Текст книги "(Не) влюбляйся (СИ)"

Автор книги: Елена Левашова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Глава 17

Злата

«Нет, нет, нет…», – признание Никиты ранит душу, как острое лезвие. Кажется, от нее уже и не осталось ничего… Пепел костра или унылое трепыхание раненых крыльев. Я с трудом сдерживаю истинные эмоции, пряча их за маской учтивости и дружелюбности. Смеюсь, нахваливаю стряпню Роба, общаюсь с девчонками, почти физически ощущая сердечную боль. Как же тяжело… И ведь знаю, что Никита уедет, а мы расстанемся. Так почему его порывистое признание я воспринимаю так остро? Ну не любит он меня, и хорошо. Радуйся, Златка, что отделалась малой кровью.

Подхватываю рюкзак, лежащий в общей куче, и бреду в душ, если так можно назвать зловещую конструкцию, виднеющуюся в темноте. Синий огромный бак неуклюже стоит на высоких металлических подпорках, а стенами служат толстые клеенчатые занавеси. Поворачиваю рычаг и становлюсь под теплые струи. Только бы не расплакаться… Еще не хватает проявить перед этой выдрой Ланой свою слабость. Выжимаю мокрые волосы, надеваю чистое белье, белый длинный сарафан и выхожу из кабинки, чуть не столкнувшись нос к носу с Никитой.

– Ой, а ты здесь откуда? И ты… мокрый.

С его головы капает вода, а в больших карих глазах отражается луна. Сердце пропускает удар от волнения и любви… Тяжело тебе будет, Златка. Забудешь ли ты его глаза? Улыбку и ямочку на щеке, прикосновения больших горячих ладоней.

– Я в море купался. Вода теплая. Не хочешь посмотреть на качели? Говорят, там красиво. Виден обрыв и ветер воет так, словно разговаривает. Кажется, в нем обрывки слов, песен, звуки музыки, шум дождя.

– Ты так красиво говоришь, – улыбаюсь, ловя его блестящий взгляд. – Идем.

Никита берет меня за руку и ведет к обрыву. Ветер треплет полы длинного сарафана и мои распущенные волосы, а вместе с ними и мое сердечко трепыхается в груди как глупая бабочка.

Никита садится на качели и притягивает меня к себе. Сажусь к нему на колени, даже через одежду чувствуя, как сильно бьется его сердце.

– Золотко, – шепчет он и гладит мое лицо ладонями. – Злата…

Не знаю, что будит во мне смелость – его возбужденный взгляд или слова, слетающие с губ, горячие касания ладоней или частое взволнованное дыхание. Я разворачиваюсь и сажусь на Никиту верхом. Припадаю к его губам и жадно целую. Пью его и не могу напиться… Мы целуемся, не жалея губ, так, что становится больно. Никита замирает, словно раздумывая, остановиться или переступить черту. Часто дышит, упираясь лбом в мой лоб, а потом толкает в пропасть нас двоих… Поддевает края моего сарафана и ползет ладонями по бедрам, стягивает белье и спускает с моих плеч лямки…

– Злата, если хочешь, останови меня, – шепчет он хрипло.

– Нет, что ты. У нас мажоров это нормально. Я не против.

Дурацкая реплика, знаю, но Никиту она не останавливает. Он целует мои губы, плечи, грудь, съезжает ладонями по животу, ниже…

– Боже, Златка… Ты такая…

Да, я чуть дышу от волнения и возбуждения. Подаюсь вперед, навстречу ласкающей меня руке и целую Никиту. Его губы, скулы, веки… Встречаю одурманенный взгляд, ловлю горячее дыхание и прикусываю губы, чтобы не стонать в голос. Воздух превращается в горячую пульсирующую лаву, в глазах темнеет, в ушах гулко стучит пульс… Мне страшно срываться в оглушительную мощь удовольствия, приближающуюся ко мне, как лавина. Что-то меня останавливает… Поздно, Златка… Поздно бояться…

– Золотко мое, не бойся, – Никита угадывает мои мысли, не переставая целовать и ласкать меня. – Расслабься. Я тебя держу.

