Текст книги "Внушению не подлежит (СИ)"

Автор книги: Елена Быстрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА 8

Настал новый день, и мы снова шли и шли по джунглям, которым не было конца и края. Зато каким необыкновенным было моё пробуждение.

– Просыпайся, кроха, уже пора, – прозвучавший ласково, тихий мужской голос проник сквозь сон в моё сознание, но просыпаться вовсе не хотелось.

– Ещё немного посплю и встану.

– Уже рассвет. Пора вставать.

– Ещё только рассвет. Не пора.

– А я говорю, что пора.

Вот же настырный какой. Сознание под тихую речь мужчины уже начало пробуждаться, подкидывая картину, где и с кем я

сейчас нахожусь. Но из вредности, что меня будят в такую рань, мне совсем не хотелось открывать глаза.

– Вам жалко что-ли?

– Мне-то нет, а вот ты всю жизнь жалеть будешь, если не увидишь этого.

– Чего я не увижу?

– Насекомых. Множество насекомых.

От этого заявления мужчины я в ужасе распахнула глаза, в то самое время как сознание уже демонстрировало картину, как на нас надвигается несметный рой противных жужжащих насекомых. Вот только на деле мой ужас превратился в невероятный восторг.

Небо, окрашенное всполохом зари, встречало первые лучи звезды-светила на небосклоне. А уже она в свою очередь озаряла своим невероятным розовато-лиловым цветом множество светлых крылышек с яркими окантовками, порхающих над нашими головами и, под музыку собственного шелеста, летящих дальше. Это было невероятно красиво. Не зря же именно они мне понравились больше всех остальных насекомых, когда я просматривала файл об энтомологии.

– Почему вы не сказали, что эти насекомые – бабочки?

Мужчина, сидящий рядом, только хмыкнул на моё заявление, в то время как в его глазах светились лучики веселья.

– Давай спускаться с дерева. Нам предстоит ещё один день перехода.

Спуск, однако, оказался куда быстрее подъёма. Правда, Хант, зараза, завязал мне глаза куском материи, оторвав её от полы своей рубашки, говоря, что это для моего же собственного блага. Что могу на это сказать, мужчина оказался прав. Спускаясь в связке с ним, страха я больше не ощущала. Но даже не это оказалось важным, мне нравилось обнимать этого мужчину. Снова уткнувшись носом в его грудь, вдыхать родной аромат хвои. Ведь прижимаясь к его крепкому телу, я чувствовала некую защищённость от всего. Не зря же Хант является главой безопасности. Рядом с ним я реально чувствовала себя спокойно, уверенно и безопасно… Правда, длилось это ровно до того момента, пока моё сознание не подкинуло мне красочную картину моей депортации, которую Хант, как глава безопасности мне устроит лично и с большим удовольствием, стоит мне только проколоться.

И вот сейчас время уже давно перевалило за полдень, а мы всё продолжаем свой поход. Я снова устала, хотелось присесть на какую-нибудь корягу и сидеть на ней не вставая, пока не отдохну, но кто же мне это позволит. Хант, конечно, даёт мне передышки для отдыха, но они такие короткие, в то время как температура и влажность воздуха в джунглях слишком высокие. Сегодняшний день оказался намного жарче, чем вчерашний,и я не только устала, но еще и вся взмокла.

И пусть я внутренне ныла, что на погоду, что на окружающую меня местность, но всякий раз, когда я реально сильно уставала, ощущала голод, или же когда мне было нужно исполнить волю организма, мужчина словно чувствовал это. Мне сразу был и привал, и завтрак с обедом, и кустики. И вот в эти моменты небольшого отдыха Хант был улыбчив и добродушен ко мне – был прямой противоположностью тому главе безопасности, который впервые встретил меня на орбитальной станции Эриостры.

Мне, признаться, всё больше нравилась забота и внимание Нарриона Ханта. Да и сам он мне нравился как мужчина. Я засматривалась на его сильные крепкие руки, которые, как и вчера, прорубают нам в зарослях тропу. Жаль, что у Ханта есть невеста. Потому как в эту минуту, смотря на профиль остановившегося мужчины, я всё никак не могу выкинуть из головы наш с ним сладкий поцелуй. И почему только на эриострийцев внушение не действует? Вот сейчас я бы непременно ему внушила, чтобы поцеловал меня снова.

