Текст книги "Обожгись! (СИ)"

Автор книги: Елена Кутузова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Ну, в других клубах не спиваются… – Ванесса явно была недовольна происходящим. Развернулась и стремительно вышла. Бронислав едва успел посторониться. Несмотря на ситуацию, я в очередной раз поразилась его грации, он словно перетек с места на место. В животе сладко заныло, так бывает, когда летишь с американских горок, с самой вершины, а до земли еще далеко.

– Тебя что, не учили подменять шампанское водой? – Бронислав решил прояснить все на месте.

– Учили! – язык танцора заплетался, взгляд не мог сфокусироваться на собеседнике. – Но… не получилось. Не успел договориться с барменом.

– Понятно, – поморщился Бронислав. – Иди проспись. И молись, чтобы не оштрафовали. Инга, – повернулся он ко мне, – парень на самом деле не виноват. Им…

– Он не новичок, – я по-настоящему разозлилась. – У нас сцена оголилась. Кто выступать будет? Ты, что ли?

Бронислав промолчал, сочувственно поглядев на проштрафившегося. Развел руками:

– Ну, я сделал, что мог.

А утром, перед уходом, снова устроил «разбор полетов». Я не вмешивалась. Со стороны н6аблюдать всегда интереснее.

Сегодня получили все: и официанты, за задержку обслуживания нескольких столиков, и танцоры, за то, что «забывают» про свойства алкоголя, а особенно бармены:

– Вы же знаете, что за столом подменить вино водой невозможно! У вас руки отвалятся помочь, или религия не позволяет?

Парни молчали. Я их понимала: везде танцоры и эскорт сами договаривались с барменами, что увеличивало доход последних. Но, как стало понятно, Бронислав решил возвести «услугу» в правило.

– Мудрое решение! – сообщила ему, когда работники разошлись.

Он улыбнулся в ответ и отправился переодеваться6 его смена тоже закончилась. А я осталась: нужно было дождаться уборщиков. Через час ночной клуб превратился в кафе-ресторан. Но день – время Ванессы. А я заслужила отдых.

Постепенно работа клуба вошла в колею. «Сарафанное радио» работало не хуже проплаченной рекламы и я все чаще замечала появление суккубов. Они осматривались, и после того, как замечали перечеркнутых по диагонали уточек на их лицах появлялись понимающие улыбки. Но и требования возрастали.

Ежедневно я устраивала полный осмотр персонала. Маникюр, педикюр, стрижка, макияж… Кое-кого пришлось учить краситься: парни или вообще забивали на косметику, либо малевались так, что малолетние девочки, впервые взявшие в руки тени, казались рядом с ними великими визажистами.

– Поймите, вы на сцене! Там софиты. Свет сжирает лица, а вас там много, – объясняла я. – Ваша задача не слиться в общую массу, а остаться индивидуальностями. Клиентки должны вас различать!

Дважды в неделю мы снимали зал. Хореограф ставил номера, но парни и сами придумывали что-то новенькое. У каждого была своя фишка: один крутился на пилоне, другой выделывал акробатические этюды, третий… Ему тоже было что показать.

Пришла пора и мне заняться прямыми обязанностями. Тем, ради чего ночные клубы готовы были меня холить и лелеять, а стриптизеры всеми правдами и неправдами пытались обратить на себя внимание.

Я знала на что способен каждый из наших ребят. Но заинтересовали меня двое. Первый казался великаном: широкие плечи, мышцы опутывали руки, словно канаты, а когда он скидывал с плеча лямку комбинезона, открывая взглядам кубики пресса, зал наполнялся протяжными стонами. Возможно, его предки пришли с Востока, вместе с монгольскими ордами и передали потомку свои черты: высокие скулы и вид дикаря. Он подчеркивал его, выбривая виски, а оставшуюся гриву заплетал в тонкие косички, которые змеями извивались на блестевших от масла печах.