Хорошо, что у него хватит сил удержать меня. Потому что я боюсь упасть. Вздрагиваю от раскроившего меня надвое удовольствия и валюсь на грудь Ника, постанывая и задыхаясь. А потом на смену удовольствия приходит пронзительная боль – в тот момент, когда Никита делает меня своей. Я кусаю губу так, что чувствую металлический привкус крови во рту, но не сдерживаюсь и громко всхлипываю. Никита застывает и слегка отстраняется.

– Это то, о чем я думаю?

– Да, у меня это в первый раз. Прости, но я боялась… Боялась, что оттолкнешь. Я… Я люблю тебя, и ничего не говори, я-то знаю, что ты меня нет, да это не нужно…

– Мелкая, ты меня с ума сведешь, – шепчет он, крепче прижимая меня к себе.

Гладит успокаивающе, целует, боясь причинить большую боль, а потом замирает, крепко сжимая мои бедра и шепчет в самое ухо:

– И я тебя, похоже, люблю.

Глава 18

Никита

Я с трудом сдерживаю переполняющие сердце эмоции. Сцеловываю с лица моей Золотко слезы и глажу ее плечи. Моя. Навсегда и неделимо. Как бы самоуверенно это ни звучало. Не представляю, что теперь сможет нас разлучить? Расстояния, люди, обстоятельства? Я преодолею любые, только бы она меня ждала или поехала вместе со мной.

– Прости, Злата. Если бы ты сразу сказала, я не решился…

– На качелях? – улыбается она.

– Да. Я дурак. Златка, пойдем в море? Кажется, я тебя испачкал.

– Идем. А нас ребята не хватятся?

– Им и без нас хватает развлечений.

Мы плещемся в море, целуемся, а потом я снова говорю ей слова любви, так легко сорвавшиеся с губ… Моя девочка… Хрупкая нежная маленькая женщина, так некстати появившаяся на моем пути.

К костру мы возвращаемся, держась за руки. Мокрые, счастливые, улыбающиеся – кажется, по нашим лицам можно безошибочно угадать, чем мы недавно занимались.

Роберт угощает Злату ароматным травяным чаем и хлебом с малиновым вареньем, а Лана не упускает возможности вернуть мое внимание на себя: протягивает тарелку с жаренной на костре картошкой и кружку с черным кофе. Бесполезно, детка… Мое сердце занято.

Спим мы и вправду в одном спальном мешке, но я применяю чудеса терпения и не трогаю мою девочку – сейчас ей это только навредит.

Степка донимает меня расспросами, зато другим парням, похоже, ясно все и без слов. Мы не стесняемся целоваться при всех и ухаживать друг за другом. Стараясь отогнать от себя мысли о реакции папаши Белоцерковского, я просто живу, жадно вдыхая дни уходящего лета, терпкий воздух моря и солнца и аромат волос Золотко…

Мы возвращаемся в город поздним воскресным вечером. Я развожу ребят по домам, помогаю девчонкам поднять рюкзаки и возвращаюсь за руль. Степку обещал довезти Игорь, так что мы с Золотко остаемся, наконец-то, одни.

– Никита, может, ты зайдешь к нам? – воркует Злата, облегченно вздыхая. После шумной компании воцарившаяся тишина кажется раем.

– Ну не брошу же я тебя с вещами возле калитки? Зайду. Папе твоему я вряд ли понравился, Злат… Даже не знаю, как начать с ним разговор, – крепче сжимаю руль, чувствуя, как мышцы сковывает предательское волнение.

– Что за ерунду ты говоришь? Слышал бы ты как папа тебя хвалил своему коллеге Вадиму Александровичу! Говорил, что ты перспективный парень, предприимчивый, порядочный. Хотя я уверена на все сто, что он не успел тебя пробить. Твою фамилию он не спрашивал, значит, мнение составил исключительно из своего наблюдения. Ты у меня самый лучший, Ники! И почему ты в себя не веришь?

