Текст книги "Мертвые в прятки не играют"

Автор книги: Елена Донцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Ну, что будем делать? – спросила она, переступая с ноги на ногу.

– А ты что после школы обычно делаешь? – полюбопытствовала Ника.

– Ну, обедаю и за уроки сажусь.

Вероника скривилась от такой невеселой перспективы.

– Не-е, давай ты потом их сделаешь. Лучше телевизор включим или книжки посмотрим.

– Телевизора у нас нет, а книжки папа запирает в шкафу, – прошелестела Алия, и лицо ее вытянулось в тоскливой гримасе. – Послушай, Ник, ты что, с Сашей поссорилась?

И Вероника вдруг догадалась: да ведь Алька совсем не хочет с ней дружить! Просто терпит ее из врожденной деликатности и мечтает сплавить обратно к Сашке.

– Нет, не ссорилась, – уже теряя интерес к дальнейшему общению, ответила она.

– Я знаю, тебе Юля не нравится, – не отставала, зудела над ухом Алия. – Просто ты не хочешь к ней приглядеться. Юля тоже ко мне приходила, мы с ней пили чай и разговаривали.

Она очень страдает, да. Если бы ты хоть немного попробовала дружить и с ней, а не только с Сашкой...

«Вот привязалась», – злобно подумала Вероника. А вслух сказала:

– Попробовать ей улыбнуться, что ли?

– Ну, вроде того... – совершенно потерялась Алька.

Не зная, под каким предлогом теперь уйти, Вероника сказала:

– Ну, давай, что ли, чаю попьем.

Алька с готовностью повела ее на маленькую кухоньку, налила чай не в чашки, а в цветастые пиалы. Вероника немного развеялась – прежде из пиал ей пить чай не приходилось. Но едва что-то стало налаживаться, как Алия посмотрела на часы и сказала виноватым голосом:

– Ник, подожди немного, мне нужно... я должна.

И убежала из кухни. Вероника посидела минутку за столом, похлебала чай, потом поднялась и отправилась в глубь квартиры искать Альку. Заглянула в ее комнату – там было пусто. Странные звуки послышалось из гостиной, в которую Ника еще не заходила. На цыпочках подошла она к двери, заглянула: там на ковре полулежала Алия и что-то бормотала.

Это было последней каплей. И вдруг Веронике захотелось бежать отсюда куда подальше, а лучше туда, где Сашка, пусть даже в компании противной Аксельрод.

– Мне идти надо! – крикнула она в спину Але и пулей вылетела за дверь.

Так и закончилась, почти не начавшись, ее попытка подружиться с Алией Хасановой...

– Ну, что там пишут о нашей Альке? – спросила Вероника, отмахиваясь от воспоминаний.

Сашка с готовностью начала рассказывать:

– Почти сразу после начала перестройки они всей семьей эмигрировали в Германию. Алька ведь с нами школу не заканчивала, ушла после восьмого класса. А в Германии она вышла замуж за парня из Казани. Представляешь, Ничка, у нее уже семеро детей! Аля не работает, конечно, сидит дома с детками.

– Если Альку по-прежнему всюду водят за руку, подобраться к ней нам будет ой как непросто, – сказала Юлия.

Женщины тревожно переглянулись.

– Кстати, изменения: вылетаем вечером. Ужинать будем уже в самолете. Предлагаю собрать вещи и немного отдохнуть. Проще говоря: освободите номер, я спать хочу. Всю эту писанину, – Юлька потрясла папкой и отшвырнула ее в кресло, – почитаем в воздухе.

– Ну и нервы у тебя, Юль, – негромко проговорила Сашка, взяла Веронику под руку и вывела из номера.

– Знаешь, – сказала ей Ника. – У меня все время такое чувство, что Юлька все это задумала и сама руководит операцией. Она с таким энтузиазмом все делает!..

– Нет, Юлька молодец, – покачала головой Сашка. – Без нее бы я давно сошла с ума или руки на себя наложила. Она не дает зацикливаться, понимаешь? Ну, что толку, если мы сейчас начнем вспоминать, обмусоливать? Вот ты думаешь, это все действительно из-за Стаськи? Или они весь наш класс решили собрать по цепочке?

