Текст книги "Переход: Обрести свой дом."

Автор книги: Елена Гагуа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава шестая.

      Азур, за месяц до Перехода

       Через три месяца из России сообщили, что они все успевают. Куратор не подкачал и действительно удачно все разрулил. Все куплено, практически все упаковано. Осталось по мелочи добрать. И окончательно едет не три семьи, а пять, потому что родители нашей невестки тоже решили к нам присоединиться. Да что это такое? Все сваты на мою голову? Этак я раньше времени поседею и облысею! Ой, а вот этого не надо! Парики носить, не, ну нафиг. Тьфу, тьфу, тьфу...

       Ну и еще одна молодая пара с детьми, друзья моей невестушки, тоже уже готовы в дорогу. Ну что ты скажешь? Караванище собрался в итоге охренеть какой! Ой, каррамба! Ой, мадре мия! Восемь семей, из которых две – с маленькими детками. И еще в двух малыши в проекте. Ай, мадре коррахе! Ке киерес, ке тиенес пара ми?[32]32
  Ох, храбрая мать, что тебе хочется, что у тебя есть для меня? (испанск.)


[Закрыть]

       Да вы же понимаете, это уже целый клан получается. Главное, ТАМ спеться-сдружиться. Не подраться на первых же порах. С моим-то «милым» характером... Ну да мой Георгий мальчик умный, надеюсь, с плохими дружить не будет.

       Но народищу, блин, народищу... туча, млин, исход получается, а не переход. А с другой стороны, кто с нами не захочет, там для них целый мир есть. Бери, пользуйся. От нас подальше. Потому что поближе места не хватит. Я все займу.

       Чем ближе ко дню перехода, тем сильнее я нервничаю. Как-то так получается, что все бегают за общим руководством ко мне, старой женщине, а это же такая ответственность, мать ее с правого боку... Я вам что, клановый матриарх? И бегают, и спрашивают – мамуся, а как ты скажешь? А как ты думаешь? Мира, а как вы считаете? Ой, я никак не считаю и не думаю! Я уже мозгами от нервов не рулю совсем. Скоро орать начну, как наш папа.

       Кстати, а он как раз молча молчит. Ой, страшно мне. Выдержит ли старый такое напряжение, да еще и молча? Хотя молчит – это круто сказано. Они с Павлом днями вместе пропадают, что-то делают, клетки модернизируют. Муж весь при делах, весь в работе. Но не орет совсем. Да он же уже два месяца не орал! Рекорд, вах! Рекорд для книги Гиннеса! Что бы Вахо мой пару дней не орал, это уже бывало странно, а тут два месяца! Что деется? Что деется, господа? Это мой муж или где? Ну ничего, я его спровоцирую.

       Дом наш мы уже практически вернули хозяину. Содержимое загрузили в грузовики и в дом на колесах. Животные давно привезены, подготовлены, покормлены, привиты. Клетки установлены, укреплены, сено на дно насыпано и клетки укрыты брезентом. Снотворное для животных приготовлено, как велено было. Корма закуплены и погружены. И для собак упаковки кормов тоже. Пчел привезли вчера, сразу в кузов установили короб с ними. Деньги со счетов в банках сняты.

       Ой, как мы их снимали, это отдельный сипур. Рассказ, то есть. Нам же сразу остаток в почти девять, ну точнее, почти десять миллионов не дали. Сказали, что нельзя такую сумму, типа, надо выяснить, не шантажируют ли нас. И ваще, чем плохо деньгам в банке лежать? Пришлось топать, открывать счета в других банках, и туда переводить суммы по полмиллиона. Затрахались переводить и снимать. Но все сняли. Наши деньги будут с нами.

       Вода, еда, солярка залиты и загружены. Валитон выпит литрами. Утро раннее, но все собрались во дворе, через два часа выезжаем. Я попрощалась со своими подружками интернетными, дала намеки на местопребывание и к кому обратиться. Отдала все свои сайты и форумы. Всё-всё. Мальчики компы упаковали. Прощай, интернетная вольница. Я буду по тебе скучать. И по подружкам моим милым, по разным странам разбросанным. Живут далеко, а ближе некуда. Всё. Не плачь, старуха! Слезы вытерла, нос подняла! Вперед, к новой жизни! И помни, зараза, на тебя дети смотрят! Пошла, пошла...

