеть мое прошлое.

Шерьян еще некоторое время молчал, словно ожидая продолжения. Или пытаясь подкараулить момент, когда я ослаблю контроль над своими мыслями. Потом с некоторым разочарованием пожал плечами и отошел к сыну, который держал под уздцы двух великолепных гнедых жеребцов.

– Что ж, – негромко произнес храмовник, легко взбираясь в седло, – тогда в путь. Надеюсь, он будет добрым для нас.

Предупредительные слуги заранее открыли ворота, поэтому через миг наша небольшая кавалькада бодро зазвенела подковами по зеленым улочкам восточной окраины Мейчара, спеша вырваться из душного зноя города.

* * *

Неприятности начались уже у городских ворот. Казалось, будто все население Мейчара решило срочно отправиться по делам в сельскую местность. На жаре изнывали несколько десятков людей, терпеливо дожидаясь момента, когда стражники наконец-то разрешат продолжить им путь.

– Ничего не понимаю, – озадаченно проговорила я, нервно одной рукой поправляя волосы, а другой крепко сжимая поводья. – Обычно строгий досмотр проводят только на въезде в город. Да и то всегда медяком откупиться можно. На выезжающих внимания почти не обращают. Неужто уперли нечто важное из ратуши, раз стражникам такой приказ отдали? Так я бы знала.

Шерьян как-то виновато отвел глаза и легко спешился. Я его примеру последовать при всем желании не могла. Мне совершенно не хотелось позориться при всем честном народе, когда придет пора залезать обратно в седло. Представляю, сколько будет хохота, когда храмовник вновь примется закидывать меня на лошадь. Нет уж, мне и тут неплохо сидится.

Таша поняла, что неразумная всадница и не думает даже временно облегчить ее жизнь, печально вздохнула и неспешно отошла в тень, не обращая никакого внимания на судорожные рывки поводьями.

– Попробую разузнать что-нибудь, – негромко произнес Шерьян и, небрежным движением убрав медальон под шнуровку рубахи, быстрым шагом направился к началу очереди.

Я проводила его страдальческим взглядом и с некоторым испугом покосилась на Рикки. Вдруг малец решит повторить свой утренний подвиг и попробует прилюдно обесчестить меня. Нет, его, конечно, быстро поставят на место – мужиков-то вокруг полно. Но приятного мало – в пыли на потеху всем присутствующим искупаться.

Рикки почувствовал мое внимание и обернулся. Радушно улыбнулся и нарочито причмокнул, словно говоря, что еще не окончательно потерял надежду поближе со мной познакомиться.

Я раздраженно передернула плечами. Ну вот, только настроение себе испортила. Стоило признать, решение подзаработать на оскорблении чести и достоинства бургомистра было ошибочным. Уж слишком много проблем я из-за этого получила, а денег от гильдии веселых вдовушек еще и не видела. За прошедшие сутки жизнь окончательно повернулась ко мне упитанной филейной частью тела. А ведь мы пока даже не выехали из города. Ладно, рано еще впадать в отчаяние и с упоением предаваться унынию. Будем надеяться, путешествие не затянется надолго. Мое дело маленькое – доставить их к кругу мертвых и со всех ног бежать оттуда. Пусть с остальными проблемами сами разбираются.

– Почему ты так боишься цели нашего путешествия? – вдруг вкрадчиво поинтересовался Рикки, подъезжая ближе.

От неожиданности я подпрыгнула на месте и едва не вывалилась из седла.

– Не твое дело, – мрачно огрызнулась я.

– Разве не мое? Мое, – пожал плечами сын храмовника. – Мне весьма интересно, что ждет нас в конце дороги. И я чувствую, что ты лучше чем кто бы то ни было знаешь об этом и можешь рассказать.

Я неопределенно хмыкнула и принялась с преувеличенным вниманием разглядывать толстого неопрятного представителя торговой гильдии. Мужчина сверкал на солнце золотом многочисленных перстней и громко ругался с приказчиком, требуя, чтобы несчастный немедля вывез его из города, минуя очередь.

– Почему замолчала? – Не выдержав, Рикки легонько тронул меня за рукав, но тут же отшатнулся, когда увидел, каким опасным зеленым блеском сверкнули мои глаза.

Лошадь испуганно всхрапнула, почуяв близость зверя, но на дыбы вставать не стала. Стоит признать, Таша оказалась на редкость спокойным животным. Чего нельзя сказать обо мне.

