Текст книги "Осколки четырех миров"

Автор книги: Елена Кондаурова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Заргоны молча выслушали ее претензии, и один их них, не произнеся ни слова, отправился в спальню, где лежала Дага. Через пару минут он вышел оттуда, ведя ее за собой, чтобы Кинари убедилась, что все в порядке.

– Забирайте свою ненормальную, Кинари, – не очень вежливо сказал он, вероятно забыв, что перед ним стоит княгиня. С другой стороны, он был настолько стар, что его слова уже начали нездорово вспыхивать в воздухе яркими разноцветными огоньками. По сравнению с ним Кинари была просто девчонка, и именно так себя и чувствовала. – Она может хоть сейчас начать поливать нас огнем.

– Она не будет, – сказала Кинари, подтягивая Дагу к себе поближе. С ней действительно было все в порядке. Она возбужденно смотрела на хозяйку, и воздух вокруг нее был заметно горячее, чем обычно. Кинари протянула руку ладонью вверх и потребовала: – Кольцо!

Еще один из них сделал шаг вперед и протянул ей кольцо. Кинари схватила его, судорожно сжала в кулаке и только потом посмотрела на того, кто дал ей кольцо. Она чуть не потеряла дар речи, когда поняла, что перед ней стоял, судя по загадочным светло-серым, как у ее мужа, глазам, смотрящим как бы сквозь нее, Заргон-Лар собственной персоной. Раньше ее страшно выводил из себя этот неопределенный взгляд, но сейчас он показался ей до боли родным. Она быстро надела кольцо, как будто боясь, что его сейчас у нее отнимут, победно огляделась, не слишком скрывая хищное выражение своих прекрасных глаз, и обнаружила, что Заргон-Лар, оказывается, сделал то, что не было предусмотрено протоколом. Ауры всех остальных Заргонов буквально источали недоумение и ненависть по отношению к нему, но он был абсолютно спокоен и смотрел на нее совершенно безмятежным взглядом, хотя не мог не видеть аур своих родственников. Более того, он улыбнулся и слегка подмигнул ей.

– Удачи вам, ваше высочество! – И склонился перед ней в придворном поклоне, на который она ответила очень любезно, моментально включившись в его игру. Если остальные Заргоны и были недовольны его поведением, то после любезности Кинари их недовольство сошло на нет, и они присоединились к поклону.

– А теперь я бы хотела уйти отсюда. – Кинари хотелось закрепить успех, но у Заргонов на этот счет было другое мнение.

– Госпожа Кинари, несомненно, извинит нас за то, что мы позволим себе задержать ваше высочество у себя еще ненадолго, – осторожно сказал Заргон-Вьор, изо всех сил стараясь скрыть свои истинные чувства.

– Насколько? – Кинари уже поняла, что они приготовили ей какую-то гадость. Аура Заргон-Лара запереливалась цветами предупреждения, но, к сожалению, Кинари не была истинной Лари и не смогла понять, что именно он хочет этим сказать.

– Всего лишь на ужин. – Господин Савайр был ласков, как удав, обматывающий горло своей жертве. – Он состоится через два часа. Я надеюсь, вы успеете переодеться?

Кинари поняла, что возражать попросту глупо. Чтобы там ни ожидало ее на этом ужине, избежать этого ей не удастся. Она медленно кивнула.

– Кстати, – Заргон-Вьор протянул ей все бумаги, снова сложив их в одну стопку, – вы не пожелали до конца выслушать то, что я должен был вам сообщить. Просмотрите их сами на досуге. Уверяю вас, вы найдете здесь много интересного!

Последняя фраза сопровождалась улыбкой голодного дракона, и потому Кинари взяла бумаги с некоторым трепетом, так, как обычно брала в руки ядовитого паука Гау, яд которого очень любила использовать в своих составах, лечебных и не очень. Больше всего в данный момент она сожалела только об одном: о том, что упомянутый паук Гау находится слишком далеко от нее и чересчур любезного Заргон-Вьора.

