Текст книги "Любовные магические обряды, привороты и заговоры от Елены Лома"

Автор книги: Елена Лома

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

«За морем за Хвалынским, во медном городе, во железном тереме сидит добрый молодец, заточен во неволе, закован в семьдесят семь цепей, за семьдесят семь дверей, а двери заперты семьюдесятью замками, семьюдесятью крюками. Никто добра молодца из неволи не ослобонит, никто добра молодца до сыта не накормит, до пьяна не напоит. Приходила к нему родная матушка (имя матери) во слезах горючих, поила молодца сытой медовой, кормила молодца бело снеговой крупой, а кормивши молодца, сама приговаривала: не скакать бы молодцу по чисту полю, не искать бы молодцу чужой добычи, не свыкаться бы молодцу су буйными ветрами, не радоваться бы молодцу на рать могучую, не пускать бы молодцу калену стрелу по поднебесью, не стрелять бы во белых лебедей что лебедей княжьих, не доставать бы молодцу меч-кладенец врага-супостата; а жить бы молодцу во терему родительском, со отцем, со матерью, со родом-племенем. Уж как заговорит добрый молодец: не чисто поле меня сгубило, не буйны ветры занесли на чужую добычу, не каленой стрелой доставал я белых лебедей, не мечом-кладенцом хотел я достать врагов-супостатов, а сгубила молодца воля молодецкая, во княжьем терему над девицей красной (имя девицы). Заговариваю я, родная матушка (имя матери), полюбовного молодца (имя мододца) на любовь красной девицы (имя девицы). Вы, ветры буйные, распорите ея белу грудь, откройте ея ретиво сердце, навейте тоску со кручиной; чтобы она тосковала и горевала; чтобы он ей был милее своего лица, светлее ясного дня, краше роду племени, приветливее отца су матерью; чтобы он казался во сне и наяву, в день и полдень, в ночь и полночь; чтобы он ей был во пригожество красное, во любовь залучную; чтобы она плакала и рыдала по нем, и без него бы радости не видала, утех не находила. Кто камень Алатырь изгложет, тот мой заговор превозможет. Моему слову конец на любовь красной девицы (имя девицы)».

«На море на окияне есть бел горюч камень Алатырь, никому неведомый, под тем камнем сокрыта сила могуча, и силы нет конца, выпускаю я силу могучу на (имя девицу) красну девицу; сажаю я силу могучу во все составы, полусуставы, во все кости и полукости, во все жилы и полужилы, в ея очи ясны, в ея щеки румяны, в ея белу грудь, в ея ретиво сердце, в утробу, в ея руки и ноги. Будь ты, сила могуча, в (имя девицы) красной девице неисходно; а жги ты, сила могуча, ея кровь горючую, ея сердце кипучее на любовь к (имя молодца) полюбовному молодцу. А была бы красна девица (имя девицы) во всем послушна полюбовному молодцу (имя молодца) по всю его жизнь. Ничем бы красна девица не могла отговориться ни заговором, ни приговором, и не мог бы ни стар человек, ни млад отговорить ее своим словом. Слово мое крепко, как бел горюч камень Алатырь. Кто из моря всю воду выпьет, кто из поля всю траву выщиплет, и тому мой заговор не превозмочь, силу могучу не увлечь».

«На море на Океане, на острове Буяне живут три брата, три ветра, один северный, другой восточный, третий западный. «Навейте, нанесите вы, ветры, печаль, сухоту рабе (имя), чтобы она без раба (имя) дня не дневала, часа не часовала». Слово мое крепко».

«Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь. В печи огонь горит, палит и пышет и тлит дрова; так бы тлело, горело сердце у рабы Божией (имя) по рабе Божием (имя) во весь день, по всяк час, всегда, ныне и присно и во веки веков, аминь».

«Встану я, раб Божий, благословясь, пойду, перекрестясь из дверей в двери, из дверей в ворота, в чистое поле; стану на запад хребтом, на восток лицом, позрю, посмотрю на ясное небо; со ясна неба летит огненна стрела; той стреле помолюсь, покорюсь и спрошу ее: «Куда полетела, огненна стрела?» «Во темные леса, в зыбучия болота, в сырое коренье!» «О ты, огненна стрела, воротись и полетай, куда я тебя пошлю: есть на святой Руси красна девица (имя), полетай ей в ретивое сердце, в черную печень, в горячую кровь, в становую жилу, в сахарные уста, в ясные очи, в черныя брови, чтобы она тосковала, горевала весь день, при солнце, на утренней заре, при младом месяце, на ветре-холоде, на прибылых днях и на убылых днях, отныне и до века».

