Текст книги "Привет из Загса. Милый, ты не потерял кольцо? (СИ)"

Автор книги: Елена Лисавчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Я намного хуже владела собой.

Чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег: ошеломленной, дезориентированной, с гулко бьющимся сердцем в груди.

– Василиса! Где тебя носит? – резкий окрик матери подстегнул меня к действиям.

– Мне пора, – пробормотала я, избегая взгляда Максима. – Спокойной ночи.

И, не дожидаясь ответа, быстро направилась к дому.

Кровь в висках пульсировала с сумасшедшей скоростью, а губы горели от его поцелуев.

Мама встретила меня на пороге, недовольно взирая.

– Где ты пропадала? Почему не отвечала? – строго спросила она, пропуская меня в дом.

– Провожала Максима до гостевого домика, – ответила ей, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более непринужденно.

– У него резко память отшибло? Он забыл, где ночевал прошлой ночью?

Мама с укором смотрела на меня, и я поняла, что она нас видела.

– Мам, ты слишком бурно реагируешь. Между нами не произошло ничего ужасного.

– Много ты понимаешь, дочка. Будьте осторожнее, – сказала она неожиданно мягко. – Не стоит тебе надолго уединяться с женихом. Отец может неправильно понять.

Я кивнула, ощущая облегчение и благодарность за понимание. Однако меня не покидало ощущение, как будто она хотела сказать мне что-то другое.

Глава 8

Ночь прошла беспокойно.

Я ворочалась с боку на бок, вспоминая поцелуй Максима и пытаясь понять, что он значит для него и для меня.

Неужели это было лишь частью нашего притворства? Тогда почему поцелуй казался настолько искренним? Настоящим?

Поэтому утро наступило слишком быстро.

До кучи меня разбудили громкие голоса, доносящиеся с улицы.

Протерев глаза, подошла к окну и увидела знакомую фигуру. Мой несостоявшийся ухажер – Женек, стоял посреди двора и яростно размахивал руками, потряхивая кулаками в воздухе.

Его гневные выкрики, сколько ни старалась, я не смогла разобрать.

Возле него маячила Светка в коротеньком цветастом платье. Она нервно оглядывалась по сторонам, высматривая кого-то.

– Василиса! – надрывая глотку, в бешенстве громче проорал Женек. – Немедленно выходи! Я хочу знать, где твой столичный хлыщ? Он уехал или здесь околачивается?

На его крики вышли мои родители и попытались успокоить разбушевавшегося парня.

Куда там.

Он продолжал горланить на радость любопытным соседям, выкрикивая мое имя.

В итоге к ним присоединился и отец Максима, вышедший на шум.

– В чем дело? – прозвучал громкий зычный голос Воронцова-старшего.

– Ни в чем. Идите отсыпайтесь, – не дрогнул перед ним Женек и продолжил орать: – В последний раз прошу, Василиса, выходи! Не выйдешь, я разобью стекла в этом чертовом вертолете!

Женек схватил палку и направился к вертолетной площадке.

Я поспешно пригладила волосы, накинула халат и выбежала на улицу. Собралась было сбежать по ступенькам вниз, и тут увидела выходящего из-за угла дома начальника охраны Воронцова-старшего.

Он легко перехватил палку у Женька и отвесил ему крепкую затрещину.

– Остынь, парень, – услышала я его спокойный голос. – Не делай глупостей.

Женек, потирая затылок, что-то пробурчал. Ему хватило ума не кидаться на шкафообразного амбала с кулаками.

Светка, до этого молча наблюдавшая за происходящим, неожиданно оживилась. Я проследила за ее взглядом и увидела приближающегося к ним Максима.

Он выглядел немного помятым со сна, и тем не менее невероятно привлекательным.

Нас разделял двор, однако когда наши глаза встретились, я почувствовала, как внутри меня натянулась тугая струна. С новой силой нахлынули воспоминания о вчерашнем поцелуе.

Где-то глубоко внутри теплилась надежда, что вчерашний поцелуй был не просто частью устроенного нами фарса.