– Я уже сказала: не твое дело! – прошипела я, поспешно усмиряя свою звериную ипостась. Вот только перекинуться мне сейчас для полного счастья не хватает.

– Чего ругаетесь? – прервал нашу перебранку Шерьян, незаметно появляясь рядом. – Более людного места выбрать не могли?

– Мы не ругаемся, – поспешно мотнул головой Рикки. – Просто я хотел узнать, что такого страшного в круге…

– Тихо! – негромко рявкнул храмовник, встревоженно оглядываясь по сторонам. – О таких вещах не принято говорить при посторонних!

В серо-голубых глазах юноши мелькнуло бешенство. Такое зримое и пугающее, что я едва не втянула голову в плечи, малодушно заскулив. Ох, что-то в самом деле неладное творится с мальчиком. Еще ни одна нечисть меня не пугала так сильно, как этот юнец, у которого молоко на губах не успело обсохнуть.

Шерьян спокойно выдержал полный ненависти взгляд сына. Только пальцы его побелели – так крепко мужчина вцепился в рукоять меча. Рикки, заметив это, первым отвел глаза.

– Прости, отец, – чуть слышно пробормотал он. – Ты прав, я не должен был выспрашивать об этом…

Храмовник некоторое время молчал, с каким-то непонятным напряженным вниманием вглядываясь в лицо сына. Потом с видимым облегчением вздохнул и рассмеялся.

– Когда придет время, я сам тебе все расскажу, сынок, – широко улыбаясь, отозвался Шерьян. – Потерпи еще немного. Пожалуйста, ты ведь у меня хороший мальчик.

Он отвернулся, не дожидаясь ответа юноши, поэтому не видел, как злобная гримаса на миг исказила лицо Рикки. А вот я видела. И вновь ощутила приступ панического страха. Захотелось немедленно разорвать договор со столь странной парочкой и как можно быстрее бежать из города или, что еще лучше, из страны. Ох, во что-то совсем опасное я вляпалась, как бы усы не подпалить на этом дельце.

– Ты узнал, в чем причина задержки? – поинтересовалась я, постаравшись, чтобы голос не выдал меня предательской дрожью.

– Нет, – разочарованно цыкнул Шерьян, наконец-таки убирая руку с перевязи. – Стражники бормочут что-то невразумительное. Мол, это приказ самого бургомистра – у всех отъезжающих тщательно проверять вещи. Боюсь, мы тут надолго застряли.

Я озадаченно почесала лоб и задумчиво посмотрела на небо, которое потихоньку начинало наливаться синевой раннего вечера. Эдак мы рискуем заночевать в Мейчаре. Плохая примета – если не успеешь покинуть город в день отъезда, то и все дело насмарку пойдет.

– Они даже не брезгуют личным досмотром, – продолжил тем временем Шерьян.

– Чего?! – возмущенно заорала я, мигом позабыв все правила хорошего поведения и привлекая к себе чрезмерное внимание товарищей по несчастью, которые маялись неподалеку от безделья. – Чтобы меня какой-то потный стражник лапал? Драконью чуму на этот город, если я позволю такое!

Из соседней телеги высунулась розовощекая дородная матрона, которая секунду думала над моими словами, а затем разразилась громкой тирадой, цензурными в которой были только предлоги. Даже купец на время забыл о ругани с приказчиком и заслушался, видимо, запоминая на будущее незнакомые выражения и цветистые обороты.

Краткий смысл фразы женщины сводился к тому, что она руки стражникам пообрывает и засунет в то место, из которого ноги растут, если несчастные только посмеют к ней прикоснуться. Матрону тут же поддержала в кровавых замыслах маленькая, но весьма плотно сложенная гномиха, чью принадлежность к женскому полу выдавали лишь многочисленные бантики в бороде. Словом, присутствующая в очереди прекрасная половина разумных рас моментально вступила в явный сговор с целью накостылять представителям власти.

– Дела, – озадаченно пробормотал Шерьян, невольно пятясь от гномихи, которая, потрясая отобранным у мужа боевым топором, крикливо руководила стихийно собранным женским ополчением. – Как бы тебя, Тефна, не упекли в темницу за подстрекательство к беспорядкам.

Я лишь отмахнулась от предостережения храмовника. Здравый смысл подсказывал, что мы рискуем основательно задержаться в этой очереди. Пока стражники баб успокоят, пока до нас дело дойдет, пока я морду начищу тому, кто меня тронуть посмеет… Пожалуй, как бы в самом деле в темницу не упекли. Я же себя знаю – ни за что не сдержусь, если какой-нибудь пропахшей луковой похлебкой и чесночным салом потный мужлан ко мне руки протянет.

