Текст книги "Реалити-шоу, или Бал безумных призраков"

Автор книги: Елена Вольская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

6

Ровно в семь вечера участники шоу собрались в гостиной и молча расселись вокруг стола.

– А где Микулич? – не обращаясь ни к кому конкретно, раздраженно поинтересовался Афанасий Ильич.

– Наверное опаздывает, – отозвалась Ксения.

– Может она и не придет, – предположил Арсентьев. – Вчера наша пенсионерка изрядно набралась и сейчас дрыхнет в своей комнате.

– Но это же прямое нарушение контракта, – робко вставила Зоя Александровна и пальцем поправила на переносице очки.

– Вы ведь, Зоя Александровна, вчера вроде были без очков? – только сейчас заметил Низовцов небольшую перемену во внешности девушки. – Вот сейчас вы точно похожи на учительницу.

– Я вчера была в линзах, Афанасий Ильич, – пояснила Игнатьева и опустила глаза. Заинтересованный взгляд банкира смутил ее, но в то же время порадовал. Низовцов понравился ей еще в день их первой встречи на собрании в бизнес-центре. В душе учительницы затеплилась крохотная надежда на то, что за месяц проведенный в особняке, она сможет покорить этого красивого и умного человека, вполне вписывающегося в ее представления об идеальном мужчине. Тем более, что на банкете банкир ненавязчиво ухаживал за ней и уделял времени больше, чем красотке Мезенцевой.

– А за опоздание или неявку на собрание полагается исключение из проекта? Как думаете, Андрей Викентьевич? – обратился Никита к Пушилину. Но тот не ответил. Доктор был полностью погружен в свои мысли. Немигающим взглядом он смотрел на свои руки, лежащие на столешнице. Пальцы рук были так сильно сцеплены в замок, что побелели и в ярком свете люстры казались восковыми. В эту минуту всем показалось, что доктор ничего не слышит или просто не осознает происходящее.

– А может быть ей и правда нездоровится, – встала на защиту Микулич Ксения.

– Здоровится – не здоровится, но она должна быть здесь, – сварливо высказался Афанасий Ильич и, откинувшись на спинку стула, скрестил руки на груди.

– А давайте, я схожу за ней, – предложила Зоя.

– Не утруждайся, – хмыкнул Никита, – вот она…

И действительно, в гостиную быстро вошла запыхавшаяся Анна Павловна. Она была явно чем-то сильно озабочена.

– Добрый вечер, господа! Простите за опоздание, – поздоровалась женщина, обмахивая полной ладошкой свое разгоряченное лицо и, немного отдышавшись, торопливо выпалила: – Я не знаю, как вам, а мне кажется, что в этом доме происходит какая-то чертовщина.

Микулич поискала глазами место, где можно было бы устроиться поудобнее и, сделав выбор, направилась к дивану. Она грузно села и начала переводить взгляд с одного участника шоу на другого. Гости же молча смотрели на Анну Павловну в ожидании ее объяснений.

– Какой неудобный диван, – разочарованно прокомментировала Микулич, не заметив особой заинтересованности на лицах новых друзей. Сделав передышку, словно собираясь с духом, она вновь заговорила, эмоционально размахивая руками: – Понимаете, под утро я почувствовала себя плохо. Я подумала, что на ужине чем-то отравилась и хотела спуститься в кухню, чтобы выпить чего-нибудь обезболивающего. Я еще вечером заметила возле буфета аптечку и надеялась, что найду в ней нужное мне лекарство. Вы не поверите, но как только я приоткрыла свою дверь, как вдруг услышала едва слышный стук. И знаете… он был такой… неравномерный… У меня сложилось впечатление, будто кто-то простукивает стены. Сделает шаг – постучит, сделает еще один – постучит. Ну представляете, как стучат, когда ищут пустоты в стенах… Подозреваю, что кто-то ищет в доме нечто очень важное, раз в первую же ночь нашего пребывания здесь отправился на поиски.