Максим, как ни в чем не бывало, кивнул мне, а затем перевел взгляд на Женька со Светкой.

Его лицо приняло непроницаемое выражение, которое я начала узнавать – маска, которую он периодически надевал, отгораживаясь от окружающих.

Увидев Максима, Женек изрядно взбесился.

Его лицо исказилось от бешенства, и он рванулся вперед, готовый броситься на соперника с кулаками.

– Ты! – прорычал он, сжимая кулаки. – Победил меня вчера и считаешь себя невероятно крутым? Тебе невероятно повезло! Я с рассвета батрачил на поле и устал! Сегодня я взял отгул и готов показать тебе, на что способен! Пусть Васька увидит, кто из нас круче! Чего стоишь? Давай, закатывай рукава, покажи, чего стоишь!

Я замерла, с опаской глядя на Максима. Не хотела, чтобы он принимал вызов.

Зря переживала.

Сохраняя спокойствие, Воронцов слегка качнул головой.

– Женек, я не собираюсь с тобой драться, – произнес он ровным тоном. – Ты отличный парень. Наша драка ни к чему хорошему не приведет. У тебя нет шансов выстоять против меня. Тебе нет равных на полях, мне – на бойцовском ринге.

Причем Макс не хвастался, он излагал факты.

Его отказ лишь сильнее разозлил Женька.

– Трус! – выплюнул он. – Боишься испортить свою столичную мордашку?

И я не выдержала.

Сбежав по ступенькам, встала между парнями, раскинув руки в стороны.

– Хватит! – крикнула, переводя взгляд с одного на другого. – Женек, прекрати нарываться!

– Василиса, ты чего лезешь? – набросился на меня неугомонный ухажер. – Лучше объясни мне, с какого перепуга ты вдруг решила встречаться с этим... этим...

Он запнулся, подбирая подходящее оскорбление, и я его опередила:

– Не твое дело, Женек. Ты мне не муж, и я не обязана перед тобой отчитываться.

– Не обязана? – возмутился он. – Как же наша договоренность с твоим отцом? Степаныч!

Он повернулся к моему родителю, ища поддержки.

– Скажите ей!

Отец неловко переступил с ноги на ногу, не зная, что сказать.

Я его отлично понимала.

С одной стороны, Женек был выгодным женихом – покладистый, надежный, живет по совести, старших уважает.

В общем – свой парень.

С другой – рядом с ним стоял Андреич. Его давний друг и деловой партнер, чей сын как бы претендовал на мою руку.

– Знаешь, Жека, – с тяжким вздохом произнес отец. – Здесь дело молодое, сегодня один мил, завтра другой. Разбирайтесь сами.

– Степаныч, ты чего? Неужели позволишь Ваське связаться с этим мутным выскочкой? – не унимался Женек.

Отец промолчал.

Ответ предстояло держать мне.

Я почувствовала движение за своей спиной.

Рука Максима легла мне на плечо – легко, почти невесомо. Этот жест придал мне сил.

– Женек, послушай, я прекрасно понимаю, лучшего друга, чем ты, мне никогда не сыскать, – произнесла ровным тоном, стараясь не повышать голос. – Понимаешь, друга? Кроме дружеских чувств я ничего к тебе не испытываю. Позволь мне самой решать, с кем мне встречаться.

Женек открыл рот, чтобы что-то сказать, и в этот момент вмешалась Светка.

Она, похоже, решила действовать.

– Максим, – проворковала подруга. Она приблизилась к нему и стрельнула в него глазками. – Может, хватит с тебя этих деревенских разборок? Пускай Жека с Васькой сами разбираются. Без нас. Давай мы с тобой лучше пойдем, прогуляемся? Я покажу тебе наши самые красивые места.

Последнее было сказано настолько интимным тоном, отчего фантазия сразу подсказала их конечный маршрут прогулки.

Света зазывала Максима к себе в гости.

«Неужели он согласится?» – молнией пронеслось в голове.

Мои внутренности сплелись в тугой узел.

Максим вежливо улыбнулся:

– Извини, вынужден отказаться. У меня уже есть планы на сегодня.

