Текст книги "Деяния апостолов"

Автор книги: Елена Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)

Глава 42
ПУТЕШЕСТВИЕ ПО МОРЮ И КОРАБЛЕКРУШЕНИЕ

Эта глава основана на Книге Деяния Апостолов 27; 28:1—10.

Наконец-то Павел отправился в Рим. «Когда решено было, – пишет Лука, – плыть нам в Италию, то отдали Павла и некоторых других узников сотнику Августова полка, именем Юлий. Мы взошли на Адрамитский корабль и отправились, намереваясь плыть около Асийских мест; с нами был Аристарх, Македонянин из Фессалоники».

В первом веке христианской эры путешествие по морю было связано с особыми трудностями и опасностями. Мореплаватели определяли курс корабля по расположению солнца и звезд; если светила не появлялись на небосклоне и все говорило о надвигающейся буре, владельцы судов опасались выходить в открытое море. В определенное время года безопасное плавание было почти невозможно.

Апостолу Павлу предстояло пережить многочисленные суровые испытания, которые могут выпасть на долю узника, закованного в цепи, за время длительного и утомительного путешествия в Италию. Одно обстоятельство в значительной мере облегчило его участь – ему было позволено взять с собой своих друзей: Луку и Аристарха. В Послании к Колоссянам Павел говорит о последнем, как о «заключенном» вместе с ним (Кол. 4:10); но Аристарх добровольно разделил узы Павла, чтобы послужить ему в его скорбях.

Путешествие началось удачно. На следующий день корабль бросил якорь в Сидонской гавани. Здесь Юлий сотник, «поступая с Павлом человеколюбиво», узнав, что в этом городе есть христиане, «позволил ему сходить к друзьям и воспользоваться их усердием». Апостол был очень благодарен за это разрешение, поскольку его здоровье сильно пошатнулось за это время.

После отплытия корабль двигался вперед медленно, преодолевая сопротивление встречного ветра. В Мирах Ликийских сотник нашел большой александрийский корабль, плывущий к берегу Италии, и он тотчас перевел на него узников. По-прежнему дул встречный ветер, и плавание было затруднено. Лука пишет: «Медленно плавая многие дни и едва поравнявшись с Книдом, по причине неблагоприятного нам ветра, мы подплыли к Криту при Салмоне; пробравшись же с трудом мимо него, прибыли к одному месту, называемому Хорошие Пристани, близ которого был город Ласея».

В Хороших Пристанях они вынуждены были задержаться, ожидая благоприятного ветра. Быстро приближалась зима, «плавание было уже опасно», и владельцам судна пришлось оставить надежду достичь места назначения раньше наступления зимы и окончания навигации. Нужно было только решить – оставаться ли им в Хороших Пристанях или попытаться добраться до другого порта, где удобнее будет перезимовать.

Сотник серьезно размышлял над этим вопросом и, наконец, обратился за советом к Павлу, который завоевал уважение моряков и воинов. Апостол без колебаний посоветовал никуда больше не плыть. «Я вижу, – сказал он, что плавание будет с затруднениями и с большим вредом не только для груза и корабля, но и для нашей жизни». Но кормчий, капитан, команда корабля и большинство пассажиров не желали принять этот совет. Поскольку гавань, в которой они бросили якорь, «не способна была к перезимованию, то многие давали совет отправиться оттуда, чтобы, если можно, дойти до Финика, пристани Критской, лежащей против юго-западного и северо-западного ветра, и там перезимовать».

Сотник решил принять мнение большинства. Поэтому, когда «подул южный ветер», они подняли паруса и отплыли из Хороших Пристаней, двигаясь вдоль берега и надеясь вскоре достичь желанной гавани. «Но вскоре поднялся… ветер бурный», «корабль схватило так, что он не мог противиться ветру».

Гонимый ураганным ветром, корабль приближался к небольшому острову Клавда, и моряки приготовились к худшему. Спасательная лодка, их единственная надежда на тот случай, если корабль пойдет ко дну, шла за судном на буксире и могла в любой момент разбиться вдребезги. Первое, что они сделали, – подняли лодку на борт. Затем приняли все необходимые меры, чтобы укрепить корабль и подготовить его к натиску стихии. Маленький остров не мог защищать их долгое время, и вскоре они испытали на себе всю ярость урагана.

