Текст книги "Ведьма для Северного Владыки (СИ)"

Автор книги: Елена Истомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 9

Ее отчаянье и ненависть росли очень стремительно, как лавина, сорвавшаяся с гор, и уже прорывались наружу, напрягая атмосферу вокруг себя. Так и до бури не далеко, а нам еще в горы подниматься.

Когда скакали мимо реки, я остановился. Пусть охладится.

Поначалу, когда взял ее за руку и потащил к воде, молодая супруга напряглась. Но потом, видимо решив, что смысла оттягивать неизбежное нет, скинула с себя сорочку и неспешно и гордо вошла в воду, явно настроившись пакость.

Ну, это мы еще посмотрим, кто кого и как смутит.

Поначалу, просто наблюдал за ней. Ведара, через речку обращалась к богине, берегине этих мест, в честь которой и названа была река.

Девушка просила унять ее боль, помочь поскорее смириться со своей новой судьбой, принять ее замужество как жертву, и уберечь ее край от напастей и была услышана. Я видел, как ее окутала серебристо-золотистая энергия, исходящая от воды, а в голову, сверху вошел мощный, золотистый поток энергии.

Мои опасения подтвердились, девушка действительно находится под прямой защитой своих богов, и они ее прекрасно слышат напрямую.

Интересно.

Ведара нырнула, намереваясь изобразить, что утопла, чтобы напугать меня.

Что ж посмотрим, кто кого. Быстро полностью разделся и нырнул следом.

Поднял ее за волосы наверх, прижал к себе и, почувствовав, как она дрожит от моей близости, не удержался от возбуждения сам.

Какая же она нежная, горячая, манящая. Запах ее кожи дурманил, словно самое изысканное вино южных земель. Как же давно меня не волновало женское тело. Я воистину забыл, как могут быть чудесны простые, плотские радости.

Я держал ее рукой под грудь, не смещая руки, но все боги свидетели, как безумно мне хотелось приласкать ее. Погладить пальцами уже напряженные, розовые сосочки, ощутить, как они напрягаются, заставить Веду выгнутся и застонать от желания большего.

Я не смог удержать реакции своего тела и в итоге напугал девчонку.

Она болтала без умолку, пытаясь меня отвлечь.

Ну, что ж, тоже не плохо. Хоть поговорили. Главное, я проверил – от моей близости, Ведара не перешла ни в агрессию, ни в панику, и в ступор тоже не впала, значит, действительно все не безнадежно.

Поговорили хоть, но я допустил ошибку – рассказал ей о войне, в наших землях, что лишь усугубило ее упаднеческий настрой, и буря таки разыгралась. Что ж, решил воспользоваться ею для еще одной проверки:

Наш конь подвернул ногу, я успел сдернуть девчонку до падения и начал кричать, обвиняя ее в случившееся и непогоде. И вот тут, Ведара таки впала в ступор от страха. Боялась, что я убью ее во гневе. Но я уверен, что она нашла бы что сказать, если бы десятник Велимудр, которого с нами князь отправил, не вступился за нее. Мол, сам я виноват, к богам их не почтителен, жертвы не несу, поклоны не отдаю и девку полуголой из дома, словно вор упер.

Десятника поддержал его люд. Назревала стычка, в которой, десяток, разумеется, полег бы быстрее, чем спешился. И вот тут Моя госпожа себя проявила, как ей и следует в данном положение: вышла вперед с гордо поднятой головой и требовательным тоном заявила, что, то, что она со мной идет, то воля богов и если уж она с ней не спорит, то и им, тем паче не стоит. А на деньги, что я князю за невесту дал, велела храм Макоши построить, да терем здравницы починить.

И такая сила шла от каждого ее слова и прямой осанки, что не

послушаться Ведару сейчас, было просто невозможно. Истинная повелительница.

К тому же, не смотря на страх передо мной, не позволила мне принести своим богам кровавую жертву, что для них действительно, оскорбление, неслыханное. Поскольку все они, являются хранителями жизней, а поднести в дар им смерть, все равно, что в лицо плюнуть.