Светка надулась и отошла.

Я почувствовала, как в груди разлилось облегчение. Впрочем, не успела я перевести дыхание, как заметила странную перемену в поведении Воронцова.

Он и со мной держался сдержанно.

Повернувшись к нему, я ожидала увидеть в его глазах привычную теплоту. Вот только взгляд оставался холодным и непроницаемым.

– Максим, – мой голос дрогнул, когда я обратилась к нему.

Он улыбнулся, однако улыбка не коснулась его глаз.

– Слушаю, Василиса, – произнес он вежливо и крайне любезно.

Воронцов выглядел знакомым незнакомцем.

В нем не хватало той открытости, к которой я успела привыкнуть. Я отчаянно искала в его лице хотя бы намек на вчерашнюю близость.

Безрезультатно.

Максим отгородился от меня, создав между нами непреодолимый барьер.

– Ты в порядке? – замешкавшись, спросила я.

– На здоровье вроде не жалуюсь, – ответил он слишком ровно, слишком сухо, слишком равнодушно. – Что-то случилось?

Я покачала головой, не в силах выдавить из себя ни слова.

Неужели та близость, что возникла вчера между нами, была лишь игрой моего воображения?

Тем временем Воронцов-старший окинул нежданных гостей суровым взглядом.

– Хватит. Давайте закругляйтесь и сворачивайте свой балаган, – обратился он исключительно к нарушителю спокойствия. – Женя, верно? Послушай моего совета: иди домой и займись чем-нибудь полезным. Размахивая кулаками, девушку не завоюешь. Ей нужны реальные поступки.

Его слова подействовали отрезвляюще на неугомонного ухажера.

Бросив на меня последний обиженный взгляд, Женек развернулся и зашагал прочь. Светка, помедлив, побежала за ним.

Уходя, она то и дело оглядывалась на Максима.

Действуя по наитию, тоже посмотрела на него, надеясь поймать ответный взгляд.

Размечталась.

Воронцов смотрел куда угодно, но не на меня.

Моя скромная персона его не интересовала.

Видимо, почувствовав на себе мой взгляд, он все-таки повернулся ко мне. Его лицо оставалось непроницаемым.

– Василиса, – произнес он безупречно вежливым тоном. – Тебе не стоило вмешиваться.

Натянутая внутри меня струна резко оборвалась.

Слезы обожгли глаза.

Еле успела совладать с собой и не развела сырость. Я стояла, смотрела на Воронцова и не узнавала его.

– Нисколько не сомневаюсь в твоих способностях, – сцепила пальцы в замок, чтобы унять дрожь. – Я просто не хотела повторения драки.

Максим выразительно посмотрел на меня, и мне показалось, что в его глазах мелькнуло нечто похожее на сожаление.

Это длилось не более секунды. Затем он снова надел маску вежливой отстраненности.

– Пойдемте в дом, – сказал отец, нарушая неловкое молчание. – Позавтракаем вместе.

Я без возражений последовала за ним, радуясь возможности уединиться и собраться с мыслями.

– Начинайте без меня, – сказала, ускоряя шаг. – Хочу сначала привести себя в порядок.

Влетев в свою комнату, как вкопанная остановилась перед зеркалом. Простенький халатик, растрёпанные волосы, заспанное лицо.

М-да… На любовь всей жизни Воронцова я не тянула.

Он, скорее всего, привык к изнеженным, ухоженным красоткам с нарощенными ресницами до бровей.

Я, в силу воспитания, выглядела иначе.

Отец бы выгнал меня из дома, явись я домой с ногтями неестественной длины. Никакой их красивый вид меня бы не спас.

Мама и та бы не заступилась.

Она бы безудержно хохотала, тыча в меня пальцем.

«Олег, а давай отправим эту красавицу на огород? У неё отлично получится взрыхлить землю своими когтями», – будто издалека услышала ее голос.

Бр-р-р…

Быстро умывшись, расчесала волосы и заплела их в две простые косы. Из шкафа вынула свое любимое легкое однотонное летнее платье немного ниже колен.