Буря бушевала всю ночь, и, несмотря на принятые меры предосторожности, корабль дал течь. На другой день пришлось выбрасывать груз. Снова наступила ночь, но ветер не утихал. Корабль, потрепанный ураганом, с разбитой мачтой и порванными парусами кидало то в одну сторону, то в другую. Казалось, что скрипящие бревна не выдержат напора воды и в любой момент могут развалиться, поскольку корабль качался и содрогался под ударами огромных волн. Пробоины быстро увеличивались, и пассажиры вместе с экипажем корабля все время откачивали воду. Никто из находившихся на борту не имел и минутной передышки. «На третий день, – пишет Лука, – мы своими руками побросали с корабля вещи. Но как многие дни не видно было ни солнца, ни звезд, и продолжалась немалая буря, то наконец исчезла всякая надежда к нашему спасению».

Четырнадцать дней их носило под мрачным небом, на котором не появлялись ни солнце, ни звезды. Апостол, хоть и сам испытывал физические страдания, находил слова надежды в этот тяжкий час; в критические моменты он всегда протягивал руку помощи. Он верой держался за руку бесконечной Силы, и сердце его уповало на Бога. За себя он не боялся: он знал, что Бог сохранит его, потому что ему надлежало свидетельствовать в Риме об истине Христовой. Но сердце его сжималось от жалости, когда он видел вокруг себя бедные, грешные души, не готовые к смерти. Когда он искренно просил Бога пощадить их жизнь, ему было открыто, что его просьба будет выполнена.

Воспользовавшись временным затишьем, Павел вышел на палубу и, возвысив голос, сказал: «Мужи! надлежало послушаться меня и не отходить от Крита, чем и избежали бы сих затруднений и вреда; теперь же убеждаю вас ободриться, потому что ни одна душа из вас не погибнет, а только корабль; ибо Ангел Бога, Которому принадлежу я и Которому служу, явился мне в эту ночь и сказал: не бойся, Павел! тебе должно предстать пред кесаря, и вот, Бог даровал тебе всех плывущих с тобою. Посему ободритесь, мужи, ибо я верю Богу, что будет так, мне сказано: нам должно быть выброшенными на какой-нибудь остров».

При этих словах у людей возродилась надежда. Пассажиры и команда корабля очнулись от оцепенения. Предстояло сделать еще много, и они должны были приложить все свои силы, чтобы избежать катастрофы.

Только в четырнадцатую ночь изнурительной качки на черных, пенящихся, ревущих волнах, «около полуночи» моряки «стали догадываться, что приближаются к какой-нибудь земле, и, вымерявши глубину, нашли двадцать сажен; потом на небольшом расстоянии вымерявши опять, нашли пятнадцать сажен. Опасаясь, – пишет Лука, – чтобы не попасть на каменистые места, бросили с кормы четыре якоря и ожидали дня».

С наступлением рассвета стали различимы очертания грозного берега, но не было заметно знакомых береговых ориентиров. Зрелище было настолько мрачным, что корабельщики, будучи язычниками, потеряли мужество и «хотели бежать с корабля и спускали на море лодку, делая вид, будто хотят бросить якоря с носа».

Они уже спустили спасательную лодку, когда Павел, видя их подлый замысел, сказал сотнику и воинам: «если они не останутся на корабле, то вы не можете спастись». Воины немедленно «отсекли веревки у лодки, и она упала» в море.

Однако впереди их ожидало еще одно испытание. Снова апостол начал ободрять корабельщиков и пассажиров и умолять их принять немного пищи, говоря: «Сегодня четырнадцатый день, как вы, в ожидании, остаетесь без пищи, не вкушая ничего; потому прошу вас принять пищу: это послужит к сохранению вашей жизни; ибо ни у кого из вас не пропадет волос с головы.

Сказав это и взяв хлеб, он возблагодарил Бога пред всеми и, разломив, начал есть». Тогда эти изможденные и потерявшие мужество 275 человек, которые только благодаря Павлу не дошли до отчаяния, начали есть вместе с апостолом. «Насытившись же пищею, стали облегчать корабль, выкидывая пшеницу в море».

Несмотря на рассвет, они не могли определить своего местоположения. Однако «усмотрели только некоторый залив, имеющий отлогий берег, к которому и решились, если можно, пристать с кораблем. И поднявши якоря, пошли по морю и, развязавши рули и поднявши малый парус по ветру, держали к берегу. Попали на косу, и корабль сел на мель: нос увяз и остался недвижим, а корма разбивалась силою волн».

