Текст книги "Эскортница (СИ)"
Автор книги: Елена Бурунова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Эскортница
Елена Бурунова
Современный любовный роман
Романтическая эротика
– В первый раз? – участливо спросила она, улыбнувшись. – Ничего во второй раз уже не так страшно будет.
Я кивнула.
О, да!
Во второй раз никому уже не страшно.
Она подумала, что я боюсь летать.
Но, как её слова подходили под другие мои обстоятельства.
Я впервые буду себя продавать.
Это, как девственности лишиться с парнем, которого совсем не любишь или сомневаешься в своих чувствах к нему.
А тут я, вообще, ещё и не знаю с кем буду …
В тексте есть: секс и юмор, любовь эротика, любовь за деньги
Ограничение: 18+
Глава 1. Упс
– Упс, – пискнула я, роняя чашку.
Мой первый день на работе, а я уже стою на коленях перед мужиком и натираю его шишку. В воздухе повисла тишина с некой примесью недоумения. Это все присутствующие на собрании акционеров, наверно, не знают как назвать мои старательные движения салфеткой по ширинке генерального директора. Босса всех боссов и, явно, инициатора моего увольнения с белым билетом в первый же день в должности обычного секретаря. В простонародье «секретарши», секретутки». Ну, как там ещё называют дамочек из оперы «принеси, подай, иди на хуй, не мешай».
В общем, я секретарша. Я – Валерия Георгиевна Мещерская, дочь некогда самого богатого и авторитетного человека в стране, варю кофе, раздаю листочки, и отвечаю на звонки по телефону. По крайней мере, должна была всё это делать, если меня сейчас не уволят. А уволят. Я знаю это точно. Страшный босс, которого ждали целый день, сидит передо мной и тяжело дышит. Не то от боли (всё-таки кофе был горячим), не то от злости, что на его дорогущих брюках красуется грязное пятно. А, может? Я с надеждой поднимаю свои глаза и тут же в пол. Нет, не может. Своим трением я там… в штанах подняла кое-что, но от этого босс боссов ещё больше разозлился. Его серые глаза меня просто убивали. Били, словно кувалдой, по голове, от чего мне хотелось самой превратится в пятно и медленно уползти в сторону дверей. А потом буйным потоком хлынуть прочь из лабиринта многоэтажного офиса и больше сюда никогда не возвращаться. Во-первых, потому что я подвела Настю. Это она устроила меня на работу. Замолвила словечко за дочку своего когда-то щедрого папика. Мой папа около пяти лет спонсировал Настю, покупая ей не только дорогие шмотки, но и оплачивая учёбу в ВУЗе. Во-вторых, кофе подавать я не умею. Так что сразу отметаю следующую и самую популярную вакансию в городе. В официантки мне тоже дорога закрыта. Не моё. Ресторан и общепитовские забегаловки на мне разорятся. Или я буду пахать за еду, отрабатывая штрафы.
Тру, тру, тру… прям мелодия какая-то в голове получается «тру-ру-ру». Жаль, что мне сейчас не до смеха, но я всё же улыбнулась. Совсем немножечко улыбнулась. Думала, никто не заметит, а нет заметили. Все. Особенно, рядом сидящий начальник.
– Пошла вон! – рявкнул мой сегодняшний наниматель и увольнитель, Пётр Иванович.
Вздрогнув, я подорвалась с колен и нечаянно зацепила выпирающий край подноса, громко развернув всё стоящее на нём. И это всё: остатки кофе, сахарница, сливки, тарелки, ложечки, ну, и, конечно, другие чашки полетели на босса всех боссов. Аккурат ему на тоже самое место. Он взревел. Нет, даже не взревел! Страшно рыкнул и подскочил со стула.
– Твою мать! Что за хрень, Петя?! Кого ты на работу берёшь? Мало того выглядит, как шлюха, так ещё и безрукая?!
Это кричал босс боссов. А я, схватив упавший поднос, выбежала в коридор. Обнимая поднос, добежала до первых же распахнутых дверей и юркнула туда. Сортир. Вот здесь мне и место. Никто не услышит мой вой Ярославны. Только выплакаться и вдоволь нажалеть саму себя мне не дала Настя. Папкина любовница быстро нашла меня в туалете.