– Точно! – засмеялась Ника. – Как раз к лету управятся. Мы же не являемся на вечера встреч, вот и пришлось поручить это дело спецслужбам.

Сашка с готовностью залилась своим незабываемым звонким смехом, подтолкнула Веронику плечом, но потом снова сделалась серьезной:

– Нет, серьезно, ну что еще может связывать нас троих с Алькой? Мы рядом-то вместе только на физкультуре да на школьных линейках стояли.

– Не знаю, – вздохнула Вероника. – Не представляю. Давай и вправду не будем пока зацикливаться.

В своем номере Ника сразу легла на кровать и закрылась с головой покрывалом. Она скоро задремала и даже увидела сон. Но успокоения этот короткий сон ей отнюдь не принес...

Ей приснилось, что она идет по главной улице городка, в котором училась в седьмом классе. Улица довольно широка и упирается в церковь, большую, с пятью куполами. Церковь действующая, и потому отгорожена от мира высоким штакетником. Справа от Вероники – книжный магазин, в котором она всегда покупает открытки для своей коллекции. В спину ей смотрит здание интерната, а за ним – крыша школы, из которой она только что вышла.

Какие-то незнакомые школьники выходят из книжного магазина, смотрят на Веронику и начинают подталкивать друг дружку локтями. Потом один спрыгивает со ступенек, загораживает Нике проход и петушиным фальцетом кричит:

– Палочка за Стасю! Палочка за Стасю!

Вероника обеими руками толкает крикуна в грудь, перебегает на другую сторону тротуара и поворачивает в сторону школы. И вдруг видит: на пути у нее стоят мужчина и женщина. Они держатся друг за друга, и на узком тротуаре их почти невозможно обойти. Вероника пытается, но чужие руки вцепляются ей в одежду, не дают ступить ни шагу.

«Где Стася? Где Стася?» – плачет и повторяет женщина, приближая к Нике свое сухое изможденное лицо.

«Вернись в школу, найди Стасю!» – вторит ей мужчина.

Вероника приседает на корточки, обхватывает голову руками и пронзительно кричит...

Ее растолкала Сашка, сказала испуганно:

– Ты так кричала! Я в соседнем номере услышала и прибежала. Что тебе приснилось?

– Будто меня окружает толпа и требует сказать, где Стася, – прохрипела Вероника. Голос оказался сорван, горло саднило.

Сашка принесла ей воду в стакане, присела рядом и жалостливо вздохнула:

– Да, тебе тогда больше всех досталось.

– Разве вам – нет?

– Ну, понимаешь, мы все-таки были свои, а ты – приезжая, значит – чужая.

– А я думала, потому, что это я тогда предложила сыграть в эту дурацкую игру.

– Что ты?! – даже испугалась Сашка. – Кто об этом знал? Мы никому не говорили, никому из ребят, я имею в виду. И вообще, это не имеет никакого значения.

Немного посидели в молчании.

– Вот ты живешь все в том же городе, – задумчиво произнесла Вероника. – Скажи, ты слышала хоть что-нибудь о Стаське?

Сашка тут же сникла, помотала головой:

– Нет, никогда и ничего. А когда нашу бывшую школу превращали в этот самый супер-пупер-вип-лицей, ее ведь почти по кирпичикам перебрали, понимаешь?

Вика кивнула. Саша посмотрела на часы и заторопилась:

– Все, собирай вещи, а то Юлька будет бухтеть. Скоро нужно выезжать.

В аэропорту к ним подошел человек в лыжном свитере, протянул стопку паспортов со вложенными в них билетами. Вероника сильно вздрогнула, ноги стали ватными, в голове зашумело. Впервые она увидела ОДНОГО ИЗ НИХ. И так буднично, без всякого предупреждения. Мало что соображая в этот миг, она шагнула вперед, но Сашка тут же вцепилась ей в руку.

– Не нужно, – зашептала она. – Он все равно ничего тебе не скажет. У нас с Юлькой не принято с ними разговаривать. Они – сами по себе, и мы – сами по себе.

– Ничего себе – сами по себе!

– Но ведь он тоже на кого-то работает. А до этого кого-то нам – как до луны! Зачем же нервы тратить?