Теперь Павлу и другим узникам угрожала более страшная участь, чем кораблекрушение. Солдаты понимали, что не смогут проследить за узниками, которых они охраняли, когда все будут выбираться на землю. Каждый должен был делать все возможное, чтобы спастись. Но если бы кто-нибудь из узников пропал, воины, отвечавшие за них, могли поплатиться жизнью. Поэтому воины хотели умертвить всех узников. Римский закон предусматривал эти жестокие меры, и они бы немедленно осуществили задуманное, если бы среди узников не было того, кому они все были обязаны своим спасением. Сотник Юлий понимал, что благодаря Павлу спасены все находящиеся на борту. Более того, он был убежден, что Господь находился с ним, и боялся причинить ему зло. Поэтому он «велел умеющим плавать первым броситься и выйти на землю, прочим же спасаться, кому на досках, а кому на чем-нибудь от корабля. И таким образом все спаслись на землю». Когда произвели проверку, оказалось, что все в целости и сохранности.

Люди, потерпевшие кораблекрушение, были радушно приняты язычниками, жившими на Мелите. Они «разложили огонь», сообщает Лука, «по причине бывшего дождя и холода… и приняли всех нас». Павел всеми силами помогал окружающим. Собрав «множество хвороста», он его «клал на огонь», как вдруг «ехидна, вышедшая от жара, повисла на руке его». Стоявшие рядом были охвачены ужасом; догадавшись по цепям, которые висели на руках Павла, что он узник, они сказали друг другу: «Верно, этот человек – убийца, когда его, спасшегося от моря, суд Божий не оставляет жить». Но Павел стряхнул змею в огонь и не потерпел вреда. Зная ядовитость этой змеи, люди ждали, что он упадет замертво, корчась в страшной агонии. «Но ожидая долго и видя, что не случилось с ним никакой беды, переменили мысли и говорили, что он Бог».

За три месяца пребывания на Мелите Павел и его соработники использовали многочисленные возможности для проповеди Евангелия. Господь через него явил Свое могущество. Ради Павла со всей командой корабля, потерпевшего крушение, обращались человеколюбиво и милосердно; все нужды корабельщиков удовлетворялись, и перед отъездом из Мелита их щедро снабдили всем необходимым для дальнейшего путешествия. Лука кратко описывает основные события, происшедшие за время пребывания на Мелите:

«Около того места были поместья начальника острова, именем Публия; он принял нас и три дня дружелюбно угощал. Отец Публия лежал, страдая горячкою и болью в животе: Павел вошел к нему, помолился и, возложив на него руки (свои), исцелил его. После сего события и прочие на острове, имевшие болезни, приходили и были исцеляемы, и оказывали нам много почести и при отъезде снабдили нужным».

Глава 43
В РИМЕ

Эта глава основана на Книге Деяния Апостолов 28:11—31 и Послании к Филимону.

С началом навигации сотник и узники начали готовиться к плаванию в Рим. Они сели на александрийский корабль «Диоскуры», перезимовавший в Мелите по пути на запад, и хотя встречный ветер некоторое время мешал им, плавание закончилось успешно, корабль бросил якорь в красивой пристани Путеол на побережье Италии.

В этом месте жили несколько христиан, и они умоляли апостола побыть у них семь дней. Сотник любезно позволил воспользоваться их гостеприимством. Получив Послание Павла к Римлянам, христиане, жившие в Италии, с нетерпением ожидали прибытия апостола. Они не предполагали увидеть его в оковах, но страдания Павла сделали его еще более дорогим гостем для них. От Путеола до Рима было 240 километров, и между этим морским портом и столицей мира поддерживалось постоянное сообщение. Поэтому римские христиане вскоре узнали о приближении Павла и вышли навстречу, чтобы приветствовать его.

На восьмой день после высадки на сушу сотник и его узники отправились в Рим. Юлий охотно помогал апостолу, ибо это было в его власти; однако не мог освободить его от уз или хотя бы снять с него цепь, которой тот был прикован к своему стражнику. С тяжелым сердцем Павел приближался к столице мира, где он давно хотел побывать. Как же отличались теперешние обстоятельства от тех, на которые он рассчитывал! Как он, окованный цепями и терпя поношения, будет проповедовать Евангелие? Казалось, что его надеждам многим в Риме открыть истину не суждено сбыться.

