Текст книги "Утомленная балом"
Автор книги: Елена Лебедева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 11
Рождество, Новый год, Крещенские праздники пролетели, оставив шлейф ярких воспоминаний. Лиза провела дни в обществе родных: мужа, матушки, сестры и детей. Балы, театры, народные гуляния – всего было в избытке.
Наступил февраль.
Оказавшись на земле после недолгой дороги, Лиза весело подмигнула детям. Сонечка протянула ей руку, и Лиза помогла дочери вылезти из саней. Вересов взял на руки сынишку.
Лиза больше месяца не видела Митю и теперь надеялась, что их встреча скоро состоится. Быть может, им удастся поговорить наедине. Она внимательно вглядывалась в толпу в поисках знакомого силуэта.
На площади перед Адмиралтейством было многолюдно. В ярких, сколоченных из досок балаганах давали представления. Пахло блинами, свежими пирогами, яблоками и сбитнем. Неподалеку играл оркестр, из окон соседнего дома доносилось пение.
Лиза любила масленичную неделю: разгульная праздность толпы передавалась и ей, а дети особенно жаловали балаганы.
Сонечка потянула Лизу за шубу:
– Мама, скорее идем! Смотри, там Петрушка!
Лиза повернулась к мужу:
– Николенька, милый, приглядывай за детьми. Людей много, не потеряться бы.
Муж дружелюбно кивнул и взял дочь за руку.
Вересовы углубились в толпу, двигаясь в направлении высокой красочной сцены, где лицедеи давали шумное представление. Но Лизу не волновали проблемы кукольных героев; она продолжала оглядываться, ища в толпе Митю.
«Он должен быть где-то близко!»
Митя действительно находился рядом: в тени соседнего дома, в компании супругов Шимановых. Как только появились сани с Вересовыми, он начал внимательно следить за супругами, ориентируясь по торчащей голове мальчика в пестрой, сшитой из меховых лоскутков шапочке.
Мите нравились Лизины дети, особенно забавный Саша, который так смешно крутил головой, напоминая живую игрушку.
Митя улыбнулся. Стоявшая рядом Софи немедленно спросила:
– Митя, ты меня не слушаешь?
– Извини, Софьюшка, я задумался. Так о чем ты говорила?
– О том, как замечательно быть снова свободной, не запертой в четырех стенах.
– Кстати, как новорожденный? Рад, что врач не ошибся и предсказал мальчика.
В разговор включился Павел Николаевич:
– Врачи иногда творят настоящие чудеса!
– Но так же часто ошибаются. Представьте, однажды приходит ко мне полковой лекарь… – Митя увлекся воспоминаниями о прошедших годах, о внезапно покинутых товарищах.
Софья его перебила:
– Так когда мы тебя увидим в роли примерного отца?
– Поверь, дорогая, это будет не скоро.
– Отчего же? Разве Катрин не обладает хорошим здоровьем? Разве не она обещала нарожать тебе армию ребятишек?
Митя понимал, что Софья задала этот вопрос неспроста. Тонкое чутье подсказывало женщине, что с Катрин не все ладно.
– Видите ли, друзья мои, – Митю утомило внимание Софьи. – Катрин нездорова, вынуждена много лечиться… Именно поэтому она осталась в Градбурге. Но как только поправится, обязательно порадует меня сыном.
Павел Николаевич похлопал друга по спине:
– Не отчаивайся, так и случится.
Панин вымученно улыбнулся:
– Надеюсь. Однако спешу вас ненадолго покинуть. Нужно кое с кем повидаться. Не уходите далеко. Впрочем, я все равно найду вас!
Митя быстрым шагом направился в сторону Вересовых.
Шимановы переглянулись. Софья тревожно спросила:
– Ты слышал, Катрин нездорова. Что с ней?
Павел Николаевич поспешил успокоить жену:
– Ничего серьезного. Катя осенью застудила ноги. Весь октябрь провела в постели. Поэтому Панины не торопятся обзаводиться потомством.
Софья недоверчиво посмотрела на мужа:
– Это сам Митя тебе рассказал?
– А от кого, по-твоему, я узнал? Он, конечно, страдает.
– Страдает? Нисколько! – ей вспомнился вчерашний званый ужин, на котором Митя неплохо веселил публику.
