Текст книги "Клирик"

Автор книги: Елена Ковалевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Надо сказать, заклятия мне давались все легче – постоянное использование силы истончало сплошной монолит преграды, и злокозненная заслонка уже грозила рухнуть под напором силы с той стороны и моими действиями с этой.

Придя в себя, я еще раз зачерпнула силу и освятила все кладбище, чтобы уж наверняка ничего не поднялось. А потом мы несолоно хлебавши вернулись назад.

Квартероны дожидались нас у ворот. Поодаль стояла стайка девушек, которые, краснея и смущаясь, не спускали глаз с объектов своего обожания. В общем, картина повторялась – братья, сами того не желая, завладели сердцами местных красавиц.

Завидев нас на дороге, Лиас поспешил навстречу.

– Пойдемте, я кое-что вам покажу, – сказал он, поравнявшись.

– Расскажи, пока мы до ворот дойдем, – предложила я.

Увидев меня рядом с квартероном, стайка зашушукалась, кидая в мою сторону возмущенные взгляды. Правда, мне от этого было ни жарко ни холодно.

– У одной избы с угла видны следы когтей, словно кто-то пытался то ли нижний венец из сруба выскрести, то ли подкопать. Я походил по округе – практически все дома имеют такие же отметины.

– Похоже, тварь что-то ищет, – предположила я.

– И что, за три года так и не нашла? – скептически хмыкнув, возразил мне жрец. – Домов в деревне не так уж и много. За это время ее можно было перерыть вдоль и поперек.

– Может, у нее ума маловато, поэтому до конца ничего довести не может.

– Посмотрим, – отмахнулся он.

Лиас привел нас к одной из изб и показал. Следы были впечатляющими, борозды от когтей глубокими. И если бы не толщина бревна, то тварь измочалила бы его в щепки за пару часов.

Морвид тут же применил силу, чтоб посмотреть, есть ли там что. Его посох засветился, от напряжения даже искры с волос полетели.

– Пусто. Совершенно ничего. Бревно обычное. Строили с наговором. Еще видны остатки заклятий Лемираен, но не более.

Я тоже принялась изучать окружающее пространство с помощью силы. Деревня как деревня, дома как дома… Никаких бордовых пятен, все ровного цвета.

К нам подошел Айфер – бывший хозяин трактира. Неожиданно он с подозрительностью дернул носом. Потом и вовсе стал принюхиваться, жадно втягивая воздух. В его исполнении это смотрелось жутковато, уж очень непривычной была мимика. Впрочем, деревенские жители смотрели на него без опаски, принимая как должное необычный вид перевертыша.

– Зверем пахнет, – сообщил он и в рассеянности почесал ухо, поросшее рыжей щетиной. – Но и трупным запахом сильно веет.

– Айфер, а ты по запаху сможешь отыскать, где существо могло спрятаться? – Я тут же закинула удочку в надежде быстро решить проблему.

Перевертыш хмуро посмотрел на меня.

– Я не ищейка, чтоб по следу бегать. Но что почуял, то сказал. Дальше никаких следов не осталось. Тут уже полдеревни успело потоптаться. Что сохраниться-то может?!

Жалко. А я так надеялась!..

Еще для порядка посмотрела выборочно дома и дворовые постройки в селенье. На каждом из них с углов имелись следы подкопа или венцы, дранные когтями, иногда не по разу. Я, похоже, была права: тварь, точно, что-то усиленно искала, но исключительно по тупости не могла довести дело до конца.

Дабы окончательно исключить из расклада стрыгу со стригоем – ведь они были нежитью, и зверем от них пахнуть никак не могло, – я еще порасспрашивала народ. Меня не оставляла надежда, что кто-нибудь что-нибудь вспомнит. Не вышло. Разве что я утвердилась в своих догадках: к нежити террорист не относится. Стрига и стригой были из рода упырей – то есть жрали все живое, что оказывалось в их охотничьих угодьях. Здесь же тварь никого из людей не тронула, только домашнюю скотину немного порезала. Местные в лес поодиночке не ходили. Если бабы шли собирать травы, то под охраной минимум двоих мужиков. Кстати, за счет редких целебных трав и богатела деревня, превратившись из маленького починка [44]44
  Починок– это расчищенное место под пашню в лесу. Выселок, небольшой новый поселок.