Никита и Ксения выразительно переглянулись. Они сидели за столом рядом, но девушка старалась дышать через раз, потому что от Арсентьева разило как из винного погреба.

– А вы выходили в коридор? Вы видели кто стучал? – напряженно поинтересовался Андрей Викентьевич. Он уже вышел из ступора и теперь нервно прохаживался вперед и назад возле стола.

– Нет, я еще не выжила из ума, уважаемый Андрей Викентьевич, чтобы ночью по коридорам шастать, – в голосе Микулич слышалась обида и разочарование тем, что участники проекта не воспринимают ее слова всерьез.

– А вдруг это было привидение? – откровенно посмеиваясь над озадаченной женщиной, поинтересовался Афанасий Ильич. – Ведь именно для этого вы, мадам, согласились принять участие в этом шоу. Вот ночью бы и убедились в его существовании.

– Так-то оно так, Афанасий Ильич, – неохотно согласилась Микулич. – Ну, а вдруг в дом забрался какой-то бомж или грабитель? Я женщина слабая и вряд ли бы справилась с вором в одиночку.

– Да что тут брать, – встряла Ксения. – Мы с Никитой сегодня весь дом обшарили, даже на чердаке были. Поверьте, брать здесь абсолютно нечего.

– А может здесь клад где-нибудь спрятан? – осторожно предположила Зоя Александровна, которая до сих пор смирно сидела за столом, исподтишка поглядывая на Низовцова. – Вот кто-то и простукивал стены, чтобы его найти. Возможно даже это кто-то из нас.

Афанасий Ильич громко расхохотался:

– Помилуйте, Зоя Александровна, о каком таком кладе вы говорите? Нет здесь никаких кладов! И кстати, – резко перестал смеяться Низовцов, – что это за шум был сегодня в вашей комнате? Я проходил мимо и все слышал. Вы явно с кем-то ругались.

– Я? – округлила глаза Зоя. – Вам показалось, никакого шума не было. Но вот я хотела спросить у уважаемого доктора, – девушка перевела взгляд на Пушилина: – Что это за дама была с ним на завтраке? Откуда она взялась и почему ее нет сейчас здесь, с нами?

Андрей Викентьевич в растерянности остановился, быстро соображая, что ответить на выпад Игнатьевой. Он поднял глаза на заинтригованных гостей дома. Теперь все уставились на него.

– Друзья… Господа, я все сейчас объясню… – запинаясь начал Андрей Викентьевич, выдавая этим свое чрезвычайное волнение: – Эта дама… Эта женщина – моя старинная подруга. Мы очень давно расстались с ней и с тех пор не виделись. Я сам, поверьте, в полном недоумении от того, что она появилась здесь. Я… Я предполагаю, что съемочная группа устроила нам сюрприз и пригласила ее втайне от нас. Ее зовут Лиля и я обязательно вас с ней познакомлю. Только, – доктор сделал паузу и немного тверже добавил: – сдается мне, что это не последний сюрприз нашего уважаемого Николая Алексеевича.

– Вы так думаете? – спросила Ксения, сглатывая неприятный ком в горле.

– Я не сомневаюсь в этом, – уверенно ответил Пушилин и присел на ближайший к нему стул.

– И ты прав, Андрей, – раздалось с порога гостиной. – Это не первый и не последний сюрприз. Думаю, что кое-кто из вас уже столкнулся со своими сюрпризами в этом доме.

Участники шоу одновременно повернули головы в сторону двери. В гостиную вошла высокая худая женщина неопределенного возраста. Она выглядела измученной и очень уставшей.

Пушилин резко вскочил со стула и почти бегом бросился к ней навстречу.

– Зачем ты пришла сюда, Лиля? – вскричал он. – Я ведь велел тебе оставаться в спальне. Мне нужно было немного времени, чтобы подготовить друзей к твоему появлению.

