Текст книги "Книга воды"
Автор книги: Елена Булганова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 11. Тревога
И все повторилось – слезный пробег по улицам поселка, еще немноголюдным после ливня, мокрые ноги, горечь во рту и отчаянные клятвы: больше никогда, ни слова, ни полсловечка!
Рядом с их разбухшим от избытка влаги забором притулилась чудесная машинка цвета морской волны. Лида достала из сумки зеркальце и тщательно изучила свое лицо. Не нужно Анне снова видеть ее зареванной! И только после этого бодрым шагом вступила в пределы родного дома.
Комнату на первом этаже теперь украшал принесенный из кухни стол, заставленный тарелками, словно на Новый год, с необъятным букетом розоватых лилий по центру. Вокруг стола крутился Славик с обвязанной шеей, а радостно-изумленное лицо матери светилось пурпурным румянцем.
Во главе стола восседал Лазарь. Гладко выбритый и тщательно причесанный, он являл собой нечто среднее между уже знакомыми Лиде образами неукротимого варяга и благообразного профессора Стэнфордского университета. Анна, сияя улыбкой, обнимала Веру за плечи и что-то рассказывала ей своим прекрасным звучным голосом.
«Хорошо, что мама так простодушна и так упорно верит людям. Иначе бы живо сообразила, что подозрительней этой сцены и вообразить ничего невозможно. Просто какое-то пособие по околпачиванию социально незащищенных граждан».
И девушка с удивлением осознала, как при виде этой парочки сразу исчезает ее собственная боль, становится уютно и весело на душе.
– Лида пришла, – радостно произнесла Вера. – Лидочка, ты не поверишь, что мне предложили…
– Вообще-то она в курсе, – ту же объявила Анна, бросая на девушку победный взгляд. – Давай, красавица, мой руки – и за стол.
– Ой нет, я не буду. – Лида с ужасом покосилась на стол с огромным количеством закусок, а главное – с белоснежным кремовым тортом размером с колесо. О еде она даже думать сейчас не могла. – Мамуля, я так рада за тебя, ты не представляешь!
– Неужели еще похожу своими ножками на старости лет? – совсем по-детски спросила мама.
– Ой, мам, ты чего, какая старость? А, ты просто не хочешь, чтобы знали, во сколько лет ты меня родила!
– Цыц, Лидуня, как с матерью разговариваешь! Почувствовала свободу? Так я еще в раздумьях. И давай за стол без разговоров!
– Не могу, правда, обедала уже!
– А что, в школах теперь так хорошо кормят? – вкрадчиво спросил Лазарь, приглядываясь к Лиде.
Она уже хотела громко фыркнуть в ответ, но сообразила: Лазарь ведь и должен произвести на мать впечатление надежного опекуна. И ответила со всеми интонациями примерной девочки:
– Нет, просто было мало уроков, и я по пути домой забежала в гости. От дождя пряталась.
– А мы вот заезжали за тобой с Анной…
Лида предпочла не расслышать последнюю фразу. От домашнего тепла глаза ее вдруг начали слипаться, отяжелела голова. Она едва не уснула стоя и, может, свалилась бы на пол, если бы подоспевшая Анна не встряхнула ее за плечо со словами:
– Знаешь, тебе в самом деле не мешает отдохнуть. Мы тут пока обсудим всякие скучные детали. А потом все вместе чай попьем.
– Правда, иди пока в комнату Музы, приляг там, – подхватила Вера.
Лида в ответ пробормотала что-то благодарное и поползла вверх по шатким ступенькам, почти касаясь лбом перил. Забрела в прежнюю свою комнату, рухнула на диван и тут же отключилась.
В недолгом сне пронеслась галопом череда образов и событий, но запомнился только один сюжет. В нем они с Алешей шагали, веселые и счастливые, по городскому парку, вот только парк был какой-то другой. Вроде бы и деревья, и озеро, и аллеи те же, но что-то неуловимо переменилось. Как будто пролетели века, наложив на парк невидимый покров благородной ветхости.