Не позволила Ведара страху окончательно собой завладеть, не забыла о самом главном! Умница!

Десятник повернул обратно, а мы поскакали дальше.

Жена моя очень устала и замерзла, но, когда я предложил откинуться на меня, на показ отодвинулась и выпрямилась. Правда хватило ее гордости и упрямства ненадолго. Совсем скоро, сломалась. Откинулась мне на грудь и задремала.

А мы гнали изо всех сил. Гнали к порталу.

Ибо, я чувствовал недоброе, не на меня боги сего мира гневаются, они сами мне сюда дорогу и указали. Без их воли, я бы сюда и не попал. Нет! Недоброе случилось в моем мире!

Неужели братья пали без меня, и все мои поиски оказались напрасными?

Наверху шёл бой, по защите грани миров.

Безтелесные пытались прорваться и сюда. Возможно, они следили за мной. И теперь заинтересованы в смерти Веды, чтобы не было у мира моего наследников.

Я гнал коня изо всех сил, бедная животина и так была на меня обижена, за спектакль со сломанной ногой и убиением. Но он мой старый друг. Моя родная душа, все понимает и прощает. Он спешил, как мог, но не успел.

Небеса раскололись, портал открылся. Хранители этого мира, либо проиграли, либо для чего-то уступили, либо просто, половина из них проспала и не пришла на помощь к тем, кто сражался. Да бывает и такое!

Ну почему в этом мире теперь нельзя взять и перекинуться в свою истинную суть, нужно ждать зова крови, что говорит о крайней опасности, как сейчас. Я видел, как с небес на землю льется густой синеватый туман, невидимый обычному глазу, но в том и была его опасность. На то они и безтелесные. Сливаясь в плотную субстанцию, они могут принять какую угодно плотную форму, они завоевывают мир за миром для своих хозяев, которые сами пачкаться не желают, потом просто приходят на подготовленные для них земли и пользуются их дарами, устанавливая свои порядки, безтеесные, у них навроде очень верных и умных собак, кормятся они вибрациями страха и боли, что исходят ото всех существ во время войны, так, что напрямую заинтересованы служить своим хозяевам.

Допустить, чтобы они вторглись на землю, я не мог.

У меня есть одно большое преимущество перед ними, драконий огонь уничтожает все, что пришло не с благом. Все в чем есть хоть малейшие отклонения от пути развития и роста вверх, к Творцу.

Но за те секунды, пока я передавал жену охране и переходил к истинному облику, бестелесные исчезли.

Яростные Молнии сверкали одна за другой, Верховный защитник яви, своим беспощадным огнем, безжалостно испепелял врагов, замысливших недоброе на его земле.

Я же кинулся к зияющему в небе прорыву, надеясь залатать его своей силой. пока через него не пошли новые орды безтелесных.

Я прекрасно понимал, что на это могут уйти все мои силы, коих не так и много, в неродном мне мире, но дать распространиться этим мразям еще и в этом мире, я просто не имел права, но на подлёте, к фиолетовому пробою в небе, на меня упала тугая сеть с острейшими шипами, что вонзались в мою плоть все глубже с каждым движением. Причиняя просто невыносимую боль. Я чувствовал себя настоящими решетом и старался не двигаться, ведь с каждой каплей моей крови уходила и моя сила, а шипы проникали все глубже. Я дышал силой на брешь в небе, не смотря на боль. Ее нужно затянуть во что бы то, ни стало.

Я надеялся на помощь Громовержца. Вот сейчас он заметит, мое положение. И сила его гнева, облеченная в мощные и стремительные грозовые стрелы, сметет с меня эту нечисть. Но вдруг, что-то с этой силой произошло.

Шипы, пронзающие мою плоть, исчезли, и что – то стало сдавливать меня с невероятной силой. Да так, что кости мои трещали, а крылья ломались, легко, словно флаг на открытом ветру.