И вот наконец путники на Аппиевой площади, что в 70 километрах от Рима. Когда они пробираются через толпу народа, заполнившего главную дорогу, седовласого стареца, закованного в цепи вместе с другими преступниками, весьма свирепого вида, многие презрительно разглядывают и грубо высмеивают.

Внезапно слышится радостный возглас: из толпы выбегает человек и бросается на шею узнику, обнимая его со слезами радости на глазах, как сын обнимает отца после долгой разлуки. Эта сцена повторяется вновь и вновь, по мере того как зоркие и любящие глаза многих последователей Христа узнают в узнике, закованном в цепи, того, кто произносил слова жизни в Коринфе, Филиппах, Ефесе.

Участливые ученики с радостью окружают своего духовного отца, все останавливаются. Воины досадуют из-за промедления, но не осмеливаются прервать радостную встречу, потому что тоже научились уважать этого узника. Его изможденное, страдальческое лицо отражает образ Христа, и это очевидно ученикам. Они уверяют Павла, что не забыли его и не перестали любить, что они обязаны ему радостной надеждой, животворящей их души и дающей им мир с Богом. В пылу своей любви они готовы нести его на плечах до городских ворот, но этого им никто не позволит.

Мало кто понимает значение слов Луки, сказавшего, что, когда Павел увидел своих братьев, он «возблагодарил Бога и ободрился». Идя рядом с плачущими, сочувствующими ему верующими, которые не стыдились его уз, апостол громко славил Бога. Рассеялись грусть и печаль, угнетавшие его. Жизнь Павла, после того как он стал христианином, представляла собой непрерывную цепь испытаний, страданий и разочарований, но в тот час он чувствовал себя сполна вознагражденным. Его сердце возрадовалось, и он более уверенно и твердо зашагал по направлению к столице. Он не жаловался на прошлое и не боялся будущего. Он знал, что его ожидали узы и страдания; но знал он и то, что его дело – избавлять души от куда более страшного рабства и радовался тому, что страдает за Христа.

В Риме сотник Юлий сдал узников начальнику императорской стражи. Его хорошие отзывы о Павле, а также письмо Феста привели к тому, что военачальник благосклонно принял апостола и, вместо того чтобы заключить его в темницу, позволил ему жить в частном доме. Хотя Павел был по-прежнему прикован цепью к воину, он мог свободно принимать друзей и трудиться для дела Божьего.

Многим из иудеев, которых несколько лет назад изгнали из Рима, позволили вернуться, и теперь их было там достаточно. Павел решил в первую очередь рассказать этим иудеям о себе и о своем деле, прежде чем враги получат возможность настроить их против него. Поэтому через три дня после прихода в Рим он созвал их руководителей и просто, откровенно поведал им, почему его привезли в Рим в качестве узника.

«Мужи братья! – сказал он. – Не сделав ничего против народа или отеческих обычаев, я в узах из Иерусалима предан в руки Римлян; они, судивши меня, хотели освободить, потому что нет во мне никакой вины, достойной смерти; но так как Иудеи противоречили, то я принужден был потребовать суда у кесаря, впрочем не с тем, чтобы обвинить в чем-либо мой народ; по этой причине я и призвал вас, чтобы увидеться и поговорить с вами, ибо за надежду Израилеву обложен я этими узами».

Он ни словом не обмолвился о том, какое злословие претерпел от иудеев, о многочисленных заговорах иудеев, намеревавшихся убить его. Он говорил осторожно и доброжелательно. Он не стремился обратить на себя внимание или вызвать сочувствие, но хотел защитить истину и поддержать влияние Евангелия.

В ответ его слушатели сказали, что они не получали обвинений на него ни в письменном виде, ни от приходящих братьев. Они также выразили желание узнать о причинах его веры в Христа. «Известно нам, – сказали они, – что об этом учении везде спорят».

Поскольку они сами этого пожелали, Павел попросил их назначить день, когда он мог бы рассказать им о евангельской истине. В назначенное время многие пришли к нему, и «он от утра до вечера излагал им учение о Царствии Божием, приводя свидетельства и удостоверяя их об Иисусе из закона Моисеева и пророков». Он рассказал о своих личных опытах и привел доказательства из Писаний Ветхого Завета, причем сделал это просто, искренно и убедительно.