       Муж проорался. Не я его спровоцировала, видимо напряжение выплеснулось. Ну ладно, не в первой. Теперь выживет, крикунище мое. Сыновья нашлись, они сидели тихо по машинам, привыкали, солнышки мои. Шай с Наоми уже сидят на месте в своей Тойоте. Лаки, собачка моя, устроилась у меня на руках. Другие, все пять, в Караване.

       Приехал хозяин дома, немного ошалел от количества народа, от машин во дворе. Взял ключи. Проверил, не увозим ли мы стены его дома. Ругался, что машины двор истоптали. Какая ему на хрен разница, он все равно ничего с этим двором не делает. Кроме ореха, травинки не растет. Воду на полив экономит, хрен с горы.

       Наконец мы загрузились и тронулись в путь. Одна за другой, цугом, машины выехали со двора. Соседи на улицу повысыпали, смотрят. Прощайте, соседи, прощайте, сукины дети, глаза бы мои вас больше не видели. Теперь уже и не увидят.

       Хорошо, что в Израиле не принято просто так подойти и спросить:

       – А что у вас там творится во дворе, соседи любимые? Чё деется? Уезжать собрались или коллекцию собираете? Ась?

       – Мой двор, что мне надо, то и творится. Гуляй мимо, сосед, заходи, когда нас дома нет.

       Так что они только снаружи через ограду заглядывали, да меж собой сплетничали. На здоровье вам сплетня, дорогие. Кому хотите, докладывайте. Мы уложились в четыре месяца. Птичка улетает!!

       Нам в общем сейчас недалеко ехать. Дороги минут на пятнадцать. Только вот у "русского" магазина по пути остановимся, заказанное загрузим. Это я еды купила в дорогу. Долгохранящейся и не очень. Сыров там, колбас разных. Ну и хлеба, естественно. Детям сладкого. Спиртного ящик. Пару коробок с плитками шоколада – для успокоения нервов. Шоколад, он нервы очень хорошо успокаивает. Люблю его очень. Ну что делать, я же не железная и у меня слабости есть.

       И вот пока в Караван грузили заказанное, Лексу кто-то на телефон позвонил. Меньшой аж в лице изменился. Адрес, где стоим, на иврите продиктовал в телефон и сказал: "Еш лах рак эсер дакот. Тимаери, ани мехаке".[33]33
  У тебя есть только 10 минут. Я жду. (иврит)


[Закрыть]

       Стоит, явно нервничает. На нас не смотрит, бледный стал. Да что такое с ним? Что случилось? Я только решила к сыну подойти, спросить – в чем дело, начала спускаться с кабины, как к магазину на хорошей скорости подлетело такси.

       Быстро приехали, надо же. Минут пять, не больше. Значит, были недалеко от нашего дома, получается? Лекс вытащил оттуда, из такси, молодую незнакомую особу. В религиозной одежде, с большой сумкой и свертком. Сверток молодая держала в руках, бережно так к себе прижимая. Значит, к нам домой приезжала. И поймала нас уже тут. Интересно.

       Лекс молча с таксисом расплатился и так же молча поднял свою спутницу в кабину Мерседеса. Повернулся к нам:

       – Мама, я потом все объясню.

       – Эй, да что за детские игры? Сын, в чем дело? Лекс?!

       Лекс только махнул рукой, поднялся в кабину и захлопнул дверь. Сказать, что у меня шок был, так это просто молча промолчать. Хорошо, папочка наш никак не среагировал на все это, потому что от истерики заклинило у него все внимание на себя любимого. Никого не видел, ничего не слышал. Или не хотел, ни видеть ни слышать Я уж не стала его отвлекать. Помочь он не сможет, а хлопот добавит, это точно.

       Бегом метнулась в магазин и на всякий случай купила коробку Симилака и ящик детского питания для малышей. Так, просто по наитию. Ну и памперсов с бутылочками. Очень уж подозрительный сверток у этой молодой особы в руках. Она что, с нами едет? Знает куда? И кто она? И Лекс тоже, как братья, секс-партизан? Хотя, чем он хуже-то? Та же порода.

