Текст книги "Выйти замуж за итальянца или История Ольги Ольгиной, родившейся под знаком Близнецов"

Автор книги: Елена Ларина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Здравствуйте, я ваш зять!

В самолете мне пришлось трижды просить у стюардессы пакеты. Это меня беспокоило. Я не один раз летала самолетами, и раньше со мной подобных казусов не случалось. Ни леденцы, ни жвачка – ничего не помогало. Видимо, я все же отравилась мидиями и организм не до конца восстановился. От стандартного обеда в пластиковом контейнере я отказалась. Моя соседка, пожилая женщина с провинциальной манерой речи, последовала моему примеру и достала из объемистой сумки на коленях небольшой сверток. В свертке лежали бутерброды с бужениной и маринованным огурцом. Видимо, взгляд, который я на них бросила, был достаточно выразительным, поскольку женщина добродушно предложила мне разделить с ней трапезу. Не особенно церемонясь, я впилась в бутерброд зубами и почувствовала, как тошнота отступает. Подкрепившись, я даже сумела поддержать беседу, а когда соседка задремала, уставилась в иллюминатор. К этому времени и Апеннины, и Альпы остались далеко позади, но мне вполне хватало зрелища белых пушистых облаков, над которыми мы пролетали. Я смотрела вниз и думала о своем.

В последний день, буквально за пару часов до отъезда в аэропорт, меня навестил Марио. Он был чертовски убедителен, описывая мне все прелести бытия, если я соглашусь остаться с ним в Италии. Сулил золотые горы, выгодные контракты, даже порывался звонить своему близкому приятелю из посольства. Пришлось изобразить из себя страстную патриотку и прочитать сеньору Джанини лекцию на тему верности Родине. Кажется, Марио мне поверил. Во всяком случае, обещал звонить в Питер, приглашал приезжать к нему в Римини и напрашивался в гости сам. В качестве прощального подарка Марио преподнес мне совершенно прелестные серьги, удивительно гармонирующие с кулоном. И теперь два крошечных полумесяца с изумрудами украшали мои ушки. Самолет мерно гудел, соседка рядом сладко похрапывала, и, закрыв окно шторкой, я незаметно заснула сама. А проснулась оттого, что стюардесса трясла меня за плечо, уговаривая пристегнуть ремни. Мы садились.

В аэропорту было довольно пусто. Получая багаж, я все гадала, кто же меня встретит, а выкатив свою сумку на колесиках в зал, завертела головой, высматривая Иришку или маму. Я не угадала. Встречала меня Маша с очередным кавалером. Очень высокий и худой, в узких очках и длинном осеннем пальто, он гордо держал Машу под руку и пожирал ее взглядом. Машка смотрела на него, как на собственность.

– Стас. Кандидат наук, между прочим, – небрежно представила она его после первых бурных приветствий. – А это Ольга, восходящая звезда.

Стас надменно скосил глаза и молча кивнул, всем своим видом показывая, что звезда против кандидата – что мышь против леопарда. Однако сумку мою поволок без возражений.

– Каких хоть наук? – шепотом спросила я Машу на ухо, когда мы загрузились в огромный тонированный джип.

– А черт его знает! Физико-математическое что-то. Его папашка председатель правления «Спартакбанка».

Я хихикнула. Маша была, как всегда, оригинальна. Интересно, о чем они между собой разговаривают, Маша и этот Стас? Или в постели им разговоры не нужны?

– Ирина в Германию на неделю улетела. Мариночка ей контракт на блюдечке предоставила.

– Да ты что?! А я ничего и не знала!

– Позавчера все решилось окончательно. Ирка суеверная очень, ты же знаешь, вот и не говорила никому до последнего.

– Понятно. А мама почему не приехала?

– А мама твоя пироги нам печет. Ждет с нетерпением любимую дочку. Боится, что в Италии тебя плохо кормили. Хотя, на мой взгляд, выглядишь ты великолепно. Шикарный загар, новые украшения! – Маша щелкнула пальцами по кулону. – Симпатичная вещица.

– Мне тоже нравится.

– Подарок?

– Да. Как ты догадалась? Машка начала загибать пальцы:

– Ты девушка практичная, это раз, общительная, это два, сногсшибательная, это три. Кто на этот раз пал жертвой страсти? Молодой миллионер?

