Текст книги "Доверься мне"

Автор книги: Елена Д.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Тогда и в течение последующих лет она принимала за оргазм любые отклики своего тела на его ласки: на каждое движение его губ по её спине и шее, на бережное прикосновение рук к волосам, на то, как он целовал мочку её уха, вызывая рой суетливых мурашек, разбегавшихся по всему телу, – всё это для неё было одним сплошным оргазмом. С самой первой минуты близости она решила, что теперь принадлежит только ему и ни один мужчина в мире к ней больше не притронется.

Они стали жить вместе. Время летело стремительной чёрно-белой птицей, взмахи крыльев которой меняли день на ночь, чередовали удачи с промахами. Но ни в начале «полёта», ни потом разговоры о возможной женитьбе не звучали. И, более того, она даже не помнила, чтобы Дима говорил, что любит её. Ленка и так была на седьмом небе от счастья и разве что тройное сальто не крутила, лишь бы её Димочка был здоров и сыт, обстиран и наутюжен, одет и обут в вычищенные до блеска ботинки – доволен всем и вся. Поставив его на пьедестал, она очень долго не давала себе права голоса. Всегда и во всём соглашалась с ним. Надо сказать, было это не очень трудно, ведь, на самом деле, существовал минимум вопросов, ответы на которые у них не сходились.

Её любимый Димася работал, решив параллельно продолжить учёбу по направлению пластической хирургии. Друга своего потянул за собой. Ленке осваивать предметы тоже помогал – парень был прирождённым медиком, которому всё давалось легко. Когда она закончила училище, Дмитрий настоял на необходимости получения сертификата по специализации «хирургическая сестра». Вот это девушке было совсем не по душе – странно, что она вообще доучилась, – вымучилась, но добыла диплом. И раньше знала, что профессию выбрала не ту, а сейчас вообще никакого желания работать по специальности не имела. Но как она могла ослушаться, если в самых розовых красках он рисовал ей картину дня, когда они вместе встанут у операционного стола?

Получила сертификат. Только толку из этого, как оказалось позже, вышло с гулькин нос. После первой же операции, встречая вечером «главного мужчину жизни» на пороге квартиры, она в слезах упала ему в ноги и умоляла освободить её от каторги под названием «медицина». Плача, рассказывала, как ей плохо, как ненавидит она делать уколы и ставить капельницы, как воротит её от вида человеческих внутренностей и швейного материала, чтобы эти внутренности скрыть. Много ещё чего она ему тогда наговорила. Дима молчал, стоя у двери, и в недоумении смотрел, как она бьётся в припадке.

– Ну хорошо, а что ты будешь делать дальше? – он наконец прервал этот драматически-истерический монолог.

– Димочка, миленький, я могу делать всё, что угодно. Даже самую грязную работу. Только прошу тебя, позволь мне уйти из больницы.

– Уходи, – он хмыкнул и помолчал. – Будешь снова мыть судна? Хотя… они же тоже в больничных стенах.

– Дим, я обещаю, обещаю, обещаю, что быстро найду себе что-нибудь другое. Я не повисну у тебя на шее, я буду работать. Я могу пойти на какие-нибудь курсы и поучиться чему-то другому, – словно пулемёт тараторила она, сидя на полу и прижимаясь к его коленям.

Дмитрий рукой аккуратно отстранил её. Не разуваясь, прошёл в зал, достал из кармана бумажник и вытряхнул на стол все деньги, какие в нём были. Копейки зазвенели и полетели на пол, весело подпрыгивая. Наличности было немного. Вернее, совсем мало. Он ничего ей больше не сказал, тихо вернулся в прихожую, стал раздеваться. Она поняла, что это был за жест, давно научилась слышать любимого без слов, – так он показал, что денег на её учебу нет. Хотя, это ей было и так известно.