Оно всегда придавало мне уверенности.

Закончив с приведением себя в порядок, спустилась вниз.

За столом только меня не хватало.

Стоило войти, и Максим поднял на меня глаза. Мазнув по мне ничего не значившим взглядом, он вернулся к завтраку.

Заняв место напротив него, пододвинула к себе тарелку и постаралась хоть на время о нем забыть.

Завтрак прошел в обычной атмосфере.

Родители с Воронцовым-старшим обсуждали посевы, обговаривали грядущие инвестиции, размышляли, на сколько процентов повысить зарплату рабочим в этом году.

Вопрос оплаты стоял довольно остро.

Многие деревенские мужики уезжали работать в города нарабатывать стаж.

Их можно понять.

Кому нужна работа на полгода, без возможности заработать дополнительную копеечку на пенсию?

Вот молодежь вроде меня и рвалась в город. Иногда наездами приезжая в гости к родным.

Удержать народ в деревне становилось очень сложно.

В зимний период ситуация ухудшалась.

Всё больше мужиков подавались на заработки, потом там и оставались на постоянной основе.

Пока родители обсуждали насущные проблемы, мы с Максимом молчали, изредка обмениваясь ничего не значащими фразами.

После завтрака отец предложил Воронцову-старшему осмотреть новый участок, который он планировал засадить популярным сортом картофеля «Фри».

Этот сорт обладал приличной урожайностью, но совсем не подходил для обычных нужд, так как при варке разваривался и походил на кисель.

Воронцову-старшему предстояло найти место сбыта для чудо-картофеля.

Взяв машину Максима, главы семейств укатили.

Вскоре после их отъезда к маме пришла соседка, якобы за чесноком для засолок на зиму. Пока мама ходила ей за приправами, она не сводила глаз с моего вымышленного жениха.

Заметив повышенный интерес соседки, мама предложила ей помочь с заготовками и увела её.

– Василисушка, – сказала мамуля, переступая порог дома. – Покажи Максиму наш сад. Может, он захочет попробовать свежих ягод. Крыжовник в этом году удачно уродился.

Не знай я ее, решила бы, что она издевается.

Мне находиться в одном помещении с Воронцовым не хотелось, не то что гулять вместе.

Отказать я не смогла, и пришлось выполнить ее просьбу.

Глава 9

День выдался на удивление теплым и солнечным. Легкий ветерок играл листвой деревьев, создавая бриз. Воздух пропитался ароматом цветов и спелых ягод.

Я молча шла впереди, показывая Максиму дорогу.

Сначала мы миновали яблони, на которых уже начали наливаться плоды. Потом прошли мимо кустов смородины и малины.

Подойдя к небольшой беседке, увитой диким виноградом, я остановилась, любуясь крупными гроздьями ягод.

– Здесь мое любимое место, – сказала я, поворачиваясь к Воронцову. Сама не заметила, как признание сорвалось с губ. – Отсюда открывается чудесный вид на реку.

Не выражая бурного восторга, он осмотрелся вокруг.

Складывалось впечатление, что он умышленно не смотрел на меня.

– Василиса, нам нужно поговорить о вчерашнем, – глядя вдаль, начал он.

Его слова заставили меня напрячься.

Я сглотнула вставший ком в горле, стараясь сохранить самообладание.

– Разве здесь есть что обсуждать?

И тут случилось чудо!

Максим посмотрел на меня.

В его глазах читалось столько всего невысказанного, что у меня перехватило дыхание.

Симпатия, сожаление, нежность – смешались в одном единственном взгляде.

Часть меня хотела убежать, не слышать того, что он собирался сказать. Тогда как другая часть, более сильная, заставила остаться на месте.

– Вчера мы зашли слишком далеко. Я не должен был позволять этому случиться.

Его слова, хоть и ожидаемые, больно ударили по мне.

Захотелось крикнуть: «Почему?».

Вместо этого, равнодушно пожав плечами, сказала:

– Не стоит переживать из-за всяких пустяков. Подумаешь, поцеловались. Нам не по двенадцать лет, чтобы делать из этого трагедию.

