Текст книги "Три смычка (СИ)"

Автор книги: Елена Другая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Завтра, – сквозь сжатые зубы, едва сдерживая похотливый стон и, стараясь лишний раз не смотреть в сторону полуобнаженного юнца, сдавленно пробормотал я.

– Тогда утром я буду дома, – коротко бросил мне он и поспешно смылся к себе.

Я, соблюдая инструкции, по всем правилам выключил компьютер и, вместо того, чтобы завалиться на диван, пошел в спальню к своему бойфренду. Майкл уже улегся, плотно завернувшись в одеяло. Впрочем, с его габаритами, ему любое одеяло оказывалось мало. Вот и сейчас – из-под края торчали голени и голые пятки. Я игриво щекотнул его по волосатым ногам и резво пристроился рядом.

– Ты что? – решительно запротестовал уже было придремавший мужик. – Леон, ты сбесился? Ведь сегодня вроде даже не суббота!

– Будто вчера, когда ты, маньяк, напал на меня, и я едва сумел от тебя отбиться, была суббота! – шутливо парировал я. – Да успокойся, хватит толкаться. Я по делу, надо перешепнуться, чтобы Стася наш не услышал.

– А, ну да, – едва заслышав имя нашего юного квартиранта, муж мой тут же резко проснулся и разом присмирел. – Что случилось? Ты все сказал ему? Он съезжает?

– Все не так. В общем, я решил переспать с ним. Миха, его в армию призывают через неделю. Он настаивает, поэтому я и решился…

– Ты серьезно? – мой пораженный друг приподнялся надо мной. – Леон! В самом деле?

– Да, – нервно отрезал я. – Вот, ставлю тебя в известность.

– Черт! – возбужденно воскликнул мой друг и даже прихлопнул кулаком об ладонь. – Отлично! Господи, Леон! Как же я тебе завидую!

– Если бы кто-то меньше пил пива и следил за своим весом, то и завидовать бы не пришлось! – недовольно ответил я. – Я бы начал, а ты потом присоединился.

– Не, я в такие игры не играю, – тут же запаниковал Майкл. – Это ты у нас еще ничего, а куда уж мне… А пиво… Всего лишь пара-тройка маленьких баночек за весь вечер, а ты упрекаешь меня по этому поводу почти каждый день!

Некоторое время я молчал, судорожно сглатывая подступивший к самому горлу ком из слез, а потом уткнулся в его теплое и такое родное плечо.

– Господи, дорогой, до чего мы дошли… Прости меня. Клянусь тебе, я постараюсь что-то изменить!

– Ты не виноват в моем алкоголизме, – с горечью отозвался мой друг. – Это ты прости, что я так опустился. Тянешь меня уже столько времени! Леня, ты слишком хорош для меня. Может быть, тебе и стоит попытаться начать жизнь заново вместе со Стасом…

– Даже думать об этом не смей, – смахивая с ресниц слезу, отозвался я. – Я тебя никогда не брошу, даже если возвести в качестве икон молодые задницы всех живущих в этом мире Стасов!

– Спасибо… – растроганно заморгал Майкл, а после внезапно оживился. – Кстати, а ты подсказал ему верный способ, как откосить от армии? Тот самый, которым в прошлом году воспользовался мой племянник? Это же тогда реально сработало!

– Не сказал, – неохотно ответил я, – язык на это не поворачивается.

– Так надо будет присоветовать ему!

Я глубоко задумался об этом. И в самом деле, племянник моего друга, попав под призыв, не растерялся, воспользовался знаниями компетентных людей, все грамотно провернул и уже через три месяца был дома, да еще и получил солидную денежную компенсацию в качестве ущерба, типа нанесенного его здоровью.

– Я думаю, что Стас и сам узнает об этом способе. Этим с ним другие ребята поделятся, как только они все вместе соберутся в поезде, – еще немного подумав, осторожно предположил я.

– Ну, решай сам, родной мой. Желаю вам тогда завтра удачи! Я уверен, что ты не подведешь!

И с этими словами Майкл пылко поцеловал меня в губы, а я, обхватив его рукой за мощную шею и прижимаясь к его объемному торсу, не менее страстно ответил на этот его поцелуй.

========== 10. В три смычка. ==========

Вернувшись в свою комнату, я, весь до глубины души взволнованный тем, что должно было случиться завтра у меня со Стасом, чтобы хоть чем-то занять себя, сменил свое постельное белье на свежее. Больше заняться было нечем, и я рухнул на диван в тщетных надеждах заснуть.