– Почти.

Я не собиралась делиться с Машей подробностями. Не с ней. Маша жила по собственным правилам и не признавала сантиментов. Ей было бы сложно объяснить, что я отказалась от красивой жизни за границей из-за призрачной надежды на личное счастье с простым курсантом. Однако то, что мы исповедовали разные ценности, не мешало нам считаться подругами, довольно много общаться на профессиональные темы и выручать друг друга в трудных ситуациях. Приехать среди ночи в аэропорт да еще и сподвигнуть на такой поступок любовника согласилась бы далеко не каждая моя знакомая. Машина быстро мчалась по трассе. Мимо пролетали огни города, изредка глаза слепил свет встречных фар. Я чувствовала себя комфортно и уютно. Маша болтала что-то о новых показах, о последних коллекциях одежды, о свежих идеях Валентина Юдашкина и о модных стилистах. Я слушала вполуха, просто наслаждаясь мыслью о том, что еду домой. К маме, к теплым пирогам, к друзьям и близким. Мне было хорошо. И по мере того как мы приближались к дому, блаженство мое все росло.

– Эй ты! – вдруг громко закричала Маша, стуча по плечу кандидата наук. – На следующем углу свой джипорожец направо заворачивай!

– Как скажешь, дорогая!

Я тихонечко хмыкнула. Конечно, дорогая! Еще бы! Маша встречалась только с теми мужчинами, финансовое состояние которых соответствовало ее запросам. Помню, как я была поражена, впервые увидев ее гардероб и два десятка пар летней обуви. Мне такое и не снилось! Впрочем, каждому в этой жизни отводилась своя роль. Недалекая Машка с незаконченным средним образованием, в жизни не читавшая Ахматову и Мандельштама и считающая, что Фрейд – это модный сексопатолог, с легкостью вила веревки из состоятельных мужиков. В то время как многие благовоспитанные «тургеневские» девушки плавно превращались в старых дев и куковали в должностях библиотекарш до пенсии. Зато у них была возвышенная любовь, а Маша понятия не имела, что это такое. Даже и не знаю, чья судьба лучше! Несмотря на все ее внешнее благополучие, Машу мне иногда было жалко. Естественно, ей я об этом не говорила. Впереди, возвышаясь над проспектом, показался мой дом. Я радостно заулыбалась.

Мама, растерянная, усталая и счастливая, все никак не могла на меня налюбоваться. То притрагивалась рукой к моей руке, то убирала у меня с лица непослушный локон. Я жадно пила кофе с молоком, поедая третий по счету пирожок.

– Ну мам, ты чего? Вчера только по телефону разговаривали.

– Да я все равно волновалась. Самолеты-то вон как часто падают! А вдруг бы случилось что?

– Но ничего же не случилось? Успокойся. Мама подперла подбородок рукой и вздохнула.

– И все же какая-то ты другая. Вроде бы загорела и в то же время похудела. Синяки под глазами.

– Какие синяки? Мамуль, я там ела, за двоих! И макароны, и пиццы, и вообще все то, что есть мне по идее запрещено. А сколько шоколадок я съела, тонну наверное! Марину Петровну удар бы хватил!

– И все-таки ты похудела. Ты не влюбилась случайно?

– Да ты что?! Нет, конечно! Ой, мам, а мне такой классный рецепт лазаньи дали, супер! Вкуснятина невозможная!

– Леся, так мы готовили уже лазанью! Нам не понравилось.

– Это потому, что мы готовить не умели. А теперь я умею. Я тебе завтра сделаю. Ой, а завтра мне на учебу!

– Завтра воскресенье.

– Да? Значит да здравствует лазанья! Будем отдыхать, есть всякую вкуснятину, мерить мои обновки и вообще наслаждаться жизнью. Я купила потрясающий жакетик в магазине «AXARA», несколько футболочек и кожаную юбку. И кучу аксессуаров. Ах да, еще две пары туфель и мокасины!

– Молодец, дочка. В Италии всегда делали хорошую обувь.

– У нас один размер, так что, если туфли тебе понравятся, дам поносить. Они просто отпадные, модные очень. А мокасины я для тебя брала. Тоже очень миленькие, но практичные, так что тебе будет удобно. Мам, а Марина Петровна звонила?

