Текст книги "Девочка я о тебе мечтаю"

Автор книги: Елена Безрукова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

4.1

Алла Дмитриевна долго говорила об организационных моментах. Продиктовала расписание нашего первого учебного дня завтра, а затем перешла к беседе. Вызывала по одному одноклассников к доске и просила выступить: рассказать о том, как они провели лето.

– Катя Романова, – назвала учитель мое имя.

Настала моя очередь выходить к доске. Мои успехи за лето весьма скромные на фоне других. Я даже стеснялась рассказывать о своих каникулах перед всеми. Им это точно неинтересно… Но делать нечего, и я поднялась со своего стула и отправилась на середину класса, к доске, которая всегда заставляет меня волноваться по полной.

По дороге между рядов я ощутила, как кто-то больно потянул за косу!

– Ай! – пискнула я и ухватилась за собственные волосы.

Повернула голову и обнаружила, что моя резинка с белым бантом, которая закрепляла одну из кос, теперь в руках Питерского. Именно он нагло и довольно больно стянул ее с меня и теперь под гогот друзей победно вешал бант себе на пиджак как трофей.

– Очень весело, – высказалась я, чувствуя, как распускается коса.

Убрала ее за спину, заплету уже после выступления у доски. Только нахмурилась. Придурок! Как же я его не выношу…

Попыталась абстрагироваться от всего и встала к доске лицом. На миг прикрыла глаза, чтобы выровнять дыхание. Затем повернулась к классу. Неловко сцепила пальцы рук между собой под взглядами одноклассников, как и всегда пренебрежительными.

– Итак, как вы, Катенька, провели лето? – спросила Алла Дмитриевна. – Список литературы, который задавали вам, прочли?

– Да… Я прочла, – кивнула я, ощущая, как взгляды становятся еще более пренебрежительными… Кажется, из всех я одна и прочла весь список.

– Кто бы сомневался… Заучка, – не преминул воспользоваться возможностью в очередной раз поддеть меня Питерский.

Холодные голубые глаза так и припечатывали к доске. Руки дрожали, колени тоже. Ну почему я так его боюсь? Мне кажется, что я просто даже не вижу никого, только эти глаза жесткого избалованного мальчишки…

– Так, тишина, – постучала указкой по столу Алла и повернулась снова ко мне. – Это похвально, Катя! Недаром вы у нас лучшая ученица гимназии!

Градус в классе упал ещё ниже. Зря Алла об этом говорит – потом я неизбежно подвергаюсь нападкам одноклассников. Но сказанного уже не воротишь…

– Спасибо, – скупо ответила я.

– Так как вы лето провели? – задала вопрос учитель.

– Да ничего интересного не происходило… Индии, слонов и путешествий у меня не было. Я работала.

– Вот как… Где же?

– В детском лагере. В Анапе. Частично и отдыхала, выходит.

– Кем же вы там работали, Катенька?

– Прислугой, кем ещё… – влез в наш диалог Питерский. – Посудомойкой, наверное… На что она ещё годится, да и подальше от нормальных людей возле мойки и посадили.

Тут же по классу послышались язвительные смешки. Он унизил меня на весь класс. Опять…

4.2

Я так надеялась, что смогу выдержать целый год, но уже в первый учебный день в горле встал ком, а глаза заволокло слезами. Ещё более унизительным было бы только расплакаться здесь на виду у всех…

– Питерский! – загремела Алла. – Прекратите так себя вести и извинитесь перед одноклассницей!

– И не подумаю, – нагло отозвался парень и сложил руки под грудью.

– Я напишу записку вашему отцу!

– Пишите, Алла Дмитриевна.

– Да что вы за человек такой, Роман? Вам же обидеть другого ничего не стоит!

– Можно я выйду? – попросила я ее негромко, ощущая, что больше не могу сдержать слёз, а плакать при всех мне не хотелось.

– Иди, конечно, – кивнула она. – Иди…

Я, ни на кого не оглядываясь, вышла из класса и почти бегом добралась до туалетной комнаты. Внутри никого не оказалось, и я подошла к окну. Опёрлась о него руками и закрыла глаза, пытаясь успокоиться и подавить рыдания.

Не хочу из-за него плакать, не хочу!