– Смотри, там, в зарослях, какое-то строение из каменных блоков – произнёс Χант. – Идём, посмотрим.

И стоило нам подняться на несколько широких каменных ступеней, как перед моим взором открылся какой-то заброшенный эриострийский древний комплекс. Построенный всё из того же камня, он утопал в зелени окутавшей его со всех сторон проросшей растительности. Аккуратные башенки возвышались над небольшими строениями, стены которых были украшены декоративными резными узорами. А по центру этого комплекса древности, располагалось крупное здание и, видимо, самое главное, так как оно возвышалось над всеми остальными остроконечной пирамидой. И чтобы добраться до его входа, необходимо было преодолеть вереницу ступеней.

– Надо же, потерянный древний храм. А нам с тобой повезло, Лана, сегодня мы будем ночевать именно в нём, а не на открытом воздухе.

– А это не опасно?

– Не бойся, кроха. Рядом с тобой глава безопасности Эриостры. А у меня всегда и всё под контролем.

– А я и не боюсь. Просто когда мы уже дойдём до этих, как их? Жуков светлячков.

– Да не переживай, дойдём ещё, – усмехнулся мужчина, – Просто я привык, что в походах меня сопровождали выносливые и крепкие парни. Извини, не рассчитал, говоря тебе, что доберёмся за двое суток. Ты вот, вижу, совсем выдохлась. А через час темнеть начнёт, и раз уж нам подвернулся древний храм, то почему бы им не воспользоваться? – произнёс с улыбкой Хант, а потом тихо и задумчиво добавил: – По назначению.

По какому еще назначению? Я вот совершенно не поняла, что он имел в виду. Вот только озвучивать свой вопрос я мужчине не стала.

После второго дня проведённого в джунглях, я была уже не рада, что согласилась пойти в эту экспедицию. Я устала, ноги вовсю гудели. Теперь ещё и в заброшенном древнем храме ночевать…

– Смотри, я вижу воду. Иди за мной.

Подойдя к одному из строений, я, и правда, увидела некий резервуар, напоминающий бассейн неправильной овальной формы, наполненный прозрачной водой. А Хант тем временем подошёл к нему и сунул руку.

– А вода-то тёплая. Нам невероятно повезло. Сейчас освежимся, и сразу станет легче. Ты первая, Лана. Раздевайся.

Что?! Раздевайся?! Я вытаращила глаза на этого наглого индивида и высказала:

– Почему я опять должна быть первой?!

– Ладно, – произнёс он. – Возражать не буду. Раз ты уступаешь в этом мне. С удовольствием искупаюсь первым, – ухмыльнулся мужчина и стянул рубашку через голову.

А я уставилась на его торс. Передо мной предстало невероятное мужское тело с литыми очертаниями мышц, живота и груди, сплошь и рядом покрытое узором татуировок. Колючим узором, надо отметить, с острыми углами похожими на клыки ощерившегося зверя. Зачем надо было покрывать роскошное мужское тело вот такими хаотичными линиями? Понять этого я не могла.

Но тут Хант стал расстёгивать застёжку на своих штанах и я, округлив глаза, резко отвернулась. Ладно, увидеть мужчину по пояс раздетым – это услада для девичьих глаз. Но увидеть его раздетым по другую часть пояса, это уже вызвало кучу смущения для моей невинной психики. Но любопытство распирало увидеть его не только спереди, но и сзади. Увидеть ту самую широкую спину, которую я уже два дня как сверлю своим взглядом, а ещё его ноги, и хотелось узнать, есть ли на них узоры татуировок? Ведь пока лишь левая рука мужчины выбивалась из общей картины, так как была чиста от какого-либо узора.

И вот поэтому, когда я услышала тихий всплеск воды, то обернулась и уставилась на спину ничего не подозревающего мужчины. Какой же он всё-таки красавчик. У меня аж в кончиках пальцев запульсировало, в желании прикоснуться к его коже, огладить крепкую спину, плечи, прикоснуться к упругим ягодицам, на которых тоже красовались узоры, спускающиеся к самым стопам. И мне хотелось очертить каждый их контур.

