Текст книги "(Не) влюбляйся (СИ)"

Автор книги: Елена Левашова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 9

Злата

Все изменилось после нашей встречи. Возможно, я слишком впечатлительная и ранимая, потому что весь день не могу выбросить парня из головы. Знал бы Никита, сколько времени я собиралась… И как надо мной подшучивала Зойка Шнайдер – моя подруга и, по совместительству грид-гёрл.

– Ты оставишь свои волосы в покое, Белоцерковская? Или ты решила сжечь их дотла утюжком? – протягивает Зоя, приглаживая длинные каштановые пряди. Ей-то вообще можно ничего не делать – Зойка яркая красавица и без косметики, а вот я…

«Я никогда не полюблю такую, как ты… Циничную избалованную мажорку… Никогда, никогда…». Кажется, комплексы, как стайка назойливых насекомых радостно возвращаются домой – в мою доверчивую душу. С чего я решила, что Никита купится на мою красоту? Он не настолько глуп. Он не такой, как… Мирон, Эдик и… все они. Господи, какая же я дура. Как мне только в голову пришла затея с треком?

– Просто он сказал, что не влюбится в такую, как я, – выпуская из рук злосчастный утюжок, отвечаю я.

– Ну и… Пусть идет лесом, – фыркает Зоя. – Кто он такой вообще? Нищеброд с амбициями? Чего он добился? Стал старшим официантом прибрежной забегаловки? Забей, Златка.

Конечно, я уже выяснила, что Никита учится в Кубанском университете. И то, что он, один из многих, получил образовательный грант. Но я глуповато улыбаюсь и просто киваю.

– Придумала, что попросишь, если он продует гонку? – не унимается Зойка.

– Нет.

– Проси поцелуй. Посмотрим, как он «не влюблюсь в такую, как ты», – кривляется Зоя. – Еще отмахиваться будешь от этого Никиты лопатой. Это, знаешь ли, для самолюбия очень полезно – отшивать таких самоуверенных снобов.

Может, для Зойкиного самолюбия и полезно, но для меня… Я не чувствую ног, когда он подъезжает к треку. Ничего не слышу из-за ревущего в ушах пульса и не могу и слова вымолвить – грудь обручем сковывает волнение.

Замечаю, как девчонки плотоядно смотрят на Никиту – высокий, широкоплечий, симпатичный до чертиков – он становится центром всеобщего внимания, и не только женского. А потом внимание переключается на меня… Сейчас Никита пошлет меня подальше при всех, и о моем позоре узнает весь город. Подумать только – дочь самого Белоцерковского прилюдно отшил парень! Отказался исполнять свою сторону договора.

– Ты должен поцеловать меня, если проиграешь, – выдавливаю неуверенно, замечая его пылающий яростью взгляд. Смотрю на парня во все глаза, молясь внутренне: «Пожалуйста, дай мне шанс… Ты мне так сильно нравишься. Я покажу тебе, какой могу быть. Не знаю, что со мной случилось, но в моих мыслях только ты… Наверное, я влюбилась. И, да… Я очень хочу тебя поцеловать». Наверное, жалость, сквозящая в моем взгляде, попадает стрелой в сердце парня – он смягчается и сухо соглашается.

Мы оказываемся на освещенной трассе через пару минут. Ветер теребит куртку и свистит в электропроводах, колышет верхушки деревьев и прокатывается рябью по траве в поле. Хорошо… Душу пьянит вино свободы, а близость летящего рядом парня добавляет смелости. Сама не замечаю, как перегибаю со скоростью… И дело не в байке – плевать мне на него. Отец будет только рад, если я от него избавлюсь. Он спит и видит, как бы его продать или подарить кому-то…

– Так не хотела отдавать свой байк? – он с трудом восстанавливает дыхание, смотря на меня из-под нахмуренных бровей.

– Нет. Хотела получить свой приз.