Я чувствовал себя какой-то ничтожной мошкой, а не повелителем всех драконов, людей и существ, своего мира. Унизительнейшее надо признать чувство. Еще и сердце замерло от острой боли, что была вызвана совсем не сдавливанием.

Не уберегли мою пару. Мою, Суженую!

Как же так! Как же!

Я взвыл от отчаянья и боли как физической, так и душевной и рёв мой слился с оглушительным раскатом грома и ослепительной вспышкой молнии.

Меня сотряс резкий удар, следом пришло облегчение. Огромный питон, что сдавливал меня, рассыпался миллиардами красивых серебряных искорок вокруг. И я почувствовал, как стремительно падаю вниз.

Попытался взмахнуть поломанными крыльями, но снова лишь отчаянно взвыл от боли и бессилия. Продолжая, стремительное падение в вечность.

Глава 10

У богов уже давно нет единого физического воплощения. На то они и боги. Они уже много тысяч лет являются чистой энергией и могут принять тот облик, который больше всего подходит для максимального их восприятия конкретным человеком.

И сейчас я видел Велеса, именно таким, каким всегда его представляла Велена.

Рядом со мной, в лодке, сидел высокий, худощавый, седовласый старец. С тяжелым взглядом темно-голубых, ясных глаз. В его правой руке был массивный дубовый посох.

Божество загадочно улыбалось, смотря на меня. Мы плыли по реке Смородине, что отделяла мир живых от мира мертвых. Велес – паромщик, хранящий ключи от Ирия, так народ Велены, райские сады именует. Вот уж не думал, что удостоюсь в сию лодочку сесть, хоть когда-нибудь.

Хотя, кажется, удостаиваюсь вовсе и не я.

Речка вся была заполнена густым, зеленоватым туманом. Поначалу, я испугался, приняв его за проявление безтелесных. но божество уверенно заявило.

– Нет им более хода в наш мир, а тебе впредь, выхода из своего не будет.

Я покорно кивнул, справедливо. Да и не хочется мне в чужом мире воплощаться. В своем, какой бы он не был, все близкое, родное.

Вокруг меня закружились мелкие, блестящие, серебристые искорки. И я затаил дыхание, боясь спугнуть добрую, божественную волю.

Искорок становилось все больше, они слетались все кучнее и кружили вихрем все быстрее. Пока наконец не соединились вместе окончательно, фантомом Велены. Вышние заново собрали, возродили ее душу.

Божество снова довольно улыбнулось. Удовлетворившись проделанной работой.

– Волею брата моего, Перуна, за то, что за спасение земель наших, жизней своих не жалели, дозволяется прожить вам предначертанное. – торжественно провозгласил верховный. – Цените дарованное. Да будет во благо!

Велес стукнул об дно лодки посохом, что держал в правой руке и нас двоих, сдуло с его лодки словно легкие перышки.

Сначала мы летели с невероятной скоростью в густом тумане нави, потом в искрящейся золотистой энергии, потом в приятной голубой. А потом, глубоко вздохнув, я открыл глаза.

Я лежал в своей постели, в своих покоях и чувствовал себя, очень хорошо, если не считать, зверского голода и желания еще повытягиваться, не вставая с постели. Но вот душевно, хуже меня, сейчас вряд ли кому-то было.

– Хвала Творцу всевышнему! Ты жив, брат! – услышал я восторженное восклицание Воруна, у себя в голове.

– Жив, а что толку. После того позора, что я пережил, я не могу более оставаться владыкой. Подготовься, вечером проведем церемонию, я передам тебе венец владыки. Для меня, прикажи подготовить крепость над пропастью, в Загорье.

– Да, о чем ты, брат! – поразился Варун. – Отдохни, успокойся. Тебе выспаться нужно.

– Они сломали мне крылья. Они раздавили меня словно мошку. На тот момент, меня спасла жена. Ценой своей жизни, спасла! А тело, как я понимаю, вы спасли?