Наговаривают на еду или питье, которые дают привораживаемому, или на его след.

«Встану я (имя) и пойду из дверей в двери, из ворот в вороты, в чистое поле, в широкое раздолье, к синему морю-окиану У того у синяго моря Окиана лежит Огненный змей. Сражается и снаряжается он зажигать горы и долы и быстрыя реки; болотные воды со ржавчиною, орлицу с орлятами, скопу со скопятами, травы подкошеныя, леса подсеченые. Подойду я поближе, поклонюсь пониже. «Гой, еси ты, Огненный змей! Не зажигай ты горы и долы, ни быстрыя реки, ни болотныя воды со ржавчиною, ни орлицу с орлятами, ни скопу со скопятами; зажги ты красну девицу (имя), в семьдесят семь составов, в семьдесят семь жил и в единую жилу становую, во всю ея хочь; чтоб ей милилось и хотелось, брало бы ее днем при солнце, ночью при месяце, чтобы она тосковала и горевала по (имя), сном бы она не засыпала, едою не заедала, гульбою не загуливала. Как белая щука-рыба не может быть без проточной воды и без пробежи, так бы красная девица (имя) не могла бы без (имя) ни жить, ни быть». Будьте, мои слова крепки и лепки, крепче камня и булата, остраго ножа и борзометкаго копья. А ключ моим словам и утверждение, и крепость крепкая, и сила сильная в небесной высоте, а замок в морской глубине».

Наговаривается на пищу и питье, которые и дают привораживаемому лицу, или на его след.

«Встану я (имя) и пойду из дверей в двери, из дверей в вороты, в чистое поле. На встречу мне огонь и полымя и буен ветер. Встану и поклонюсь им низешенько и скажу так: «Гой еси, огонь и полымя! Не палите зеленых лугов, а буен ветер, не раздувай полымя, а сослужите службу верную, великую; выньте из меня (имя) тоску тоскучую и сухоту плакучую; понесите ее через моря и реки, не утопите, а вложите ее в рабу Божию (имя), в белую грудь, в ретивое сердце и в легкие, и в печень, чтоб она обо мне, рабе Божием (имя), тосковала и горевала денну, ночну и полуночну; в сладких ествах бы не заедала в меду, пиве и вине не запивала». Будьте вы, мои слова, крепки и лепки отныне и до веку. Заключаю крепким замком и ключ в воду».

«Господи Боже, благослови, Христос! Стану я, раб Божий (имя), благословясь, пойду, перекрестясь, из избы дверьми, со двора в ворота, в чистое поле. В чистом поле, в зеленых кустах, в поморье стоит вертеп; в том вертепе сидит матерая жена на золотом стуле между троих дверей. Молюся я, раб Божий (имя) до ней: «Ты старая матерая жена, тебе дано от Господа и от Пресвятыя Богородицы ведати меня раба Божия (имя) Адамов закон, Евину любовь, вложи желанное сердце рабе Божией (имя) по мне, по рабе Божием (имя)». И тут старая матерая жена милостивая, милосердая, золота ступа, покидает толковой кужелек, веретенцо серебряное, молится Христу Царю Небесному, Богородице, Матери Царице, вкладывает желанное сердце рабе Божией (имя). Как кипит под землею летом беспрестанно белой ключ, так бы кипело, горело сердце и душа у рабы Божией (имя) по мне, по рабе Божием (имя). Как всякой человек не может жить без хлеба, без соли, без платья, без ежи, так бы не можно жить рабе Божией (имя) без меня, раба Божия (имя). Коль тошно рыбе жить на сухом берегу, без воды студеныя, так бы тошно было рабе Божией (имя) без меня, раба Божия (имя). Коль тошно младенцу без матери своей, а матери без дитяти, толь тошно рабе Божией (имя) без меня, раба Божия (имя). Как быки скачут на корову, или как корова в Петровки голову закинет, хвост залупя, так бы раба Божия (имя) бегала и искала меня, раба Божия (имя), Бога бы не боялась, людей бы не стыдилась, во уста бы целовала, руками обнимала, блуд сотворила. И как хмель вьется около кола по солнцу, так бы вилась, обнималась около меня, раба Божия (имя). Как цвела утренняя роса, дожидаясь Краснова солнца из-за гор из-за высоких, так бы дожидалась раба Божия (имя) меня, раба Божия (имя), на всякий день и на всякий час, всегда, ныне и присно и во веки веков, аминь».