– А я вот решила сама представиться гостям дома, – сказала Лиля, неслышно ступая по толстому яркому ковру гостиной. – Я давно не доверяю тебе, Андрей. И, представь себе, что я ни секунды не сомневалась в том, что ты сделаешь все, чтобы скрыть мое появление на шоу. Правда, милая Зоя меня уже видела, так что мое знакомство с этими приятными людьми стало неизбежным.

Лиля неторопливо шла, словно парила в воздухе и пристально рассматривала людей, находящихся в гостиной.

– Меня зовут Лиля. И я когда-то была любовницей господина Пушилина. Он самым бесчестным образом…

– Замолчи! – громко прокричал Пушилин и вытянул руки вперед, словно преграждая женщине путь.

Все участники шоу отметили, что доктор не просто взволнован, он в панике. Краска отлила от лица Пушилина, а губы растянулись в каком-то зверином оскале. Приблизившись к Лиле, доктор дрожащими руками схватил ее за плечи и с силой встряхнул:

– Молчи, Лиля! Я приказываю тебе!

– Отпусти меня, негодяй! И не закрывай мне рот, – женщина брезгливо высвободилась из цепких рук доктора. – Времена, когда ты имел власть надо мной давно закончились. И никто, слышишь ты, никто не заставит меня молчать! – с неприкрытой ненавистью сказала она, четко выделяя каждое слово.

Сейчас Лиля выглядела как разгневанная львица. Ее глаза неестественно заблестели, седые волосы разметались по плечам, а лицо исказила гримаса ненависти и злобы. Людям в гостиной показалось, что в эту минуту Лиля способна растерзать любого, кто осмелится приблизиться к ней.

– Милочка, да не волнуйтесь вы так. Нервную систему нужно беречь, – попыталась успокоить разбушевавшуюся женщину Микулич. – Вы даже побледнели, дорогая. Нехорошо это. Проходите-ка лучше в гостиную и присаживайтесь на диван рядом со мной, – Микулич легонько постучала пухлой ладошкой по обивке дивана и подвинулась к его краю: – Мы с удовольствием выслушаем вашу историю, – покровительственно, с фальшивой улыбкой на губах, добавила Анна Павловна, – мы для того и собрались здесь, чтобы делиться с друзьями своими необычными историями и тем, что произошло с нами за день. Вот я, например, предполагаю, что среди нас есть человек, который бродит по ночам. Я слышала…

– Вам все это могло присниться, уважаемая Анна Павловна, – довольно резко перебил Микулич Никита. – Не знаю, как вам, но лично мне захотелось выпить от всего этого, – Арсентьев мотнул головой в сторону Пушилина и Лили, которые по-прежнему с ненавистью сверлили друг друга глазами. – Кто, господа хорошие, составит мне компанию?

– Я… я…, и я… – разнеслось по гостиной.

– Значит всем, – Арсентьев удовлетворенно кивнул и принялся разливать янтарный напиток по стаканам, которые аккуратно стояли на серебряном подносе в центре стола. – А вы, Лиля, выпьете?

– Нет, спасибо, я с некоторых пор не пью, – уже совершенно спокойно произнесла женщина, и медленно пошла к дивану, совершенно игнорируя умоляющий взгляд Пушилина.

Новая участница шоу уселась рядом с Микулич и закинула ногу на ногу, открывая взору присутствующих красивые длинные ноги.

– Ну… за знакомство с красивой женщиной можно слегка и коньячку пригубить, – фривольно высказался Афанасий Ильич, не сводя глаз с точеных ног Лили.

Пушилин проследил за откровенным взглядом Низовцова и, приблизившись к Лиле, прикрыл ее голые колени подолом платья. А Низовцов ехидно улыбнулся и отпил из стакана.

Никита подал Лиле коньяк. Она с опаской сделала глоток, а затем залпом выпила его весь.

– Вот это по-нашему, – оживился Никита и вновь наполнил стакан женщины.

– Никита, притормози, – остановил порыв молодого человека Пушилин, – Лиля не пьет.

– Так расскажите нам, дорогуша, – притворно-ласковым голосом обратилась к Лиле Микулич, – что же с вами приключилось сегодня и как вы вообще оказались здесь?

