Текст книги "Осколки прошлого (СИ)"
Автор книги: Елена Елина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
– Привет, – телефонный звонок раздался в начале девятого вечера. В Лешкином голосе сквозила усталость. – Прости меня, Маш. Я пришел домой, а родители там. Я начал собирать вещи, а они за мной в мою комнату. Мы ругались и разговаривали весь день. Мама пообещала, что будет уважать мой выбор и относиться к тебе соответственно, пусть и не начнет испытывать к тебе симпатию. В-общем, сегодня мы не увидимся, я выжат как лимон. Скажи, что твой папа узнал.
– Погоди минутку, – я заглянула в гостиную и вопросительно посмотрела на отца.
– Я договорился, он может заменить нашего ушедшего в отпуск курьера. Если согласен – завтра в девять на проходной.
– Если ты всё еще этого хочешь, папа ждет тебя завтра в девять на проходной, – повторила я в трубку.
– Да, я приду.
Мы помолчали несколько минут, не в силах расстаться.
– Можно я с тобой? – я первая прервала эту паузу.
– Конечно! – Лешка ощутимо обрадовался. – До завтра! Я люблю тебя!
– И я тебя.
Без пяти минут девять мы с папой подходили к назначенному месту. Алексей уже был там. Быстренько поцеловав меня, скрылся вслед за папой в проходной. А вернувшись примерно через час, сиял словно начищенный чайник.
– Мне выдали проездной и первое задание, – он помахал перед моим носом каким-то пакетом. – Работаю с 9 до 14, бывает от двух до десяти поездок.
– Можно я с тобой? Проездной у меня есть!
– Может дома посидишь? Зачем тебе мотаться со мной по городу? – он скептически смотрел на меня.
– Не. Я хочу с тобой.
Нам повезло, и в этот день было всего три поездки. А вот в среду, мы мотались без передышки все рабочее время. Так что когда пришли ко мне домой, и, пообедав, завалились на диван, оба провалились в сон, даже этого не заметив. Потом, втянувшись, уже перестали так уставать. Так и прошли оставшиеся две недели Лешкиных каникул – до двух мы работали, а потом, если позволяла погода ехали на озеро, а если нет – сидели у меня дома, расставаясь только на ночь.
К нему, по молчаливому согласию, мы не заходили. А если случайно на улице встречали Людмилу Александровну, она сухо нам кивала и шла дальше. Это шаткое перемирие так и продержалось до конца каникул.
Когда снова пришло время его отъезда, я уже не плакала на вокзале, видимо привыкнув к чувству щемящей тоски. У поезда Людмила Александровна кидала на меня неприязненные взгляды, но ничего не говорила. А когда последний вагон скрылся из виду, разошлись в разные стороны.
Еще через две недели закончились и мои каникулы.
Первое сентября встретило меня сияющей улыбкой Михаила и огромным букетом цветов. Когда он, вручая мне букет, смущенно признавался, что скучал по мне, мне даже стало неудобно, поскольку я, за всеми переживаниями, так и не вспомнила о нем ни разу. Он с робкой улыбкой смотрел мне в глаза, а я жалела, что это не мой Алексей встречает меня с цветами.
Я снова с головой окунулась в учебу. Как всегда, письма, отправленные на мой домашний адрес, до меня не дошли. Из первого полученного мной в общаге Лешкиного письма я с удивлением узнала, что и до него он уже отправил мне не менее трех штук.
Как и в прошлом году, Алексей получил увольнительную в ближайшие к своему дню рождения выходные. Меня даже посетило некоторое чувство дежавю – он снова встретил меня на вокзале, мы оставили мои вещи, часик посидели с его родственниками, а потом отправились праздновать с друзьями и на дискотеку. А после я снова сидела в автобусе, цепляясь взглядом за его застывшую фигуру. И снова следующая встреча маячила перед нами только зимой, в лучшем случае на новый год. 'По нам уже календарь сверять можно', – грустно думалось мне. И всё же в этот момент я верила, что мы сможем пройти через это испытание. Учеба, письма, поездки домой на выходные, всё то же молчаливое внимание Михаила – жизнь катилась по накатанной колее.