Она посмотрела бумаги немного позднее, когда горничные причесывали ее к ужину, и только многолетняя выучка придворной гайре не позволила ей завизжать от бессилия и закатить глупую бабскую истерику. В этих бумагах, помимо официального предложения руки и сердца выродка Заргона детально прописывались условия их брака, к слову сказать, очень выгодные для нее, но это было еще не все. Там было сказано, что в том случае, если они не смогут иметь совместных детей, их законной наследницей автоматически становится ее дочь от первого брака Нерави Тенг-Лар.

Глава 7

Прекрасный Крийон, бывший Заргон-Ангриц, а ныне просто Заргон Первый, одевался к этому ужину особенно тщательно. Можно было даже сказать, что он слегка нервничал, потому что некоторые предметы в его спальне иногда начинали ни с того ни с сего летать по воздуху, время от времени врезаясь в стены и падая после этого вниз. И в связи с этой его нервозностью даже у его давно и прочно заговоренных слуг руки покрывались холодным потом и тряслись мелкой дрожью, что не мешало им, однако, безукоризненно выполнять свои обязанности.

Сегодняшний его наряд был темно-синим, как дань уважения вкусам его невесты (сам он предпочитал черный), и в высшей степени элегантным, как и подобало королю. Ослепительно белая шелковая рубашка подчеркивала нежность и гладкость его загорелой кожи, а также глубину прекрасных голубых глаз. Волнистые белые волосы были собраны в хвост на затылке и доходили длиной почти до талии. Он их никогда не стриг. Возможно, верил в приметы, а впрочем, думайте что хотите! Наряд дополняли кое-какие золотые побрякушки (разумеется, заряженные под завязку), амулеты, которые он не считал нужным прятать, и дорогое оружие, хотя вполне можно было обойтись и без него. Телохранителей у него теперь было предостаточно, но... Привычка, знаете ли! Тем более что от Кинари всегда можно было ожидать чего-нибудь... неординарного.

Как всегда, вспомнив Кинари, он до боли сжал зубы. Эта малолетняя предательница, которую он должен был ненавидеть лютой ненавистью до конца дней своих! Он и правда ненавидел ее так, что иногда готов был разрезать на куски, если бы она в какой-то момент попалась ему под горячую руку. На куски – это значит на куски в буквальном смысле, не думайте, что это шутка или образное выражение. Он часто сладострастно представлял себе, как отрезает ту или иную часть ее прекрасного тела, и на душе у него становилось легче. И, очень вероятно, если бы можно было продлить эту приятную процедуру хотя бы на пару сотен лет, он бы пошел на все, лишь бы иметь возможность это делать. Но, к сожалению, тела Кинари не хватило бы на столь долгий срок, и она неминуемо снова покинула бы его, уйдя в небытие, и теперь уже окончательно. А как раз этого Крийон и не мог вынести. Она нужна была ему здесь и сейчас всегда, все эти бесконечные сто с лишним лет, и он не хотел даже думать о том, что опять может потерять ее, так и не испив до дна всей радости и боли этой истерзавшей его душу любви.

Вся его авантюра с захватом власти имела перед собой только одну настоящую цель: Кинари и месть. Месть и Кинари. Месть Кинари и месть всем ради Кинари. Кинари, Кинари, Кинари... имя все еще билось в его мозгу, не давая ему покоя так же, как и тогда, когда он в первый раз увидел ее. Кинари! Нескладный подросток, почти ребенок, девочка с куклами в тайной комнате. Ясноглазый ангел, посланец забытых богов древнего мира. Кем бы был Крийон без тебя? Возможно, он уже не жил бы, уставший бороться за свое право на существование с жестокой цивилизацией гайров, не желающей принимать его. Кем бы он был без той столетней войны, навязанной тобой, жестокой и беспощадной, придавшей такой красивый смысл его бесполезной жизни? Как бы он смог понять и почувствовать Нерхаш, если бы не любил тебя и не пытался найти хоть какой-нибудь способ, чтобы быть с тобой? Ему помогли, конечно, и довольно значительно, но основную работу он сделал сам. И все равно, теперь он должен платить за помощь, и расплата обещает быть жесткой. Но все это мелочи, Кинари!