– Кать, – тронули меня за плечо, и я вздрогнула.

Обернулась и наткнулась глазами на Диму. Видимо, он пошёл следом за мной, а я за своими мыслями не слышала даже, как он дверь открыл.

– Возьми, – протянул он мне бумажный носовой платок, который я приняла.

– С… спасибо, – поблагодарила я его и утёрла глаза и нос. – Очень кстати.

– Не плачь ты из-за него, – говорил Дима. – Козёл он тупой.

– Я знаю, – комкала я в пальцах салфетку. – Но всё равно обидно.

– Понятное дело. Хочешь, я ему морду набью?

– Нет, – подняла я на одноклассника глаза. – Не вздумай! Бабушка узнает, что из-за меня драка, будет волноваться. А ей нельзя.

– Ладно… – нехотя согласился Дима. – А так руки чешутся.

– Я прошу тебя – не надо, – покачала я головой, глядя ему в лицо.

Роман – серьёзный противник, крепкий парень, который выглядит едва ли не старше и крупнее своих одноклассников, спортсмен и мастер спорта по плаванию. Если Дима нападет на него – произойдёт серьёзная драка. Это может стоить мне места здесь.

– Хорошо, обещаю, что не буду его трогать, – ответил Дима.

– Хоть он и заслуживает, если честно. Он меня вообще ведь за человека не держит.

– Да придурок он, – заправил мне за ухо он прядь волос. – Как можно тебя обижать? Ты же как котёнок беззащитный…

Рука Димы так и застыла на моих волосах – одна из кос окончательно распустилась. Он смотрел прямо мне в лицо и смущал меня. Этот момент почему-то казался мне каким-то интимным…

Внезапно дверь открылась, и моё сердце в очередной раз словно провалилось куда-то в пятки. Дима невольно отдёрнул руку и отступил на шаг от меня. К нам вошёл третий – Питерский. Он встал напротив нас и переводил взгляд с меня на Диму. На Диме он остановил взгляд и смотрел на своего одноклассника предельно странно: недобро, исподлобья, сузив глаза.

Меня и успокоить никому уже нельзя? Питерский желает, чтобы я заливалась слезами вечно?

– Я не понял, Попов, – сказал Роман однокласснику. – Что мальчики делают в туалете для девочек?

Слово «мальчики» он выделил голосом особенно.

– Встречный вопрос, Питерский, – не остался в долгу Дима. – Я исправляю тут то, что натворил ты.

– Я шёл в туалет и услышал мужской голос из женского туалета, – ответил ему Роман. – И решил, что кто-то нарушает правила…

– Как и ты сейчас.

– Да, как и я, – согласился Питерский. Меня тут словно бы не было вообще.

– Поэтому мы оба отсюда выходим, – Рома указал длинной рукой ему на дверь.

Дима перевёл взгляд на меня.

– Всё нормально, – ответила я ему. – Вам действительно здесь не стоит находиться… Идите, я приду скоро. Косу только переплету…

– Ну, ладно, – неуклюже потоптался Попов на месте и вышел первым.

Роман пошёл следом, но вместо того, чтобы тоже выйти вдруг закрыл дверь на щеколду изнутри…

4.3

Я обернулась на него и раскрыла глаза шире. Что происходит?

– Ты зачем закрыл дверь? – спросила я, кожей ощущая опасность, которая исходила от него. Будь я на самом деле котёнком, то обязательно уже бы выгнула спинку, вздыбила шерсть и вовсю бы шипела на подходящего ко мне слишком близко Романа.

– Эй! Придурок! Ты чего там закрылся? – затарабанил в дверь Дима. – Я щас позову на помощь.

Роман же устремился прямо на меня, заставляя с каждым своим шагом невольно отступать, а моё сердце – биться где-то в горле.

– Слышь, рыжая! – ухватил он меня за руку и больно сжал пальцы на моем запястье, когда нагнал меня у стены женского туалета. – У меня из-за тебя проблемы будут теперь.

– Из-за меня? – возмутилась я негромко, пытаясь освободить свою руку и отступая под натиском все дальше и дальше, пока не врезалась спиной в холодный кафель. Дальше отступать было некуда. – Ты сам ведь меня задеваешь.