«Не молясь, ложуся спать, и не перекрестившись, встану, не благословясь, пойду из двери в двери в трое двери, из ворот в ворота в трое ворота, в чистыя поля. На море на Окияне, на острове на Буяне стоят три кузницы. Куют кузнецы на четырех станках. Бес Салчак, не куй белаго железа, а прикуй добраго молодца (или красную девицу) кожею, телом, сердцем (такими-то глазами и кудрями). Не сожги ореховаго дерева, а сожги ретивое сердце в добром молодце (или в красной девице); в естве бы не западал, в поле бы не загулял, в питье бы не запивал, во сне бы не засыпал, с людьми бы не забаивал, во всем бы меня почитал и величал, светлей светлаго месяца, красней краснаго солнца, милей отца, матери, роду и племени. Ключ – небо, замок – земля».

Читается по утренним зорям.

«Встану, раба Божия (имя), благословясь и пойду перекрестясь из дверей в двери, из ворот в ворота, в чистое поле, в восточну сторону, под утренню зорю, под красное солнце, под млад месяц, под частыя ярыя звезды. Под частыми ярыми звездами стоит гора белокаменна; из этой горы белокаменной бегут три ключа горючие и кипучие; у этих ключей горючиих и кипучиих стоит истинный Христос со ангилями и с архангилями, со всей силой небесною: всяк их убоится, устрашится; я, раба Божия (имя), не убоюсь, не устрашусь. Попрошу у их с трех ключей горючих, с трех ключей кипучих воды для того, чтоб у раба Божия (имя) зажечь легкую печень и горячую кровь и ретивое сердце – кипело бы, горело об раба Божией (имя) век по веки, отныне и до веку. Будьте, мои слова, крепки и лепки, чтоб у раба Божия (имя) зажглася легкая печень и горячая кровь и ретивое сердце кипело бы, горело об рабе Божией (имя) век по веки, отныне и до веку; чтоб у раба Божия (имя) кипело бы, горело сердце ретивое об рабе Божией (имя) век по веки, отныне и до веку».

«Упокой, Господи, душу, в теле живущую у рабы твоя (имя). Боли, ея сердце, гори, ея совесть, терпи, ея ярая кровь, ярая плоть, легкое, печень, мозги. Мозжитесь, ея кости; томитесь, ея мысли, и день, и ночь, и в глухую полночь, и в ясный полдень, и в каждый час, и в каждую минуту обо мне, рабе Божием (имя). Вложи ей, Господи, огненную искру в сердце, в легкие, в печень, в пот и в кровь, в кости, в жилы, в мозг, в мысли, в слух, в зрение, обоняние и в осязание, в волосы, в руки, в ноги – тоску и сухоту, и муку; жалость, печаль и заботу, и попечение обо мне, рабе (имя)».

После того сотворить земной поклон.

«Жалела бы раба Божия (имя) о рабе (имя), как сама ж о себе (поклон). Тосковала бы раба (имя) день и ночь, и глухую полночь, и в ясные полдни, и каждый час, и каждую минуту о рабе (имя) (поклон). Напусти, Господи, на рабу (имя) злую тоску, невидимо пусть сохнет ея тело, руки, ноги, мозги, кости. Пленитесь, ея мысли, день и ночь, и в глухую полночь, и в каждый час, и минуту обо мне вечно. Спать бы ей – не заспать бы ей меня; есть бы ей – не заесть бы ей меня; пить бы ей – не запить бы меня; ходить бы ей – не ,заходить бы меня; говорить бы ей – не заговорить бы меня. И казался бы я ей, раб (имя), милее отца и матери, милее всего рода и племени, милее краснаго солнца и милее всех частых звезд, милее травы, милее воды, милее соли, милее детей, милее всех земных вещей, милее братьев и сестер, милее милых товарищей, милее милых подруг, милее всего света вольнаго; накажи, Создателю, благая рабу (имя) подножию ног его» (поклон).