– И вчера, и сегодня два раза.

– Ясненько. А больше никто не звонил?

Не знаю, возможно, мне показалось, но мама взглянула на меня как-то особенно.

– Да разве упомнишь всех! Ириша звонила, Маша, тренер из спортклуба. Ах да, Эльга Карловна звонила!

– Эльга Карловна?

Это был приятный сюрприз. Сколько же времени прошло, года два? Или три? Даже уехав в Израиль, Эльга Карловна не теряла из виду своих птенцов.

Откуда-то нахлынули воспоминания, как я впервые пришла в астрологический кружок, как робела, почему-то боясь толкнуть громоздкую обшарпанную дверь. И как сердечно отнеслась ко мне Эльга Карловна. Это она объяснила мне природу выдуманного близнеца, она раскрыла тайны зодиакального созвездия, вселила в меня уверенность, убедив, что нет знака более обаятельного, разностороннего и приятного в общении, нежели Близнецы. Именно тогда в глубине худенького голенастого гадкого утенка стал рождаться прекрасный лебедь. Я целый год ходила в кружок, постигая все тонкости психологии буквально на живых примерах, ибо питомцами Эльги Карловны были представители всех двенадцати знаков Зодиака. Пылкая, порывистая, принципиальная Мила Кулагина, для ко– торой весь мир виделся в черно-белом цвете, ибо, как все Овены, компромиссов она не признавала. Загадочная и невероятно сексуальная Света Чернова, наш мистический Скорпион. Аккуратная и пунктуальная Надя Шарапова, истинная Дева. Сдержанная и очень взрослая для своих лет Марианна с забытой фамилией, появившаяся в кружке всего несколько раз и сразившая меня мудростью суждений, – Козерог. И конечно же, Ева! Ева Королева – Водолей. Самая близкая мне, буквально живущая со мной на одной волне, ибо мы обе принадлежали воздушной стихии. Только она уже в то время была потрясающей красавицей, тогда как я только училась быть таковой. К каждой из нас Эльга Карловна находила свой подход. Умела раскрыть достоинства каждого знака, объяснить наши сильные и слабые стороны. Помочь, подсказать, дать ценный совет в любой ситуации. Уже потом, поступив в «Элит», я не раз вспоминала свою мудрую руководительницу добрым словом.

Да, то, что Эльга Карловна меня не забыла, действительно радовало! Однако не о ней мне сейчас хотелось слышать. Меня интересовал Олег. Только Олег! Но спросить маму прямо я не решалась. На самом деле, Олег знал, когда я возвращаюсь, я ему говорила число. Так что наверняка завтра я его услышу, а может быть, даже и увижу. Я очень сильно по нему соскучилась. Так сильно, что вдруг захотелось приблизить утро, сделать так, чтоб оно поскорей наступило. Я дожевала пирожок, чмокнула маму в щеку и, сославшись на усталость, пошла спать.

Сны в эту ночь мне снились исключительно эротические. Зато утром я проснулась с такой тошнотой, что не смогла встать с постели. Полдня меня мутило от любого запаха, и даже думать о еде я не могла. Хотелось забиться в темный угол, свернуться там клубочком и тихо скончаться. Ни активированный уголь, ни фес– тал мне не помогали. Я обернула голову мокрым полотенцем и скорбно лежала на кровати, периодически постанывая. К обеду, однако, мне стало значительно легче. А когда я добралась до холодильника и съела полбанки соленых огурцов, жизнь снова заиграла яркими красками.

В понедельник все повторилось. Я никуда не поехала, вызвала врача, но когда он появился ближе к вечеру, уже уплетала за обе щеки жареную курицу. От симптомов отравления не оставалось и следа. Усталая женщина в халате, который сложно было назвать белым, посмотрела мне горло, пощупала живот, укоризненно покачала головой и сказала:

– Если тебе просто нужен был больничный лист, деточка, могла бы сама прийти в поликлинику.

– Но мне действительно было плохо! И уже не в первый раз.

– И поэтому у тебя такой цветущий вид? Я смутилась.

– Я все понимаю, доктор, звучит неправдоподобно, но я только пару дней назад прилетела из Италии. Может, это так акклиматизация проявляется?

– Все возможно! – она философски пожала плечами, выписывая кучу направлений на анализы. – Еще я бы посоветовала тебе сходить к гинекологу. Тошнота является одним из признаков раннего токсикоза.