– Ты дура! – сходу начала оскорблять Настя. – Я за тебя поручилась, а ты так облажалась! Вылить весь поднос на Дмитрия Анатольевича, кем надо быть?! Ебанутой дурой?! У тебя руки из жопы растут?! Хотя нет, не отвечай, золотая девочка! Жора тебя в эту самую жопу и целовал. До целовался?! Кого вырастил?! Безмозглую дуру, не способную выжить без папиных денежек! На хер ты в Лондоне училась, если даже простое собеседование не прошла?! Что ты там делала?! Еблась с аборигенами туманного Альбиона и морду в коксе полоскала?! Ладно, собеседование пройти ума не хватило, но кофе подать?! Рук нет?! Блять, на кого ты похожа? – посмотрев на мой внешний вид, Настя замолчала, но не надолго. Новая порция желчи подкатила к её рту. – Это что на тебе? Ты куда пришла в офис или в бордель?! Я же ясно вчера сказала: у нас дресс-код – деловой стиль.
– А я и оделась, как ты сказала, – всхлипываю, сопя заложенным от слёз носом.
Ну, а что не так? Чулки со стрелкой, коротка юбка – карандаш, блузка с глубоким декольте. Так все секретарши одеваются в офисах. По крайней мере, в кино и у папы Любочка выглядела именно так.
– Идиотка, – со вздохом простонала Настя и демонстративно закрыла ладонью себе глаза. – Ты уволена. Больше мне не звони.
– Насть, прости, – бросилась я к ней.
Работа мне была очень нужна. После смерти отца моя жизнь превратилась в одно сплошное «УПС». Компания родителя приносившая миллионы вдруг обанкротилась и её растянули на части отцовские компаньоны. Дома ушли с молотка, счета арестовали. А папина коллекция дорогих авто, вообще, исчезла. Испарилась будто её и не было вовсе. Ещё этот дядя Йося, папин адвокат, хитро ухмыляясь, противно картавил: «Я сделал всё возможное, чтобы сохранить тебе хотя бы крышу над головой и кое-какие вещички». Под «крышей над головой» он подразумевал мамину квартиру-студию, где она рисовала свои картины до того, как вышла замуж, под «вещичками» – несколько маминых украшений, немного неучтенной налички из отцовского сейфа (я подозреваю денег было больше, но добрый дядя присвоил их себе за хлопоты в судах), и Ferrari, которое было оформлено на меня.
Так как меня никто не учил жить по средствам. Нее. Вру. Учил папа. Но тогда средства позволяли ЖИТЬ И НЕ ТУЖИТЬ. В общем, экономить я не умела и деньги быстро закончились. Потом украшения скупили бывшие подружки. И вырученные копеечки тоже утЯкли сквозь ручки в никуда, оставив мне счета за коммуналку и голодного железного коня. Продавать уже почти нечего. С последним папиным подарком я очень не хочу расставаться. Ferrari это не просто дорогая машина. Это всё, что осталось у меня от отца. И если лишусь работы мне всё-таки придётся распрощаться и с ней. Жрать за что-то надо же. В магазинах продукты оказывается не бесплатно выдают и в холодильнике они сами по себе не появляются. А ещё я не умею готовить и приходится заказывать еду из ресторана, но это уже другая слезливая история. Вот и приходится бежать за обиженной Настей, умоляя её не увольнять меня.
– Дура, – сбрасывает она мои руки с себя и идёт дальше по коридору, – это не я тебя уволила, а Пётр Иванович. Но, к нему не советую соваться. Он рвёт и мечет. Генеральный его из-за тебя раком нагнул и отымел по полной, да без смазки.
У меня, конечно, фантазия хорошая, но почему-то образ пухлячка Петра Ивановича со спущенными штанами меня не насмешил, а наоборот ещё больше нагнал жути. Босс боссов уж больно страшный мужчина. Неа, не уродец, как вы подумали. Он как раз-таки мужчинка хоть куда! Высокий, плечистый жгучий брюнет. Прям красавец-сердцеед из боевиков. Но, вот от серых глаз веяло холодком. Не в жизнь бы не захотелось с ним иметь что-то общее. Даже мимолётом пересекаться в толпе, да ещё и на расстоянии километра. Про таких папа говорил: хищники, по хлеще волков. Ты им пальчик покажешь, а они тебя съедят. Всего съедят, а не руку оттяпают. Бррр! Поежилась я, уже представив себя на месте бывшего начальника. Жуть жуткая! Но жить – то надо за что-то. Деньги нужны!