В последнем предновогоднем письме, Алексей написал, что его шанс попасть домой на новогоднюю ночь почти 100%. И пока он еще билет не купил, но рассчитывает приехать Тридцать первого декабря или на десяти или двенадцати часовом поезде. Я, отправляя ответ, твердо пообещала приехать на вокзал к первому названному. Так что, успешно сдав зачетную сессию в радостном ожидании встречи, тридцатого вечером приехала домой. Планы на Новогоднюю ночь мы решили придумать после встречи на вокзале.
Глава 12
Утро Тридцать первого началось для меня в страшной суматохе – я проспала. То ли так устала за учебу и зачеты, то ли просто забыла включить будильник, но проснулась когда стрелки часов показывали половину десятого. Лихорадочно собравшись, и буркнув что-то в ответ на вопрос мамы о завтраке, умчалась на вокзал. Ну конечно, я опоздала, попав туда лишь к половине одиннадцатого. Но это не сильно меня волновало, я была уверена – Алексей дождется меня, зная, что я обязательно приеду. Но ни на перроне, ни внутри здания вокзала его не оказалось. Но и это не сильно меня расстроило – значит, он приедет на следующем. Купив в киоске какой-то журнальчик, устроилась в зале ожидания. К моему удивлению, когда объявили прибытие следующего поезда, родители Алексея на перроне не появились. Напрасно проискав среди приехавших знакомую фигуру, и встретив всех приехавших пассажиров, уехала домой. Мне не хотелось мириться с мыслью, что и эту Новогоднюю ночь мы проведем отдельно. Я все еще лелеяла надежду, что он приедет вечером. Вернувшись домой, набрала знакомый номер, надеясь, что не Людмила Александровна возьмет трубку. После летних трений она не стала ко мне относиться лучше, но хотя бы перестала явно выказывать свою враждебность. Даже кивала мне при случайных встречах. Мне повезло – в трубке раздался мужской голос.
– Слушаю. – С Игорем Ивановичем мне всегда было проще общаться.
– Здравствуйте, это Маша. А Леша вечером приедет?
– Здравствуй Маша, – его голос прозвучал с некоторой заминкой. – Он уже приехал на десяти часовом поезде.
– Я могу с ним поговорить? – Странно. Наверное, он не получил моего письма и не увидев меня на вокзале отправился домой. Но почему тогда не позвонил? Мама всё время была дома и обязательно сказала бы мне о звонке.
– Извини, Маша, он уехал куда-то с Мариной.
С Мариной?!! Я удивилась, мысленно поаплодировав Людмиле Александровне – наверняка это она куда-то их отправила.
– Спасибо, я перезвоню позже. – Просить Игоря Ивановича, чтобы он передал Алексею мою просьбу перезвонить, я не решилась.
Мы с родителями пообедали, я помогла маме с готовкой, родители уходили праздновать к друзьям, но каждый приносил что-то на стол. Около пяти я снова позвонила, но получила тот же вежливый ответ. Тревога заплескалась где-то в глубине души, но я усиленно гнала её прочь. Около девяти я опять набирала тот же номер.
– Он с Мариной ушел на дискотеку. – Людмила Александровна не скрывала ехидства и довольства. Я же в недоумении сползла по стенке. Он. С Мариной. На. Дискотеке. А мне. Даже. Не позвонил!
Дрожащими руками я позвонила Ире. Коротко обрисовала ситуацию.
– Собирайся. Через пятнадцать минут мы с Пашей за тобой зайдем, – долго она не раздумывала. – Пойдем и всё узнаем.
Я собиралась, стараясь не думать, что же происходит. И через полчаса мы входили в двери ДК. Люди в праздничных одеждах весело переговаривались, улыбались, радовались предстоящему празднеству.
Нам 'повезло' и в танцзал мы входили под медленную композицию. Я сразу их увидела. Танцующими. Алексей обнимал Марину, плотно прижимая к себе. Он что-то шептал ей на ухо, иногда касаясь волос губами, целуя то в висок, то в щеку, ласково поглаживая спину и шею. Если бы я не стояла здесь, решила бы что это мы там танцуем. Сердце пустилось бешеным галопом. Он не может её так обнимать! Я решительно подошла к ним и буквально оторвала друг от друга, заглянув в его глаза.
