Текст книги "Ричард III и его время. Роковой король эпохи Войн Роз"

Автор книги: Елена Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Если сам Генрих VI не проявлял заинтересованности в государственных делах, то «придворная партия» демонстрировала завидную активность. По дороге из Ирландии герцогу Йорку снова пришлось столкнуться с отрядами, которые должны были предотвратить его появление в Лондоне. Убить или хотя бы задержать герцога Йорка не удалось. 20 сентября 1450 г. он появился в Виндзоре в сопровождении четырехтысячного отряда и предъявил Генриху VI свой «билль», в котором требовал наказания виновников потери Нормандии (прежде всего герцога Сомерсета) как государственных изменников и возвращения своего законного места в Королевском совете. В тот момент Йорк пользовался настолько широкой общественной поддержкой, что мог не просить, а именно требовать. Современники отмечали, что герцог Йорк «хочет того же, чего хотят и общины, и все, что он хочет – справедливо».

Пользуясь случаем, Йорк также осведомился, почему на его пути были расставлены засады. На это король с редким простодушием ответил – ему сказали, что у герцога дурные намерения, но теперь он убедился, что это не так. Далее Генрих VI торжественно провозгласил Ричарда Йорка «своим верным вассалом и добрым кузеном» и заверил, что он всегда хотел, чтобы государство управлялось правильно.

В ожидании дальнейшего развития событий герцог Йорк отправился в свой замок Фотерингей и начал собирать сторонников. На этот раз речь шла не о съезде единомышленников, а почти что о создании армии. Каждый из лордов приезжал в Фотерингей во главе большого вооруженного отряда. На заседания Парламента в октябре 1450 г. магнаты явились в сопровождении вооруженных дубинами свит. Поскольку в здание Парламента запрещалось проносить более серьезное оружие, этим дело пока и ограничилось. Начались столкновения на улицах Лондона. Йоркисты требовали суда над Сомерсетом, и король оказался вынужденным согласиться на его арест. Казалось, что Йорк будет восстановлен в своих правах. Однако в начале декабря ситуация снова изменилась. По просьбе королевы Сомерсет был освобожден, назначен капитаном Кале и смотрителем королевского хозяйства. Единственное, чего удалось добиться йоркистам – это временного удаления Сомерсета из Англии – герцог отправился во вверенный его попечению «английский» порт на континенте.

Весной 1451 г. сторонники герцога Йорка еще раз попытались взять реванш – на заседании Палаты Общин депутат от Бристоля Томас Юнг предложил объявить Ричарда Йорка наследником престола. Ричард Йорк действительно имел право унаследовать корону – он был потомком короля Эдуарда III и по отцовской, и материнской линиям (см. династическую таблицу). Если бы Генрих VI умер бездетным, Ричард Йорк оказывался бы одним из трех возможных кандидатов на престол. Вторым был фаворит королевы герцог Сомерсет, третьим – племянница Сомерсета Маргарита Бофор, которая впоследствии стала матерью Генриха VII Тюдора.

В данном случае важны были не столько теоретические права Ричарда Йорка, сколько сам факт обсуждения вопроса о наследовании тридцатилетнему мужчине, который теоретически мог дождаться рождения собственных детей. Однако король проводил все больше времени в молитвах и медитациях. По Лондону поползли слухи, что Генрих VI утратил способность к деторождению, и оппозиция ловко использовала общественное мнение. Большинство депутатов Палаты Общин высказались в поддержку Ричарда Йорка.

Необходимо учесть, что официальное признание герцога Йорка наследником повлекло бы за собой передачу должностей и полномочий, находившихся в руках лордов «придворной партии». Ни королева, ни король никогда бы на это ни согласились. Предложение Томаса Юнга было отвергнуто Палатой Лордов, Генрих VI подписал распоряжение о роспуске Парламента, а сам Юнг оказался в Тауэре. Ричард Йорк был вынужден удалиться в свои владения в Уэльсе, где мог чувствовать себя в полной безопасности.

Временная победа «придворной партии» не улучшила политической обстановки. К августу 1451г. Англия потеряла лучшую часть своих французских владений – Аквитанию, под властью британского монарха остался только порт Кале и его окрестности. За ведение войны во Франции по-прежнему отвечал герцог Сомерсет, и англичане окончательно убедились, что фаворит королевы в сговоре с французами.