– Да, почуяли неладное и подкинули тебе сил, воспарить и не разбиться, – зазвенел в голове голос Турага, второго брата. – Но тебе не в чем себя винить. На ту сеть, поразившую тебя, безтелесные бросили все свои силы. В одиночку, никто бы не выстоял.

Никакого позора, тебе как владыке, здесь нет. А девчонка, хороша. Воистину лишь тебя и достойна.

– Вот ей венец владычицы и передайте! Она сильнее меня, признаю.

– Ты сам сегодня наденешь на нее венец супруги своей и посадишь по правую руку от себя, как и полагается, – Варун, судя по голосу, улыбался мне как ребенку. Но мне было совсем не до смеха.

– Да где видано, чтобы жена, мужа по силе превосходила! Что это за позор мне такой! Смириться с этим, выше моих сил! – я почувствовал, как задыхаюсь от собственного огня, бушующего в моей крови.

– Зато эта, точно не сгорит, от твоего пламени. С первой же ночи понесет и родит тебе очень сильного наследника, а затем, еще и еще. Именно за счет своей силы. Другие, как ты сам мог убедиться, с этим не справляются.

Как бы мне не хотелось это сейчас признавать, Тураг, бесы его раздери! Был абсолютно прав.

– Я не тебя спасала, а землю свою и народ свой, – услышал я сухой голос слева от себя.

Повернулся, Ведара сидела в постели, одной рукой прижимала к себе одеяло, а другой утирала слезы, котящиеся из глаз.

Я подскочил словно пчелами ужаленный – она, что, слышала мой разговор с братьями?

– Если твоя гордость и самолюбие превыше твоего долга, просто верни меня домой и все. Я до самой своей кроды, тебе искренне благодарна буду.

– Не могу. Ты разве не слышала, что сказал Велес, отныне, проход в ваш мир закрыт наглухо.

– Для тебя, но не для меня. Где у вас переходят, покажи.

– Я не могу тебя отпустить, – произнес глухо, каждое слово давалась с трудом. Да девчонка спасла мне жизнь, но сама того не понимая, сделала для меня отнюдь не благо. Умереть, для меня, в той ситуации, было бы куда почетнее и достойнее. И раз уж я остался жив, долг перед родом исполнить-таки надо.

– Ну, да. Должность племенной кобылы та, занять больше не кому! – девушка горько усмехнулась, затем отвернулась от меня и уткнулась головой в колени. Понимает, что, я жутко зол на нее, но не понимает почему? Ведь благодарен вроде как, быть должен. А я не благодарен, еще и прямо указываю, что она нужна мне лишь как самка-матка.

Зараза!

Будто ты не знала, для чего суда едешь!

– Участь племенной кобылы, для прочих в стойле, весьма завидна, между прочим.

– Ровно до тех пор, пока она не утратит силы приносить крепкое потомство.

Злобно, в тон мне отозвалась Ведара.

Я чувствовал исходящие от нее горечь, отчаянье, страх и обиду, которые я только что весьма усугубил последними ответами. Аж самому стало горько. Не с того я начал наш первый разговор после пережитого. Ой, не с того.

Тяжело вздохнув, присел к ней поближе:

– Ты не кобыла. В тебе будут нуждаться и внуки, и правнуки. Именно ты, с женской стороны моего рода, станешь Великой матерью нашего рода. Как при жизни, так и после, все наши потомки именно к тебе за советом и благословением обращаться будут. В краях, откуда ты родом, таких женщин называют Ведающими матерями или ведьмами. У нас, Великими. Быть Великой Матерью правящего рода, для тебя не честь, не должность?

– Честь, да такая, что боюсь, спина от ее груза переломится, – супружница явно огрызнулась.

– Боги мудрые, не пошлют, то, что не по силам, человеку сотворить, познать либо вынести.