       Наконец все окончательно в машинах и мы едем. Сижу, тихо молюсь, прошу больше сюрпризов мне не делать. И так страшно и тревожно. Мысли одолевают паникерские. Проедем? Доедем? Мне уже так страшно, что я скоро бояться перестану на всю оставшуюся жизнь. Перегорю. По дороге никаких проблем не было, слава богам, утреннее время пробок уже закончилось.

       Промзона Тель-Авива. Число то же. 09:30

       Приехали, кажется, а меня трясет. Куда прусь, что делаю? Муж просто от реальности отключился, уткнулся в ноутбук, сидит, русский сериал смотрит. Весь белый, руки трясутся, но молчит. Как в кабину грузовика сел, так замолчал и молчит всю дорогу. Мне от этого только страшней становится. Лучше бы орал. Ни помощи от него, ни удовольствия.

       Господи, когда это все кончится? Илюша за рулем сидит вроде спокойно. Смотрю, а у него непроизвольно колено прыгает. Значит, и у него нервы на пределе. У него всегда так, руки спокойны, лицо каменное, а коленка прыгает. Боится мой сын, нервничает. Я тоже боюсь.

       Смотрю, улица закончилась, въехали в тупик, и мы уже стоим прямо перед чьими-то воротами. Большие такие ворота, самые обычные. Закрытые. В грязно-зеленый цвет выкрашены. Надписей никаких. Около ворот будочка с охранником внутри.

       Картина привычная, у нас охранники на каждом шагу. Террор, война перманентная, вот и охрана на всех входах и выходах. Никто из машин не выходит. Сидим, ждем. На полчаса раньше времени приехали. И куда торопились? Думали, что пробки на дорогах будут, проскочить хотели, а пробок не было. Вот и стоим. Полчаса стоять, с ума сойти можно.

       О, вот и наш куратор пожаловал. Сейчас скажет – выходите, стройтесь, команда, пли! Боже, что мне в голову забредает а? С чего ему в нас стрелять сейчас, если он и раньше это сделать мог? Зачем ему это?

       Дура я старая. Это во мне страх говорит. Он же сына своего проводить пришел. С женой своей приехал и остальными детками, парень-то их старший сын. Первый, любимый. Кто знает, увидят они его когда еще? Шай же вон он, сидит в своей Тойоте, с Наоми и Соней. Прямо за нашим грузовиком. Вон Хаим к машине сына подошел, коробки ему принес. Положил на заднее сиденье.

       Дальше за тойотой Шаевской, Караван стоит, наш дом на колесах. Это Алека епархия. С ним там Марина и Павел с Ивой.

       А следом наш второй грузовик пристроился. Лекс за рулем. Мы в итоге не просто грузовики взяли мерседесовские, а обе машины, оба грузовика у нас с прицепами на жесткой связке. И грузовики эти повышенной проходимости. Для полного бездорожья созданы.

       Говорят, эти грузовики любые ралли легко выигрывают. Я не видела, но верю.

       В прицепе второго грузовика мотоциклы стоят и куча техники упакована. И бочки притулились, одна здоровенная, с соляркой. На очень много литров. То ли 500, то ли 600. И вторая, с растительным маслом, подсолнечным. Илья купил солярку, как он выразился – "на всякую случку". Ну, так на ту же всякую случку я масло и взяла. Запас карман не тянет.

       Там и еще какие-то радости для машин. Не знаю я точно что и как, прицеп мужики полностью сами загружали. Он вне моего списка проходит. В самом кузове наши вещи и большая часть покупок уложена.

       В прицепе второго грузовика вещи Павла и Марины Рабинович упакованы. А я не говорила? Рабиновичи они, хорошо, что не Цукерманы. Как Павел шутит, у них ну классическая "русская" фамилия.

       Этот второй грузовик как раз за Караваном пристроился. В кузове у него наш зоопарк. Клетки стоят. А в клетках наши животные, ягнята, телята. Козлята маленькие, по 4 месяца малышне. Игручие, бодучие. В плоских коробках по бокам и на клетках стоят и лежат саженцы упакованные. За рулем Лекс и с ним та девушка со свертком.