Он явился на этот ужин немного раньше намеченного срока, не выдержав пытки ожиданием. Его бывшие родственники Заргоны любезно предоставили ему возможность портироваться прямо во дворец, минуя все принятые в таких случаях формальности. Кинари еще не спустилась, и Крийону все равно пришлось ждать. К счастью, недолго.

Она неторопливо (вероятно, потому, что хотела подольше его помучить) спустилась по широкой лестнице, ослепительная в своей неповторимой красоте, в чем-то летяще-голубом, цвета летнего неба и глаз Крийона, нежно обволакивающем ее фигуру и почти полностью скрывающем ее от посторонних и не посторонних глаз. Все представители дома Заргон, находящиеся в зале, а их было немало, склонились перед ней в низком придворном поклоне. Все, кроме Крийона. Он не склонился. Просто забыл.

Он не хотел показать ей, кто в доме хозяин, не хотел дать понять Заргонам, что мало уважает свою невесту, он никак не хотел унизить ее таким образом. Это было смешно, но он правда забыл. Он просто стоял и смотрел, как она спускается по ступенькам и платье легко покачивается в такт ее шагам. А из ее глаз дышит бесконечность и сияют звезды. Только для него.

Он сделал шаг ей навстречу и протянул руку.

– Ну здравствуй, Маленькая Задавака!

Она чуть вздрогнула, услышав прозвище, которым он наградил ее в детстве, и на секунду замялась. Но все-таки подала ему руку. Как бы там ни было, а это было предложение перемирия, и Кинари его приняла.

– Здравствуй, Верзила! – Она даже слегка улыбнулась, вспомнив, как злилась на него за «маленькую», да еще и «задаваку». Ей было лет двенадцать, и маленькой себя она уже не считала, равно как и задавакой.

Крийон смотрел на нее и без всякой магии понимал, о чем она сейчас думает. Все ее чувства всегда были написаны на ее прелестной мордашке, во всяком случае, для него никогда не составляло никакого труда их прочитать. Что в детстве, что сейчас.

В зале за их спинами неожиданно возникло некоторое шевеление, и Крийон обернулся.

– А вот и наши венценосные родственники! – негромко сказал он ей со всем возможным сарказмом. – Интересно, наша царственная сестра опустошила все закрома покойной Намини или кое-что там еще осталось?

Кинари глянула ему через плечо и подавила невольный смешок. На новоиспеченной королеве Ранити действительно было слишком много драгоценностей, коих она всегда была большой любительницей, несмотря на то, что батюшкой ее был один из воинов Турэнов. Впрочем, любовь к драгоценностям не исключала у Ранити ни любви к оружию, ни весьма воинственного характера. Вообще, она и ее муж, Дайор Заргон-Дешэ, были весьма любопытной парой с очень своеобразными отношениями. Между ними всегда шли боевые действия, сопровождающиеся довольно значительными потерями то с одной, то с другой стороны. Сама Ранити, как дочь воина, чаще всего применяла наступательную тактику, что иногда заканчивалось для нее плачевно. И, если бы ее матушка не была из дома Тенгов, неизвестно, сколько бы она продержалась с таким-то напором. А ее супруг, как сын Заргонов, не слишком обременял себя рассуждениями на тему этичности использования некоторых приемов при ведении домашних войн. Его, в свою очередь, спасала кровь и умения матери Дешэ, и если бы не она, то... Тем не менее в перерывах между военными действиями они ухитрились произвести на свет двоих наследников, которым предстояло теперь продолжить династию.

Крийон невозмутимо подвел Кинари к царственной чете, дабы поприветствовать их подобающим образом. Насмешливо посмотрел на королеву Ранити, и она ответила ему откровенно ненавидящим взглядом. Когда-то давно, когда она еще не успела выйти замуж и ей не с кем было воевать, она была к нему очень неравнодушна, а так как характер не позволял ей сидеть и ждать у моря погоды, то она проявила чудеса настойчивости в достижении своей цели. Крийону даже сейчас было смешно вспоминать, на какие ухищрения она пускалась. В любое другое время он бы не позволил даме так долго томиться в ожидании, но тогда был неподходящий момент. Он только что встретил Кинари, и эта встреча была единственным светлым пятном в его тогдашней жизни.