Сейчас его кожа блестела от пота: Монгол, так мы его звали, тренировался на пилоне. Из одежды он оставил только просторные шорты до колен. Я невольно хихикнула, представив, сколько его поклонниц готовы были душу заложить за это зрелище.

А он был хорош! Даже сейчас, занятый исключительно танцем, отрабатывающий движения до ювелирной точности, но… я оставалась спокойной. Харизма Монгола молчала.

– Поменяй движение! – посоветовала я.

Он тут же соскочил на пол.

– Какое? – в голосе ни капли игры. Только серьезная сосредоточенность.

– Повтори. Мне проще показать.

Он послушно ухватился за шест, подтянулся…

– Вот тут не подворачивай руку, а вытяни её. К зрителям. Словно пытаешься дотянуться до той, единственной… Видишь, насколько лучше?

– Да, спасибо. Ирма, у меня еще один момент не получается. Посмотрите?

– Давай!

Я поправила несколько движений, добавив в танец чувственности. На сцене, в ореоле мерцающего огня, монгол будет бесподобен. Для людей. Суккубов врд ли заинтересует этот акробатический этюд. Парень старался, но танец на пилоне был для него только работой. Ни капли желания, ни грамма чувственности… Но его потенциал не давал мне покоя.

Оставив Монгола отрабатывать номер, я повернулась ко второму кандидату. Он был полной противоположностью нашего богатура.

Высокий, стройный, гибкий, почти тощий. «Изящный» – это определение подходило Денису больше всего. Денис, на иностранный манер. И двигался он с грациозностью одалиски. Только… я видела, как он начистил рыло кое-кому, решившему, что женственный юноша сгодится вместо девушки. Обидчик долго лежал в больнице. А Дениса оправдали, он очень тонко сумел выдержать границу между необходимой самообороной и банальным мордобоем с нанесением тяжких телесных. Профессиональный танцовщик, он владел своим телом в совершенстве. Но для этого пахал, как проклятый.

Сейчас он репетировал танец с полотном. Легкая полоска ткани жила своей жизнью. Обнимала извивающееся тело, ласкала бледную кожу, целовала тонкие губы танцора. А главное – служила надежной защитой сокровенным местам. Денис выходил на сцену даже без стрингов. Между ним и зрителями оставался только кусок шелковой ткани. И он его не подводил!

Любоваться отточенными движениями я могла долго – люблю профи. Но восхищало меня только умение управляться с инструментом, подстраивать его под свои нужды, создавать иллюзию самостоятельной жизни. Этот танец казался зрителям совершенством, но не мне. Ему не хватало чувственности.

– Денис, а ты не хочешь поменять цвет?

Он остановился. Шелк упал к ногам.

– Алый впечатляет. Но если использовать цвета огня, его переливы…

– Возможно, – Денис задумчиво кивнул. – Я поищу оттенки и попробую.

– И еще… Монгол, подойди тоже, пожалуйста.

Две пары глаз – темно-карие и пронзительно синие – уставились выжидательно. Парни явно подозревали, о чем пойдет речь. Я не стала тянуть кота за хвост:

– Вы же в курсе, чем славится Ирма?

Молчание. Хорошо.

– Согласны?

Они кивнули синхронно, как будто репетировали.

– А слышали о моих методах? Беспрекословное подчинение. Всему. Даже в личной жизни. Выдержите?

Снова кивки. Уверенные. Видимо, думали. Или мечтали?

Обучение я начала сразу же. Закрыла двери на ключ, опустила жалюзи, отсекая даже малейшую возможность любопытному взгляду проникнуть в зал.

– Раздевайтесь! Полностью!

Они скинули одежу сразу же, без колебаний. Хотя… чего стесняться стриптизерам? Они привыкли и не к такому.

Гладкая кожа. Светлая у одного и бронзовая от загара у другого. Ощущения на подушечках пальцев были… приятные. Но оба мужчины словно закаменели.

– Расслабьтесь!