Неудивительно, что в начале января 1452 г. Ричард Йорк направил королю новое послание, в котором требовал ареста предателя Сомерсета и перераспределения придворных должностей. На письмо даже не ответили. Тем временем финансовое положение герцога Йорка продолжало ухудшаться. У него появились значительные долги. Подталкиваемый этим немаловажным обстоятельством, Йорк начал собирать армию.

Напомним, что вооруженный отряд был у каждого сколько-нибудь влиятельного дворянина. В экстренных случаях, как, например, в 1452 г., число солдат можно было легко пополнить за счет наемников. В Англии середины XV в. солдаты стоили дешево, так как «предложение» намного превышало «спрос». Чем больше земель отвоевывали французы, тем больше наемников возвращалось на родину. Стоит отметить, что наемный отряд XV в. мало напоминал современное войсковое соединение – у солдат не было ни формы, ни единообразного оружия, ни, что гораздо важнее, твердой дисциплины. Даже хорошо организованная армия во время военных действий жила за счет грабежа местного населения. Неудивительно, что, вернувшись в Англию, солдаты Столетней войны предпочитали не осваивать новые мирные профессии, а заниматься привычным делом, то есть грабежом. По стране бродили настоящие банды, готовые пойти на службу к любому, кто им заплатит.

В феврале в распоряжении Ричарда Йорка оказалось целое войско. Он двинулся к Лондону, но власти столицы отказались впустить в город противников короля. Естественно, сторонники королевы и Сомерсета тоже не теряли времени даром, они собирали свою армию. Под номинальным командованием Генриха VI королевские войска выдвинулись из Лондона и встали лагерем около Блэкхета, который сейчас является одним из юго-восточных пригородов столицы Великобритании. Вскоре напротив них выстроились силы йоркистов. Однако вместо сражения начались переговоры. Моральные принципы Генриха VI, весьма далекие от общих представлений эпохи, не позволяли согласиться на пролитие христианской крови. Король предпочел пойти на уступки. Он поклялся, что «герцог Сомерсет ответит за свои действия по тем обвинениям, которые против него выдвинет герцог Йорк».

По-видимому, герцог Йорк не представлял, как далеко зашло душевное расстройство Генриха VI и какое влияние имеют на него просьбы королевы Маргариты. Полагаясь на клятву монарха, Ричард Йорк распустил свою армию и предстал перед королем почти без охраны. Можно представить, какое разочарование постигло герцога Йорка, когда среди сановников, окружавших душевнобольного монарха, он заметил ненавистного Сомерсета – королева упросила супруга не предпринимать ничего против ее любимца. Победа йоркистов обернулась поражением, а потом и унижением – 10 марта 1452 г. в соборе Святого Павла герцог Йорк торжественно поклялся, что не будет более собирать войска и подчинится любым приказаниям короля. Свидетели церемонии отмечали, что Генрих VI был в приподнятом настроении. Короля никак нельзя заподозрить в коварстве, возможно, в простоте душевной Генрих VI полагал, что ему удалось всех помирить.

Несмотря на то что войска короля и Ричарда Йорка так и не вступили в сражение, противостояние близ Блэкхета можно считать началом Войн Роз. Сам факт набора двух армий, пусть даже не вступивших в сражение, явился шоком для современников. Теперь военные действия могли развернуться не за морем, а, может быть, совсем рядом с их домом. И военные действия действительно начались. Дворянские группировки в графствах восприняли противостояние йоркистов и сторонников короля как официальное разрешение на насилие. Вернувшиеся из Блэкхета отряды принялись расправляться со своими врагами. Например, графство Норфолк терроризировала настоящая банда под предводительством шерифа. Они убивали даже на пороге церкви, захватывали заложников, грабили дома и т.д. и т.п.

После унизительной мартовской церемонии Ричард Йорк удалился в свою любимую резиденцию – замок Фотерингей. Новое выступление йоркистов отсрочили известия из Франции. В августе 1452 г. в Лондон прибыли посланцы из столицы Аквитании – Бордо. Они обещали поддержать англичан, если те решат вернуть свои земли. На деле вернуть Аквитанию было невозможно – английская экономика находилась в плачевном состоянии, а армия намного уступала войскам французского короля. Тем не менее в стране начался экстренный сбор средств. Как отметила Н.И. Басовская, всплеск военной активности англичан в 1452–1453 гг. целесообразно рассматривать не в рамках Столетней войны, а в рамках начинавшихся Войн Роз. Победа принесла бы йоркистам огромные политические дивиденды, проигрыш позволил бы еще жестче критиковать фаворитов короля. К октябрю 1452 г. армия для «освобождения» Аквитании была полностью сформирована.

