Текст книги "Психология свободы: теория и практика ..."

Автор книги: Елена Кузьмина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Содержание свободы и сила притяжения к ней изменяются в процессе социально-экономического развития общества. Свобода от внешней власти предполагается существующим экономическим и социальным типом отношений и сохраняет свой объективный статус и онтологический аспект существования до тех пор, пока не становится достоянием человека.

При анализе особенностей познания человеком собственной свободы и ее переживания Э. Фромм отмечает двойственную природу свободы: она может быть негативной в случае, когда индивид, освободившись от «первичных уз», не выносит чувств одиночества и неопределенности, бежит от них и, следовательно, бежит от себя, от свободы. Свобода «для…» проявляется в условиях спонтанности – благодаря ей человек реализует свое «Я» и «сливается» с миром. Это достигается не только усилиями мышления, но и путем активного проявления всех эмоциональных возможностей. « Позитивная свобода состоит в спонтанной активности всей целостной личности человека ».

Спонтанная активность определяется Э. Фроммом как свободная деятельность личности. Под деятельностью он понимает творческую активность, которая может проявляться в эмоционально-волевой и интеллектуальной жизни человека. Спонтанность – редкий феномен в современном обществе, наблюдается в большей степени у детей и художников. По Э. Фромму, художники способны к спонтанному самовыражению, при котором мысли, чувства и поступки есть проявления их собственной личности, а не автоматические действия роботов. Дети способны чувствовать и думать на самом деле по-своему; их непосредственность выражается в том, что они говорят и как себя ведут. Однако явления спонтанности присущи не только художникам и детям, но и любому человеку:

…

«Большинству из нас знакомы хотя бы отдельные мгновения нашей собственной спонтанности, которые становятся и мгновениями подлинного счастья. Это может быть свежее и непосредственное восприятие пейзажа, или озарение после долгих размышлений, или необычайное чувственное наслаждение, или прилив нежности к другому человеку» [183, 217].

С точки зрения Э. Фромма, спонтанная деятельность решает проблему свободы, так как является единственным способом, которым человек может преодолеть страх одиночества, не отказываясь от полноты своего «Я», ибо спонтанная реализация его сущности снова объединяет его с миром. Любовь и творческий труд – важнейшие составляющие, с помощью которых осуществляется достижение позитивной свободы посредством спонтанной активности. Главенствующая роль принадлежит любви как добровольному союзу с другим человеком на основе сохранения собственной личности, в противоположность растворению своего «Я» в другом человеке, обладанию им.

…

«Именно в этой полярности и заключается динамический характер любви: она вырастает из стремления преодолеть отдельность и ведет к единению, но не уничтожает индивидуальность» [183, 217].

Творческий труд соединяет человека с природой в акте творения. Э. Фромм отмечает, что спонтанность, утверждая индивидуальность личности, в то же время соединяет ее с людьми и природой.

…

«Основное противоречие, присущее свободе, – рождение индивидуальности и боль одиночества разрешается спонтанностью всей жизни человека… Индивид и окружающий мир становятся частями единого целого: он занимает свое законное место в этом мире, и поэтому исчезают сомнения относительно его самого и смысла жизни» [183, 217—219].

Анализ спонтанности в контексте деятельности открывает перспективы общепсихологического подхода к изучению феномена свободы личности, который обнаруживается в работе Э. Фромма «Духовная сущность человека. Способность к добру и злу». В главе «Свобода, детерминизм и альтернативность» Фромм анализирует свободу в качестве свободы выбора:

…

«…свобода не есть константный атрибут, который мы либо “имеем”, либо “не имеем”. В действительности свободы не существует в том смысле, в каком существует вещь; свобода – это слово, абстрактное понятие. Существует лишь одна реальность: акт самоосвобождения в процессе решения» [184, 98].

Свобода выбора происходит в том случае, когда в человеке находятся в равновесии противоречивые склонности этического порядка – добро и зло. В результате выбора между ними жизнь человека может представлять собой постоянное увеличение свободы, либо ее сокращение: «если его сердце ожесточилось до такой степени, что его склонности больше не уравновешены, он больше не свободен в выборе». Интерпретация категории «возможность» и поиск детерминант свободы выбора проводятся в аспекте анализа процессов деятельности – осознания отдельных элементов деятельности и прогнозирования последствий выбора. Так, реальные возможности, по Фромму определяют границы свободы человека и детерминированы «общей ситуацией»:

…

«Свобода человека состоит в его возможности выбирать между двумя наличными реальными альтернативами. Свободу в этом смысле следует дифинировать не как “действия в сознании необходимости”, но как действия на основе осознания альтернатив и их последствий» [184, 103].