* * *
Вдоволь насмотревшись представления с куклами, Вересовы решили перекусить. Лиза подошла к лотку и угостилась блинами с медом. Николай Степанович откусил ломоть от ее блина, но больше пробовать не стал, похлопав себя по животу. Дети запросили пирогов с яблоками, но завидев балаган с живым Петрушкой, забыли про еду и бросились туда.
Петрушка зазывал народ:
Представленье даем,
Денег за вход не берем.
Веселиться хотите?
Смелей заходите!
Лиза удивилась:
– Интересно, что это за спектакль, за который не берут денег?
– А вот мы сейчас и посмотрим, – весело отозвался Николай Степанович. – Давайте зайдем?
– Давайте, давайте! – восторженно затараторили дети.
Бесплатное представленье,
Всем на удивленье!
Публика хохочет,
Уходить не хочет!
Публика на обещание бесплатного представления отвечала восторгом. Кроме Вересовых в балагане оказалось около тридцати человек.
Запустив внутрь порцию желающих, охрана преградила путь остальным. Задернули матерчатые пологи входа. Люди с удивлением осматривались: внутри балагана не было ничего, кроме бочек, сложенных в виде сцены. Несколько минут в помещении стояла тишина – люди ждали обещанного представления. Наконец, на бочки взобрался Петрушка и торжественно разводя руками произнес:
Наша шутка удалась!
Эх, толпа здесь собралась!
Ждете, люди, представленья?
Не дождетесь, прочь сомненья!
Мы бесплатно не играем,
Всех наружу выпускаем!
Прохожие, случайно попавшие в балаган, нехотя устремились к выходу. Их разочарованные возгласы нисколько не волновали Петрушку. Напротив, там он, вместе с ряжеными опричниками, преградил им дорогу и звонко заголосил:
Люди, вновь случилось чудо —
Вас не выпустят отсюда!
Вы за выход заплатите
И смелее проходите.
За выход, разумеется, брали несколько копеек.
Толпа начала хохотать. Самые бойкие отпускали шуточки в адрес ряженых. Кто-то тянулся к кошельку, слышался звон монет, в балагане становилось свободнее.
А Петрушка все не унимался и кричал задорнее прежнего:
Жадность, люди, не порок!
Вас не пустят за порог.
Вы за выход заплатите
И смелее проходите!
– А не много ли вы берете за выход? – Лиза протянула сидевшему за кассой деньги.
– Пока никто не жаловался! – отвечал тот.
– И не пожалуются, – Вересов покатывался со смеху. – Все-таки, Лиза, наш народ – самый изобретательный. Кому бы еще пришло такое в голову?!
Снаружи собралась очередь. Люди пытались выяснить, что за представление их ожидает внутри. Однако те, что выходили, не торопились делиться тайной и только хитро посмеивались. А поскольку входящих было больше, чем выходящих, дела у бесплатного балагана сегодня шли в гору.
– Все верно, – продолжал монолог Николай Степанович. – Если я заплатил и оказался дураком, то так ли необходимо раскрывать секрет и делать умным кого-то другого?
В еще большем восторге пребывали дети: им очень понравился веселый Петрушка, а представление оказалось настолько коротким, что они не успели заскучать.
– Мама, а мы туда вернемся? – дергал Лизу за воротник сидевший на плечах у отца Сашенька.
– Нет, милый, не в этом году. На сегодня бесплатных развлечений достаточно.
– Я предлагаю посетить заведение с фокусами и акробатами. Как бишь зовут этого циркача… Ах, да, Леман, – вспомнил Вересов. – Говорят, это что-то необычное.
– Необычного нам сегодня хватило, даже слишком, – Лиза взяла дочь за руку. – Но ты прав, детям нужны впечатления.
Вересовы направились к другому балагану – большому сооружению из новеньких досок, обтянутых яркой тканью. Здесь тоже толпились люди, ожидая очереди на вход. Они весело переговаривались – делились масленичными впечатлениями. Лиза привстала на мысках, чтобы лучше рассмотреть толпу, и сразу увидела Митю, который подходил к кассе, собираясь оплатить билет.
Внезапно толпа заволновалась: тревожной волной прокатился гулкий рокот, потянуло дымком. И вот уже языки пламени охватили верхнюю часть балагана; огонь поднимался все выше, поглощая строение и складывая его, точно карточный домик.
Над площадью повисло плотное облако, люди громко кричали:
– Пожар! Горим! Помогите!