Глава 3.
В БЕЗОПАСНОСТИ В ЗАМКЕ ФОТЕРИНГЕЙ
(1452–1459)

В те дни, когда английские солдаты готовились отплыть во Францию, в семье герцога Йорка произошло важное событие. 2 октября 1452 г. на свет появился пятый сын Ричарда и Сесилии Йорк – будущий Ричард III. Источники не сообщают никаких подробностей, но, по-видимому, все прошло в соответствии с обычаем.

В середине XV в. роды, как ни странно, были мероприятием публичным. В знатных семьях появление наследника и вовсе превращалось в сложный церемониал. Обычно для этого предназначалось специальное помещение. Например, наследник семьи Тюдоров обязательно должен был увидеть свет в главной башне замка Пемброк. Ричард родился в замке Фотерингей – любимой резиденции Ричарда Йорка. Фундамент замка был заложен еще в XII в. К началу XIV столетия он почти совершенно разрушился. Руины, стратегически выгодно расположенные на северном берегу реки Нен, король Эдуард III подарил своему пятому сыну Эдмунду Ленгли, основателю рода Йорков. При Эдмунде, первом герцоге Йорке, замок был отстроен и укреплен. К сожалению, до наших дней этот замок не сохранился. Дело в том, что в 1587 г. в нем состоялись суд над Марией Стюарт и ее казнь. Сын Марии – английский король Яков VI отдал приказ разрушить Фотерингей до основания. Современные туристы могут увидеть только прелестную деревушку Фотерингей и зеленый холм, на котором раньше стоял замок.

В соответствии с местным преданием Ричард III родился в той самой зале, где впоследствии отрубили голову Марии Стюарт, но имеет ли эта легенда отношение к истине, неясно. В любом случае по обычаю XV в. для появления нового отпрыска рода Йорков было отведено большое, богато украшенное помещение, в центре которого располагалась кровать с балдахином. Роженицу поместили в этот покой заблаговременно, примерно за две недели до ожидаемого события.

Любопытно, что при рождении наследника рода Йорков присутствовали не только акушерки и служанки. Кроме них в комнате находились и совершенно бесполезные с точки зрения современного человека персонажи – камеристки, приживалки, с десяток придворных дам герцогини Сесилии и, возможно, кто-то из ее близких родственниц. Все эти дамы при необходимости могли подтвердить, что ребенок появился на свет как положено, не был подменен и, следовательно, является законным наследником Йорков.

Присутствие отца при нормальном течении родов исключалось. Однако вскоре после появления младенца на свет Ричард Йорк навестил свою супругу, поздравил ее и взглянул на сына. Этот обязательный визит можно рассматривать не только как выражение естественных супружеских и родительских чувств, главной его целью было формальное признание ребенка. После этого младенца унесли в детскую, где ему надлежало находиться в течение первых трех лет жизни.

Ричард родился в очень сложный момент – в стране начиналась гражданская война, а будущее его отца было весьма неопределенным. Из-за переживаний матери, сочувствовавшей несчастьям супруга, а может быть, в силу других, неизвестных причин он родился слабым и болезненным. Врачи не были уверены в том, что ребенок выживет.

Напомним, что будущий Ричард III был двенадцатым ребенком Ричарда и Сесилии Йорк. Но если считать только выживших на 1452 г. детей, то Ричард оказывается седьмым. К сожалению, высокая детская смертность была также характерна для Средневековья, как и высокая рождаемость. Уровень развития медицины оставлял желать много лучшего. При почти полном отсутствии лекарств и зачастую абсурдных методах лечения[11]11
  Например, универсальным средством от любой болезни считалось кровопускание.


[Закрыть] любая инфекция могла обернуться тяжелейшими осложнениями. Специалисты подсчитали, что в среднем в младенчестве умирало 50% детей. История семьи Ричарда III подтверждает справедливость этой печальной статистики. Три старших брата Ричарда – Генрих, Уильям и Джон – умерли еще до его рождения. Томас, который был младше Ричарда на два года, не дожил до пяти лет.

Однако с точки зрения современного человека и семь детей – это очень много. Логичным было бы предположить, что детство Ричарда, проведенное в компании родителей, четырех братьев, трех сестер и множества слуг, было как минимум нескучным. На деле все обстояло несколько иначе. Прежде всего, из круга тех, с кем Ричард часто общался в детские годы, следует исключить родителей.