* * *

Его жизнь в то время была практически адом. При одном воспоминании об этом его снова скрутило привычной злобой на весь свет. Отец упорно пытался женить его, выставляя на посмешище и себя и своего сына, открывая широкий простор для грязных сплетен и слухов, тем более что поводов для этого было более чем достаточно. Наверное, ему надо было признать свою неудачу и смириться с тем, что Крийона никогда не примут среди гайров как равного, но он не сделал этого. В принципе, Крийон не мог винить его, он слишком хорошо знал, как отец любил его мать, но ему было от этого не легче.

Гордость не позволяла ему выставлять напоказ свои чувства, когда в очередной раз проваливалась попытка отца сосватать его и по этому поводу поднималась новая волна слухов. Он, смеясь и издеваясь над собой и над всеми остальными, переживал это унижение, чтобы через некоторое время все повторилось вновь. Тогда он наделал много всяких глупостей, но ни капли не сожалел об этом. Крийон покосился на Кинари. Вряд ли она что-то знает о его тогдашних безумных выходках. Хотя... могла и раскопать кое-что.

Он сильно сжал ее руку, зная, что делает ей больно, и ощущая эту боль как свою. Он чувствовал, как кольца впиваются ей в пальцы, а камни этих колец впиваются в его собственную ладонь, и эта общая боль служила как бы ниточкой между ними. Кинари была рядом, и он только сейчас окончательно поверил в это. Он поднес ее руку к губам, как бы пытаясь стереть с нее следы причиненной им боли и прося прощения за это. Внешне она никак не отреагировала на это, но он понял, о чем она вспомнила, и поклялся себе впредь быть осторожнее. С ней вообще всегда следовало быть осторожным, Крийон уже давно понял это. Еще тогда, сто лет назад, когда получил ее записку, где она писала, что больше не хочет его видеть.

Его воспоминания прервало приглашение к столу. Ужин был уже накрыт, и гости посматривали на Крийона и королевскую чету, ожидая, когда они проследуют на предназначенные им места.

Крийон пристально посмотрел на Кинари. Чувства, разбуженные неожиданным воспоминанием о событиях столетней давности, никак не желали отправляться обратно в закрома его памяти и бурлили в нем, как ядовитое зелье в котле его прелестной предательницы-жены. Она подняла на него свои прекрасные глаза, и Крийон увидел, что она каким-то чудом поняла, о чем он думает, и полыхнула ему в ответ такой яростью, что ему неожиданно стало немного не по себе. Его ненависть сразу же дала задний ход, но никуда не делась и пожелала выплеснуться на более безобидный объект, а именно на всех окружающих. Ибо кто, как не они все, были виноваты в том, что Кинари не осталась с ним тогда, сто лет назад? Это они всю жизнь перешептывались у него за спиной, не прогоняя его, но и не принимая как равного. Кто знает, как бы все сложилось, если бы они не отравляли каждую секунду его жизни своими грязными намеками!

Глаза его побелели от бешенства, и он, резко дернув за руку Кинари, большими шагами направился в сторону стола. Он был зол, как сотня бешеных мечезубых камнегрызов, и его наглость была поистине беспредельна. Он уселся во главе стола, полностью проигнорировав этикет, рывком заставил сесть не желающую делать такую глупость Кинари, и окинул находящихся в состоянии шока окружающих таким красноречивым взглядом, что они предпочли не связываться. Ни один из Заргонов не рискнул хоть как-то продемонстрировать свое неудовольствие, включая короля и королеву Нарги. Все потихоньку начали рассаживаться за столом, официанты по знаку хозяина дома торжественно внесли блюда, и обстановка постепенно разрядилась. Гайры начали обмениваться мнениями по поводу блюд и ухаживать за дамами, кое-где уже послышался смех. Только Крийон сидел с остановившимся взглядом, как будто застыв в своей ненависти, и только рука Кинари, неожиданно опустившаяся на его руку, привела его в чувство.