Ленка осталась на прежнем месте и продолжала работать медсестрой, только в операционную больше не входила. Обиду на Диму не держала. В конце концов, он был прав. Нужно отвечать за свой выбор, не взваливая проблемы на плечи других. Но она не успокоилась, самостоятельно начала учиться менеджменту, каждый день поднимая голову к небесам и благодаря людей, создавших Интернет. По возможности посещала бесплатные семинары при ВУЗах на интересующие её темы. Думала: «Вот разбогатеем немного, и я смогу пойти учиться, а пока добуду основные знания сама». Дни были заполнены работой и учёбой, что не давало возможности особо расслабляться, и, уж тем более, ныть. А потому, продолжая не любить свою профессию, она примирилась с вынужденным положением, считая его временным.

Глава третья

Дорога стала посвободнее, Ленка прибавила газу. Мимо проносились километры придорожной растительности, местами с пробившейся зеленью, но в массе своей дымчато-серые, почти не тронутые весной. Пейзаж за окном не особо радовал глаз, поэтому она снова возвратилась к кадрам киноленты «Жизнь с Димой», где следующая серия называлась: «Знакомство с родителями».

Эта незапланированная встреча произошла на второй неделе начала их совместного проживания. Было уже поздно, они ужинали на кухне, когда услышали, что в замочную скважину вставляется ключ – Димкины родители приехали в Москву, сделав это без предупреждения. Ленка посмотрела на своего любимого испуганными глазами. «Всё будет хорошо, не волнуйся и веди себя так, как будто мы их ждали», – шепнул он ей. Да уж – «не волнуйся», легко сказать! Её сердце колотилось в бешеном ритме, и вместе с ним вибрировала она сама.

Димкина мама, ещё стоя у порога, оценивающим взглядом прошлась от Ленкиной макушки до тапочек и, обращаясь исключительно к своему ребёнку, процедила:

– Здравствуй, сын! У нас тут что, притон нынче? Очень надеюсь, что эта девица уже собирается домой.

Она снова посмотрела на Ленку, которая стояла в дверях кухни ни жива ни мертва.

– Мою девушку, мама, де-вуш-ку, зовут Лена. Домом ей теперь служит эта квартира, живём мы вместе, и поэтому она никуда не уйдёт, – он перевёл взгляд на отца и протянул ему руку. – Привет, пап! – следующим движением Дмитрий дотронулся до пальто матери: – Давай, помогу раздеться.

– Я пока сама в состоянии это сделать, – она отстранилась от сына и прошла в зал.

– Здравствуйте, Лена! – Николай Семёнович оказался приветливее своей жены и улыбнулся.

– Здравствуйте, – кивнула ему в ответ Ленка.

– Дмитрий, зайди в зал, и ты, Коля, тоже, – командным голосом приказала Анна Тимофеевна.

Мужчины повиновались, дверь в комнату закрылась. Ленка присела на стул. В голове сейчас была только одна мысль: «Быстренько одеться и убежать, пока они там «совещаются». Но куда?! Места в общежитии у неё уже не было. Разве что к девчонкам напроситься на ночлег. Но к чему приведёт это бегство? Неизвестно, как Дима отреагирует, может, сочтёт это предательством, и будет ей путь закрыт не только в этот дом, но и к нему. Ленка вдруг вспомнила его слова, что нужно вести себя так, «как будто мы их ждали». Она подскочила и метнулась к холодильнику. Вытащила всё, чем можно было бы угостить, скинула в раковину грязную посуду, оставшуюся с ужина, и стала быстро накрывать на стол. Стараясь абстрагироваться от голосов, доносящихся через стену, не слышать, о чём там говорят, в течение пяти минут она приготовила закуски, расставила чашки, разложила приборы. Оставалось только дождаться, когда чайник закипит.

– Какая прелесть! – первым на кухню зашёл Димкин отец, он уже успел снять верхнюю одежду. – Ань, посмотри, какая чудесная хозяюшка у сына нашего, уже и стол готов, – он подошёл к Ленке, взял её за руку и сказал: – Меня зовут Николай Семёнович, – и шёпотом добавил: – Не обращай внимания на злую тётку, она на самом деле не такая уж злая. Мы переночуем и завтра уедем, – с этими словами он сел за стол.

– Спасибо, я постараюсь, – так же тихо ответила она.

Ленке стало немного спокойнее – уже два человека были на её стороне.