В довершение махнула рукой, делая вид, что вчерашнее происшествие не имеет для меня никакого значения.

Хватит с меня его жалости!

Максим грустно усмехнулся и сделал шаг ко мне.

Казалось, он не верит ни одному моему слову и не воспринимает всерьёз мои попытки оттолкнуть его.

И это злило ещё сильнее.

Словно под влиянием импульса он протянул руку и едва не коснулся моего лица. В последний момент он остановился.

Его взгляд помрачнел.

В нём промелькнуло сомнение. Он боролся с желанием прикоснуться ко мне.

И проиграл.

Тепло, исходящее от его пальцев, коснулось моей кожи и тут же пропало.

Это Максим отдёрнул свою руку, как если бы внезапно передумал.

– Прости, я не должен прикасаться к тебе. Дело не только в поцелуе, Василиса, – в его голосе звучала горечь. – Я не имею права втягивать тебя в свой мир, где полно грязи, пороков и соблазнов. Ты другая – чистая и настоящая. У тебя впереди счастливая жизнь, и мне в ней нет места. Я всего лишь временный гость в твоём идеальном мире и не хочу быть тем, кто его разрушит.

Его слова неожиданно больно ударили по мне, накрыв оглушающей волной.

Он выбил меня из равновесия. Понимала, его не переубедить, он сделал свой выбор.

Я инстинктивно отвернулась от Максима, чтобы скрыть подступившие слёзы.

Гордость не позволяла расплакаться перед ним.

Я не могла показать, насколько сильно он меня ранил.

Ещё гордость не позволяла мне сделать самое страшное – умолять его остаться. Или, того хуже, попросить, чтобы он взял меня с собой.

Это была слабость, которую я не могла себе позволить.

Тем не менее боль от мысли о расставании с ним невыносимо разъедала грудь.

– Тебе лучше уйти, – едва слышно выдавила из себя.

А что ещё я могла сказать?

Он решил всё за нас обоих.

– Не могу, – прозвучал приглушенно его голос. В нём чувствовалась внутренняя борьба.

Взгляд Максима жёг мою спину, а я не могла заставить себя повернуться.

Знала, что если вновь посмотрю на него, то воздвигнутые мной с таким трудом барьеры рухнут, и я потеряю контроль.

Я слишком боялась дать слабину.

– Уходи! – прокричала, выплескивая наружу еле сдерживаемую обиду.

– Не проси. Я не оставлю тебя. Не сейчас.

Его ладони осторожно опустились на мои плечи, и от этого легчайшего прикосновения по телу пробежала дрожь.

Его близость, его тепло делали только хуже. Они бередили кровоточащие душевные раны.

Попыталась сбросить его руки и не смогла.

Максим не захотел меня отпускать.

Накатила слабость, и я в бессилии замерла.

– Принцесса, посмотри на меня, – его низки вкрадчивый голос прозвучал почти шёпотом. В нём слышалась мольба, которой я не могла противиться.

Медленно, через силу, повернулась к нему.

Наши взгляды встретились, и я увидела то, чего боялась больше всего.

В его глазах отражалось сожаление и твёрдая решимость.

Максим шагнул ближе и осторожно коснулся моей щеки, вытирая непрошеную слезинку. От его ласкового, почти трепетного прикосновения на душе стало тяжелее.

– Василиса, я не хочу причинять тебе боль, – с глубокой искренностью сказал он, и я ему поверила. – Как бы я не хотел этого признавать, мой отец прав. Мы слишком разные. Мы живём в разных мирах. Ты слишком хороша для меня.

Я видела, как трудно ему давались эти признания. Как они ранили его не меньше, чем меня.

В его глазах стояла тьма, с которой он боролся. Я чуть ли не физически ощущала его борьбу.

– Тебе стоит знать, я не могу остаться в деревне, даже если бы захотел. Чего не хочу, – твердо продолжил он. – Твоя жизнь здесь: с твоими близкими, с теми, кто тебе важен. А моя – там, в столице. Нам уже ничего не изменить. Было бы слишком эгоистично с моей стороны просить тебя следовать за мной, ничего не обещая взамен.