Не получалось. Они старались, но мышцы казались деревянными… Вместо живых мужчин передо мной стояли манекены. Ничего, привыкнут. А пока…

Денис чуть повернул голову, когда мои руки легли ему на плечи. Я размяла сведенные судорогой мышцы, провела вдоль позвоночника… Едва пальцы коснулись копчика, ягодицы сжались…

– Расслабься, я сказала. Ничего страшного пока не происходит… – мои ладони снова заскользили вверх, взъерошили волосы…

Он наотрез отказывался их отпускать. Носил короткую стрижку, почти ежик. Но мне удалось уговорить изменить имидж. Теперь, когда пряди закрывали уши, стала заметна легкая волна…

– Уже лучше… – прядь казалась шелковистой, хотелось запустить в волосы всю пятерню и наслаждаться ощущениями… Но вместо этого я провела кончиками пальцев по краю уха. Осторожно, едва касаясь… Денис поежился – поняло.

– Вот так, хорошо… – приподняться на цыпочки, прошептать прямо в ухо… А оно очень красивое!

Я сдержала желание укусить порозовевшую мочку. Рано. Бедняга и так не знает, чего от меня ждать… А Монгол… Второй мужчина старательно отводил глаза.

Я повернулась к нему. После тонких, изящных мышц Дениса его бугрились, казались вшитыми под кожу камнями… Но спину он напрягал совсем не затем, чтобы держать осанку. Кажется, Монгол боялся! Великан, способный согнуть в пальцах монету, боялся меня!

– Я ничего тебе не сделаю…

Он кивнул, косички ожили, заметавшись по плечам… Я погладила одну всей ладонью, как котенка… И Монгол ответил мне дрожью. Одного взгляда хватило, чтобы понять, чего он стесняется. На сегодня с обоих было достаточно.

– Одевайтесь!

Я отвернулась – не стоило смущать парней еще больше. Тем более, что торопливо натягивающие штаны мужчины не самое приятное зрелище. Оба умели красиво и раздеться, и одеться, но сейчас напоминали застигнутых на чем-то постыдном школьников.

– Запомните все ощущения. Всю палитру. Разберитесь в себе, поймите, что именно вас смутило, а от чего вы готовы были взлететь. Завтра… я спрошу.

Последние два слова вырвались хриплым шепотом. Парням пришлось напрячь слух, чтобы разобрать. Но эти интонации они запомнят. И, возможно, мой голос присниться им ночью, вызывая сладкие сны.

Перед уходом я подняла жалюзи, впуская в помещение солнечный свет. И велела:

– На работу не опаздывайте!

Они не ответили. Старательно скрывали растерянность за каменными выражениями лиц. Зато я забавлялась вовсю. Правда, улыбку позволила себе не раньше, чем села в машину: мальчики оказались пластилином. Не предстояла интересная и благодарная работа.

Но основной проблемой оставался Бронислав. Вежливый, корректный, но не более. Ванесса посмеивалась:

– Похоже, он не по зубам даже суккубу! Это же надо так любить! – в словах сквозила легкая зависть.

– Вань, шла бы ты отсюда, а? Ночь – мое время.

– Ой-ой-ой! – обиделась подруга. – Хочешь сказать, что и отдохнуть не могу в собственном клубе?

Но настроение она испортить умудрилась. Почему мужчина не отзывается на чары суккуба? Тело ныло, требуя объятий, моя натура брала верх и страх не справиться с собственным естеством подступал все ближе. Но при этом подозрения усиливались: слишком не походил мой администратор на простых мужчин. Но кто он тогда?

Ответ появился неожиданно. Двери клуба распахнулись и в зал вошла ОНА.

Стук тонких шпилек, казалось, заглушил музыку. Рыжие волосы рассыпались по плечам, покачиваясь в такт шагов. Зеленое платье облегало точеную фигуру и глаза загадочно мерцали, словно два больших изумруда.