Господи, кажется, до этого я и не дышала… И лишь сейчас с груди падает тяжелый тесный обруч, сжимающий ее как ярмо. Никита привлекает меня к груди и касается дрожащих губ. Вдыхает аромат фруктовой жвачки и втягивает мою нижнюю губу. Он мог бы остановиться, посчитав желание исполненным, но не торопится делать этого… Обнимает мои плечи и жадно целует. Пробует губы на вкус и бесстыдно толкается в мой рот языком… Я ведь и не целовалась ни с кем по-настоящему… Один раз с Вадиком из параллельного класса и один раз с Мироном… В висках ревет пульс, в глазах темнеет от его напора – неожиданного и сбивающего с ног. Не думала, что поцелуй может быть таким крышесносным. Его горячие ладони гладят плечи, волосы, спину, ползут по моему телу, словно изучая или присваивая. Заручившись ответным желанием Никиты, смелею и я. Поддеваю края его футболки и запускаю ладони внутрь, встретившись с тугими, покрытыми мягкой порослью мышцами. Если он меня отпустит, я упаду… Потому что не может быть все так… Не должно. Он скоро уедет, хоть и молчит об Америке. И совершенно точно не станет менять планов из-за меня. А пока он мой… Еще одну минутку, секунду, миг. Целует меня жарко, перебирает пальцами волосы и ловит мое пьяное дыхание.

– Стоило, – шепчу, когда компания подъезжает к нам почти вплотную.

– Что?

– Оно того стоило, – вскидываю ошалелый взгляд, столкнувшись с его – взволнованным и недоуменным.

– Это была разовая акция, мелкая. Ты вроде предложила встретиться, чтобы все обсудить, так?

– Да. Давай уедем отсюда?

– А как же твои друзья?

– Мы провели гонку, я получила приз. Все честно.

Бегу к Мирону и предупреждаю о нашем с Никитой отъезде. Как же я хочу, чтобы он меня еще раз поцеловал… Может, на дикий пляж?

– Все, Мирона предупредила, можем ехать. Давай махнем на пляж?

– Нет, мелочь. Поедем в людное место, – многозначительно произносит Никита.

Боится, значит? Не меня – себя. Боится не справиться с желанием продолжить то, что мы начали. Зойка была права – совсем скоро я буду отгонять от себя Ники лопатой. Дай-то бог, чтобы так случилось!

– Тогда в Макдак. Сядем на улице и закажем огромные бургеры.

– Давай, – соглашается он.

Через двадцать минут мы оказываемся на месте. Кафе кишит туристами и местными. Дети, парочки, мотоциклисты… Здесь яблоку негде упасть – все, как и хотел Никита.

Я предлагаю сесть на лавочку в парке неподалеку, Никита соглашается и, кивнув, идет забирать заказ. Огромный роял-бургер обжигает пальцы, а пузырьки колы щиплют нос. Целоваться я не стеснялась с парнем, а вот есть смущаюсь…

– Ешь, Злата, – угадывает он мои мысли. – Я тоже не люблю есть при всех.

– А что еще не любишь? И любишь? Давай каждый из нас расскажет о себе важные факты.

– Спрашивай, – бросает Никита, откусив бургер.

– Как зовут твоих родителей? Есть ли у тебя братья и сестры, бабушка? Где ты учишься, о чем мечтаешь? Какие читаешь книги? Какую слушаешь музыку? Любимое животное? Любимый цвет? Э-э-э-э…

– Постой, мелкая, не так быстро, – широко улыбается Никита, а у меня в животе рассыпаются искры жара. Красивые губы, улыбка… И я знаю, какие они на вкус.

– Ну…

– Папа умер пять лет назад. Разбился зимой на машине. Маму зовут Антонина Павловна, она учитель физики и математики в гимназии, есть брат Степа, ему семнадцать. В этом году я окончил Кубанский университет, факультет программирования и информационных технологий. Уезжаю в Америку совсем скоро, у меня билет с открытой датой. Продолжу обучение в Калифорнийском университете.

– Круто! Это… Это очень престижно, Никита.

– Поэтому надо молчать об Америке. Твой папа должен посчитать меня обычным быдлом из трущоб.

– Зачем ты такое говоришь? – качаю головой и тяну ледяной напиток через трубочку.