В Средние века представление о правильном воспитании детей было абсолютно иным, чем в наши дни. В первые два-три года жизни ребенок воспринимался как некое забавное, но неразумное существо, к которому не стоит слишком привязываться, потому что оно может умереть в любой момент. Считалось, что такой ребенок еще слишком мал, чтобы его воспитывать, ему требуется в основном примитивная физическая забота.

Стоит отметить, что знатные родители в XV в. были полностью избавлены от всех житейских неприятностей, связанных с повседневным уходом за младенцем. Даже будущих наследников престола полностью вверяли попечению кормилиц и многочисленных нянек. Леди никогда не кормили детей грудью, и нам неизвестно о том, чтобы Сесилия Йорк отступала от этого правила – подобный поступок был совершенно несовместим с ее высоким положением, его сочли бы какой-то непристойной выходкой. Не менее странным показалось бы намерение герцогини самой поухаживать за ребенком. Роль знатной матери была чисто декоративной. В течение нескольких недель после родов герцогиня Сесилия, по обычаю, возлежала на пышно убранной постели в родильном покое. Красиво спеленатого младенца ей приносили всего на несколько минут в день. Мать говорила приличествующие случаю слова, придворные дамы умиленно вздыхали, церемония заканчивалась, и маленький Ричард снова оказывался в своей колыбели в детской комнате.

Необходимо подчеркнуть, что подобная церемонность в обращении вовсе не говорила об отсутствии родительской любви. Детей в Средние века любили и баловали ничуть не меньше, чем в наши дни, просто формы проявления этой любви были несколько иными. Любовь выражалась в подборе кормилиц и в контролировании их деятельности для обеспечения физического комфорта младенца. После того как заканчивался обязательный срок пребывания в постели, мать могла время от времени заглядывать в детскую, но более приличным считалось потребовать, чтобы ребенка приносили к ней. Вероятно, Ричарда целовали, немного играли с ним и отсылали обратно.

Если мать мало виделась с сыном, то говорить о сколько-нибудь заметной роли отца и вовсе не приходится. Дело здесь не только в том, что Ричард Йорк с головой погрузился в политическую борьбу. Даже когда он находился в замке Фотерингей, его участие в жизни сына ограничивалось короткими, почти формальными визитами.

Через несколько месяцев после рождения будущего Ричарда III его родители на время уехали из замка Фотерингей, чтобы посетить другие земли, принадлежавшие Ричарду Йорку. Такого рода перемещения были абсолютной необходимостью для каждого магната. Только личный контроль мог обеспечить хотя бы относительную честность многочисленных управляющих и лояльность местных дворян. Кроме того, наличие целой армии слуг, зависимых людей и придворных создавало продовольственную проблему. Дороги были плохими и небезопасными, свозить продукты в один-единственный замок оказывалось невыгодно – гораздо проще было перемещаться из манора в манор, постепенно «перерабатывая» накопленные на местах запасы. Маленькие дети, как правило, не участвовали в этих постоянных перемещениях. Они жили в центральной резиденции, куда родители заезжали на несколько месяцев в году, чтобы решить накопившиеся дела и повидать своих домочадцев. По-видимому, раннее детство Ричарда прошло в обществе слуг.

Будущий Ричард III, как и любой другой ребенок, считался младенцем до трех лет. До этого возраста его кормили грудью и укладывали спать в колыбель. Любопытно, что в Средние века ребенок до трех лет воспринимался как существо практически лишенное половой принадлежности – и мальчиков, и девочек одевали и стригли одинаково, они играли в одни и те же игрушки; внешне маленького Ричарда нельзя было отличить от девочки того же возраста.

Поскольку все были уверены, что маленькие дети почти не понимают поступков и речей взрослых, в выражениях и средствах воспитания не стеснялись. В XV в. никому бы и в голову не пришло, что при детях нельзя употреблять бранные слова или обсуждать откровенные темы – все это делалось без малейшего стеснения. Шлепки и подзатыльники считались до смешного малым наказанием. Ребенок должен был подчиняться воле взрослых, а если он этого не делал, например мешал купать себя или отказывался есть, его попросту связывали, разумеется, для его же пользы. Никто не обращал внимания ни на детский плач, ни на мелкие недомогания (они считались естественными).