Мужская часть клуба пожирала вошедшую взглядами. Женщины расступались, освобождая дорогу. Казалось, все они свита и собрались здесь лишь для того, чтобы приветствовать явившуюся на бал Королеву.

А она на мгновение задержалась и на губах мелькнула улыбка, осветив лицо. Я услышала, как охнул замерший рядом официант. А необычная гостья уже шла к Брониславу. А тот спешил навстречу, светясь от радости. Миг – и он кинется на колени, приветствуя свою Богиню.

Ревность полоснула ударом бича. И Бронислав был ни при чем. Все, кто говорил о его любовнице не просто так отмечали, что мы чем-то похожи. Они не лгали: она была не просто суккубом. Габриэлла оказалась моей сестрой.

3

Нет, простая похожесть здесь не причем. От этой женщины за версту разило отцом – мы, суккубы и инкубы чувствуем родство очень остро. Но, несмотря на общего папеньку, отличались мы как сортовое, истекающее сладким соком яблоко и кислый дичок. Я не стала себе врать, кто есть кто в этом раскладе.

Начать с волос. Мои вызывали зависть у остальных женщин. Но Габриэллины локоны могли заставить забиться в приступе любую красотку из рекламы шампуня. Густые, чуть ниже плеча, а цвет… Не тот противный апельсиново-рыжий, а благородный оттенок темной меди. Хотелось прикоснуться, пропустить пряди сквозь пальцы, почувствовать и мягкость и шелковистость…

Мой коньячный оттенок на этом фоне казался блеклым и тусклым.

Но самое страшное, я даже утешить себя не могла, что Габриэлла «сучка крашена», как говорилось в одном старом фильме. Нет, у внезапно явившейся сестренки все было натуральное: и волосы, и зубы, и грудь третьего – идеального – размера… И фигура – с моей не сравнить. У меня бока подрасплылись, появились складочки, пока не очень заметные и легко маскируемые правильной одеждой… А здесь… От зависти впору выть было. Хотя по жизни я совсем не завистливая.

Причина оказалась проста: когда я увидела, как Бронислав склоняется к её руки губами, дышать стало трудно. Это не зависть. Это – ревность. Признаться в этом самой себе оказалось сложнее всего, но зато и с плеч словно пыльный мешок с мукой свалился: причина оказалась банальной. Но от этого не менее стыдной.

– Тоже… потрясена?

– Не то слово… – Ванесса только расхохоталась на мое бурчание.

– Но ведь хороша!

– Не то слово…

– Ну что ты как пластинка: не то слово, не то слово… Да просто баба за собой следит, вот и все. Я тебя сколько раз на пробежку звала? Ты мне что отвечала?

Крыть было нечем. И я предпочла обидеться:

– Нет, чтобы поддержать… Нет, ты посмотри, как он возле неё… Соловьем разливается, ковром расстилается…

– Вьюном увивается… – закончила Ванесса. – Да ты ревнуешь!

Это открытие её рассмешило. Подозреваю, в её голове уже крутилось сотни подколок и плоских шуточек. Но сейчас Ванесса сдержалась:

– На клиенток посмотри!

Что и говорить, харизма суккуба, включенная на полную мощность, затронула даже женщин. Они расступались, освобождаю королеве дорогу к трону – самому лучшему столику клуба.

– Ну-с, поглядим, чем нас мальчики удивят!

Её интерес неожиданно успокоил: и правда, чего беситься? Лучше, пользуясь моментом, посмотреть на сцену: при такой аудитории парни явно постараются выложиться по-полной. А значит, и все ошибки-недоделки вылезут на свет. Можно будет поправить, изменить, улучшить…

Я хотела заказать безалкогольный коктейль, но рядом не оказалось ни одного официанта. Все они, включая своего начальника, крутились вокруг Габрэллы.

– Они нам тылы оголили, – кивнула Ванесса.

– Ну, погодите у меня! – теперь я была в ярости. И тут, точно отвечая моему настроению, сменилась музыка.