– Не надо, Крийон, все хорошо, Крийон! – прошептала она ему, и ненависть, стальными кольцами сжимавшая его, отпустила и убралась туда, откуда выползла.

Крийон усмехнулся и жестом подозвал официанта, который дрожащими руками налил ему в бокал вино. Он поднял бокал, и все замолкли, уставившись на него.

– Я хочу выпить за хозяев этого дома! – произнес он, вставая. Следом за ним встали и все остальные, включая Кинари. – За Заргонов, давшим жизнь двум гайровским династиям на Нерхаше! – Раздались радостные возгласы и аплодисменты. – За Заргонов! – крикнул он еще раз и выпил вино до дна.

После этого обстановка разрядилась окончательно, и ужин пошел своим чередом, так, как он и был задуман. Как торжество дома Заргонов, который стал теперь королевским домом в двух (или даже трех) странах на Нерхаше. Тосты следовали один за другим, и вскоре гости развеселились окончательно. На королей уже мало кто обращал внимание, и все общались с ними запросто, как с равными. Просто еще не привыкли. Перемены в обычном миропорядке наступили для всех слишком стремительно.

Кинари непринужденно сидела рядом с Крийоном и посылала улыбки направо и налево. Однако она почти ничего не ела, только делала вид, а еда на ее тарелке оставалась практически нетронутой. Крийону и самому кусок не лез в горло, он только пил вино бокал за бокалом.

– Что, невкусно готовят наши друзья Заргоны, ваше высочество? Или опасаетесь, что они вас отравят? – неожиданно спросил он, наклонившись почти к самому ее уху. Впрочем, шум стоял такой, что это было вполне оправданно.

– Просто плохой аппетит, ваше величество! – ответила она, принимая пас.

– А что так? – с преувеличенным сочувствием поинтересовался он.

– Компания не нравится.

– Ну, зачем вы так, ваше высочество! По-моему, Заргоны очень милые гайры!

Кинари обвела глазами веселящихся Заргонов. Эти милые гайры вели себя как расшалившиеся обезьянки со старинным огнестрельным оружием в маленьких сморщенных лапках. Заклятия разной степени опасности так и летали над столом.

– А я говорила не о Заргонах, ваше величество! Мне они тоже кажутся чрезвычайно симпатичными.

– Вот видите, как много у нас общего! Но кто же все-таки рискнул вызвать ваше неудовольствие? Покажите мне этого наглеца, и я вышибу ему мозги! – Крийон был уже довольно сильно пьян. Правда, даже он сам не мог сказать, от чего именно, от вина или от близости Кинари.

– В таком случае, вам нужно срочно посмотреть в зеркало! Этот наглец – там!

Он расхохотался.

– Только не говорите мне, что это я вам так не нравлюсь!

– Именно вы не нравитесь мне настолько, что у меня от вашего общества начисто пропадает аппетит.

– Ничего, со временем вы привыкнете! – Тон его был самый легкомысленный. – А если нет, то, по крайней мере, сохраните прекрасную фигуру до глубокой старости.

– Или умру от голода! – Тон Кинари не уступал ему в легкомыслии. – Вам придется опять искать себе жену.

Это была больная мозоль, и Крийон сразу протрезвел. Похоже, она этого и добивалась, потому что повернулась к нему и сказала совершенно серьезно:

– Я не хочу выходить за тебя, Крийон. Ты не сможешь меня заставить.

– Смогу. – Сомнений у него не было.

– Попробуй. – У нее тоже.

Так. Он откинулся в кресле и внимательно посмотрел на прямую спину Кинари. Он уже не такой дурак, чтобы превращать ее в марионетку, как сто лет назад. Тем более что она в силу своего упрямого характера смогла так долго сопротивляться этому заклятию. Но вот немного уступчивости ей не помешает. Просто для того, чтобы благополучно привести ее в свой новый дворец в Ценете, и чтобы завтрашняя свадебная церемония прошла без сучка без задоринки. Крийон совершенно не собирался держать ее под жестким заклятием всю оставшуюся жизнь ни тогда, ни сейчас. Просто немного повиновения, и все. Он все-таки не считал себя законченным подлецом. Да, сто лет назад он перегнул палку и получил обратный результат, за что и расплачивался все это время, но теперь он собирался действовать намного осторожнее.