Дима вошёл на кухню вторым. Увидав Ленкины приготовления, он расплылся в улыбке и беззвучно, только губами, проговорил: «Мо-ло-дец».

– А скажи мне, сын, есть ли в этом доме что-нибудь покрепче чая? – Николай Семёнович облокотился на спинку стула и подмигнул.

– Найдём, – оживился Дмитрий, достал полграфина коньяка, оставшегося после недавнего «пира», и прихватил два бокала.

– Ты ещё и пьёшь! – входя и с упрёком глядя на сына, сердилась Анна Тимофеевна. – А ты, милочка, сидишь на моём месте, будь любезна пересесть.

Ленка покраснела, молча встала из-за стола и села на другой стул.

Эпизод этот вспоминался ею не раз. Долго она была обижена на свою «свекровь» за такую издёвку – так ей тогда казалось. Обижалась до тех пор, пока не обзавелась своим имуществом. Став взрослее, Ленка поняла, что есть вещи, делить которые не хочется даже с близкими людьми, а что уж говорить о посторонних. Кстати, она точно знала, что её выходка с восседанием на Димкином «троне», да ещё и с ногами на столе, приведёт его в бешенство. На то и был расчёт. Хоть какую-нибудь шпильку ему вставить – раз уж не научена делать подлости. Но этот момент жизни был ещё очень далёк. А тогда…

– У нас есть борщ, правда, вчерашний. Может, кто-нибудь хочет? – предложила Ленка.

– С удовольствием! – Николай Семёнович потёр руки. – Коньячок и борщец сейчас как нельзя кстати.

– Мне не нужно. Не хватало ещё «первое» на ужин, – съязвила Димкина мама. – А ты что же, сынок, не ешь стряпню своей хозяйки? – продолжила измываться она.

– Мы поужинали, вы просто поздно приехали.

– Я предполагала, что радости при виде родителей в их же собственном доме ты не проявишь ни при каком раскладе. Так какой был смысл сообщать?

Нужно отдать должное Дмитрию – в течение всего вечера, пока они сидели за столом и позже, он не шёл на конфликт, как бы мать его ни провоцировала. Ленке даже казалось, что именно его железное спокойствие так бесит эту дамочку. Именно эта его выдержка в любой ситуации так импонировала ей самой.

Одна ванная на четверых – следующее испытание. После ужина, закрыв кухонную дверь, Ленка стала убирать и мыть посуду, а остальные по очереди принялись совершать вечерний туалет. Пока Николай Семёнович мылся, Диму снова к себе «вызвала» мама, и он всё время был подле неё, оставив свою подружку один на один с грязными чашками и нерадостными мыслями. Но лучше уж так, чем находиться под прицельным взглядом этой валькирии. «Хоть бы она не зашла сюда больше, помылась и легла спать», – мечтала Ленка.

Только, не оправдав надежд, Анна Тимофеевна решила ещё раз унизить подружку сына:

– В доме есть резиновые перчатки? – крикнула она своим звучным голосом, войдя в ванную.

– Мам, зачем они тебе? – Дима вышел к ней из комнаты.

– Я – не твой отец, мыться в этой грязи не собираюсь, – голосила она так, чтобы и за закрытой дверью её тоже услышали.

Перчатки в доме имелись, сейчас они красовались на Ленкиных руках. Она вышла из кухни, прихватив чистящее средство и, стараясь не выказать раздражения, сказала:

– Анна Тимофеевна, вы зря переживаете, я сегодня наводила порядок в доме и всё вымыла. Ванну тоже. Но, если хотите, давайте я ещё раз её почищу.

– Мне не нужна домработница, тем более такая «чистюля», как ты. Сама справлюсь, – говоря это, она протянула руку, ожидая требуемую вещь, и упёрла взгляд в потолок.

Дмитрий подошёл к Ленке, взял у неё пасту и сказал:

– Лен, спокойно. Отдай ей перчатки, пусть делает, что хочет.

Ленка сняла их и протянула Диме, а тот, со словом: «Извольте!», передал своей родительнице. Дверь в ванную с грохотом закрылась.