Замерев, Ника пристально смотрела на мужчину. Он немного проводил их, даже помог нести вещи. А перед таможней встал не рядом с ними, а в соседнюю очередь. Ему на вид было лет тридцать пять. Обычное, даже симпатичное лицо со следами сильной усталости, оцепеневший, в одну точку, взгляд.

«И такой мог хладнокровно похитить и убить моих детей, если бы я отказалась сотрудничать с ними», – терзала себя Вероника.

В самолете они втроем сели рядом, мужчина – в хвосте. Кажется, он был не один – рядом с ним маячил какой-то молодой типчик в строгом костюме. Но Вероника не посмела спросить об этом приятельниц, которые нарочито не глядели в сторону сопровождающих. Вероника поняла: за дни несвободы у них выработалась особая внутренняя этика в отношениях со своими тюремщиками.

Во время полета листали досье. Впрочем, Юлька скоро потеряла к нему интерес.

– Совершенно заурядная жизнь. Все как у нас, за исключением регулярных походов в мечеть и количества детей. Никаких скелетов в шкафу.

– Как и у нас, – вставила Сашка.

Вероника осторожно заглянула в папку, полистала, а потом спросила:

– А вы заметили, девочки, одну странность? О наших школьных годах написано очень подробно. Ну, по крайней мере, у меня и Альки, в ваши я не заглядывала. Вот, даже указано, что экзамены Алия не сдавала, потому что болела много в восьмом классе. А потом уже начинается схема, общие сведения. У меня подробно была описана моя учеба в институте, смерть родителей, первое замужество и развод. Потом я вышла за Андрея, мы почти сразу поселились во Франции, и тут недреманное око явно меня потеряло.

– И что с того? – спросила Юлька. – Очевидно, что в России за тобой присматривать легче, чем за границей.

– Вот! – воскликнула Вероника. – Получается, кто-то наблюдал за мной задолго до всей этой нынешней истории! Причем любовно наблюдал, как будто роман о моей жизни задумал писать! Потом немного потерял из виду, а когда пришел срок – наскоро собрал недостающие сведения!

– Господи! – ахнула Сашка. – У нас ведь то же самое. Только мы никуда не уезжали из России, и все сведения равноценны. Получается, мы все эти годы были под колпаком?!

Вопрос повис в воздухе. Ника покосилась на Юлию и отметила, что у той лицо свело от напряжения. Юлька со школы ненавидела вопросы, на которые не знала ответа, – если такие вопросы вообще существовали в природе. Но этот вопрос был именно таков – и Ника впервые за много лет от души пожалела бывшую одноклассницу.

– Хватит глупости болтать! – разрушила до основания приступ сочувствия Юлия. – Ты лучше думай, как мы эту правоверную идиотку будем отлавливать и вербовать!

– Я должна думать?!

– Не ты, не ты, – тут же вмешалась Сашка. – Все придумают без нас, разве что Юля внесет свои коррективы. Ты вообще не думай пока об этом.

Вероника отвернулась к окну и стала смотреть, как далеко под ними кучкуются облака. Где-то там, в Германии, был Андрей. Господи, пусть же произойдет чудо, пусть Андрей спасет ее от этих страшных людей, и от бывших одноклассниц, и от черных подозрений! И от ненужных воспоминаний – если это возможно.

Франкфурт-на-Майне встретил их ярким солнцем и морозной прозрачностью воздуха. Человек в свитере доставил их в отель и даже пожелал спокойной ночи. Голос у него оказался неожиданно зычный – будто в бутылку говорил. А наутро после завтрака состоялся первый для Вероники инструктаж.

– Ну, Вероника Сергеевна, очень приятно с вами познакомиться, – первым делом обратился к ней мужчина. – Сожалею, что при таких обстоятельствах... Впрочем, не будем терять время.

И заерзал на стуле, двигая его к столу. Женщины тоже расселись: Саша с Никой на подоконник, Юлия – в изножье кровати.

– Позднее мы с вами ситуацию подробно отработаем, – посулил мужчина. – Посмотрим обстановку на пленке, даже съездим к нужному месту. Так что волноваться и говорить, что это невозможно, не получится, – пока не следует. Сейчас я опишу вам схему. Вероника Сергеевна, вы говорите по-французски?

– Немножко, – сильно вздрогнув, прошептала Вероника.