Помимо кормилиц и служанок компанию Ричарду должны были бы составлять его многочисленные братья и сестры. Однако это было не совсем так. Прежде всего, далеко не все дети жили вместе с родителями. Напомним, что примерно в 7 лет мальчиков отправляли на воспитания к родственникам или друзьям. Считалось, что только так ребенок может получить необходимые практические знания и научиться вести себя в обществе. К 1452 г. в замке Фотерингей жили всего трое детей. Маргарита, родившаяся в 1446-м, была старше Ричарда на шесть лет и слишком взрослой для того, чтобы делить с ним развлечения. Гораздо ближе по возрасту был Джордж, будущий герцог Кларенс, его с Ричардом разделяли три года. Почти ровесником будущего короля был Томас, появившийся на свет в 1450 г. Известно, что Томас умер до 1455 г., но был ли он достаточно здоров для того, чтобы участвовать в детских забавах, неясно.

Собственно, и сам Ричард вряд ли много времени проводил за играми. Он был очень хилым и болезненным ребенком. В метрических записях Йорков, сделанных между 1455 и 1460 гг., присутствует весьма циничная, на взгляд современного человека, фраза: «Ричард все еще жив». Возможно, эта запись была сделана во время тяжелой болезни, но более вероятно, что она говорит о постоянных недомоганиях, которые заставляли врачей предполагать самое худшее.

Пока маленький Ричард учился ходить и говорить, за стенами его родного замка становилось все более неспокойно. Готовившаяся в момент его появления на свет экспедиция во Францию оказалась не вполне успешной. Англичанам действительно удалось вернуть Бордо и ряд других крепостей, но уже в июле 1453 г. они потерпели сокрушительное поражение. Английский гарнизон укрылся за стенами столицы Аквитании, для снятия осады нужна была новая компания, однако денег на войну не было.

К тому же 13 октября 1453 г. в Англии произошло событие, на фоне которого любые известия из Франции казались второстепенными: у Генриха VI наконец родился наследник – принц Эдуард. Для сторонников герцога Йорка эта новость была скорее печальной. Самим фактом своего рождения Эдуард Ланкастер ставил крест на честолюбивых планах герцога Йорка унаследовать корону. Возможно, поэтому йоркисты всячески поддерживали слухи о том, что Эдуард не является сыном короля. Принца фактически открыто называли ребенком королевы от ее фаворита – герцога Сомерсета. К чести Ричарда Йорка необходимо отметить, что он не поддерживал эти толки и без колебаний присягнул принцу Эдуарду на верность.

Скорее всего, кормилицы, няньки и служанки, ухаживавшие за детьми Ричарда Йорка, были менее сдержанны. Годовалый Ричард должен был слышать, как они обсуждают эту животрепещущую тему, но вряд ли понимал, о чем речь.

Итак, слухи о незаконном происхождении наследника престола не имели заметных последствий. Тем не менее всего через несколько дней после рождения Эдуарда Ланкастера политическая ситуация обострилась до предела. Как обычно, катализатором недовольства послужили новости из Франции. 19 октября оттуда пришло известие о капитуляции Бордо. Аквитания была потеряна, но англичане не допускали даже мысли о реальном военном превосходстве французов, в Лондоне вновь заговорили о предательстве. Мишенью этих обвинений, как обычно, стали королева и герцог Сомерсет.

Ричард Йорк громогласно требовал ареста королевского фаворита, но к королю никого не пускали. Когда в ноябре эта «блокада» наконец была прорвана, выяснились поистине ужасные вещи. Оказалось, что еще в августе 1453 г. Генрих VI полностью потерял рассудок. Монарх никого не узнавал, никак не реагировал на действия окружающих; его приходилось насильно кормить и переносить с места на место. Королеве и лордам «придворной партии» на протяжении нескольких месяцев удавалось скрывать безумие Генриха VI. Цель этих манипуляций была ясна всем – королева и ее окружение не желали делиться властью.

Как только правда выплыла наружу, Ричард Йорк потребовал созвать Королевский совет, чтобы решить главный на тот момент вопрос – кто будет опекуном душевнобольного короля и регентом королевства. Напомним, что причиной политического доминирования «придворной партии» была личная благосклонность Генриха VI. Теперь же король, что называется, вышел из игры, и ситуация в корне изменилась. Стойкая неприязнь, которую значительная часть англичан питала к герцогу Сомерсету, королеве Маргарите и другим участникам «придворной партии», делала их положение крайне затруднительным. В Палате Общин сторонники Ричарда Йорка составляли подавляющее большинство, под их давлением многие члены Королевского совета изменили свою позицию. В результате в 1453 г. Совет принял решение об аресте герцога Сомерсета, которого англичане считали главным виновником военных и политических неудач последних лет.