– Насть, ну что мне тогда делать? Денег совсем нет, – ною я, и снова хватаю за руки папкину любовницу.
Плевать, что на нас смотрят десятки пар глаз мимо проходящего офисного планктона.
– Ну, как у такого мужчины, как Георгий Евгеньевич, могла родиться такая никчёмная дочь?! – раздражается Настя, но всё же останавливается. – Ладно, с работой я тебе не помогу. Сейчас не помогу, – поясняет мне она, не выдержав моего страдальческого взгляда. – Но, скоро, может быть, позвоню. У брата сотрудница уходит в декрет. И вот ещё что, – она достаёт из кармана пиджака две купюра номиналом пять тысяч и суёт мне, – это тебе. На две недели хватит, если будешь экономить. Макароны и сосиски не дорого стоят. И больше ходи пешком, а не разъезжай на машинке. И для здоровья полезно, и для кошелька не ощутимо. А теперь иди отсюда, пока взашей не вытолкали. Начальник охраны сюда уже поднимается.
– Мгу, – промычал я.
Забежав за сумочкой, поспешила убраться подальше, а то, и в правду, выбросят на улицу. Позор какой! Дочь покойного бизнесмена Мещерского, который ногой открывал дверь в городскую мэрию, выкидывают на улицу, как нашкодившего котёнка. И от куда выкидывают? Из небоскреба, где у папы был офис! Папусю здесь каждая собака знала. И меня знает…
Выруливаю я с подземной парковкой и вклиниваюсь в поток машин. Мне, как всегда, сигналят злые дяденьки и кричат: «На машину на сосала!», «Где тебя водить учили?!», «Трахарь права купил, а водить не научил?!». Ну, и всё в таком духе. За несколько лет уже привыкла к хамству на дорогах. Раньше отвечала с ехидной ухмылочкой: «Ага насосала, а ты нищеброд и тебе никто не даёт!».
Блин, я вроде, тоже теперь нищеброд. В сумочке десять штук. Эх, копейки, а не деньги. Вот, что на них можно купить поесть? Ничего вкусного. Разве, что, как посоветовала Настя, макароны и сосиски.
Подумав про процесс варения продуктов, меня аж передёрнуло. В прошлый раз я чуть не спалила квартиру. Ну, вроде делала всё, как в инструкции написано. Стейк поперчила, посолила, поставила разогреть сковороду на огонь, и налила масла. Никто же там не указал, что масло при нагревании начинает брызгать во все стороны. И водой заливать его категорически НЕЛЬЗЯ! Хорошо, соседка услышала мой крик и прибежала. А то полыхнуло бы всё! И я в том числе.
Нет, варить ничего не буду. Лучше в кафе заеду и перекушу. Много не потрачу. Возьму кофе и … Не, не! Кофе на сегодня с меня хватит. Только чай. Чай и кусочек тортика. О калориях, вообще, можно забыть. В моём плачевном положении целлюлит на попе не так страшен, как сутки без маковой росинки во рту. Признаюсь, жрать не чего. В холодильнике мышь повесилась. И подруги в гости не зовут.
Твари. Как папа был жив, сами прибегали, приезжали, приползали. А теперь даже на звонки не отвечают. Скидывают. Мол, заняты очень. Жопы греют на островах или морды правят в клиниках. Чтобы им силикон низкопробный в сиськи закачали! Ладно, что нервничать. Я в общето, не злопамятная. Я просто злая и память у меня хорошая. Припомню девочки, вам. Всё припомню. Но, потом. Сначала поем, а то совсем под ложечкой от голода засосало.
Мои глаза цепляются за зеркало заднего вида. Но, не чтобы посмотреть, что там за мной творится. Я же в кафе собралась. Не хочу выглядеть чувырлой. Макияж неплохо бы подправить. И о чёрт! Туш поплыла от слёз и помаду я съела, кусая нервно губы, пока натирала брюки страшному боссу.