       Ох... чувствую, будет мне сюрприз... Еще малыш, только о двух ножках. И мама его, религиозная еврейка. Ой, только дати[34]34
  Религиозный человек (иврит)


[Закрыть] мне на голову не хватало! Во мне самой этой религиозности меньше, чем на полкопейки. Нет, в Бога я верю, а вот религия мне неинтересна.

       Если Бог наш отец, ваш и мой, то спрашивается, на какой хрен сдались мне все эти посредники в спецодеждах? Вы с отцом через посредников разговариваете? Нет? Вот и я предпочитаю напрямую с ним общаться. И ему приятнее, и мне.

    Вся живность там, в зоопарке, кроме наших собак. Большие собаки и щенки в Караване, а маленькая, старушка моя, у меня на руках. Мне так спокойнее. Три собаки у нас и так было. И еще щенков купила. Двух кавказцев. Мальчика и девочку. Элита, на развод взяла. И девочку, алабайку полугодовалую получила. Мне ее ветеринар впихнул. Даром.

       Хозяева-уроды усыпить привели, жрет, говорят, много, и размер для квартиры неподходящий. А ветеринар, приятель мой, им справку выдал об усыплении, денежки за услугу содрал и собаку мне привез. Вот же... молодец. Взяла. Не могу гробить такое роскошное животное. Не могу и все тут. Она такая ласковая. Крупная, глазищи умные. Хвостом машет. Хвост по местным меркам не купирован. Значит, тутошняя, в Израиле родилась.

       Так что стая наша пополнилась капитально. Ничего, на той стороне будет охрана звуковая. Они лают хором так громко, что луна с неба свалиться может.

       Ой, я же забыла сказать! Я же сдуру-таки жеребят купила... двух. Жеребчик и кобылка. Им немного больше трех месяцев. Такие лапочки. Брак, кстати. Расцветка у них, видите ли, не та. Пятнистые они, как коровки. Хоть и арабских кровей. А мне фиолетово, какая у них расцветка. Они мне по 2 тысячи шекелей обошлись. Типа, бери, от сердца отрываем. Взяла, конечно. Я что, не понимаю, что их на мясо пустят, как бракованных?

       Маленькие они совсем, сосунки еще. Ржут тоненько. В руки тыкаются, мамку ищут. Я в их клетку здоровенную мягкую игрушку положила. Большая, мягкая, теплая. На пол соломы постелили. Малыши сразу около "мамки" притулились.

       Их когда привезли, владелец с машины на руках по одному вынес, поставил, говорит:

       – Галодные они, хаззяйка, покормить надо, малака дать. Э, какй шетах у тебя балшой, магу ище дети ослиные продать, ни хочиш?

       И смотрит хитро, не справишься мол, старая. Видимо, скотина этот, раз уж продал малышню, решил не кормить напоследок. Ушлепок бедуинский, ослиный помет, а не человек. Я его взашей со двора выставила:

       – Иди отсюда, давай, побыстрее. Всех щенков не спасешь, всех уродов не перетопишь. Привез жеребят, теперь вали отсюда. Ужмур[35]35
  ханурик, урод – грузинский


[Закрыть] гребанный.

       Ничего, мы справились с кормлением. Пришлось приспособить бутылки от колы и покормить. Молоко коровье, правда, но лопали от души. Так сосали, аж взахлеб. Так вот и кормили по пять раз в день. И ночью разок. Худые они слишком. Заморенные.

       Так вот и получился у нас не грузовик, а Зоопарк. Зато зверье маленькое, компактное. Много места не занимает. Правда, уходу за ними море. Особенно за жеребятами. На меня Наоми уже косится. Кто, говорит, за таким зоопарком смотреть будет? А это она об инкубаторе не знает. Пока не знает. Узнает, вот порадуется.

       Георгий уже отчитался, что выкупил все, мной заказанное, и даже десяток фазаньих прикупил, уже по собственному решению. А Янина, жена его, десяток индоуток выцепила где-то. Вот умница моя. Я-то думала, что порода эта гибридная пропала совсем. Но вот Янина нашла. А каких я курочек купила! Мечта просто.

       Приедем, все сложим, вот тогда сплошное веселье начнется. Гио мальчик умный, сразу вопрос задал – кто за всем смотреть будет? Людей у нас мало. Катастрофически рабочей силы не хватает.