– Ну и как это понимать? Мне даже не позвонил и я нахожу тебя здесь с этой? – я презрительно взглянула на Марину, и снова поймав его взгляд.
– А, Маша, привет, – он равнодушно скользнул по мне, и снова уставился на Марину.
Отодвинув меня в сторону, опять притянул её к себе. На меня словно ушат ледяной воды вылили.
– Леша, я не понимаю! – мне пришлось почти кричать, что бы заглушить музыку. – Выйдем – поговорим!
– Нам не о чем говорить, – Алексей склонился к моему уху. – Я давно люблю Марину. И на зимних каникулах мы поженимся.
Он отвернулся от меня, словно от пустого места, снова приклеившись к ней.
– А как же я? Я тебя люблю!
Слезы застилали глаза, я не понимала, почему так. Когда он успел? Его предновогоднее письмо пришло меньше 5 дней назад, и в нем он ехал встречать Новый год ко мне. Оно было таким же, как всегда: Алексей писал как скучает, как ждет этой встречи, строя планы на эту ночь и потом на каникулы.
Услышав мои слова, он повернул голову в мою сторону. В его глазах на какую-то долю секунды мелькнуло что-то... любовь? Но тут же исчезло, сменяясь равнодушием. Взгляд вернулся к Марине, зажигаясь радостью. Раньше таким взглядом он смотрел только на меня. Уже не стараясь сдерживать слезы, я вылетела из зала и пошла одеваться в гардероб. И не видела, как сначала Ира кричала что-то Алексею, а он лишь пожимал плечами, а потом Павел, ничего не говоря, молча подошел и ударил когда-то лучшего друга. Я не помню, как одевалась, и как друзья проводили меня до дома. Они хотели остаться со мной, но я не позволила. Зачем портить новогоднюю ночь еще и им.
Родители уже ушли, так что моей компанией в эту новогоднюю ночь стали одиночество и диван в моей комнате, где я и свернулась калачиком. Я уже даже не плакала – сердце, да как и всё тело, словно покрылось ледяной коркой не желая ничего чувствовать. Мысли перескакивали с одного на другое, крутясь вокруг одного вопроса – как? Как он так быстро разлюбил меня... Как сошелся с ней... Да еще и эти его слова о свадьбе... Мы встречались почти два года и то в наших планах она фигурировала не раньше, чем после четвертого курса. А тут, какие-то десять дней и вот. Думать о том, что он обманывал меня в письмах, не хотелось. Нет, даже мысли такой я не могла допустить. И тут меня озарило – Маринка беременна! Видимо, уж не знаю где и как, они пересеклись. Хотя Алексей говорил, что не ходит в увольнительные, объясняя, что ему нечего делать 'на свободе' без меня. Значит, когда-то он вышел, она его нашла и соблазнила. И теперь ему приходится жениться. Но и эта версия не объясняла, почему Алексей ничего мне не объясняя, так себя повел. И этот его радостный любящий взгляд, так знакомый мне... Перед глазами снова и снова появлялась картинка, где он обнимает её. Уснуть я так и не смогла.
Утром, мне пришлось рассказать о случившемся маме. Она никак не стала это комментировать, и я была ей благодарна за это. Выслушав меня, просто обняла. Мне было это нужно. И хотя первый экзамен у меня был только шестого числа, первого после обеда я уехала в общагу. Мысли с трудом фокусировались на знаниях, снова и снова возвращаясь к Лешке. Пожалуй, до этого момента я не понимала насколько сильны были мои чувства. Да я скучала, мне нравились его поцелуи, прикосновения, когда мы были рядом – я была счастлива. А теперь словно пропала частичка моей души. Она больше не была целой и болела незаживающей раной. Сердце заледенело и не хотело ничего чувствовать.