– А «множко» и не надо. Теперь следите за моими руками. – Мужчина подтянул на край стола каталог с описаниями гостиничных услуг. – Вот это – детский садик для мусульманской детворы с прилегающей территорией. Работает только до обеда, разгружает многодетных мамаш, а заодно и детки получают начальные религиозные познания. Вот здесь – калитка, – на глянцевой поверхности крепкий ноготь отчертил две метки. – У этой калитки каждое утро с семи до восьми стоит заведующая садом. Принимает детишек, общается с мамашами. Вот здесь – мужчина бросил рядом с каталогом зажигалку, – будет стоять машина. За рулем – Вероника Сергеевна, в салоне – Александра Ивановна.

Получив сигнал по мобильному телефону, вы, Вероника Сергеевна, быстрым шагом подходите к заведующей и начинаете по-французски выпытывать у нее, где здесь поблизости какая-нибудь больница. Впрочем, можете говорить что угодно, потому что эта дама говорит только на немецком языке. Ну и на арабском, конечно. Слов типа «госпиталь» и «доктор» избегайте, лучше порите какую-нибудь чушь. Мешайте французские слова с русскими.

И тут к воротам подходит госпожа Хасанова. Надеюсь, она вас узнает... Но если сразу и не узнает, должна смекнуть, что вы – ее бывшая соотечественница, которая отчаянно нуждается в помощи. Она заговорит с вами по-русски. Вы узнаете ее, напомните о себе и поведаете ужасную историю: к вам во Францию приехала Афанасьева, вы отправились посмотреть Германию, и тут с Александрой случилась беда. Ну, допустим, приступ аппендицита.

– У Сашки уже был аппендицит, – немедленно вставила Юлия. – В восьмом классе.

– Да, тут я дал маху, – признал мужчина, но Вероника заподозрила, что про аппендицит-то он знает, а промашку допустил специально, ради каких-то психологических целей. – Спасибо, Юлия Львовна. Тогда пусть это будет пищевое отравление. Грим сделаем такой, что сомнений не возникнет. В результате наших совместных усилий Хасанова должна сесть в машину. Она, как известно, женщина чрезвычайно ответственная, и, вероятно, сама захочет проводить вас до ближайшего госпиталя. Или хотя бы показать дорогу по карте города, которая будет лежать в бардачке. А дальше уже ваша задача сделать так, чтобы из машины она вышла с новыми целями и задачами.

– А если кто-нибудь запомнит номер машины? – трясясь от внутреннего напряжения, спросила Вероника.

Мужчина глянул на нее, удивленно приподняв брови:

– И что с того? Мы никого не похищаем. И Алия Махмудовна в тот же день вернется домой, чтобы взять документы и объяснить родным причину своего срочного отъезда на бывшую родину.

Когда мужчина ушел, Юлия, покусывая губы, задумчиво произнесла:

– Что и требовалось доказать, девочки. Следующий пункт назначения – Россия.

– Вот и побывали за границей, – печальным эхом отозвалась Сашка.

Через два дня на рассвете зазвонил телефон и бесстрастный голос скомандовал: – Пора.

Вероника попыталась встать, но от страха тело ослабло и было невозможно оторваться от кровати. Ее подташнивало, как в те блаженные времена, когда она вынашивала своих детей. Скорчившись под одеялом, Ника шептала себе под нос:

– Не хочу, не хочу...

Потом в номер зашла Сашка, присела на край кровати, обняла ее за плечи.

– Не бойся, – зашептала она. – Не бойся. Думай о том, что через два часа все это уже закончится!

– Я не могу, Саш!

– Мне тоже очень страшно, – шептала ей на ухо Сашка. – Но мы же должны это сделать!

– Я понимаю.

– Тогда вставай, и пошли в столовую.

– Я не хочу есть! – содрогнулась Вероника. – Меня стошнит, если увижу еду.

– Ну, тогда давай просто так немного посидим, – не стала спорить Сашка.

Но долго сидеть им не пришлось. В номер заглянул человек, которого Вероника со вчерашнего дня окрестила для себя – Координатор. Наверное, он называл свое настоящее имя, но Ника его не запомнила. В руках он держал поднос с тарелками.

– Ну, что тут за саботаж? – прогудел он жизнерадостно, устанавливая поднос на тумбочку у кровати. – Поесть нужно, вам ведь за руль садиться. Вот Александру Ивановну я неволить не буду, ей все равно отравленную изображать. А вам, Вероника Сергеевна, нужно быть сильной и с хорошей реакцией.