Но тут мужчина резко погрузился в воду, и я мгновенно отвернулась, боясь быть замеченной на подсматривании.

– М-м-м, – прозвучали звуки наслаждения вместе с лёгким плеском воды. – Лана, ты даже не представляешь, как я мечтал об этом весь сегодняшний день. Как же хорошо, – от его хрипловатого голоса у меня мурашки разбежались по спине. – Иди ко мне купаться, вода прелесть. Что скажешь, Лана?

А что я могу на это сказать? Раздеться перед Хантом, чтобы он мог увидеть меня полностью обнажённой? Ну, уж нет. Я не готова предстать перед мужчиной в таком виде. Мало ли что ему захочется после купания, а то и во время него. А вдруг мне понравится? А что потом? Никаких серьёзных отношений с Наррионом Хантом мне всё равно не светит. Тут без вариантов: у него есть невеста. Так стоит ли начинать?

– Если я и пойду купаться, то только одна. И чтобы вы на меня не смотрели. И не подсматривали! – грозно добавила я и тут же вздрогнула, потому как у самого уха неожиданно раздался ласковый мужской голос:

– Как скажешь, кроха.

– Я вам не кроха! – гневно высказала я Ханту. – И если

ещё раз вы так назовёте меня…

А дальше я забыла, что хотела сказать. Потому как передо мной возник обнажённый мужчина и направился к своему рюкзаку. По его гладкой спине стекали капельки воды, и это невероятно завораживало, захотелось прикоснуться к мокрой коже и провести пальцами дорожки вслед за каплями…

И тут я очнулась, давая себе мысленную оплеуху. Вот так стоять и, открыв рот, рассматривать голого мужика… У-у-у! Да когда вообще такое со мной было?! Но вот же бесстыдник! Это ж надо шастать перед невинной девушкой, в чём мать родила. Хорошо, что при этом с его стороны никаких посягательств на моё тело не происходит.

– Иди купайся, – сказал Хант не оборачиваясь и присел у своего рюкзака. – Не бойся. Не буду я на тебя смотреть.

– Обещаете?

– Обещаю.

Ладно. Я подошла к краю бортика этого импровизированного бассейна и опустила руку в воду. Та действительно была тёплой. И я заметила маленький ручеёк, тонкой струйкой стекающий в резервуар, а значит, вода не застаивается, а всё же является проточной. Это очень радовало.

Я подозрительно обернулась на мужчину. Но тот одевался, стоя ко мне спиной. А поэтому, я быстро скинула свою одежду и вошла в воду. Как же Хант был прав, мне тоже захотелось в голос выдать свои эмоции наслаждения, которые сейчас переполняли моё сознание. Искупаться после двухдневного топанья ножками по влажной духоте джунглей было сейчас самое то! Но я не стала издавать звуков, чтобы не обратить ненароком к себе ненужного внимания мужчины. Немного поплавав, я начала выбираться из воды, чувствуя себя посвежевшей и отдохнувшей, а еще счастливой. Как мало оказывается надо для счастья, когда ты находишься в джунглях.

– Лана, вот твоя сменная одежда, – не поворачиваясь ко мне, Хант указал на стопку вещей, лежащих на его рюкзаке. – Интересно, как он определил, что я уже вышла из воды? Неужели слух у эриострийца настолько хороший? – Одевайся, но никуда от рюкзака не отходи. А я тем временем немного здесь осмотрюсь.

Мужчина очень быстро исчез из виду, и я поспешила к своим вещам. Оделась я очень быстро. Облачиться в чистую, свежую одежду доставило мне не меньшее наслаждение, чем купание. Собрала свои грязные вещи и кинула их в пластиковый пакет к вещам Ханта, тем самым, которые он снял с себя перед купанием. А пакет закинула в рюкзак. Всё, вот теперь я тоже управилась и начала осматриваться.

Ханта я увидела практически сразу. Мужчина стоял у импровизированного входа в центральное здание храмового комплекса. Почему импровизированного? Да потому, что вход был только номинальным. Необычная узорная резная каменная арка, а за ней глухая стена. И вот что только Хант на неё так уставился?