Анна Павловна всем корпусом развернулась к Лиле, выказывая этим предельное внимание. Микулич раздирало страшное любопытство, и она этого не скрывала.

– А может не надо ничего рассказывать, может это очень личное? – робко спросила Зоя.

– Как это не надо? – с вызовом произнесла, до сих пор молчавшая, Ксения. – Мы должны выполнять условия игры и Лиля не может быть исключением, раз уж она оказалась среди нас. Никаких привилегий на проекте не может быть ни у кого.

– Понимаете, – глядя куда-то вдаль, тихо и невнятно начала Лиля, – когда я поступила в институт, то была доверчивой и наивной дурочкой. Я думала, что уже стала взрослой и что передо мной открылась новая и счастливая жизнь. Я хотела стать педиатром и лечить детей. Я мечтала о том, что познакомлюсь с хорошим парнем из своего института, что мы полюбим друг друга, что мы поженимся на последнем курсе, я рожу ребенка и у меня будет счастливая семья, на зависть всем моим подружкам. Я хотела, чтобы мой муж непременно был врачом, потому что у мужа и жены должны быть общие интересы.

– И вы встретили свою любовь? – перебила Лилю Зоя.

– Да встретила, – выговорила едва слышно Лиля и замолчала.

– Небось им оказался наш уважаемый господин Пушилин, – едко заметил Афанасий Ильич.

Анна Петровна укоризненно сверкнула глазами в сторону Низовцова и, мягко коснувшись ледяной руки Лили, подбодрила ее:

– Продолжайте, милая. Мы внимательно вас слушаем.

– Да. Именно в Пушилина я влюбились, как последняя идиотка. И как было в него не влюбиться? Андрей уже был на четвертом курсе. Он был умен, высок, красив и чрезвычайно обаятелен.

Лиля говорила так, словно Пушилина не было в гостиной. А тот, отошел в дальний угол комнаты, присел на стул и, вытянув ноги, скрестил руки на груди. Доктор опустил глаза в пол и в этот момент самым сильным его желанием было раствориться и исчезнуть из этой душной комнаты, и не слышать пронзительной исповеди женщины, которую он когда-то любил. А еще очень не хотелось, чтобы история его взаимоотношений с Лилей стала достоянием этих людей, которых он плохо знал и в глубине души считал недалекими, примитивными и неинтересными. Все они были не его круга. Все были одержимы навязчивой идеей полёглому срубить деньжат. Никто из присутствующих здесь не мог и догадываться, что он пережил когда-то и как трудно ему дались успех и признание. Тяжелый каторжный труд окупился не сразу и до открытия своей клиники, ему пришлось долго и много трудиться. Без выходных и праздников. Он практически не видел свою семью, да и отпуск мог себе позволить короткий – всего десять дней в году. И теперь эти бездари наверняка будут осуждать его за ошибки молодости, хотя среди них явно нет безгрешных. У всех есть свои скелеты в шкафу, даже у очаровательной Ксении, несмотря на ее молодость. Но остановить ход событий Пушилин уже не мог и именно это раздражало и пугало его сейчас больше всего. Он привык всегда все держать под контролем, но сейчас это почему-то стало невозможным, а как отвлечь присутствующих от Лили он не знал. Спустя несколько минут Пушилин вновь услышал голос Лили, который был по-прежнему тихим, тусклым и безжизненным.

– Да. Я полюбила. Андрей заприметил меня в самом начале первого семестра и, как я сейчас понимаю, он какое-то время присматривался ко мне. Только на новогоднем балу он подошел ко мне. Я была счастлива, что Андрей пригласил меня танцевать, ведь я уже давно была в него влюблена. Девчонки из моей группы говорили, что Пушилин меняет подружек как перчатки, но мне было все равно. А когда мы первый раз переспали, счастливей меня девушки не было во всем мире. Я летала на крыльях любви и чуть было не завалила летнюю сессию. Одного я боялась, что он бросит меня, как бросал всех остальных и этот страх пожирал меня изнутри. Поэтому, когда на одной вечеринке Андрей предложил мне попробовать наркотик, я согласилась. И именно в этот момент я…

Лиля опять замолчала.