Я прикусила губу и озадачилась. А ведь верно! Мы с Олегом предохранялись, но не всегда. Бывало такое, что презервативов под рукой просто не было. Несколько раз в душе, один раз на кухонном столе, один раз на ковре... Я схватилась за голову. Не исключено, что я беременна!

– Я делала тест трижды, Ира, ты понимаешь, трижды! И все три раза результат положительный.

– А у гинеколога ты была?

– Нет, и не собираюсь! Мало того что я сомневаюсь в способностях этой дамочки, так она еще и живет в соседнем доме. Завтра же весь двор будет знать, что Оля Ольгина на сносях. Все будут показывать на меня пальцем и шушукаться за спиной, гадая, от кого ребенок.

Я пару секунд помолчала.

– И еще мне страшно, Ириш.

– Страшно? Чего тебе бояться?

– Всего. Не знаю.

– А ты Олегу-то сказала?

– Нет. Он еще и не звонил.

– Да ты что?! Ты же неделю назад вернулась!

– Пять дней. Я вот думаю, может, его отослали куда-нибудь? Или наказали за что-то? Их, наверное, наказывают за всякие проступки. Должна же быть причина, почему он не звонит.

– Конечно! – оптимистично заверила меня Ирина. – Как сумеет, он сразу же объявится. Ты даже и не сомневайся! И родишь ты ему ляльку-младшую, и заживете вы долго и счастливо. От Ириных слов у меня как-то потеплело на душе. Она находилась от меня так далеко, за тысячи километров, в далеком Гамбурге, а тепло ее поддержки чувствовалось здесь, рядом, словно дружеская рука на моем плече. Я воспряла духом.

– Ох, Ирка, Марина Петровна меня убьет!

– Да брось ты! Нашла кого бояться! Конечно, из модельного бизнеса на время придется уйти. Но только на время. Не думаю, что тебя это сильно огорчит. Ты будешь слишком занята выбором платья и прочими предсвадебными хлопотами. Потом все твое время займет маленький ребенок, а к тому времени, как он вы– растет, Олег уже будет крутым военачальником. И ты вернешься в мир моды. Тем более ты же еще учишься заочно в своем университете, так что профессия у тебя в руках будет. Кто ты там по специальности?

– Менеджер. Ира, я на втором курсе, так что говорить о чем-то рано. Конечно, теоретически заочно я могу учиться хоть в Сибири, но ты же понимаешь, на практике все иначе.

– В любом случае без куска хлеба не останешься. Менеджеры нынче в моде. И потом, беременные модели тоже пользуются спросом. Снимаются в журналах «Мой малыш» и «Девять месяцев». Рекламируют детский тальк и масло «Джонсонс беби». Не дрейфь, прорвешься!

У меня вырвался нервный смешок. Придумать про беременных моделей могла только такая оригиналка, как Ира. И почему ее нет рядом? Она как никто другой умеет внушить мне оптимизм и поднять настроение. Стараясь говорить не слишком плаксивым тоном, я спросила:

– Ты когда возвращаешься?

– Через четыре дня. Жду не дождусь, когда они пройдут. Устала уже от местной кухни. Сплошная свинина, сосиски, сардельки, квашеная капуста и пиво в огромных количествах. Для расположенной к полноте вегетарианки – «идеальное» меню.

– Ира, возвращайся поскорее. Ты очень мне нужна.

Мы попрощались, и я осталась наедине со своими мыслями. Итак, я выйду замуж. Стану матерью. У меня будет своя семья, свой дом. Все это как-то не совсем укладывалось в голове. Я сжала пальцами виски и почувствовала настоятельную необходимость глотнуть свежего воздуха. По подоконнику стучал дождь. На улицу идти совершенно не хотелось, и, налив себе в стакан апельсинового сока и накинув на плечи куртку, я вышла на балкон.

Итак, с сегодняшнего дня веду здоровый образ жизни. Бросать курить мне не нужно, я не курю. Ограничить сладкое, жирное и мучное? Я и без того почти не ем такого. Принимать витамины? Принимаю. Только теперь надо поискать в аптеке какие-нибудь специальные вита– мины для беременных. Наверняка в продаже они есть. Еще купить журналов, чтобы знать, что необходимо и что категорически запрещено будущей маме. Кажется, нельзя красить волосы и спать на животе. Ох, какая же я в этих делах неопытная!