Глава 13
Как мне удалось не завалить ни одного экзамена – не понятно до сих пор. Поехать домой на каникулы я не решилась – просто не знала, как ходить по одному городу с ним. И с ней. И с их счастливой семьей. По негласному уговору, тема Алексея стала для меня закрытой – и Ира, и родители, да и все остальные перестали её поднимать в наших разговорах. Каникулы я провела в студенческом лагере. Каталась на лыжах и коньках. Каким-то непостижимым для меня образом туда же попал и Михаил. Его молчаливая поддержка очень помогла мне в то время. Ни о чем не спрашивая, просто был рядом, отдавая себя, не требуя ничего взамен. Он стал глотком свежего воздуха, которого мне так не хватало. Именно благодаря ему я вошла в новый семестр почти живым человеком. Сердце все так же ощущалось куском льда, но хотя бы давало спать. Я регулярно звонила домой, и эти разговоры все заканчивались одинаково.
– Ты опять не приедешь, – скорее утвердительно, чем вопросительно говорила мама.
– Прости, мам... – перед глазами сразу вставало довольное лицо Людмилы Александровны, каким оно бы стало, если бы мы встретились. Мы даже с Ирой как-то отдалились друг от друга.
В начале апреля мне вдруг пришло письмо от Алексея. Я смотрела на конверт, подписанный таким знакомым почерком, и не знала что думать. Что он хочет этим сказать? Объяснить почему так всё сложилось? Или снова уколоть меня, рассказав, как они счастливы? Я так и не решилась открыть конверт. Вложила его в новый и отправила обратно.
Первый раз приехать домой я смогла в середине апреля. И мне повезло не встретить никого знакомых. Но все равно, дома воспоминания навалились на меня. Даже в своей комнате мне виделось прошлое – как мы сидели здесь, разговаривали, целовались. И прошедшие месяцы не смогли растопить тот кусок льда, что образовался в моем сердце.
Второе письмо пришло как раз в день моего рождения. Судя по плотности конверта, это была открытка. Я с горечью вспоминала, как в прошлом году огорчалась её отсутствию. И как радовалась живому сюрпризу. Михаил, с начала года взявший привычку встречать и провожать меня каждый день на учебу и домой, сначала с удивлением смотрел, как я кручу в руках бумажный прямоугольник, но не вскрываю его. Наверное, и без слов всё было понятно по моему лицу. Он просто забрал у меня его из рук, и как я позже узнала, сам отправил обратно. А вечером был поход в клуб по поводу моего дня рождения. Мы собрались там с одногруппниками, Ира тоже приехала с Павлом, ну и Михаил, куда же без него. Это он занял нам столик и всячески пытался меня развеселить. Я же, в этот вечер, отпустила все тормоза. Мне, редко употреблявшей спиртное, хватило буквально пары бокалов мартини, чтобы кровь забурлила в венах. Я отрывалась на танцполе, пытаясь избавиться от скопившегося негатива. А Михаил помогал мне в этом, обнимая, прижимаясь, и кажется, целуя. Я плохо помню тот вечер, алкоголь туманил голову, убирая все мысли.
Проснулась я от того, что мне было невыносимо жарко. Новое утро встретило меня туманом в голове и сухостью во рту. Я открыла глаза, и стало ясно, что вокруг точно не моя комната в общаге. Оглядевшись, поняла что, точнее кто был причиной жара, окружившего меня. Я лежала на руке у Михаила, тесно к нему прижавшись, а он полубоком обнимал меня, еще и закинув на меня ногу. Одежды на мне не было. Совсем. Пришлось напрячь извилины, вспоминая, как я тут оказалась. Судя по всему – мы у него дома. Как мне было известно, парень жил один, в квартире, оставленной ему бабушкой. Воспоминания приходили урывками – клуб, поцелуи, такси, квартира. Дорожка из одежды на полу подтверждала эти кадры. Я пошевелилась, пытаясь отодвинуться. Похоже, что и на нем ничего не одето. Ночь вспоминалась совсем плохо, но тело приятно ныло, значит всё прошло не так уж плохо. Мои попытки вырваться разбудили и Михаила. Он открыл глаза и с довольной улыбкой посмотрел на меня. Приподнялся на локте и чмокнул меня в губы.
– Привет, – его глаза просто лучились счастьем.
– Миш..., – я смутилась, – между нами что-то было? Как я тут оказалась?
Его улыбка поблекла, а во взгляде появилась тревога.
– Ты не помнишь? – он пресек мои попытки отодвинуться, еще теснее прижимая меня к себе. – Ты сказала, что хочешь, чтобы я любил тебя.