Он вытряхнул хмель из головы и тщательно сформулировал заклинание. Потом тихо и незаметно выпустил его, шепотом произнеся несколько странных слов на никому не известном языке. Он был настолько уверен в успехе, что просто не поверил самому себе, когда его чувства сказали ему, что его заклятие обошло Кинари стороной и растворилось в воздухе, а силу от него вобрал в себя Нерхаш. Этого просто не могло быть, но это происходило. Кинари обернулась и посмотрела на него спокойным взглядом, от которого между лопаток Крийона побежал холодок. Машинально он вытянул руку в сторону веселящихся Заргонов, и выпустил на них Слово, полное грубой силы. Все, находящиеся в зале, замерли, и участь эта не миновала никого, включая самых сильных и самых умелых гайров дома Заргон. Они ничего не смогли противопоставить своему выродку, и дружно застыли в самых разнообразных позах. Наверное, это было смешно, но Кинари так не показалось.

– Вот, значит, как! – протянул он, пытаясь прощупать ее на предмет защиты. Защита не поддалась, и Крийон понял, что она ему не по зубам. По крайней мере, пока.

– Вот, значит, как! – повторил он, вставая и беря за руку Кинари. – Ну что ж, это меняет методы, но не цель!

И он потащил ее к выходу из дворца, невзирая на сопротивление и не обратив никакого внимания на заклятых им ранее Заргонов. Она ругалась сквозь зубы и безуспешно пыталась разжать его железные пальцы на своей руке. Наконец она закричала во весь голос, привлекая его внимание.

– Крийон, прекрати немедленно!

Он остановился, но не отпустил ее.

– Ну, что еще?

– Ты что, так и оставишь их там сидеть? – Возмущению Кинари не было предела.

Он удивленно посмотрел на нее.

– За кого ты меня принимаешь? Они придут в себя через несколько минут и продолжат веселье. Но только без нас.

– Куда ты меня ведешь?

Он повернулся и снова потащил ее за собой.

– Я хочу показать тебе одну вещь. Тебе надо это увидеть.

Кинари почти бежала следом за ним, но это его совсем не смущало. Потерпит. У выхода их ждала толпа его телохранителей. Он сделал им знак, и они совместными усилиями начали создавать портал. Сам Крийон, однако, не стал их дожидаться, взмахнул рукой и шагнул в созданную им призрачную дверь, по-прежнему таща за собой Кинари. Они вышли из портала уже в Ценете, на холмах рядом со столицей, и в лицо им сразу ударил душный ветер. В Нарге, которая находилась в северном полушарии, начиналась весна, а в Ценете подходило к концу знойное лето.

– Вот мы и пришли, – сказал Крийон. – Знакомься, Кинари, это твоя страна!

– С какой стати я должна с ней знакомиться, я уже миллион раз бывала здесь! – возмутилась Кинари, опять пытаясь высвободить руку.

– Постой, Кинари, не кричи. – Не обращая внимания на ее попытки, он обнял ее за плечи и повернул спиной к себе. – Смотри туда! – Он показал рукой направление.

Кинари посмотрела и замерла в его руках. Он очень хотел надеяться, что от восторга. Тем более что посмотреть было на что. Там, на одном из холмов, раскинулся новый королевский дворец Ценеты, выстроенный им всего за одну неделю. С помощью Нагрэнов, естественно, но проект делал он сам, вкладывая в него все то, что хотел бы сказать словами своей неверной возлюбленной, если бы она пожелала его выслушать. Он сам понимал, что дворец ему удался и был прекрасен, а отсюда, именно с этого места, он представлял собой просто незабываемое зрелище. Кинари и то не смогла отвести от него взгляд. Время для Крийона куда-то исчезло, осталась только ночь, холмы и Кинари, безмолвно стоящая рядом с ним и смотрящая на сверкающий огнями дворец.