Началась паника. Вересов подхватил детей, устремляясь в безопасное место, и на ходу крикнул жене:
– Лиза, не отставай, быстрее!
Но Лиза, зачарованная зрелищем, не могла сдвинуться с места. Она знала, что людей, желавших посмотреть представление, было много, и что никто из них не подозревал об опасности. Теперь все эти люди оказались в огненном плену и погибали, задыхаясь от жара и боли…
Но там, в балагане, Митя! Если он стоял у кассы, то успел купить билет и прошел внутрь. Если же этого не случилось, что менее вероятно, – его подхватило людским потоком, и теперь он распростерт на площади, растоптан, истекает кровью…
Ноги сами несли ее против людского течения – Лиза не понимала, куда и зачем идет. Она хотела пробиться к любимому, чтобы спасти его, уберечь от гибели: слабые искры сознания мгновенно затухали под мощным натиском зова обезумевшего сердца.
Крепкие руки стиснули ее сзади и потянули прочь из толпы. Лиза стала брыкаться; она не видела человека, который пытался ее спасти.
– Лиза, очнись! Что ты делаешь? Это же я, Митя!
Лиза обмякла, сдавшись на милость державшего ее человека. Она наконец поняла, что не нужно никуда стремиться, и что Митя – он здесь, рядом.
Они пробрались в пустующий пряничный домик – продавец, видно, поддался всеобщей панике и бросился наутек. Здесь было безлюдно, да и запаха дыма почти не было – ветер уносил все запахи в противоположную сторону.
Митя привлек Лизу к себе:
– Любимая моя! Милая, славная девочка! Куда ты бежала?
Он нежно прикасался к ее щекам, покрывал поцелуями лицо, губы, шею.
Лиза пришла в себя:
– Я так за тебя боялась! Значит, ты не пошел в балаган?
Митя еще сильнее прижал Лизу к груди:
– Так ты боялась за меня? Искала меня? Конечно, я туда не пошел! Я увидел тебя и сразу же поспешил в твою сторону.
– Слава богу…
Он слегка отстранился, заглядывая к ней в глаза:
– Любимая!
Митя снова прильнул к ее рту, и поцелуй получился жарким. Лиза чувствовала, как ее пожирает огонь, но это не был огонь полыхавшего за спиной балагана. Сжигавшее ее чувство было необыкновенным – ярким, словно солнечный свет, и нежным, словно стайка белоснежных голубок.
Когда Лиза вновь очнулась, Митя уводил ее прочь от площади. Сани, на которых приехали Вересовы, виднелись неподалеку, но Вересов смотрел не на Лизу, не видя ее, а совсем в другую сторону; он тревожно осматривался, пытаясь разглядеть жену в толпе.
Митя грустно прошептал над Лизиным ухом:
– Прощай, там твой муж и дети… Иди к ним.
Лиза попыталась его задержать, но результата это не возымело. На прощанье он поцеловал ей руку:
– Прости, это выше моих сил.
Глава 12
Лиза любила зиму. Ей были по сердцу снегопады, короткие дни и мороз. Но не только погода привлекала Лизу; зима открывала сезон балов, начинались выезды в театры, на званые вечера, на чай, на обед. Людской поток волновал, внося разнообразие в жизнь.
Вот и сейчас Лиза томилась в предвкушении. Она, в сопровождении мужа, с легкой руки Стаси, спешила на один из тех светских балов, которыми обычно заканчивался сезон масленичных развлечений. Хозяева такого бала стремились как можно богаче обставить залу, чтобы потом в столице говорили: «А помните бал у княгини накануне великого поста?»
Поднимаясь по парадной лестнице под руку с мужем, Лиза знала, что увидит Панина. Сердце отчаянно колотилось, руки превратились в лед. Приятное головокружение, которое Лиза испытывала, подстегивало идти быстрее.
Этикет требовал подойти к хозяйке бала, княгине Бутера, для приветствия. Николай Степанович рассыпался в любезностях, отметив достойную организацию и большое количество живых цветов. Княгиня вежливо поздоровалась с Лизой: «Вы прекрасно сегодня выглядите, дорогая!»
В просторной, хорошо освещенной зале на Лизу нахлынула робость. Здесь было многолюдно: дамы в шелках и кринолинах болтали друг с другом; их подтянутые кавалеры во фраках, мундирах и галунах разглядывали толпу; пожилые матроны, сверкавшие драгоценностями, обсуждали молодежь.