Потянулась за сумочкой. Всего на мгновение отвлеклась! Честное слово, на мгновение! И тут оглушительный сигнал разрывает мои перепонки. Резко жму на тормоза. Только уже поздно. Моя машина тюкает бочину чёрного мерседеса. Этот мудак поворачивал, а я?! А я поехала на красный свет. Во попала.
Раньше я сразу звонила папе и его человек приезжал решать проблему. Когда силой, когда мирно с конвертиком. А кому сейчас звонить?
Первое, что пришло в голову, раз я теперь среди простого народа, надо вызвать ГАИ. Этих милых пухленьких мужчин в форме. Они, кстати, папиному человеку всегда добродушно улыбались. Мне, может, тоже будут улыбаться. Я же симпатичная девушка.
Но, позвонить я так и не успела. Из машины выскочил мужчина похожий скорее на шкаф, чем на человека. С ним, прям как в синхронном плаванье, нарисовались ещё парочка таких же красавцев из внедорожника, ехавшего позади подбитого мной мерседеса.
Мужик – шкаф стукнул кулаком по стеклу и завопил:
– Дверь открой, сука!
Ой, мамочки! Щас уписаюсь от страха! Дверь открой? Неа. Я, что полная дура?! Лучше звонить в ГАИ. Там мужчинки не такие злые. Милые, добрые, плюшевые мишки. По крайней мере, я их помню такими, когда они брали конвертики-подарки от папиного человечка.
– Открывай! – орёт он.
Я только промычала, помотав головой. Мол, ни за какие коврижки не открою.
И тут он резко рванул дверцу на себя. Я дура. Правда, дура. Дверь не заблокировала и даже не пристегнулась. Ему хватило всего несколько секунд, чтобы выволочь меня за шкирку из машины и, потряхивая будто куклу, притащить к окну мерседеса.
Стекло медленно едет вниз и… Ёпа мать, кого я вижу?! Это прям мой злой рок за сегодняшний день во второй раз вот так облажаться! Босс боссов собственной персоной. Это же надо в городе с несколькими миллионами жителей и врезаться именно в ЕГО машину! Ну, я прям суперски (не)везучая!
Его взгляд пробежался сверху вниз и обратно, застыл на моём лице, выражая не то недовольство, не то удивление. А, может, и то и другое вместе. Просто он так на меня смотрел, будто вот-вот дырку прожжет. Я бы сказала минута молчания между нами длилась целую вечность, что даже нервные сигналы машин застрявших в пробке по моей вине нисколько не ускоряли течение времени. И потому, как пульсировали его зрачки, я поняла: узнал. Твою же мать, босс боссов меня теперь запомнит надолго. А может, это я теперь его никогда не забуду. Будет мне сниться в кошмарах! Особенно, его шкафообразная охрана, которая только и ждёт команды «фас!».
Закрываю глазки. Я всегда проигрывала в гляделки. А с хозяином серых глаз так, вообще, победы не видать, как своих ушей. И, наверно, жизни.
После того, как мои глаза упали на дорогу, последовал вопрос вполне сдержанным тоном. На моё удивление, кстати. Я же ожидала взрыва эмоций и трёхэтажного мата, как от его шкафообразного телохранителя.
– Ты преследуешь меня?
– Кто я? Нет. Я просто ехала, – засуетилась я, пытаясь найти подходящий ответ. – А тут вы.
– И ты решила нажать на педаль газа, чтобы окончательно добить меня сегодня, – закончил он за меня.
– Нет, – захлопала я ресницами, как кукла из советских мультиков, – я просто.
– Ты просто даже не представляешь, что с тобой сейчас сделает Стас, – и он посмотрел на этого Стасище, явно позволяя ему что-то сделать.
Шкаф по имени Стас приподнял меня за шкирку так, что я едва касалась носочками туфлей асфальта. Силищи у Стаса много, а вот мозгов нет. Края блузки больно врезалась в кожу. Мало того, что она задралась так, что оголила мой живот, так ещё и перекрыла мне доступ к воздуху. Проще говоря, я стала задыхаться. Не знаю, сколько бы я ещё выдержала эту экзекуцию. Слава Богу, подъехавшая машина ГАИ, заставила Стаса, не дожидаясь команды «Фу!», поставил меня на место.