[Закрыть]в большое, хоть и глуховатое селенье.

Из всего этого я заключила, что тварь – скорее всего бывший двоедушник. На вывертня это тоже было не похоже – не станет ни одна лесная животина к человеческому жилью добровольно соваться, разве что с голодухи. А эта едва ли не через день с ледохода по ледостав по деревне шастает.

За расспросами наступил вечер, а я так ни до чего и не дозналась. Оставалась вся надежда на ночь. Если тварь сунется и мы ее отловим – нам повезло. А если нет – Бриан заставит команду двигаться дальше.

…Ночь опустилась незаметно. Солнце давно скрылось за лесом, но небосвод еще долго оставался светлым. Мы со жрецом уселись возле дома кузнеца на чурбаках, решив скоротать время за тренировками и беседой.

Морвид заставлял меня отрабатывать до автоматизма одновременное зачерпывание силы и произнесение заклятия, требуя при этом, чтобы еще одно полуготовое болталось в свободном состоянии. Тренировка шла на малых объемах. Во-первых, так я не вымотаюсь, а во-вторых, если что-то пойдет не по плану – больших разрушений не будет.

Квартероны неожиданно решили присоединиться к нашей охоте на «неведому зверушку» и теперь засели с луками где-то на крыше.

Когда луна вскарабкалась на небо, занятие пришлось прервать. Тварь могла учуять магию и не прийти.

Мы затаились на чердаке у деревенского гончара. Его дом находился на возвышенности – селение было видно как на ладони.

Время шло, я уже начала отчаянно зевать, а потом и вовсе клевать носом, как в тишине раздался подозрительный звук. Сон слетел мигом. Проморгавшись, я увидела, как тварь головой вниз спускалась по частоколу. Оказавшись на земле, она покрутила уродливой башкой, принюхалась, а после, переваливаясь на четырех конечностях, как исхудавшая облезлая обезьяна, потопала меж домами.

Вот она остановилась у дома, понюхала бревенчатый сруб, погладила его скрюченными пальцами с длиннющими когтями, а после, поскуливая, начала его скрести. Сначала ласково, затем все яростней, а под конец принялась терзать, вырывая щепы. Она рвала бревно, повизгивая от злости, рыла возле него землю.

И тут откуда-то сверху разом ударили две стрелы и через секунду еще две. Двоедушник, завыв, встал на задние лапы, а потом как ни в чем не бывало принялся карабкаться по стене, забираясь на крышу. Братья выстрелили еще раз. Я ударила «обрядом оков», притормозив тварь, и в дело вступил Морвид. Жрец, высунувшись по пояс из слухового окна, выкрикнул что-то. С посоха сорвался яркий луч, ударивший твари в голову. Тварь сорвалась и рухнула вниз, на землю. Еще один луч из посоха ударил в нее, и только тогда тварь затихла.

Я вытащила приставную лестницу и спустилась с чердака. Морвид страховал меня сверху. Лишь когда я опустилась и, зачерпнув силу, встала на изготовку, он присоединился ко мне. Мы осторожно направились к двоедушнику. Тот не шевелился и вообще не подавал никаких признаков жизни. Не приближаясь, жрец потыкал его своим посохом, проверяя. И тут тварь мгновенно взвилась с места, нацелившись ему в горло. От неожиданности я ударила чистой силой, даже не успев сформировать заклятие. Двоедушника откинуло в сторону, и он с воем принялся кататься по земле. Свет Лемираен сжег его, слизывая мясо с костей. Вокруг распространилось зловоние от паленой шерсти.

– Ольна! Да добей ты ее! – услышала я сквозь вопли.

Я ударила еще раз. Тварь мгновенно затихла, а потом ее тело начало стремительно меняться. Через несколько секунд перед нами уже лежал полуистлевший человеческий труп.

Из домов на шум с факелами выскочили деревенские жители. Увидев нас возле распростертых останков, они стали опасливо приближаться. Первым подошел тот самый старичок, что выглядывал из ворот, когда мы приехали. Видимо, преклонный возраст позволял ему не бояться.

– Ух ты-ть! – протянул он, прикрывая нос и рот локтем от зловония, что исходило от трупа. – А кажись, я его знаю!