Некоторое время я яростно крутился на нем, пытаясь усмирить свою разбушевавшуюся плоть, а потом все же решил удовлетворить себя сам, иначе всерьез рисковал, словно подросток, спустить все накопившиеся во мне за день эмоции на простынь прямо во время сна.

Расположившись поудобнее, я, дрожа от предвкушения близкой разрядки, привычным жестом обхватил рукой свой член. Мне уже давно для этого дела не требовалась никакая порнуха, так как образ длинноногого и изящного, полуобнаженного Стасика преследовал меня день и ночь, практически с того момента, как этот паренек появился у нас в доме.

Едва я отключился от реальности и начал разгоняться, как что-то вдруг нарушило мое интимное уединение. Я вздрогнул и неохотно разомкнул веки. На меня надвинулась какая-то тень:

– А что это ты делаешь? – раздался самый сладкий и желанный шепот, который я только мог услышать в этой жизни.

– Дрочу… – с досадой глухо отозвался я, вполне осознавая, насколько постыдным образом попался.

Мгновение – и юноша ловко нырнул ко мне под одеяло, бесцеремонно задрав его край, и тут же обвился вокруг моего тела, словно плющ, жадно обхватив со всех сторон руками и ногами. Я было содрогнулся протестующе, будто слабо сопротивляясь, а потом невольно покорился, ощутив сладость его нежного ротика на своих губах. Он тут же сам ухватился за мой член, одновременно прогибаясь в моих объятиях и возбужденно постанывая.

– Я ведь не брился, – мне только и оставалось, что слабо выдохнуть.

– Да и ладно. Ведь ты не против, что я в чулках? – прижимаясь ко мне всем телом, спросил юноша.

И в самом деле, моя ладонь скользнула по его шелковистому облаченному в тугой нейлон бедру.

– Нет, – искренне заверил я, – все отлично, не переживай. Более: скажу тебе, что сам, бывало, когда был совсем молоденький, мамкины вещи тоже надевал!

Надо сказать, что всю жизнь как актив я не был особенно силен, но только не в этот раз. У меня от всего происходящего словно голову снесло, и я уже не помнил, что творил. После весьма продолжительного и глубокого поцелуя, инициатором которого явился паренек, я решительно перевернул его на живот, поставил на четвереньки и, слегка увлажнив палец слюной, исследовал его дырочку, которая оказалась на диво узкой и тугой.

Стас, который, несомненно, тоже значительно волновался, покорно замер, стараясь не мешать моим действиям. Понимая, что в данном случае одной слюной не отделаешься, я пошарил рукой под диваном в надежде обнаружить дежурный флакончик со смазкой, который я там держал специально на тот эксклюзивный случай, когда мне внезапно удавалось склонить к сексу своего не особенно озабоченного бойфренда прямо на этом диване.

К моей великой досаде, я его не обнаружил и уже был готов взвыть на весь белый свет! Неужели придется подниматься, включать свет и ползать на карачках в поисках смазки?

– Вот, – поворачиваясь в мою сторону, шепнул мне юноша, всовывая мне в руку злосчастный флакон. – Ты ведь это ищешь? Держи, нашел на днях, когда ковер пылесосил.

Будучи не в состоянии произнести ни одного членораздельного слова, я выхватил у него пузырек и поспешно произвел все необходимые манипуляции, а потом, стараясь быть как можно более аккуратным, засадил. Стас застонал, скорее, не от боли, а, как мне показалось, от удовольствия, но соскочить даже не пытался, а, наоборот, выгнувшись в спине, вжался своими бедрами в мои и для еще большего упора вцепился пальцами в шаткую каретку дивана.

Некоторое время раздавались лишь хлюпанье наших слившихся в единое целое тел и обоюдные приглушенные постанывания.

Но меня ожидал еще один умопомрачительный сюрприз! Рядом с нами вдруг возникло еще какое-то движение. Приподняв голову, я потрясенно наблюдал медленно надвигающуюся на нас огромную фигуру. И сердце мое возликовало! Это мой Майкл не спал, он пришел к нам, сюда!

Пребывая словно во сне, я наблюдал, как мужчина приблизился к голове Стаса, приспустил до колен свои традиционные семейные трусы и широкой ладонью властно нажал юноше на затылок. В свою очередь, я энергично поддал жару с обратной стороны, и, судя по звукам, которые издавал Стасик, чем сильнее я толкался ему в зад, тем глубже наш прекрасный эльф брал у моего Майкла в рот.