Порхание вееров, мелькание кудрей и перьев, ровный, слившийся аромат заграничных духов и одеколонов и едва уловимый, но стойкий запах обуви, начищенной до блеска..
Лиза заметила среди прочих гостей Натали Пушкину, окруженную молодыми поклонниками. Пушкин, скрестив на груди руки, стоял неподалеку. Он о чем-то живо беседовал с одним из своих знакомых. Эта чета привлекала внимание Лизы, и она в очередной раз отметила, как супруги независимо держатся.
Высшее общество присвоило Натали титул первой красавицы столицы. Лизе нечего и возражать: черты лица этой юной прелестницы были достойны пера лучших творцов. Неудивительно, что известный любитель женщин – Александр Сергеевич – не устоял перед ней.
«Наверное, и Дмитрий Петрович скоро пополнит список ее верных поклонников», – подумала Лиза.
Сердце молодой женщины заколотилось; оно подсказывало, что Панин где-то близко. Наконец, она увидела Митю – он направлялся в их сторону.
Вид Мити вызывал восхищение: дорогой, хорошо подогнанный по фигуре фрак сидел, как влитой, белая рубашка и франтоватый платок соответствовали французской моде.
Он приветливо раскланялся с Николаем Степановичем и нагнулся для поцелуя к Лизиной ручке, – Лиза почувствовала легкое пожатие и не смогла скрыть улыбки, ведь Митя подавал ей знак, что рад встрече. Между тем нельзя было допустить, чтобы муж заметил эти знаки внимания, поэтому Лиза поспешила спрятать руки за спину.
Митя вежливо поговорил с Николаем Степановичем о погоде, но вскоре пожелал чете Вересовых наилучшего и удалился.
– Мне нравится Панин. Он вежлив, умен, способен произвести впечатление. Да и теща мечтает выдать за него Анну. Прекрасная партия для любимой сестры!
– Возможно, – Лиза смутилась. – Однако сестрице рано строить подобные планы.
– Не соглашусь. Анна весьма активно взялась за Панина. Что же, пора! Если возникнет обоюдное чувство…
– Не думаю, что Панин сделает ее счастливой.
– От чего же?
– Дмитрий Петрович – вдовец, а вдовцы – не лучшая партия для юной девушки.
Вересовы еще немного постояли вместе.
Николай Степанович переминался с каблуков на мыски, лениво наблюдая за толпой. Он считал подобные сборища ненужным времяпрепровождением и выводил супругу в свет только потому, что так было принято. Танцевать сегодня он не планировал, поэтому раздумывал, чем бы заняться во время бала. Неплохо бы встретить знакомых, тогда и время потечет быстрее.
Лиза решила поискать Анну. Она углубилась в толпу и скоро оказалась позади красивой пары; молодой офицер взволнованно разговаривал с высокой женщиной: «Уехать? Думаете ли вы об этом? Я не верю этому. Это не ваше намерение».
Лиза поймала себя на мысли, что страстный шепот отзывается в ее сердце, заставляя его замирать. Ах, если бы с такой же страстью с ней говорил Панин!
Молодой человек обернулся, и Лиза узнала Дантеса.
«Стаси права. Натали и Жорж безумно влюблены друг в друга».
Лиза миновала спорящих друг с другом кавалергардов, двух растерянных барышень, молодящегося старика в пенсне и еще нескольких человек. Скоро она оказалась в непосредственной близости от фрейлины Мари Мердер и подошла к ней.
– Какой чудесный вечер, – Лиза раскрыла веер.
– Чудесный? Вы находите? Гораздо интереснее наблюдать за Дантесом. Пожалуйста, не поворачивайтесь. Эта пара словно создана друг для друга, – фрейлина вздохнула. – Сегодня так душно и так много гостей, что я здесь надолго не задержусь.
Лиза простилась с Мари и продолжила поиски.
Неожиданно для Лизы рядом оказался Митя.
– Вы кого-то искали, Лиза? Могу я вас похитить? – Панин взял Лизу за руку и увлек за собой.
Они оказались в небольшой комнате. Задернутые шторы, удобные кресла, полумрак – все это располагало к разговору.