Нужно прочесть три раза, а после в разное время прочитать 17 раз с поклонами; когда увидишь, что наговор подействовал, молись Богородице так:

«Утоли, Владычица, тоску, печаль в рабе (имя) по рабу Божию (имя)».

«Стану я, раб Божий (имя), пойду из дверей во двери, из дверей в ворота, в востошную сторону, на Окиан море; на том море стоит остров, на том острове стоит столб, на этом столбу сидят семьдесят семь братьев; они куют стрелы булатныя день и ночь; скажу я им тихонько: «Дайте мне, семьдесят семь братьев, стрелу, которая всех пыльнее и летнее». Стрелю этою стрелою в рабу Божию, девицу (имя), в левую титьку, легкия и печень, чтобы она горевала и тосковала денно, ношно и полуношно, не заедала и не запивала. Заключаю замком крепким, и ключ в воду».

«Встану, не благословясь, пойду, не перекрестясь, в чистое поле. В чистом поле стоит тернов куст, а в том кусту сидит толстая баба, сатанина угодница. Поклонюсь я тебе, толстой бабе, сатаниной угоднице, и отступлюсь от отца и от матери, от роду, от племени. Поди, толстая баба, разожги у красной девицы сердце по мне, рабе (имя)».

Плюнуть на руку и говорить наговор на слюну, потом ударить неожиданно девицу или женщину против сердца; или же наговорить на кушанье или на питье и дать ей пить или съесть.

«Востану я, раб (имя), и пойду из избы не во двери, со двора не в вороты и пойду я не в восток, не в восточную сторону. Не в восток, не в восточной стороне есть Окиан море, на том Окиане море лежит колода дубовая, на той на колоде, на той на дубовой, сидит Страх-Pax. Я этому Страху-Раху покорюсь и помолюсь: «Создай мне, Страх-Pax, семьдесят семь ветров, семьдесят семь вихорев; ветер полуденный, ветер полуночный, ветер суходушный, которые леса сушили, крошили темные леса, зелены травы, быстрыя реки; и так бы сушилась, крушилась обо мне, об рабе (имя) раба (имя)». И пойду я не в восток, не в восточную сторону, на заднее крыльцо, в подымное окно, под гнилое бойное дерево, пойду не дорогой, а стороной, мышьей норой, собачьей тропой; идет мне на встречу рабу раба, ударю ее по ретивому сердцу и распорю я ея белу грудь и напущу на нее тоску тоскущую, кручину кручинскую; едами бы она не заедала, питьем бы она не запивала, думой бы она не задумывала; и разойдись, тоска тоскущая, кручина кручинская, по ретивому сердцу, в становыя жилы, в горячую кровь; запру я эту тоску тоскущую, кручину кручинскую ключами и замками; брошу я включи и замки в Окиан море. Есть в Окиане море Златырь-Камень, под тем под Златырем камнем стоит щука-калуга, ключи и замки подхватила; никто эту щуку-калугу не может словить ни неводами, ни нережками, ни мелкими ловушками; и куда я ни пойду, куда я ни поеду, все бы она, раба ((имя), у окошка сидела, за мной, рабом (имя), за мной глядела и смотрела; и кто меня учил, и кто не доучил; будьте, слова, крепки и лепки на крепко; как моя слюна сохла, так и она обо мне сохла».

Говорить трижды на иглу новую, которою еще не шили, и на суровую нитку, продетую игле в ушко; наговоря, продеть иглу с ниткой сквозь платье женское, против сердца, сзади или спереди.

«Как мертвая, отходя живота своего временнаго, толика вся тоска и скука, и прискорбность, и сокрушение сердца, и изнурение силы ея; аще бы не запрещено было от Бога, возмогла бы во всю вселенную вскричати, от толикия скуки и жалости, и изнурения сердца сил ея; аще Воскресения не узрю, то сердце мое стрелою устрелит и сердце уязвит, все жалости сердечныя распалит на все дни живота моего, во веки веком. Свежа вода Белозерская! не знаю ничего, ни скорби, ни болезни, и как заговаривал, у рабы девицы нитка порвися, кровь повинная. Аминь».

Говорить по три раза на три зори: утреннюю, вечернюю и утреннюю.