Сказал ласково, погладив рукой мягкие, длинные волосы, что так похожи на языки моего пламени по цвету. А она вскинулась, развернулась, посмотрела прямо в глаза с вызовом и ударила в самое сердце, изо всех сил своего женского коварства.

– Но тебе же не по силам, оказалось, вынести свое поражение и мою силу, да настолько, что от трона своего сбежать готов.

Мой огонь тут же бурей вскипел в крови! Дерзкая девчонка! От смерти, тебя сейчас спасает лишь то, что ты не понимаешь, о чем говоришь!

– Передать Венец Владыки, после всего случившегося – мой долг. – Пояснил, изо всех сил стараясь сдерживаться – не рычать от переполнявшей меня ярости. – Поверженный владыка – бывший владыка. Народ не примет слабого правителя. Ибо теперь он для них бесполезен и даже опасен.

– Но ты спас наш мир! Твой же от этого не рухнул! Как я понимаю. Все хорошо.

– Я не спас. Я лишь немного подсобил верховным хранителям твоего мира. Кстати, будь готова, к тому, что мой брат, захочет взять тебя в наложницы. Жена, к твоему несчастью, у него уже есть. Но ты так же будешь ему рожать и жить будешь в почете и уважение, до конца дней своих.

Будь у Ведары чуть побольше смелости, или безрассудства, она б ей богу вцепилась бы мне в глотку сейчас, а так, лишь огонь в глазах сверкает, но такой ярый, что я от зависти позеленеть уже готов.

– Никогда! Ты слышишь меня! Никогда и не для кого! Второй, я не буду!

Крода – погребальный костер. В давние времена, тела умерших сжигали.

Велес – Хранитель Нави. Защитник Яви. Защитник природы, лесов, покровитель мудрецов, ведунов, творческих людей, странников и торговцев.

Глава 11

Огонь в ее глазах бушевал, сжигая все на своем пути, и мой огонь просто не мог не отозваться.

Я потерял самообладание всего лишь на секунду, но этого хватило, чтобы девчонка, испуганно охнув, оказалась подомной.

Она была невероятно горячей, и мой огонь взбесился окончательно. Он рвался слиться с ней. Немедленно, сейчас же!

Я нетерпеливо покрывал поцелуями ее нежную шею, плечи, сминал руками ее округлые бедра. И чувствовал, как она дрожит всем телом, но не от страсти и нетерпения, как я, а от страха и омерзения.

Я ей противен! Еще больше ей противны мои ласки, но она лежит покорно, не сопротивляется, не отталкивает, и даже не всхлипывает. Плачет беззвучно. Отвернувшись и закрыв глаза, а руки ее со всей силы в бессильной ярости сжимают простынь. Девушка напряжена до предела, но покорна. Понимает, что деваться ей не куда, а от сопротивления лишь больнее будет.

А еще, ей очень не хочется в наложницы. Предпочитает быть единственной женой. Что ж, весьма похвальное стремление.

Я нежно собираю губами со щеки ее слезы и прошу:

– Посмотри на меня, Веда. Посмотри, пожалуйста.

– Не могу, – еле слышно хрипит она.

– Должна смочь. Посмотри! – чуть повышаю голос.

Приказываю, и Веда повинуется, поворачивает ко мне голову и смотрит на меня глазами полными слез. Мне больно от ее боли, а еще эти слезы как раскалённые шипы, вонзаются в мое самолюбие.

– Послушай и запомни! Отныне у тебя есть я! Только я! Я не кому тебя не отдам и не позволю, чтобы в нашей постели был кто-то еще, пусть даже этот третий, лишь в твоей голове, сути это не меняет, ты должна принадлежать только мне. И телом, и мыслями. Не отталкивай меня, позволь мне добиться твоего расположения.

– Я же здесь. С тобой, добивайся – говорит, а голос равнодушный хриплый, не живой, а обреченный.

И это неожиданно режет меня словно острый нож.