В стекло балконной двери постучала недоумевающая мама:

– Лялечка, что случилось? Почему ты там стоишь?

– Я уже иду, мам.

Теперь предстояло самое страшное. Я собрала волю в кулак, зашла в комнату, поставила пустой стакан на журнальный столик, кинула на кресло куртку и без обиняков сказала:

– Мама, я беременна.

Мама ахнула, покачнулась и медленно опустилась в кресло. Кажется, она пыталась что-то у меня спросить. Попытки с третьей ей это удалось.

– Но, но... Как? Как же это случилась, дочка?

– Как в учебнике анатомии.

– О, господи! Ну конечно! Я ерунду спрашиваю, да? Ляля, а кто отец? Кто-то из Италии?

По-моему, ей хотелось, чтобы ответ был утвердительным. Но я покачала головой.

– Нет, мама. Его зовут Олег. Он из военного училища. Но ты, пожалуйста, не волнуйся, он замечательный человек, и лучшего отца своему ребенку я не пожелаю. Мне давно следовало тебе рассказать.

Мама почему-то молчала.

– Он меня очень любит. По-настоящему. И будет счастлив, когда узнает о ребенке. Олег уже делал мне предложение, еще до отъезда в Рим, так что все будет хорошо. Обещаю, он тебе понравится! Ну скажи же что-нибудь!

– Ляля, он мне УЖЕ не понравился.

– Что? – теперь в кресло упала я.

– Девочка моя, ты только не волнуйся. Все поправимо.

– Что ты имела в виду, говоря, что он уже тебе не нравится? Ты знала о нас?

– Я догадывалась, но не думала, что все так скверно. Ляля, ты только не переживай. Тебе сейчас надо беречь нервы. Твой Олег приходил сюда.

Мое бедное сердечко заколотилось с такой скоростью, что грозило выскочить наружу.

– Когда?

– Неделю назад где-то. Накануне дня твоего приезда.

– О, нет! – Я закрыла лицо руками.

– Ляля! Ляля, доченька! Успокойся!

– Так вот почему он не звонит! Мама, что ты ему наговорила?!

Моя железобетонная мама выглядела крайне смущенной.

– Доча, ну я же не знала, что у вас все так серьезно. Представь на минутку мое состояние. Приходит к нам домой курсант прямо в форме, вдобавок с каким-то веником дохлых гвоздик, и говорит: «Здрасьте, я ваш будущий зять!» Я чуть в обморок не упала прямо на пороге.

– Но он же не знал, что ты ненавидишь гвоздики!

– Гвоздики я бы пережила. Гораздо больше я ненавижу военных. Ляля, почему ты мне ничего о нем не рассказывала?

– А ты сама не догадываешься?! Именно потому, что ты так ненавидишь военных!

– И что мы теперь будем делать?

– Не знаю. – Я кусала губы и чуть не плакала. – Что именно ты ему сказала?

– Ну что ему надо оставить тебя в покое. Что не стоит портить тебе жизнь. Он неглупый парень оказался, мы даже чаю с ним выпили. И мне показалось, он искренне желает тебе добра. Когда я обрисовала ему ваше гипотетическое проживание в шалаше где-то на краю света, куда питьевую воду привозят бочками раз в неделю, он согласился, что ездить по гарнизонам не для тебя.

– Мама! Но я люблю его! Я за ним куда угодно...

– Я об этом слышу впервые. Ладно, хватит закатывать истерики и лить слезы без повода. Если он тебя так любит, как ты говоришь, даю вам свое родительское благословение. Нет худа без добра, бросишь свое модельное ремесло и займешься приличным делом.

Мама вздохнула:

– Ох, не думала я, что так рано стану бабушкой!

Она подошла и обняла меня, а я уткнулась ей в плечо, словно маленькая девочка. Стрессов на сегодняшний день я натерпелась предостаточно!