– Что, вы? – нетерпеливо спросила Микулич и, по-прежнему испытывая острое любопытство, даже придвинулась к рассказчице поближе.

– Я потеряла контроль над своей жизнью, – так же монотонно ответила Лиля.

– Ну все, достаточно, – поднялся, потерявший терпение, Пушилин. – Хватит, Лиля. Ты, наверное, устала, пойдем отдыхать.

– Сядьте, доктор, пусть говорит, – неожиданно жестко остановил Андрея Викентьевича Низовцов. – Пусть все здесь узнают, что у вас, уважаемый доктор, рыльце в пушку.

– Да, да. Пусть Лиля все расскажет, – согласился Никита заплетающимся языком. Он уже был изрядно пьян и готов был резать правду-матку всем подряд. – А то порой мне кажется, что доктор ставит себя выше нас, простых смертных. Успешный врач, хозяин клиники, прекрасный семьянин, богатый человек… Таким вы хотели выглядеть в наших глазах, многоуважаемый доктор?

– С чего ты это взял? – удивилась Ксения.

– А ты что, подруга, не заметила, как высокомерно он с нами разговаривает? Он ведет себя так, словно мы все тут плебеи и дураки, а он только один здесь умный.

– Вам надо меньше пить, молодой человек, а то вы можете договориться до черт знает чего, – резко ответил на выпад Пушилин и быстро приблизился к Лиле. Он схватил ее за руку и требовательно приказал: – Вставай, пошли! Хватит выносить сор из избы. Эта история никому не интересна.

– Никуда я с тобой не пойду, – с мрачными нотками в голосе сказала Лиля. – Пока я не выскажусь, я не выйду из этой комнаты. Слишком долго я молчала.

– Ну как знаешь. Дело твое. А я иду спать, – твердо поставил точку в разговоре Пушилин и, развернувшись на каблуках, вышел прочь.

7

– Ну и дела, – протянул Низовцов.

– Обиделся доктор, – расстроилась Зоя.

– Но вы продолжайте, дорогая, мы вас слушаем. От вашей истории даже дух захватывает, – доброжелательно подбодрила Микулич Лилю. – Что было дальше?

– А дальше… дальше я втянулась и уже не могла обходиться без дозы. Но в один прекрасный момент Андрей сказал мне, что больше ничего бесплатно мне давать не будет и предложил продавать наркотики другим студентам нашего института, да и не только института.

– И вы согласились?

– А куда было деваться? Мои родители хоть и зарабатывали прилично много денег дать мне не могли. Они наоборот, перестали бы мне вообще давать деньги на карманные расходы, косметику, ну… на все, что мне было нужно. Они, конечно, принялись бы меня лечить и искать того, кто подсадил меня на иглу. Скандал бы вышел большой.

– Неужели они ничего не замечали? – искренне удивилась Зоя.

– Поначалу нет. Только потом они все узнали.

– Когда?

– А тогда, когда мы попались.

– Как это попались? – спросила Ксения.

– А как попадаются те, кто продает наркоту? Кто-то сдал нас. И началось следствие. Когда мой отец обо всем узнал, то его сердце не выдержало. Он умер от инфаркта. Мама тяжело все переживала. Но она у меня оказалась сильной женщиной. Она боролась. Она нашла мне адвоката, но он ничего не смог сделать. Я ведь не просто торговала наркотой, я еще и сама употребляла. Плюс ко всему судье еще не понравилось и то, что я студентка мединститута и учусь на врача. А какой же из меня врач, если я законченная наркоманка? Как я могу лечить людей? Вот и дали мне на полную катушку. Аж целых восемь лет. К тому же в составе группы…

– О! – воскликнула пораженная до глубины души Зоя Александровна.