– А ты… – навис он надо мной, каким-то диким взглядом впиваясь в моё лицо. – …могла бы и не рыдать на весь класс, чтобы тебя потом все жалели. Алла передаст отцу, что я довёл до слез одну заучку!

– Но ты и правда меня обидел, – вжималась я в стену, пытаясь уберечь себя от его тепла и запаха, которые я ощущала так близко, что мое тело предательски начинало дрожать.

Питерский ровно секунду ещё вглядывался в мои глаза, затем скользнул взглядом по моим губам, отчего их внезапно закололо. Он неожиданно наклонился ниже. В голове невольно стали появляться дурацкие мысли, что он сейчас меня поцелует…

Я вздрогнула, когда кончик его носа коснулся моей макушки. Роман сжимал своими горячими пальцами мое запястье, а носом втягивал в себя запах моих волос.

Вдох-выдох. Вдох-выдох. Как дикий зверь какой-то, он словно наслаждался этим процессом.

Я же стояла и не дышала, словно замершая статуя. Меня просто парализовало, я не могла и двинуться с места.

Зачем он это делает? Играет, как кот с мышью… Я же собрала все свои силы, заставила себя напрячься в попытке сбежать от этого гнёта. Но он и сам уже отступил на шаг, выпустив мою руку с нескрываемым пренебрежением.

– От тебя булками несёт, что ли, заучка?

– Это духи… – еле пролепетала я.

– С запахом булки? Оригинально. Ты пахнешь столовкой. На, – достал он из кармана белоснежный носовой платок. А бумажный – платок Димы – забрал и выбросил в мусорное ведро. – Выкинь эту гадость одноразовую… Он чистый. Вытри свои сопли. Ненавижу бабское нытьё…

Роман вложил мне в руку платок. Повернулся ко мне спиной, за несколько огромных шагов пересёк небольшую комнату, открыл дверь и вышел в коридор.

4.4

Я опустила глаза на платок Ромы. Такой белоснежный, что жаль портить. Убрала его в карман пиджака, нос утёрла салфетками в уборной. Тоже отправилась в класс.

В коридоре Алла отчитывала Романа, который, насупив брови, слушал её.

– Ты зачем закрылся, Питерский? Что вы там делали?

– Разговаривали.

– И для этого надо было закрыть дверь?!

– Попов мешал.

– Попов беспокоился о девушке!

– Ей не нужна его забота. Пусть засунет её себе в зад…

– Питерский, следите за языком! Вы с классным руководителем говорите! Катя, подождите.

Алла увидела идущую мимо меня. Мне пришлось остановиться на расстоянии пары шагов от них. Ледяные глаза Романа уставились на меня, и по спине побежал холодок. Ненавижу, когда он так смотрит. И ненавижу свою реакцию на это… Я не выдержала и первая опустила ресницы, переведя взгляд в пол под моими ногами.

– Да, Алла Дмитриевна, – отозвалась я. – Слушаю вас.

– Питерский вас обидел? – заглянула она мне в лицо, словно ища признаки какого-то насилия. – Скажите, не бойтесь! Мы найдём на него управу.

Обидел?

Да.

Но я не хотела выносить это на всеобщее обозрение.

– Н… нет, – отлепила я язык от нёба и ответила ей. – Ничего страшного мне… Рома не сделал.

– Что вы там происходило? – строго спросила она меня.

Я подняла глаза и снова встретилась со льдом голубых глаз Романа. Он сузил их и ждал, что же я скажу о том, что было за дверью женской уборной.

– Мы просто поговорили, – ответила я. – Рома хотел извиниться. Даже дал мне носовой платок. Вот.

Я достала из кармана пиджака вещь Ромы и продемонстрировала её учителю.

– Да? – взметнула брови вверх Алла и переводила взгляд с него на меня. – Извиниться?

– Да, – кивнула я. – И сейчас тоже хочет. Так и сказал мне: «Катя, я готов извиниться перед Аллой Дмитриевной и перед всем классом».

Повисло молчание. Питерский свёл брови вместе, понимая, что я спасла его зад, но одновременно и подставила.

– Ну что же… – остыла тут же Алла. – Тогда это меняет дело. Похвально, Питерский, похвально. Это так по-мужски – признать ошибку и попытаться её исправить.