Лиза села в кресло и осмотрелась; в комнате больше никого не было. Митя расположился возле Лизиных ног на ковре.
– Что вы скажете в ответ на мои письма?
Мужские руки нежно прикасались к коленям.
«А если кто-нибудь увидит?»
Она попыталась избавиться от настойчивых рук, слегка отпрянув назад.
– Митя, вы забываетесь, – Лиза проявляла беспокойство, – мы здесь не одни…
– Конечно, мы не одни, иначе моя настойчивость не ограничилась бы этим вопросом, – он придвинулся ближе. – Скажите что-нибудь, Лиза.
– Я не могу ответить сейчас. Может быть, позже, – она отвернулась.
– Перестаньте говорить загадками, – Митя крепко обнял ее за колени, – «да» или «нет»? Понимаете, о чем я?
Лиза посмотрела Мите прямо в глаза:
– И что, если «да»? Я ведь замужем.
Панин вскочил на ноги.
– Значит, брак – это преграда? И вы ни за что не переступите через условности? – он приблизился к ее лицу. – Неужели, моя любовь ничего не стоит?
Митины глаза были совсем рядом. Лиза наконец разглядела их цвет: цвет листвы после первого заморозка. Она не думала, что близость влюбленного человека снова заставит ее трепетать. Руки не слушались: хотелось оттолкнуть Митю и встать, но тело словно вдавило в кресло.
Он нежно погладил ее под подбородком:
– Знаешь, Лиза, – заговорил он ласковым шепотом, – когда ты так близко, я забываю, что женат.
Лиза будто очнулась, слово «женат» мгновенно ее отрезвило. Митя допустил оплошность: незачем было вспоминать Катрин. Она проскользнула мимо Мити, шаль слетела с ее плеч.
– Я напишу вам, сегодня же.
Вместо того чтобы ее остановить, Митя поймал невесомую ткань и вдохнул запах. Пахло летом: фиалками и орхидеями.
– Ваша шаль! – крикнул он вслед, но Лиза его не слышала.
Она пробиралась сквозь плотный поток вальсирующих. Но вместо того, чтобы миновать зал, оказалась прижатой к стене. Переведя дух, вгляделась в танцующих: «Где же Анна?»
Рядом сидели три пожилые дамы, их лица казались неестественно бледными – толстый слой пудры скрывал не только морщины, но и румянец.
Послышалось старческое брюзжание:
– Ах, Евпраксия Самойловна, как я согласна с вами! Натали Пушкина – большая кокетка. Нынешняя молодежь излишне свободна, какие уж тут семейные ценности. В наше время были иные нравы.
Лиза пригляделась к женщинам. Первая – дама преклонных лет – в прошлом видно была хороша собой, умела держаться с подчеркнутым достоинством и обладала хитрыми глазками. Ее соседка – Евпраксия Самойловна – от души сочувствовала обманутому мужу и не жалела острых слов, отпускаемых в адрес танцующей неподалеку пары. Третья напудренная подружка кивала головой, сжигая Натали и Дантеса негодующим взглядом.
Лиза спрятала лицо за веером. Разговор пожилых дам смутил ее, и она забеспокоилась, что кто-нибудь из знакомых увидит ее растерянность, краску на щеках и – не дай-то бог! – подумает что-нибудь нехорошее. Словно речь шла не о Натали Пушкиной, а о Лизе Вересовой.
Вальс к этому времени закончился, объявили мазурку. Лиза опустила веер и обнаружила рядом Панина. Он протянул ей шаль:
– Прикройтесь.
Лиза набросила тонкую материю на плечи. Страх оказаться разоблаченной продолжал мучить ее. Однако Митя, вместо того, чтобы удалиться, взял ее за руку.
– Вы позволите, Елизавета Павловна?
Лиза закружилась в танце, забыв о пожилых сплетницах. В непосредственной близости находился человек, который стал для нее средоточием мира. Переживания унеслись куда-то, обидные слова, сказанные не в ее адрес, стерлись из памяти, и даже образ мужа, которого Лиза сейчас боялась больше всего, исчез. Ее поглотила мазурка; музыка накатывала, словно морские волны. Возлюбленный был рядом, так близко! Глаза Лизы сияли, она улыбалась, она была счастлива.
«Я бы хотела, чтобы этот танец никогда не кончался!»
Музыка стихла. Митя вел ее в сторону, нежно придерживая за локоть.