Никому я ее не отдам! Никому! Не смогу разделить даже с братьями. Я слишком долго ее ждал! Слишком долго засыпал один, чтобы теперь еще и делиться ее.

Нет! Ее огонь должен греть только мое тело! Должен освещать только мою душу!

Я смалодушничал. Показал слабость не тогда во время сражения,

там, безтелесные объективно были сильнее меня, и я сделал все, что мог. Залатать портал в мир Ведары, на тот момент, было гораздо важнее, чем тратить силы на борьбу с ними. Смалодушничал я, придя в себя и буквально устроив истерику. Вот это поведение, воистину владыки не достойно.

Но что поделаешь, такова наша огненная натура, мы слишком вспыльчивы, по поводу, а иногда и без.

Что ж, случившееся станет мне уроком. Впредь, я такого себе уже не позволю, а сила моя в том, чтобы признать свои ошибки, сделать выводы и пойти дальше, как и подобает истинному владыке. Я должен быть примером своим подданным во всем.

– Прости меня, – шепчу тихо и впервые касаюсь ее губ.

Сухих от волнения и страха, но меня радует, что она не сжимается и не сжимает замком зубы. Как только мой язык в них упирается, она покорно позволяет пройти ему глубже. Это пьянит и кружит голову, но на этом все. Она не подается своим языком навстречу моему, не пытается с ним поиграть. Просто не препятствует моему вторжению.

Что ж, посмотрим, сможешь ли ты и дальше оставаться столь же безучастной.

Я медленно спускался губами вниз по ее шее, раз и еще раз. Прокладывая дорожку нежных поцелуев. Разогревая кожу, делая ее чувствительной, и вот, пройдя по коже самым кончиком языка, с удовольствием услышал, как дыхание Веды углубляется.

Очень медленно спустился ниже, накрыл губами сосок и начал играть с ним языком, добиваясь твердости, а второй, очень мягкий аккуратно и нежно, то оттягивал, то вертел между пальцев. Чередовал ласки, и совсем скоро праздновал победу. Ее плоть налилась тяжестью и стала невероятно чувствительной. Теперь прикосновения моего языка и моих пальцев к ее затвердевшим розовым соскам, вырывали тихие, но такие сладкие, стоны из ее горла. Она приняла мою силу, позволяла ей проходить через все свое тело и наполнять его блаженством.

Огонь тела Веды отзывался моему огню, помимо воли ее разума.

– Не надо, пожалуйста, – тихо, в отчаянье, простонала супруга. Понимая, что она безвольна передо мной, и, если я сейчас спущусь чуть ниже, и мой язык станет ласкать потаенное, она не выдержит, сдастся мне окончательно и предаст своего любимого.

Она в шоке. Она не ожидала, что это случится так быстро. Она надеялась лежать не двигаясь, терпеть меня, отвернувшись и закрыв глаза. Пытаться представить своего любимого, чтобы было хоть немного легче.

Не выйдет, дорогая! Третьего в нашей постели не будет никогда! Даже в твоих мыслях.

Ты же понимаешь, что это неизбежно? – спросил, отстранившись и нависнув над ней. Девушка лишь снова сжалась и отвернулась.

С тяжелым вздохом я встал с постели и подхватив ее на руки понес в купальную.

у меня на руках девушка невероятно напряглась, но вела себя тихо. Прижималась ко мне всем телом, так, что я слышал, как невероятно быстро колотится ее испуганное сердечко.

Ее страх не доставлял мне радости. Прежние мои жены себя так не вели. Они были преисполнены гордости и радости, что я их выбрал. Были покорны и податливы. И то, сгорали, не выдерживали силы моего пламени. Так неужели эта настолько сильна, что даже нехотя меня, ненавидя и боясь, сможет подарить мне наследника?

Эхх, поторопился я. Рано надел обручающее кольцо. И чем только думал, спрашивается? Ей бы еще невестой побыть, привыкнуть ко мне. Я бы смог добиться ее расположения, чтобы уж точно и наверняка. Но обручальное кольцо требует, чтобы я сегодня же испил с ней одну на двоих чашу жизни, надел на нее венец Владычицы, подхватил на руки, унес в свои покои, а утром предъявил, боярам, генералам и членам семьи, окровавленную простынь.