– Дим, скажи, она со всеми твоими девушками так или только со мной? – Ленка хлюпала носом, обнимая его, когда они легли спать.

– В этой квартире до тебя со мной никто не жил. Пожалуйста, не плачь и не бери это в голову. Вообще не думай о ней. С этой дамочкой всегда так.

– Она хочет, чтобы ты меня бросил и выставил из дома, – не унималась Ленка, вытирая слёзы.

– Так, как хочет она, я не сделаю, не переживай. Ты будешь со мной и останешься здесь. Прошу, перестань плакать, – он погладил её по голове.

– Дим, – она прижалась к нему ещё сильнее, – если бы ты только знал, как я тебя люблю!

В тот вечер Анна Тимофеевна, услышав историю, откуда взялась девушка сына, поставила перед Димкой ультиматум: «Либо ты в три шеи гонишь её отсюда и от себя, либо мы с отцом лишаем тебя финансовой поддержки. Слышишь, Коля? Никаких ему больше денег! Узнаю, что даёшь, – пеняй на себя!»

Справедливости ради нужно отметить, что и Ленкина мама с предполагаемым зятем общего языка тоже не нашла. Собственно говоря, не искала. Знакомство с её родителями произошло гораздо позже – года через два после того, как Ленка с Димой стали жить вместе. В первый же день всё загубил мамин вопрос: «И что же, Дмитрий, ты вот так всю жизнь только и будешь делать, что тёткам сиськи пришивать?» Ленка тогда побелела лицом и её прошиб холодный пот. Она знала, что с ним так нельзя. Но как объяснить этой глупой женщине, что профессия хирурга всегда связана с кучей проблем? Что любые операции предполагают сумасшедшие нагрузки. Что сам доктор всегда подвергает своё здоровье огромному риску. Что даже самая незначительная ошибка может стать причиной смерти пациента, потому что исход операции часто непредсказуем. Что из-за невысокой оплаты труда эти люди-боги вынуждены брать на себя максимум ночных дежурств, и дополнительно устраиваться в различные коммерческие клиники. Да и смысл объяснять, если взрослый человек сам этого не понимает?

Чревато обесценивать Димкину работу! Никому никогда нельзя даже намекать на то, что его дело может быть несерьёзным! Он не простит. Но в этом Ленка с ним была похожа. Она тоже никому, кроме себя самой, не прощала подобных выпадов в сторону её личного «бога».

Дима больше не ездил к Ленкиным родителям, а она и не настаивала.

Глава четвёртая

Это случилось где-то месяцев через восемь после сцены рыдания о превратностях судьбы. Ленка так же оставалась в хирургическом отделении, но уже простой медсестрой. В платную послеоперационную палату поместили мужчину, лет пятидесяти. Оперировали его по причине непроходимости кишечника. Вывели трубку. Пациент был в тяжёлом состоянии, но в реанимацию определять его не стали, решив, что в платных палатах и так уход на высоте. Как раз тогда выдалась Ленкина ночная смена, и ухаживать за «сложным» пациентом довелось ей. Других операций в тот день не проводилось, и у неё была возможность уделить этому человеку максимум внимания. Полностью отойдя от наркоза, мужчина стал малость буйным – никак не мог смириться с тем, что теперь на его теле был зафиксирован калоприёмник. Весь этот гнев на врачей и обиду на судьбу больной вылил, разумеется, на Ленку.

Она и не поняла, как так получилось и какие её слова сыграли решающую роль, но после двадцати минут беспощадных проклятий и грязных ругательств, этот мужчина уже просто тихо плакал, уткнувшись носом в запястье Ленкиной правой руки. А левой она гладила его по голове, произнося Димкино коронное «не волнуйтесь, всё будет хорошо», и от себя добавляла: «Непременно всё будет хорошо». И он внял ей. Уже через пару дней пошёл на поправку. Между ними завязались добрые отношения. Ленку он называл «спасительница» и требовал, чтобы только она ставила ему капельницы и делала уколы. Однажды, войдя в палату с установкой для внутривенных вливаний, Ленка с укором произнесла:

– Василий Иванович! Ну, что же вы со мною делаете? У меня же руки трясутся, когда нужно попасть даже в видимые вены, а в ваши, трусливые, которые прячутся при моём появлении, я вообще с первого раза воткнуться не могу. Вам нравится, что я делаю вам больно?