– Ты прав, – произнесла я, удивляясь тому, как спокойно прозвучал мой голос. – Мы действительно почти не знаем друг друга. Возможно, между нами обычное мимолетное увлечение, не стоящее никакого внимания.

– Возможно, – согласился он. Я бы ему поверила, если бы не видела отразившееся на его лице сомнение. – Должен признаться, принцесса, я никогда не забуду тебя. Ты слишком хороша, чтобы лишать себя воспоминаний о тебе.

Расправив плечи, посмотрела ему прямо в глаза.

– Знаешь, Воронцов, и я тебя не забуду. Не смогу. Где еще я встречу такого непроходимого бабника вроде тебя? – проговорила с нахальной улыбкой. – За наше кроткое знакомство ты многому меня научил. Показал, что я не обязана слепо следовать указаниям родителей. Я могу сама выбирать свой путь.

Губы Максима дрогнули, и мне показалось, что он хочет что-то сказать. Может быть, даже изменить свое решение.

Однако момент прошел, и он ровным тоном сказал:

– Мне жаль, Василиса, – он бережно убрал прядь волос с моего лица. – Но я должен поступить так, как будет лучше для тебя.

Он бережно притянул меня к своей груди, и я позволила себе, утонув в его объятиях. Безумно манящих и родных.

К сожалению, прекрасные мгновения слишком быстро закончились.

Не успела я свыкнуться с мыслью о нашем неминуемом расставании с Воронцовым, как реальность тотчас обрушилась на меня.

Он мягко отстранился, разжал объятия и отступил.

– Нам стоит вернуться. Твоя мама может начать волноваться, не застав тебя дома.

Не имело никакого смысла оттягивать неизбежное.

– Чего мы тогда стоим? Пойдем?

Держась на неком расстоянии, мы направились обратно к дому. Пение птиц и запах цветов напоминали о том, что жизнь продолжается несмотря ни на что.

День был в самом разгаре. Особо не разговаривая, мы неспешно прошли мимо аккуратно подстриженных кустов, цветущих клумб, пересекли двор и подошли к крыльцу дома.

Я остановилась и повернулась к Воронцову.

Он выглядел напряженным.

Между нами повисла удушающая тяжесть.

– Я тут подумала, – сказала нарочито непринужденно. – Может быть, это и к лучшему, что мы не вместе. В конце концов, кто знает, сколько бы мы смогли выдержать друг друга.

Максим хмыкнул, и в его глазах промелькнула неясная тень.

– Кто знает, – ироничным тоном отозвался он. – Быть может, ты бы не выдержала моего ворчания по утрам.

– Не наговаривай на меня! Это скорее ты бы не выдержал моего пения в ванной по вечерам, – подхватила я, чувствуя, как напряжение немного спадает.

Как бы я не притворялась, за моим напускным весельем скрывалась глубокая грусть и сожаление о том, что могло бы быть, но не случилось.

Обменявшись понимающими взглядами, мы разошлись по домам.

Остаток дня прошел как в тумане.

Я старалась держаться подальше от Максима, занимая себя разными делами. Помогла маме с уборкой, потом ушла в свою комнату, где до вечера прослонялась без дела.

Максим остаток дня провел с главами наших семейств.

Устав от безделья, спустилась к маме и помогла приготовить ужин.

Вечером, когда мы с гостями собрались за столом, Воронцов-старший откашлялся, привлекая внимание.

– У нас есть новости, – важно заявил он. – Мы с сыном через день возвращаемся в столицу.

Слова отца Максима обрушились на меня подобно грому среди ясного неба. Хотя, признаться, я и ожидала чего-то подобного после нашего разговора с Воронцовым-младшим, но реальность застала меня врасплох.

Я замерла, не в силах поднять глаза от тарелки. Любое движение, казалось, могло выдать мои истинные чувства. А я не могла позволить себе этого. Не сейчас, когда все смотрели на меня.

Сохраняя внешнее спокойствие, я продолжила ужин.