На сцену вышел Денис.

Он еще за кулисами скинул униформу. Теперь из одежды на нем была только оранжево-желтая полоса ткани. Прислушался к совету!

В меняющих цвет отблесках ламп шелк казался живым пламенем. А уж когда Денис начал движение… Как этот танец отличался от того, что я видела на репетиции! Гибкий, тонкий парень кружился, замирал, садился на шпагат, делал мостик… и за все это время не показал ни сантиметра лишнего тела. Зрители видели все. Кроме главного.

Я же заметила, что Денис использует все мои советы, до последнего. Даже те, что давались вскользь, как необязательные к исполнению. Это пошло на пользу танцу. Но… ревность никуда не делась. В этот раз она не имела никакого отношения к собственничеству – как мужчина Денис меня не интересовал. Но то, как он старался разбудить страсть, как сдерживал свою… Чтобы объяснить это состояние, у меня уходило несколько дней. Габриэлла умудрилась сделать это одним своим появлением.

– Ты смотри, что творится! – ахнула рядом Ванесса, отвлекая от танца.

Его чувственность оставила равнодушной только меня. Посетительницы стремились подойти ближе к Денису, на сцену летели уже не купюры – перехваченные резинками пачки.

– Ничего себе! – Ванесса чуть не приплясывала от возбуждения. – Да после такого сюда…

– Ваня, – не выдержала я. – Ваня!

Она не слышала. Ну не кричать же во весь голос, что я увольняюсь! Такие дела решаются наедине, без лишних ушей.

Нет, клуб мне не надоел. Мне нравилось здесь работать. Но сейчас я как никогда остро почувствовала свою неполноценность. Строи запреты матери скинуть так и не удалось. Я осталась на перепутье: уже не человек, но еще и не суккуб. В отличии от Габриэллы. Хотелось забиться в угол и зализывать раны от уязвленного самолюбия. Ну куда я полезла? У кого решила увести мужчину? У НЕЁ?

– Ирма, что-то случилось? – плечо отдалось болью, так сильно сжала его подруга. Очень хотелось ответить, что мои тараканы никого не касаются. Но сейчас проблема заключалась не в тараканах.

Габриэлла не просто так поглядывала на сцену. Она точно заметила уточек, перечеркнутых наискосок, которых я разместила в определенных местах, но они не произвели на неё никакого впечатления.

– Вот стерва!

– Кто? Ирма, ты куда? – всполошилась Ванесса, но отступила с дороги. – Только без скандала, хорошо?

Без скандала? Как же! Эта… слова вертелись в голове, но ухватить хоть одно не получалось. В общем, моя незванная сестренка вышла на охоту! Браконьерша чертова! Я вот тебе сейчас…

– Леди Ирма…

Вот ведь… вклинился! Захотелось дать пощечину ни в чем не повинному Брониславу. Но его холодный вид подействовал на мой гнев, как ушат холодной воды.

– Леди Ирма, позвольте представить вас госпожу Габриэллу…

Умеет, паршивец, играть словами. И как четко дал понять! Разницу между леди и госпожой знал тлько посвященный. Нет, всякие БДСМ-практики здесь ни при чем. Бронислав знал, что Габриэлла – суккуб. И знал, что она его запечатлела.

– Добрый вечер, – держать себя в руках оказалось не так просто. Особенно, когда собеседница медленно повернулась и её взгляд скользнул по мне с ног до головы.

– Мне тоже приятно познакомится…

Голос… Низкий, грудной, мягкий. Такой даже по телефону с ума сведет! И на записи станется таким же привлекательным.

– Слухами о вашем клубе земля полнится…

– Мне очень приятно, что гостям у нас нравится настолько, что они дают рекомендацию.

Вежливость, пусть даже холодная. Но – вежливость! Собеседница оценила:

– К счастью, им не пришлось кривить душой. Здесь довольно… горячо, – взгляд метнулся к закончившему выступления Денису.