Лида начала волноваться еще во сне, проснулась в смятении и подскочила на диване от поразившей ее мысли: а если Алеша такой же, как она? Что, если и он – вечник? Подобно ей, он проживает свою начальную жизнь и каким-то образом узнал о своем будущем?
Что ж, пожалуй, это могло объяснить многие странности. Возможно, потрясенный открывшимся знанием, он отгородился от мира. Может, доверил свою тайну только Вельшину, как и тот во всем доверялся ему. Допустим, он влюблен, тут Лида тяжело перевела дыхание, но считает невозможным признаться ей, ведь у них нет будущего…
Эта мысль была ужасной. Впервые девушка так отчетливо осознала, что и у нее нет будущего ни с кем на свете. Кроме ее новых друзей, которые, похоже, как чумы, избегают романов в своем маленьком кругу. И что слова «любовь», «семья» уже исключены неведомой силой из ее словаря.
Не умея справиться с этими страшными мыслями, она сорвалась с дивана и понеслась на первый этаж.
Там все снова переменилось за время ее сна. Стол был возвращен на прежнее место, а комната погрузилась в уютный полумрак. Лазарь куда-то испарился. Вера сидела в уголке дивана, до пояса укрытая пледом, рядом пристроилась Анна, обвила тонкой рукой за плечо и что-то вполголоса рассказывала, журчала, словно ручеек. Обе женщины вскинули головы, услыхав топот по лестнице, и Вера воскликнула:
– Лида! Ты что, кошмар во сне увидала?!
Девушка на ходу попыталась справиться с лицом, помотала головой:
– Может быть, уже не помню. А где Лазарь?
– Уехал по делам, – отозвалась Анна. – Но он еще заедет за мной позднее. Он тебе нужен? Если что-то срочное, можно позвонить.
– Да я просто так спросила. Анна, у меня так голова разболелась со сна, не пройдешься со мной вокруг квартала? Или у вас важный разговор?
– Нет, мы просто болтали, – вступила в разговор Вера, тревожно вглядываясь в бледное лицо дочери. – О нашем, о девичьем. Идите, пока снова не полило.
Едва вышли за калитку, Анна встревоженно кивнула:
– Ну, выкладывай. На тебя снова пытались напасть?
– Нет, это другое, – ужасно волнуясь, прерывисто заговорила Лида. – Анна, ты говорила, что узнать другого вечника невозможно, только по косвенным приметам. Так вот, мне кажется, что один мой одноклассник, он… не знаю… так странно себя ведет, вот я и подумала: вдруг он такой же, как мы?
Анна в полумраке обняла ее за талию, притянула к себе, глубоко вздохнула:
– Лидочка, первые пару сотен лет ты часто будешь принимать других за себе подобных. Любая загадка в поведении человека станет наводить на такую мысль. Лазарь бы тебе лучше объяснил, но, в общем, твой мозг не может пока принять идею обособленности от мира, глобальной непохожести на других, понимаешь?
Но от ее слов Лида отмахнулась обеими руками:
– А если это не ошибка? Вы же трое сначала встретили друг друга, а потом случайно наткнулись на меня. Рассекретили меня из-за того чертова маньяка. А если этот парень еще ничем себя не проявил, то как же узнать?
– Никак, – подтвердила Анна. – Разве что от противного.
– Это как?
– Ну, если он, к примеру, что-то сломает или загремит в больницу…
– Он ногу ломал, – похолодела Лида. – Два года назад. Анна покосилась на нее сочувственно:
– Тогда исключено. Тринадцатой луны не было уже больше двух лет.
Лида разочарованно уронила голову, ощущая себя пустой и вялой.
– Хочешь рассказать, что именно с ним не так? – тихонько спросила Анна.