После этих слов люди осторожно обступили тело. Кто-то зажимал нос руками, кто-то поспешил отскочить в сторону. Только старики, самые крепкие мужики да пара любопытных баб продолжали рассматривать тело.

– Ить и правда! – подала голос баба в пестрой юбке. Она выпростала руку из-под вязаной шали, в которую укуталась, и принялась тыкать пальцем. – Это ж Боганькин хахаль, что шастал к ней четыре зимы тому назад, а потом пропал! Она еще так убивалась!

– Та не! – возразила ей сморщенная старушенция со спутанной гривой седых волос. Бабка опиралась на клюку и была настолько колоритной, что ей бы доверили в сказках роль Яги исполнять без грима. – Не Боганнин, а Милькин. Это он ее обрюхатил, а потом обокрал и сбежал.

Сторожилы деревни и главные сплетники, невзирая на вонь, принялись выяснять, кто же это был. Я глянула на них, сплюнула вязкий ком в горле и поспешила убраться.

– М-да, народу развлечений не хватает, – выдала я, проталкиваясь через толпу.

Любопытные подтягивались, всем не терпелось посмотреть на труп твари, что терроризировала их так долго. Чтобы прорваться сквозь кольцо зевак, мне пришлось поработать локтями.

Наутро хозяин рассказал, что общими усилиями жители деревни опознали тело и вспомнили, как все было. Двоедушником оказался некий Альпин Рейлир, – я не ошиблась, определив вид твари. При жизни он был торговцем солью и ухаживал за Боганной – вдовой, красивой бабой в самом соку. Но вдруг пропал, как в воду канул. Поначалу думали, что он по делам уехал, а потом – что бросил свою полюбовницу. По весне мор случился, и всем стало не до него. А по осени деревню охватил пожар, и многие дома пришлось отстраивать заново. Боганна тоже погорела и к зиме съехала к дальним родственникам в город. На том все и забылось.

Но уже со следующей весны в деревню начала приходить тварь. Сначала к крайним домам, потом стала пробираться дальше. Ограда положения не спасала. Еще кузнец рассказал, что перед исчезновением Альпин хвастался, что скоро разбогатеет и уедет из деревни с возлюбленной. Но не вышло.

Скорее всего, мужичонка сгинул в лесу, одна половина его души упокоилась с миром, а вторая – воплотилась в упыря. Только в остатках разума у него осело, что он деньги где-то припрятал. Вот от того и стал наведываться да искать. Только чего искать – сам не знал, лишь бегал да под домами рылся. А может, и знал, но после пожара дома-то по-другому поставили.

Позавтракав, в сопровождении кузнеца мы пошли посмотреть на место, где раньше стоял дом Боганны. За нами следом потянулась едва ли не половина деревни. После ночного происшествия всем было страсть как интересно, что же мы будем делать дальше.

Кузнец привел нас к ограде, где земля была занята огородами. Но на одном пятаке ничего не росло. Спекшаяся от жара до черноты земля еще хранила следы пожарища.

– Вот тут ее дом и стоял, – указал кузнец.

Морвид вышел на центр пепелища. Толпа обступила его по периметру.

– Посмотрим, посмотрим, – пробубнил жрец себе под нос и со всего размаху ударил посохом в землю. – Да будет здесь!

Люди отпрянули, по толпе покатился осторожный шепоток. Морвид, держась одной рукой за посох, другой повел над пепелищем.

– Иди ко мне! – повелительно выкрикнул он, отчего жители отшатнулись, сделав шаг назад, а особо впечатлительные вообще предпочли уйти подальше от места волшбы.

Посох засветился сначала рыжим, потом алым, раскаленный воздух потек над ним, а потом и вовсе вспыхнул голубоватым пламенем. Поначалу ничего не происходило, жрец медленно поворачивался, поводя перед собой рукой, когда в одном из углов земля зашевелилась, принялась вспучиваться, и наружу показался обычный глиняный жбан, в каком хозяйки обычно держали молоко.

Толпа заохала и заахала на разные голоса. Кто-то уже потянулся к жбану, чтобы поднять его из земли.

– Не тронь! – закричала я и бросилась к находке – от нее ощутимо разило темной силой.