– Нет, я не люблю боль, – спокойно отрицал он.

– Так какого же… вы меня вызываете? – недоумевала она. – Есть же девочки, которые не глядя вену найдут и всё сделают.

– Потому, что я вам верю. И в вас верю.

У Ленки на глаза навернулись слёзы. Подойдя к его койке, она сказала:

– Спасибо вам, конечно, за эту веру. Но вы заблуждаетесь на мой счёт. Бездарная из меня медсестра. Давайте руку.

– Почему же бездарная, если вы словом лечите быстрее, чем действуют лекарства?

– Потому, что я дура. Не своим делом занимаюсь. Но что уж об этом.

В следующее Ленкино дежурство у них состоялся разговор по душам.

– Леночка, – сказал он ей, – а почему вы думаете, что занимаетесь не своим делом? Может, просто пока мало практики?

– Василий Иванович, я сейчас скажу вам страшную вещь: вы даже не представляете, как я ненавижу то, что мне тут приходится делать. Каждый день хожу сюда, как на каторгу.

– Вот это да! А чем бы хотелось заниматься?

– Ох, если бы я знала! Но точно не этим. Вот, пробую осваивать менеджерскую профессию, может, там повезёт.

– Так от чего же не уходите?

– Есть причины, – она немного помедлила. – Да и муж не разделяет моих идей (Ленка в разговорах всегда называла Диму мужем).

– А кто у вас муж?

Она засмеялась и спросила его:

– Помните фильм «Обыкновенное чудо»? Так вот. Мой муж – волшебник.

– Помню, – улыбнулся он. – Так что же он вас насилует тогда?

– Неее, это не он. Это я сама. Не хочу быть балластом.

– Послушайте, спасительница моя, я владею строительной фирмой, пусть не такой крупной, как хотелось бы, но развиваемся мы быстро. Менеджером по продажам пойдёте ко мне? Как раз сейчас ищем себе сотрудника.

У Ленки загорелись глаза. Немедля ни минуты она ответила:

– Конечно, пойду! Уж не знаю, смогу ли быть вам полезной, но стараться буду так, как никто другой.

Через пару недель Ленка вышла на новое место. Работа так захватила и так нравилась, что отпали все сомнения: «Это – точно моё!» – радовалась она.

Первое, чему ей пришлось научиться, – это разговаривать с людьми. С разными людьми. И уже через месяц тихоня-Ленка превратилась в общительную и активную девушку. Вот что значит – быть на своём месте! Она старалась вникнуть во всё. Помимо основной работы – поиска клиентов – постоянно напрашивалась на стройки, наблюдала, как закладывается фундамент, как на пустом месте вырастает дом, лезла в сметы и общалась с подрядчиками, изучала стоимость строительных материалов и училась заключать договоры. Двумя словами – нашла себя. Работала много и напряжённо, но и денег в семью стала приносить куда больше, чем со ставки медсестры.

С директором всё складывалось прекрасно. Он по-отечески относился к этой девочке, был ей наставником и всегда подбадривал. Ленка в нём души не чаяла: уважала и почти боготворила, а при необходимости поддерживала медикаментозно. Училась у него всем премудростям строительства, какие только могла впитать. И снова бурным потоком понеслась вереница дней, смывая на своём пути прошлое и увлекая за собой в грядущее.

Сидя дома на кухне, они вдвоём отмечали четырёхлетие со дня знакомства, когда зазвонил телефон и Димкин отец сказал ему: «Приезжай, дело есть». В эту же субботу он помчался в дом к родителям и вернулся на следующий день очень озабоченным.

– Нам нужно поговорить, – напугал он её серьёзным тоном.

– Милый, что случилось? – она смотрела на него в ожидании плохих вестей.