А мужчина всё стоял и стоял, обводя взглядом окружающее её пространство.

– И вот что он там делает?

Любопытство подпирало и так, и эдак. И я не выдержала, схватившись за лямку рюкзака, взвалила его себе на плечо, а после направилась прямиком к мужчине. Еле дотащив свою ношу до платформы, где стоял Хант, скинула её к ногам. И как этот мужчина ходит с ним весь день, да ещё и тесаком в руке размахивает? Ума не приложу. Я, только поднявшись по ступеням, уже устала от его ноши. Но стоило посмотреть на задумчивое лицо мужчины, как рюкзак меня в тот же миг интересовать перестал.

– И что там? – спросила я Ханта.

Мужчина перевёл свой пристальный взгляд на меня. Тяжело вздохнул и покачал головой.

– Лана, вот скажи мне, пожалуйста, о чём я тебя просил?

– Ο чём просил? – в моей голове вдруг развернулась бурная деятельность, в перебирании того, о чём же он мог меня попросить.

– Я просил, никуда не уходить от рюкзака, когда оденешься.

– Так я никуда от него и не отошла, – и я приподняла одну лямку его тяжёлой ноши, которая лежала у меня в ногах. Глядя на свой рюкзак мужчина медленно вдохнул воздух, и так же медленно его выдохнул. А я, так и не получив ответа на интересующий меня вопрос, гжждеее задала его заново: – Так, что вы здесь рассматриваете, эр Хант?

– Ищу ключ, чтобы войти внутрь.

– А, ладно, тогда вы его поищите, а я пока посижу вот тут.

Я присмотрела один из двух каменных кубов парапета, находящихся по обе стороны от арки, с возвышающимися по их центру красивыми резными птичками. Но стоило мне присесть на выбранный куб и упереть локтём в каменную птичку, как та в ту же секунду сдвинулась в сторону и ещё со скрежетом повернулась, привлекая внимание мужчины к себе, а потом и к моей персоне.

– Οй. Я не специально. Правда, эр Хант, она сама.

– И что бы я без тебя делал, кроха? – мне на удивление, усмехнулся мужчина.

Он в тот же миг подошёл ко второй такой же птичке, что сидела на противоположном кубе от арки, и сделал с птичкой ровно то, что я только что своим локтём. И в тот же момент стена за аркой пришла в движение, открывая проход.

– Ну, ничего себе… Вот это Хаос Первородный… – пробормотала я, уставившись на исчезающую в стене каменную плиту.

– Идём, взглянем, что там понастроили древние эриострийцы.

Хант взял рюкзак, достал из него фонарь и активировал луч света. А после кивнул мне следовать за ним. Как только мы вошли, проход вновь стал задвигаться, большой каменной плитой. Это мужчина прикоснулся еще к одной птице, сидящей на стене уже с внутренней стороны храма. Но луч от фонаря был не единственным источником света в этой каменной постройке древности. Откуда-то из-под потолка струился рассеянный свет, и я подняла голову. Свет лился сквозь тусклое стекло множества мелких оконцев.

Мы шли, рассматривая вырезанные на стенах фрески, на которых были изображены мужчины и женщины. И изображены они были как влюблённые пары. А вокруг каждой пары имелась некая овальная окантовка, напоминающая свечение. Я остановилась около одной фрески. Мужчина и женщина смотрели друг на друга искренне любя, и точно находились в абсолютной гармонии между собой. Так красиво это было передано мастерами древности, что я засмотрелась. Хант подошёл ко мне и направил свет на этих женщину и мужчину. И я в деталях смогла оценить, сколько своей любви вложил скульптор в эту композицию.

– Они же правда любят друг друга? – прошептала я.

– Правда. Любят.

– Красиво. А что это за храм?

– Вот сейчас и узнаем, не врут ли древние легенды. Идём.

Хант направился вглубь сооружения. И мне ничего не оставалось делать, как последовать за ним.

– Что это? – спросила я, указывая на круглую чашу, в которую откуда-то сверху капают редкие капельки воды.

– Алтарь.

– А что такое алтарь? – поинтересовалась я, в то самое время пока Хант внимательно рассматривал фрески на стене рядом с алтарём. Но так как ответа от мужчины не последовало, то я повторила свой вопрос: – Эр Хант, так зачем нужен алтарь?