– А медальон ты им показывал? – деловито осведомилась я, пытаясь найти выход из создавшейся ситуации.

Шерьян неожиданно покраснел.

– Нет.

– Почему? – Я удивленно посмотрела на мужчину.

Вроде бы раньше он казался мне весьма умным человеком. Неужели непонятно, что служителю бога-сына совсем не обязательно стоять с простыми смертными в долгой очереди и подвергаться унизительному досмотру? Да его же без проблем пропустят и еще доброго пути пожелают, стоит только храмовый знак показать. Тем более такой.

– Я бы не хотел, чтобы о моем отъезде кто-нибудь знал, – пустился в путаные объяснения Шерьян. – Слуги всем любопытствующим будут говорить, что я малость приболел и не принимаю гостей. Но если стражники увидят медальон… Словом, уже к вечеру бургомистр будет в курсе нашего путешествия, а я бы желал сохранить его в тайне как можно дольше.

– Понятно, – пробурчала я. Значит, этот вариант отпадает. А жаль.

В нашей компании повисло напряженное молчание. Я сосредоточенно раздумывала над тем, как выскользнуть из города, не запятнав свою шкурку липкими, потными отпечатками чужих рук. Шерьян с настоящим отчаянием во взоре наблюдал, как неуклонно солнце катится на запад. Только Рикки казался совершенно счастливым и умиротворенным. Юноша с абсолютно идиотской улыбкой разглядывал ближайшую девицу, которая поспешно вооружалась чугунной сковородкой, вытащенной из глубин баула необъятных размеров. Да уж, чувствует мой нос, стражникам и в самом деле сегодня несладко придется.

– Ты ведь часто общалась с запрещенными гильдиями, – наконец рискнул прервать затянувшуюся паузу Шерьян. – Неужто из города не существует никаких потайных ходов?

– Почему не существует? Существует, – хмуро отозвалась я. – Гномий ведь самогон в Мейчар без проблем доставляют в неограниченных количествах, несмотря на строжайшие запреты городских властей. Однако местонахождение крупных потайных путей знают только главы гильдий. И они вряд ли захотят поделиться с нами этим секретом. А мелкие тропки нам не подходят. Сами-то без проблем пройдем, а вот лошадей вряд ли протащим. Или у тебя хватит сил их телепортировать через стену?

– Телепортировать? – нахмурился храмовник. – Вряд ли. Надорвусь скорее. И буду потом пластом минимум неделю лежать – силы восстанавливать.

– Обидно, – огорченно хмыкнула я. – А то есть тут неподалеку небольшой лаз. Всего-то несколько шагов под землей преодолеть надо. А там ищи-свищи нас в поле.

– Несколько шагов, говоришь… – выдохнул Шерьян и крепко задумался, то и дело кидая оценивающие взгляды на наших скакунов.

Те, почувствовав нехорошее внимание хозяина, как-то насторожились и даже перестали щипать пожухлую, выгоревшую под безжалостным южным солнцем траву.

Тем временем от головы очереди, упирающейся в накрепко закрытые городские ворота, послышались громкие крики. Я вытянула голову, пытаясь увидеть, что там происходит. И тут же неприлично фыркнула. Из караульного помещения, видимо, отведенного для осмотра женщин, выбежал красный, словно перезрелый помидор, стражник, на лбу которого вздувался здоровенный шишак. А за ним, по-звериному рыча, вылетела разгневанная женщина, в руках которой красовалась сучковатая крепкая дубинка.

– А ну иди сюда! – Запыхавшись, преследовательница остановилась, утирая со лба пот. – Счас я тебе покажу, как меня под платьем щупать! Я тебя счас так приласкаю – имя свое позабудешь! Приказ бургомистра, видите ли! Да я этому бургомистру его бургомистренный поганый язык вырву и…

Очередь ответила одобрительным гоготом, услышав, что именно собралась делать женщина со столь важным органом городского главы.

– Дура! – Отбежав на достаточное расстояние, стражник рискнул повернуться к противнице. – Да кому твои потные телеса нужны? Приказ я выполняю, самому, может, неприятно всяких бабищ трогать.

– Чего?! – взъярилась еще пуще женщина, уязвленная столь пренебрежительным отзывом о своих достоинствах. Перехватила дубинку поудобнее и с самым угрожающим видом пошла мужчине наперерез. – Иди сюда, соколик ясный. Счас ты у меня познаешь ласку настоящей женщины!