– Я говорил с отцом. Он плохо себя чувствует и хочет отойти от всех дел. Оставит только консультации, – Дима помедлил и прислонился спиной к стене. – Не так давно недалеко от Москвы, по Минке, он выкупил участок с наполовину построенным коттеджем. Хотел изменить проект и соорудить там… что-то вроде небольшой клиники… но сейчас понимает, что сил на строительство, да и вообще, на ведение дел у него не хватит, – Дмитрий замолчал и посмотрел Ленке прямо в глаза.

– Почему ты молчишь? – она напряглась ещё больше.

– Отец предлагает мне заняться этим делом и построить клинику для себя. Это его подарок мне на тридцатилетие.

– Ух ты! Но у нас же нет таких денег!

– Деньги на стройку он мне даст. Остальное придётся делать своими силами. Я хочу спросить тебя: ты со мной?

Ленка посмотрела на Дмитрия непонимающими глазами и в сердцах воскликнула:

– Как ты можешь сомневаться в этом? Зачем спрашиваешь, когда ответ тебе известен? Разве может быть по-другому? – она чуть не разрыдалась.

– Лен, я не хотел тебя обидеть. Но не спросить не мог. Я сам понимаю, что, ввязавшись в это дело, мы хапнем проблем по самые уши и жить придётся неизвестно как и на что. Готова ли ты к этому? Мы и так деньгами не богаты, но будет ещё труднее.

– Если ты со мной – я ничего не боюсь, – сказала она и достала из холодильника недопитую бутылку вина. – Будешь?

– Давай!

Так началась новая страница жизни под названием «Стройка».

Дмитрий ушёл из больницы и начал много и усердно работать в частных клиниках. Он стал единственным добытчиком денег в семье, потому что его спутница жизни целиком и полностью погрузилась в строительство. Она откровенно поговорила со своим наставником, объяснила, что не может дальше продолжать у него работать. Это, наверное, был исключительный случай, когда начальник смог порадоваться за своего подчинённого и даже предложить свою помощь. Не безвозмездную, разумеется. Ленка воспользовалась только частью предложенного – проект перекроили в стенах её «альма-матер». Но перед этим долгими поздними вечерами они с Дмитрием сидели на кухне, обозначая на существующих чертежах необходимые для ведения дел помещения, понимая, что сначала необходимо разрушить половину уже построенного и только потом возводить новые стены. Расчёт по смете был такой, что бюджета не хватило бы, чтобы осилить и половину стройки – спецы в компании были отличные, но цены неподъёмные в этом конкретном случае. И пустилась Ленка во все тяжкие в поисках людей, которые выполнят задачу за предоставленную Димкиным папой наличность.

Она просто жила на этой стройке и этой стройкой. Ни машины, ни прав на её вождение у Ленки тогда не было. Рано утром бежала она к метро, потом ехала на электричке, дальше пятнадцать минут пешком к «месту боевых действий». Вечером тот же путь в обратной последовательности. Иногда на помощь приходил, вернее, приезжал Лёшка. Отвозил домой её почти бездыханное тело. Она контролировала все процессы, всех рабочих и прораба вместе с ними, все закупки материалов и соблюдение необходимых требований к строительству. Сложностей было столько, что голова шла кругом и к вечеру Ленка просто выдыхалась.

По всем согласующим инстанциям пришлось бегать тоже ей. Но тут своим авторитетом поддержал её Николай Семёнович. Они и так с ним были дружны, а стройка объединила их в команду, для которой не было преград. Ленка научилась пользоваться своим обаянием. Она не была классической красавицей, скорее, лицо и весь её внешний облик можно назвать словом «миленькая». В свои двадцать три она продолжала походить на тощего подростка с длинной косой. Но как изменилась она внутренне с тех пор, как ушла из больницы! Сколько энергии оказалось в этом хрупком теле! Просто фонтан оптимизма, который своими брызгами заряжал находящихся рядом людей. Ей довелось стучаться в разные двери, и почти все они открывались с первого тук-тук. А там, где не открывались, приходилось сначала подкладывать под порог конвертики, а уж потом двери можно было распахнуть и войти.

