Текст книги "Большая книга ужасов. Самые страшные каникулы (сборник)"

Автор книги: Елена Арсеньева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Хотя он готов смотреть на нее всегда. Вообще всегда!

Всю жизнь.

– Из Москвы? – оторвал его от мечтаний настороженный голос Сан Саныча. – А что еще вспомнила? Улицу, дом?

– Дом помню, но улицу – нет. Дом трехэтажный, вокруг сад, там много цветов… и он не совсем в Москве, а как бы поодаль… на каком-то шоссе, я название забыла, там много таких красивых домов с садами… – говорила Ганка, напряженно уставившись в стену, словно видела там эти дома и сады.

– И еще помню каких-то детей. Колю и Галю, – добавила она. – Может, это мои брат и сестра?

– Лучше б ты имя и фамилию свои вспомнила, – буркнул Сан Саныч.

– Да имя-то я вспомнила, – радостно сообщила Ганка. – Фамилию – нет, а имя – да! Меня Маша зовут.

«Маша! Уран был прав!»

Валеркино сердце, вернувшееся было на место, опять оборвалось.

Сан Саныч чуть со стула не упал:

– Маша?!

– Ну да, – кивнула она. – А Ганкой меня Феня назвала. Это такое сокращение от слова «поганка».

Сан Саныч, кажется, хотел что-то спросить, но тут зазвенел его мобильник, забытый в соседней комнате, и он вышел.

– Слушай, – уныло спросил Валерка, – а откуда твое имя Уран знает?

– А кто такой Уран? – удивилась Ганка, то есть Маша.

И пора к этому привыкнуть… Хотя имя «Ганка» ему нравилось в сто раз больше! Или в тысячу. Ганна… Как в «Майской ночи»! И он решил продолжать называть ее Ганкой.

– Как кто такой Уран? – пожал плечами Валерка. – Да ты вчера от него убежала, помнишь?

– Это помню, – кивнула Ганка. – Я его голос услышала – и чуть с ума не сошла от ужаса. Я его страшно боюсь. Так же, как Веру…

Ее затрясло, в глазах появилось загнанное выражение.

– Где ты ее видела, эту Веру? – осторожно спросил Валерка.

– Не помню, – ответила Ганка с привычным вздохом. – Вроде бы там было много деревьев, и все шумели на разные голоса. Они Вере жаловались, она их лечила, успокаивала, смеялась…

Ганка говорила, неподвижно уставившись в стену, будто читала что-то, там написанное.

Отчетливо видное ей, но совершенно непонятное Валерке!

– Мы должны были молиться. Нас там примерно с десяток было. Когда меня привезли, все обрадовались, что вот новенькая, а я плакала. Они удивлялись, что я плачу, они говорили: «Нам тут хорошо! Только сны страшные снятся, а так – хорошо!» А мне сны не снились. Мне только ночью и было спокойно. А днем страшно… Как молитва начнется, я плакала, прямо не могла. Вера на меня так поглядывала… страшно!

«Это секта! – подумал Валерка. – Ее заманили в секту. А Вера, конечно, эту секту возглавляет. Они какие-то солнцепоклонники, раз кричат про пресветлое солнце. А тех, кто к ним попадает, они одурманивают, чтобы ничего не помнили».

– А как ты оттуда сбежала? – спросил осторожно.

– Мне осина помогла, – сказала Ганка медленно, все так же глядя в стену. – Мы молиться залезали на деревья…

«Точно, секта!» – чуть не подпрыгнул Валерка.

– Деревья Веру слушались беспрекословно, все делали, что она прикажет, – снова заговорила Ганка, и Валерка воззрился на нее изумленно.

Да уж, изумишься тут! Деревья слушались беспрекословно! Да разве они живые?!

– А осина ее не любила, – продолжала Ганка. – Не знаю почему, но мне так казалось. Вера ее тоже не любила. Все приговаривала: «Будешь вредничать, отдам под топор!»

Валерка все понял.

«Она сошла с ума. Ее там свели с ума! Ее надо лечить!»

– И вот в тот день… – сказала Ганка, но тут дверь открылась, и появился Сан Саныч, очень бледный и совершенно трезвый, уже в форме, с кобурой на поясе.

– Мне надо ехать, – буркнул он. – От тех по-прежнему нет известий, там все их начальство уже с ума сходит. Приказано поехать на остров.