       – Мам, ну на фига столько хапнула?

       – Запас карман не тянет, сынок.

       С другой стороны, если таки все правда, и наверно это таки правда, и вот не в Австралию мы в итоге попадем, а действительно на Новую Землю... Эт я мало вещей взяла!! Мало!! Что делать? Где докупать? А? Где?

       Так, Мира, успокойся. Успокойся, женщина, валитончика хлопни. Как тут принято говорить – ийе беседер![36]36
  Все будет в порядке (иврит)


[Закрыть] А седер[37]37
  Порядок (иврит)


[Закрыть] придется самим наводить. Успокаиваемся, успокаиваемся. Мужу дозу налей, валитончика. Вон, смотри, скоро в обморок хлопнется. Второй раз серия начинается, а он и не смотрит. Я его потрогала, руку ко лбу приложила... Руку недовольно сбросили, попросили не мешать.

       Не мешаю. Сижу тихо, как мышка за клавиатурой. Илюша на родителей покосился, но промолчал. Сам не меньше нас нервничает. Может даже и больше. Упаси боже, если отследили нас, и мы не успели... Господи, не допусти... не доводи до греха, совесть имей... у тебя тоже дети есть...

Глава седьмая.

       Тут наконец охранник из будки вышел, кнопку нажал – ворота раскрываться начали. Рукой знак подал – проезжайте внутрь. И стали мы туда внутрь въезжать. А снаружи и не скажешь, что тут такой здоровенный ангар. Длинный, как кишка, и пустой. И в конце дальнем какая-то эстакада стоит. Железная. На ней железная же Рама. Арка такая пустая. Почему с большой буквы? Потому что огромная рама. Пустая. Почему-то со светофором наверху. Забавная фишка.

       К эстакаде рельсы идут.

       Сзади звякнуло, и на рельсы вкатилась платформа. Здоровенная такая, с обоих концов съезд. Следом еще одна. И еще. Так несколько штук этих платформ в ряд и выстроилось. Как раз по числу наших машин. А ворота за нами уже закрылись. Два мужика брус на створки ворот наложили. Вау!! Все, нас не догонят! Надеюсь от всей души. Спасибо тебе, Отец небесный, наверху сидишь, на нас глядишь. Спасибо.

       Тут наш Хаим стал знаки подавать, мол, из машин выходите. Сразу дверцы захлопали, народ спускаться стал.

       Смотрю, Лекс из кабины спустился, девушку спустил и за собой за руку ведет. А сверток уже у него на руке, на локте пристроен. Он сверток к себе нежно так прижимает. Ого. Таки это что, мой внук? Или внучка? Когда успел? Что за ерунда? Почему ничего не сказал, и почему собирался уехать без них? Почему я последняя обо всем узнаю? Вопросы, вопросы. И кто-то мне ответит, я так чувствую

       Пока я на Лексову девушку внимательно смотрела, разглядывала подарочек, все уже собрались тесной толпой. Из незаметной дверцы в конце ангара вышел какой-то мужик в форме. Подошел к нашей толпе, насупился, чем-то мы ему не понравились видать, потом одобрительно оглядел грузовики, языком поцокал восхищенно.

       Поднял руку, привлекая внимание:

       – Работаи у гвиротаи![38]38
  Господа и дамы (иврит)


[Закрыть] Господа уезжающие! Прошу вашего внимания! Попрошу вас всех успокоиться и очень внимательно выслушать то, что я имею вам сообщить! Слушайте и запоминайте: Сегодня вы отсюда переезжаете! Скоро тут будет орать сирена. Не надо пугаться. По сирене все загружаетесь по машинам, привязываетесь ремнями. Водители! Ви таки смотрите на цвет светофора. Красный свет – первая машина идет на платформу, вторая на вторую и так далее. Заехали, заглушили мотор и не двигаетесь! Платформа все сделает сама! На желтый свет платформа начнет движение, на зеленый – вас начнет провозить вон в ту арку.