Максим, сидевший напротив, никак не отреагировал на слова отца. Было очевидно, что эта новость не стала для него неожиданностью.

Мама Тоня тревожно ахнула:

– Как? Почему столь скоро? – в её голосе слышалось неподдельное удивление. – А как же... – она осеклась, бросив на меня вопросительный взгляд.

Я сразу догадалась, к чему она клонит.

Мама опасалась, что я уеду вместе с ними.

Не мешало развеять её опасения.

– Мам, не волнуйся. Я остаюсь, – ровным тоном произнесла я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно беззаботнее. – Мы с Максимом решили остаться друзьями.

Ощутив на себе взгляд Максима, намеренно не стала встречаться с ним глазами.

Не хотела давать родителям новый повод для беспокойства.

– О, милая, – начала мама, и тут я была вынуждена твердо прервать её:

– Я в порядке. Правда. Это наше общее решение.

К счастью, никто не стал спорить и допытываться о причинах нашего расставания. Новость о скором отъезде гостей отвлекла внимание родителей от меня.

Постепенно об отъезде гостей забыли, и главы семейств перешли к обсуждению планов на предстоящий следующий день.

Пока они перебирали возможные варианты активного отдыха, я методично ковыряла вилкой в тарелке, не чувствуя вкуса еды.

Время от времени ловила на себе внимательный взгляд Максима, и каждый раз умышленно не поднимала глаза.

Мне было не до гляделок с ним.

После ужина помогла маме убрать со стола и, сославшись на усталость, поднялась к себе в комнату.

Хотелось хоть немного побыть одной.

Мне требовалась передышка.

Лёжа на кровати, уставившись в потолок, я пыталась убедить себя, что отъезд Воронцова к лучшему.

Он исчезнет из моей жизни, и всё вернется на круги своя.

Только кого я обманывала?

Сердце ныло, словно его пронзили тысячей иголок.

Мысли вернулись к Воронцову.

Интересно, как он умудрился за столь короткий срок стать настолько важным для меня?

Я снова раскисла.

– Василиса, соберись! – пробормотала себе под нос, и тут же поймала себя на том, что улыбаюсь, вспоминая его дерзкую ухмылку.

Тьфу ты!

Почему я не могла избавиться от образа Воронцова?!

Стоило срочно отвлечься.

Встав с кровати, подошла к окну.

На улице стемнело, и перед домом зажглись фонари.

Их мягкий свет напомнил мне о том вечере, когда мы с Максимом сбежали тайком от родителей к пруду...

Стоп!

Никаких воспоминаний!

Я тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли.

Прежде чем я начала от безысходности биться головой о стену, мой телефон завибрировал.

Пришло сообщение от Светы:

«Привет! Не спишь? Не хочешь завтра отдохнуть на природе? Женёк предложил устроить пикник на озере. Ты, я, он и твой неотразимый Воронцов ;) Соглашайся!»

Покачала головой.

Ну конечно, Светка не могла не упомянуть Максима. С тех пор как они познакомились, похоже, она только о нём и грезила.

«Неотразимый Воронцов? Серьёзно, Свет?» – набрала я в ответ.

Ее навязчивость начинала раздражать.

«Хватит тебе! Не я объявила вас парой. Вы сами мне об этом сказали».

«Мы с Максимом никто друг другу», – быстро напечатала ответ, не желая развивать тему. – «Насчёт пикника – почему бы и нет? Давно вместе не собирались».

«Отлично! Тогда до завтра! Мы с Женьком за тобой заедем. Он обещал взять палатки! Заночуем на природе».

Палатки?

Ночёвка?

Комары.

«Света, может, обойдемся без ночевки?».

«Да брось! Обещаю, будет весело. Тем более у тебя появится возможность помириться с Женьком. Он сильно переживает из-за вашей ссоры».

Я вздохнула.

Света права, не стоило напрасно мучить Женька нашей размолвкой. Возможно, обычные посиделки у костра помогут нам расслабиться, поговорить по душам и забыть о разногласиях.

«Уговорила. До завтра».

Отложив телефон, я плюхнулась обратно на кровать.