– Да ну, ерунда это все, – равнодушно пробормотала Лида. – Теперь и сама это вижу. Просто мне казалось, что он… ну, что я ему нравлюсь, давно, еще с первого класса. Иногда он ведет себя так, будто это правда. Но чаще избегает меня. Вот сегодня сам пригласил в гости, а потом не вышел даже проводить. И не позвонил, кстати, не извинился до сих пор.
– Ну, может, он просто стесняется, – предположила Анна, и в голосе ее заливистым ручейком звенела улыбка. – Знаешь, чем наглее ведут себя парни, тем больше они зажаты. Ты ведь такая красавица, Лидочка…
– Так он тоже… ну, симпатичный.
– Не факт, что он это понимает. Может, в душе считает себя последним уродом с кривыми ногами и гнилыми зубами. И даже мечтать не смеет, что ты можешь всерьез им заинтересоваться.
– Нет, там в чем-то другом дело, – задумчиво протянула Лида. – Отец его тоже странно себя ведет. Они словно говорят без слов, одними взглядами, о чем-то, чего я не понимаю. Вот сегодня, посмотрели друг на дружку, а потом отец живо выпер меня из дома.
– Выпер?
– Нет, ну, вежливенько так вывел за ворота, даже рвался подвезти или пешком проводить. Алешенька, типа, очень занят, потом тебе позвонит. А сам только и ждал, когда я уберусь, заметно же было!
– Слушай, может, тебе не стоит ходить в тот дом? – нахмурилась Анна. – Мало ли что там за секреты. Может, парнишка бывает неадекватен или что-то в этом роде. Конечно, тебе ничего не угрожает, телесно, я имею в виду. Но от душевных травм мы, увы, не застрахованы. Так что лучше постарайся с ним особо не общаться, ладно?
– Тут и стараться нечего, – хмыкнула Лида. – После этих гостей я с ним вообще не собираюсь иметь дело. Тем более он не совсем одноклассник. Он раньше в моем классе был, а теперь вроде как учится экстерном.
– Это только доказывает, что с ним что-то не в порядке, – настороженно произнесла девушка. – Иначе зачем забирать его из школы?
– Да ну, он просто спортсмен, разъезжает по соревнованиям. Везде побывал, – Лида завистливо вздохнула.
– Ну, в этом ты его очень скоро перещеголяешь. Лид, повторяю, если хочешь, то можешь прямо сейчас поехать с мамой. Мы все устроим.
Девушка решительно мотнула головой:
– Нет, не хочу. Пусть мама лечится и не отвлекается на меня. А мне сейчас нужно… ну, собраться с мыслями, что ли. Пожить спокойно, на одном месте.
– Уверена? – тихонько усомнилась Анна. – Опасность ведь все еще существует.
– Какая опасность?!
– Лид, ау! Алкаш в парке. Наше предположение, что кто-то тебя проверяет.
Но Лида досадливо отмахнулась от этих слов, поскольку история в парке уже почти выветрилась из ее памяти, как будто случилась сто лет назад.
– Пойдем-ка домой, Лазарь уже приехал. – Анна тихонько подергала ее за рукав.
– Откуда знаешь? Телефон в виброрежиме?
– Нет, просто чувствую, – хихикнула Анна. – Помнишь, что я говорила про руку или ногу?
– Скажи, все вечники однажды встречают себе подобных?
– Не знаю, я со всеми не знакома. Наверно, кому как повезет. Многие живут веками и даже не знают, что существуют такие же, как они.
– Веками? Кошмар… Слушай, еще хотела спросить: а кто придумал это слово – вечники?
– Не знаю, в России мы впервые услышали его от Валерия. Лазарь, конечно, сразу заявил, что сие есть полное искажение смысла. Вечность – это отсутствие времени, то есть та жизнь, что ждет нас на небесах. На земле можно скорее говорить о бесконечности. Хотя и это слово в принципе неверно, поскольку сам мир конечен. Однажды он придет к финалу, и мы, полагаю, вместе с ним. Впрочем, до этого наш профессор подверг обструкции еще триста тринадцать терминов на двухсот пятидесяти языках мира, – рассмеялась Анна.