      Арка будет выглядеть, как серебряная пленка. Вернее, как плохое зеркало. В это самое зеркало ви все и будете заезжать! И сидите смирно! Не суетитесь! Это не бальный танец, прыгать не надо. Не болтайте, а в момент перехода, когда будете проходить в зеркало, и категорически не шевелитесь! Даже не дышите! Дернетесь, вас размажет. Может, не размажет, но точно не выживете. Если будет страшно, таки закройте ваши глаза. Выключите всю технику. Мобильные телефоны, плейеры – все ВЫКЛЮЧИТЬ! Прямо сейчас. Выедете с той стороны, можете дышать, танцевать канкан и портить воздух. Все всё запомнили? Платформы стоят вон там. У кого есть вопросы? Вам повторить инструкцию на иврите? Таки может кто-то не понял мой русский?

       Он уставился на нашу толпу. Наоми, которой Соня синхронно переводила весь спич, подняла руку:

       – У нас животные! Как переход на них повлияет?

       – У вас есть сорок минут. Вколите им снотворное, и все будет в порядке.

       Мы с Наоми как наскипидаренные бросились к грузовику Лекса, по пути прихватив Марину и Иву. Уложились с уколами в двадцать минут. Стахановки, блин. А что еще делать? Животные нам нужны живыми.

       Барашек, падлюка такой, чуть меня не под коленки не боднул. Еле успела отскочить. Мелкий, мелкий, а характер как у большого. Ну скучно ему, он же маленький. Играться хочет. Мы закончили, малышей мешками хебешными прикрыли, Наоми жеребятам под головы сена подложила. Укрыли и их мешками. Соломы досыпали на полы, клетки закрыли, из кузова спустились.

       Там лесенка откидная есть. Сбоку. Алек борт опустил. Борт мягкий, брезентовый. Кузов изнутри защищает приваренная железная рама с двойной металлической сетью. На нее родной борт опускается. Удобно. И клетки не вылетят с кузова при движении.

       Мы бегом уже в Караван метнулись, собак колоть. Псюшки обрадовались, а мы их быстро-быстро поукалывали. Тоже на подстилки уложили и укрыли, чем придется. Успели. Фу-у-у-у...

       Оборачиваюсь, сходя с Каравана, вижу, что Хаим Шеймович стоит с Лексом и мужиком в форме и что-то горячо обсуждают. Лекс девушку к себе прижал, набычился. Она явно плачет. Я быстро туда примчалась,

       – И шо что такое, могу я таки узнать? Шо за секреты ви тут без мене говорите-разговариваете?

       Хаим мне и выдает:

       – Девушка из очень религиозной семьи, Мира. Из Бней-Брака. Родила три дня назад, и ребенок внебрачный. Из больницы убежала, ребенка своего вынесла, пока медсестра отвлеклась. Ни документов, ни денег. Родители ее ищут. Полиция не ищет, но "Защитники веры" уже в поисках. Найдут, будет очень плохо. И ей, и ребенку.

       – Что она религиозная, я уже поняла. так и что? Ребенок незаконный? И что?

       – Это проблема, Мирочка. Девушку, конечно, жалко. И что ты делать будешь в такой ситуации?

       Я на Лекса смотрю. Тот глаза сначала отвел. Потом плечи развернул, выпрямился и говорит:

       – Это моя жена! Её Роза зовут! И это моя дочка. Лиза! Я их с собой на правах законного мужа забираю!

       И смотрит так, словно сейчас в драку кинется. И кинется же, мне и без очков видать боевой задор. Или это страх за Розу?

       – Хаим, а тут ее найти могут? Если она переходит с нами, какие проблемы?

       Хаим и мужик форменный к девушке повернулись, Шельмович для большей убедительности попытался Розу за руку взять:

       – Ты как, согласна? Уверена, что к родителям не хочешь? Жалеть не будешь? А отец ребенка? Он знает о рождении дочери?

       А Роза эта руку свою отдернула, в моего Лекса вцепилась, и головой кивает. И сверток снова ему в руки сунула! Держится за парня, не оторвать:

       – Алэксей – у баали! У аба шель Лиза. Ве ани носаат им баали ве бати. Азву оти! Ани аэфа, ве ктана квар роца леехоль![39]39
  Алексей – он мой муж. Он отец Лизы. И я еду с моим мужем и дочкой. Отстаньте от меня! Я устала, и маленькая уже кушать хочет! (иврит)


[Закрыть] Лекс, я нэ хочеть назад. Я хочеть с тибя!