– Согласна с вами, Алла Дмитриевна, – поддакнула я, уже предвкушая, как стану слушать извинения Ромы при ребятах. С другой стороны, в душу закрался страх – Питерский не простит мне своего позора и обязательно отомстит. Но это будет потом… – Очень по-мужски. Он готов.

– Тогда идёмте, – указала она рукой на двери нашего класса, и мы двинулись за ней следом.

Роман дождался, когда я поравняюсь с ним, и пошёл рядом.

– Слышь, рыжая, – дернул он меня за рукав. – Ты что это придумала?

– Извиняться будешь на весь класс, – сказала я с улыбкой, вздёрнув нос. Достал уже за прошлый год. Пора бы уже и отвечать за своё хамство.

– А ты не офигела, заучка? – сверкнул он глазами, словно разъяренный волк, и я невольно вжала голову в плечи. Очень надеюсь, что он этого не заметил…

– Офигел у нас ты, Питерский. И только ты один.

– Что вы там шепчетесь? – обернулась с подозрением на нас Алла.

– Слова подбираем. Для извинений прилюдных, – ответил ей Роман.

– Правильно, – кивнула она и остановилась у двери, пропуская нас первыми. – Сейчас и начнём.

Мы встали с ним посередине класса на обозрение множества пар глаз. Одноклассники притихли и ждали, что будет. Алла прошла мимо нас к учительскому столу и подтолкнула Романа.

– Итак? Роман, вы что-то хотели сказать Катерине?

Он молчал какое-то время, поджав губы. Я чувствовала словно кожей его недовольство и гнев. Бесится – и поделом. Кажется, мы два вампира – питаемся отрицательными эмоциями другого…

– Извини, – пробурчал он себе под нос.

– Громче, Питерский, – попросила его Алла Дмитриевна, и Роман уставился на меня так, словно сейчас схватит, закинет на плечо и выкинет в окно. Невольно захотелось отойти от него – настолько меня прошибала его ледяная энергия.

– Извини, – повторил он громче.

– Катя, вы принимаете извинения от Питерского? – спросила Алла меня.

В моём воображении Роман извинялся с куда большим чувством и не столь сухо, но и так тоже сойдёт! Услышать извинения из уст Питерского – уже восьмое чудо света. Стоит позвонить на радио и поздравить с этим значимым событием всю Россию.

– Да, принимаю, – кивнула я и снова наткнулась на взгляд, красноречиво сказавший мне, что так просто этот номер не пройдёт…

Глава 5

Роман

Я смотрел на неё и мечтал прожечь взглядом насквозь.

Чёртова заучка! Так умыла меня перед всем классом! Что теперь пацаны обо мне думать будут?

Камикадзе.

Я ей это так просто с рук не спущу!

– Можете садиться на свои места, – сказала Алла, и мы под гомон одноклассников заняли их. – Тишина в классе! Продолжаем.

Алла Дмитриевна довела классный час до конца, раздала всю необходимую информацию для завтрашнего учебного дня и отпустила нас. Однако меня все же попросила задержаться.

– Роман, – обратилась она ко мне, когда мы остались наедине.

Я поднял на неё глаза, ожидая, что она скажет дальше. И быстрее бы уже сказала – мне надо ещё разобраться с зарвавшейся заучкой!

– Вы действительно осознали свою вину и хотели извиниться? – спросила она.

Конечно, мля! Горел желанием.

– Да, – кивнул я. Зачем уж развивать эту тему, раз Алла сама всё придумала с помощью рыжей.

– Что ж… Это уже большой прогресс для вас. Тогда я, в честь праздника сегодня, вашему отцу об инциденте в женской уборной сообщать не стану. Но буду надеяться на вашу сознательность!

Я с удивлением посмотрел на неё. Сильно меня это, впрочем, не спасёт – отец видел потасовку с Поповым на линейке. Но всё же одной головомойкой меньше. – Спасибо, Алла Дмитриевна.

– У всех должен быть шанс исправиться. Только щеколды будут везде теперь убраны – из-за вас, Питерский.

Я пожал плечами в ответ.