Трахая Стаса, я еще и умудрился вытянуться на нем, да так, что губами дотянулся до солидного брюшка моего мужчины и чмокнул его в колыхавшийся животик. Запрокинув голову, я в упоении словил полный обожания взгляд мужчины, да еще мой медведь одобрительно потрепал меня рукой по голове! И в тот миг я осознал, что никогда еще в жизни не был таким счастливым!

Вскоре я присовокупил ко всеобщему действию свою руку, трепетно лаская ею прекрасный член парня, и все мы разом, уже не сдерживая сладострастных стонов, бурно друг в друга кончили…

Краем взгляда я заметил, что Майкл сразу же после этого с присущей его натуре скромностью удалился к себе в комнату. А сам я… сам я будто парил в райских облаках, откинувшись на спину, и пребывал в полной эйфории – словно между небом и землей.

Но от нашего молодого любовника, разумеется, не так просто было отделаться. Он беспокойно ерзал вокруг меня, обтирался как мог и продолжал призывно поскуливать.

– Не, Стась, это все, – обхватив юношу за шею, добродушно шепнул ему я и благодарно поцеловал. – Ты невероятно прекрасен… Ты для нас словно подарок свыше, и я больше уже ничего не могу… Хоть самого меня трахай…

– А что? – неожиданно приподнялся надо мной паренек и пытливо заглянул мне в глаза. – Можно? Ты не пошутил?

– Что ты имеешь в виду? – переполошился я, резко выходя из прострации.

– Ну, ты же вроде предложил тебя трахнуть! Я бы хотел…

И тут весь мир резко перевернулся вверх дном. А, вернее, это я перевернулся, даже и не понял, как оказался булками кверху, и вскоре моя древняя задница уже тряслась под неистовым напором юношеской плоти. Наступила моя очередь ловить ртом воздух и хвататься за подлокотник дивана.

Никогда в жизни я не испытывал большего блаженства, чем то, которое ощутил, находясь во власти этого молодого, голодного и такого прекрасного тела! И, когда он кончил глубоко в меня, я жадно зажался, стараясь не упустить ни капельки из той спермы, попавшей в меня таким вот чудесным образом, будто бы она могла принести мне вечную молодость…

А потом мы с ним до бесконечности спали, обнимались, целовались, и спали, и опять обнимались, и тискали друг друга, словно растворившись в неге и любви…

Окончательно очнулся я от любовных приключений уже к середине дня. Проснувшись на смятых простынях, без подушки и без одеяла, при попытке потянуться я болезненно скрючился. Треклятый остеохондроз! Как же не вовремя спину прихватило! Да, признаться, давненько я так активно не работал поясницей, как вчера! Я со стоном поднялся с постели, и тут на меня со своими восторженными поцелуями набросился Стас, чью юное личико светилось счастливой улыбкой:

– Проснулся? – ласково проворковал он, покрывая беспорядочными поцелуями мои шею и ключицы. – Пошли, уже готовы чай и бутерброды. Только скажи, тебе понравилось вчера со мной?

– Да, – в смущении отворачиваясь от него, изрек я. – Очень. Ты теперь вполне готов к армии.

– Я тоже так считаю! – восторженно поведал мне паренек и упорхнул на кухню.

Некоторое время я, кряхтя как старая развалина, напяливал на себя свои домашние штаны и разыскивал неизвестно куда пропавшие тапки.

И тут услышал: в замке входной двери несколько раз провернулся ключ. Не иначе как Майкл организовал себе короткую смену, вернувшись домой в середине дня. Я, забыв про боль в спине, но прихрамывая на обе ноги, поспешил ему навстречу.

На пороге квартиры действительно возник мой бойфренд. Но, глазам можно было не поверить, в каком виде! Чисто выбритый, облаченный в черные брюки и кожаную куртку, надетую поверх однотонной рубахи! Все эти вещи я когда-то сам покупал ему, но он никак не находил случая их надеть. Некуда было. И вот достойный повод нашелся!

А самое потрясающее, что медведь, застенчиво склонив голову, торжественно держал перед собой единственный цветок – великолепную алую розочку на длинном стебле.

Завидев ее, я сразу же взволновался. Черт, быть не могло, чтобы я случайно позабыл про какой-то значимый юбилей – день нашего знакомства или же днюхи нас самих или наших ближайших родственников…

– Спасибо! – насторожился я. – Вот только, хоть убей, совсем не помню, что за повод. Это мне в честь чего?