Перед глазами появилась картинка – где-то в середине вечера, спиртное 'сорвало краны'. Насмотревшись на обнимающиеся парочки, мне стало невыносимо грустно. Я присела за столик, пытаясь скрыть навернувшиеся слезы. А Михаил оказался рядом.
– Что во мне не так? Я не заслуживаю быть любимой? – конечно, это не был вопрос конкретно к нему.
Но вместо ответа он подхватил меня на руки и закружил по залу, целуя.
– Ты самая лучшая и я люблю тебя. И буду любить, пока ты мне позволишь.
И я отогревалась в его руках, плавилась от его губ. Слезы и грусть отступили, освобождая место для чего-то большего. Я вспомнила, как просила увести меня туда, где будем только мы двое. Да, не так и не с тем я хотела впервые познать радость телесной любви, с трудом вспоминая, как же это было.
– Я влюбился в тебя с первого взгляда, еще на вступительных экзаменах. Мы сидели рядом, но ты, конечно, этого не помнишь, – с ноткой грусти начал Михаил. – Ты не замечала парней вокруг себя, и я завидовал тому, кто был причиной этого. Ты принимала меня рядом с собой, и я был рад даже этому. А вчера ты сделала меня самым счастливым человеком на земле. Я тебя люблю и хочу быть с тобой. Я прошу тебя, дай нам шанс. Моей любви хватит на нас обоих.
В его глазах читалось всё то, о чем он говорил и даже больше – желание, надежда, боязнь отказа. Я прислушалась к себе – не приятных ощущений не было, негатива к Михаилу тоже не чувствовалось. А любовь в его глазах приятно согревала. Даже если у нас ничего не выйдет – льду в моем сердце не будет больно. И тогда я решилась.
– Напомни-ка мне, что было ночью, – скользнув рукой под волосы на затылке, притянула его голову к себе для поцелуя.
Затопившая его радость буквально физически повисла в воздухе, заворачивая и меня в кокон его эмоций. Он жадно целовал мои губы, шею, тело. Казалось, нет ни одного участка кожи, которого не коснулись бы его умелые руки или губы. Сдерживая себя, все отдавал мне. А я, словно губка, всё это впитывала. Мне это было просто необходимо. Когда он скользнул в меня, я чуть напряглась, но видно самое сложное уже было прошедшей ночью. Михаил остановился, вглядываясь в мои глаза. Чуть улыбнулась краешком губ, показывая, что всё хорошо. Он задвигался, задавая темп, а мое тело довольно ему подчинилось. Ноги сами собой обвили его за талию, обеспечивая лучший доступ. Неожиданная мысль заставила меня упереться в его грудь ладошками, останавливая почти на пике.
– Защита, – простонала я ему в губы.
– Черт, – между бровями появилась складка, – минутку.
Потянувшись к прикроватной тумбочке, нашел в ящике квадратик из фольги. На какое-то время, ему пришлось выйти из меня. Тело жаждало продолжения, и когда, натянув защиту, он продолжил начатое, я довольно застонала. Михаил оказался хорошим любовником и его умелые действия вознесли меня на вершину, заставив мир вокруг расцветиться яркими красками. А спустя несколько резких движений ко мне присоединился и он, взрываясь, выдыхая моё имя. Его тело, до этого казавшееся невесомым, обрело вес. Поняв это, парень попытался отодвинуться, но мне была приятна эта тяжесть, и мои ноги и руки лишь крепче прижали его. Тогда он, опираясь на локти, лениво покрывал моё лицо легкими поцелуями.
– Спасибо, – шептал в промежутки, – Я. Тебя. Люблю.
А чуть позже его желудок громким урчанием вызвал улыбки. Отпустив, я наблюдала, как ничуть не стесняясь, Михаил поднялся с кровати, нашел хлопковые свободные домашние штаны, натянул их прямо на голое тело. Смущенно подтянула вверх простынь, словно еще было что скрывать.
– В душ? – и дождавшись моего утвердительного кивка, достал для меня полотенце.
Уже в ванной я поняла, что забыла взять свою одежду. Выходить в одном полотенце не хотелось, так что найденный мужской халат пришелся как раз кстати.