Осколки ревности

Олега я нашла с трудом. Пришлось полчаса дефилировать возле его училища в поисках подходящего кандидата, а потом униженно просить двух входящих внутрь курсантов найти Олега и передать ему записку. В записке я просила свидания на том же месте, где мы встречались в последний раз. Почему-то мне казалось, что по телефону всего не объяснить и гораздо лучше в данной ситуации встретиться лично. Встречу я назначала на воскресенье, а в случае отказа просила об этом сообщить. До воскресенья Олег не позвонил. Это и радовало меня, и огорчало одновременно. Мне почему-то казалось, что он будет звонить в любом случае, хотя бы чтоб услышать мой голос.

В воскресенье с утра я чувствовала себя особенно скверно. Тошнота не отступала, тянул низ живота, а лицо опухло так, что этого не мог скрыть никакой макияж. Я все пыталась подсчитать, какой же у меня срок, но не смогла. Талия, правда, пока не располнела, и даже видимости животика не намечалось, но ноги уже стали отекать, и общее ощущение было такое, словно я маленький гиппопотам. Я надела на встречу элегантные оливковые брючки и модный свитер с высоким воротом. Сделала красивую укладку. И все равно осталась недовольна своим внешним видом. Да ладно, какая разница! Для любящего мужчины беременная женщина всегда прекрасна. Подбадривая себя этим оптимистическим девизом, я отправилась в путь. Но в метро мне вдруг стало так плохо, что я чуть не потеряла сознание. Голова закружилась, уши почему-то заложило, а перед глазами замелькали черные мушки. Какой-то пожилой мужчина уступил мне место, я с благодарностью улыбнулась ему и села. Конечно, тут же нашлись злопыхатели. Особенно усердствовала полная дама с пережженной химией на голове.

– Вот молодежь пошла! Накурятся всякой дряни, потом рассядутся в метро, а приличные люди должны стоя ехать!

Я пыталась ее не слушать, как-то отвлечься, думать об Олеге и нашем ребенке, но пронзительный противный голос продолжал раздражать барабанные перепонки. В итоге на Чернышевскую я приехала с совершенно испорченным настроением. Попыталась успокоиться, пройдя по улице Петра Лаврова, недавно переименованной в Фурштатскую, но при виде свадебных машин расстроилась еще больше. Вид чужого счастья в этот день вызывал тупую щемящую боль в сердце, которое, словно вещун, предсказывало беду.

Олег меня уже ждал. У тех самых каруселей. Его высокую подтянутую фигуру я увидела издалека. Ах, как к лицу ему была форма, как лихо сидела фуражка с кокардой на черных, как смоль, волосах! Я даже немного замедлила шаг, любуясь прекрасной осанкой и военной выправкой любимого, прямым разворотом его широких плеч, гордой посадкой головы. Олег курил, отставляя руку в сторону таким знакомым мне нетерпеливым жестом, и стряхивал пепел прямо на пожухлую траву. Вид у него был мрачный. Я взглянула на часы и заторопилась.

– Олег!

Он не шагнул мне навстречу, не раскрыл объятий. Что ж, после того, что наговорила ему мама, он имел на это право.

– Здравствуй.

– Здравствуй.

Мы с минуту постояли молча, просто глядя друг на друга. И впервые никаких токов между нами не пробегало. Олег смотрел как-то неопределенно, я ничего не могла прочесть по его глазам, прежде таким родным и понятным для меня. Он словно бы закрылся изнутри. И голос тоже был отстраненный, как чужой.

– Пойдем присядем.

– Пойдем.

– Мороженого хочешь?

– Нет.

Мы подошли к скамейке. Не той, давешней, а другой, стоящей прямо на аллее. Я присела. Олег выкинул сигарету в урну и молчал. Мне в голову тоже ничего не приходило. Когда я сюда ехала, мне казалось, что стоит нам увидеть друг друга и все решится само собой, все как-то образуется. Но этого не происходило. И это приводило меня в замешательство. Я же знала, что мы умеем понимать друг друга без слов!

– Наверное, я должна как-то объясниться.

– Думаю, да. Это же ты меня сюда позвала.

– Мама мне рассказала, что вы встречались. Я должна извиниться за нее. Она не ведала, что творит.

– Да? А мне казалось, что извиняться ты должна за себя. Это ведь ты говорила мне в один прекрасный вечер, что твоя мама все о нас знает?

Я покраснела.

– Прости. Я ей так и не рассказала.

– Что еще в наших отношениях было ложью?

– Олег! Как ты можешь так говорить?