– Это не тебе! – Майкл отдернул руку. – Это ему!

– Черт! – мгновенно, словно всполыхнув на огне, взвился я, сдавленно шипя, как змея. – И ты принес это убожество нашему Стасику?!! Всего лишь один цветок? Не мог, пенек тупой, раз уж решил приударить, купить пацаненку нормальный, дорогой букет? Да я сгорю со стыда! Чтоб тебя!

В это время в прихожей появился сам Стас и со словами, как он безумно счастлив и что никогда еще в жизни не получал в подарок цветы, выхватил розочку из лап медведя и исчез с ней в комнате. Мы только и могли, что проводить его растерянными взглядами и довольно рассмеяться.

– Ты был вчера еще тот, террорист-трахальщик, – широко улыбаясь и одобрительно похлопывая меня по заду, похвалил Майкл.

– А ты был еще тот, неистовый насос, – слегка смягчившись, преподнес ему ответный комплимент я.

Вскоре Стасик по своему обыкновению ушмыгнул из дома, на некоторое время выпав из нашего поля зрения и погрузившись в свою, тайную от нас жизнь.

А ближе к ночи, когда мы уже совсем отчаялись его дождаться, он заявился домой. И, когда он снял кепку, мы увидели его налысо обритую голову.

========== 11. Эпилог. ==========

Тоскливо и уныло стало в нашем доме с тех пор, как мы проводили нашего Стасика в армию. Мы с Майклом растерянно бродили по квартире, между собой почти не разговаривали, не зная, куда приткнуться среди этих ставших холодными и пустыми стен. Некого было больше нам ждать, не о ком заботиться…

Ежедневно я перебирал в памяти подробности того дня, в который мы провожали его на вокзале.

Стас тогда держался молодцом, улыбался и шутил. Странно было видеть нашего красавчика в камуфляжной форме с пилоткой на лысой голове, со смешно торчащими из-под нее ушами… Поддержать его пришла достаточно большая компания: парни и девушки, в основном неформального вида, многие татуированные, с пирсингом в губах, ушах и бровях, с ярко окрашенными шевелюрами.

Родители парня тоже здесь присутствовали. Это была чета средних лет, они стояли в стороне с мрачным и удрученным видом. Мать всеми силами пыталась выдавить из себя слезу, но никак не получалось, а отец, поджимая губы, брезгливо поглядывал на всех присутствующих.

Наше с Майклом появление произвело на родителей неизгладимое впечатление, мужчина аж задохнулся от негодования. Но что он мог сказать? Стас давно уже являлся совершеннолетним и имел полное право жить, как ему хотелось.

– А вот и те милые парни, которые меня приютили! – он просиял нам навстречу, с гордостью представляя своим друзьям. – Знакомьтесь! Это Леончик и Майки!

И они тут же облепили нас со всех сторон, восторженно разглядывая, трепетно трогая, поглаживая и отпуская замечания.

– Привет! Мы очень рады! Какие же вы классные! Стасик столько о вас рассказывал! А вы давно вместе живете? А пустите меня к себе, а то родаки реально задолбали!

– Еще чего! – услышав это, гневно воспротивился Стасик. – Это мои личные мужики, так что – руки прочь, к ним не лезьте!

Потом наш паренек фотографировался с нами, со своими друзьями, но при этом отказался делать совместные кадры с собственными родителями. Само прощание было очень трогательным. Он обнимался со всеми нами, горячо чмокнул меня в щеку, потом повис на шее у Майкла и что-то шепнул ему на ухо, отчего у мужика заалели щеки.

А вот с родителями Стас попрощался довольно холодно. Он весьма скупо поцеловал маму и отверг протянутую руку своего отца.

– Надеюсь, что армия сделает из тебя нормального человека, – во всеуслышание изрек мужчина.

– Даже не надейся, – тихо отрезал в ответ Стас.

И, когда он уже вместе с остальными сидел в вагоне, мы смотрели на него через стекло, такого красивого, улыбающегося, с виду неунывающего… И сердце мое разрывалось от тоски и тревоги. Я не представлял, как выдержу эту разлуку и как теперь буду жить без него. Майкл, оказывая мне поддержку, а, может быть, и просто в поисках нее, все это время сжимал мою руку своей широкой ладонью.