– Не хочу, чтобы он присвоил мне статус зятя. Все, что мне нужно, Злата – получить деньги и побыстрее отсюда уехать. В мои планы не входишь ты и… И твоя семья, уж извини.

– Твоя девушка поедет с тобой? – выпаливаю хрипло.

– Нет у меня никого, – склоняет голову Никита. – И не будет. В ближайшее время так точно. Давай, мелкая, теперь твоя очередь рассказать о себе.

Глава 10

Злата

– Спрашивай, – неуклюже отвечаю я. Пережевываю кусочек и запиваю колой. Черт, все-таки идея поужинать в Макдаке оказалась неудачной!

– Злата, сколько тебе лет?

– Девятнадцать. А… А тебе? «Я-то уже знаю, что двадцать один, но спросить надо».

– Двадцать один, – отвечает он. – Чем ты увлекаешься? Что любишь читать, смотреть? Любимый цвет?

Неловкость Никиты вызывает желание рассмеяться. Он чешет затылок, словно это поможет ему быстрее соображать. Неужели, такой парень не знает, как управляться с девушками? Никогда не поверю.

– Смеешься, мелкая? – прищуривается он. Наверное, смешинки в моих глазах слишком ярко светятся.

– Ты забавный, – отвожу взгляд. Хорошо, что сейчас ночь и он не видит моих пунцовых щек… – Я танцую и пою. Любимый цвет… Хм… Ты меня озадачил. Наверное, голубой. А, знаешь почему?

– Почему же? – со скукой в голосе отвечает он.

– Голубой – цвет свободы. Это непередаваемое ощущение – лететь на байке стрелой и разрезать колкий непослушный воздух. Сливаться с ним, понимаешь? Становиться частью мироздания и захлебываться восторгом… Чувствовать себя почти богом, способным остановить время. Жить. Дышать. Замечать каждую мелочь и не замечать ничего… Любить и ненавидеть – остро, ярко, на грани. Ходить над пропастью и тонуть в пучине. Это… Байки – моя страсть, – вздыхаю облегченно, вывалив на Никиту мои чувства. Наверное, мое лицо озаряется в этот момент, сияя в темноте, как факел…

– Конечно, понимаю. И… разделяю твои чувства. Потому что люблю байки не меньше. Моя мама боится, что он меня когда-нибудь убьет, – грустно вздыхает Никита. – А что ты поешь? И танцуешь.

– Да все подряд! У меня и бабуля певица. Кстати, в кафе мы приходили после выступления. Она и сейчас поет в ансамбле «Русское поле». Я люблю исполнять джаз на английском, современные песни, но и романсы тоже знаю. Танцую почти все – родители меня с раннего детства куда только не водили. И мама у меня творческая личность… – выдавливаю, потупив взгляд. Наверное, о маме говорить не надо?

– Ты говорила, что мамы у тебя нет.

– Она уехала… То есть… Ох, Никита. Ладно, расскажу, – хлопаю Никиту по коленке и тотчас одергиваю руку – я купила его и не имею права вести себя, как добрая подружка. Осознание происходящего отзывается в сердце приступом тупой боли. – Мама уехала пять лет назад. Отец застукал ее с любовником и выгнал. Сейчас она живет в Кабо-Верде, это остров Зеленого мыса. Так что мы с сестренкой находимся под опекой папы, – закатываю глаза и качаю головой.

– А сестре сколько лет?

– Семнадцать. Ее зовут Ника. Николетта – мои родители те еще выпендрежники. А ты спортом занимаешься? – спрашиваю и тотчас краснею, вспоминая его твердые выступающие мышцы, подрагивающие под моими пальчиками.

– Да какой там спорт? Турники во дворе, бег по лесу. Отец рано умер, мне пришлось работать, чтобы удовлетворять свои нужды и Степкины. Тебе не понять.

– Наверное. Не буду спорить, – соглашаюсь, в очередной раз подчеркивая пропасть между нами.

– Понятно. Вроде бы все обсудили, Злата? Договаривайся с папой насчет знакомства. Надеюсь, тебе не грозит пансионат. Хотя… Наверное, любая девушка мечтала бы учится за границей.