Блин, какое же счастье ощутить под ногами твёрдую землю! В моём случае асфальт.
Из спасительной машины вышли двое. Один типичный представитель старожила ГАИ. Пухленький. А вот другой, похоже, из новеньких. Худющий долговязый парнишка, шмыгающий красным носом.
Тот, что постарше подошёл ближе, представился капитаном Козловым и поинтересовался: почему не вызываем на ДТП? И почему за нас это делают другие участники движения? Пострадавшие, кстати. Они из-за нас не могут продолжить движение.
Я нервно сглотнула. Сейчас мне ещё и штраф впаяют. А потом меня закопает в лесу Стасище.
Хотела что-то пропищать в свою защиту, ну или попроситься в тюрьму. Там куда безопаснее, чем стоять рядом с охранниками босса боссов. Но только попыталась открыть рот, как Стас цыкнул на меня: мол молчи, а то пожалеешь. Их шеф обо всём позаботится.
Вот ни сколько не сомневаюсь, что позаботится, но уж точно эти заботы выйдут мне боком. Что, кстати, и произошло.
Как в воду глядела. Этот Дмитрий Анатольевич вышел из машины, отвёл капитана в сторонку, поговорил с ним минутку и бравые защитники правопорядка попрощавшись уехали. Но, как уехали! Дрыщ в форме уехал на моей машине. Я пискнула ноту протеста, и тут же мне заткнули рот насупившиеся морды телохранителей.
– Твоя машинка подождёт тебя на штрафстоянке, – громыхнул Стас, пихая мне мою сумочку.
– Как? А я? Что я буду делать? – чуть ли не в панике заныла я, не представляя свою жизнь без папиного подарка. И ходить пешком мне не очень-то хотелось.
– А ты оплатишь мне ремонт моей машины, – уже усевшись в свой комфортный мерседес, сказал босс боссов и посмотрел на мерзко ухмыляющегося Стасище.
Окошко закрывается, а злой Стас машет перед моим носом моим же паспортом и демонстративно суёт мне в декольте визитку своего хозяина.
– Знач так, красавица, вот тебе контакты. К концу недели пять штук американских рублей должны быть вот здесь, – он похлопал себя по карману брюк. – И не дури, а то хуже будет. Ясно?
Я машинально кивнула в ответ. Ну, конечно, ясно. Что здесь не ясного? Вот только не пойму: зачем такому богатею заморачиваться из-за каких-то пяти штук. У него же не одна машина. По крайней мере, у папы был целый автопарк. И как-то в папочку въехало Жигули. Так он не стал требовать денег с бедного мужика, а сам ему ещё подкинул в копилку на новую машину. Мой папа, вообще, был человек доброй души. Не такой вот скот, как этот Дмитрий Анатольевич и его Шкаф-Стас. Так и хочется перековеркать Стас – педорас. Вот гаденький какой! Поехидничал и уехал вместе со своим хозяином.
– Мудаки! – в конец осмелев после отъезда чёрного кортежа, крикнула я вдогонку.
Ну, вот итог неудачного дня: уволена, машины нет и визитка царапает острыми углами сиськи, как напоминание, что время пошло. До конца недели осталось четыре дня. Один плюс: в сумочке десятка. Пойду напьюсь с горя. Куплю тупо водки! Пусть с утра будет жуткое похмелье, но мне уже всё равно. Денег таких нет и вряд ли к концу недели появятся. Так что надо бы отметить свои поминки. Или не отметить? Отмечают день рождения. А день смерти это как?
Чёта я совсем заморочилась. Пойду лучше выпью. Одна. Как алкоголик со стажем. Пить ведь больше не с кем.
Но пить оказалось есть с кем…
Глава 2. Алёна
Иду, как тот телёнок, вздыхая на ходу. Только в моём случае дорога не кончается, но я точно сейчас упаду. На высоких каблуках ходить на дальние расстояния очень сложно. И больно! Похоже, кровавые мозоли я себе уже натерла, а ещё икры ног судорогой стянуло от напряжения.