– Я не смогу, – без всяких эмоций в голосе проговорила Ника. – Унесите.

– Еще как сможете! Ну что вы, в самом деле?! Часть пути уж пройдена, зачем сейчас-то раскисать. Через полчаса мы выезжаем.

«Полчаса! – подумала Вероника. – Еще целых полчаса!»

Но они пролетели слишком быстро.

И вот она уже сидит за рулем машины, намертво вцепившись в руль. Сзади притихла Сашка, несколько раз Вероника ловила в зеркале ее зеленое с черными провалами глаз лицо и пугалась, забывая, что это всего лишь грим.

– Ну, с Богом! – заглянул в салон Координатор. – Езжайте строго по тому маршруту, что мы с вами отрабатывали. Если будут какие-то изменения – позвоню. Поехали!

Вероника медленно тронулась с места. Вчера и позавчера они несколько раз проезжали по этому маршруту, но совсем к садику приближаться не стали – побоялись попасть под прицел камер наблюдения. Ника твердо помнила: сейчас она проедет по широкому оживленному проспекту, потом свернет на улицу потише, которая постепенно вольется в узкий туннель между домами. Этот туннель приведет ее к забору детского садика. Площадка перед садом совсем маленькая, поэтому родители никогда не заезжают туда на машинах. Чужие, естественно, тоже, потому что впереди – тупик. Но запрещающего знака там почему-то нет.

Вот и туннель. Медленно заскользила она между высокими глухими стенами, выехала на площадку у садика, затормозила метрах в пяти от ворот. Калитка на этот раз была открыта, внутри виднелась большая площадка и будка охранника. Охранник, толстый, усатый, как раз наливал что-то из термоса себе в кружку и жмурился от удовольствия, грея о пластмассовый корпус ладони.

В калитке стояла крупная женщина, чье лицо почти полностью скрывал темный платок. Наружу торчал только покрасневший нос. Тело было обмотано чем-то бесформенным, толстые и прямые, как колонны, ноги втиснуты в черные джинсы. Она разговаривала с совсем юной женщиной, неловко переминающейся у забора, кажется, отчитывала ее за что-то. Но обернулась на шум машины и уставилась на явно лишний во дворе объект удивленным взглядом.

«Только бы не позвала охранника! – мысленно взмолилась Вероника. – Наверное, мы все-таки просмотрели знак, и сюда нельзя заезжать!»

Телефон помалкивал. Женщины в салоне застыли в напряженном ожидании. Женщина снаружи продолжала приглядываться к машине и с каждой секундой выглядела все более враждебной. Потом она стала приближаться – медленно, полушажочками, но очень непреклонно. И тут телефон ожил, и голос Координатора приказал:

– Вероника, выходите из машины и начинайте действовать!

Ника распахнула дверцу и едва не выпала на покрытый ледком асфальт. На полусогнутых ногах она заковыляла к женщине в воротах, оттеснила очередную мамочку с малышом на руках и сбивчиво заговорила, мешая русские и французские слова:

– Пожалуйста, помогите мне! Моя подруга очень больна, а мы – туристы в этом городе, и я не знаю, что делать и кто сможет нам помочь. Можете вы показать, куда нам ехать? Где ей смогут оказать помощь! Помощь, понимаете?

Она говорила и говорила, размахивала руками и наступала на женщину. Та не понимала, вертела головой и даже пятилась слегка от Вероники. Мамочка с ребенком убежала за ворота, охранник отставил чашку и выдвинулся из будки. И в этот миг тихий голос прошелестел за спиной Вероники:

– Простите, чем я могу вам помочь?

Ника резко обернулась. Она собиралась не сразу узнать Алию, но теперь план пришлось срочно менять. Потому что Алия почти совершенно не изменилась за прошедшие годы. Все та же худенькая девочка с нежным фарфоровым личиком, только одетая не в синий пиджак с комсомольским значком, а в мешковатый теплый плащ. Традиционный светло-розовый платок на голове. Трое ребятишек от трех до пяти лет цеплялись за ее одежду.

– Алька, это ты, что ли? – выдохнула Вероника.