– Стараемся. И для этого очень строго придерживаемся некоторых правил…

Взор влажно мерцающих глаз скользнул по уточке:

– Я слышала об этом. Но знаете… проблема в том, что я не приемлю правил. Особенно – строгих.

Вот теперь она смотрела прямо на меня. Выдержать оказалось нелегко. Ладони вспотели, спина норовила согнуться чуть ли не в поклоне… Помогла гордость. И ответственность за своих работников. Я привела парней в клуб. И обязана была защитить их любой ценой.

– В таком случае, вам не будут здесь рады.

Вызов на вызов. Печатка поднята. Я отклонила попытку подружиться, и не сомневалась, что ответ последует мгновенно. Но вместо этого губы Габриэллы, скрытые безумно сверкающей помадой растянулись в улыбке. Между ними блеснули зубы, по которым пробежал розовый язычок:

– Это будет интересно.

4

Бронислав лично принес поднос с коктейлем. Стопка, послойно наполненная ликерами и абсентом. Зеленым, как глаза Габриэллы.

Щелкнула зажигалка. Голубоватое пламя заплясало по поверхности, подмигивая оранжевыми краями. Габриэлла не торопясь подхватила рюмку и, отложив соломинку, поднесла коктейль к губам. Огонь обрадовался поцелую, а женщина выпила его одним глотком.

Пижонка. Но она приняла мой вызов. Отказаться сейчас – значило проиграть.

– Бронислав, пожалуйста, принеси мне то же самое, – но прежде, чем уйти, администратор отодвинул мне стул. На сцене шло очередное выступление: два парня медленно раздевались.

– Хорошая идея, – одобрила Габриэлла. – Под грубыми шкурками униформы скрываются такие тела! Он хорошо гармонируют!

Попытки запечатлеть кого-нибудь из парней прекратились, но расслабляться было рано.

– Мы стараемся, чтобы все остались довольны.

Вместо ответа она остановила на мне свой взгляд. Насмешливый. Презрительный. Его выражение не изменилось, когда я опрокинула в себя стопку горящего коктейля. Губы шевельнулись:

– Я не ошиблась: это действительно будет интересно!

Она взмахнула рукой. Бронислав тут же отодвинул стул, помогая встать.

– Госпожа Габриэлла, я присоединюсь к вам через несколько минут…

Хорошо оформленная бровь поползла верх:

– Бронислав, надо отдать должное твоему стилисту, вид у тебя потрясающий. Но неужели ты решил, что я здесь ради тебя?

И, провожаемая взглядом собаки, затанцевала к выходу. Бедра, обтянутые зеленой тканью, соблазнительно покачивались, так что парни снова шеи посворачивали.

– Ты что творишь? – послышалось шипение над самым ухом.

Я повернулась. Рядом стояла Ванесса. Очень злая.

– Пытаюсь спасти наш клуб.

Обоженное горло болело, голос осип… Но я не жалела ни о чем.

– Немедленно домой! А ты, – поймала Ванесса официанта, – быстро принеси мелкого льда! Живо!

Парень вернулся через пару минут. На поносе, в стеклянном айс-бакете лежала ледяная крошка. Ванесса схватила с ближайшего столика ложку и зачерпнула прозрачно-белую массу:

– Глотай! Немедленно!

Крошка противно скрипела на зубах. Язык и щеки тут же занемели, но и боль притупилась.

– Молчи и топай за мной!

Уходя в подсобные помещения, я по-привычке оглядела зал. Визит Габриэллы уже забыли. Гостьи вовсю топтали танц-пол, два парня показывали акробатику у шестов, умудряясь при этом раздеваться и время от времени приседать, чтобы посетительницы могли всунуть купюру-другую за узкую резинку стрингов. Некоторые пытались в ответ огладить загорелое бедро, или провести чуть выше… Но танцоры знали, что делать: поворот, улыбка… и руки хватали только воздух.