Неожиданно их идиллию грубо прервали. Крийон слегка улыбнулся одними губами. Нашел все-таки, сволочь! Он обернулся вместе с Кинари. В двух шагах от них стоял Вайгар.

– Отпусти ее, Заргон, давай поговорим как мужчина с мужчиной! Она сейчас тебе не противник. Вот подожди, оклемается чуть, и снова покажет тебе драконову маму. А сейчас отпусти ее.

– Боюсь, что она оклемается раньше, чем мне хотелось бы. – Крийон по-прежнему держал рванувшуюся было Кинари. – Как ты нашел нас, Лар?

Вайгар усмехнулся.

– Ты привел ее сюда, чтобы похвастаться новым дворцом. На твоем месте я поступил бы так же. Мы похожи.

– Как ни странно. Ты хочешь поединка? Ну что ж, я согласен. Настоящий поединок, без этой чертовой магии, только сила рук и духа, так, Лар? – Глаза Крийона прищурились и заблестели от ощущения опасности.

– Я бы предложил рапиры. – Вайгар был спокоен, холоден и невозмутим, а взгляд его загадочных светло-серых глаз скользил по Крийону и Кинари, не выражая абсолютно ничего.

– И тот, кто остается в живых, получает ее? – Крийон кивнул на Кинари.

– Ну, более или менее. – Вайгар улыбнулся, представив Кинари в роли бессловесной овцы. Если бы она не была так слаба, она бы за этот поединок показала бы им обоим драконову маму прямо сейчас! – Но совсем без магии не получится. Я оставляю за собой право видетьтебя, а за тобой – попытаться по-заргоновски заклясть меня. Но боевые заклятия Турэнов я против тебя применять не стану. Тебя устраивают такие условия?

– Вполне. Я и сам хотел это предложить. Неужели мы правда с тобой похожи, а, Лар? – Крийон насмешливо посмотрел на Кинари, которая была от всего этого просто в бешенстве и с трудом удерживалась от ядовитых замечаний, опасаясь, что они могут только еще больше разозлить их. – Может, привяжем ее, чтобы не сбежала, пока мы тут будем убивать друг друга? А то ищи ее потом по всему Нерхашу!

Кинари буквально задохнулась от возмущения, а Вайгар перевел на нее свой загадочный взгляд.

– Она никуда не сбежит! – уверенно сказал он.

– Вот как! Слушай, везет тебе! Ты всегда знаешь, что она думает. – С этим утверждением Вайгар мог бы поспорить. – Может, ты знаешь, кого из нас двоих она больше любит? – Крийон ерничал, но глаза его оставались холодными и ни на секунду не выпускали Вайгара из виду. Сколько он себя помнил, он всегда ненавидел Ларов. И надо же было Кинари выйти замуж за одного из них! Впрочем, она наверняка сделала это нарочно.

Вайгар снова посмотрел на Кинари и улыбнулся.

– Она этого и сама не знает, а уж я тем более. Ну, так что, ты готов, Заргон?