– Нужно окропить его малую чашу.

– Зачем? Она же и так мокрая от воды.

– Окропить нужно не водой. Кровью.

Прозвучало это как-то очень кровожадно или даже зловеще.

– Кровью?!

– Именно.

И пока я приходила в себя, представляя, зачем вообще нужна была древним эриострийцам подобная дикость, Χант вынул из своих ножен небольшой острый клинок,и провёл им по ребру своей левой ладони. Мужчина порезал себе руку, при этом сам даже не дёрнулся и не пикнул. Он поднёс руку к алтарю и несколько капель крови упали в малую его чашу. И тут же Хант схватил мою руку. Я и опомниться не успела, как ощутила резкую боль в ребре ладони, от чего вскрикнула и дёрнулась. Хотела я, было, вырвать свою руку, но Хант не дал, и даже чуть надавил, сжимая кисть и окропляя чашу теперь и моей кровью тоже.

Вдруг вода в ней заискрилась, переливаясь радужной красотой. Вот только сейчас было совсем не время любоваться переливом и мерцанием, исходящим из чаши, потому как во мне просыпалась негодование. Но не успела я его выразить Ханту, как мужчина поднёс к своему рту мою ладонь и стал пробовать кровь из раны. Мою кровь! А ещё облизывать рану, своим языком. Я смотрела на это с диким ужасом, подступившим к горлу.

– Попробуешь? – как ни в чём не бывало, произнёс в этот миг мужчина и протянул в ответном жесте свою ладонь. На её ране блестели капли крови.

– Что?! Да ты извращенец, Хант! Маньяк! Отмороженный мерзавец! Да чтоб тебя хаос поглотил…

– Пробуй! – теперь это было уже не предложением, а приказом.

Что ж, я попробовала. Но не из-за того что он приказал мне это сделать, а из собственной вредности. Вот ему можно, значит, пробовать мою кровь, сейчас и ему будет так же. Ведь я не только прикоснулась к его ране своим языком, я еще и укусила этого гада. Да, так ему и надо!

Послышался слабый стон, вот только не от боли, а скорее от удовольствия. А это в мои планы совсем не входило, от чего, что есть силы, ударила мужчину в живот своим кулаком. Теперь уже застонала я, но вовсе не от удовольствия, как он, а реально от боли. У Ханта что там, не мышцы, а камень?! Мужчина же перехватил мою ушибленную руку и поднёс её к своему рту. Я аж вся сжалась: сейчас точно укусит, а моя рука и так пострадала. Даже обе руки: одна порезана, другая ушиблена, а сейчас будет ещё и укушенной. Но, вместо того чтобы укусить, мужчина поцеловал тыльную сторону моей ладони, причём сделал он это очень нежно и ласково, смотря при этом мне в глаза. А после он улыбнулся и даже позволил забрать руку к себе.

– Ну, вот и всё, а ты боялась, кроха.

– Что?! Это я-то боялась?! Это что ты, извращенец, со мной сделал?! У меня теперь кровь из раны льёт!

– Зачем же так грубо, кроха? – хмыкнул мужчина. – Уже не льёт.

И Хант продемонстрировал свою ладонь, на которой виднелась лишь светлая линия тонкого шрама. Я сразу взглянула на свою ладошку. На ней было то же самое. Вот как так получается, что за считанные секунды кровь перестала течь, а края двух ран стянулись и представляли теперь собой лишь белые линии шрамов?

– Что это всё было, Хант?

– Считай, только что мы с тобой провели научное исследование и проверили энергетическую совместимость друг друга. Так что мы с тобой очень даже подходящая энергетически пара.

– Я тебе не пара! И вообще… – я хотела сказать мужчине ещё какую-нибудь гадость, вот только нечто другое привлекло к себе моё внимание. Это была некая светящаяся белёсая дымка, ползущая к нам из чаши алтаря, которая точно по спирали стала окутывать нас от пола и поднималась всё выше. – Что это за туман такой странный?!