Апостол засвидетельствовал, что религия заключается не в обрядах и церемониях, не в теориях и символах веры. Если бы это было так, плотский человек мог бы постичь ее путем изучения, подобно тому, как он познает материальный мир. Павел учил, что религия – это реальная, спасающая сила, Божественный принцип, личный опыт возрождения под влиянием преобразующей благодати Божьей. Он напомнил слова Моисея, указывавшего Израилю на Христа как на Пророка, Которого они должны будут слушать; он показал им, что все пророки свидетельствовали о Нем как об Избавителе от греха, посланном Богом, как о невинном Агнце, берущем на Себя грехи виновных. Он не осудил их за соблюдение обрядов и внешних форм, но подчеркнул, что, ревностно отстаивая обрядовое служение, они отвергают Того, на Кого прообразно указывают все эти обряды.

Павел рассказал им о том, что, будучи необращенным, он знал Христа не на личном опыте, а лишь умозрительно. Он имел те же понятия о грядущем Мессии, как и все остальные. Он отвергал Иисуса из Назарета как мошенника, не оправдавшего его ожиданий. Но теперь, после обращения, представления Павла о Христе и Его миссии были гораздо более возвышенными и духовными. Апостол заявил, что он не проповедует им Христа во плоти. Ирод видел Христа, когда Тот жил на земле; первосвященник Анна видел Его; с Ним встречались Пилат, священники и начальники; Его знали римские воины. Но они не смотрели на Него глазами веры; они не видели в Нем прославленного Спасителя. Важнее было принять Христа верой и иметь о Нем духовное знание, нежели лично познакомиться с Ним во время Его пребывания на земле. Нынешнее общение Павла с Христом было более близким и продолжительным, чем обычное земное общение между людьми.

Поскольку Павел говорил о том, что он знал, и свидетельствовал о том, что видел, называя Иисуса из Назарета надеждой Израиля, он сумел убедить тех, кто искренно искал истину. По крайней мере, на некоторых его слова произвели неизгладимое впечатление. Но другие упорно отказывались принять ясное свидетельство Писаний, несмотря на то, что его привел человек, особо просвещенный Духом Святым. Они не могли опровергнуть его доводы, но и не пожелали принять их.

Со времени прибытия Павла в Рим прошло много месяцев, прежде чем явились иудеи из Иерусалима и представили свои обвинения против узника. Они не смогли осуществить свой замысел; и теперь, когда Павел должен был предстать перед высшим судом Римской империи, не желали рисковать. Лисий, Феликс, Фест и Агриппа заявили о том, что считают Павла невиновным. Его враги могли рассчитывать на успех лишь в том случае, если бы им удалось интригами склонить императора на свою сторону. Промедление было им на руку, поскольку у них появлялось время для продумывания и выполнения своих планов; поэтому они выжидали удобного момента, чтобы выдвинуть обвинения против апостола.

По провидению Божьему эта задержка привела к дальнейшему распространению Евангелия. Благодаря доброжелательности тюремного начальства Павел жил в весьма удобном доме, где он свободно встречался с друзьями и ежедневно проповедовал истину всем, кто приходил послушать его. Таким образом он трудился еще два года, «проповедуя Царствие Божие и уча о Господе Иисусе Христе со всяким дерзновением невозбранно».

Он не забывал церкви, созданные им во многих областях. Понимая, что новообращенных подстерегают многочисленные опасности, апостол старался по мере возможности удовлетворить их нужды, посылая письма, в которых давал предостережения и практические наставления. Он посылал посвященных работников из Рима трудиться не только в этих церквах, но и в тех, которые сам не посещал. Они же как мудрые пастыри укрепляли дело, удачно начатое Павлом; а апостол благодаря постоянной переписке с ними получал сведения о жизни церквей и об опасностях, которые им встречались. Это давало ему возможность мудро руководить всей деятельностью церквей.

Таким образом, будучи лишен возможности активно трудиться, Павел оказывал более сильное и продолжительное влияние на церковь, чем в те годы, когда он путешествовал и сам посещал христианские общины. Как узник Господа, он вызывал больше симпатий у своих братьев; и его слова о Христе, написанные под арестом, привлекали большее внимание и внушали большее уважение, чем в то время, когда он непосредственно общался с людьми. До тех пор, пока Павел был с ними, верующие не понимали, какое тяжелое бремя он нес за них. Они не хотели брать на себя ответственность и взваливать на себя бремена, оправдываясь тем, что не имеют Павловой мудрости, тактичности и неиссякаемой энергии; но теперь, вынужденные в своей неопытности усваивать уроки, которыми прежде пренебрегали, они ценили предостережения, советы и наставления апостола больше, чем его непосредственный труд среди них. А узнав о его мужестве и верности во время продолжительного тюремного заключения, они преисполнились большого усердия в деле Божьем.