Короче, я не иду, а ковыляю по-тихонечку и проклинаю этого Дмитрия Анатольевича. Чтоб ему плохо было! Нет, даже не плохо, а ужасно! Вот, как мне сейчас.
До моего дома ещё квартала четыре мучения. Я, конечно, могла бы поймать и такси, но в моём плачевном положении каждая копейка на счету. Блин, до чего же я докатилась?! Раньше тысячи не считала, теперь же считаю каждый металлический рублик.
Ещё квартал я с горем пополам проковыляла. Посмотрев вперёд, решила всё-таки немного проехать. Ну, не дойду! Упаду без задних ног в обочину и умру от боли.
Подошла ближе к бордюру и, как в кино, вытянула руку.
Долго так с протянутой ладошкой мне стоять не пришлось. Буквально через минуту из потока машин подкатил ещё один мерседес. Благо не чёрный. Беленький такой. И за рулём девушка.
– Мещерская? – летит её удивленный вопрос в открывающиеся окно. – Лера Мещерская?
– Да.
Ну, я тоже не меньше удивлена. Кто такая понятия не имею, но, присмотревшись повнимательнее, её лицо мне всё-таки показалось знакомым. Где-то мы уже встречались. Правда, наше знакомство не было продолжительным, а то бы я её запомнила. Хотя бы имя. А так, хоть убей вспомнить не могу. Зато она меня видно хорошо запомнила.
– Ладно, Лера, не напрягай свои мозги, – весело хохотнула знакомая незнакомка и пригласила сеть в машину.
Я плюхнулись на сидение и чуть ли не застонала от удовольствия. Я сижу! Мать твою, как же это охренительно! Даже лучше чем оргазм! Чтобы прочувствовать всю эту эйфорию нужно пройтись несколько кварталов на высоченных каблуках. Только женщины меня поймут.
– Ну, Мещерская, что случилось? Чего стоим голосуем? Машину угнали или ещё что? – задорненько так спрашивает «знакомая» и давит на педаль газа.
– Ещё что-то, – буркнула я.
Ну, а чё ей сразу душу изливать? Я в душе не $бу. Не знаю, в общем, кто это за добрая фея за рулём.
– Тебя домой? Я как раз в ту сторону еду.
– Да. Там за углом останови. Дальше сама, – и посмотрев на бедные мои ножки, со вздохом протянула, – дойду.
Мне, конечно, ещё далековато идти, но ехать с этой девкой перехотелось. Она знала, где я раньше жила. Наш загородный дом, наше, так сказать, родовое гнездо, забрали за долги.
– Мещерская, а сюда зачем? С отцом поругалась? – спросила она, заворачивая.
– Папа умер.
– Георгий Евгеньевич умер? – будто не расслышав, переспросила «знакомая» и посмотрев ещё раз на меня присвистнула. – Мда, соболезную, конечно. Но, что ты здесь делаешь?
– Живу, – ответила я.
– Что-то я ни хрена не поняла. Ты дочь крупного бизнесмена живёшь в полубогемной помойке, где полно наркоманов, алкашей и неудачников? Папа тебя в завещание не включил? Чё реально так всё плохо?
Я отвернулась. Конечно, мать твою, плохо. А что по мне не видно?! Да, мне и разговаривать с ней не хочу. А тут эта девка прям лезет в душу со своими вопросами: что да как. А никак!
– Лер, ладно, не обижайся, – вроде как извиняясь сказала она. – Жизнь, знаешь, такая штука, что бывают и взлёты, и падения. Давай лучше для начала…
– А давай для начала ты мне хоть напомнишь своё имя, – раздражаясь, перебила я «знакомую».
– Алёна Иванцевич. Мы с тобой учились вместе в гимназии, – наконец-то она назвалась.
Алёна. Алёна… А так эта та Алёна, над которой измывался весь класс! Она была единственной в классе из простых. Её мама преподавала у нас французский и … трахалась с директором, чтобы её дочка могла учиться в элитной гимназии. Как там её мать звали? Вроде, Валентина Николаевна. Да, такая интеллигентная дамочка с очками на носу.