– Что ты! Это не учеба, а тюрьма! Ладно, Ники, давай разъезжаться. Поздно уже.

– Ники? А ты тогда кто?

– Золотко, кто же еще? – хихикаю в ответ. – Все близкие меня так называют. Насчет обеда напишу. Пока.

Глава 11

Папа удивленно вскидывает бровь, когда я сбивчиво сообщаю о визите «жениха». Отвожу взгляд, не в силах выдержать его – прищуренный и острый. Мямлю, разглядывая домашние тапочки:

– Его зовут Никита, мы недавно познакомились, но я…

– Покраснела, вижу, – крутит он в руках карандаш, восседая в кресле кабинета. Свежий и спортивный – папа еще может дать фору молодым. Но скверный и вспыльчивый характер мгновенно выдает его возраст и лишает преимущества. – Ладно, дочка. Если парень окажется приличным – а я надеюсь он не из среды знакомых мне лоботрясов – выполню обещание насчет пансионата. Но понравиться мне…

– Невозможно, пап. Знаю, – выдыхаю беспомощно.

– Не так. Трудно, но можно. Иди, Золотко. Попроси Дину испечь яблочный пирог. Во сколько придет этот парнишка?

– В четыре, пап.

«Парнишка», – от папиного представления о парне хочется улыбнуться. Никита высокий взрослый мужчина, не иначе. Никакой не парнишка, а… Самый притягательный, умный, добрый… Похоже, я втрескалась не на шутку… Потому что думать ни о чем не могу – только о нем.

Никита подъезжает вовремя. Паркует старую машину на подъездной дорожке возле ворот и звонит в домофон. Жму на кнопку и бегу со всех ног его встречать. Звук шагов отдается гулким эхом от высоких каменных стен дома, вторя заполошно бьющемуся сердцу… Распахиваю калитку и встречаюсь с Никитой взглядом.

– Привет.

– Привет, Злата. То есть… Золотко, – улыбается он. – Не обольщайся, мелкая, это я репетирую.

– Входи. А почему ты не… – вздыхаю, так и не решившись произнести «не оделся нормально, подобающе случаю, прилично?».

– Я не должен понравиться твоему папе, Злата, – ультимативно говорит Никита, угадав мое возмущение.

На нем те самые уродливые штаны и застиранная футболка, видавшие виды кеды, слаба богу чистые. Ловлю себя на мысли, что мне плевать, как Никита одет. Я теряю голову от него – разодетого или в старой майке, строгого или улыбающегося… и это очень плохо. Плохо кончится – во всяком случае для меня.

– Да, ты прав. Но, тогда он отправит меня в пансионат, посчитав тебя недостойным. Об этом ты не подумал? Мог бы подыграть, Никит… – протягиваю жалобно.

– Злата, я бедняк. И не хочу строить из себя непонятно кого. И… У меня приличной одежды нет – я купил брату вещи для школы, новые туфли, рюкзак. Помог матери с ремонтом балкона – осенью из него дует. Я не желаю притворяться другим. И молчи про Америку.

«И не надо… Потому что я таю от тебя… Такого, как есть».

– И не надо притворяться, Ники, – отвечаю непринужденно, чувствуя, как разрушаюсь внутри. Он меня точно погубит… Между нами нет ничего, а я уже люблю… Он еще не уехал, а я тоскую, едва сдерживая желание выть на луну… Разве так бывает? Не понимаю, как это работает? Амур стреляет и сразу попадает в сердце? Или стрела постепенно пронзает тебя насквозь? Ладно, спрошу у бабули…

Папа встречает нас вежливо-сухо. Кивает в ответ на приветствие Никиты и жестом указывает на стул – аккурат напротив своего. Обед мы решили устроить в крытой беседке, расположенной в тени высоких старых берез.

– У вас очень красивый дом, Леонид Сергеевич. И сад, и газон… – произносит Никита, усаживаясь за стол.

– Где-то я тебя видел, парень, – прищуривается отец, пропустив комплименты Никиты.

– Я прислуживал официантом на вашем вечере.