Когда стройка была практически завершена, деньги закончились. Как ни экономила она, как ни старалась снизить расходы, непредвиденных трат избежать не удалось. И вынужденный простой обернулся для неё нервным срывом. Но не только остановка стройки была причиной депрессии…

Чтобы сменить обстановку, она уехала на неделю к родителям, где поняла, что даже в этом состоянии, но рядом с Димой, ей лучше и легче, чем в родительском доме. Вернулась к нему через три дня с предложением:

– Дим, давай квартиру продадим? Купим где-нибудь однушку за МКАДом, а на разницу достроим начатое. Как самый крайний вариант, можно попробовать напроситься пожить какое-то время у твоих родителей. Я знаю, будет очень трудно, начиная с того, что добираться придётся не один час, но нельзя надолго стройку тормозить.

– Лен, я же здесь вырос, – он смотрел на неё печальными глазами. – Да и родители, скорее всего, будут против.

– Но ведь это твоя квартира! Они же отдали её тебе! И только тебе решать, жить в ней или продавать.

Дмитрий тогда ничего не ответил. Ушёл спать. И играл в молчанку ещё пару дней. Но она уже была приучена к таким его «уходам в себя»: значит, думает, значит, зерно, посеянное ею, прорастёт. На третий день он дал Ленке листок с записанными на нём цифрами и сказал: «Это номер телефона риелтора. Пожалуйста, не продешеви».

Покупатели на квартиру нашлись очень быстро. Ленка не стала заморачиваться тем, чтобы сначала подобрать жильё для себя, а потом уже оформить сделку. Деньги ведь нужны были вчера. Димкина мама пришла в «неописуемый восторг» от их затеи и неделю выносила мозг и ей, и Диме. Стало понятно, что перекантоваться месяц-другой у родителей не получится. На помощь снова пришёл Алексей.

– Вы можете пожить у меня. Нас всех всё равно днями, и порой ночами не бывает, так что проблем не должно быть, – сказал он, когда Димка пожаловался ему на состояние дел.

– А как же твоя девушка? – Ленка была рада, но и одновременно смущена его предложением.

– А девушка, – он пристально посмотрел на Ленку, – поживёт пока у себя дома.

– Лёш, но это не очень удобно, – поддержал Дима свою женщину.

– Ну, хоть ты не начинай эти бабские сопли разводить. Если я предлагаю, значит, удобно.

Ленка подумала, что пока не понятно, сколько останется денег на покупку жилья после завершения строительства, рассматривать варианты квартир нет смысла. И Диму уговорила не дёргаться. «В конце концов, закончим стройку и поставим кровать в твоём кабинете, если не купим ничего. Ну, или каждый возьмёт себе по койке в какой-нибудь из палат», – пыталась шутить она. Он смотрел на неё с тоской, но соглашался, понимал, что достроить – это только часть дела. Потом нужны будут деньги на то, чтобы всё начало функционировать. И это не меньшие средства.

Четыре месяца они жили втроём в доставшейся Алексею от родителей маленькой двушке с крошечной кухней.

Глава пятая

«Ох уж мне этот Лёха!» – думала Ленка, обгоняя по встречке колонну военных машин. Она уже не злилась на него. Не хотела цепляться к словам, которые он наговорил вчера. Думала, что ему, скорее всего, тяжелее сейчас, чем ей, и он винит себя за то, что не сдержался и выплеснул этот ушат холодный воды на её голову.

Алексей был сыном лучшего друга Николая Семёновича. Они, как и их сыновья, тоже дружили с детства, учились вместе и вместе потом работали. Когда Лёшке было всего четыре года, его отец умер прямо на рабочем месте – оторвавшийся тромб мгновенно лишил его жизни. Бывает и так, что доктора не могут вовремя поставить диагноз и спасти себя.

Димкин отец стал помогать вдове друга, заботясь о его сынишке. Лёшка много времени проводил с семьёй Косьяновых. Потом, при содействии Косьянова-старшего, он стал учиться в одной школе с Димой, в очень хорошей школе, надо сказать. Не без его же участия поступил в институт заодно с другом. И всё бы хорошо, если бы не Анна Тимофеевна. Она невзлюбила мальчика с момента его первого появления в своём доме. Злилась из-за того, что её муж так много внимания уделяет чужому ребёнку и тратит на него деньги. Ничего не переменилось, даже когда парень стал взрослым. Но тогда Коваленко уже понимал, что в этом доме ему «не до конца» рады и старался реже появляться на глаза хозяйке. Короче говоря, Ленка с Лёшкой были друзьями по несчастью.