«На море на Окиане, на острове Буяне лежит камень, на том камне сидит красная девка, раба (имя) и прииде к ней раб Божий (имя) и говорит ей: «Ты меня не убойся, я прииде, твой товарищ, тебя соблазнить, чтобы тебе меня почитать и всегда на уме держать, в еже бы не заедать, и в питье бы не запивать, во сне бы не засыпать, в гульбе бы не загуливать; бросалась бы тоска в ночное окошко, в полуденное окошко, в денное окошко; казался бы я тебе краснее краснаго солнца и светлее светлаго месяца, милее отца и матери, роду и племени, вольнаго света, разнаго цвета, что на свете цветет». Будь ты, мой приворот, крепче камня, крепче железа, отныне и до века. Аминь».

«Стану, (имя молодца), помолясь, пойду, благословясь, выйду в чисто поле, в широкое раздолье; на встречу мне, среди чистого поля и широкого раздолья, – 70 буйных ветров, 70 вихоров и 70 ветровичей и 70 вихоровичей. Пошли они на святую Русь зеленого лесу ломать, и на поле из кореня вонь воротить, и пещеры каменные разжигать. И тут я, (имя молодца), помолюсь им и поклонюсь. О вы есть 70 буйных ветров, 70 вихоров, и 70 ветровичей, и 70 вихоровичей. Не ходите вы на святую Русь зеленого лесу ломать, из корней вонь воротить и пещеры каменные разжигать, подьте вы, разожгите у (имя девицы) белое тело, ретивое сердце, памятную думу, черную печень, горячую кровь, жилы и суставы и всю ея, чтобы она, (имя девицы), не могла бы ни жить, ни быть, ни пить, ни есть, ни слова говорить, ни речи творить без меня, (имя молодца). Как меня она, (имя девицы), увидит или глас мой услышит, то бы радовалось ея белое тело, ретивое сердце, памятная дума, черная печень, горячая кровь, кости и жилы, и все у ней суставы веселились. Так бы она сохла, как кошенная трава су поля; как не может быть рыба без воды, так бы не могла бы быть она без меня, (имя молодца). Тем моим словам и речам ключевые слова».

«На русской и на немецкой земле есть огненный царь, высушил реки и озера, и мелкие источники, и как в нынешних высушил так бы сохла (имя девицы) по (имя молодца) двадцати четырех часу денных и ночных, на новом месяце и на перекрой месяцу, и во вся меженны дни; и не могла бы ни жить и ни быть, ни есть (имя девицы) без меня, (имя молодца): в 70 суставах и в 70 жилах, в подпятное жилье и в подколенное жилье, и в пространной жиле и везде бы сохло и болело по мне, (имя молодца). Еще есть в чистом поле стоит Феоклист, да все высохло; днем на солнце и ночью при месяце, и при частых звездах, и при частых дождиках в 70 суставах, и в 70 жилах, и в подколенном жилье, и в пространной жиле в… и везде бы сохло у (имя девицы). Двадцать четыре часу ночных и дневных, на утренней заре, на вечерней заре, на новом месяце и на ветхи месяце, и на перекрой месяце, во вся меженные дни не могла бы она, (имя девиицы), без меня, (имя молодца), ни жить, ни быть. Есть в чистом поле печь модная, накладено дров дубовых. Как от тех дров дубовых сколь жарко разгорается, и так бы разгорелось у (имя девицы) по мне, (имя молодца), 24 часу денных и ночных, на новом месяце и на ветхом месяце, во вся меженные дни, не могла бы она, (имя девицы), без меня ни жить и ни быть. Всем моим словам ключ и замок».

Трижды плюнуть. Наговаривать на соль, пиво, пряник или вино.