Крийон кивнул, оттолкнул от себя Кинари и обнажил рапиру. Вайгар последовал его примеру. Секундный салют, дань вежливости и уважению друг к другу, хотя это был весьма спорный вопрос, и поединок начался. Смертельный танец фехтовальщиков при свете луны мог бы показаться красивым, если бы не фонтаны искр и силы, вылетающие от скрещивающихся рапир, само собой, накачанных под завязку, и тяжелое дыхание поединщиков, которое вскоре со свистом начало вырываться у них из груди. С бешеной скоростью мелькали клинки, отражая лунный свет, и Заргону неожиданно подумалось, что подбить этого Лара на дуэль было не такой уж хорошей идеей, как ему показалось вначале. Ему казалось, что тот видел его насквозь, да, наверное, так оно и было, судя по тому, с какой невероятной легкостью он уходил от ударов и заклятий. Похоже, что чертов Лар не просто желал покрасоваться перед Кинари, проявляя благородство, а на самом деле в какой-то степени уравнял их шансы, потому что начни он сейчас применять заклятия Турэнов, Крийону бы не поздоровилось. Конечно, проигрывать Лару Крийон в любом случае не собирался, тем более что у него в запасе было много всяких «нестандартных» способов ведения поединков. Жизнь всегда была неласкова к нему, и в результате он превратился в очень опасного во всех отношениях гайра, но об этом как-то редко говорилось вслух. По той простой причине, что те, кто мог это сказать, уже давно покоились в красной земле Нерхаша, а сам Крийон помалкивал по весьма понятным причинам. Самым трудным оказалось выстоять в первые минуты боя, а потом он приспособился к манере Вайгара, и дело пошло гораздо веселее. Теперь Лару пришлось покрутиться, потому что Крийон начал теснить его к краю поляны, на которой они уже вытоптали почти всю траву. Он понял, что если он определился с выбором, то начинать действовать надо сейчас, хотя бы потому, что Кинари находится далеко и не заметит подлого приема. То есть заранее приготовленного амулета. Лар, как будто понимая, что он задумал, резко пошел в атаку, но было уже поздно. Крийон активировал амулет, накачанный такой необычной энергией, что он был абсолютно уверен, что у Лара нет против нее защиты. И действительно, Вайгар на мгновение споткнулся, заметив оплетающие его черные нити, потом, к удивлению Крийона, стряхнул их с себя, как простую паутину, но и этой задержки его противнику оказалось достаточно. Рапира Крийона стремительно вошла в его сердце. Вайгар удивленно посмотрел на нее, потом поднял глаза, пытаясь напоследок рассмотреть в темноте Кинари, и медленно осел на землю.

Кинари, заметив, что они остановились, не чуя под собой ног подлетела к ним и увидела тяжело дышащего Крийона с окровавленной рапирой в руке, у которого со лба стекали капли пота, и неподвижно лежащего у его ног Вайгара. Она закричала и рванулась к нему, но Крийон не дал ей этого сделать. Все еще тяжело дыша, он перекинул ее через плечо, повесил портал, и через секунду они уже были в новом королевском дворце в покоях ее величества королевы.

Он посадил ее на кровать, прижал к себе и начал утешать, как ребенка, нашептывая ей на ухо всякие глупые слова. Она рыдала долго и трудно, но всему приходит конец, закончились и слезы у госпожи Кинари. Главным образом, это случилось потому, что она осознала, что плачет в объятиях убийцы мужа, а ее собственный бой с ним еще далеко не закончен. Всхлипывая, она постаралась взять себя в руки и через некоторое время сумела открыть глаза. Первое же, что она увидела, была белая шелковая рубашка Крийона, на которой, как рубины, алели несколько капель крови Вайгара, неизвестно как попавшие туда. Кинари прижалась к ним щекой, и на секунду закрыла глаза, прощаясь с Вайгаром навсегда, а когда открыла их, то слез в них не было и в помине. Она была тверда, спокойна и холодна, как и положено быть придворной гайре. Кинари мягко отодвинулась от Крийона и убрала его руки со своих плеч. Тот, не понимая, чем вызвана произошедшая в ней неожиданная перемена, позволил ей это сделать.

– Крийон, я думаю, ты понимаешь, что я больше ни минуты здесь не останусь?

Он расслабленно откинулся на спинку кровати, делая вид, что отдыхает после тяжелого дня. На самом деле его глаза из-под полуприкрытых век не выпускали ее из вида.

– Нет, – равнодушно сказал он.

– Ты заставляешь меня говорить тебе вещи, о которых я могу пожалеть.

Он пожал плечами.

– Говори.

– Я не люблю тебя, и никогда не любила, если ты этого еще не понял. Моя мать была права, когда говорила мне, что это просто первое девчоночье увлечение и оно скоро пройдет.

Крийон поморщился.

– Извини меня, моя прелесть, наверное, мне не следует так говорить о моей покойной теще, но, Кинари, девочка, твоя мать была редкой дурой!