А тот клубился и поднимался всё выше и выше, пока не обернул нас точно коконом, наподобие тех в которые заворачиваются личинки насекомых. Я даже потрогала его рукой. Да, именно кокон, потому как тот стал вполне материальным, что даже рука сквозь него не смогла пройти. Внезапно кокон светящегося тумана приподнял нас с Хантом над полом, и опрокинулся на бок. И я оказалась лежащей в объятиях мужчины.

– Не смей ко мне прикасаться! – тут же грозно заявила я Ханту. Смотрю в глаза мужчины, а от его взгляда исходит искренняя нежность по отношению ко мне, ещё и улыбается, гад. – Что вообще происходит?!

– Думаю, нам пожелали приятной ночи… любви.

От понимания, чего этот туман нам только что пожелал, мои глаза стали круглыми от шока, что я еле выдавила из себя:

– Приятной ночи… Да ты издеваешься?

– Ты мне очень нравишься, правда, – произносит Хант. – Поцелуй меня, прошу. Ты же и сама этого очень хочешь.

А вот после этого, гордость во мне встрепенулась, и я выдала этому наглому индивиду:

– Поцеловать?! А не пойти ли тебе в бездну, Хант?

– Туда всегда успеется.

– Выпускай меня отсюда! Живо!

– И как я тебя отсюда выпущу? Пока кокон сам не развеется, мы выбраться не сможем. Так что у нас вся ночь впереди. И знаешь, мне нравится, что ты обращаешься ко мне на «ты». Но ещё больше я бы хотел, чтобы ты звала меня просто по имени – Наррион.

– Наррион, значит?! И с чего мне такая честь, звать главу безопасности Эриостры просто по имени?

– А с того, что если ты не хочешь поцеловать меня, то это сделаю я сам.

– Ха, поцелуешь сам себя что-ли?

Но посмеяться над мужчиной не вышло, потому как моих губ коснулись горячие губы мужчины. Они покоряли и подчиняли своей воле – присваивали, но вовсе не грубостью, а невероятной лаской. И когда мужчина отстранился, то это почувствовалось таким неправильным. И еще более неправильным стало, когда после этого трепетного для меня поцелуя Хант перевернул меня и, прижав к себе спиной, сказал:

– А теперь спи. Потому как твой запах начинает сводить меня с ума и мне становится очень трудно себя сдерживать. Хочу тебя, всю без остатка. Покрывать твою нежную кожу поцелуями, ласкать и согревать тебя. Любить тебя. Поэтому лучше молчи и не двигайся. Спи.

И вот лежу я не только в белёсом коконе, но и в коконе мужских рук, прижатой спиной к крепкой груди, а сама отхожу от поцелуя. И снова тот был невероятным. Разве можно так целовать: разжечь чувства, а потом сказать «спи»? А еще «молчи и не двигайся». Нет, так дело не пойдёт! Мой запах, значит, начинает сводить его с ума? А про свой запах он, значит, не думает? В этом коконе уже всё пропиталось терпким ароматом хвои и луговых трав.

Я медленно провернулась в его руках, и наши взгляды встретились. И снова эта его пульсация в зрачках: то тонкие лучики звёздочек, то ромбы. А татуировка на виске? Мне показалось, или её тёмные линии высветились, что от неё остались лишь контуры. Я протянула ладонь и провела по выбритой височной части.

– Лана? – выдохнул Хант. – Что ты делаешь? Я же не каменный.

Перевела взгляд на его губы. Очерченные тонкой каёмкой они манили вновь прикоснуться, что от желания поцеловать их, я облизала свои.

– Лана… – приоткрыв желанные губы, мужчина выдохнул моё имя практически в мои. И я не сдержалась, прикоснулась к Χанту сама. И мне ответили со всем желанием и страстью, что голова шла кругом. А я желала большего, забираясь ладонями под его рубашку, а потом и вовсе стаскивая её с мужчины.

Мы целовались в порыве страсти, в то время как мои руки жадно скользили по мужскому телу, оглаживая рельефные мышцы. Мужчина мне в этом ни капли не уступал, лаская нежную кожу своими горячими ладонями. Близость с Наррионом Хантом будоражила, накрывала, окуная с головой в невероятное наслаждение. Скоро и этого стало мало. Хотелось слиться, стать одним целым. Сейчас и навсегда.