Все тут же замерли, опасливо косясь на жбан. А я, начав шептать очистительную молитву, стала приближаться. Морвид, тоже почуяв неладное, грозными окриками заставил жителей отойти еще дальше и тоже принялся колдовать. Я ощутила, как темная сила запульсировала, забилась внутри сосуда толчками, а потом вовсе разорвала его. Жбан разлетелся в стороны множеством мелких осколков, а на земле осталась лежать маленькая бутылочка, покрытая золотой сеткой с самоцветами в перекрестьях.

Кто-то ахнул, запричитал, какая, мол, дорогая вещица, но жрец рыкнул: «Кто коснется, тот станет упырем», – и при помощи магии поднял бутылочку в воздух.

– Морвид!..

Обернувшись, я увидела, как Лиас, расталкивая столпившихся на безопасном расстоянии жителей, спешит к нам. Он в волнении что-то говорил на эльфийском.

Жрец, не переставая колдовать, недовольно буркнул:

– Не тараторь! Я не понимаю тебя.

Лиас остановился рядом с ним и, напряженно следя, как бутылочка медленно плывет по воздуху, еще раз повторил по-эльфийски. Морвид в ответ кивнул ему и, бросив на меня косой взгляд, предупредил:

– Сам я не смогу, но, если попрошу…

Квартерон дернул плечом, но, взглянув на сосуд, покрытый драгоценностями, все же нехотя кивнул.

Тогда жрец обратился ко мне и, немало удивив, попросил посмотреть, что находится в бутылочке. Судя по напряженному лицу Лиаса, для него ответ был жизненно важен. Я не стала отказываться, припомнив, как разглядывала проклятье у гномов. Сначала ничего не было видно, только плотный комок пульсирующей темноты, оплетающий нечто, как клубок с толстыми нитками. Зачерпнув чуток силы, я позволила ей свободно течь сквозь меня и присмотрелась еще раз. Так, еще… Чуточку…

– Там под чернотой – яркая искра. Серебристо-зеленоватая, почти как у Лорила или Лиаса. Хотя нет, в ней больше зелени, чем серебра. Но очень похоже.

– Я так и знал! Это она! – Мой ответ очень обрадовал квартерона.

Морвид скептически переспросил:

– Ты уверена?

– Сам посмотри! – Я даже немного обиделась. Мне зрение напрягать пришлось, чтоб все это разглядеть! А он?!

– Ладно, ладно, – проворчал тот в ответ и обратился к Лиасу: – Только во что ты филактерий [45]45
  Филактерий– сосуд для хранения души.


[Закрыть]заворачивать будешь? Сила, что оплетает его, одного уже двоедушником сделала.

– У нас есть, во что! – твердо заверил его близнец, перейдя на всеобщий язык, и, попросив подождать, бросился к дому, где остановились близнецы.

Видя, что ничего опасного не происходит, стоящие в отдалении люди вновь стали подходить к нам.

– А что вы делать собираетесь? – спросил кто-то, осмелев.

– Да, да… Вещь дорогучая! Чегось делать с ней собрались?

– Она, поди, деньжищ больших стоит? Вот продадим ее – и с податями расплатимся. И самим не скидываться! – раздалось уже с противоположной стороны.

Люди вновь обступили нас кольцом.

– Чего это с податями?! Она возле моего огорода была! Часть стоимости принадлежит мне!

– Чаво тебе?! А рожа не треснет?!

Слыша такие выкрики, жрец решил схитрить. Зачерпнув силы – я еще не отпустила свою и все прекрасно видела, – он напустил морок, и всем стало казаться, что бутылочка затряслась, начала испускать черный дым, а вокруг стал сгущаться туман…

– Ольна, помогай, не справляюсь! Сейчас она здесь камня на камне не оставит!

Я подыграла ему. Вскинув руки к небу и, завывая, как заправская сирена, понесла тарабарщину, отдаленно напоминающую мои заклятия.

Какая-то баба завизжала, кто-то заголосил, и народ кинулся врассыпную. Не обращая внимания на поднявшуюся панику и неразбериху, к нам уже спешил Лиас с небольшой шкатулкой. Едва он оказался рядом, Морвид, перестав ломать комедию, тут же аккуратно переместил бутылочку на бархатное ложе, а квартерон проворно захлопнул крышку.