С другой стороны, если поторопился, значит так оно и угодно богам.

Очень аккуратно, я спустился в круглую купальню с женой на руках и осторожно посадив ее в теплую воду, добавил мыльный раствор из склянки, стоявшей на широком бортике.

По купальной сразу разнесся приятный тонкий запах наших горных трав, что расслабляют и успокаивают, а вода покрылась белой, нежной пеной.

Ведара смотрела на меня со страхом, а мне же нужно было, чтобы она расслабилась.

– Закрой глаза, – попросил тихо.

Она покорно закрыла, но тут же задышала глубже. Ей страшно, очень, страшно.

Боится, что сделаю больно, что останусь недовольным ее зажатостью, но ничего поделать с собой не может.

Беру с бортика мягкую мочалку, окунаю в пену и начинаю нежно растирать руки жены. Сначала одну, потом вторую. Она расслабляется, теплая вода и успокаивающий аромат трав, делали свое дело.

– Я не опасен тебе, Веда. Я очень постараюсь не причинить тебе боли, ни телесной, ни душевной, доверься мне, прошу! – шептал как можно ласковее, нежно растирая ее плечи, до вечера, я должен максимально ее к себе расположить. Если она будет зажата в самый ответственный момент, все может закончиться весьма плачевно.

– Я постараюсь. – Веда вздохнула и судорожно выдохнув, произнесла, пожалуй, самое главное для себя. – У меня ведь просто нет выбора.

Ну да, как же! Гордую полянку, княжескую дочь, пусть и зачатую в блуде, лишили выбора! Для тех, кто с рождения, высокомерно зовет себя прямыми потомками богов своих, это неслыханное унижение. В ее краях, пусть и негласно, но всегда выбирает женщина. Если девушка не хочет парня, то, как бы не был выгоден ее родителям этот союз, настаивать, они не будут.

Хорошо, что она сама понимает, что выбора у нее нет, и значит, скоро смирится, подладится и под меня, и под наши правила, а там, глядишь, я и сердце ее получу.

Вот только свое, я ей никогда не отдам, оно уже отдано навеки и из жизни в жизнь, лишь одной.

Веда, конечно, будет это чувствовать и из женской гордости и упрямства будет пытаться это изменить, что для совместного проживания совсем и неплохо.

– Если тебя утешит, то я ведь тоже, ровно в таком же положение, у меня ведь тоже нет выбора, Веда. Так давай же облегчим участи друг друга, взаимным уважением и поддержкой.

– У тебя ведь тоже, однажды, дотла выгорело сердце. Ты же знаешь как это больно. Ты же знаешь, что это необратимо калечит душу. Зачем заставляешь меня пережить тоже? Зачем так жесток? – тихо спросила она, не открывая глаз и даже не пытаясь удержать слез.

– Мне жаль твою любовь, Веда. Но у меня нет выбора. Ты одна из тысяч мне подошла и теперь только моя. Ты забудешь его очень скоро, обещаю.

– Не хочу забывать. Воспоминания о нем, будут давать мне силы для жизни с тобой. Ради него, ради его благополучия, понимаешь.

– Понимаю, но совсем скоро, воспоминания о нем растворятся как сон, станут тебе не нужны и не важны. Прекратят терзать твою душу. Наш семейный союз, перестанет для тебя быть жертвой и станет благословением, обещаю.

– Не обещай. Полюбить меня, ты не сможешь. Я – не она, – произнесла сухо, обреченно, словно приговор самой себе.

Ты права девочка! Как же ты права!

Кулаки и зубы сжались аж до хруста, сердце заполнилось давящей болью, дыхание замедлилось.