Среди помощников Павла в Риме были многие прежние его спутники и соработники. Лука, «врач возлюбленный», который сопровождал его по пути в Иерусалим, поддерживал Павла во время двухгодичного заключения в Кесарии и разделил с ним опасности путешествия в Рим, по-прежнему был рядом. Тимофей также служил ему. Тихик, «возлюбленный брат и верный служитель и сотрудник в Господе», не оставил апостола, проявив благородство характера. С ним были также Димас и Марк. А Аристарх и Епафрас находились в заключении вместе с Павлом (см.Кол. 4:7—14).

Христианские опыты Марка значительно углубились по сравнению с первыми годами после его обращения. Вдумчиво изучая жизнь и смерть Христа, он получил более ясное представление о миссии Спасителя, Его трудах и борьбе. Раны на руках и ногах Христа открыли ему самоотречение Господа в Его служении людям, которое побуждало Его прилагать все силы для спасения заблудших и погибающих, и Марк пожелал идти за своим Учителем по пути самопожертвования. Теперь, разделив участь Павла-узника, он лучше, чем когда-либо, понял, что приобрести Христа – значит получить неоценимую прибыль, а приобрести мир – значит потерять все и, главное, душу свою, ради искупления которой была пролита кровь Христа. В суровых испытаниях, среди враждебного окружения Марк оставался твердым и мудрым помощником апостола, которого тот особенно любил.

Димас, некоторое время проявлявший стойкость, впоследствии оставил дело Христа. Говоря об этом, Павел писал: «Димас оставил меня, возлюбив нынешний век» (2 Тим. 4:10). Димас променял все возвышенные и благородные устремления на материальную выгоду. Какой опрометчивый шаг! Владея лишь земным богатством или почестями, Димас оставался беден, сколько бы он ни хвалился своим именем, тогда как Марк, избрав страдания ради Христа, обладал вечным сокровищем и считался на Небе наследником Божьим и сонаследником Его Сына.

Среди тех, кто отдал свое сердце Богу благодаря трудам Павла в Риме, был Онисим, раб-язычник, который обокрал своего хозяина Филимона – верующего христианина из города Колоссы – и сбежал в Рим. По доброте сердца Павел старался облегчить горе и нищенское существование этого жалкого беглеца, а затем попытался осветить его помраченный рассудок светом истины. Онисим слушал слова жизни, исповедал свои грехи и был обращен в христианскую веру.

Онисим полюбился Павлу своей набожностью и искренностью, своей ревностью на евангельском поприще. Он нежно заботился о престарелом апостоле, стремясь по мере сил облегчить его жизнь. Павел видел в нем качества, способные сделать его полезным работником в миссионерском служении, и посоветовал ему без промедления возвратиться к Филимону, попросить у него прощения и начать новую жизнь. Апостол обещал возместить ту сумму, которую Онисим украл у Филимона. Собираясь отправить Тихика с письмами к различным церквам Малой Азии, он послал с ним Онисима. Прийти к своему хозяину, которому он причинил зло, и сдаться на его милость было суровым испытанием для раба, но Онисим был воистину обращенным человеком и не уклонился от исполнения своего долга.

Павел отправил с Онисимом письмо Филимону, в котором с обычной своей тактичностью и добротой просил за раскаявшегося раба и высказал желание воспользоваться в будущем его услугами. Письмо начиналось с теплого приветствия Филимону – Другу и соработнику:

«Благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа. Благодарю Бога моего, всегда вспоминая о тебе в молитвах моих, слыша о твоей любви и вере, которую имеешь к Господу Иисусу и ко всем святым, дабы общение веры твоей оказалось деятельным в познании всякого у вас добра во Христе Иисусе». Апостол напомнил Филимону, что все его добрые намерения и черты характера являются результатом действия благодати Христовой – она одна сделала его не похожим на развратников и грешников. Та же самая благодать превратила закоренелого преступника в дитя Божье и умелого работника на ниве евангельской.