       И слезы градом. Я вижу, что она трясется вся, колотит ее от страха. Или температура от нервов подскочила, упаси боже. Аж по-русски говорить пытается, И что теперь, мне ее выгнать? Да ни за что. Лекс мой в таком состоянии, что еще сам тут с ней останется, и что тогда делать? Их же убьют, всех троих. Ясно же, что не он отец ребенка, наплевать, в этом я потом буду разбираться. А сейчас в атаку! Сын на кону!

       – Вопрос решен, вы так не считаете, господа? Отпустите моего сына с моей невесткой. Идите в грузовик, дети. Роза – барух аба ба мишпаха.[40]40
  Добро пожаловать в семью, обращение к мужчине (иврит)


[Закрыть]

       Алексей мой благодарно на меня посмотрел, вижу, немного отпустило его, сказал – спасибо, мамочка – и быстро увел своих девушек в грузовик. А я осталась расхлебывать, что мне, в первый раз что ли?

       – Мира, если ты так хочешь, но ты учти, вся ответственность на тебя ляжет.

       – Ой вей, Хаим, кладите уже, накладайте, на мне столько всякого лежит, одним больше, другим меньше. Тем более – сейчас. Говорит мой сын, что это его жена, таки я с ним спорить не собираюсь. Ну дати, и шо? Главное, не эфиопка.

       Куратор наш мужичку форменному кивнул, тот убежал. А знакомый мой мне говорит:

       – Мирочка, ну что же ты... девушку в мужском роде приветствуешь. Все-таки нервничаешь, о стальная дама? Не барух аба, а бруха абаа... – и смеется нервно.

       – Пусть скажет спасибо, что вообще ее приняла. Не дождется, что бы я жизнью сына рисковала. Сама ее пристрелю.....

       – Мира, ну как бы ты ее не приняла? Я и не сомневался, что ты девочку не выгонишь. Не в твоем это характере. Но спросить я должен, сама понимаешь. Родная моя, ты моего сына сбереги, пожалуйста. Очень тебя прошу. Я на тебя надеюсь, дорогая. Вроде все сделал, как ты просила. Ну хотя бы ради нашего старого знакомства, Мирочка.

       Сделал он! За мои же бабки. Вот же практика дубинная, не заплатишь, так заплачешь. Провались оно все пропадом. Интересно, на том свете тоже взятки проходят? В раю место посимпатичнее прихватить? В аду местечко попрохладнее? Но с другой стороны, деньги вроде на благое дело потрачены. Хрен с ними с деньгами, еще наживем.

       – Хаим, что ты волнуешься, твой сын на Голанах служил[41]41
  Не путать службу на Голанах со службой в частях «Голани».


[Закрыть], он сам кого угодно сберечь может. Но я, конечно, присмотрю за дитями. Чего уж там. Не волнуйся, дорогой, все будет в порядке. Как там мой Георгий, можешь мне узнать? Они же сегодня переходят тоже, правильно? Ты уж проследи по мере своей компетенции, чтобы я с ним встретилась поскорее. А для повышения компетенции вот тебе карточка, сними еще для двух семей. И ко мне их отправь. Сегодня.

       И карточку дебитную ему в руки сую. Там остаток моих денег еще есть. Смотрю, он мою руку взял, и пальцы целует. У самого слезы на глазах закипают. Тоже нервничает. Я-то все время о себе думаю, да о детях своих с их проблемами, а вон мужику тоже ой как сейчас несладко. Жалко так его стало. Но карточку забрал, не забыл.

       – Иди к сыну, Хаим, чего ты мене тут руки мочишь? Мне и так уже на душе сыро и мокро. И страшно до потери пульса. Иди, с дитем попрощайся, супругу успокой. Ее плач аж тут слышно.

       Тут он голову поднял, заулыбался:

       – Мирочка, радость моя, ты нигде не пропадешь, – и мне пакет протягивает. – Это ваши документы, на всю компанию. А новой невестке уже на той стороне документы сделаете. Слушай, мне сказали, на той стороне город есть. Называется Порто-Франко. Мимо него вроде не проехать. Там подождите пару дней, люди вас найдут. Письмо от меня передадут. Вот их и возьмешь.