– Я тоже тебя узнала, Ника, – отозвалась женщина. – Что с тобой случилось?

– Алечка, у меня беда, – заторопилась Вероника. Она вцепилась в Алино плечо и слегка потеснила ее от ворот, подальше от глаз охранника. – Ты же помнишь Сашку Афанасьеву, мы еще с ней дружили в седьмом классе? Так вот, мы путешествуем по Европе, сегодня хотели с утра пораньше рвануть в Голландию, а Сашка вдруг прямо в машине потеряла сознание. И я совсем не знаю, куда ее везти, где нам окажут помощь. У нас, конечно, есть страховка, но куда обращаться, в какие места...

– Это ваша машина? – спросила Алия, оглядываясь по сторонам. Одновременно она отцепляла от себя детей и по одному передавала их в руки великанши.

– Да!

– Не паникуй, Ника. Мы сейчас поедем в очень хорошую клинику, я сама буду объясняться с врачами. Все обойдется, Саше помогут.

– Только скорее! – взмолилась Вероника.

– Пойдем. – Кивнув женщине и что-то сказав ей по-арабски, Алия бросилась к машине.

Вероника устремилась за ней. Открыв переднюю дверцу, Алия встала коленками на сиденье, перегнулась через спинку, рассматривая Сашку, которая лежала на заднем сиденье, подобно трупу. Картинка была такой впечатляющей, что испугалась даже Вероника – если, конечно, было еще куда пугаться. Алия взяла Сашку за руку, послушала пульс. Потом сказала:

– Ничего страшного, похоже на отравление. Поехали, я покажу.

И в этот миг снова зазвонил телефон. Вероника сильно вздрогнула, потому что никак не ждала звонка именно сейчас, с силой прижала аппарат к уху и услышала напряженный голос Координатора:

– Срочно трогайтесь с места и уезжайте оттуда к чертовой матери! И ни в коем случае не останавливайтесь! Муженек Хасановой зачем-то несется назад на всех парах!

Вероника мгновенно нажала на газ и начала опасный разворот на небольшом пятачке двора. Алия тут же запротестовала:

– Вероника, осторожней, здесь нельзя так! Лучше остановись, я сама сяду за руль.

Но Ника уже не слушала ее. Она устремилась в узкий проход между домами и сразу увидела, что какой-то мужчина бежит ей навстречу прямо посередине дороги. Она просигналила, и мужчина отпрянул к тротуару, но совсем с дороги не ушел.

– Останови! – вскрикнула Алия. – Это мой муж.

И распахнула дверцу, которую Вероника конечно же забыла заблокировать. В ужасе, что она сейчас выскочит из машины, Ника нажала на газ. Алия в открытую дверцу что-то закричала мужу, тот вздрогнул, развернулся на ее голос и вдруг рванул наперерез машине. В следующий миг от сильного удара машина ушла в сторону, с ужасным звуком полоснула о тротуар, и Вероника увидела, как мужчина, держась за грудь, медленно сползает по противоположной стене дома. Алия громко ахнула и собралась выпрыгнуть из машины.

– Прости, прости меня, Алечка! – закричала Вероника, одновременно хватая бывшую одноклассницу за рукав и из последних сил удерживая ее в салоне. – Сашка, держи ее за плечи!

Сашка, словно оживший мертвец, тут же поднялась на сиденье и обхватила Алию за плечи. Вероника, перегнувшись через бьющееся тело, исхитрилась закрыть дверцу и тут же включила блокировку. Машина уже выехала на следующую улицу, более широкую.

– Пустите меня! – кричала Алия. – Вы сумасшедшие!

Сашка самоотверженно висела у нее на шее и при этом рыдала в голос. Вероника пыталась вести машину прямо, но руки дрожали, и та еще несколько раз полоснула о бортик тротуара.

«Это конец, – думала Вероника, машинально разворачивая машину к проспекту. – Через несколько часов я буду в тюрьме. И ничего уже не поправишь».

Снова зазвонил телефон, и стальной голос скомандовал:

– Немедленно прижмитесь к обочине и остановите машину. Разблокируете дверцу, как только увидите нашего сотрудника!