– Ну, смотри. Если ты ошибся, мы рискуем получить не то, что хотели бы, – загадочно предупредил жрец.

– Если я ошибся, мы ее совсем потеряем, – отрезал Лиас и, повернувшись, пошел с пепелища.

Морвид направился следом. Ничего не поняв из их разговора, я поспешила за ними.

Глава 8

Уходили из деревни на следующее утро. Наша компания поубавилась – перевертыш решил остаться здесь, сказав, что вблизи леса ему жить будет гораздо привольнее, нежели в городе. А чета полуорков и менестрель отправились с нами. Выехав за ворота, увидели, как жители закапывают пепел, что остался от двоедушника. Вчера, едва закончилось представление с сосудом, жители, опасаясь, что упырь опять оживет, быстро стащили его баграми в овраг и сожгли.

– Вот это, я понимаю, нечисть, – между прочим заметил жрец. – А что творилось в Каменистой Горке, до сих пор остается для меня загадкой… – И весь день ехал задумчивый.

Впрочем, и остальные спутники были молчаливы. Мы по-прежнему находились на территории Ваймера. Барон предупредил, чтобы все были начеку. Поэтому, когда выехали из леса на проселочную дорогу, все подобрались, ведь за ближайшим поворотом мы вновь могли встретить черного клирика. Черные часто патрулировали окраины своей страны.

Ближе к вечеру наконец-то добрались до границы и скоро должны были оказаться на территории Тимариса. Чета полуорков заметно повеселела, да и остальные расслабились. Поначалу я недоумевала: что с того, что пересечем черту, явно видимую лишь на карте? В чистом поле или в лесу никто не помешает черным клирикам устроить нам пакость.

Бриан вообще начал совершать какие-то странные действия. Заставил всех остановиться, а сам направил коня к одиноко стоящему менгиру [46]46
  Менгир– простейший мегалит в виде установленного человеком камня, у которого вертикальные размеры заметно превышают горизонтальные.


[Закрыть]и приложил к нему пластинку, что достал из-за пазухи.

У меня тут же мелькнула догадка. Я сконцентрировалась и посмотрела на камень внутренним зрением… От камня шло нестерпимое сияние, как от сварки. В противоположные стороны от него расходились лучи, напоминающие перекладины деревенского забора, и вдалеке упирались в точно такие же столпы белого пламени, выходящие из таких же камней. Хороший заборчик – нечего сказать!

Теперь понятно, почему все в нашей команде успокоились: граница на запоре. Впрочем, немудрено при таких-то соседях. Как вспомню Эрраила, так до сих пор мороз по коже. С виду обычный человек, а как что скажет или засмеется – могильной жутью веет. Неприятный тип, одним словом. А если там клирики все такие, то впору подобные заборчики в три ряда ставить, чтобы уж наверняка.

Меж тем сияние вспыхнуло и чуть опало. Жрец тут же ударил своего коня пятками в бока и направил прямо через сияние.

– Ольна, ты чего ждешь?! – крикнул мне барон. – Пропуск долго действовать не будет.

Я поспешила вслед за Морвидом. Чтобы не так было страшно, перед самым препятствием зажмурила глаза. Если опасности нет, конь спокойно пройдет. А в противном случае…

Пока эти мысли мелькали в голове, послушное животное преодолело преграду. По коже прокатилась волна легкого озноба, как будто ясным утром на морозец выскочила, а потом нахлынуло чувство неописуемого восторга и счастья. Лемираен! Так вот чьими силами граница охраняется. Да против черных лучшей преграды не найти!

Как же было хорошо! Я купалась в такой родной, такой прекрасной и до боли знакомой магии. Ощущения почти на гране экстаза. Дышалось легче, казалось, еще мгновение – и взлечу. Еще чуть-чуть, еще капельку… Я раскрылась навстречу силе, распахнула что-то внутри, стараясь слиться с ней. Невольно дернув за поводья, я остановила коня прямо на пересечении бьющего из камня луча… Ну совсем немножечко!.. Самую малость!.. Казалось, еще чуть-чуть – и прежние способности вернутся… Еще…

Падать из седла оказалось очень больно: внутри все дернулось, противно заныло в области желудка, хрустнуло в спине. Зашипев, я попыталась подняться. Со второй попытки это удалось. Мамочки! Ничего себе рухнула, хотя вроде ничего не сломала.