– На остров… – повторила Ганка, словно эхо.

– Надо посмотреть, что там и как, – продолжал Сан Саныч. – Да я бы и сам поехал. Чувствую себя дезертиром. Как это я вчера так оплошал… Был бы с ними, ничего бы не случилось.

– Да, может, еще и теперь ничего не случилось, – заикнулся Валерка.

– Случилось, случилось, – мрачно пробубнил Сан Саныч. – Я чувствую. Короче, я еду.

– Я тоже! – заявил Валерка.

Сан Саныч посмотрел на него как на ненормального.

– Еду! – решительным петушиным голоском выкрикнул Валерка. – Там же все секретно… и ты никого позвать не можешь, я знаю, ты никому ничего не должен рассказывать. Но как одному ехать?! Я буду ждать тебя в лодке. А вдруг и ты… вдруг и с тобой что-то случится… и знать никто ничего не будет!

Сан Саныч смотрел в сомнении.

– Я с вами пойду, – вдруг сказала Ганка.

– Обозом двинем? – рявкнул Сан Саныч. – Спятили оба?!

– Я вас могу по острову провести, – Ганка и бровью не повела. – Я остров помню! Я там все знаю!

– Убиццо… – простонал Сан Саныч. – А как тебя вообще туда занесло?! Зачем?!

– Этого не знаю, – покачала Ганка головой. – Зато знаю, как убежала. Меня осина сбросила в воду. Я плыла, а Вера кричала: «Что ты надела, проклятущая?! Отдам тебя Урану под топор!»

– Урану?! – хором спросили Валерка и Сан Саныч.

Ганка замерла, водя глазами с одного на другого, потом закричала:

– Да! Урану! Я его не помню, но голос его помню и помню, что всегда боялась и ненавидела его!

Она вскочила, схватила Валерку за руку. Он тоже поднялся – и с неудовольствием обнаружил, что Ганка чуть выше его. А вчера была одного с ним роста.

Вот невезуха… Она, наверное, вымахает под метр восемьдесят пять, будто какая-нибудь модель, а у него наследственность плохая: родители оба маленькие. Правда, Сан Саныч довольно высокий… может, Валерка в него пойдет?

– Уран, – задумчиво повторил «довольно высокий» Сан Саныч. – Остров… Все же не пойму – остров последний месяц все время просвечивали со спутника, и никого, кроме этих Беловых, там не было. Почему не видели других людей?!

– А мы там были не людьми, – выдохнула Ганка и заплакала.

* * *

Насилу отбились от летучей нечисти! Бета, правда, раз не выдержал, полоснул лазерным лучом. Но только листья на ближайших деревьях съежились, а завесу мошкары этот луч пронзил словно игла: она раздвинулась было, да тут же сомкнулась вновь.

Пришлось лезть в воду, скидывая на ходу одежду.

Мошкара еще пометалась грозно, а потом вся разом полетела в лес. Тучи ее какое-то время еще метались меж стволов, падали оземь, взвивались к вершинам, и чудилось, лес клокочет возмущенно.

Страшно было выбираться на берег, но не рыбы же, не ихтиандры – век в воде сидеть!

– Что это ее разобрало? – стучал зубами, одеваясь, Гамма.

– Ты о ком? – спросил Альфа.

– Да об этой, о Вере Беловой, – ответил Гамма.

И осекся.

Вера?!. Но ведь именно это слово или имя слышали они нынче утром, когда вдруг грянул неземной хор! Неужто никто не обратил на это внимания? И Гамма зачастил:

– Как же вы не заметили, что это она все устроила! Она разгневалась, когда мы сказали, что с ее сыном хотим поговорить, а главное – об экспертизе голоса! Разгневалась – и наслала на нас эту жуткую мошкару! Да еще спасибо, что не змей каких-нибудь!

Бета, хмыкнув, отвел глаза, Альфа же, наоборот, тяжело поглядел на Гамму.

Конечно, он скорее откусил бы себе язык, чем признался подчиненным… но, как ни странно, ему тоже почудилось, будто мошкара набросилась на них по злой воле той женщины.

Дико, глупо – да, но… Черт знает что лезет в голову на этом острове!

Ладно, дело не ждет. Во-первых, нужно обойти остров по периметру. Может, какой след пропавших и отыщется. Во-вторых, найти жилье этой женщины. И попробовать договориться.

Спустя час, усталые, разочарованные пустыми поисками, они набрели на озерцо, лежащее среди поляны. Озерцо напоминало живой, дышащий овал. Всем хотелось напиться, но Альфа знаком приказал открыть свои термосы и пить свою воду. Что-то в этом озере было… не то!

Донимала охота бросить туда камень, но Альфа почему-то не решался. Казалось бы, нет ничего особенного в том, чтобы в воду камень бросить, но там была явно не вода. Словно дым какой-то наполнял озерко! И совершенно непонятно было, глубокое оно или мелкое.

Наконец осмелился. Велел своим залечь за деревьями, а сам швырнул камешек (небольшой, деликатный, как осторожный стук в дверь) чуть не в середину – и плюхнулся в траву, закрывая руками голову.

Ждал взрыва какого-нибудь, но ничего не произошло. Стояла прежняя, пронизанная трелями ветра и птиц тишина.

Альфа посмотрел на озерко. В самом деле, ничего страшного не случилось. Ну, легкая белесая дымка чуть выше поднялась. А так – ничего.

Ну и хорошо. Лучше уйти отсюда поскорей.

И они снова пустились в путь.

Остров оказался больше, чем можно было судить по снимкам, сделанным со спутника. Но вскоре Альфа отгадал загадку: они шли по тропе, а та отнюдь не была прямой и торной дорогой. Тропа все время петляла, выписывала какие-то завитки и кренделя, оттого одни и те же места попадались им по нескольку раз.

Можно было подумать, что тропа нарочно сбивает их с пути.

Но Альфа предпочитал так не думать. Этак ведь вообще невесть до чего додуматься можно!

Они шли, шли… Потом Альфе надоело слушаться тропы, и он сошел в траву.

Трава немедленно начала спутывать ноги. Тоже как нарочно!

Пришлось вернуться на тропу и снова подчиниться ее прихотливым извивам.

Остановились передохнуть и перекусить. Солнце стояло уже высоко.

Альфа попытался позвонить Черкизову – связи не было. С Москвой тоже не удалось соединиться. Значок Сети на дисплее мобильника то маячил, то исчезал.

– Черкизов говорил, что у этих Беловых даже мобильников нет, – напомнил Бета. – Понятно почему.

– Да, неудачно… – проворчал Альфа.

– Слушайте, товарищи, – вдруг сказал Гамма. – А вам не кажется, что мы здесь уже проходили?

Осмотрелись. Слева за деревьями виднелась река. Справа сквозило что-то белесо-зеленоватое.

Да ведь там, за деревьями, та же самая поляна с туманным озером, сообразил Альфа.

Приплыли!

– Я устал, – сердито сказал Гамма и плюхнулся в траву. Но тут же подскочил, оглянулся.

– На муравейник угодил, что ли? – усмехнулся Альфа. – Смотреть надо, куда сади…

И осекся. И так же, как Гамма, уставился на земляной холмик, еще не поросший травой.

Это не был муравейник – это был холм, насыпанный руками человека. И он здорово напоминал могилу.

– Нашли? – хрипло спросил Бета. – Неужели нашли?

– Что-то мы точно нашли, – согласился Альфа. – Вопрос, что именно.

– Нет, ну не могут они быть там зарыты! – вскричал Гамма. – Со спутника же на полтора метра вглубь остров просветили!

– Но что-то тут определенно зарыто, – пробормотал Альфа и отстегнул с пояса саперную лопатку в чехле.

Один взмах, другой…

Оказалось, яма была заложена кусками дерна, перевернутого травой вниз. Его быстро расшвыряли и тупо уставились на синий шелковый халат, небрежно скомканный и испачканный землей. Под халатом лежала женская трикотажная серая пижама. От нее исходил неприятный запах земляной сырости. Какая-то рыжая многоножка вылезла из складок и чесанула невесть куда, но Гамма успел припечатать ее каблуком.

Но это было только начало. Когда вынимали ту одежду, которая лежала под пижамой и халатом, оттуда так и полезли отвратительные насекомые. И черви, и многоножки, и какие-то белесые склизни, и даже бледные круглые слепые пауки, похожие на нарывы, готовые вот-вот лопнуть.

Все трое приехавших на остров многое повидали в жизни, но сейчас омерзение взяло всех неодолимое, до рвотных спазмов в горле! Больше всего Альфе хотелось выжечь всю эту гадость лазерным лучом, но тогда сгорела бы и одежда, а это было не просто полусгнившее тряпье – это были вещественные доказательства. Одежда тех самых людей, которых они искали!

Альфа наизусть знал описания всех вещей, в которых были пропавшие, от синего халата Марии Серегиной до адидасовских штанов Павла Привалова. И все это теперь лежало перед ними, сваленное в яму в разное время и находившееся, как говорят судмедэксперты о трупах, «в разной стадии разложения». Штаны Привалова, к примеру, сплошь заплесневели, а вещи Серегиной просто отсырели. Ну да, она же пропала еще не столь давно…

Альфа занес на электронную карту координаты находки и попытался выйти в Интернет. Но ни сообщение по почте, ни эсэмэс отправить не удавалось, хоть тресни!

– Что ж, – сказал Альфа, – решающее доказательство налицо. А трупы, скорее всего, спрятаны где-нибудь в подводной яме, на такой глубине, что ее не просветишь.

– Но зачем было раздевать похищенных? – растерянно спросил Бета.

– Но зачем было их вообще похищать? – усмехнулся Альфа. – Ни требований о выкупе, ни заявлений каких-то не поступало. Видимо, мы имеем дело с маньяками, а мотивацию их поступков понять сложно. Это уже работа психиатров и следователей. Мы свое сделали – нашли доказательства причастности к преступлению.

Они сфотографировали находку на все три камеры: если с одной что-то случится, другие останутся. Вещи Серегиной сложили в пластиковый пакет, подробно засняв процесс выемки их из ямы. Если Беловы каким-то образом успеют подсуетиться и перепрячут остальные вещдоки, пакет и видео останутся.

Но у Беловых шансов отвертеться уже не было, это отлично понимали все. Первым делом решили арестовать женщину, потом взяться за сына.

Теперь, когда в руках оказались реальные доказательства преступления, чудеса и мо́роки острова перестали действовать на всех троих, наваждение и смутный страх исчезли.

Заложив яму так, как было раньше, тронулись в путь. Шли по траве, чтобы опять не путаться с тропкой, а чтобы трава не мешала, выжигали ее лазером впереди.

Трава покорно никла, идти стало веселей.

– Туман ложится, что ли? – сказал вдруг Гамма, идущий последним.

Огляделись. В самом деле – позади тянулись белесые нити. Похоже на паутинки, какие летают в разгар бабьего лета, но сейчас стоял июль, это раз, а во-вторых, нити были мохнатые и в самом деле напоминали клочья тумана.

– Еще не хватало, – проворчал Альфа. – Если ляжет такой, как вчера, не оберемся хлопот. Надо поторопиться.

Поторопились. И вот наконец-то впереди открылась поляна, огород-сад за плетнем и – убогонькая бревенчатая избушка.

Постояли, приглядываясь. Вершины деревьев задыхались от солнца и грохота ветра, а внизу было сыро и тихо. Только заплетал свои мохнатые кружева туман.

– Оружие приготовить, – негромко скомандовал Альфа, хотя все и так держали его наготове.

И вдруг из-за кустов выскочило что-то, метнулось через тропу!

Ударила молния – Бета опустил руку с оружием.

Гамма выругался севшим голосом.

Зверек, которого влет, с быстротой и меткостью робота, сбил Бета, очень напоминал зайца – только не серого, не белого даже, а зеленого цвета!

Зеленого – как трава, как листья, как самый воздух здесь, как все это дикое, непостижимое лесное празднество…

Альфа содрогнулся, словно и его прострелило. Что-то накатилось, какая-то тоска ядовитая… Но он взял себя в руки, потому что рядом с избушкой показалась статная женская фигура.

Она! Опять она!

* * *

Ганка все плакала и плакала. И ничего, никакого слова от нее нельзя было добиться. Замучишься успокаивать!

Но, честно говоря, Валерка вовсе не замучился. Ему было приятно бормотать снова и снова:

– Ну что ты? Не надо!

Ужасно хотелось вытереть ей слезы, но, во-первых, не было платка, а во-вторых, Сан Саныч как-то странно смотрел.

Говорят, мужчин должны раздражать женские слезы. Но Валерку Ганкины слезы ничуть не раздражали. А Сан Саныча, наверное, да – то-то он с Валерки глаз не спускал, и рот у него подергивался.

Посмеяться, что ли, хотел?

– Слышь, племянник, – сказал наконец, – сходи-ка в мой кабинет, там такая голубая папка лежит на столе, принеси, пожа…

И не договорил: у калитки зазвенел звонок. А потом раздался веселый голос Альфы:

– Открывай, Сан Саныч. Открывай скорей!

– О господи! – Начальник полиции от радости едва не выронил кружку. – Ну, слава те! А я уж чуть не поседел! Валерка, сбегай открой!

– Сан Саныч! – надсаживался Альфа. – Давай открывай, чего ты там расселся!

– Ну, видать, успешно съездили ребята, – усмехнулся Сан Саныч. – Ишь, развеселились! Вчера слова при них лишнего нельзя было сказать, а сегодня только что не песни поют.

Ганка вдруг перестала плакать, слезы мигом высохли. Испуганно уставилась на Валерку:

– Я уже этот голос слышала!

– Конечно слышала, – кивнул Сан Саныч, – ты ж вчера этому товарищу к нам дорогу показывала.

– Нет, – прошептала Ганка. – Я раньше слышала! Валерка, не ходи туда!

Да его и самого ноги не несли. Слишком хорошо помнил, как вчера в тумане Уран смешным мальчишеским голосишком орал: «Сан Саныч, ну иди сюда!»

«Сегодня тумана нет», – напомнил себя Валерка. Но менее страшно не стало.

– Сан Саныч, ты Альфе позвони, – сказал он. – Только не высовывайся. А я со второго этажа тихонько послушаю, звенит у калитки мобильник или нет. И посмотрю, кто там.

– Только осторожней! – пискнула Ганка.

– Да что за игры? – вспыхнул было Сан Саныч, но всмотрелся в Валеркино лицо, пожал плечами, вынул из кармана мобильник и кивнул: – Считаю до двадцати, потом набираю. Сам не знаю, чего это я вас слушаюсь!

Валерка взлетел по лестнице. На пороге комнаты плюхнулся на коленки и на четвереньках пробежал под окно.

Звонков слышно не было.

Валерка спрятался за портьеру и под прикрытием цветочного горшка чуть-чуть приподнялся над подоконником.

Отсюда было отлично видно всякого, кто стоял бы за калиткой.

Если бы там кто-нибудь стоял…

Но за калиткой никого не было.

«Вот! – потрясенно подумал Валерка. – Вот так же он Серегину в лодку заманивал! Неужели это все же Уран? Неужели он умеет становиться невидимым?!»

Если Уран и умел это делать, то сейчас он своим умением не воспользовался. Через минуту Валерка его обнаружил. Уран сидел на корочках за кустом и продолжал кричать голосом Альфы.

Валерка снова добежал на четвереньках до лестницы и скатился по ней.

Ганка при виде его просияла.

Сан Саныч задумчиво покачал телефоном:

– Абонент недоступен. А ты что-нибудь увидел?

– Там Уран! – выпалил Валерка.

Ганка приоткрыла рот, но не издала ни звука.

– Ты что, видел его?! – недоверчиво спросил Сан Саныч.

– За кустом прячется, – кивнул Валерка.

– Так, – сказал Сан Саныч. – Не нравятся мне эти игры. Все же придется ехать на остров. Только этого чревовещателя надо отсюда спровадить. Интересно бы знать, почему он голосом Альфы заверещал? Неужели парни попались? Или тут что посложней? Серегину-то он голосом ее мужа покойного заманивал… По-хорошему, арестовать бы его. Но ведь доказательств никаких! Все материалы у парней! Нет, довольно будет пока от него отделаться. Он уйдет на работу, на дерево залезет, а мы – на остров поскорей!

Он говорил будто сам с собой. Потом встряхнулся:

– Позвоню-ка я бабе Кате… Пускай службу вспомнит.

– А где она служила? – удивился Валерка. – В армии, что ли?

– В какой армии? Да она же вдова бывшего начальника милиции в Городишке! – сообщил Сан Саныч. – В свое время в курсе всех дел была. Сколько раз на задержания с нами ездила. Небось еще не все хитрости забыла.

И он снова взялся за телефон.

* * *

Окна второго этажа были открыты, первого – закрыты. К калитке никто не шел.

Уран чувствовал, что сейчас Черкизов больше всего озабочен пропажей того человека, голосом которого он и начал его звать. Он звал снова и снова… Однако никто не отзывался.

Наверное, начальник полиции куда-то ушел. И племянник тоже. А Маша? Застала их? Или нет?

Где ее теперь искать? А найти надо, и чем скорей, тем лучше!

– Эй, чего ты разоряешься тут?! – раздался зычный женский голос, и из соседней калитки выглянула дородная тетка с румяными щеками и седой косой, уложенной вокруг головы короной. – Орет и орет!

Тетка была сердитая, но Уран при виде ее невольно улыбнулся: мать иногда так же причесывалась. Ему это очень нравилось. Когда был маленький, нарочно просил: «Мама, причешись как королева!»

Она и была королевой – королевой острова, деревьев, неба, травы… зеленых зайцев! Она была королевой измученного людьми мира и пыталась его защитить. А Уран помогал ей как мог.

Они воевали вдвоем против всех людей.

– Кого ждешь? – продолжала сердитая тетка. – Сан Саныча, что ли? Да он примерно час назад уехал. В Нижний.

– В Нижний? – изумился Уран. – Ничего себе! А Валерка?

– И Валерка с ним, – кивнула тетка. – И еще девчонка… ну, эта, которая у Фани в кафе жила. Вроде бы она что-то там про себя вспомнила, найденка эта. Поэтому Сан Саныч ее быстренько в машину – и в Нижний. Чтобы в Москву отправить. Чего-то она много про себя навспоминала! Вот они и уехали. Так что хорош орать, понял? Всех кур мне распугал! Уходи, а то милицию вызову! То есть эту, полицию!

Уран кивнул, медленно повернулся и побрел по улице.

Он был потрясен.

Все рушилось. Все рушилось!

Что делать?! Поймать машину и тоже ехать в Нижний? Но если они уехали час назад, их уже не догнать. Да и где их искать в огромном городе?

Получается, к Маше постепенно возвращается память… Тогда надо ожидать нашествия людей на остров.

На работу он сегодня не пойдет. Нужно вернуться. И как можно скорей!

Если что – матери будет трудно одной. О, конечно, она может справиться с чем угодно, а все же помощь не помешает!

Ему не хотелось уходить. Хотелось еще подождать, выяснить…

Хотя что выяснять? Соседка же ясно сказала, что все трое уехали. И в самом деле – еще вызовет милицию.

Само собой, Уран ничего и никого не боялся, но сейчас связываться с людьми по таким пустякам не хотелось.

Он споткнулся. Неправда, что он ничего и никого не боялся! Сейчас он боялся Маши. Этой маленькой девочки он боялся как неодолимой, грозной силы, которая может нахлынуть – и разрушить все, весь их с матерью чудесный, живой мир!

И еще что-то его мучило, как будто что-то забыл и не мог вспомнить… Что-то было не так – но что?!

Наконец Уран остановил попутную машину и попросил отвезти к реке. К счастью, это было близко, минут десять езды.

Выходя, сунул водителю, не глядя, какую-то красную бумажку – он вообще все время забывал, что деньги нужно считать. У водителя сделалось испуганное лицо, он торопливо спрятал деньги, словно не получил их за работу, а украл.

Впрочем, Уран немедленно о нем забыл и бегом бросился через пустой галечный берег к пристани, где глазастая лодка, издалека почуяв его нетерпение, приплясывала на волнах.

Уран был уже почти около острова, когда догадка прилетела невесть откуда, будто случайная пуля, и ударила прямо в лоб.

Он понял, что его мучило, что, казалось, идет не так, о чем он забыл!

Он забыл о главном: о том, что узнать, каким голосом нужно говорить с тем или иным человеком, можно, лишь только находясь поблизости от этого человека. Если бы Сан Саныч вместе с детьми уехал час назад, он был бы уже далеко, и Уран не почувствовал бы его.  Не знал бы, каким голосом его звать!

Соседка обманула: Черкизов находился дома. И Валерка был там же, и, наверное, Маша!

«Может, вернуться?» – подумал Уран.

Нет. Если они не высунули носа из дому на его зов, если прислали лживую соседку, получается, Черкизов уже все понял. Все или очень многое. И готовится к наступлению.

Значит, Уран и Вера должны готовиться к обороне.

Ну что ж…

– Давай скорей, – скомандовал Уран лодке.

Впрочем, она и сама все понимала, ее не нужно было подгонять.

* * *

Да, баба Катя оказалась на высоте! Снова поднявшись на второй этаж, Валерка из-за цветка все слышал, а потом увидел, как Уран ушел восвояси.

На работу пошел, наверное. День в разгаре! Залезет на какой-нибудь высоченный тополь и будет там сидеть, а они тем временем сгоняют на остров и все выяснят про пропавших «секретных товарищей».

У него было великолепное настроение. Все на свете казалось возможным!

Валерка радостно помчался к лестнице, как вдруг увидел на столе ту самую голубую папку, которую дядька просил принести. Сдернул ее со стола; папка оказалась скользкая, пластиковая, выскользнула из рук, упала – и листки рассыпались по полу.

Пришлось Валерке поползать за ними. Ну и глянуть одним глазком, конечно! Это были фотографии, описания и краткие сведения обо всех пропавших. О тех, искать которых отправились Альфа, Бета, Гамма.

Он старался складывать листки как можно аккуратней, но получалось плохо. К тому же Валерка спешил: небось Сан Саныч догадался, что племянник в секретную папку нос сунул, как та любопытная Варвара! А он ни слова не прочитал, между прочим, только на фотографии смотрел!

Наконец осталось собрать последние листки, которые, как нарочно, улетели под диван.

Валерка распростерся на полу, вытянул руку как можно дальше, ногтями подцепил листки и потащил к себе. И вот они уже перед самым его лицом.

И Валерка в них невольно посмотрел.

…Потом он лежал и лежал. Больше ничего не мог – только лежать на полу.

Наконец Сан Саныч нетерпеливо крикнул снизу:

– Ты там живой, Валерка?

Тогда он завозился, поднялся, собрал листки и спустился.

Отдал папку Сан Санычу и наткнулся на его сочувственный взгляд.

И понял, что дядька нарочно его за этой папкой отправил. Как знал, что племянник окажется той самой любопытной Варварой, которой на базаре нос оторвали.

Честное слово, Валерка с удовольствием поменялся бы с ней местами!

Нос оторвали! Подумаешь, нос!

Ганка – то есть Маша! – поглядывала на них обоих с беспокойством, но молчала. Наверное, чувствовала: что-то случилось. Спасибо, не спрашивала, что именно.

Потому что никто не смог бы объяснить…

– Ну, я должен ехать, – сказал наконец Сан Саныч. – Сюда пришлю бабу Катю. И позвоню в отделение, чтобы пришел кто-нибудь к вам.

– Я тоже еду, – решительно заявил Валерка.

Сан Саныч посмотрел понимающе и кивнул.

– И я еду! – вскочила Ганка. – Я не буду мешать!

– Нечего тебе там делать, – буркнул было Сан Саныч, но Валерка примирительно сказал:

– Пусть едет! Она не будет мешать!

Он отлично знал, что в лодку Ганка не сядет. У нее же водобоязнь! Наверное, сама про это забыла, вот и просится с ними.

Но объяснять ничего не стал, потому что это значило бы напомнить Ганке о ее собственных словах, то есть заговорить с ней, а говорить с ней Валерка пока не мог. Поэтому он просто повторил, глядя на дядьку:

– Пусть едет.

Сан Саныч удивился, но спорить больше не стал.

Заперли дом, Сан Саныч что-то сказал бабе Кате, которая стояла у своей калитки. Она внимательно выслушала, нахмурилась, кивнула…

Погрузились в дядькин джип.

Валерка сел впереди, рядом с Сан Санычем. И подумал, что еще полчаса назад отдал бы все на свете, чтобы сесть рядом с Ганкой на заднем сиденье и как бы нечаянно взять ее за руку. А теперь…

Неужели Сан Саныч и правда нарочно послал его за голубой папкой, потому что уже и сам обо всем догадался? Но как это может быть?!

А впрочем, во всей этой истории уже полным-полно такого, чего быть не может.

Не может, но оно есть…

«А вдруг это ничего не значит?» – робким, тоненьким голоском спросил Валеркина надежда.

Но он ей ничего не ответил. Просто не знал, что отвечать.

Подъехали к большой пристани, где держали свои лодки и катера все серьезные местные и приезжие рыбаки. Тут была охрана и отдельный сарай для моторов и весел.

И сразу выяснилось, что Валерка оказался прав. Ганка спокойно шла по берегу, но, как только понадобилось забраться в лодку, девочку затрясло, она побледнела, отбежала в сторону, и ее вырвало.

– Не могу, – прошептала чуть слышно. – Не могу! Я вас там подожду! – И махнула в сторону заброшенного дебаркадера, лежащего между новым и старым причалами.

– Значит, так, – сказал Сан Саныч. – У тебя часы есть?

Ганка слабо усмехнулась:

– Откуда?

– Ладно, – кивнул Сан Саныч. – Валерка, отдай ей свои часы. Давай-давай, она их тебе потом вернет.

Ганка радостно смотрела на часы. И Валерка подумал, что еще недавно был бы счастлив оттого, что она надевает его часы.

А теперь…

– Ты сиди в дебаркадере, – велел Сан Саныч Ганке. – И следи за временем. Если ровно через два часа нас не будет, беги к бабе Кате. Я ей на всякий случай дал подробные инструкции. Будем надеяться, что этого не понадобится, но всегда надо обеспечить тылы. Поняла, что делать?

Ганка кивнула, исподлобья глядя на Валерку.

Он отвел глаза.

– Счастливо, – тихо сказала Ганка, повернулась и пошла к дебаркадеру.

– Да… дела! – проворчал Сан Саныч.

Валерка подумал, что немедленно утопится, если дядька скажет еще что-нибудь. Но тот молча залез в лодку.

Валерка тоже туда забрался и сел так, чтобы не видеть берег. Но лодка разворачивалась, и они оба увидели, как Ганка понуро бредет по гальке, с трудом волоча ноги в своих кошмарных кроссовках.

Валерка отвернулся, стал смотреть на старый причал, где вчера – только вчера! – увидел ее первый раз. Не хотелось вспоминать, но поневоле вспоминалось, как она появилась из тумана – в этом поношенном сером плаще, с косичками, кудряшками на лбу, с этими своими черными глазищами в кукольных ресницах, и похвалила Валерку за то, что сбросил в воду чалку лодки Урана.

Валерка так и ахнул, завертелся на банке, вглядываясь в удаляющуюся старую пристань. Они шли на самой малой скорости, чтобы мотор не слишком трещал, однако пристань все равно быстро удалялась, а остров приближался.

– Сан Саныч! – крикнул он. – Лодки Урана на месте нет! Он не в городе, он уехал на остров!

– Вот же бес! – проворчал Сан Саныч. – Видно, что-то заподозрил. И помчался предупредить мамашу. Надо спешить! Эх, зря я тебя с собой…

Он не договорил.

Что-то ударило в днище, да так сильно, что лодка подпрыгнула и накренилась.

* * *

Всплеснув руками, женщина бросилась вдоль речки и с разбегу рухнула на колени. Схватила опаленный зеленый комочек, прижала к груди со слезами:

– Пашка! Глупый! Зачем ты к ним?! Бедный ты…

«Пашка? Почему Пашка?» – разом подумали все.

Тому, что заяц был зеленый, почему-то не удивлялись.

– Ну ладно, Белова. Хватит причитать. – Тон Альфы был суров. – Встань-ка да ответь нам на пару вопросиков.

Она не шелохнулась.

Тогда Гамма раздраженно тряхнул ее за плечо. И вскрикнул невольно: от неловкого движения рука повисла плетью!

А женщина бережно уложила зеленого зайца на траву и поднялась с колен, по-прежнему не поднимая глаз. То ли слез своих застыдилась, то ли омерзительно было на людей смотреть?

– Послушайте, Белова! – процедил Альфа. – На реке в районе острова за последнее время пропали несколько человек. Вы их видели?

Она качнула головой.

– Вспомните хорошенько! – В голосе Альфы зазвучал металл.

Опять медленно качнулась ее голова, но взглядом женщина никого не удостоила.

– Хватит врать! – вскричал очнувшийся от боли Гамма. – Где они? Мы нашли их вещи! Живы эти люди или… Говори!

Молчание.

– Да это же просто исчадие какое-то! – возопил Бета. – Как ее только земля носит?!

– Лучше спросите, как она вас носит, – глухо произнесла женщина. – Вы-то разве люди? И разве людьми были те, кого вы ищете?

– А! – насмешливо сказал Альфа. – Вот и проговорилась! Значит, вы их все-таки видели? И если это ваших с сынком рук дело…

И вот тут-то она вскинула глаза, и Альфа ощутил такую ломоту во лбу, словно с разбегу ударился о стену!