Определяющим фактором принятия решения в пользу лучшего или худшего, по мнению Э. Фромма, является ясное осознание ситуации, а именно: того, что хорошо и плохо; собственных желаний; способа действия, наиболее подходящего для достижения желаемой цели; реальных возможностей, между которыми есть выбор; последствий каждого из возможных решений; недостаточности осознания без желания действовать, готовности взять на себя неизбежные лишения и боль, если действовать наперекор своим страстям.

Э. Берн (1902—1970) – американский психолог и психиатр, создатель трансакционной теории личности, видит возможности свободы человека в осознании сценария своей жизни. Согласно его концепции, судьба человека программируется родителями еще в детстве, но сценарий, воспроизводящий логику сказки, мифа, семейной традиции, не является фатальным. Он может быть изменен в результате осознания содержания и отказа от его реализации в случае, если последствия носят негативный характер. Свобода в трансактном анализе связана со способностью человека «перерешить» сценарное решение, отказаться от игр по запрограммированному сценарию [22].

Умеренную позицию детерминизма в пространственном континууме шкалы «свобода – детерминизм» занимает Э. Эриксон (19021994). В противоположность тезису психоанализа об антагонизме личности и общества центральным интегративным качеством личности он считает психосоциальную идентичность, субъективно переживаемую как «чувство непрерывной самотождественности». Проблематика свободы обнаруживается в концепции личностного развития Э. Эриксона, когда речь идет о влиянии окружения на личность в процессе ее развития и поиска человеком психосоциальной идентичности на основе веры в себя, о принятии своего целостного образа в единстве с многообразными социальными связями [207]. По мнению Э. Эриксона, если в течение первых четырех стадий психосоциального развития (младенчество, раннее детство, возраст игры, школьный возраст) поведение человека полностью обусловлено влиянием окружающей среды, то в последующих четырех стадиях (юность, ранняя зрелость, средняя зрелость, поздняя зрелость) разрешение кризисов в меньшей степени зависит от внешних факторов. Поиск психосоциальной идентичности связан с когнитивными способностями, благодаря которым человек видит множество альтернатив. Интеллектуальные способности помогают сформировать смысл идентичности, дают возможность совершить выбор из множества обязательств (личных, профессиональных, идеологических и других). Однако, согласно концепции Э. Эриксона, жизненный выбор взрослых несет на себе отпечаток ограничений, которые были в детстве.

2.3. Юнгианский подход к пониманию свободы

К. Юнг (1875—1961) выделяет три подструктуры личности:

1) Эго (в нем представлено все, что человек осознает);

2) личное бессознательное (вытесненное из сознания – комплексы);

3) коллективное бессознательное (архетипы).

С позиции аналитической теории личности К. Юнга, человек находится под влиянием разнообразных комплексов: власти, денег, секса и т. п., – и коллективного бессознательного, которые вмешиваются в ситуацию. Архетипический разум часто подменяет сознательную мысль. Комплексы и архетипы «приходят, ведут себя как им заблагорассудится, затрудняют или изменяют наши сознательные намерения самым неподходящим образом». Помимо внутренних мотивов, человек часто не осознает и внешнее влияние – им движут силы не только те, которые внутри него, но и те, которые в виде стимулов действуют извне.

Люди отказываются признавать, что они зависимы от сил, находящихся вне сфер их контроля. Им легче поддерживать иллюзию свободы, чем осознавать, что происходит на самом деле.

…

«Человеку нравится верить в то, что он хозяин своей души. Но до тех пор, пока он не способен контролировать свои настроения и эмоции или осознавать мириады скрытых путей, по которым бессознательные факторы вкрадываются в его мероприятия и решения, человек хозяином самого себя не будет» [209, 77].