«Выйду я на улицу, посмотрю в чисто поле. В чистом поле есть 77 медных светлых каленых печей, на 77 медных светлых каленых печах по 77 яги-баб, у тех у 77 яги-баб есть по 77 дочерей, у тех у 77 дочерей есть по 77 клюк и по 77 метел. Помолюся и покорюся я, (имя молодца), этим яги-бабовым дочерям: Той еси! Вы, яги-бабовы дочери, присушите и прилучите (имя девицы) к (имя молодца), метлами следы запашите, клюками заключите, бейте-убивайте подпятную жилу, бейте-убивайте подколенную жилу, бейте-убивайте корекористый дуб, бейте – убивайте медны калены печи. Коль горят пылко и жарко медныя печи, так же бы (имя девицы) пеклась и калилась во всякое время, во всяк час, утра рано, вечера поздно, о середки дня, о полуночи, о утренней заре и на вечерней, на новый и на ветхий месяц, и на перекрое месяце; не могла бы она, (имя девицы), ни жить, ни быть, ни пить, ни есть, во сне не засыпала, в питьи не запивала, во еде не заедала, су добрыми людьми во беседы не засиживала, все меня, (имя молодца), на уме держала; и казался бы я, (имя молодца), светлее светлого месяца, краснее красна солнышка, любе отца, матери, толще и матерей всего мира. Ветры-ветерочки, буйны вихорки, спущу я свои слова, свою статью на свою сторону, где ее найдете, тут ее возьмите, – на широкой улице, во мшаной хоромине, во дверях, воротиках».

«Как (имя молодца) любит (имя девицы), так чтобы и (имя девицы) не могла без него ни жить, ни пить, ни есть, и любила, и почитала его лучше отца и матери, белого месяца и красного ясна солнышка, веки по веки, отныне до веку».

«Стану я, (имя молодца), помолясь, пойду, благословясь, из избы дверями, из двора воротами в чисто поле на три росстани, помолюся я, (имя молодца), трем братам, трем ветрам: первый брат – ветер восточный, второй – ветер западный, третий – ветер северный! Внесите тоску и сухоту в (имя девицы), чтобы она о мне, (имя девицы), сохла и тосковала; не могла бы ни дня дневать, ни часа насовать отныне, и до века, и во веки!»

«Язык – проветчик, зубы – межа, глаза – вода, лоб – бор веди меня, сударушка, на двор, бери клюкву, мели муку, пеки хлеб, корми меня, будь отныне и до веку моя. Спущу (имя молодца), на бабную девицу (имя девицы) три тоски тоскущие, три сухоты сухотущие, три жалбы жалбущие – в сердце ретивое, в легкое, печень и в кровь горячую, в глаза и суставы, и в мозга. И казался бы (имя молодца) девице (имя девицы) милее хлеба-соли, милее милости Божьей, роду-племени, отца-матери, красновго солнца, светлого месяца. Мало-молодо (3 раза). Замок в море, ключ во рте. Как замка из моря не вынимали, ключа изо рту не доставати (3 раза). Кои слова в забытье, служите навеки впереди. Будь, моя молитва, крепка и липка, лучше и зубастее зуба щучева».

На утреннюю воду говорить, этой водой умываться и подливать мужу.

«С добрым утром, вода Ульяна, земля Татьяна. Дайте мне, Божьей рабе (имя), воды от семейной беды. Вода чистая, жизнь милая. Рабу Божьему (имя мужа) быть со мной, с Божьей рабой (имя жены). Аминь. Аминь. Аминь».

Девушка должна слегка прикусить язык со словами:

«Сама себя кусаю, раба (имя) к себе приделываю. Чтоб раб (имя) скучал, от тоски отдыха не знал ни днем светлым, ни ночью темной. Все чтоб обо мне мыслил. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь».

«Заклиная, чтобы (имя мужчины) соединился с (имя женщины) так же, как соединены Огонь, Воздух и Вода с Землею, и чтобы помыслы (имя мужчины) направлялись к (имя женщины), как лучи Солнца направляют Свет мира и его добродетелей, и чтобы он (имя мужчины) создал ее (имя женщины) в своем воображении и взгляде так, как небо создано со звездами и дерево со своими плодами. И да витает высокий дух (имя женщины) над духом (имя мужчины), как вода над землею. И делайте так, чтобы упомянутый (имя мужчины) не имел бы желания есть, пить и радоваться без (имя женщины)».

Рекомендуется читать этот заговор с 27 числа любого месяца по 27 число следующего.