После того как Сомерсет был помещен в Тауэр, «придворная партия» оказалась обезглавленной. Среди сторонников Генриха VI не было никого, чье влияние было бы сопоставимо с политическим весом королевского фаворита. Единственным исключением являлась королева Маргарита. К 1453 г. Маргарита Анжуйская уже не была той шестнадцатилетней девочкой, которая прибыла в Англию, чтобы выйти замуж за человека, которого она никогда не видела. К этому времени королеве исполнилось 24 года, за восемь лет пребывания на престоле она приобрела недурной политический опыт, рождение наследника снимало с нее позорное клеймо бесплодия, и, наконец, с августа до ноября 1453 г. Маргарита и ее окружение полностью контролировали управление страной. Все знали, что королева умна, решительна и обладает поистине железной волей. То обстоятельство, что Маргарита возглавила клан Ланкастеров, казалось современникам естественным.

Однако королева пошла гораздо дальше после того как Совет поставил вопрос о регентстве, Маргарита Анжуйская заявила, что сама желает стать опекуном больного супруга. В принципе передача власти женщине не была невозможной: так, всего через семь лет после описанных событий вдова Джеймса II, короля Шотландии, стала регентшей при своем девятилетнем сыне. Тем не менее Королевский совет даже не стал рассматривать вопрос о регентстве Маргариты. Очевидно, дело было не в ее воле. По-видимому, сановники руководствовались двумя мотивами: прежде всего, Маргарита была не слишком популярна, к тому же, по понятиям XV в., недавно родившей женщине следовало не заниматься политикой, а заботиться о сыне и молиться о выздоровлении мужа; свою роль сыграло и растущее могущество герцога Йорка.

Именно Ричард Йорк в начале 1454 г. был назначен Парламентом Протектором и Защитником королевства. Его годовалый сын вряд ли понимал, кто такой протектор. И все же во время очередного визита герцога в замок Фотерингей Ричард не мог не увидеть, что отец и мать довольны. Зимой 1454 г. в Фотерингее веселились и праздновали. Ричард конечно же не мог полноценно участвовать в торжествах, но по вечерам его на несколько минут выводили в большую залу. В жизни мальчика это были самые яркие моменты.

Конечно, Ричард не так уж часто видел родителей. Большую часть времени герцог Йорк проводил в Лондоне. Став регентом, он не сделал ничего, что могло бы навредить интересам наследника престола, напротив, сын Маргариты Анжуйской Эдуард был торжественно провозглашен принцем Уэльским, и английское дворянство присягнуло ему на верность. Судя по действиям Ричарда Йорка, в 1454 г. он стремился к малому – занять то положение в обществе, которое принадлежало ему по праву рождения. Единственным значимым следствием регентства Йорка стало перераспределение придворных должностей, т.е. усиление политического и финансового влияния йоркистов. Сторонники Ланкастеров, наоборот, лишились возможности процветать за счет узаконенной коррупции.

Новый баланс сил был нарушен на Рождество 1454 г. – Генрих VI неожиданно пришел в себя. Вполне вероятно, что у сторонников Йорка это радостное для королевства событие вызвало чувство глубокого разочарования. По свидетельству современников, одним из первых действий короля стало признание принца Эдуарда, но даже это не положило конец сплетням, имевшим долгую историю и поистине общеевропейский резонанс. Так, в 1461 г. Проспер Камулио, посол Милана при французском дворе, воспроизвел эти слухи в письме к герцогу Милана Франческо Сфорца. Генрих VI якобы однажды сказал, что Эдуард, должно быть, родился от Святого Духа.

Как бы то ни было, регентство Ричарда Йорка закончилось. Выздоровевший король, разумеется, отменил все недавние назначения. Хлебных должностей лишились не только сторонники герцога Йорка – сам он также перестал получать приглашения на заседания Королевского совета. Более того, в мае 1454 г. «придворная партия» решила созвать Большой совет королевства, на котором Ричард Йорк должен был ответить за свои действия в период регентства. Логическим результатом работы этого совета стало бы решение об аресте герцога Йорка.