К. Юнг считает девиз «Где есть воля, там есть и путь» суеверием и замечает:

…

«…для того, чтобы поддержать свою веру, современный человек расплачивается удивительным отсутствием самонаблюдения. Он слеп к тому, что, несмотря на свои рациональность и эффективность, он одержим “силами”, находящимися вне его контроля. Его демоны и боги вовсе не исчезли, они всего лишь обрели новые имена. И они удерживают его на ходу своим беспокойством, нечетким пониманием, психологическими сложностями, ненасытной жаждой лекарств, алкоголя, табака, пищи и прежде всего огромной массой неврозов» [209, 76].

Самая большая опасность для человека, по мнению К. Юнга, проистекает из необозримости психических реакций и ограниченной узости действия. Архетип тени (темной стороны своей натуры) олицетворяет собой сопротивление осознаваемости. Осознание собственной тени приводит к освобождению от нее, в результате чего мы сможем защититься от любой моральной и ментальной инфекции, любых измышлений противника.

С целью создания условий для освобождения бессознательного от жестких препон сознания К. Юнг использует метод активного воображения. Не случайно тема свободы неизбежно появляется при анализе творческого процесса, в который погружен создатель художественного произведения. Не осознавая, кто его ведет – он сам или творчество, он может переживать иллюзию абсолютной свободы, но, тем не менее, его деятельность способствует достижению свободы. Художник через фантазию, интуицию, работу с символами и архетипами устанавливает связь с бессознательным, позволяющую расширять его актуальные границы возможностей и границы тех, кто воспринимает художественное произведение. Автор художественного произведения

…

«…подвергает свой материал целенаправленной сознательной обработке… пускает в ход… всю силу своего суждения и выбирает свои выражения с полной свободой… Он сам и есть свое собственное творчество, весь целиком слился с ним, погружен в него со всеми своими намерениями и всем своим умением» [209, 274].

Через творчество художника происходит соединение человека с коллективным бессознательным:

…

«…отношение к архетипу… “задевает” нас; оно действенно потому, что пробуждает в нас голос более громкий, чем наш собственный. Говорящий праобразами говорит как бы тысячами голосов, он пленяет и покоряет, он поднимает описываемое им из однократности и временности в сферу вечносущего, он возвышает личную судьбу до судьбы человечества и таким путем высвобождает в нас все те спасительные силы, что извечно помогали человечеству избавляться от любых опасностей и превозмогать даже самую долгую ночь. Такова тайна воздействия искусства» [209, 284].

Творчество способствует достижению свободы, так как художник устанавливает связь с коллективным бессознательным, а следовательно – с причинами мотивов поведения. Процессы творчества и осознания, приводящего к индивидуации (объединению всех аспектов личности вокруг самости), обнаружению в себе архетипов, в которых заключен весь опыт человечества, способствуют гармонизации личности, установлению связи с бессознательным (выходу из индивидуального во всеобщее! – Å. Ê.), что позволяет индивидууму расширять актуальные границы возможностей, быть самореализующимся.

2.4. Отрицание свободы в бихевиоризме Б. Скиннера

Б. Скиннер (1904—1990) считал, что поведение людей закономерно, они находятся в абсолютной зависимости от своего прошлого опыта, и свободы не существует. В книге «За пределами свободы и достоинства» («Beyond Freedom and Dignity») [256] он выразил резко отрицательное отношение к этим ценностям, полагая, что они не решают проблемы, а лишь иллюстрируют сложности, которых нужно избегать. Этот подход, вызвавший волну протеста, Р. Мэй (R. May 1981) сравнивает с позицией «Великого инквизитора», подчеркивая сходство в основных положениях: ориентации на человеческое счастье, понимаемое в абстрактном смысле, и убеждении, что человеку нужны хлеб и власть над ним. Р. Мэй называет такую позицию догматической и обнаруживает ее корни в тревоге перед мыслью о свободе и связанными с нею – изменением и ответственностью.

2.5. Понимание человека как свободного в гуманистической психологии – К. Роджерс, А. Маслоу

Сильная позиция в представлении о свободе человека проявляется в работах психологов гуманистического направления – А. Маслоу и К. Роджерса. Они едины в понимании человека как свободного, в представлении о том, что человек в процессе самоактуализации осуществляет выбор, самостоятельно строит свою жизнь.