– Да ничего с ними не случиться! Иди уж! – толчок в спину заставил меня очнуться от созерцания «воспитанников» и пройти в дверь с табличкой «Только для персонала».

– Аптечку!

Отдыхающие ребята кинулись выполнять приказание. Через минуту я уже сидела, все так же обнимая посудину со льдом, а Ванесса вскрывала ампулу с лидокаином:

– Хорошо, что аллергии нет. Ну, чего уставилась? Открывай рот!

От горечи лекарства меня передернуло. А Ванесса обрадованно ухмыльнулась:

– Ну, раз вкус чувствуешь – не все потеряно. Это надо же было додуматься – огонь пить! Вот где ум, а?

– Дома забыла, – даже бурчать было больно. Но уже не так, как в зале – лидокаин начал действовать.

– Ага. Еще что забыла? Ты лед то глотай, нечего его в руках греть. Ирма, ну ты мне скажи: это того стоило?

Я вспомнила намешливо-презрительный взгляд, надменный вид сестры и кивнула.

– Ну, и хорошо! – успокоилась Ванесса. – Об остальном потом поговорим! А сейчас поехали, домой тебя отвезу!

В машине горло наконец-то разболелось, а язык опух. Я откинулась на спинку кресла и послушно отправляла в рот кусочки льда, которые мне сунули с собой. Они подтаяли, и иногда из ведерка выплескивалась холодная вода, заставляя ежится от внезапного прикосновения.

– Легче? – то и дело интересовалась Ванесса.

Я мычала в ответ. Больше всего мне хотелось забиться в угол и предаться самобичеванию.

Ну куда я полезла? С кем связалась? Габриэлла – истинный суккуб, от макушки до кончиков дорогущего педикюра!

Машина свернула в «карман» и притормозила перед шлагбаумом. Охранник сверил номер со списком и разрешил въезд. Я вопросительно уставилась на подругу: говорить вслух не рискнула. Она поняла:

– У меня переночуешь. Влруг ночью плохо станет, анафилактический шок там, или горло распухнет. А ты даже «Скорую» вызвать не сможешь!

Спорить смысла не было. Я послушно поднялась на третий этаж элитного дома, в котором жила моя подруга.

Вежливая консьержка в комнатке с застекленной до половины стеной. Просторный лифт с зеркалами. Из них на меня уставилось зеленоглазое, взъерошенное чудовище с перекошенным лицом. Эт я? Ой, мамочки!

– Не пугайся, сейчас умоешься, причешешься, отдохнешь и будешь – как картинка, – попыталась утешить меня Ванесса.

Дома она выдала мне халатик, мягкие тапочки, полотенце и запихнула в ванную:

– Отмокай, отдыхай, ни в чем себе не отказывай!

А вот за это спасибо, подруга! Косметику и я, и она любили дорогую, качественную. Только мне приходилось ограничиваться самым необходимым, а Ванесса, в случае крайней нужды, могла открыть магазин и, распродав свои запасы, безбедно протянуть пару лет.

Пена. Скраб. Снова пена… Маска… Из ванны я выползал часа через два. Ноги не слушались, хотелось залечь в кровать и спаааать. Но Ванесса ждала меня с ужином. Или ранним завтраком?

Перемолотый в блендере творог с бананом. Теплое какао. И печенье.

– Размочи, – посоветовала Ванесса. – А творог чтобы весь сьела.

– Спасибо, – я сунула ложку в рот и вздохнула: о сахаре подруга не позаботилась.

– Вижу, тебе легче. Уже говоришь.

Я кивнула.

– Тогда может ответишь на очень интересующий меня вопрос? Что? Это? Было? У тебя одна попытка.

Одна, так одна. И я выдала, как на духу:

– Знакомство с сестрой. Единокровной.

Ванесса замерла. Взгляд из ошалевшего стал задумчивым. Потом, что-то решив для себя, она подошла к бару и достала ликер:

– Чего покрепче тебе нельзя, так что будем давиться этой сладкой гадостью.