– Могу я задать личный вопрос, Рома? – спросила осторожно Алла. – Чем вам так не угодила эта девочка? Зачем вы её обижаете?

– Не можете задать вопрос, – нахмурился я. Вот это уж не касается училки!

– Так я и думала, что вы ответите мне именно это, – вздохнула она. – Только позвольте всё же дать совет: если девочка вам… нравится, то это не способ её добиться.

– Я не понимаю, о чём вы говорите, Алла Дмитриевна, – равнодушно отозвался я. – Вы извините, но меня ждёт отец.

– Пора взрослеть, Роман, – произнесла она. – Иначе можно потерять нечто важное.

– Отлично сказано, – кивнул я. – Так я пойду? Отец ждёт.

– Идите, Роман, – ответила классный руководитель, явно сокрушаясь о том, что её слова остались мной не услышаны. – До свидания.

– До свидания, – отозвался я и, поправив на плече рюкзак, вышел в коридор.

Осмотрелся вокруг себя.

Блин, и где её искать теперь? Наверное, ушла уже. А Попов, как собачонок, следом побежал. Алла потратила драгоценные минуты на бессмысленную болтовню.

Тут мой взгляд зацепился за рыжую. Она с кем-то заболталась по телефону и стояла у окна на первом этаже.

* * *

Катя

– Да, – говорила я в трубку. – Классный час закончился. Сейчас уже буду выходить и…

Телефон вырвали из рук. Я обернулась и наткнулась на Романа.

Опять он?! Да отстанет он от меня сегодня уже?

– Дай сюда, – протянула я руку за телефоном, на котором он нажал кнопку отбоя и поднял его вверх, чтобы я забрать не могла.

– Прыгай, – изогнул он одну бровь.

– Отдай телефон, я сказала, – повторила я, смело глядя в холодные глаза избалованного гадкого мажора.

– Прыгай, я сказал, – повторил и он. – Хочу поиграть с тобой в «собачку». Ты высоко прыгаешь, а, заучка?

– Питерский, ты просто идиот, – вздохнула я, начиная злиться и не понимая, как отнять свою дешёвенькую модель смартфона, которая ему точно ничем более не интересна кроме того, что моя.

Его глаза тут же стали ещё злее и ещё холоднее.

– Я щас его вообще разобью о стенку, – ответил он, сжав телефон в кулаке.

– Не надо, – вырвалось из меня помимо воли. – Я не смогу купить такой же…

– А мне плевать, – усмехнулся он и взглянул на смартфон. – Дерьмо какое… Как ты им пользуешься вообще?

– Нормально, – отозвалась я. – Не все родились принцами, как ты, Питерский.

– Ну да, – окинул он меня презрительным взглядом. – Некоторые рождаются, чтобы нас обслуживать. И телефоны у них соответствующие.

Нервно сглотнула ком в горле. Когда же этот год закончится? Мои нервы не выдержат просто.

– Отдай мне телефон, Ром, – устав пытаться вырвать его силой под смех мажора, попросила я.

– Никак, что ли, не достанешь? – ржал этот конь на весь коридор. – Че ты такая короткая и недоразвитая, а? Ущербная со всех сторон.

– Это ты шпала недоразвитая! – вспылила я и ударила его по груди. Рома машинально перехватил мою руку и сжал запястье пальцами. – В рост вытянулся, мышцы нарастил, а про мозги… забыл!

Последние слова я договорила, растеряв былой пыл и испугавшись. От Романа снова стала исходить ощущаемая кожей опасность. Он наклонился ниже, чтобы то, что говорил он, слышала лишь я одна.

– А ты себя всё глубже закапываешь, да, заучка?

– Ром, просто отдай мой телефон, – почти шептала я, пытаясь вырвать свою руку из захвата. – Меня бабушка ждёт, она будет волноваться. Да и тебя отец ждёт, я видела, что он здесь.

– Я ведь могу твою жизнь совсем в ад превратить, – проигнорировал он мои слова. – Превратить тебя в обслугу, в рабыню.

Я смотрела на него широко распахнутыми глазами.

Что?

– Ты сама сбежишь отсюда и лишишься своего прекрасного бесплатного места. То, что было – просто цветочки. А сейчас начнутся лютики. Или я сделаю так, что ты здесь учиться перестанешь, или ты будешь делать то, что я тебе скажу. Ты меня поняла, Катя?