Узнав, что его вызывают на суд, Ричард Йорк вновь начал собирать войска. Чтобы как-то оправдать свои действия, он издал манифест – формально адресатом был Генрих VI, но копии документа были разосланы по всей стране. В этом документе герцог Йорк почтительнейше уверял короля в своей преданности и подчеркивал, что он хочет всего лишь устранить «дурных советников… которые пытаются лишить нас вашего благородного общества и вашей благосклонности; а упомянутая благосклонность является для нас единственной радостью и утешением». Недовольство «придворной партией» было так велико, что значительная часть англичан сочла аргументы Ричарда Йорка вполне справедливыми. Хронисты писали: «Из-за того, что король не сдержал свои прежние обещания удалить от себя герцога Сомерсета, но показывал к нему такую же любовь, как и до этого, влиятельные лорды, а также общины взволновались. По этой причине герцог Йорк, герцоги Уорвик и Солсбери со многими джентльменами и общинниками пришли для того, чтобы удалить означенного герцога Сомерсета и других от короля». Ответа на свое письмо Ричард Йорк так и не дождался. «Придворная партия» решила также прибегнуть к силе. К середине мая обе стороны были готовы к началу полномасштабных военных действий.

Первое сражение Войн Роз состоялось 21 мая 1455 г. на улицах маленького городка Сент-Олбанс, расположенного к северу от Лондона. Битва, больше напоминавшая уличную схватку, длилась не более получаса. Сторонники Генриха VI забаррикадировались на двух главных улицах городка. Йоркисты безуспешно пытались штурмовать баррикады, пока граф Уорвик не додумался провести солдат огородами и напасть на королевский отряд с флангов. Итогом этого обходного маневра стало паническое бегство сторонников короля. Триумф йоркистов стал еще более впечатляющим, когда выяснилось, что в сражении был убит ненавистный герцог Сомерсет.

Граф Уорвик, впоследствии прозванный Создателем Королей, бесспорно, стал героем дня; антигероем можно смело назвать Генриха VI. Перед началом битвы монарх приободрился и даже грозился «покарать изменников», но при первых же звуках сражения он полностью утратил связь с реальностью. Генрих VI не просто не пытался никого «карать» – он неподвижно стоял под королевским знаменем и с благожелательным любопытством смотрел по сторонам. Король не сдвинулся с места, даже получив легкое ранение в шею. В конце концов, кто-то сердобольно завел монарха в ближайший дом, чтобы его ненароком не покалечили.

В тот момент младшему сыну герцога Йорка исполнилось два с половиной года. Скорее всего, новость о победе при Сент-Олбансе детям сообщили в торжественной обстановке. Ричарду, Джорджу и Маргарите позволили покинуть детскую и спуститься в большой зал, чтобы послушать, как читают и перечитывают письмо их отца. Конечно, Ричард не понял всего, но главное он должен был уяснить – его дорогой отец сразился с плохими людьми, лишавшими его королевской милости, и победил. Теперь он станет влиятельнее и богаче, а в Фотерингее будут новые праздники.

Выиграв битву при Сент-Олбансе, Ричард Йорк занялся тем, ради чего и затевалось сражение – раздачей придворных должностей. Родственник и виднейший соратник герцога Йорка граф Уорик получил весьма доходный пост капитана Кале, другие тоже не были забыты. Собравшийся вскоре Парламент посмертно осудил герцога Сомерсета, всем остальным лордам «придворной партии» была объявлена амнистия. Поведение Генриха VI во время сражения исчерпывающе доказывало его недееспособность – король был передан под опеку своей жене.

Необходимость опеки над королем стала еще более очевидной осенью 1455 г., когда у Генриха VI случился второй приступ безумия – он снова впал в прострацию и перестал узнавать окружающих. С согласия Парламента Ричард Йорк был вновь назначен протектором королевства. На этот раз Генрих VI пришел в себя гораздо быстрее – в феврале 1456 г. ему стало заметно лучше. В данном случае имеет смысл говорить именно об улучшении, а не о выздоровлении, даже если принять за условную норму состояние до 1452 г. После второго приступа безумия Генрих VI стал еще более слабовольным, еще более управляемым, чем раньше. Несмотря на то что король совершал требуемые от него публичные жесты, например, появлялся в Парламенте, всем было ясно, что он утратил даже видимость самостоятельности. Генрих VI поминутно обращался к королеве и придворным, прося их «мудрого совета», и всеми силами уклонялся от принятия сколько-нибудь важных решений.