– Вы искали кого-то?
Лиза вежливо отозвалась:
– Извините, Дмитрий Петрович, мне нужно найти сестру.
Лиза бросила отчаянный взгляд на Панина. Чем быстрее они простятся, тем лучше для ее репутации. Три сплетницы находились поблизости, и Лизе казалось, что именно их осуждающие взгляды пристально следят за ней.
Лиза продолжила поиски. К счастью, Анна оказалась неподалеку. Она только что распрощалась с офицером, который совсем не хотел уходить.
«Замечательно. Значит, Анна не видела меня с Митей».
Лиза подошла к сестре:
– Как успехи?
Аннушка сделалась озабоченной:
– Видишь группу кавалергардов? Они танцуют со мной по очереди!
Лиза погрозила пальцем:
– Смотри, сестрица, не влюбись!
– Конечно, нет, ведь сердце уже занято. Ты видела Митю?
– Он где-то здесь.
Анна надула губы в притворной гримасе.
– Мне так хотелось с ним танцевать!
– Бал не кончился, все впереди. И почему бы тебе не развеять печаль, станцевав с очередным офицером?
Аннушка бойко затрясла головой, от чего локоны разлетелись в стороны.
– С кавалергардами покончено навсегда.
Лиза понимала, что Анна настойчиво добивается Мити. И что если его увидит, то от себя не отпустит. Поэтому решила перевести разговор в шутку:
– Жалею лишь об одном, сестрица, зачем ты не влюбилась в Дантеса?!
Аннушка ей подыграла:
– В Дантеса? Ты мне его представишь?
Подошел Николай Степанович:
– Ах, вот вы где! А я искал тебя, Лизонька. Ты сегодня танцуешь?
– Сегодня танцует Анна. Пока Натали с Дантесом, другие кавалергарды в распоряжении сестрицы.
– Это правда? – Николай Степанович повернулся к Анне.
Аннушка смутилась под взглядом Вересова; он казался ей зрелым, опытным и даже почти старым.
– Лиза, ты не станешь противиться, если я ангажирую Анну? Нужно спасать сестру, иначе мы можем навсегда лишиться ее общества.
Лиза не стала возражать:
– Танцуйте, сестре это пойдет на пользу.
Найдя свободное кресло, она погрузилась в раздумья. Пришло время решить, так ли сильна ее любовь к Мите? И сможет ли она изменить мужу, если Митя будет продолжать настаивать? Лиза знала, что не в силах справиться с чувством, что все попытки спрятаться от действительности завершились неудачно. Ее сжигал огонь, и сегодня Лиза поняла, что если бы не упоминание Митей жены, она бросилась бы в его объятия. Значит, впредь нужно быть осторожней. Главное, сберечь брак, сберечь свою репутацию.
Митя потребовал признаний. Что он хочет услышать? Неужели он не понимает, что она не может сказать, как сильно его любит, что он для нее – смысл всего!
Что будет с ее с любовью? Лиза не хотела, чтобы отношения прекратились. Но она также не хотела, чтобы правда открылась, чтобы свет, этот блестящий распутник, сам заклеймил ее позором.
Рано или поздно, но придется отвергнуть Митю. И либо тянуть время, либо сделать это сейчас…
– Что вас тревожит, Лиза? – она снова увидела Митю перед собой.
«Да он преследует меня!»
– Пойдемте, я должна вам признаться…
– Наконец-то!
Они направились прочь из залы. Лиза искала уединения. Нельзя допустить, чтобы их разговор подслушали. Наконец она остановилась.
Митя сложил на груди руки.
– Дмитрий Петрович… Митя… Я отношусь к вам лучше, чем к кому бы то ни было. Вы мне нравитесь. Возможно, я полюблю вас… Позже… Вы должны проявить терпение.
– Лиза, скажи, что любишь, – Панин больше не мог сдерживаться и крепко стиснул ее в объятиях. – Не разбивай мне сердце. Не выбрасывай из своей жизни. Я знаю, это любовь!
– Нас могут увидеть…
– Что мне до других?
Лиза молчала. Она смотрела в глаза любимого и видела в них страсть. Митя сжигал ее напором, своей безудержной силой. Лиза любила Митю, она обожала его, готова была открыться, но вместо этого другая – жестокая и бессердечная – Лиза твердым, не терпящим возражений голосом выпалила:
– Я не скажу ничего! Вы слишком торопитесь!