– Тебе идет, – усмехнулся Михаил, когда я появилась на пороге кухни. Застыв у двери, оценивающе прошлась по его обнаженному до пояса торсу. Чуть худощавый, но с хорошо развитыми мышцами, те самые кубики, плоский живот. А сползшие на бедра брюки, открывали выступающие косточки и едва заметную полоску волос, убегающую под резинку. От моего взгляда, бугорок под штанами заметно увеличился.
– Я так долго тебя ждал, – словно извиняясь, пояснил парень, приглашая меня к столу.
Попивая горячий кофе и жуя бутерброд, раздумывала над сложившейся ситуацией.
– Переедешь ко мне? – до меня не сразу дошел смысл вопроса. – Хочу каждый вечер засыпать вместе с тобой и просыпаться рядом каждое утро. Хочу вместе ходить на учебу, и не хочу терять ни минуты, находясь вдали от тебя.
Я задумалась. А собственно, что мне мешает? В любой момент можно вернуться обратно. Еще два месяца, а потом летние каникулы. Их проведение пугало меня. И если мы до этого момента не разбежимся, Михаил может стать именно тем спасательным кругом, что так нужен мне. Да, это было эгоистично, но я была уверена – он не обидится. Тут я вспомнила, что остался незаданный вопрос.
– А ночью мы предохранялись?
Парень виновато опустил глаза.
– Я был так счастлив быть с тобой, что позабыл обо всем на свете, – пробормотал чуть слышно.
Угу. А мое сознание было где-то за гранью. И что теперь? Теоретически, я знала, есть таблетки которые можно принять в течении скольких-то часов после.
– Собирайся, поедем в аптеку и за вещами. – Не он один был участником произошедшего, так что обижаться не имело смысла.
– Зачем?
Наверное, его вопрос относился к аптеке, но я ответила другое.
– Ну ты же просил меня переехать? Одна я вещи не привезу.
Миша вскочил, и, обнимая меня за плечи, поцеловал в макушку.
– Спасибо! – счастье волнами исходило от него, купая в них и меня.
В аптеке оказалось, что тот препарат продают только по рецепту. Что ж, будем надеяться, что ничего не поправимого не произошло.
Под изумленными взглядами подруг я собрала вещи. Михаил ждал у общаги. Увидев выходящую с сумкой меня, он ощутимо расслабился, видимо всё еще сомневаясь в моем решении.
Глава 14
Как ни странно, мы быстро привыкли друг к другу. Совместное проживание нисколько не напрягало. И дома и в институте парень старался быть как можно ближе, обнимая, иногда просто касаясь губами макушки. Мне нравилось приходить в квартиру, в которой мне были рады, нравилось готовить для него, нравилось, как он сидит на кухне и наблюдает за мной. Ночью мы тоже знакомились друг с другом, открывая новые грани чувственности.
Михаил уговорил меня познакомится с родителями: он с моими, а я с его мамой. Отца у него не было. После уговоров и его слов о том, что ему хочется всему миру кричать, что мы вместе, я сдалась.
Знакомство с Мишиной мамой запланировали на следующие выходные, но оно состоялось немногим раньше. В среду Миша задержался в институте, так что я была одна на кухне, когда услышала, как в замке поворачивается ключ.
– Ты всё успел? – я вылетела в коридор, думая встретить Михаила.
Но вместо него в дверь вошла невысокая женщина. С минуту мы обменивались настороженными взглядами.
– Я – Тамара Петровна, мама Михаила. А ты, наверное, Маша? – незнакомка представилась первой.
– Здравствуйте, – я кивнула, – Миша не говорил, что Вы приедете.
– А он и не знал. Просто я очень любопытная, и когда сын сказал, что к нему переехала любимая девушка, три дня – это всё, на что меня хватило.
Она по-доброму улыбнулась. Я, привыкшая к не дружелюбности Людмилы Александровны, удивилась её такой реакции.
– Чаем напоишь? Я пирожки напекла.
Я засуетилась, хозяйка называется, держу гостью в дверях.
– Ой, проходите, конечно. Извините.