По мнению А. Маслоу (1908—1970) – автора иерархической модели мотивации, чем выше человек находится на лестнице потребностей, т. е. чем ближе он к потребностям самоактуализации и дальше от дефицитарных потребностей как ценностей жизни, тем он более свободен в создании своей судьбы [111—112]. Наряду с другими высшими потребностями человеку свойственна потребность в свободном самовоплощении, в ходе реализации которой он осуществляет выход из единичного во всеобщее. Осознание своих высших потребностей, самоактуализация, приводит к тому, что человек становится более ответственным за свою судьбу. Идеальный вариант представляет собой совпадение «Я хочу» и «Я должен» [112, 316].

К. Роджерс (1902—1987) фундаментальным компонентом структуры личности считает «Я-концепцию», признает существование осознанного выбора, способность людей уходить от контроля внешних подкреплений к внутреннему контролю и активному поведению. «Полноценно функционирующие люди» играют активную роль в совершенствовании «Я-концепции» личности – механизма саморегуляции в процессе взаимодействия с окружающей средой. Одним из основных положений его теории личности выступает гуманистический тезис об уникальности человека, праве на свой жизненный путь, собственное принятие решений. Он утверждает, что человек является личностью в процессе создания самого себя, творящей смысл своей жизни и олицетворяющей степень субъективной свободы. Первоначальный этимологический смысл понятия личности, означающий личину, маску, которую человек надевал для совместного действия, претерпевает инверсию: понимая личность в качестве выражающей степень субъективной свободы, Роджерс улавливает истинный смысл бытия человека как личности, для которой быть свободной естественно, так как личность и свобода не существуют друг без друга.

Под свободой понимается внутренняя, субъективная, экзистенциальная свобода – это то, что существует в индивиде и переживается как чувство внутренней свободы:

…

«Это осознание того, что “я могу жить сам, здесь и теперь, в соответствии с моим собственным выбором”. Это то качество решимости и мужества, которое позволяет человеку входить в неопределенность неизведанного по мере того, как он выбирает себя. Это открытие смысла идущего изнутри “Я”… бремя ответственности за то, чтобы быть таким, каким ты себя выбрал. Это осознание человеком того, что он – протекающий процесс, а не статичный конечный продукт… Свободный человек действует произвольно, свободно, ответственно, играя свою значительную роль в мире, детерминированные события которого вплетаются в его спонтанный выбор и волю» [144, 425].

Роджерс рассматривает дилемму соотношения свободы и необходимости в перспективе определения полноценно-функционирующего человека. Человек с защитными невротическими реакциями при выборе направления действий обнаруживает, что не может вести себя согласно своему выбору. Он детерминирован, находится в определенной ситуации и не свободен сделать эффективный выбор, так как факторы конкретной ситуации включают его защитные реакции, и он не верит в успех. Полноценно-функционирующий человек (т. е. живущий полноценной жизнью) не только переживает, но и «…использует абсолютную свободу когда спонтанно, свободно и добровольно выбирает и желает то, что абсолютно детерминировано».

Он свободен осознавать свои чувства, не закрывает собственный организм от осознания, ценит процесс собственного становления, не сковывает его рамками заранее сформировавшейся структуры и оценкой опыта – «будучи свободным, выбирает в качестве хорошей жизни именно процесс становления» и уверен в самом себе как «надежном орудии при встрече с жизнью».

Психотерапевт может лишь создать условия свободы и любви для развертывания процесса самосознания личности. Человек становится более свободным в процессе достижения конгруэнтности, т. е. высокой степени соответствия между сообщаемым, опытом и сознаванием. Свободный человек является самокорректирующимся центром, свободно действует и переживает в опыте свою реакцию на ситуацию, находится в процессе самоактуализации. Один из этических принципов гуманистической психологии заключается в том, что в жизни человек несет ответственность за свои поступки.

2.6. Определение свободы в экзистенциальной психологии – Л. Бинсвангер, В. Франкл, Р. Мэй

Л. Бинсвангер (1881—1966) – швейцарский психиатр, психолог, философ, основоположник экзистенциального Dasein – анализа человеческого существования, автор книги «Бытие-в-мире» и других работ. Важной в Dasein – анализе является категория экзистенциального a priori – « традиционный горизонт опыта». Это означает, что «крайней границей опыта индивида является значение-контекст, благодаря которому возможен сам опыт. Этим и будет экзистенциальное a priori » [31, 287]. Экзистенциальное a priori должно рассматриваться как «причинная необходимость», которая по описаниям психоанализа, находится в бессознательном и проистекает из инстинктов. « Dasein – анализ расширяет “смысловой горизонт” личности, благодаря чему возможно осознание вытесненного» [31, 8].