Когда Алексей заканчивал институт, скончалась его мать. Парню было очень сложно. Он чуть не загубил защиту диплома. И опять на помощь пришёл Николай Семёнович – святой человек! Он не оставлял без помощи и поддержки людей, которых любил. Правда, Ленка никогда не могла понять, что его держит рядом с этой мегерой? Ведь как в песне поётся: «Каждый выбирает по себе…»

Интересные отношения у Князевой с Коваленко сложились с самого начала – с момента их совместного посещения кино. Вика тогда оказалась пророчицей – никогда больше с Ленкой она не встретилась, потому что на совместные мероприятия своих подруг Алексей больше никогда и не приводил. Теперь, как только Ленка появлялась в поле зрения Лёшки, всё его внимание было сконцентрировано лишь на ней. Но делал он это так ненавязчиво, так красиво, что Ленке было приятно и легко находиться рядом. Он окутывал девушку каким-то невидимым светом, который всегда приводил её в равновесие (последняя их встреча – не в счёт). Рядом с Димой этого, к сожалению, не случалось – чаша весов всегда перевешивала в его сторону.

И те четыре месяца она жила с хозяином квартиры душа в душу. Когда её любимый оставался на ночные дежурства, «кореша» могли полночи проболтать, сидя на кухне. Они курили сигареты одну за одной – отрывались, пока не было Димки; он такой привычки не имел и всегда ругался на эту парочку из-за того, что к его возвращению в доме пахло табаком. Но, как говорится, «моя крыша – мои правила» – Лёшка не очень-то переживал, что тому не комфортно, главное, что ОНА не возражает. В одну из таких посиделок Ленка поведала Алексею, что совершила поступок, из-за которого теперь себя ненавидит.

Основной причиной Ленкиной депрессии в период остановки стройки стал аборт.

Наверное, так всегда случается: поговорка «Где тонко – там и рвётся» права на все сто процентов. Уже начались отделочные работы на первом этаже, когда с пониманием того, что деньги практически закончились, к Ленке пришло осознание, что она беременна.

– Дим, я сегодня сделала тест, – она стояла перед ним бледная, замученная, и с таким виноватым видом. – Тест положительный.

– Что намерена делать? – он смотрел на неё в упор, не моргая.

– Почему только я? – испугалась Ленка. – Это же наш общий ребёнок.

– Но принять решение, оставить его или нет, можешь только ты, – Дмитрий был холоден и серьёзен.

– А ты? Ты что мне скажешь?

– Я скажу, что худшего времени для его появления не придумаешь. И мне кажется, что ты и сама понимаешь, насколько эта беременность некстати. Как его поднимать, если сами на ноги ещё не встали.

– Разве ты не стоишь на ногах? – почти шёпотом спросила Ленка.

– Не делай вид, что не понимаешь, о чём я говорю! – рассердился он.

– Но ведь у нас обоих есть родители, можно попросить помощи у них.

– Не смеши меня! Отец отдал нам всё. С твоих вообще взятки гладки, – он ещё сильнее занервничал, говоря ей эти обидные слова.

– Я сейчас не про деньги. Может, они согласятся помогать с малышом, чтобы я могла работать.

– Господи, Лена, какой малыш!? Ты сейчас сама рассуждаешь, как ребёнок!

– Значит, ты совсем его не хочешь и даже не рассматриваешь возможность его появления? – у неё затряслись руки, которыми она теребила кончик шарфа, а по лицу побежали струйки слёз.

– Не хочу, потому что не вижу возможности. Всё, закончим этот разговор. Я тебе сразу сказал, чтобы решала сама. Не нужно меня мучить вопросами. Я тоже человек, и мне этот разговор даётся не легче, чем тебе! – сказав это, он схватил висящую на вешалке куртку и выскочил из дома, как ошпаренный.