Эта всепоглощающая тоска, отпустит лишь при нашей новой встрече, а до нее еще очень далеко. Ведь выполнить вместе долг перед родом, у нас так и не вышло. Это теперь должен сделать я. Без нее.

Веда вдруг положила свою руку мне на грудь, и я почувствовал ее жар. Она хотела поделиться со мной спокойствием, хоть и сама в нем отчаянно нуждалась, а моя боль таки тронула ее душу, даже несмотря на то, что я сам был источником боли веды, но моя боль отзывалась в ней так же чутко, как и ее боль во мне. Мы уже стали с ней, единым целым даже еще не испив чашу, и не пройдя обряд единения.

Она спасла мою жизнь, а это связывает куда прочнее иной раз, чем семейный союз.

– У душ, наверху, свои задачи и цели, а грусть и тоска близких в этом отвлекают. Думая о ней с тоской, ты посылаешь ей тяжелые энергии. Разве не знаешь об этом? Вспоминай светлое, радостное, посылай ей светлые энергии.

– Я знаю о круговороте энергии в мироздание. Все понимаю, но думать о ней только в свете, не всегда выходит. Мы две половинки одной души, разделенные, на мужскую и женскую. Для сбора большего опыта. Понимаешь? Так, что нет в прямом смысле половины меня, от того и тоска, и пустота.

Рассказал все, как есть, чувствуя, что она поймет, не приревнует и не сочтет бредом и романтической блажью. Просто поймет.

– И все ж, старайся больше склоняться к свету, от того и сам им наполнишься.

– А ты помоги, – я повернул голову Веды к себе и коснулся ее на сей раз мягких губ, нежным поцелуем.

Нет, ну, а что? Женщины же любят пожалеть, исцелит раненое сердце, утешить. Почему бы на этом и не сыграться, на наше общее благо.

Она снова покорно впустила мой зык в свой рот и на сей раз ответила, прикоснувшись к нему своим и оглушив тихим стоном. Он прошиб все мои нервы, все мои клетки, огонь в крови снова разбушевался. Заполняя меня без остатка, казалось, сейчас, я способен даже в своем человеческом облике горы свернуть. Прижал ее к себе, одной рукой, другой ласкал под мягкой пеной уже напряженные соски. Предельно напряженный член, болезненно дергался, требуя столь долгожданного наслаждения. Но нельзя, не сейчас.

И вдруг рука Веды сама легла на фаллос и сжала его. Это было так естественно, что сразу стало понятно, сейчас она сделала это не осознанно, поддавшись, чувствам, но она уже делала так раньше.

Тешилась со своим любимым в прогретой солнцем теплой речке?

Эта мысль неожиданно вызвала острый приступ раздражения.

Я слегка отстранился, взял ее за подбородок, приподнимая голову, чтобы смотрела мне прямо в глаза, и строго заявил:

– Ты моя, Веда! Теперь, ты только моя!

– Я поняла! – поршивка со всех своих сил, до боли сжала мой закаменевший член. – Запомни и ты, что я сказала тебе! Второй, я никогда и ни для кого не буду! Прикажи удалить из дворца всех, с кем когда-либо делил ложе, еще до того, как я покину твои покои.

– Ты ведешь себя сейчас, ровно так же, как твоя мачеха, – просто не мог не напомнить я.

– Она была в своем праве, поскольку изначально, еще до свадьбы, предупредила мужа, что вторых жен не потерпит, и я даже не могу ее осуждать за то, что мать мою извела. Это князь нарушил клятву и обещание, а не она. С него и спрос. У тебя же их много и рады мне они не будут.

– Будут, еще как будут. Каждая из них знает, свое место, знает, что никогда мне не родит. Знает, что только игрушка на ложе, способ сбросить животное напряжение, без каких-либо чувств. Я даже лица их не запоминаю. Не одна из них не может разжечь огонь в моей крови, так, как уже получается у тебя. И да, я их уберу, как только пойму, что тебя одной, мне достаточно. Так, что, старайся, как следует, жена моя.