Разумеется, с высоты нашего опыта мы научили паренька, как откосить от армии. Существовал один способ, хоть и не очень простой, но весьма надежный. Вся фишка состояла в том, что в каждой военной части имелся психолог и призывник, не желающий служить, с первого дня прибытия должен был начать его посещать, жалуясь на нарастающую депрессию и ссылаясь на тяжелые жизненные обстоятельства, например, любимая бабушка тяжело заболела, девушка бросила и тому подобное.

История должна была быть досконально продуманной и правдоподобной, чтобы психолог ни при каких обстоятельствах не поймал на вранье. Через некоторое время в жалобах должны были появиться суицидные мотивы. Именно на этом этапе призывник в обязательном порядке переводился в ближайший психо-неврологический диспансер на обследование, после чего его списывали в запас.*

Я подробно объяснил юноше, как и что следовало делать и говорить, он в свою очередь внимательно выслушал и заверил меня, что непременно воспользуется нашими с Майклом советами.

А после отбытия его на том адском поезде мы с моим супругом пребывали, словно на раскаленных углях! Переживая за него, мы не могли ни о чем другом ни говорить, ни думать, пока однажды вечером он не позвонил нам.

– Знаете, я все же решил отслужить, – прошелестел Стас мне в ухо. – Даже сам не ожидал, что приживусь здесь. И парни тут подобрались такие интересные, все креативные и вполне толерантные. Я уже друзей себе завел. Уж протяну как-нибудь этот единственный год, зато свой долг исполню. Так что не переживайте за меня! Если получится, то лучше приезжайте на присягу! Ведь мои родители точно не появятся…

– Отлично, – дрожащим от волнения голосом заверил его я. – Кто-нибудь из нас обязательно приедет! Держись там, дорогой! Любим и ждем тебя!

После этого звонка мы с медведем воспряли духом, словно помолодели лет на десять! Даже принялись делать косметический ремонт в нашей обшарпанной хате: переклеивать обои, перестилать полы, менять окна и двери.

Майкл бросил пить пиво и начал бегать по утрам в парке. Он значительно похудел и стал чувствовать себя гораздо лучше. Я бросил курить и подналег на гантели и штангу, в результате чего несколько набрал вес, что пошло в зачет моей фигуре.

Кроме того, так вышло, что мы оба сменили работу. Просто однажды мне пришло в голову: а зачем, собственно, я учу японцев русскому языку? Может быть, попробовать учить самих русских языку японскому? Конечно, я не знал японский в совершенстве, но все же вполне достаточно, чтобы в непритязательном кругу сойти за гуру. Вот однажды я и разместил в интернете с десяток подобных объявлений.

На фоне неуклонно растущего в России интереса к этой загадочной стране, ее культуре, специфической самобытности, а особенно – благодаря популярности жанра аниме, успех моего предприятия оказался просто ошеломляющим. Заказы на уроки и переводы текстов посыпались со всех сторон, и я едва успевал справляться, а доходы нашей семьи поднялись в разы!

Майкл тоже ушел из магазина и пристроился работать охранником на автомобильную стоянку. В обязанности его входило с важным видом, почесывая брюшко, бдить у мониторов и несколько раз за двенадцатичасовую смену обходить территорию стоянки по всему периметру.

Учитывая, насколько мой мужик любил автомобильную технику, на новой работе он сильно не уставал, поэтому значительно воспрял духом, пребывал теперь часто в отличном игривом настроении, что весьма положительно сказывалось на нашей интимной жизни. И жены наши, к слову, получая достаточные алименты, наконец перестали отравлять нам жизнь.

А мы ждали. Ждали наше юное ненаглядное сокровище каждый день, не теряя надежды, что однажды Стас возникнет на пороге и подарит нам свою улыбку. Я мечтал увидеть его хотя бы еще один раз в своей жизни. Впрочем, у меня имелись веские основания на это рассчитывать, так как юноша оставил нам на хранение все свои девичьи вещички, которыми, судя по его словам, очень дорожил. И так хотелось надеяться, что когда-нибудь он за ними вернется…

По вечерам в полудремоте, припав к Майклу на плечо, я думал о Стасе. Что пацан наш делал сейчас? Не побили ли его? А вдруг телефон отобрали? Сыт ли он? Здоров ли? Все эти мысли сводили меня с ума. И порой, глядя в глаза моего любимого мужчины, я читал в них ту же самую обеспокоенность.

И меня утешала лишь одна мысль. Раз мы думали о нем, то хотелось верить, что и наш Стас тоже не забывал про нас, и мы, все трое, одинаково стремились друг к другу.