Окончательно сникаю от слов Золотко. Значит, пока я «ходил в туалет», а на самом деле рылся в компьютере Белоцерковского, хозяин дома хвалил меня? Распинался перед упырем, толкнувшим меня на сделку с совестью? Как теперь смотреть Леониду в глаза? А вдруг все уже вскрылось? И он ждет нашего возвращения, чтобы вытрясти из меня правду? Нервно сглатываю и отвечаю девчонке:

– Потому что я побаиваюсь твоего папу, Злат. Наверняка у него высокие требования к парню своей дочери.

– Забей, Гончаров.

– Злата, а ты приедешь ко мне в Америку? – неуверенно спрашиваю я. – Решение этого вопроса ведь не может обойтись без твоего папы?

– Сейчас рано об этом говорить, Ник. Тебе надо там обосноваться, найти работу, а я что буду делать? Сидеть на твоей шее обузой? Не хочу. Я буду каждый день утопать в вине!

– И не будешь скучать? Как я без тебя?

– Буду. Но я предпочитаю выходить замуж за состоявшегося мужчину, а не мечущегося в поисках работы парня.

– Ах вот оно что? – улыбаюсь я. Какая все-таки Златка умница. Я был уверен, что она предпочтет чувства здравому смыслу, но с каждым днем она удивляет меня все больше… Своими чуткостью, мудростью и правильным пониманием ситуации. Она права – мне тоже не хочется бегать в поисках работы и позволять ей жить где попало.

– Да. Я девушка серьезная, между прочим, – фыркает она и ерзает на кресле, завидев огни возле ворот своего дома.

Кроме моей машины здесь стоят еще две. Марки машин простые – у гостей Белоцерковского не может быть таких автомобилей. Сердце пропускает удар, а внутри расползается леденящий ужас. Что, если…

– Странно. А кто это у папы так поздно? – опережает мой немой вопрос Золотко.

– Может, приехали сделать какую-то работу по дому или во дворе? – глуповато пожимаю плечами.

Мы входим во двор и бредем по тропинке к дому. Несу сумки и рюкзак Златы, боясь помыслить, что случилось что-то неладное… Каким же я был дураком, что повелся на поводу этого Вадима! Теперь Леонид не поверит мне – прогонит и запретит встречаться с девчонкой, если не натравит полицию. Может, он и виноват в чем-то – это не мое дело. Я никакого отношения не имею к его бизнесу, как и Золотко.

Леонид выходит из дома в сопровождении двух подозрительных мужчин в гражданском. Они явно не его коллеги…

– Привет, Золотко, – хрипло шепчет он, завидев нас. – Здравствуй, Никита.

– Привет, папуль. Попьем чайку? Я тебе про море расскажу, – щебечет Злата, не понимая, что произошло. Зато все прекрасно понимаю я – по взгляду Леонида, хищному оскалу следаков или приставов – уж не знаю, кто они точно.

– Мне надо отъехать, детка. Давай позже. Никита, помоги ей с вещами и поезжай домой.

Глава 19

Никита

Золотко звонит мне через два дня. От ее взволнованного голоса нутро скручивается в тугой узел, а по спине ползут ледяные мурашки.

– Ники, ты дома? Я могу приехать?

– Ко мне в гости?

– А ты против? Я хотела познакомиться заодно с твоей мамой.

– Конечно, нет, Злата, я с удовольствием. Просто мама на работе. В общем, приезжай.

Пока моя девочка едет, быстро прибираюсь и перестилаю постель. Сегодня я от нее не отлипну… Залюблю и зацелую до кругов перед глазами. Златка звонит в дверь, когда я выхожу из душа. Глубоко дышу, стираю капли воды со лба и бегу скорее открывать дверь.

– Золотко мое, привет.

– Никита, я привезла деньги. Там у нас дома такое творится… Папу вызывают на допросы, к нам все время приезжают какие-то люди. Держи, – Злата стаскивает обувь и протягивает конверт.

– Не возьму. И ты знаешь почему. Тем более, если такая в семье ситуация. Они твоему папе нужнее. И вообще… Иди ко мне, – шепчу хрипло, привлекая малышку к груди. Осыпаю ее лицо поцелуями и сую проклятый конверт в ее сумочку.

– Никита… Любимый мой… Я так скучала, – томно протягивает она.