Вероника автоматом выполнила приказ. Уже через мгновение к машине подбежал тот самый молодой парень, который летел с ними в самолете. Рывком отворил дверцу, перегнулся через Веронику и сделал все еще сражающейся Алии укол, от которого она немедленно обмякла и сползла на сиденье.

– Садитесь назад! – скомандовал парень.

Вероника послушно бросилась к задней дверце. Ей, собственно, все уже было безразлично, воля ее умерла. Каждое мгновение растягивалось, как резиновое. Кажется, они куда-то ехали, и Сашка обнимала ее, растирала ей руки, гладила по плечам. Потом остановились, и в машину заглянул Координатор, сдержанный и невозмутимый.

– Протяните ручку, Вероника Сергеевна! – приказал он. – Надо и вам укольчик сделать, пока от шока не загнулись.

Ника протянула руку и через секунду уплыла в блаженное забытье.

Вероника сидела в номере и тупо смотрела на стену. Там висела какая-то картина – цветовое пятно, но Нике это смешение красок казалось дорогой в ад. В голове что-то пощелкивало, веки распухли от слез и почти не раскрывались. Она все еще была где-то на границе между явью и тьмой. Но стоило отключиться, она слышала стук костей о бампер машины – и содрогалась всем телом.

Она не заметила, как в номер вошел Координатор, сел рядом с ней на кровать, потом легонько коснулся ее плеча:

– Вероника Сергеевна, вы давайте-ка начинайте приходить в себя. Не пугайте нас. Ничего страшного ведь не случилось: муж вашей подруги живехонек и даже не останется калекой. Перелом левой ноги без смещения, сотрясение мозга, помятые ребра. Это все чепуха, уж вы поверьте моему опыту, я не такие травмы видал.

– Откуда вы так хорошо знаете, какие у него повреждения?

– Так ведь мы же его и подобрали, и первую помощь тоже мы оказали. В конечном счете даже к лучшему все получилось. Знаете, мусульманские женщины плохо прогнозируются, и уговорить вашу подругу сотрудничать с нами было бы нелегко. Мы сделали проще: поговорили с ее мужем, он все понял, и сейчас Алия Махмудовна уже отправляется домой за документами и вещами в дорогу.

– Дайте мне побыть одной, – попросила Вероника.

– Да ведь вы и так с полудня и до вечера были совершенно одна! Достаточно, не время сейчас расслабляться. Скоро вы вернетесь к своей обычной жизни...

– К обычной жизни! – вскрикнула Вероника. – Господи, да о чем вы вообще говорите! Я разрушила жизнь своей одноклассницы! Я не знаю, что сейчас происходит с моими детьми!

– А вот это легко поправить, – вклинился в ее крик мужчина. – Вы можете прямо сейчас позвонить вашим близким. Конечно, место вашего нахождения называть не стоит, но утешить их и узнать последние новости – просто необходимо.

– Чем же я их утешу? – сквозь зубы спросила Вероника. – Что вообще я могу им объяснить?

– А не нужно пока ничего объяснять. У любого человека в жизни могут возникнуть особые обстоятельства. Ваш муж ведь не всегда объясняет вам причины своего отсутствия, верно? Вот и вы не напрягайтесь. Тем более что по легенде вы все еще находитесь во Франции. Возможно, вам срочно понадобилось посоветоваться насчет своего здоровья с парижскими специалистами или, как вариант, обновить гардероб.

Вероника не стала отвечать.

– Я зайду к вам попозже, – сказал, поднимаясь, мужчина. – Нужно кое-что обсудить. А пока спокойно звоните. Воспользуйтесь стационарным телефоном.

Дождавшись, когда он исчезнет за дверью, Вероника бросилась к телефону. Первым делом она набрала номер виллы и вскоре услышала голос няньки.

– Анна Марковна! – закричала Вероника. – У нас дома все в порядке? Дети не болеют?

– Вероника Сергеевна, это вы, что ли? – испуганным и как будто слегка сонным голосом откликнулась женщина. – Все у нас в порядке, никто не болеет.

– Андрей Петрович уже вернулся домой?

– Вернулся, а как же...

– Можете позвать его к телефону?

– Так ведь они с детками ушли куда-то, – чуть замешкавшись, доложила женщина. – Вы уж будьте добреньки, лучше позвоните им на мобильный.

– Хорошо, я позвоню. Но у вас точно все в порядке?