Лазарь в самом деле приехал, сидел рядом с Верой, демонстрировал ей какие-то брошюрки. Вид у старшей Весны был уже несколько ошалелый от избытка информации. Проводив гостей, Лида без сил опустилась на коврик рядом с диваном. И сразу ощутила ласковое, утешающее прикосновение материнских рук. В этот миг она уже скучала по маме.
– Лидочек, неужели все это правда? – тихим, жалобным, как у ребенка, голоском произнесла Вера. – Неужели и у меня еще есть надежда? Я ведь об этом даже не молила… компетентный источник на небесах. А только о том, чтобы ты без меня не пропала, чтобы у тебя все было хорошо.
– Да ну тебя, мам! – вспыхнула Лида. – Как мне может быть хорошо без тебя? Вот подлечишься, встанешь на ноги, увидишь, как здорово мы с тобой заживем. И ничего, что продали городскую квартиру – зато здесь встретили Анну и Лазаря. Правда же, они отличные?
Вера с энтузиазмом закивала головой:
– Угу, правда. Рядом с Анной я чувствую такую надежду… трудно даже объяснить. И брат ее мне очень нравится. Старается выглядеть взрослым брутальным мужчиной, но иногда – дитя дитем. Сколько ему, девятнадцать?
– Ой, ну уж за двадцать, – сообщила Лида, надувая щеки, чтобы не фыркнуть от смеха.
Материнское лицо окрасил нежный румянец мечтательности. В уме она рисовала картины того, что случится, когда дочь немного повзрослеет, и мужчина «за двадцать» перестанет ей казаться ветхим стариком.
– Знаешь, я вот думаю – а люди ли они? – вдруг сказала Вера.
– А кто? – обмерла Лида.
– А вдруг ангелы? – по выражению лица Веры и не понять было, шутит она или говорит серьезно. – Может, вот сейчас вышли из нашего дома и растворились в пространстве.
– Ага, вместе с двумя иномарками, – хихикнула Лида.
– А что, современные ангелы – они такие!
Задушевную беседу прервал телефонный звонок. Звонили на домашний, а, значит, это не мог быть Алеша. И все равно сердце сорвалось с законного места и ноги предательски подкашивались по пути к аппарату.
Звонила Мила:
– Болеешь или прогуливаешь? – Ее тонкий голосок звучал как-то невесело.
– Второе, – призналась Лида.
– Ясно. Уроки продиктовать или ты пустилась во все тяжкие?
– Продиктовать, конечно, я завтра как штык, – заверила девушка. – А ты что грустишь, подруга?
– А с чего мне веселиться, – не стала запираться Мила. – Тебя нет, сижу весь день одна, как сыч в дупле. И Марата тоже нет…
– Ой, прости. – Лида ощутила стыд и раскаяние: узнав об отсутствии Вельшина, она не поспешила в школу, чтобы утешить и поддержать подругу. Вместо этого отправилась на прогулку, за что и была наказана новой порцией позора.
– За что простить-то? – пискнула изумленная Журавка.
– Неважно. Завтра я приду в школу. И Марат тоже… наверно. Эй, ты ведь не думаешь, что мы где-то вместе тусили?
– Лучше бы вместе, – прозвучал крайне загадочный ответ.
– Что? – растерялась Лида. – Ты чего говоришь-то, Мил?
Некоторое время Мила тихонько дышала в трубку, потом выпалила с ожесточением:
– Я места не нахожу, когда не вижу его! Рисую себе всякие жуткие картины. Понимаю, это бред, но что я могу с собой поделать?
– Это любовь, – уважительно произнесла Лида.
– Поганая это любовь!
– Чего? Да что с тобой, Милка?