– Хочу тебя, Золотко. Идем…

Подхватываю Злату на руки и несу в уже расстеленную постель. Целую сладкие губы, перебираю пальцами волосы, ласкаю кожу, пахнущую ванилью. Злата отдается мне с такой самоотверженностью, что хочется одновременно снова ее зацеловать и рассмеяться. Мы любим друг друга несколько часов, а потом сказка рассеивается, сменяясь суровой реальностью…

Злата

Перед глазами мелькают картинки какого-то страшного боевика… Или ужастика. Воздух сотрясают оглушительный стук в дверь и крики папиных «псов».

– Открывайте немедленно! Мы ломаем дверь!

Перевожу непонимающий взгляд на застывшего в прихожей Никиту, нервно цепляясь за края простыни.

– Что происходит? – бросает он, косясь на вибрирующую от ударов дверь.

– Н-не… Не знаю.

– Это ты их привела? Неужели все твои слова ложь… Зачем они здесь? Обвинить меня в изнасиловании?

– Нет, клянусь! – взмаливаюсь, стирая предательские слезы. – Никита, пожалуйста, поверь мне. И… Лучше открыть.

– Отзови своих «шестерок», Злата! – яростно произносит Никита.

Я сбивчиво выполняю его просьбу, всхлипываю, прижавшись ухом к двери. Никита проворачивает ключ. Дверь с грохотом распахивается. Папины псы валят Ника на пол и застегивают наручники на его запястьях…

– Отпустите его! – кричу, придерживая простыню на груди. – Он ничего не сделал. Умоляю вас! Кто приказал?

– Леонида Сергеевича арестовали. И в этом виноват он, – в глазах телохранителей вспыхивают огоньки ярости.

Никита стыдливо прячет взгляд и молчит. Тяжело дышит, даже не пытаясь оправдаться или подняться с пола.

– Это… Это правда? Как ты мог?! – вскрикиваю, борясь с желанием залепить парню пощечину. Амбалы поднимают его с пола, как будто угадывая мое намерение. – Как ты мог? – а это произношу, смотря прямо в его глаза. – Я думала… А как же твои слова и… Все, что между нами было? Неужели… – голос садится до хриплого шепота.

– Я не буду оправдываться, ты все равно не поверишь, – протягивает Никита вымученно.

– Это он виноват, Злата Леонидовна. Камеры видеонаблюдения подняли – он заходил в кабинет к Леониду Сергеевичу и копался в его компьютере. Его Вадим Милославский попросил. Вернее, не так – он за эту услугу дал миллион.

– Ложь! – кричит Никита, лежа на полу.

– Ах, вот оно что? Поэтому мои две тысячи долларов тебе не нужны. А зачем? Ты уже получил достаточно, чтобы начать новую жизнь. За что? Просто скажи… – захлебываюсь слезами, чувствуя, как в душе что-то стремительно рушится… Он меня предал. Он. Меня. Предал. Поверить не могу… купился на проклятый миллион и слил папу. Из-за жалкого миллиона…

– Это ложь, – повторяет Никита. – Я сказал Вадиму, что ничего не нашел.

– Но ты пошел в кабинет папы! Согласился. Господи… Миша, я сейчас оденусь, отвезите меня домой.

– А с этим что делать? Сдать следакам? Они камеры уже видели, да и Милославского допрашивали. Тот подтвердил, что заплатил ему.

– А мне плевать! Что будет с этим! Пусть сажают, ему полезно.

– За что меня сажать? Я не виноват. И я не брал этих денег! Это ложь.

– Ты бы сваливал отсюда парень. Пока ветер без камней. Куда ты там хотел… В Америку. Подписки о невыезде нет, убегай, пока система тебя не засосала, – важно протягивает Миша.

– Как это убегай? – взрываюсь я. – То есть подставил папу и… Ему можно просто так свалить? А папа один все разгребать будет?

Произношу и осекаюсь… Наверняка, если отца арестовали, то было за что. И Никита тут ни при чём. Он просто исполнитель Милославского. Предатель, который помог вытащить из компьютера нужные для компромата документы.