– Жива? – услышала я сварливый голос жреца.

– Нормально.

– Предупреждай в следующий раз, когда божественные преграды соберешься усиливать. А то сколько можно?! Мы тебя уже полчаса ждем.

С кряхтением поднявшись, я обнаружила, что Морвид стоит рядом, а у его ног валяется оглобля. Так он меня оглоблей вытащил из седла?! Хотя, с другой стороны, надо спасибо ему сказать, а то как долго я зависала бы в потоке силы, сама не знаю.

Оглянувшись, увидела своего коня, пасущегося возле менгира. Наши спутники сидели на траве со скучающими лицами. Барон с квартеронами в стороне что-то спокойно обсуждали.

– Ольна! Наконец-то! Поехали! – заметив, что я освободилась, крикнул Лиас и направился к своему жеребцу.

Тут же подхватив своего коня за уздечку и оторвав его от клевера, что рос вокруг камня, я поковыляла ко всем. Напоследок оглянулась на одиноко стоящий менгир. Вроде ничего особенного. Сосредоточившись, глянула на него внутренним зрением. Пресветлая Лемираен, Мать всего сущего! В том месте, где мы переходили границу, вместо луча, что прежде бил из камня, теперь вырывалась сплошная стена белоснежного огня. Это что, я так постаралась?! Быть того не может! Нет у меня таких сил.

Мгновенно забыв про отбитый организм, догнала жреца.

– Морвид, это я так? – ошарашенно спросила, указывая себе за спину.

– Ну не я же, – фыркнул тот. – У меня бог другой. Я к тебе даже подойти не мог, пока ты развлекалась в потоке.

– А?..

– Что «а»? – усмехнулся жрец. – Ты неплохо поработала каналом для пограничного столпа. Честь тебе и хвала за это. Теперь еще как минимум пять лет в этих местах не надо будет ограду поправлять.

– Но…

– Сама как себя чувствуешь? Не надорвалась с непривычки?

– Да вроде все в порядке, – заверила его, быстренько заглянув в себя. – А что?

– Обычно этим делом специальные клирики занимаются, не у каждого канал позволяет такую мощь разом пропускать. Для подновления ограды Посвященные ездят или пограничные служители. Только они могут разом божественную силу черпать в огромных объемах и не раствориться в ней, сохранив разум. Не ожидал, что у тебя такие возможности.

– Понятно, – кивнула я, приотстав.

Мне нужно было поразмышлять. Ведь я же не соображала, когда целиком ушла в поток. Если бы меня жрец оглоблей не отоварил, так и стояла бы безмозглой статуей, а может, и чего похуже случилось бы…

– Понятно ей, – пробормотал Морвид себе под нос, но я услышала. – Только к таким возможностям еще и знания – цены бы не было. Да-а, если некоторые вещи в этом деле стали б мне более понятны, то я спал бы спокойней…

Заночевали прямо в поле, а на следующий день добрались до Делиса – небольшого приграничного городка, в котором распрощались со спутниками. Они помахали рукой на прощанье и растворились в суете улиц. Правда, юная менестрель порывалась что-то сказать, но потом передумала и поспешила за полуорками. Мы же отправились на небольшой постоялый дворик, где сняли три комнаты: одну для квартеронов, другую для барона и жреца, а мне досталась персональная. С огромным удовольствием я приняла ванну, а потом занялась мелкими, но очень важными бытовыми проблемами: стиркой, чисткой и приведением вещей в порядок. Оказывается, за две недели путешествия можно та-ак за… Хм-м… Испачкаться.

Придя к себе в комнату, вытащила из холщового провощенного мешка доспехи и, разложив на полу, принялась осматривать. Сначала наголенники, потом кольчужка, бригантина… Счистив со щитков начинающуюся ржавчину, принялась за кольчугу – пять колец расклепались, и теперь прореха в четыре пальца зияла на плече. Видимо, меня кто-то в Каменистой Горке за рукав дернул. Достав из мешочка запасные разведенные [47]47
  Разведенные кольца– кольца с разведенными в разные плоскости концами, которыми соединяют кольчужное полотно.