Митя поймал ее за руку.
– Ты совсем не любишь меня?!
– Думайте, что хотите! Пустите меня, наконец! – Лиза отдернула руку. – Прощайте! Вы так ничего и не поняли.
Ее душили рыдания, но слез не было – она мужественно сопротивлялась.
Порыв, и Лиза по длинному коридору мчалась обратно.
«Нужно забыться, затеряться в толпе».
Начали играть очередной танец. Зал наполнялся танцующими. Лиза опустилась в свободное кресло. Мужчины подходили с приглашением, но она всем отказывала.
Внезапно она оживилась.
Красивая пара пролетела совсем близко, оставляя шлейф из симпатии и взаимных улыбок. Лиза сразу узнала Митю, но девушку рассмотреть не успела, так стремительно пронеслись танцующие. Она выпрямилась, вытянула шею, внимательно следя за залом и ожидая нового появления пары.
И вот снова вихрь из шуток, комплиментов и смеха!
Лиза напряглась всем телом.
«Боже! Нет, это невозможно!»
Рядом мелькало знакомое лицо, – счастливое и сияющее, – миловидная девушка смеялась звонко, и смех ее словно искрился. Панин тоже казался веселым, а Лиза ожидала видеть его печальным. Теперь от отчаяния не осталось и следа. Лиза негодовала.
Только что человек клялся в любви, и вот он любезничает с ее родной сестрой! Фарс!
Звуки музыки перестали быть громкими и наконец совершенно затихли. Лиза увидела, как Панин подвел Аннушку к матушке, и как щебечущая сестра цепко ухватилась за Митю.
Лиза не замечала, что Митя совершенно не слушал Анну, а погрузился в свои мысли и отвечал на вопросы только из вежливости. Митя некоторое время беседовал со старшей Нелицкой, потом откланялся и, бросив быстрый взгляд на Лизу, не спеша проследовал к выходу.
«Анна в самом деле серьезно увлечена Паниным, – поразилась Лиза, – все в ее взгляде, жестах и поведении указывает на это!»
Выпорхнув из кресла, Лиза направилась к Нелицким. Александра Александровна раскраснелась после кадрили и была возбуждена:
– Лиза, друг мой, ты не танцуешь? Неужели мсье Вересов не позволяет тебе сегодня других кавалеров? То ли дело Натали Пушкина… Подумать только! Дантес не отходит от нее ни на шаг!
– Я уже танцевала сегодня. Николенька вовсе не запрещает мне…
– Хорошо, хорошо! Друг мой, но ты грустна, от чего же? Здесь такое веселье!
– Я не слишком хорошо себя чувствую. Возможно, начинается простуда.
– Не дай-то бог! Нет, дружочек, ты просто устала, – проговорила Нелицкая, взяв руки дочери в свои, – ты не больна, к счастью. Жара нет. Но не танцуй больше.
– Да, матушка, конечно.
Лиза вплотную подошла к Анне.
– Сестрица, – зашептала она озабоченно, – мне нужно сказать тебе нечто важное.
– Что же? – Аннушка говорила громко, энергично обмахиваясь веером.
– Тише, прошу тебя. Надобно поговорить. Ну же, Аннушка! Это важно!
– Это действительно так важно? – Аннушка последовала за Лизой, которая нашла укромное местечко за колонной. – Что ты хотела сказать? Что за секреты?
– Видишь ли, милая… Хочу поговорить о Панине. Панин – талантливый комедиант и не принесет тебе ничего, кроме слез.
– Но он приветлив со мной и так чудесно ухаживает!
– Показное. На деле Панин другой. Ты даже не представляешь, на что он способен!
– Не говори так. Я ведь люблю этого человека, – Аннушка перешла на шепот.
– Я знаю, милая, знаю. Поэтому и предупреждаю тебя.
Аннушка не могла поверить в то, что услышала. Она ожидала от сестры поддержки. А вместо этого Лиза говорила такое, от чего Анна негодовала.
– Милая сестрица, не увлекайся этим человеком!
Сказанная Лизой фраза была последней каплей.
– Не желаю ничего слышать!
Подхватив многослойную ткань юбки, Анна поспешила к выходу. Не будь на балу Натали Пушкиной, все взгляды обратились бы к сестре, так живописно выглядел ее внезапный уход.