       И ушел. Прощай, приятель. Прощай. Извини, если обидела.

       Тут сирена как завоет. Мы все бегом по местам как кинулись. Позапрыгивали, привязались-пристегнулись. Сидим. Я собачку мою на руки взяла. Илья у отца ноутбук отобрал. Выключил. Отец очки снял, на спинку сиденья откинулся и меня за плечи обнял. Ну, я к нему прислонилась, псюха его лизнула. Сидим, ждем. Сирена смолкла, красный свет на светофоре горит. Поехали мы на первую платформу становиться. Поместились вместе с прицепом. Тютелька в тютельку встали.

       Илья в зеркало боковое смотрит, считает – Шай на платформе, Алек на платформе, Лекс на платформе. Тут Хаим наш подбежал, сообщил, что Георгий с компанией уже благополучно перебрался на ТУ сторону. Все в порядке, они на базе "Россия". Фу-у-у-у, одной заботой легче. Хаим умчался прощаться с Шаем и Наоми.

       Желтый свет. Платформа медленно двинулась вперед и остановилась у самой арки. Арка здоровенная, металлическая. Ничем арку из Звездных врат не напоминает. Странно. И страшно. С чего я решила, что это арка из звездных врат? Рама это железная. Илья говорит:

       – Не дышите! Не шевелитесь!

       Сам в руль вцепился, держится, как за спасательный круг. Куда там шевелиться... от страха у меня аж пульс затормозил. Вахтангуша мой совсем белый стал. Спокойно, Сара. Я не Сара, я Мира... мама-а, как страшно-о! И шутить не хочется совсем. Старые мы уже для таких нервотрепок. Как бы коньки не отбросить раньше времени.

       Тут зеленый зажегся. Арка заискрила, полыхнула, и в ней появилось натуральное с виду зеркало. Немного искаженное. И в это вот зеркало нас медленно потащило. Епс! Ой, ой, страшно! Сижу, собаку мертвой хваткой прижимаю, глаза от зеркала отвести не могу. Бр-р-р. В нем наш грузовик исчезать начал. И зеркало все ближе к кабине. Черт, черт, черт! Боюсь же! Мне страшно!

       Муж мне плечо стиснул, сидит напряженный как струна. Тут зеркало в кабину вползло. Как до колен доползло, я от ужаса глаза закрыла. Тут меня всю как вывернуло. И почти тут же отпустило. Открываю глаза – перед нами яркий свет и широченный двор. Илюша от руля отцепился. Лаки на руках у меня пищит. Видимо я ее придавила сильно, маленькую мою. Извини малышка, прости меня старую. Я ее отпустила, она тут же к Вахтангу на колени перелезла. Села и на меня жалуется. А я во двор смотрю.

       И наш грузовик медленно выезжает вперед. Тут к кабине подскакивает мужичек в форме, орет Илье:

       – Давай, заводись, сьезжай во двор, становись на стоянку! Быстро, быстро, не тормози!

       Орет на английском, между прочим. Это что, это уже прибыли? То есть, мы уже на месте? Быстро это у нас получилось. У них, вернее.

       Муж глаза открыл, спрашивает:

       – Я живой или где?

       – Живой ты, живой. И мы вроде не зомби. Пока что.

       Только мы отъехали на стоянку, наша платформа вперед укатилась. А из зеркала нос Тойоты показался. Шай сидит, руки на руле, глаза закрыты. Рядом Наоми, вытаращилась на нас, глаза квадратные аж. Сони не видно.

       Тойоту целиком как вынесло, так к ним тут же парнишка в форме подскочил. Орет что-то. Судя по тому, как Шай оживился, ему тоже велели быстро-быстро съезжать с платформы и в нашу сторону на стоянку ехать.

       Так по очереди всех во двор и переправили. Пока Алек Караван парковал, машина Лекса последней из зеркала этого выползла. Я к тому времени уже все локти себе искусала.

       Лекс, паршивый мальчишка, сидит, улыбается. Вот же бесшабашный парень. Ничем не испугать. Во что только ввязался, кто такая эта девушка Роза? Ладно, уже выясню.

       А тут солнце светит. Травы нет, двор бетонный, и свежий, чистый воздух. Или это светит и не Солнце совсем? Таки где же это мы, а?