– Поганая, потому что, если любишь, нужно быть с человеком рядом.
– А если это невозможно? Если человек не хочет, чтобы с ним были рядом? Я не конкретно про вас с Маратом сейчас говорю…
– Он и не хочет, – проигнорировала ее оговорку Журавка. – И это моя вина. Я не сумела стать нужной самому дорогому для меня человеку. На что я вообще после этого гожусь?
Тут уж Лида разволновалась всерьез. Прежде она даже не задумывалась, какой непостижимой глубины была школьная любовь этой тихой девочки.
– Мил, давай, я сейчас прибегу к тебе? – взмолилась она. – Ну, то есть подъеду на такси. Посидим, поболтаем. Мне прямо страшно, что ты в таком состоянии.
– Да я уже много лет в таком состоянии, и ничего, – безрадостно рассмеялась Журавка. – Не надо приезжать, уже почти ночь. Лучше делай уроки и завтра приходи в школу, договорились?
– Ага!
На следующее утро Лазарь отвез в школу Лиду и окрепшего Славика. И сразу рванул в Питер за какими-то документами для Веры, сказав напоследок, что дело может решиться всего за пару дней. Он еще раз напомнил девушке, чтобы была осторожна и по парку одна не бродила. Впрочем, с друзьями тоже.
С Милой перед занятиями они поболтать не успели, да и на первый урок Лида опоздала – провозилась с племянником. А на входе в класс первое, что неприятно кольнуло в сердце, – Марата снова не оказалось за партой. Мила, бледная и решительная, коротко ей кивнула и уперлась взглядом в парту. Просидев без движения весь урок, со звонком она разогнулась, словно сжатая пружина, и рысцой припустила к двери. Лида метнулась за ней.
– Стой, куда ты? – от нее и прежде убегали со свистом, но на этот раз Лида была уверена – дело не в ней.
– К директору, – кратко бросила на ходу Журавка.
– Ой! А зачем это?
– Я хочу поговорить с ним насчет Марата.
Лида всерьез заволновалась – уж не сошла ли подруга с ума?
– Мил, да при чем тут директор? Может, он просто заболел? Или прогуливает. Ты же его попросту заложишь.
– Марат никогда не болеет. И никогда раньше не пропускал больше одного дня!
– Но директор-то что может сделать?
Мила виновато опустила глаза, ласково коснулась Лидиной руки ледяными тоненькими пальцами:
– Лидочка, прости, я не могу тебе рассказать. Это… в общем, не тема для обсуждения, даже между друзьями.
– А если я кое-что уже знаю? – спросила Лида. – Эта тайна не связана с чем-то очень мерзким на букву «с»?
Широко распахнутые глаза Журавки выдали ее с головой.
– Откуда ты знаешь?!
– Да уж знаю. Сначала мы в парке налетели на этого психа – отца Марата, а потом Санин мне все рассказал. А ты откуда?
– У меня мама работает в администрации города, – торопливо проговорила Мила. – Она сама много раз общалась с этими деятелями из секты. Им позволили остаться на территории района при условии, что не будет никаких безобразий и их дети станут нормально ходить в школу. А насчет Вельшина был отдельный договор – ему дадут окончить одиннадцать классов. Хотя эти типы остались ужасно недовольны… И сейчас я хочу, чтобы директор связался с главой секты. Чтобы не терять времени, понимаешь?
– Да, конечно. – Лида ничего не понимала.
– Больше всего я боюсь переброски, – шепотом сказала Мила и до хруста сжала кулачки.
– А это еще что такое?
– Это у них практика такая существует: человека или семью забрасывают неожиданно в другой город, без денег, без вещей. Там они должны не только выжить и себя прокормить, но и собрать пожертвования для секты. И только если справятся, через какой-то срок на них выходят члены секты, живущие в той местности.
– Господи! – У Лиды мелко затряслись ноги.