[Закрыть]кольца, щипцами соединила их, залатав дыру. Благо я не раз видела, как это в мастерской ребята делали, даже сама пару раз пробовала. Никогда не думала, что буду носить доспехи как дамское платье, с легкостью и непринужденностью, словно всю жизнь только этим и занималась. Так, теперь бригантина… Она оказалась в порядке, и перчатки тоже. Теперь наручи… А вот один из них начал ржаветь. И как-то странно! Присмотревшись повнимательнее, я поняла, что коррозийный след располагается неестественно и симметрично, что ли…

Меня бросило в холодный пот. Пятно оказалось в форме трехпалой лапы. В голове тут же замелькали картинки: разваливающийся мост, трехметровая фигура, двое мужчин, костер в тумане… Ох! Теперь я уверена – твари в тумане реальны. Глюки ржавых отпечатков на доспехах оставлять не могут.

А если на меня такая нечисть и в этом мире нападет? Как от нее защититься?

В двери постучали. Не дожидаясь ответа, в комнату заглянул Морвид. Увидев доспехи, разложенные на полу, разочарованно протянул:

– А я хотел позвать тебя вниз со всеми посидеть. Но раз ты намаливанием занялась, то мешать не буду. Это важнее.

И осторожно прикрыл за собой дверь. Я лишь удивленно смотрела ему вслед. Что значит – намаливанием? Что он имел в виду?

Сразу же достала свою книжицу. Уж в ней-то точно об этом должно быть! И плюхнувшись на кровать, принялась листать ее. Но, увы, никаких объяснений не оказалось. Впрочем, как и всегда, – то, что непонятно мне, являлось естественным для остальных. Хотя…

Я вспомнила, как вечером, когда остановились на первую ночевку после Каменистой Горки, Морвид накладывал магию на доспехи Бриана. Сидел перед ними, бубнил что-то, пока те не полыхнули алым. Похоже, именно тогда жрец занимался намаливанием. Значит, и мне надо подобное провернуть. От туманных тварей будет защита!

Спрашивать у жреца, что и как делать, не стала. Решила для начала попробовать сама.

Раз это называлось намаливанием, значит, будем молиться. Только вот как? Над доспехами?!

Я представила себя в образе раскачивающегося китайского болванчика, который сидит над кучкой железяк. Или Кашпировским, либо Чумаком, взвывающим зычным голосом: «Даю установку!» Нет, нет… Не то!

Иногда при молитвах я зачерпывала силу. Может, и сейчас попробовать?!

Разложив на полу все, что полагалось для ритуала, я запалила ароматические палочки и затянула:

– Пусть свет непрестанный светит, а солнце восходит всегда…

Этот процесс стал уже привычным, теперь даже не приходилось сосредотачиваться на словах. Они сами лились рекой. Мысли были свободными и невесомыми. Все размеренно, привычно, степенно… На миг показалось, что где-то там, куда устремляются мои слова, на мгновение мелькнуло невообразимо прекрасное лицо, описать которое было невозможно. А еще… Я с удивлением обнаружила, что после случая на границе преграда стала совсем тонкой. Словно это было не препятствие, а неимоверно прочная пленка, которая сдерживает ревущий поток.

И тут меня осенило! Не прерывая молитвы, взяла тонюсенький ручеек силы, даже не ручеек – струйку, и позволила той стекать на наголенник – начинать с более серьезной части доспеха не рискнула, вдруг испорчу. Потом потихоньку стала вкладывать в нее слова заклятия. И когда текст подошел к концу, произнося «вернуться туда, откуда пришло», я «вылила» осторожно содержимое на поножи.

Неожиданно металл вспыхнул бело-голубым светом, по нему пробежала знакомая вязь узора и пропала. А наголенник стал привычного серого цвета, разве что более блестящего. Я отпустила силу – и вытерла пот дрожащей рукой. Фух! У меня получилось! Какая я умница!