Понятие свободы Бинсвангер связывает со способностью человека осознавать, быть открытым миру, позволяющему бытию существовать. В этом случае жизнь человека не детерминируется какой-то одной картиной (стороной, значением) бытия. В экзистенциональном анализе Бинсвангера человеческое существование является свободным и основано на идее выбора, осознании границ идеального и реального «бытия-в-мире». Все три мира человека – биологических связей, социальных отношений и способов мышления могут быть свободными.

Любую форму психического нарушения Бинсвангер рассматривает как сужение мира: человек все больше попадает под влияние эмоций и единичного мироустройства, которое овладевает им и подавляет его.

…

« Dasein больше не распространяется в будущее, не опережает себя, он скорее вращается по узкому кругу, в который он заброшен , в бессмысленном, а значит в без-будущном и бесплодном повторении самого себя» [31, 9].

Крайнее выражение процесса, в котором Dasein отрекается от своей реальной, свободной возможности быть самим собой и оказывается зажатым в тиски одной-единственной картины или модели мира, исключает возможность быть свободным. Dasein становится пассивным и предзаданным. Несвободный человек пребывает в состоянии «заброшенности»; его отличают: экзистенциальная слабость, когда он «сталкивается со своей фактичностью с тем, что уже определено и установлено без его собственного на то согласия»; уменьшение потенциальной способности настраиваться, т. е. устанавливать контакт с миром в состоянии тревоги; боязнь нового, противоречивого в образе «идеального Я». По мнению Бинсвангера, состояние заброшенности приводит к неврозам. То, что люди могут становиться «невротиками», является признаком бытийной обусловленности Dasein , трансцендентальной ограниченности и несвободы.

…

«Тот, кто пренебрегает этими ограничениями… рискует стать невротиком, тогда как неневротиком, т. е. “свободным” бывает лишь тот, кто “знает” о несвободе ограниченного человеческого существования и обретает “власть” над своим существованием в пределах этого бессилия. Единственная задача “психотерапии” заключается в том, чтобы помочь человеку обрести эту “власть”» [31, 91—92]. Свободный – стойкий человек, самостоятельно выбирающий свою собственную позицию. И хотя все мы живем, подчиняясь силам жизни, однако мы сами задаем эти силы, и тем самым – нашу судьбу.

Австрийский психиатр и психолог В. Франкл (1905—1997), прошедший через ужасы фашистских концлагерей, глубоко пережил и впоследствии описал в своей работе «Сказать жизни “Да”: психолог в концлагере» действенность силы духовной свободы и чувства собственного достоинства для выживания в нечеловеческих условиях. Свобода понимается им в качестве внутренней, духовной составляющей человека, которую нельзя отнять, пока он жив. Даже в нечеловеческих условиях человек может выбирать, отстаивать свою внутреннюю сущность – духовную свободу, которая дает ему возможность до последнего вздоха наполнять свою жизнь смыслом [180].

Содержание свободы раскрывается им на основе концептуального определения человека как осознающего, ответственного, духовного существа, постоянно трансцендирующего – поднимающегося над самим собой, принимающего решения, осуществляющего поиск смысла и выбор, самоопределяющегося в своем отношении к действительности, вырабатывающего личную духовную позицию по отношению к ситуации и судьбе. Если человек объективно не может изменить границы своих возможностей в силу обстоятельств, то он способен изменить отношение к ним, противопоставить подавляющим его субъектность факторам свое духовное «Я».

Личность, как полагает Франкл, не находится в прямой зависимости от биологических, психологических и социальных факторов, влияющих, но не определяющих ее судьбу так как духовная жизнь человека наполнена поиском и реализацией ценностей и уникального, неповторимого для каждого индивидуума смысла. Ценности отношения Франкл относит к разряду наиболее значимых в жизни человека:

…

«Как только список категорий ценностей пополняется ценностями отношения, становится очевидным, что человеческое существование по сути своей никогда не может быть бессмысленным…; и пока сознание не покинуло человека, он постоянно обязан реализовывать ценности и нести ответственность» [179, 174].