«Упокой, Господи, душу, в теле живущую у рабы твоей (имя). Боли ее сердце, гори ее совесть, терпи ее ярая кровь, ярая плоть, легкое, печень, мозги. Мозжитесь ее кости; томитесь ее мысли и день, и ночь, и в глухую полночь, и в ясный полдень, и в каждый час, и в каждую минуту обо мне, рабе Божием (имя). Вложи ей. Господи, огненную искру в сердце, в легкие, в печень, и в пот, и в кровь, в кости, в жилы, в мозг, в мысли, в слух, в зрение, в обоняние и в осязание, в волосы, в руки, в ноги тоску, сухоту и муку, жалость, печаль и заботу, попечение обо мне, рабе Божием (имя рек). (После этого поклониться). Жалела бы раба Божия (имя) о рабе (имя), как сама о себе. (Поклон). Тосковала бы раба (имя рек) день и ночь, и в глухую полночь, и в ясные полдни, и в каждый час, и минуту обо мне вечно. Спать бы ей не заспать бы ей меня; пить бы ей не запить бы меня; ходить ей не заходить бы меня; говорить бы ей не заговорить бы меня. И казался бы я ей, раб Божий (имя), милее отца и матери, милее всего рода и племени, милее красного солнца и милее всех частых звезд, милее травы, милее воды, милее соли, милее детей, милее всех земных вещей, милее милых подруг, милее всего света вольного. Покажи, Создателю благая, рабу (имя) подножие ног его». (Поклон).

Заговор прочитать три раза, а потом в разное время прочитать еще семнадцать раз с поклонами. Когда станет ясно, что заговор подействовал, помолиться три раза Богородице:

«Утоли, Владычица, тоску, печаль в рабе (имя) по рабу Божию (имя)».

«Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Господи, благослови, Христос! Встану, благословясь, пойду, перекрестясь, из дверей дверьми, из ворот воротами, выйду в чистое поле, погляжу в подвосточную сторону: с подвосточной стороны встает утренняя заря, выкатается красно солнышко. А и пусть я, раба Божия (имя), буду краше красного солнышка, белей светлого месяца, румяней зари утренней и зари вечерней, краше всего света белого, всего мира православного. Как глядят все православные христиане на красное солнышко, на белый свет, так смотрели бы все добрые молодцы на меня, рабу Божью (имя), и почитали бы меня, и возносили бы на глазах своих; не могли бы все добрые молодцы без меня ни жить, ни быть, ни игры заводить. Будьте, мои слова, крепки и прочны. Ключ, замок. Аминь. Аминь».

Читать три раза.

«Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь! В печи огонь горит, палит и пышет, и тлит дрова; так бы тлело, горело сердце у моей возлюбленной по мне, рабу Божию (имя) всегда и присно, и во веки веков, аминь». Лягу я, раб Божий (имя), помолясь, и встану, перекрестясь, и пойду я т поле в поле, из луга в луг, из леса в лес, с горы на гору, под чисты звезды, под луну Господню. И лежат три дороги: и не пойду ни направо, ни налево: пойду по середней дороге, и та дорога лежит через темный лес. В темном лесу стоит древо тоски: тоскует и горюет тоска, печалуется, и поселяю я ту тоску в рабу Божию (имя); взойди в ее белое тело, в ретиво сердце и в русые косы, в кровь горячую в руду кипучую, чтобы она по рабе Божием (имя) тосковала, и все бы она обо мне думала; в питье бы она не запивала, в спанье бы она не засыпала, в дороге бы меня не теряла, и завсегда бы она, меня раба Божия (имя), на уме и в сердце своем держала. Как солнцу и месяцу помехи нет, так бы и моему заговору помехи не было. Аминь, аминь, аминь!»

Написать на бумаге и носить ровно семь дней, не снимая, в чулке левой ноги и по окончании этого времени, утром, не сходя с постели, сжечь и разбросать пепел.

«Как уничтожается роса от восходящего солнца и сохнет земля, так и ты сохни, раб Божий (имя), обо мне, рабе Божией (имя), чтобы ты не имел покоя ни днем, ни ночью, ни в радости, ни в беде, ни в собрании, ни в гулянии, ни в работе, ни в празднике. Думай всегда, всегда думай обо мне! Заклинаю тебя именем Господа Бога и всеми святыми! Заклинаю тебя сотворением мира, заклинаю тебя днем моего рождения! Заминаю тебя днем, когда я окончу все эти радости земные, все страдания мирские и закрою глаза свои навсегда! Заклинаю тебя я всеми силами неба и земли, заклинаю тебя всеми духами злобы и ада! Аминь!»