Лиза сорвалась с места: «Нужно догнать Анну!»
Едва поспевая за рассерженной особой, летящей по мраморным ступеням вниз, Лиза пыталась ее вразумить:
– Анна, вернись. Сейчас же перестань сердиться. Скоро ты увидишь, что неправа!
Накинув на плечи шубу, которую своевременно подал швейцар, Лиза поспешила в карету.
Там, забившись в угол, рыдала растрепанная сестра. Анна сейчас совсем не напоминала милого белокурого ангела, коим была, будучи в хорошем расположении духа. Лиза знала, что Анна не настроена выслушивать нравоучения, но все-таки продолжила разговор.
– Пожалуйста, Аннушка, пойми. Жизнь – это не вечные балы, толпы кавалеров и удовольствия.
– О, нет! Лиза, не будь такой противной. Ты сама давно ли замужем? Можно подумать, ты никогда не была молодой.
– Для тебя окружающий мир раскрашен яркими красками, так и должно быть! Но у времени, как и у радуги, есть цвета. В детстве и юности много солнца. Ты радуешься новому миру и не замечаешь полутонов. Но позже, с годами, время приобретает и другие оттенки. Я не могу допустить, чтобы ты была несчастной.
Злой огонь в глазах сестры сменился беспокойством. Она перестала плакать.
– Ты говоришь так, словно познала тайны мироздания, – Аннушка сверлила Лизу прямым взглядом. – Признайся, ты несчастлива сама, и я догадываюсь о причине твоих страданий! Вересов… Он тебя не любит?
– Какой вздор! Николенька меня любит!
– Тогда почему ты последнее время настолько печальна, что даже прислуга это заметила? Что случилось?
– Семейная жизнь непроста. Болеют дети, муж слишком занят и часто отсутствует. Я волнуюсь, и это ты прочитала на моем лице, но никак не страдание.
Анна упрямо твердила:
– Вероятно, правда настолько ужасна, что…
– Хватит, мадемуазель. Какой вздор ты вбила себе в голову? Надеюсь, ты не будешь повторять этого при матушке?
Анна насупилась, губы капризно подрагивали. Но через мгновение она была прежней: ни гнева в глазах, ни агрессивности в чертах лица. Само очарование и кротость.
– Конечно, нет, милая. Зачем посвящать в наши тайны матушку?
– И что это за тайны, позволь узнать? – удивилась Лиза.
– Твоя тайная любовь, – выпалила Анна.
Лиза не ожидала такой проницательности от сестры. Может быть, Анна решила ее проверить? Ведь с точки зрения неопытной девицы все страдания на земле связаны только с любовью.
– Моя тайная любовь? – Лиза возмутилась. – Что за вздор! Сестрица, ты читаешь много французских романов.
Но Анна стояла на своем:
– Согласись, Лиза, это самое верное объяснение.
Лизе не пришлось изливать душу; к карете подходил Николай Степанович об руку с тещей.
– Мсье Вересов, вы были правы. Обе здесь, – Нелицкая выглядела уставшей, обращаясь к зятю. – Хорошо, что не пустились в розыск, а сразу поспешили к выходу.
– Лиза, что за ребячество, в самом деле? – усаживаясь рядом, Николай Степанович завладел рукой жены и поднес к губам. Потом стукнул в стенку кареты, туда, где должен был находиться кучер, и крикнул:
– Трогай!
Освещенные окна начали медленно удаляться. Мимо поплыли матовые огни фонарей, дымка превращала их в причудливые ночные светила. Люди, столпившиеся у парадного подъезда, растекались по каретам, разъезжались, чтобы на следующий день снова отправиться на званый обед или в модный салон.
Утомленные танцами элегантные дамы мечтали поскорее сбросить стоптанную обувь и расшнуровать корсеты, а кавалеры, бережно поддерживая спутниц под локотки, проговаривали в уме подробности важного разговора, состоявшегося в нужном месте и с нужным человеком. Все же какими полезными бывают порой многолюдные балы!
На востоке небо начинало светлеть, тьму пронзила тонкая, золотистая линия. Постепенно горизонт весь заполнился светом, поднялось безразличное, красное после сна солнце. Далеко в вышине еще мерцали звезды, но их неровное сияние с каждой минутой становилось тусклее, оттеняемое багровым восходом.