Ценности и смысл выступают условиями личной свободы, так как разрывают кольцо причинно-следственной зависимости:

– биологической (свобода от природных данных, наследственности, физических недостатков);

– психологической (свобода от инстинктов, желаний, психотипа в целом, болезненного состояния психики);

– социальной (свобода от ценностей общества, группы).

Приоритетными являются индивидуальные, личные ценности – они остаются в силе независимо от того, выгодны они сообществу или нет.

Франкл акцентирует внимание на духовной сущности человека:

…

«…человек как духовное существо… всегда может как-то “относиться”, как-то “вести себя” по отношению к миру… в каждое мгновение своей жизни… занимает позицию по отношению… к внешней и внутренней среде. То, что может противостоять всему социальному, телесному и даже психическому в человеке, мы называем духовным в нем. Духовное, по определению, и есть свободное в человеке. Духовная личность – это то в человеке, что всегда может возразить!» [179, 111].

Человека напрямую не определяют его влечения, желания, и он также не находится в прямой зависимости от своих ценностей и смыслов, так как последние могут измениться с изменением личной позиции, обнаружением новых ценностных отношений к жизни.

…

«К способности человека “вставать над всем” принадлежит также его способность вставать над самим собой… То же, что я есть, – это личность. Мое личностное бытие и означает свободу – свободу стать личностью. Это свобода от своей фактичности, свобода своей экзистенциальности. Это свобода стать иным» [179, 112].

Человек не свободен от условий, но он свободен занять позицию по отношению к ним, может подняться над ними. В конечном итоге человек не подвластен условиям, с которыми он сталкивается; скорее эти условия подвластны его решению. Он решает, будет ли он противостоять или сдастся (позволит себе быть определяемым условиями).

Поскольку человек решает за себя, то принятие такого решения сопряжено с ответственностью.

Франкл одним из первых в зарубежной психологии обозначил проблему соотношения свободы и ответственности – этих двух ведущих экзистенциалов, составных элементов человеческого бытия. Он утверждает, что в поиске и реализации ценностной установки человек ответственен перед самим собой (а религиозные люди – и перед Богом), так как осознает, что жизнь конечна и возможности, которые она преподносит, преходящи, и надо выбрать одну из них: если возможность не реализуется в данной ситуации, то она не реализуется никогда. Франкл любил говорить, что статуя Свободы на восточном побережье США должна быть дополнена статуей Ответственности на западном побережье. Человек свободен в ответе на вопросы, которые задает ему жизнь, но эту свободу не следует смешивать с произвольностью. Человек отвечает за правильность ответа на вопрос, за нахождение истинного смысла ситуации. Свобода, по мнению Франкла, может выродиться в простой произвол, если она не проживается с точки зрения ответственности.

Р. Мэй (1909—1994) в книге «Свобода и судьба» («Freedom and destiny») [244] различает свободу действия (ego – self) и свободу бытия (psyche – self).

Свобода действия проявляется в ежедневном опыте – в момент принятия решения, в выборе.

Свобода бытия, или истинная свобода, связана с самосознанием, она – сущность внутреннего порядка, из которой происходят другие формы свободы.

Свобода бытия:

1) способность оценивать и изменять свое отношение к ограничениям, готовность размышлять, осуществлять поиск самоидентичности, в результате чего возникают:

– прорыв в новое измерение отношения к самому себе,

– открытие новых возможностей,

– новый взгляд на связь человека с универсумом – то, что дает личности ощущение бытия, переживание автономии;

2) возможность «выпрыгивать» из того, что удерживает в границах личность, но при этом оставаться собой; новое понимание собственной идентичности, интуиция расширения своего «Я», возникающая во взаимоотношении человека со своей судьбой. Это способность превосходить пределы своей натуры.

Р. Мэй считает, что новые возможности зовут нас в наши мечты, стремления, надежды и действия. Они побуждают нас подтверждать, противостоять или бунтовать против судьбы.