– Да не сомневайтесь, Вероника Сергеевна, – пробормотала женщина и тут же отключилась.

Удивленная такой неприветливостью, она набрала номер мобильного мужа. Сердце ее колотилось, как заячий хвост. Вероника вдруг словно перенеслась в ту пору, когда они с Андреем только начали встречаться, и ей бывало очень страшно набирать его номер. А дождаться звонка не всегда хватало терпения. В таких случаях Ника едва не падала в обморок, ожидая ответа, даже заранее ложилась на диван и тяжело дышала.

Муж ответил быстро. Он заговорил по-немецки, возможно, ждал звонка от кого-то из партнеров. И осекся, когда она тихонько позвала его по имени.

– Что тебе надо, Вероника? – через секунду спросил он таким усталым голосом, будто она своими звонками уже успела ему надоесть. В его голосе было столько холодной вражды, что у Вероники потемнело в глазах. Но она постаралась говорить спокойно.

– Андрюшенька, у вас там все в порядке? – спросила она. – Дети с тобой?

– Со мной, – буркнул муж. – Мы как раз пришли в кафе поужинать. Они побежали мыть руки. Так что постарайся говорить покороче. Учти, я прерву разговор, как только они вернутся.

– Но почему нельзя говорить при детях? Я надеялась, что ты после передашь им трубку...

– Она надеялась! – прошипел муж. – Да ты хоть понимаешь, что проделала с детьми, когда бросила их одних! Смылась трусливо, даже меня не дождалась! Что бы ты почувствовала на их месте, если бы тебя забыли в чужой стране, с чужим, в сущности, человеком?! Они только начали приходить в себя. И не вздумай звонить и дергать их!

– Андрюша, подожди, ты нашел мою записку?! – постаралась перекричать супруга Ника.

– Естественно, нашел! И ты думаешь, я хоть на минуту поверил в этот бред про похищение? Если бы ты смирила свою лживую натуру и исчезла без всяких объяснений, я бы, возможно, сам нашел бы тебе какое-то оправдание. Но эта записка не оставила мне никаких иллюзий. Особенно вкупе с рассказом Марковны о том, что ты приехала на своей машине и сама собирала вещи в дорогу. Записка – просто твоя очередная нелепая попытка уйти от ответственности!

– Андрей, послушай меня хоть минутку! – взмолилась Вероника. – То, что я написала в записке, – это бред, ты прав. У меня просто возникли проблемы со здоровьем, и я решила сразу обратиться к парижскому врачу! Я была слишком напугана в тот момент, чтобы обсуждать это! Сейчас уже все в порядке, я звоню, чтобы сказать, что очень скоро вернусь к вам.

– Нет, ты не вернешься, – медленно, почти по слогам проговорил муж. – Потому что тебя здесь никто не ждет.

– Ты что такое говоришь, Андрей?!

– Ты все слышала, Вероника. Я постараюсь, чтобы дети поскорее забыли о такой мамаше, как ты. В любом случае ты их больше не увидишь.

Андрей помолчал, словно ожидая ее реакции. Но Вероника не могла выдавить из себя ни слова.

– Знаешь, – торжествующим голосом добавил он, – уж лучше бы ты продолжала настаивать, что тебя похитили. Потому что твоя версия со здоровьем просто нелепа. Ты начала метаться и этим подтвердила мои худшие ожидания. Занимайся собой и забудь о нашем существовании.

И трубка запищала. Вероника ударом наотмашь сбросила телефон с тумбочки, и он беспомощно повис на проводе. Потом легла поверх одеяла и свернулась калачиком, уткнувшись лбом в колени.

Первый брак Вероники не был ни плох, ни хорош. А если точнее сказать, то она просто не успела в этом разобраться. Они с мужем работали сутки напролет, приходили поздно, падали замертво в постель. Побыть вместе удавалось только в выходные дни. Иногда им бывало очень хорошо вдвоем. Но частенько проведенный вместе день оканчивался ссорой, конфликтом, который уже некогда было решать, потому что снова начиналась трудовая неделя. За последующие пять дней предмет спора вроде бы забывался, но неприятный осадок оседал в душе, как порода на шельфе. Вероника надеялась, что подумает об их отношениях позже, например, когда уже будет в декретном отпуске. Но это время все никак не наступало.