Ворон, хоть и здорово доставал ее, все же стал за эти дни таким близким… даже думать невыносимо, что он может исчезнуть из ее жизни навсегда. А как же тогда Алеша без него? А Мила?
– Я пойду. – Мила бросилась к кабинету директора.
Оставшись одна, Лида вытащила телефон и сделала то, что не совершила бы десять минут назад даже под дулом пистолета, – набрала номер Санина. Тот ответил сразу, но голос его звучал сухо и натянуто.
– Привет, тебе Ворон вчера не звонил? – в два раза суше спросила Лида.
– Нет. А ты почему спрашиваешь?
– Потому что его нет в школе и Журавка уже отправилась к директору. Хочет, чтобы он связался с сектой. Она все знает, ты в курсе?
– Теперь да. Слушай, пожалуйста, позвони мне, когда она выйдет от директора, ладно?
– Ладно, – бросила в трубку Лида и отключилась. Попутно отметив, что Санин даже не подумал извиниться за вчерашнее. Наверняка думает, что все сделал правильно: укрыл в своем доме от дождя, как продрогшего щенка, даже накормил, а потом сдал на руки отцу – пусть возится.
Со звонком она на автомате побрела в класс и уже за партой сообразила, что нужно было дождаться Милу у кабинета директора. Вдруг та куда-то помчится спасать своего любимого? Но было поздно. Не слушая учителя и не понимая толком, какой сейчас урок, Лида размышляла о своей подруге. Мать в городской администрации – это ведь круто, а Мила об этом – ни словечка, хотя о родителях они говорили. «Здесь у каждого свои тайны», – вспомнились слова классной руководительницы.
– А это что за явление в середине урока?
Лида вздрогнула и подняла голову. В дверях маячила Мила, взъерошенная, с пылающим лицом, от доски на нее грозно взирала учительница английского Кира Андреевна, школьный тиран и деспот, жестоко карающая за малейшее нарушение установленных ею правил.
– Простите, Кира Андреевна, я была у директора, – пробормотала Мила.
– Хорошо, пока садись, Журавка. На перемене я проверю эту информацию.
Мила тяжело плюхнулась на стул рядом с Лидой, и по ее лицу отчетливо читалось – все очень плохо.
– Что там было? – шепотом спросила Лида.
– Директор пытался дозвониться куда-то сразу по нескольким телефонам, городскому и мобильному. Но никто не берет трубку. Будто они все куда-то уехали с острова. В общем, я хочу туда добраться и все выяснить.
– Я с тобой, – быстро проговорила Лида.
– Спасибо, – с чувством отозвалась Журавка. И тут же подняла руку: – Кира Андреевна, я забыла, что меня послали за Весной. Мы сейчас должны вместе идти к директору.
И потащила ошалевшую Лиду к выходу.
– Я проверю эту информацию! – раздался им вслед растерянный голос учительницы.
Миг – и они уже в раздевалке. Натягивая ботинки, Лида поглядывала на Милу даже чуточку испуганно: она не узнавала свою подругу. Откуда этот напор, эта непреклонная решимость? Неужели в эфемерной девочке дремала такая сила? На ее фоне Лида начинала чувствовать себя бессердечной эгоисткой. Грядущее приключение не вызывало у нее особого восторга.
– А ты вообще знаешь, куда нам нужно попасть? – спросила она.
Журавка решительно кивнула:
– Конечно. Это не очень далеко, за полчаса доберемся. Только не знаю пока, как попасть на остров.
Мила вдруг перестала застегивать пуговицы на пальто, заморгала и виновато посмотрела на Лиду:
– Ой, наверно, мне не стоит тебя в это втягивать. Это я совсем что-то с ума сошла… подумала, что ты обидишься, если я отправлюсь туда без тебя.
– Конечно, я бы страшно обиделась! И конечно, я с тобой! Только сперва перезвоню Санину. Он тоже волнуется.