Стражник испуганно икнул и нерешительно схватился за рукоять меча. Затем оглянулся на товарищей, которые старательно делали вид, будто совершенно здесь ни при чем.

– На бабу клинком замахиваться?! – оглушительно взревела рядом гномиха, с самым мрачным видом потрясая боевым топором. – Да что же это на свете творится? Бабы, наших бьют!

– Ой, что сейчас будет! – Я в предвкушении потерла руки, собираясь в полной мере насладиться сценой побоища между женщинами и несчастными стражниками. – Ну, бабье племя, вперед!

Очередь мигом ощетинилась сковородками, палками и даже мечами, которые некоторые особо решительно настроенные матери семейств отобрали у мужей. Затем с глухим рычанием поползла вперед. Стражник, осознав, какую ошибку только что допустил, тут же выставил обе руки перед собой, показывая, что не вооружен. Но делу это уже помочь не могло. Еще пару мгновений – и историю Мейчара украсила бы очередная легенда про доблестное сражение защитников города с превосходящими силами обезумевшего противника. Правда, не уверена, что победа в итоге достанется сторонникам бургомистра.

– Тефна, показывай, где тут твой лаз, – очнулся наконец от своих тяжких раздумий Шерьян, не обращая никакого внимания на творящийся вокруг беспорядок.

– Угу, – отозвалась я, напряженно следя за тем, как несчастные стражники беспорядочной гурьбой кинулись в караульное помещение, где попытались забаррикадироваться. Тотчас же дверь едва не слетела с петель, когда в нее с размаха впечаталась гномиха.

– Тефна! – раздраженно повторил храмовник. – Лучше нам побыстрее отсюда убраться. Максимум через пару минут к стражникам подоспеет подмога. Всех в темницу посадят, не разбираясь, кто в драке участвовал, а кто просто мимо проходил. Не меньше недели на все эти разбирательства потратим.

Я с огорчением вздохнула и наконец-то соизволила отвернуться от красочной картины штурма помещения. Верховодила в этом действии уже знакомая гномиха. Ее муж стоял рядом с нами и то и дело сокрушенно охал, когда воинственно настроенная женушка взмахивала топором, пытаясь прорубиться к спрятавшимся стражникам.

– Какое оружие портит! – тихо бормотал он себе в бороду, болезненно вздрагивая при каждом лязгающем звуке, который рождался от соприкосновения стали с камнем или с металлическими заклепками на двери. – А что поделать? Пусть уж лучше топор загубит, чем мне голову обухом проломит. С нее ведь станется.

– А моя мне сковородкой едва нос набок не свернула, – подхватил его жалобы купец, стыдливо прикрывая лицо рукой. – Я лишь ее урезонить попытался. Чего в самую гущу-то лезть? Точно пару золотых штрафа теперь отдавать придется.

Гном невольно схватился за сердце, услышав, на какую сумму сегодня обеднеет. Но потом глубоко вздохнул и обреченно махнул рукой.

– Лишь бы ей бока не намяли, – чуть слышно произнес он. – С остальным разберемся как-нибудь.

Шерьян уважительно хмыкнул при этих словах. Затем повелительно поманил меня рукой, показывая, что дальше медлить просто нельзя. Храмовник был прав. Дверь в караульное помещение, не выдержав напора женщин, в последний раз тягуче простонала и с громким треском пала смертью храбрых. Мужчины, опасливо наблюдающие со стороны за подвигами своих подруг, в унисон вздохнули и зажмурились, когда возбужденно галдящие женщины устремились в убежище стражников, откуда сразу же послышались крики и звуки ожесточенной потасовки.

– Поехали, – с неохотой произнесла я, звериным нюхом улавливая, что на помощь стражникам вот-вот придет многочисленное подкрепление. Тогда тут и в самом деле станет жарко, поэтому благоразумно удалимся.

Таша привычно потрусила прочь от городских ворот, не дожидаясь, когда я соизволю поводьями указать ей верное направление. Ну и ладно. Все равно мне пока не подвластна наука управления лошадьми. Самое главное – в правильную сторону едем.

Надо сказать, мы выбрали весьма удобный момент для исчезновения. Потому как едва наша троица скрылась за поворотом городской стены, как со стороны ворот донесся строгий окрик, с легкостью перекрывший возбужденный гвалт женской толпы:

– Бросай оружие! Иначе хуже будет!