– Можешь называть меня тетя Тома, – Тамара Петровна, разувшись, прошла на кухню. Уверенно нашла большое блюдо, выложила на него свои гостинцы. А чайник доверила включить мне, как бы говоря этим, что это она здесь гостья. Мы быстро нашли общий язык, и когда Михаил вернулся – застал нас весело болтающими.
– А я-то думаю, что это у меня уши горят, – он радостно заулыбался, – а это мне тут 'кости моют'.
– Тебе, кому ж еще, – тетя Тома подставила сыну щеку для поцелуя. – Мой руки и присоединяйся к нам.
Поужинав, Миша присоединился к нашему чаепитию и еще с час мы пили чай уже втроем. Потом Тамара Петровна распрощалась и ушла. Я принялась мыть посуду, а Миша, проводив маму до двери, вернулся донельзя довольный.
– Ты мою маму просто очаровала. Как и меня, – он подошел ко мне сзади и обнял, зарываясь носом в волосы. – Я тебя люблю.
Он не ждал от меня отклика, зная, что я еще к не готова ответить, и давая мне время.
В следующие выходные мы поехали к моим родителям. Маму я заранее по телефону предупредила о нашем визите. Если она и удивилась, то не подала вида. За ужином все мило беседовали, папа расспрашивал парня об учебе и его дальнейших планах. Мои родители приняли Михаила, не задавая вопросов. Лишь после ужина, отведя меня в сторону, мама спросила:
– Ты знаешь, что свадьбы не было?
Не было нужды объяснять, какой свадьбы. Я равнодушно пожала плечами – не было зимой, значит, перенесли на лето. Он вычеркнул меня из своей жизни, почему же мне нельзя закрыть эту страницу и идти дальше? Я с таким трудом заперла чувства к нему на несколько замков, как и воспоминания о нем. И я всё еще училась жить без него.
– Я с Мишей. – Этих слов маме оказалось достаточно, и больше эту тему мы не поднимали.
Так что с родителями у Михаила проблем не возникло. Собственно, другого я и не ожидала. А папа, узнав, что его растила одна мама, вообще проникся к нему ярой симпатией. У них сразу нашлись общие темы. И провожая нас на вокзале, родители настойчиво приглашали приехать к ним снова.
Меньше чем через три недели началась сессия. Сначала зачеты, потом и экзамены. Легкую тошноту по утрам я списала на волнение из-за экзаменов. После последнего мы решили устроить 'ночь бурной страсти' как назвал её Михаил. За зубрежкой и нервотрепкой было как-то не до плотских утех, хотя каждую ночь мы проводили в одной кровати. Но и даже просто засыпать в его объятиях было приятно. Вместе приготовив ужин, немного посидели за столом, а потом Михаил включил легкую музыку и пригласил меня на танец. И почти сразу начал целовать, одежда полетела на пол, а мы незаметно оказались на кровати. Нависая надо мной, его горячие губы начали прокладывать дорожку по шее к груди. Вдруг парень остановился.
– У тебя скоро эти дни?
Мой затуманенный желанием мозг не сразу понял смысл вопроса.
– Да. Нет. Не знаю.
Я задумалась. С моего дня рождения 'этих', как сказал Михаил, дней у меня не было. Такое бывало со мной и раньше в моменты сильных волнений. Один раз нет, на другой будут. По срокам выходило, что другой раз должен быть через пару дней.
– Дня через два-три. Почему ты спрашиваешь?
– Ну понимаешь, – он как-то немного смутился, – я где-то слышал, что перед такими днями у женщин грудь набухает и становится более чувствительной. Твоя точно набухла. Раньше в ладонь хорошо помещалась, а теперь нет.
Михаил сложил ладонь ковшиком и обхватил грудь, демонстрируя свои наблюдения. А когда чуть шершавая кожа коснулась вершинки, меня словно током дернуло. Я застонала.
– Что-то не так? – Михаил обеспокоенно посмотрел мне в глаза, отдернув руку.
– Всё даже слишком так, – я вернула его руку обратно, и, приподнявшись, потянулась за поцелуем.