5.1

Меня всю перетрясло. Я не могу лишиться этого места! Я не могу потерять это место, но и быть его служанкой я не готова тоже. Я смотрела на него, закусив нижнюю губу, и не знала, что говорить. Рома легко может устроить мне всё то, о чём сказал минуту назад.

– Я не слышу ответа, – изогнул он одну бровь. – Опять прикидываешься глухой, рыжая? Хочешь жить в аду?

– Я тебя поняла, – сказала я.

– И?

– Не хочу жить в аду.

– Тогда первое, что ты сделаешь сейчас – извинишься передо мной за цирк, который ты устроила в классе, «идиота» и «шпалу».

– Ты сам напросился! – вспылила я.

– Да? Ну хорошо, – ответил Питерский и вручил мне мой телефон обратно. – Забери свою рухлядь и не плачь потом, что я тебя не предупредил о последствиях.

Он уже сделал шаг к выходу, как я остановила его.

– Подожди.

Питерский повернулся ко мне, и я, действуя словно по наитию, осмелилась подойти ближе. Это мой единственный шанс спасти себя. Я смотрела в его глаза, он смотрел в мои и ждал.

– Извини, – сказала я. – Я не должна была никого оскорблять. Я не права.

– Ты меня на весь класс клоуном выставила, рыжая. Ты думаешь, тебе это просто сойдёт с рук?

– Я не буду так больше делать, – продолжала я смело смотреть в его лицо. – Обещаю.

– Можешь попробовать сделать ещё раз, – хмыкнул Роман. И навис надо мной сам, опершись о стену рукой над моей головой. Ну, самый настоящий медведь. Я рядом с ним как мушка мизерная. – И узнаешь тогда мой гнев в полной мере, мелкая! Извинилась – молодец, послушная девочка. Только ничего ещё не окончено, ясно?

– Ром, – пролепетала я и положила руку на его грудь, пытаясь снова остановить и как-то успокоить, что ли… Взгляд так и не сводила с его лица, которое теперь оказалось совсем близко, и я понимала, что куда-то начинаю будто проваливаться – его глаза, и больше ничего вокруг. – Я прошу тебя – не поступай так со мной. Ты же знаешь, что… Что я не могу потерять это место – моя жизнь будет разрушена. Это у тебя есть папа, он тебя куда хочешь отправит учиться, а у меня только бабушка. Старенькая бабушка, которая часто болеет, ей нужны дорогие лекарства. Я должна получить образование, чтобы иметь возможность содержать себя и её. Нам больше некому помочь. Понимаешь? Ром…

Его имя я почти мурлыкала, пытаясь найти к нему подход и человека. Должен же быть в нем человек, в конце концов!

– На жалость давишь, рыжая? – спросил он тише обычного. В его голосе появилась явная хрипотца, а глаза будто затянуло поволокой. – Не по адресу!

Что у него за реакция странная на мои слова? От его взгляда и ощущения своей ладони на его крепкой груди, в которой бешено билось его сердце – я чувствовала очень четко, – меня била дрожь, но я не убирала своей руки.

– Нет, – покачала я головой. – Просто надеюсь, что ты лучше, чем хочешь казаться. Ром… Ты такой большой и сильный, разве ты обидишь слабую девочку? Рома…

Роман неожиданно накрыл мою дрожащую ладонь своей – огромной и горячей. Я не ожидала этого и невольно дёрнулась, хотела отнять её, но он в ответ сжал мои пальцы своими, не дав двинуться с места. Его глаза стали как будто совсем пьяными, он вдруг наклонился ещё ниже, одновременно подтягивая меня к себе. Я прерывисто дышала, не понимая, как себя сейчас вести, и слышала в ответ безумную дробь его сердца. Я не ожидала, что он захочет меня…

– Нет! – вырвалось из меня, когда он почти коснулся моих губ.

Мне удалось увернуться, я изо всех сил надавила руками ему на грудь, и Роман выпустил меня.

Медленно отступала от него, а потом, больше не сказав ни слова, развернулась и почти бегом бросилась из школьного коридора на улицу.