– Доигрались бабы, – хмуро заметил Шерьян. – Если меня слух не обманывает, то это голос Гвория.

Я невольно испуганно поежилась. Имя начальника городского департамента охраны порядка было на слуху у всех, кто так или иначе нарушал закон. Жуткий тип – полуэльф с потрясающе правильными чертами лица и бездонными зелеными глазами. Беда только в том, что другая половина крови принадлежала орочьему народу. И даже не спрашивайте меня, как такое могло получиться! Я все равно не отвечу – самой страшно представить. Поэтому если от эльфов Гворий получил красоту, от которой млели все женщины города, то от орков ему в наследство достались цинизм, бесстрашие, пренебрежение к жизни как к своей, так и противника, и почти полная невосприимчивость к чужой магии и боли. Ну и так, по мелочи. Например, дикая силища, наличие которой было тяжело представить в столь хрупком и воздушном создании.

– Почему начальник городского департамента лично отправился усмирять обычные беспорядки? – себе под нос буркнула я. – Значит, он был где-то неподалеку? Что же такое могли стащить из городской ратуши, если бургомистр пошел на столь беспрецедентные меры?

Шерьян сделал вид, будто не услышал моих рассуждений. Я же тем временем мучительно соображала. Никогда не верила в совпадения. А предстоящее дело начинало по-настоящему пугать меня. Мне моя шкура и лапы слишком дороги, чтобы рисковать ими. Пусть и за хорошие деньги. Никогда не пойду на дело, если не буду уверена, что оно закончится для меня благополучно. Если бы могла – тотчас бы разорвала договор.

Храмовник язвительно ухмыльнулся, но промолчал. А я в очередной раз убедилась в том, что его способности слишком необычны, чтобы закрывать на них глаза. Поскорей бы привал. Там бы я улучила благоприятный момент и со всей своей прилежностью изучила ту книгу, которую мне подсунул Аджей. Иногда бывает на редкость полезно узнать, с кем имеешь дело.

– Шерьян, ты телепат? – не выдержав, все же спросила я. И тут же сжалась в тугой комок от яростного взгляда храмовника, который он на меня кинул. Кажись, я что-то не то брякнула.

– С чего ты решила? – с лицемерным спокойствием поинтересовался Шерьян, безуспешно пытаясь скрыть всполохи ярости в глазах.

– Ты слишком часто даешь ответы на те вопросы, которые я еще не задала, – с пафосом отозвалась я, невольно осаживая лошадь, чтобы быть как можно дальше от мужчины. Если храмовник осмелится на удар, то наш договор окажется недействительным. И я сделаю то, что надо было сделать в самом начале – бежать. Не оглядываясь, наплевав на все, что осталось позади. Лишь бы сохранить жизнь.

– Успокойся, Тефна, – тут же произнес Шерьян, с некоторым усилием отводя взгляд. – Тебе ничто не угрожает.

Я промолчала, не торопясь принимать эти слова на веру. Слишком сильно побелели костяшки его пальцев – с такой яростью храмовник вцепился в поводья. Странная реакция на простой вопрос, не так ли?

– Я не телепат. – Храмовник говорил с трудом, словно слова царапали ему горло. – Это трудно объяснить… Словом, сейчас не время и не место для подобных разговоров.

Недвусмысленное предупреждение, проскользнувшее в последней фразе Шерьяна, тяжело было не заметить. Поэтому я миролюбиво качнула головой, показывая, что объяснение спутника услышано и принято во внимание. В самом деле, только самоубийца будет лезть на рожон и выяснять отношения с таким человеком. Я пока что сделаю вид, будто поверила. Излишняя осторожность еще никому не навредила.

Больше разговаривать не было ни сил, ни желания. Мы молча ехали, погруженные каждый в свои раздумья. Я напряженно думала, как вести себя дальше. Почему-то желание дерзить и поступать наперекор мнению храмовника резко пропало. При мысли о возможных последствиях моего непослушания шерсть на загривке невольно вставала дыбом. Даже в человеческом облике, чего уж тут говорить про звериный.

– Стойте! – наконец окликнула я Шерьяна и Рикки, поравнявшись с густой порослью колючего кустарника, прильнувшего к высокой гладкой каменной стене. – Здесь должно быть.

Храмовник тут же осадил лошадь и с недоверчивым выражением оглядел непролазную чащобу. Ветви переплетались так туго, что между ними даже палец можно было с трудом просунуть, чтобы не оцарапаться до крови.