И тут взгляд упал на окно – на дворе было уже темно. Мама родная! Это сколько же пришлось возиться?! И сколько еще предстоит?! Печально посмотрев на доспехи, разложенные на полу, не вставая с колен, подтянула их к себе. Приступим?.. Голова ощутимо кружилась, поэтому я отпила малюсенький глоток из фляжки; по телу разлилась необыкновенная легкость, голова прояснилась. Ну-с, продолжим?!

И начала сначала…

Повторная молитва практически заканчивалась, когда у меня вновь закружилась голова, сила сорвалась и плеснула на сложенные возле меня доспехи. Послышался легкий треск, вспышка света резанула по глазам, меня словно током дернуло… Но все получилось: металл засветился, вспыхнула вязь узора, которую я едва разглядела из-за плавающих перед глазами красно-зеленых кругов. Да! Удалось!

Проморгавшись, я осмотрела комнату… Скажем так – практически удалось. На полу и потолке, прямо под и над доспехами образовалось темное, словно обугленное пятно. М-да… Похоже, придется слинять пораньше, чтоб хозяин этого не увидел…

Дверь распахнулась, и в комнату, толкаясь, влетели барон со жрецом, а следом за ними, выглядывая из-за спин, квартероны.

– Ольна, что случилось?! – взволнованно спросил Морвид. – Аж все здание тряхнуло! И с тобой… – Но тут, видимо, разглядел меня, и его губы стали расплываться в улыбке, а потом он захохотал, согнувшись пополам.

Я непонимающе уставилась на него. Но тут и остальные участники команды стали присоединяться к веселью.

– Может, вы мне наконец объясните, что случилось?! – не выдержала я, глядя, как четверо мужчин покатываются со смеху.

– Ох… Сейчас, – кое-как выдавил из себя Морвид, держась за бока. – Давненько такого не видел…

– Да что ты?! – едва не взвилась я.

– На себя посмотри, – между всхлипами произнес Лорил, пытаясь отцепить от пояса зеркало.

Недоуменно взяв его, я уставилась на свое отражение.

– Мамочка! – вскрикнула, а потом, тоже зараженная общим весельем, начала хохотать.

Я походила на типичную жертву удара молнией, как ее изображают в комедиях: волосы дыбом, моська черная, подкопченная, только зубы белые… Помолилась, называется.

– Эм-м… Да вот, с доспехами возилась и выход силы не рассчитала, – сквозь смех попыталась оправдываться я. – Непредвиденные последствия… В общем, как-то так получилось…

Отсмеявшись, Бриан стал разглядывать закопченный потолок.

– Получиться-то получилось. А с этим что будем делать?

– Завтра можно пораньше в путь… – осторожно предложила я вариант.

– Насколько пораньше? – Морвид задумчиво чесал макушку. – Такое даже с тяжелого похмелья трудно не заметить!

– Тогда ночью, чтоб хозяева спросонья не пошли проверять, – беспомощно развела я руками.

– Ладно, что-нибудь придумаем. Выкрутимся, – подвел барон итог всему случившемуся. – Но прошу тебя на будущее: больше эксперименты с силой в помещениях не проводи. Иначе нам денег не хватит даже до Аниэлиса доехать. Все уйдет на возмещение ущерба хозяевам гостиниц.

Утро мы встретили в седлах. Бриану все же пришлось заплатить за закопченный потолок и обожженный пол. И теперь он, мягко говоря, был не в духе.

Солнце уже поднялось над горизонтом, перестав раскрашивать его во всевозможные оттенки розового и алого. Рассветная дымка развеялась ласковым утренним ветерком. С необозримых просторов полей вспархивали птахи, а ястребы кружили в восходящих потоках теплого воздуха, высматривая свою добычу. Одним словом – идиллия. Дома же такие красоты можно было увидеть, лишь отъехав за сотню километров от города. А здесь все буквально рядом… Пейзаж радует глаз. Умиротворение, покой, счастье…

Я невольно начала соскальзывать в молитвенную дрему, привычно забормотала первые восхваляющие слова. Но тут тишину разорвал истошный крик:

– Погодите! Да погодите же! Я с вами!!!

Мы вздрогнули и обернулись. По полю, не разбирая дороги и нещадно настегивая мула, вслед за нами спешила девушка-менестрель.

– Чтоб тебя! – сдавленно ругнулся Морвид, а квартероны зашипели, как рассерженные змеи.