Павел мог бы потребовать от Филимона исполнить свой христианский долг, но он предпочел умолять его: «Я, Павел старец, а теперь и узник Иисуса Христа, прошу тебя о сыне моем Онисиме, которого родил я в узах моих: он был некогда негоден для тебя, а теперь годен тебе и мне».

Апостол просил Филимона, ввиду обращения Онисима, принять покаявшегося раба, как родного сына, проявив к нему такую любовь, чтобы он захотел остаться с бывшим хозяином, – уже не как раб, но как брат возлюбленный. Он выразил желание, чтобы Онисим послужил ему в узах, как поступил бы и сам Филимон. Вместе с тем он не хотел пользоваться услугами Онисима до тех пор, пока Филимон по доброй воле не отпустит на свободу своего беглого раба.

Апостол хорошо знал, как сурово господа обращались со своими рабами. Он также знал, что Филимон был сильно разгневан на провинившегося. Он попытался написать в таком тоне, чтобы пробудить в нем самые глубокие и нежные христианские чувства. Обращение Онисима сделало его братом по вере, и любое наказание этого новообращенного Павел счел бы наказанием себе.

Павел добровольно предложил взять на себя долг Онисима, чтобы виновный был пощажен и снова обрел доброе имя. «Если ты имеешь общение со мною, – писал он Филимону, – то прими его, как меня. Если же он чем обидел тебя, или должен, считай это на мне. Я Павел написал моею рукою: я заплачу».

Какая точная иллюстрация любви Христа к кающемуся грешнику! Раб, ограбивший своего хозяина, не мог возместить ему убытки. Грешник, лишивший Господа многих лет служения, не в состоянии погасить свой долг. Иисус встает между грешником и Богом, говоря – Я заплачу, пощади грешника, Я пострадаю вместо него.

Предложив взять на себя долг Онисима, Павел напомнил Филимону, скольким тот сам ему обязан. Он был обязан ему своей верой, поскольку Бог сделал Павла орудием его обращения. Затем он нежно и серьезно попросил Филимона, чтобы тот успокоил его дух, радушно приняв Онисима, как прежде всегда принимал святых. «Надеясь на послушание твое, – добавил апостол, – я написал к тебе, зная, что ты сделаешь и более, нежели говорю».

Письмо Павла к Филимону показывает, как Евангелие меняло отношения между господином и рабом. В Римской империи рабовладение было нормой жизни, и в большинстве церквей, в которых трудился Павел, имелись и господа, и рабы. В городах, где рабов было гораздо больше, чем свободных граждан, действовали крайне суровые законы, удерживавшие рабов в подчинении. Богатый римлянин часто имел несколько сотен рабов разного звания, разной национальности и достоинства. Обладая безграничной властью над телами и душами этих беспомощных существ, он распоряжался ими как ему заблагорассудится. Если кто-либо из рабов в отместку или пытаясь защититься, осмеливался поднять руку на своего владельца, вся его семья могла быть безжалостно уничтожена. Малейшая провинность или небрежность часто наказывалась самым жестоким образом.

Некоторые господа, отличавшиеся большей гуманностью, проявляли снисходительность к своим рабам, но подавляющее большинство богатых и знатных, безудержно предававшиеся своим страстям, потворствовавшие своим прихотям и извращенному вкусу, делали рабов несчастными жертвами собственных капризов и тирании. Вся рабовладельческая система безнадежно деградировала.

Апостол не ставил перед собой задачу ниспровергать установленный порядок в обществе. Это помешало бы распространению Евангелия. Но он проповедовал принципы, которые подрывали самую основу рабовладения, и будь они претворены в жизнь, рабовладельческой системе пришел бы конец. «Где Дух Господень, там свобода», – писал он (2 Кор. 3:17). Обращенный раб становился членом тела Христова; все должны были его любить и обращаться с ним, как с братом, потому что он становился наследником благословений Божьих и преимуществ Евангелия наравне со своим господином. С другой стороны, рабы должны были выполнять свои обязанности «не с видимою (только) услужливостью, как человекоугодники, но как рабы Христовы, исполняя волю Божию от души» (Еф. 6:6).

Таким образом, христианство сближает господина и раба, царя и подданного, служителя Евангелия и падшего грешника, который получает во Христе очищение от грехов. Они омыты одной Кровью, оживотворены одним Духом; они становятся одно во Христе Иисусе.