– Так вы тогда и познакомились с моей дочерью? – отец переводит взгляд на подошедшую Дину. Она раскладывает по тарелкам дымящиеся кусочки мяса, разливает по бокалам домашний лимонад.

– Нет, папуль, – включаюсь я, поерзав на стуле. – Это я Никите рассказала про юбилей и возможность подработать.

– Где еще работаешь? Или официант – твоя основная профессия? – со скучающим видом спрашивает папа. Отвлекается на айфон, листает посты, читает сообщения в телеграмме… Он ему УЖЕ не понравился, вижу по всему, но этикет не позволяет нарушить трапезу или выгнать гостя.

– Еще работаю в кафе «У Шариповых» на побережье, иногда подрабатываю курьером в «Яндекс-еда», – сложив напряженные пальцы в замок, отвечает Никита.

– Не понимаю… – качает отец головой. – Что моя дочь в тебе нашла? Ты… учишься? Может, мечтаешь о чем-то великом?

Никита медлит, очевидно, глотая рвущиеся изнутри возмущение и желание отбрить папу, а потом медленно отвечает:

– Я окончил Кубанский университет. Получил образовательный грант в Калифорнийский университет. Собираюсь продолжить учеьу там.

О! Неужели, он решил все-таки понравиться папе?

– А вот это интересно. Люблю целеустремленных людей. Не куришь, наркотики не употребляешь? – бросает отец, гипнотизируя парня взглядом. – Про подработку я понял – сам такой в юности был. Но одно дело – использовать такие професии, как трамплин, а другое – вариться в этом дерьме постоянно.

– Не курю и не колюсь, не волнуйтесь.

– Ладно… Встречайтесь пока.

– Уи-и-и! – хлопаю в ладоши, не скрывая радости. – Любишь его, дочка.

– Люблю, пап. Очень, – отвечаю с придыханием, встречая недоуменный взгляд Никиты – к такому признанию он точно не был готов. И совсем неудивительно, что папа не спрашивает про любовь Никиту – разве его Золотко можно не любить?

– Куда собираетесь ехать в выходные? – окончательно расслабившись, спрашивает отец.

Вот это подстава! Сейчас он начнет выведывать у Никиты, сколько тот тратит на меня денег? Куда водит, чем кормит? Что дарит…

– К морю, – спокойно отвечает Ники. – Друзья пригласили поехать, я как раз собирался предложить Злате составить мне компанию.

– Хорошо, – одобрительно кивает папа. – Очень хорошо. Моему Золотку давно пора освежиться в море. И сколько вас будет? Парней, девушек?

– Десять человек, может, больше.

– Замечательно, – довольно потирает руки папа. На меня они даже не смотрят. – Море, хорошая гостиница, чайки, прогулки под Луной… Поезжайте. Только… О внуках я еще не думаю.

– Ну папа! – вмешиваюсь я, едва не подавившись лимонадом.

Никита стесняется есть при нас, ковыряет в тарелке, искоса поглядывая на нашу пикировку. Интересно, он не врет? Мы точно поедем к морю?

– Я вынужден прерваться, детки, – вздыхает отец, вытирая губы хрустящей салфеткой. – К нам пожаловал мой деловой партнер Вадим Милославский. Вы не против, если я отвлекусь?

Глава 12

Никита

Я был уверен, что справлюсь… Намеренно оделся как бродяга из трущоб и искренне собирался вести себя так же… Не знаю, что на меня подействовало? Жалостливый взгляд малышки Златы или прищуренный и высокомерный ее папаши? Мне до искр в глазах захотелось ему понравиться. Не как жениху его дочери, вовсе нет. Я желал увидеть любопытный блеск в его взоре – того, кто добился в жизни всего и кем мечтаю стать в будущем я… Скорее всего, наружу выползла боль, поселившаяся в душе после смерти отца. Мне не хватает папы – его рукопожатия, крепкого словца, объятия, запаха сигарет, улыбки, нахмуренных бровей. Глупышка Золотко считает, что отец хочет ей навредить? Мне Леонид, напротив, кажется серьезным и взвешенным. Возможно, впечатление обманчиво, не спорю, и под маской учтивости прячется домашний тиран? Или мое сердце невольно тянется к тому, кто отдаленно, но так его напоминает – моего папу?