– Все будет хорошо, Злата Леонидовна, – успокаивает меня второй телохранитель Василий. – Этого парня не за что привлекать. Разве только за подлость…

– Оставь его тогда, – шиплю змеей и остервенело обуваюсь. – Пусть катится куда подальше. В свою Америку. Ненавижу… – бросаю короткий яростный взгляд на сидящего на полу парня и покидаю квартиру.

Глава 20

Никита

Я смотрел в одну точку бесконечно долго… Не мог вместить в голове случившееся, но и, как поступить не понимал. Медленно поднимаюсь с пола и набираю телефонный номер Роберта. В голове такой туман, что без совета друга не обойтись.

– Роберт, у меня проблемы, – начинаю без прелюдий. Рассказ о моем проступке умещается в несколько минут.

– Косяк! – возмущается Роберт. – Тебе надо сваливать отсюда, Ник.

– Как? И даже не попытаться оправдаться?

– Перед кем? Ты забыл, в какой стране живешь? С тобой никто не будет разговаривать. Они посадят тебя в СИЗО до выяснения обстоятельств. Правда на стороне тех, у кого есть деньги и власть. Этот Вадим быстренько спихнет все на тебя, этим дело и кончится. Надо уезжать, Никита. И немедленно.

– А как же Злата?

– Потом. Пусть все уляжется сначала. Я уверен, что все с ее папашей будет хорошо.

– Ты приедешь? Пойду собирать вещи. И выбирать дату вылета.

– Ничего не надо собирать, ты все купишь там. Тебе нужны документы и немного денег.

Роберт приезжает через час. Он уговаривает меня удалить все странички в социальных сетях и избавиться от симкарты. «Чтобы никто тебя не нашел и никуда не смог вызвать», – объясняет он.

Мама выслушивает мое объяснение с присущей ей стойкостью. Молча кивает и уходит в кухню. Знаю, ей нелегко принять новость о столь быстром отъезде – она была уверена, что я успею проводить брата в одиннадцатый класс. И побуду с ней еще как минимум месяц. Но обстоятельства складываются иначе…

– Сынок, я посмотрела расписание. Есть рейс в восемь вечера из Адлера, – дрожащим шепотом произносит она.

– Отлично. Выбираю эту дату.

Остаток дня я сижу как на иголках… Кажется, что кто-то сейчас сюда явится и меня арестует. К вечеру я довожу себя до панического состояния. Я ни в чем не виноват, но аргументы Роберта прорастают в душе твердой уверенностью, что мне никто не поверит.

Роберт, мама и Степка провожают меня до аэропорта. Туда я еду, сидя за рулем своей машины, обратно ее отгонит Роб.

– Никита, а машину я могу брать? – подает голос Степка.

– Нет, Степан. Сначала надо сдать экзамены на права.

Брат понимающе молчит и делает вид, что не догадывается, с кем связан мой стремительный отъезд.

– Если запрет на выезд поставили, из страны не выпустят, – произносит Роберт. – Мы подождем немного на парковке. Мало ли…

– Давай, – сухо бросаю я. – Если пройду все пункты контроля, позвоню. Только как? Ладно, разберусь.

По спине катится холодный пот, когда я подаю документы на стойке регистрации. Милая девушка без проблем принимает билет и пропускает меня дальше. Дальше и дальше… Я оказываюсь в зале ожидания вылета в Лос-Анджелес. Кажется, все позади… Пользуюсь служебным телефоном и сообщаю родным о скором вылете.

А уже через сутки оказываюсь в главном аэропорту Лос-Анджелеса. Звоню своему куратору в Калифорнийском университете и размещаюсь в комнатке кампуса. Вот и все… Я в Америке.

Я так и не решаюсь восстановить соцсети. Обзавожусь местным номером телефона и спустя некоторое время звоню Роберту:

– Да тут такое дело, брат…

– Говори.

– Злата выходит замуж за Мирона. Все об этом трубят.

– Надо же? Как ты это узнал?

– Она установила статус «помолвлена». Такие вот дела, Ники. А ты хотел оправдываться, искать ее понимания… А девчонка забыла о тебе спустя две недели.

Кладу трубку и нервно растираю виски… Я научусь жить без нее. И Злата совсем скоро пожалеет, что так быстро забыла обо мне…