Той ночью мне показалось, что не только грудь, а вся моя кожа стала более чувствительной. Даже от легкого касания тело мгновенно загоралось. Я непроизвольно выгибалась, царапалась и, кажется, кусалась, не в силах сдерживать сжигающее меня пламя. Мы выжали друг друга досуха, уснув лишь под утро, окончательно лишившись сил.
На следующий день мы уехали к моим родителям, у которых планировали пожить неделю. А потом нас ждало море. Как-то в разговоре я обмолвилась, что никогда не была там, Михаил это запомнил, и по окончанию сессии предложил туда поехать. Билеты уж были у нас в кармане, оставалось собрать вещи и сесть в поезд. Но не через два, и не через три, и даже четыре дня мои 'критические' дни не начались. Пришлось позвать маму на кухню и во всем признаться.
– Тошнит? – она серьезно посмотрела на меня. – Живот тянет? Какие-то неприятные ощущения?
Я отрицательно покачала головой. Ничего такого я за собой не наблюдала.
– Завтра к врачу пойдем. Похоже, я всё же стану бабушкой раньше чем надо. Михаилу сказала?
– Нет. Еще же ничего не ясно.
– Скажи. Прямо сейчас пойди и скажи, – мама ушла, а я еще некоторое время сидела, задумавшись и высчитывая сроки. Мы всегда предохранялись, кроме той первой ночи.
'Будь, что будет', – решила я и вернулась в свою комнату. Миша сидел на диване и листал каналы на телевизоре. Я села рядом, но не касаясь. Он обернулся, и его взгляд вмиг стал серьезным. У него всегда получалось читать меня как открытую книгу.
– Миш... – я не знала, как начать.
– Да говори уж прямо.
– Я с мамой иду завтра в женскую консультацию. У меня с моего дня рождения нет критических дней, – выпалила я одним словом.
– Я иду с вами, – он не задавал уточняющих вопросов. – А потом идем подавать заявление.
– Какое заявление? Куда? – меня удивляла его такая спокойная реакция
– Как куда? В ЗАГС. Это мой ребенок и теперь я вас точно не отпущу.
– А если нет ребенка? Может это просто сбой?
– Всё равно пойдем. Я давно хотел тебе предложить, но давал время привыкнуть ко мне. – Михаил придвинулся ко мне, обнимая, кладя мою голову на свое плечо. – Ты знаешь, я тебя люблю и твое согласие сделает меня самым счастливым. Да и мама надоела вопросом, когда же мы поженимся.
Он помолчал, давая мне подумать.
И я решила. А почему бы нет? Мы уже живем вместе, да еще и если будет ребенок. Что-то шевельнулось в душе и именно в этот миг я поняла – не если. А тем более, раз у нас будет ребенок. Рука сама легла на живот.
– А ты кого хочешь? – до этого момента мы не разговаривали о будущем, живя сегодняшним днем.
– Девочку. Чтоб на тебя была похожа, – я не видела, но по голосу чувствовала, что он улыбается, принимая мой вопрос за согласие. Впрочем, так оно и было.
И Миша действительно пошел с нами в консультацию. Сидел в очереди к врачу, держа меня за руку. Девушки помоложе завистливо поглядывали в мою сторону. Дамы постарше кривили губы в презрительной усмешке, как бы говоря – наслаждайся пока можешь. А я краснела, смущенная его присутствием.
В сам кабинет его не пустили. И когда, минут через сорок, мы вышли по его бледному виду были видны все его тревоги и волнения.
– Да? – он всматривался в мои глаза, читая ответ там: – Да!
Михаил так обрадовался, словно состояние в лотерею выиграл. Подбежав к нам, расцеловал сначала меня, а потом, в порыве чувств и маму.
– Жаль, моря я в этом году так и не увижу. Врач не разрешила. Мне еще нужно будет сдать анализы и пройти обследования, – Михаил внимательно меня выслушал, подробно все выспрашивая.
После мы поехали в ЗАГС, а мама домой.
– Я тебе обещаю, мы потом обязательно съездим. Втроем, – тепло его чувств, пронизывающее такие простые слова, вызвало слезы на глазах. А может это беременность сделала меня такой чувствительной.
– Ну не плачь, – мы остановились на ступенях, Михаил притянул меня к себе, собирая слезы губами. – Я тебя люблю.