– Что это было, Ники? – улыбается Злата, когда ее папаша уходит встречать гостя.

– Никого нет, Злат. Ты можешь называть меня Никита, – бросаю, злясь на себя. Ну кто меня за язык тянул?

– Хорошо, – опускает взгляд она. – А насчет поездки… Ты серьезно?

– Абсолютно.

Когда Белоцерковский спросил про выходные, я опешил. А потом вспомнил о приглашении Роба поехать к морю. Дикий пляж, палатки, качели, устремляющиеся с обрыва в пропасть… Романтика бедных, способная отбить желание встречаться даже у самых стойких пар. Вот и посмотрим, как Злата заговорит, когда окажется там?

– И куда мы поедем? Где находится отель? Это, наверное…

– Дикий пляж, Злата. Палаточный городок на берегу моря. Закрытый, к твоему счастью. Еду будем готовить на костре, мыться водой из огромного бака, в туалет ходить где придется… Как тебе мой план? У тебя еще есть шанс отказаться, – выдавливаю гаденькую улыбочку.

– Будут твои друзья? Я бы хотела с ними познакомиться, – с придыханием произносит она.

– И что, тебя не смущает отсутствие удобств?

– Нет, а должно? Я возьму влажные салфетки, воду, тушенку, гречку. Знаешь какая у меня бабуля? Она на байдарках плавала в молодости, все время рассказывала, какую они вкуснятину готовили на костре. Если составишь список, могу взять на себя часть продовольствия, – Золотко важно поджимает пухлые розовые губы.

Губы… Нежные, сладкие, как спелый персик… Знала бы Злата, сколько я потом о них думал. Воскрешал в памяти наш нежданный поцелуй, отгоняя непрошеные чувства… Ни к чему хорошему ведь отношения не приведут… Только нервы друг другу потреплем и все.

– Хорошо. Будет тебе список. Выезжаем в ночь с пятницы на субботу. Роберт заказал микроавтобус. Роб – это мой друг и сын…

– Хозяйки кафе, я помню.

Мы замолкаем, слушая неловкую, повисшую тучей тишину. Злата разливает остатки лимонада по бокалам и переключается на изучение ленты инстаграма. Через несколько минут наше уединение нарушает Леонид. Он улыбается, ведя под руку высокого крепкого мужика в хлопковом бежевом костюме.

– Знакомьтесь, это Вадим Александрович, коллега. Это Никита – парень моей Золотко, – не без гордости протягивает Белоцерковский.

Вадим окидывает меня изучающим взглядом и устало плюхается на соседнее кресло.

– Не помню, чтобы у Златы был парень, – произносит он вместо приветствия и нехотя пожимает мою руку.

– А мы недавно встречаемся, – оправдывается Злата.

Дина – домработница Белоцерковских накрывает чайный стол, убирает грязную посуду на серебристый поднос и режет на порционные куски пирог, Злата переписывается с подружками, а Вадим как-то странно на меня посматривает… Не понимаю его интереса – мы вроде бы незнакомы. Чаепитие проходит в относительно непринужденной атмосфере. Леонид спрашивает, куда именно я повезу его дочь, а я отвечаю честно:

– Дикий пляж на Анапском побережье. Палатки, костер, вода в баке, нагреваемая от солнца. Туалет на улице.

– Хм… – прихрюкивает Вадим, растягивая губы в приторную улыбку. – Не дорос до такой, как Злата.

– Не бузи, Вадим, – вступается Леонид. – Никита перспективный парень, а не… Секунду, мне звонят.

Белоцерковский поднимается с места и отходит в сторону большого журчащего пруда. Злата помогает Дине убрать чашки, а Вадим, воспользовавшись замешательством хозяев дома, придвигается поближе ко мне, обдавая терпким ароматом восточного парфюма:

– У меня к тебе деликатное дело, пацан. Выполнишь – получишь миллион. Соглашайся.