– А сколько дали другим, ну тем, кто с вами распространял? – выдохнула впечатлительная Мезенцева.

– По-разному. Кому-то больше, кому-то меньше, – неопределенно ответила Лиля.

– А как же Пушилин? – Низовцов внимательно вглядывался в лицо Лили. Впервые с самого начала шоу в его глазах промелькнуло нечто похожее на жалость. Но затем его лицо снова стало непроницаемым и безразличным.

– А вот он-то и выкрутился. Его имя вообще не упоминалось на суде, – устало и как-то равнодушно ответила женщина.

– Как так? – недоуменно обронила Анна Павловна.

– Наверное его родители хорошо заплатили кому надо, – убежденно сказал Афанасий Ильич. – Сколько таких случаев было описано в прессе. Попадаются шестерки, а главари всегда выходят сухими из воды.

– И как же вы вынесли все это? – тихо спросила Зоя, в ее глазах блестели слезы жалости и сочувствия.

– Сама не знаю. Помню только, что было очень страшно в первые дни, когда оказалась в камере с тетками-зечками. Я постоянно плакала. Да еще ломки… Помню еще, как мы шили мешки из дерюги такими, знаете, длинными толстыми иглами. Принесут гору мешковины, а мы должны были их сшивать. Даже норма была, но я забыла какая. Вот сижу, шью и плачу навзрыд. Пока меня не успокоила одна старая зечка.

– Как?

– А она просто сказала, что, если я не перестану рыдать, она меня ночью придушит или зарежет. Я уж теперь и не помню, как она обещала меня убить. Но хорошо помню тот ужас, который испытала тогда…

– И долго вы там были, голубушка? – печально поинтересовалась Микулич.

– Нет. Не очень долго. Не помню… Ну… пока не надо было рожать.

– Что? – поперхнулась коньяком Ксения. – Так вы еще и в положении были?

– Да. От Андрея. О том, что я беременна я узнала уже после суда, ну, когда в тюрьме был медосмотр.

– И что дальше, – совсем разволновалась Анна Павловна. Она тяжело задышала, ее лицо сделалось пунцовым.

– А дальше меня отправили в колонию, где отбывают срок женщины с детьми. Ну то есть, мы отдельно, дети отдельно. Но можно было несколько часов проводить с детьми.

– А как же ваша мама?

– После суда и приговора мама посылала мне посылки, приезжала на свидания. А когда родился мой сын, она все сделала для того, чтобы забрать его оттуда как можно скорее, а меня лишить родительских прав. Она забрала сына и меня больше не навещала. Я понимаю ее. Надо было его растить, кормить, одевать и обувать. Она много денег потратила на адвоката, на него ушли почти все наши сбережения. Помочь ей было некому. Правда у мамы был старший брат, но он давно куда-то уехал и о нем не было ни слуху, ни духу. В нашей семье о нем почти не вспоминали. Потом мама и писать перестала, и я ничего не знала ни о ней, ни о сыне. И это было для меня самое страшное – неизвестность. Я просто с ума сходила. А потом мне сообщили, что маму на улице сбила насмерть машина и мой сын оказался в детском доме. Ну так вот… я оттарабанила от звонка до звонка. Когда вернулась, сразу кинулась сына искать. Нашла детский дом, в котором должен был быть мой мальчик, но оказалось, что за несколько лет до моего освобождения его кто-то усыновил.

– Но это же незаконно, при живой-то матери, – всплеснула руками Анна Павловна.

– Не знаю, законно это или незаконно, но так случилось. Меня ведь лишили когда-то родительских прав. Я нашла Пушилина и попросила его помочь мне найти сына. С его деньгами и связями ему бы это удалось. Но он отказался мне помочь. Он просто выгнал меня и сказал, что не желает меня больше видеть. У него, мол, жена, работа, дети и все такое.

– Какая страшная история, – всхлипнула Зоя и, закрыв лицо руками, зарыдала.

В гостиной повисла гнетущая тишина. Никто не хотел комментировать страшный рассказ Лили.