Я оторвала свои глаза от серых красот спального района и посмотрела на Алёну. На мамку она не очень-то похожа. Француженка была брюнеткой с острым почти бледным лицом, а передо мной сидела рыжая девица с накачанными губами. Нет, не такими, как у лягушки. Всё в меру, так сказать. Пухлые губки прекрасно дополняли образ девушки с достатком, которая может себе позволить дорогого пластического хирурга. Помнится у Алёнушки – Дуренушки (мы так её звали в классе) стояли брекеты, а ещё нос был с горбинкой. Не то, чтобы он её сильно уродовал, но в глаза бросался. Так вот теперь этого горбика нет. Прямой аккуратненький носик. И голливудская улыбка.
Короче, одноклассница выглядела на все сто. Пробилась всё-таки в жизни своим умом. Не то, что я – балда. Пока Алёнка грызла гранит науки, такие, как я, тратили деньги родителей, шатаясь по ночным клубам и живя в своё удовольствие. Помню, как мы бэкали и мэкали на уроках, зная, что будущее всё равно у нас в кармане. И неважно какую оценку нам поставил учитель. Нет, конечно, нам ставили «отлично», папы же платили за эти пятёрки. Но в реальности не у всех знания соответствовали циферкам в журнале.
Алёну, кстати, не любили не только за её пролетарское происхождение. Она была зубрилкой. Училась заслужено на пять. Поэтому каждый в классе считал своим долгом унизить её.
Помню, как любимчик девочек Тим, пока Алёна отвечала, облил суперклеем её стул. Она села и, когда поднялась отвечать на следующий вопрос учителя, часть юбки осталась на стуле. Угорали все! Смех был настолько громким, что прибежал директор, проходивший мимо по коридору. Алёна зажала рот руками выскочила вон из класса. Всю неделю одноклассники обсуждали её трусы а-ля бабушкины тренды в сердечко и зашитые на попе капроновые колготки.
Не скажу, что я вот такая хорошая и не смеялась. Нет, смеялась вместе со всеми, но мне было жалко Алёну. Ещё больше меня мучила совесть, что я не остановила Тима. Ну, или хотя бы не дала сесть Алёне на клей. Я промолчала. Видела и промолчала. Потом… не знаю зачем я это сделала? Но сделала. Может, чтобы чувство вины перестало мучить мня по ночам. Я купила Алёне трусы с колготками в модном бутике, а улыбчивая продавщица упаковала их в фирменный пакет с логотипом. Я принесла подарок в школу и с гордостью при всех вручила пакет однокласснице. Но слов благодарности я не услышала. Алёна посмотрела внутрь и убежала, буркнув что-то похожее на «я не нищенка!». И снова смех одноклассников. Они меня хвалили. Мол, какая молодец, так этой нищей ещё на место никто не указывал. Но, я не хотела обидеть Алёну. Я просто хотела сделать ей приятное.
Все уроки Алёна проплакал в туалете, а я отстояла возле кабинки, извиняясь и объясняя, что это просто подарок. Подарок без злого умылся. Не дождавшись от неё ответа, я бросила пакет в мусорку и ушла.
Через месяц Алёна перевелась в другую школу по проще и мы забыли, что в нашем классе когда-то училась рыженькая девочка из простой семьи. Я тоже её забыла. А вот она меня нет. И сейчас эта Алёна, ловко маневрируя в узеньких дворах, стала единственным человеком из моего сытого прошлого, который мне по-настоящему посочувствовал. В её серо-зеленых глазах не было притворства, когда она смотрела на меня.
– Ты изменилась, – сказала я, ещё раз пробежавшись по Алёне взглядом.
– Есть немного, – улыбнулась она и надавила на тормоз, остановив машину. – Слушай, может пообедаем? Заодно и познакомимся, – хохотнула Алёна, – заново.
– Может, но платить будешь ты. У меня денег нет, – наглею я с отрешенным видом.
– Хорошо, – быстро соглашается одноклассница и подмигивает мне. – Ну, что в ресторан?
Улыбка так и не сходит с её лица. По всему видно Алёна рада нашей случайной встречи. Я вот ещё не разобралась: мне так же радоваться или огорчиться? Мы ведь теперь как бы поменялись местами. Алёна в князи, а я в грязи. Может, трусы мне купит, как я ей когда-то? А я приму. Я не гордая. Теперь не гордая. Да, и не была я гордой никогда.