– А как ты могла со мной так поступить? Что я должен был чувствовать, когда твоя мамаша едва не спустила меня с лестницы, а потом выставила на посмешище перед этим твоим приятелем?!

– Каким еще приятелем?!

– Тем, который ходит к вам пить чай, как к себе домой! И знает, где у вас лежит сахар. И возможно, многое другое.

– Олег, о чем ты говоришь?

Я искренне не понимала, кого Олег имеет в виду, а он мне не верил. Совсем не верил. Считал меня законченной лгуньей и вертихвосткой. Боже мой, мама, ну почему ты мне не рассказала, что во время визита Олега у нас дома кто-то был? И кто вообще это мог быть?!

– Поверь мне, у меня нет никаких приятелей. Я никого не вожу домой. И я действительно не представляю, о чем, точнее, о ком ты говоришь!

– Ну да, так я тебе и поверил. И этот Коля как-то-там тебе не знаком.

– Коля? Коля Добролюбов?

Напряжение мгновенно спало, и я расхохоталась так облегченно и насмешливо, что Олег слегка сконфузился.

– Так ты меня к Коле приревновал? Ты что, с ума сошел?! Он же мне в пупок дышит!

– Ну так и что? Твоя мама с ним так миндальничала.

– Еще бы! Колька влюблен в меня с незапамятных времен. Таскается к нам по любому поводу не первый год. Чинит маме розетки, вешает люстры, используется в качестве бесплатной тягловой силы ну и по медицинской части, давление там померить, укол поставить. Он же в медицинском учится!

Олег стал потихоньку оттаивать. Присел рядом со мной на скамейку, взял за руку, заглянул мне в глаза.

– А ты мне не врешь?

– Конечно, нет! А маме я уже все высказала по поводу ее вмешательства в мою личную жизнь. Она исправится. Тем более что другого выхода у нее нет, иначе мы пригрозим ей, что не позовем на нашу свадьбу!

– Оленька, так ты...

– Да, Олег, да. Я согласна!

Он подхватил меня на руки, закружил, как сумасшедший, по газону, стал целовать мое лицо, шею, волосы.

– Дорогая! Любовь моя!

– Ах, дурачок, отпусти меня! Как у тебя вообще совести хватило во мне сомневаться?!

– Все. Больше не буду! Отныне пусть нашим девизом будет доверие друг другу всегда и во всем!

Я милостиво улыбнулась.

– Как ты съездила, рассказывай.

– Отлично. Посмотрела Рим, заработала немножко денег и упрочила свою репутацию как хорошего профессионала. Мой ролик скоро будут крутить здесь, в России. Джузеппе сказал, что приблизительно через две недели они его запустят и по московскому телевидению.

– Ага, понятно. Посмотрим, чем ты там занималась. А кто такой Джузеппе?

– Большой человек! Главный специалист по рекламе. Но на самом деле он маленький, толстенький, плешивый и ему под шестьдесят лет. Так что не ревнуй.

– Не буду. – Олег зарылся носом в мои волосы. – Если б ты только знала, как же я по тебе скучал!

– Я тоже очень скучала.

– И неужели никто не скрасил твое одиночество?

– Я скучала по тебе даже в великосветском обществе! – с пафосом ответила я.

Он засмеялся. Ласково провел рукой по моей щеке. Убрал с лица непослушную прядь волос, заправив ее за ухо.

– Красивые сережки. Очень тебе идут, и изумруды как настоящие.

– Они и есть настоящие!

– Правда? Такие большущие! Ты на них, наверное, весь гонорар свой потратила.

– А вот и нет! Мне их Марио подарил.

– Кто? – на щеках у Олега заиграли желваки.

– Да так, один пылкий итальянский поклонник. – Я уже жалела, что вообще упомянула имя Марио. Следовало ожидать, что Олегу это не понравится.

– Пылкий, говоришь?!

– Я неверно выразилась. Просто очень настойчивый.

– И, судя по подарку, его настойчивость имела успех!

– Олег, прекрати немедленно разговаривать со мной в таком тоне! Я ничего позорного не совершила, и мне не в чем перед тобой оправдываться!

– Неужели?!

– Представь себе!

Олег отстранился. Скептически хмыкнул. Одарил меня взглядом, полным презрения.