Между свободой и судьбой существует диалектическая связь – одно не может существовать без другого. Свобода не бывает без границ. Судьба ставит человеку границы, но он достигает истинной свободы, когда противостоит им. Если витальные потребности не удовлетворяются (в бедствии, лишении), то люди устремляют свой взор внутрь себя, выходят из ego – self к psyche – self и делают необходимые шаги к высшим уровням потребностей. Люди развиваются – осуществляют свой личностный рост в свободе через противоречия и борьбу. Свобода заключается в том, как человек противостоит своим ограничениям, соотносится со своей судьбой в ежедневной жизни. Сознание позволяет человеку уходить от предопределенности судьбы: если он не может изменить границы судьбы, то он может выбрать отношение к ним. Судьба и свобода переплетены и взаимообусловливают друг друга: одна дает жизнь для другой. В борьбе нашей свободы с судьбой рождаются творчество и цивилизация. Возрождение жизни, глубокое понимание ее смысла связано с осознанием полярности между свободой и судьбой.

Р. Мэй отличает свободу от бунта: хотя бунт и представляет собой «нормальное внутреннее движение в направлении к свободе», но он определяется внешней структурой, против которой осуществляется – «когда нет установленных стандартов, против которых направлен бунт, он лишен силы». Одним из вариантов бунта выступает самоутверждение человека через противостояние по отношению к тем, от кого он наиболее зависит. В этом случае «разрушающее жизнь насилие становится одновременно насилием, дающим жизнь; их взаимосвязь является источником доверия к себе, ответственности и свободы индивида».

Размышляя над проблемой детерминации, Мэй отмечает, что помимо детерминизма, присущего человеческой жизни (особенно по отношению к физическим аспектам «Я»), осуществляется самоконтроль, самоформирование. Особая роль в саморазвитии отводится сознанию, мышлению, фантазии:

…

«Мышление и самосозидание неразрывны. Это становится очевидным, когда мы, продвигаясь в своем развитии, осознаем все свои фантазии, связанные с собственным будущим… Человеческая свобода требует способности разорвать цепь “раздражитель-реакция”. Во время этого разрыва мы совершаем выбор той реакции, которую хотели бы максимально реализовать. Способность творить самого себя как следствие этой свободы неразрывно связана с сознанием и самосознанием» [119, 90].

Сознание, благодаря рефлексивной природе, способности создавать паузу, увеличивает многомерность бытия человека, служит источником самоутверждения, ответственности и дает свободу, «пропорциональную этой ответственности».

2.7. Понимание свободы в теориях черт личности – Г. Оллпорт, Р. Кеттелл

Представители диспозиционного направления в теории личности – Г. Оллпорт и Р. Кеттелл полагают, что человек относительно свободен и, по мнению Л. Хьелла и Д. Зиглера, занимают слабую позицию в признании человека свободным [192].

Р. Кеттелл (1905—1998) разработал структурную теорию черт личности с помощью метода факторного анализа. Так же, как и Г. Оллпорт, он полагает, что личностные черты составляют ядро структуры личности и в конечном счете определяют поведение человека в данной ситуации.

Г. Оллпорт (1897—1967) рассматривает личность как развивающуюся систему, ядром которой является человеческое «Я», стремление к самоактуализации – развитию своих личностных возможностей. Он поддерживает концепцию свободы, полагает, что на поступки человека помимо ситуационных факторов влияют черты личности, которые выступают мощным регулятором выбора ситуации и реакции на различные стимулы. Личностный рост рассматривается им как активный процесс становления, в котором «Я» контролирует некоторую часть динамической организации личности; индивидуум берет на себя определенную ответственность за планирование хода своей жизни. По мнению Г. Оллпорта, человек обладает сознанием и, следовательно – способностью к рефлексии, благодаря чему способен размышлять и взвешивать, выбирать путь решения. Если у человека есть много знаний, широкое образование и богатый опыт обращения со сходными проблемами, то он может выбрать самое подходящее решение или создать новое. На основании этого делается следующий вывод: «многоканальный разум свободнее одноколейного». Г. Оллпорт здесь близко подошел к идее связи мышления и свободы – ведущей в понимании свободы человека представителями когнитивной психологии, и в частности специалистами по творческому (дивергентному) мышлению. С его точки зрения, мышление позволяет человеку быть свободным в жизни – он может программировать собственную идентичность и понимать, что встраивается в его стиль жизни. В условиях давления детерминирующих воздействий (влечений, раннего научения, диспозиций и установок) он становится личностью, т. е. развивается в процессе, посредством которого все детерминирующие силы