– Что, появился Марат? – с надеждой спросил Алеша. – Вот же чертяка!
– Нет, не появился, – сердито буркнула Лида. Другим голосом говорить с этим типом пока не получалось. – И директор не смог дозвониться ни до кого из организации. Мила хочет сама туда добираться, на остров. Я с ней, конечно.
– Совсем с ума спятили?! – с ходу заорал Алексей. – Даже не думайте!
– Не вопи, пожалуйста, – отодвигая трубку от уха, сухо попросила Лида. – Мы сами решим, что нам делать. Но ты можешь присоединиться. Если, конечно, у тебя нет дел поважней.
Алеша, тяжело дыша, помолчал, потом спросил:
– Где вы сейчас?
– Пока в школе, одеваемся.
– Оставайтесь там, скоро буду!
– Эй, сколько тебя ждать-то? – Но связь уже прервалась.
Лиде ничего не оставалось, как передать подруге слова Алексея. Та отреагировала спокойно и взвешенно:
– Ну, раз он сам предлагает помощь, то нужно подождать. Алеша не подведет.
И застыла скорбным изваянием у двери раздевалки, строгая и бледная.
Лиде же на месте не сиделось. Она вышла в пустой холл, побродила из угла в угол, не выпуская телефон из рук. Ее посетила идея позвонить Анне или Лазарю, попросить о помощи, и теперь она обмозговывала эту идею. Да, с ними было бы безопасней… к тому же она обещала держать их в курсе относительно своих перемещений в пространстве. Вот только важны ли для ребят дела ее школьных друзей? Что, если они запретят Лиде влезать в сомнительную авантюру, разозлятся и не станут помогать маме? Все еще так хлипко, так неопределенно, и, наверно, ей стоит быть очень осторожной и мудрой…
Тут в холл школы влетел Алексей. Кивнул Лиде, дружески приобнял Журавку. И скомандовал:
– Ну, поехали!
Машину, притулившуюся у школьной ограды, Лида сразу узнала – видела ее во дворе Алешиного дома, и сразу определила как мужскую, отцовскую. Ее черные грани хищно поблескивали на солнце. Наверху была приторочена резиновая лодка. Девушка была готова обнаружить за рулем Евгения Львовича, даже запаслась дежурной улыбкой, но в машине было пусто. А на водительское место тут же запрыгнул Алексей.
– Только не говори, что у тебя есть права, – буркнула она, заползая на просторное заднее сиденье.
– Ага, международные, – хмыкнул Санин. – Не переживай, в нашем лесу гаишники не водятся.
И тут же рванул с места.
Насчет леса Алеша погорячился: ехали они по размытой дождями желтой проселочной дороге, мимо незнакомых деревень. Мила объяснила: до нужного места пешком можно добраться напрямик через лес, а сейчас они едут объездным путем. Некоторое время следовали вдоль железнодорожной ветки, затем пересекли небольшую деревеньку, взорвавшуюся собачьим лаем. А потом впереди выросла стена корабельных сосен. Машина затормозила, и тут только Лида заметила, что сосновый лес отделяло от них полотно водной глади, мерцающей на солнце и пенящейся, словно шампанское.
– Это и есть тот самый остров?
– Ага, он самый, – с отвращением в голосе подтвердил Алексей. – Обычно вот там, – он махнул рукой в сторону сбегающей вниз тропы, – дежурит человек с лодкой. Но… сейчас его нет.
– Дыма не видно, – в страхе прошептала Мила. – У них же печное отопление, а сегодня холодно. Неужели они все покинули остров?
– Нет! – резко, словно гоня от себя саму мысль о подобном исходе, ответил ей Санин. – С какой стати им смываться с острова? У них же в администрации все схвачено и подмазано – твою маму, Мил, я не имею в виду. Наверняка главарь секты придумал какую-то новую мерзость! Сейчас сплаваем туда и все узнаем.