«Встану, помолясь, выйду, перекрестясь, через дверь. Через ворота в чистое поле на восток. Там Иисус Христос. Скажи мне, Иисус Христос, как всем людям любым стать. Посылает Христос к старцу старому, мудрецу премудрому, ты скажи мне, старец старый, как мне всем людям любым стать. По Христову наставлению не заупрямился старец, а сам стал говорить, чтоб полюбил меня, раба Божьего (имя), всякий человек и младенец, и мужи, и девки красные, и молодухи, тем словам наговорным восток-замок. Запад-ключ, ныне, присно и вовеки веков. Аминь».

«Лягу я, раб Божий (имя), помолясь, и встану, перекрестясь, и пойду я из дверей в двери, из ворот в ворота, в чисто поле, под чистые звезды, под лунь Господень (луну). И лежат три дороги, и не пойду ни направо, ни налево; пойду по средней дороге, и та дорога лежит через темный лес. В темном лесу стоит дерево тоски; тоскует и горюет тоска, печалится, и поселяю я ту тоску в рабу Божию (имя); взойди в ея белое тело и в ретиво сердце, и в русые косы, в кровь горячую, в руду кипучую, чтобы она по рабе Божием (имя) тосковала, и все бы она обо мне думала; в питье бы она не запивала, в ястве бы она не заедала, во сне бы она не засыпала, и завсегда бы она меня, раба Божия (имя) на уме держала. Как солнцу и месяцу помехи нет, так бы и моему заговору помехи не было. Аминь, аминь, аминь».

На фотографию мужа, утром, днем и после заката:

«Ахти, раб Божий (имя) жить без своей тени не может, тоски по мне, Божьей рабе (имя), не превозможет. Ходи, запинайся, от тоски задыхайся. Как солнце идет по небу, так ты иди по всякой дороге ко мне, Божьей рабе (имя). Аминь».

Над мылом говорится:

«Сколь скоро мыло с лица смоется, столько бы муж жену полюбил».

Найдите в полу или в стене сучок, обводите его пальцем и говорите так:

«Как ты, сучок, высох, так сохни, раб (имя), по мне, Божьей рабе (имя) Аминь».

В Вербное воскресенье ломают вербу и говорят:

«До тех пор, пока верба за иконой лежать будет, до тех пор меня муж не разлюбит и не забудет. Аминь».

Вербу положите за икону. Смотрите, не выбросьте нечаянно.

Снять с подошвы ноги мозоль, высушить, растереть и дать человеку, которого хотят приворожить, в питье, говоря:

«Как мои ноги крепко и плотно доступают до земли, так бы и раб Божий (имя) доступал до меня, рабы Божией (имя), как мое тело любимо самой (самому) себе, так бы и я, раба Божия (имя), была любима и мила рабу (имя)».

Нанести на внутренней стороне кольца надпись:

«Прости, я все поняла, я тебя люблю».

Затем надеть его себе на палец, на котором обычно носят обручальные кольца, а поверх него надеть свое обручальное кольцо и так носить месяц. Надевать кольцо лучше в новолуние и снимать в последний день лунного месяца. При этом каждый день программировать себя и кольцо следующим заговором:

«Каждый день, что я ношу кольцо (имя возлюбленного), равен году нашей будущей совместной, счастливой жизни! Идет (число) день, значит, мы будем счастливо жить вместе с (имя), как минимум, пять лет!»

Каждый следующий день меняйте слова заговора так, чтобы они равнялись числу дней, которые вы носите кольцо. Если вы будете «окольцованы» чуть больше месяца, это никак не повлияет на ситуацию в худшую сторону (может быть, даже дольше проживете вместе). Подгадайте так, чтобы по окончании месяца «окольцовки» наступал какой-нибудь праздник или памятная для вашего любимого дата – и подарите ему это кольцо.

На снег:

«Как тают эти снежинки от моего тепла, так от моей любви тают все преграды между нами! Как чист и свеж этот снег, так чиста любовь между нами! Сколько снежинок растает на моих ладонях, столько дней (имя) будет со мной!»

Купите огненно-красную ленту, затем пойдите к обедне и расположитесь так, чтобы можно было видеть избранницу сбоку. Как только служба закончится и все встанут, скажите, держа в руке накрест (как бант) сложенную заранее ленту:

«Существо, находящееся у меня перед глазами! Твое сердце привяжется к моему. Это так же верно, как верно, что кроткий Спаситель, Иисус Христос, был пригвожден к дереву креста, и как верно, что Он таинственно привязан к тому, что священник держит в руках».