– Интересные истории ты мне рассказываешь. Что-то раньше я не слышал, чтобы поклонники дарили девушкам изумруды просто так, из дружеского расположения.

– Марио очень богат, для него это пустяк.

– Ах вот как?! Он еще и богат! И ты будешь уверять меня, что у вас чисто платонические отношения?

– Именно. Олег, почему ты во мне сомневаешься? Разве я дала тебе повод?

– А серьги с изумрудами это не повод? Я разозлилась.

– А как же наш девиз? Доверие всегда и во всем?

– Ну знаешь ли! Не делай из меня идиота. О каком доверии может идти речь, если ты позволяешь себе принимать подобные подарки от посторонних мужчин?!

Вся моя гордость вспыхнула, как порох. Я действительно не чувствовала себя в чем-либо виноватой. И выслушивать претензии Олега считала ниже своего достоинства. Близнец внутри меня стремительно расправлял крылья. Еще секунда, и он овладел всем моим существом, выплеснув наружу накопившееся возмущение.

– Да кто ты такой, чтобы диктовать мне, как себя вести?! Мне, может, паранджу надеть, что-бы тебе угодить? Твои обвинения беспочвенны и смешны! И, собственно, по какому праву ты обсуждаешь мои подарки?! Ты сам делаешь из себя идиота!

– Ах вот как! Значит, ты считаешь, что я тебе никто и прав у меня нет?

– Ты опять все не так понял!

– А как мне тебя понимать?

Близнец продолжал клокотать и порывался наговорить еще много обидных слов, но усилием воли я его обуздала. На прочее сил попросту не осталось. Снова волнами стала накатываться тошнота, в висках что-то застучало, запульсировало. Дышать стало трудно. Я махнула рукой.

– Понимай, как хочешь. Оправдываться я не собираюсь!

– Что ж, – Олег задрал кверху подбородок, – если вопрос стоит так, то, я думаю, разговаривать нам больше не о чем.

– Совершенно верно, – спорить с ним дальше я была не в состоянии.

Он такого ответа явно не ожидал. Открыл было рот, чтобы сказать что-то, но потом передумал. Смерил меня взглядом. Я постаралась придать лицу безразличное выражение, а сама думала только о том, как бы не упасть в обморок прямо здесь, прямо сейчас. Нет, только не при Олеге. Надо собраться, надо держать себя в руках. Гордость не позволяла показать свою слабость.

Похоже, маска равнодушия получилась удачной. Во всяком случае Олег ничего не заподозрил. Нахмурился и выдавил из себя:

– Тогда прощай!

– Прощай!

Он развернулся и пошел по аллее. Провожая взглядом широкую удаляющуюся спину, я с трудом сделала пару шагов, ухватилась за ограждение и постаралась дышать глубоко и ровно. Это не помогло. Перед глазами снова замелькали мушки, ноги начали подкашиваться, и я еще успела увидеть встревоженное лицо проходящей мимо старушки, прежде чем потеряла сознание.

Очнулась я в больнице. Из левой руки торчала трубка капельницы. Я повела глазами – серый потолок, безликие больничные стены. Две пустые койки у противоположной стены, покрытые рваными казенными одеялами, и одна сбоку с лежащим на ней человеческим телом. Тело пошевелилось и оказалось худой бледной женщиной.

– Что со мной? – слабо спросила я.

– А мне почем знать? – сухо отозвалась соседка.

Я изловчилась и попыталась дотянуться до кнопки вызова медперсонала над головой. Кнопка не работала. Я почему-то не удивилась. Попыталась прочитать, что написано на капельнице, но не смогла.

– Что это за место? – снова спросила я. – Какое отделение?

– Гинекология.

И тут я вспомнила. Ну конечно! Ребенок! Я не успела сказать Олегу про ребенка. Впрочем, какая теперь разница. Мы расстались. Разошлись навсегда. Я сделаю аборт, и все вернется на круги своя. Не будет семьи, не будет свадьбы. Не будет ребенка. При мысли об этом глаза вдруг наполнились слезами. Я попыталась утешить себя, думая о съемках, контрактах, о блестящей карьере. Но вместо этого мне представлялся кружевной кулек с крошечным человечком внутри. Я прикусила губу и всхлипнула. В дверь заглянула медсестра. Встретилась со мной глазами и сказала: