Текст книги "Земля Богородицы"
Автор книги: Елена Прудникова
Жанры:
Религия
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 48 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]
…Из всей массы христианской литературы первых веков Церковь отобрала четыре книги, повествующих о Христе, Его жизни и учении, четыре Евангелия. Со времени их написания прошло почти две тысячи лет.
Итак, что же говорит церковное предание?
Евангелие от Матфея появилось рано – между 32 и 40 годами христианской эры. Его автор – апостол Матфей, тот самый Матфей-мытарь, которому Иисус сказал: «Следуй за мною», – и который тут же встал и пошел за Христом. Несмотря на прежнее недостойное занятие, этот человек вошел в число двенадцати апостолов и был очень уважаем среди учеников Христа. Несколько лет он проповедовал в Палестине.
Написано Евангелие на том языке, на котором говорили в то время палестинские евреи – на арамейском. Это свидетельство, которое еврей писал для евреев. Поэтому начинается оно с того, что было основным для иудеев – с родословия, и главное здесь – кроме, естественно, самого учения – доказать то, что Иисус и есть тот самый Мессия, о котором говорилось в пророчествах и которого так ждали иудеи. Из-за того что автор часто упоминает Царствие Небесное, это Евангелие называют «Евангелием царства».
Когда Матфей отправился из Палестины в другие места, он (примерно около 60 года) перевел, сам или с помощью переводчиков, свой труд на греческий язык, чтобы его могли читать и евреи диаспоры. Арамейский оригинал исчез после разрушения Иерусалима, а греческие переводы остались.
Из всех Евангелий это – самое четкое и логически выстроенное. Именно в нем содержится Нагорная проповедь – свод христианских норм. «Евангелие от Матфея – тщательно продуманный трактат, написанный человеком, знакомым с тайнами писательского ремесла. Об этом свидетельствует не только композиция всего произведения или столь блестяще задуманная сцена, как “Нагорная проповедь”. В тексте мы встречаем множество доказательств того, что автор уделял немало внимания литературной стороне своего труда: тут и тщательный подбор слов, и частые обращения к диалогам и монологам, и прежде всего использование таких стилистических приемов, как параллелизмы, контрасты, повторы. Одним словом, все то, что мы называем сейчас беллетризацией и стилизацией»[83]83
Косидовский З. Сказания евангелистов. М., 1987. С. 39.
[Закрыть]. Хоть Косидовский, давший эту оценку Евангелию от Матфея, и безбожник, с ним трудно не согласиться. Кроме прочего, это еще и великолепное литературное произведение, и люди, которые любят и ценят хорошую литературу, не могут не почувствовать этого.
Именно к нему относятся и те забавные доводы, на основании которых неверующие ученые датируют это Евангелие, самое раннее, серединой 80-х годов. «Этот вывод опирается на анализ текста, – пишет все тот же Косидовский. – В Евангелии, например, четырежды встречаются намеки на разрушение Иерусалима. Поскольку мы не допускаем мысли, что автор был ясновидящим, то нам остается лишь отнести дату создания Евангелия к периоду после 70 года. Другой намек, явно касающийся преследований христиан при императоре Домициане, правившем в 81-96 годах, позволяет еще точнее определить дату написания Евангелия»[84]84
Там же. С. 40.
[Закрыть]. Ну а поскольку мы недопускаем, что данная логика применима к пророчествам, то остается только повторить: церковное предание относит появление Евангелия от Матфея к периоду между 32 и 40 гг. по Р. Х., а недавняя археологическая находка, упомянутая выше, доказывает, что в 60 годы оно уже существовало.
Автор второго Евангелия – один из учеников св. Петра и его секретарь Марк. Это тот самый Иоанн, прозванный Марком, о котором упоминается в «Деяниях апостолов». О нем известно довольно много. Он происходил из состоятельной иерусалимской семьи и, вероятно, был хорошо образован. Его мать, Мария, с самого начала предоставляла свой дом для собраний христиан. Около 44 года по Р. Х. Марк вместе с апостолом Павлом и своим дядей Варнавой отправился в Антиохию, но потом покинул их и вернулся обратно. Позже, около 50 года, он захотел снова пойти с Павлом в путешествие, однако апостол не взял его с собой, отчего произошел разлад между Павлом и Варнавой. Впрочем, потом, уже перед самой смертью Павла, они с Марком помирились.
Уже во времена Нерона Марк, будучи в Риме, снова встретился с Петром и стал его секретарем. По просьбе римских христиан он и написал свое Евангелие. Это книга, написанная для населения Рима, поэтому отсюда выпущено все, что имеет значение только для иудеев. Здесь нет генеалогии Иисуса, нет противопоставления старого и нового закона и многого другого. Здесь нет попытки доказать, что Иисус – тот Мессия, которого ждали. Жители языческого Рима понятия не имели о Мессии. Это просто рассказ о жизни и служении Иисуса, о Его распятии и воскресении.
Из текста видно, что Марк постоянно сверялся с Евангелием от Матфея, поскольку в обеих книгах много одних и тех же сюжетов, несколько по-иному изложенных. Почему-то ученые считают, исходя из этого, что Евангелие от Марка написано раньше, а Матфей пользовался им как источником. Но ведь могло быть и иначе: Марк брал сюжеты у Матфея, сверяясь с рассказами св. Петра.
Именно с Евангелия от Марка начал свое знакомство с христианством митрополит Антоний Сурожский, человек, вклад которого в развитие христианства в наши скудные верой времена трудно переоценить. Он сам свидетельствует о своем опыте.
«…Я у мамы попросил Евангелие, заперся в своем углу, посмотрел на книжку и обнаружил, что Евангелий четыре, а раз четыре, то одно из них должно быть короче других. И, так как я ничего хорошего не ожидал ни от одного из четырех, я решил прочесть самое короткое. И тут я попался; я много раз после этого обнаруживал, до чего Бог хитер бывает, когда Он располагает Свои сети, чтобы поймать рыбу; потому что прочти я другое Евангелие, у меня были бы трудности; за каждым Евангелием есть какая-то культурная база, Марк же писал именно для таких молодых дикарей, как я, – для римского молодняка. Этого я не знал – но Бог знал. И Марк знал, может быть, когда написал короче других…
И вот я сел читать; и тут вы, может быть, поверите мне на слово, потому что этого не докажешь. Со мной случилось то, что бывает иногда на улице, знаете, когда идешь – и вдруг повернешься, потому что чувствуешь, что кто-то на тебя смотрит сзади. Я сидел, читал, и между началом первой и началом третьей глав Евангелия от Марка, которое я читал медленно, потому что язык был непривычный, я вдруг почувствовал, что по ту сторону стола, тут, стоит Христос… помню, что я тогда откинулся и подумал: если Христос живой стоит тут, значит, это воскресший Христос. Значит, я знаю достоверно и лично, в пределах моего личного, собственного опыта, что Христос воскрес, и, значит, все, что о Нем говорят, – правда. Это того же рода логика, как у ранних христиан, которые обнаруживали Христа и приобретали веру не через рассказ о том, что было от начала, а через встречу с Христом живым, из чего следовало, что распятый Христос был тем, что говорится о Нем, и что весь предшествующий рассказ тоже имеет смысл»[85]85
Митрополит Антоний Сурожский. Без записок // Новый мир. 1991. № 1. С. 223—224.
[Закрыть].
Многие, впервые читая Евангелие, ощущали нечто подобное, хотя, может быть, и не так явственно и сильно. А просто читаешь и понимаешь, что все это – правда.
Но вернемся обратно, в I век по Р. Х.
«Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, – то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил, чтобы ты узнал твердое основание того учения, в котором был наставлен», – так начинает свой труд автор третьего Евангелия, Лука. Образованный человек, врач из Антиохии, ученик апостола Павла и его спутник в путешествиях, он был, конечно, знаком с первыми двумя Евангелиями и, надо думать, с многими другими писаниями первых христиан. Он побывал в Иерусалиме, расспрашивал св. Петра и Иакова, брата Господня, Иоанна, любимого ученика Иисуса. Наверняка он знал Мать Иисуса и родственников Иоанна Крестителя. Лука попытался, насколько возможно, восстановить обстоятельства рождения Иисуса и Иоанна Крестителя, и сделал это с дотошностью ученого. Он сообщает много подробностей, которые не приводятся в первых двух Евангелиях, и выстраивает повествование в хронологическом порядке.
Общение с апостолом Павлом, для которого, и вправду, не было «ни эллина, ни иудея», для которого иудеи и вчерашние язычники в равной степени были братьями, наложило свой отпечаток и на повествование Луки. Если Матфея в первую очередь интересуют закон и пророчества, Марка – сила и власть Сына Божия, то основной мотив Луки – «милость к падшим» и жертвенность. Он такой же страстный проповедник равенства всех перед Господом, как и его учитель Павел.
Вторая книга Луки – «Деяния апостолов», написана в 64 году. Евангелие, по-видимому, несколько раньше. С началом преследования христиан Нероном и после смерти св. Павла Лука скрылся из Рима и перебрался в Ахаию и Беотию, взяв свой труд с собой.
Особняком стоит четвертое Евангелие – от Иоанна. С первого взгляда видно, что оно не похоже на другие ни по стилю изложения, ни по тому, что в нем говорится.
Среди обращенных христиан было много людей образованных, сведущих в философии. Философы же тогда, точно так же, как и теперь, любили рассуждать о природе Божества. Так что уже через несколько лет христианство оказалось окруженным самыми разнообразными теориями, борьбой с которыми наполнены первые века христианства. Одним из первых эту борьбу начал, по просьбе предстоятелей азиатских церквей во главе с апостолом Андреем, автор четвертого Евангелия. Этот человек сам говорит о себе, кто он такой – это апостол Иоанн, любимый ученик Иисуса и, по-видимому, единственный из апостолов, кто был достаточно образован для такой работы и кто понял то, что говорил Иисус о Своей Божественной природе.
Он был сыном рыбака, довольно богатого, поскольку тот имел работников и дом в Иерусалиме, а сам Иоанн был знаком с первосвященником. Иисус дал Иоанну и его брату Иакову прозвище «Воанергес», что значит «сыны громовы» – должно быть, по причине горячего характера.
Это Евангелие написано позже других, по преданию – около 90-100 гг. по Р. Х. Ученые, споря с преданием, приводят аргумент: мог ли простой рыбак из Галилеи написать столь сложное религиозно-философское сочинение? Но, во-первых, Иоанн был из достаточно богатой семьи и мог получить образование, а во-вторых, во времена Иисуса он был очень молод, а труд свой написал в глубокой старости. У него было время многому научиться!
Часто приходится слышать, что Иоанн повествует об Иисусе, исходя из греческой философской концепции Логоса. Логос, или, в переводе, Слово – достаточно сложное, чтобы не сказать заумное, религиозно-философское понятие. О том, что такое Логос в древнегреческой философии, коротко рассказывает отец Александр Мень.
«Следуя Гераклиту, стоики называют Бога Логосом. У них впервые термин “логос” получает неизменный смысл универсального вселенского разума. Средоточием Логоса Зенон считал небо и эфир, а Клеанф – солнце. Сила Божия растекается по миру раскаленной лавой, огненным дыханием, “пневмой”. В ходе космической эволюции искры Логоса становятся как бы “семенами” новых видов творения. Отсюда учение стоиков о “сперматическом Логосе”, эманации, излиянии небесного Огня в природу. Отсюда и глубокая мысль о космосе как одушевленном целом, как организме. “Это явствует, – говорили стоики, – из рассмотрения нашей души, которая есть как бы отторгнутая его часть”. Когда эволюция завершается, гигантская сфера, форму которой принимает мир, вновь расплавляется в горниле Логоса».[86]86
Мень А. На пороге Нового Завета. М., 2003. Т. 1, С. 132.
[Закрыть]
У Филона Александрийского, попытавшегося примирить и соединить философию и иудаизм, термин был тот же, но концепция иной.
«У Филона Логос – сущность вторичная по отношению к Божеству. В то же время Его нельзя назвать и тварью, как делали позднее ариане. В трактате “Кто есть наследник Божественного” о Логосе говорится как о посреднике, который находится “между двумя пределами”. Он – вселенский первосвященник, причастный и Небу и земле… “Кормчий Вселенной, – пишет Филон, – управляет всем, держась за Логос, словно за руль, пользуясь для блага твари тем же инструментом, с помощью которого Он образовал мир”.
В определенном смысле Логос – это Сам Сущий, умалившийся ради Своего создания. “Логос, – утверждает Филон, – является нашим Богом, Богом несовершенных людей”. Он, с одной стороны, наполняет Вселенную, как ее душа, а с другой – неотделим от глубин предвечного. Вбирая в себя многоликое царство энергий, Логос одновременно есть “первородный Сын Божий”. Филон отваживается называть его даже “вторым Богом”…
По словам Филона, Логос – “самая прочная и незыблемая опора Вселенной. Распространяясь от центра к периферии и от периферии к центру, он следует необходимому движению природы, стягивая воедино и скрепляя Собой, как печатью, все ее части”. Иначе говоря, Логос не ведет мироздание и человека к совершенству, но лишь вращает их по заколдованному кругу Это самая значительная уступка Филона языческой философии».[87]87
Там же. Т. 2, С. 629—630.
[Закрыть]
В переводе с иудейского «слово» переводится как «логос». Но это вовсе не значит, что под этими двумя словами подразумевается одно и то же понятие. У иудеев все было куда конкретней, они вообще были народом, не склонным к философии. Об этом, третьем Слове, пишет протоиерей Александр Шмеман.
«С первого дня принятие христианства мыслилось как принятие свидетельства о Христе апостолов, свидетелей Его заповедей. От них, и только от них, восприняла Церковь живой, исторический образ Спасителя, Его жизни, чудес, страданий и воскресения. Но это не простой человеческий рассказ, не просто историческое свидетельство. По учению Церкви, в даре Пятидесятницы, через сошествие Святого Духа оно становится Словом Божиим. Свою миссию апостолы воспринимают именно как служение или проповедь Слова. Больше того, сама Церковь есть ничто иное, как принятие этого Слова, так что она и ее рост в Деяниях Апостольских и в посланиях Павла определяется, как рост Слова: “Слово же Божие росло и распространялось” (Деян. 12: 24)…
Но чтобы понять все значение этих фраз, а также место апостольского свидетельства в сознании ранней Церкви, нужно помнить, что для нее, как и для всего ветхозаветного, еврейского сознания, Слово Божие означает не только выражение на человеческом языке абсолютной истины, не только откровение одному уму, но прежде всего явление Самого Бога, проявление Его Божественной Жизни и Силы. В Ветхом Завете Бог Словом творит мир, Словом “содержит” его жизнь, Словом начинает его спасение. Бог не только говорит Свое Слово, но Он им “действует”, или, вернее, Само Слово Божие есть Жизнь, действие, творчество. “В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог… Все через Него начало быть… В Нем была жизнь и жизнь была свет человеков”. В прологе Евангелия от Иоанна хотели видеть введение в “конкретную” иудео-христианскую проповедь отвлеченного, философского понятия, попытку “эллинизации” христианского благовестия. Между тем он всецело укоренен именно в библейском восприятии Слова, как Божественной Жизни, Божественного Действия».[88]88
Шмеман А. Указ. соч. С. 71 – 72.
[Закрыть]
И в самом деле, если читать Евангелие от Иоанна не глазами философа, а исходя из такой концепции Слова, и при этом помнить о том, что Восток любит язык образов и символов, то видишь – чтобы понять этот текст, не нужно никакого философского образования. Все просто…
Не всякому слову верь…– …Именно тогда и возник самый значимый момент в истории христианства, – не сводя глаз с Софи, Тибинг выдержал многозначительную паузу, затем продолжил: – Константин финансировал написание новой Библии, куда не входили бы Евангелия, говорившие о человеческих чертах Христа, а включались те, где подчеркивалась божественная Его сущность. Все более ранние Евангелия были объявлены все закона, затем собраны и сожжены на кострах.
– Одно любопытное замечание, – вставил Лэнгдон. – Любой, кто предпочитал запрещенные Константином версии Евангелия, объявлялся еретиком…
– К несчастью для историков, – продолжил Тибинг, – некоторые Евангелия из тех, что приказал уничтожить Константин, уцелели…
Дэн Браун. Код да Винчи
Известно, что в 142 году римская церковь уже признавала только эти четыре Евангелия и не признавала других, что она располагала их в том же порядке. К тому времени существовало уже как минимум три латинских перевода Евангелий и сирийский перевод.
На протяжении нескольких веков церковь упорядочивала христианскую литературу Наконец, после долгих споров, был составлен Новый Завет – книги, в наибольшей степени заслуживавшие доверия. Остальные писания были объявлены апокрифическими, что, в точном переводе, значит «тайные». Если говорить современным языком, то Новый Завет был Священным Писанием, а апокрифы – это литература. Некоторое количество этих писаний и в самом деле уцелели… к большому несчастью для сэра Тибинга с его теорией.
Все апокрифические писания можно разделить на две части. Первая – это народное творчество, фольклор – попросту говоря, сказки, авторы которых, в меру сил и понимания, восполняли «пробелы» в Евангелиях. Некоторые легенды из этих трудов благополучно дожили до наших дней. Например, взятая из Евангелия Петра сцена Воскресения Иисуса. Согласно ей, книжники, фарисеи и старейшины пришли к Пилату и попросили: «Дай нам воинов, чтобы они охраняли гроб Его три дня, чтобы ученики Его, придя, не украли бы Его и чтобы народ не поверил, что Он воскрес из мертвых и не сделал бы нам зла…». Пилат дал им воинов, вместе с которыми отправляются ко гробу и иудейские старейшины. Ночью разверзаются небеса, оттуда сходят два мужа, камень, прикрывающий гроб, откатывается, и они выходят из гробницы, ведя третьего, голова которого поднималась выше неба. После чего старейшины прибежали к Пилату, прося его приказать воинам, чтобы те молчали об увиденном, ибо иначе народ побьет их камнями, что прокуратор и исполнил. И дальше уже следует рассказ о том, как женщины пришли утром ко гробу.
Ну, если эта история говорит о человеческих чертах Христа…
Среди апокрифов есть и такие, что были признаны Церковью. (В том числе и те, что легли в основу «Жития» Богородицы, но о них речь пойдет дальше.)
Многие легенды о детстве Иисуса имеют своим началом «Сказание Фомы о детстве Христа», содержавшее рассказы, не слишком-то сочетающиеся с христианством. Судите сами.
«Однажды в субботу маленький Иисус играл с другими детьми на берегу реки. Он сделал на берегу ямки, наполнил их водой и стал лепить из мокрой глины птичек. Один из иудеев, проходя мимо, рассердился на мальчика и воскликнул: “Зачем ты делаешь в субботу то, что не положено?” Тогда Иисус хлопнул в ладоши и закричал: “Летите!” И птицы полетели. На этом чудеса не закончились. Один из мальчиков разбрызгал прутом воду из ямок. Маленький Иисус в гневе сказал мальчику: “Ты высохнешь, как дерево, и не принесешь ни листьев, ни корня, ни плодов”. И мальчик сразу высох. В другом эпизоде рассказывается, как Иисус шел по деревне, к нему подбежал мальчик и ударил его. Иисус сказал ему: “Ты не двинешься дальше”. И мальчик упал мертвым. Родители погибших детей пошли жаловаться Иосифу. Когда же тот стал выговаривать сыну за содеянное, Иисус ответил: “Ради тебя я буду молчать, но они должны понести наказание”. Те, кто жаловался на него ослепли»[89]89
Свенцицкая И. Раннее христианство: страницы истории. М., 1988. С. 308.
[Закрыть]. Чье это детство – основателя религии любви или юного языческого бога, капризного и мстительного? Так что апокрифы запрещались отнюдь не потому, что церковь «гнала правду», а совсем по другим причинам.[90]90
Впрочем, подобная «назидательная» литература появлялась на протяжении всей истории христианства. В одной из книг, предназначенных для народного чтения, изданных в конце XIX века, мне встретился жуткий рассказ: «Наказание Божье за работу в праздники». Молодая крестьянская пара убирала сено в воскресенье, и, в наказание за это, оба их маленьких сына погибли, задохнувшись под перевернутым возом. Интересно, проходило ли это «назидательное» чтение церковную цензуру, или было плодом самодеятельных «просветителей народа»?
[Закрыть]
Другая группа апокрифов – писания разнообразных христианских групп откровенно еретического толка. Например, очень любили это делать христиане-гностики.
Гностицизм – сложная смесь греческой философии с восточным мистицизмом. «Тайны бытия», «степени знания», мистерии, посвящения… все до боли знакомо, не правда ли? Сейчас подобные вещи называют эзотерикой, тогда – гностицизмом. Разница может быть в понятиях и терминах, но не в сути. Очищенную от туманных слов и понятий суть гностического учения определил американский ученый-библеист Даррелл Бок, выделив его основные черты.
«Центральным элементом воззрений гностиков была идея о том, что некоторые христиане имели доступ к тайнам или особенным, более полным учениям, которым остальные не обладали».[91]91
Бок Д. Раскрывая код да Винчи. Ростов н/Д, 2005. С. 95.
[Закрыть] Метод знакомый и крайне простой: скажи, что владеешь тайным учением, после чего лепи все, что захочешь. Это проходили все, кто в 90-е годы ХХ века прикоснулся к так называемой эзотерической литературе: были ли это рассказы о «карме» или о «великих посвященных» – все равно. Само собой, «тайное знание» отличалось от христианства – иначе зачем оно было бы нужно?
«Гностики придерживались дуализма, радикального противоречия, которое гласило, что мир идей был божественно чист, в то время как мир материи – грязен и несовершенен. Истинный Господь (часто называемый Неоскверненным) был светом, частью мира идей, а не смертным творением. Во-вторых, проводится различие между смертным телом Спасителя, страдающим на кресте, и истинным, бессмертным телом, которое наблюдало за смертью Христа. Настоящим был второй Иисус. В-третьих, учение представляет собой тайну, откровение… Только избранные могут получить к ней доступ; только те, кто обладает “знанием”, гнозисом».[92]92
Там же.
[Закрыть]
Некий сюрприз ожидает нас, когда мы вслушаемся в терминологию. «Плерома» (Бог), «Демиург» (темное начало), «архонты» и «эоны» (духовные сущности)… Не стоит думать, что подобные учения плодились лишь в последние два века. Все это было уже тогда.
О творении мира гностики говорят примерно так: «одна из младших эонов, София, пала и дала жизнь Демиургу, Господу древнееврейских манускриптов. Этот злой Бог создал видимый мир, что было плохо, потому что Он заковал чистый, непорочный дух в бренное тело. Христос был эоном, который обрел плоть и пришел освободить нас от уз материи. К слову сказать, “нас” не означает всех. Божественная искра находится в душе далеко не каждого человека, а только у тех, кто обладает истинным разумом…»
О Христе у них тоже было свое понятие. «В Христе было две сущности: с одной стороны – воплощенный Господь и Спаситель, с другой – смертный человек. Спаситель пришел от Отца; Он был духовным созданием, не связанным с плотью, телом и смертью. На истинного Спасителя никак не мог повлиять низкий и грубый материальный мир. Человеческое тело, в котором был воплощен Христос, было распято, но настоящий Иисус не пострадал, в жертву было принесено только Его земное обличье. Истинный Христос смеялся над слепотой и невежеством мира».[93]93
Бок Д. Указ. соч. С. 106.
[Закрыть]
Иной раз это бывало забавно. Гностические группы все время спорили между собой. Например, камнем преткновения стал секс. Одни группы утверждали, что тело человека грешное и грязное, поэтому надо отказаться от секса, а другие говорили, что тело – всего лишь иллюзия, поэтому, что бы оно ни делало, это не имеет значения. Все это, конечно, очень мило – но только какое оно имеет отношение к христианству?
Тем не менее гностики, нимало не смущаясь, использовали имя Христа, переписывали христианскую литературу и писали свою. На месте древнего города Хенобоскиона, в Египте, археологи нашли целую гностическую библиотеку, в том числе и несколько «Евангелий»: Фомы, Филиппа и уже упоминавшееся «Евангелие Истины». Что любопытно, в них почти ничего не говорится об Иисусе: это религиозно-философские трактаты об учении гностиков.
«Характерно, что имя Иисуса употребляется в Евангелии Истины всего несколько раз. В основном там говорится о Слове, которое те, к кому оно было обращено, называют Спасителем, “ибо таково название дела, которое оно призвано выполнить для спасения тех, кто не знает Отца”. О земной жизни Иисуса сказано, что Он пришел “в подобии тела. Свет говорил Его устами”… Иисусу-Слову противопоставлено Заблуждение – столь же абстрактное понятие, как и Слово. Заблуждение возненавидело Иисуса за то, что тот дал свет людям, и стало преследовать Его. В Евангелии Истины нет идеи распятия Христа как искупления за грехи людей. Там сказано, что Иисус “унизил” себя до смерти, так как знал, что смерть Его означает жизнь для многих. Сам факт распятия упомянут, но интерпретирован довольно своеобразно: Иисус был пригвожден к дереву и стал “плодом знания об Отце”. Здесь употреблено слово “дерево”, а не крест, чтобы создать впечатление о нем не как об орудии казни, а как о “дереве жизни”…»[94]94
Свенцицкая И. Указ. соч. С. 283.
[Закрыть]. Ну и так далее. Добавить дозу Шамбалы и парочку реинкарнаций – и можно смело ставить на современный прилавок. Впишется.
Так что Церковь знала, что делала, когда не позволяла христианам читать подобные писания. Не говоря уже о спасении души, чтение такого рода литературы попросту опасно. О том, как воздействует оккультно-философская писанина на умы людей, можно справиться у психиатров. Они такого порасскажут…
А в целом, великолепную оценку апокрифической литературе дал один из авторов журнала «Фома», по православной традиции, скрывший свое имя. «По замечанию современного индолога и религиоведа В. Шохина, апокрифы принципиально отличаются от Евангелий библейских именно подачей материала, способом описания тех или иных событий: апокрифический подход скорее напоминает журналистские приемы программы “Времечко”, чем серьезный рассказ о тайном знании. Для того чтобы в этом убедиться, достаточно прочесть и сравнить апокрифы и Евангелия. После чего, кстати сказать, становится очевидным еще один важный момент: это Боговдохновенность Евангелий. В Православной Церкви принято считать, что, хотя новозаветные книги и были написаны людьми (что подтверждается особенностями авторского стиля), люди эти писали, будучи движимы Духом Святым. Именно это руководство Святого Духа созидает подлинные Евангелия, которые Церковь с течением времени безошибочно собирает в библейский канон.
В целом, можно вполне согласиться с оценкой, данной апокрифической литературе современным христианским писателем: “Когда мы с вами из любопытства или в поисках какого-то тайного христианства (сейчас часто говорят об эзотерическом христианстве) начинаем обращаться к этой литературе, мы должны помнить, что эта литература есть только памятник, только свидетельство о человеческих поисках. Она содержит в себе блуждания и заблуждения, вопрошания и ошибки человека. А Евангелие содержит в себе ответ. Ответ ясный. Не предназначенный для узкой аудитории избранных ответ, который предполагает избранным любого человека, у которого есть искреннее желание постичь истину, у которого сердце открыто к ней”»[95]95
Что такое апокриф? // Фома. 1997. № 1 (4).
[Закрыть].
Сейчас, когда церковь снова живет в языческом окружении, все повторяется, но уже в промышленном масштабе. Отец Андрей Кураев сказал по этому поводу: «Сегодня наша Церковь поистине задыхается от апокрифов». И то, что книга куплена в церковной лавке, к сожалению, не является гарантией ее достоверности, ибо церковные издательства работают кто во что горазд и издают иной раз такое, что впору, открыв книгу, тут же начать читать «Да воскреснет Бог!»[96]96
Молитва от нечистой силы.
[Закрыть]. А неофиты, наполняющие храмы, считают, что все, купленное в церкви, едва ли не свято и уж точно является истиной.
Апокрифы плодятся с невероятной быстротой, самые разные и всех видов. Самые безобидные из них, пожалуй – это сказания о чудесах. Какие-то из этих чудес – подлинные, какие-то – придуманные, отличить первые от вторых совершенно невозможно, но, по крайней мере, читать их не вредно: обычно такие книги составлены с верой и пониманием.
Менее безобидные – сборники «пророчеств» и «поучений старцев» и прочая литература, проникнутая предчувствием конца света. Нет, старцы действительно существуют и действительно поучают, размышляют о будущем и даже предвидят его. Вот только знать бы, когда они предвидят, а когда просто размышляют – ибо нередко их поклонники любое слово «батюшки» принимают за истину. А еще знать бы, где их подлинные слова, а где слова, приписываемые им. А также знать бы, где применен хитрый прием: берется поучение, данное конкретному человеку и по конкретному поводу, и обращается во всеобъемлющую истину.
Забавный случай, связанный с «пророчествами», приводит отец Андрей Кураев. «Иеромонах Иоанн (Коган)… на совещании братии Троице-Сергиевой лавры в феврале 2000 года говорил буквально следующее: “Следует сказать и еще об одной распространенной у нас в России болезни. Наших так называемых старцев многие (и это особенно среди женщин и монахинь в женских монастырях) просто обожествили. Верят каждому их слову и разносят их по всему свету. Так, монахини – духовные чада отца Наума в 1992 году только и говорили о том, что такого-то числа, в таком-то месяце начнется война. Пришло это число, а войны нет. Проходит еще несколько дней, войны – нет. И что, вы думаете, стали говорить духовные чада отца Н.? Войны нет – да потому, что, оказывается, отец Н. вымолил!!! Вот вам и чудотворцы! Один юноша даже написал в Грецию архимандриту Тимофею, настоятелю монастыря Святого Духа (ибо игумен этот родом из России), и спрашивал в недоумении, что делать, ибо война, которую предсказал отец Н., никак не приходит. Вот какие курьезы выходят с прозорливостью!”»[97]97
Кураев А. Христианство на пределе истории. М., 2003. С. 285.
[Закрыть]
Что же касается прочих писаний на тему конца света…
Иной раз это было бы даже смешно, если бы не было так грустно. Колоссальный скандал, раздутый на пустом месте вокруг ИНН, три шестерки, которые будто бы содержатся в штрих-кодах – сколько сил потратила церковь на то, чтобы поставить пастве мозги на место. И то я не удивлюсь, если окажется, что появились секты «энэнистов», всерьез готовящихся к концу света в ближайшей пятилетке.
Иной раз это было бы странно, если бы не было так печально. Когда говорят и публикуют «пророчества» о грядущей славе и могуществе России, о том, что она снова станет величайшей державой и т. п. По-человечески это все очень понятно, но ведь в Евангелии совершенно четко сказано, кто дает земную власть и славу и на каких условиях. («Опять берет Его диавол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: все это дам Тебе, если падши поклонишься мне»)1. Особенно это актуально, если действительно, как утверждают те же люди, близятся последние времена, ибо кто будет у власти в последние времена, известно совершенно точно.
Есть и третьи апокрифы – в прямом смысле «подложные Евангелия», когда имя Христа используется для пропаганды откровенной эзотерики. Конечно, человек, читавший Евангелие, легко отличит одно от другого, но писании сии рассчитаны на людей, как выражался Булгаков, «девственных». Одно можно сказать: если кто-то говорит о «тайнах» христианства, о «тайном знании» – это точно апокриф! Говоря современным языком, попытка примазаться к раскрученному «бренду».
