Текст книги "Желание"
Автор книги: Елена Усачева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава IV
РАЗГОВОР С САМИМ СОБОЙ
Мы обошли дом вокруг и остановились над окном в мастерскую. Его починили. Стекольщики должны Максу делать скидку – раз в месяц они непременно приходят сюда, чтобы менять окна, которые с такой же периодичностью бьют и ломают. Интересно, в Германии он тоже поддерживал стекольную промышленность?
Я подхватила сползающую куртку. Хорошо было бы вот так стоять и не шевелиться. Морозный воздух пробирается за воротник, лезет в широкие рукава, вплетается в волосы. Я медленно замерзала, и одновременно ко мне возвращалась сонливость.
– Маша!
Макс коснулся моей руки, вызвав взрыв неприятных ощушений. Зачем меня трогают? Чего он от меня хочет? Мне сейчас так хорошо…
– Вспоминай, Маша. Ты вылезла в окно. Что было дальше?
Я нехотя разлепила веки. Какой белый снег вокруг. Замерзшая корочка коробится, легкий ветерок несет по насту невесомую порошу. Если наступить, не провалишься. Но шевелиться было лень. Страшно лень.
– Я пошла за угол.
И там увидела Антона. Он сидел под кустом. Если бы не компьютер, я бы его не заметила.
Макс скользнул к углу дома, поманил:
– Иди сюда.
Я встала рядом, прислонилась к стене и чуть не повалилась в снег – от стены шел слабый разряд электрического тока. В глазах у меня потемнело. Показалось, что сейчас ночь и я слышу хриплое дыхание Пашки. А за углом тишина. Страшная тишина. Под ногами пискнула Белка…
– Вспомнила? – Макс смотрел на меня, словно считывал все, что я представила, с моего лица.
– Что со мной такое? – схватилась я за его рукав, чтобы не упасть.
– Память места. Яркие события сохраняются там, где происходили.
– Не замечала раньше. – Я отошла подальше от угла. – Ты чувствуешь то же самое?
– Чтобы чувствовать, надо обладать этой способностью. Я лишь знаю, что так должно быть.
– И теперь все, кто подойдет к углу дома… – От того, что меня постоянно то клонило в сон, то выдергивало из него, начинала болеть голова.
– Все, кто может это почувствовать. – Макс оглянулся. – Например, кошки.
– И мышки… – пробормотала я.
Если следовать его теории, то в том месте, где сидел Антон… Я медленно подошла к кусту.
– Осторожней! – напомнил Макс. – Тебе может не понравиться…
Я протянула руку вперед и ощутила, как энергия иголочками касается моих пальцев.
– И что это значит? – Идти дальше не хотелось. У меня и так все хорошо с памятью. Тот вечер я не забуду никогда.
Макс остановился около куста. Задумчиво посмотрел на его голые ветки.
– Пойдем, я уложу тебя спать. Мне надо кое-что проверить.
– Подожди!
Я обошла куст, двинулась мимо подъезда. Про Антона я все хорошо помнила, а вот что было дальше, не знаю. На детской площадке я покрутилась, прикидывая, где кто находился в злополучный вечер пятницы тринадцатого. Там в стороне, около гаражей, взрывали петарды, а здесь… Я прошагала по дорожке и остановилась около клена. Дерево с недоверием покосилось на меня.
– Я быстро, – зачем-то прошептала я, осторожно касаясь шершавого ствола ладонью.
…Сначала я услышала тяжелое дыхание и вдруг прямо перед собой увидела Грегора. Лицо его было искажено гримасой, верхняя губа приподнялась, обнажив белоснежные клыки. А еще мне было ясно, что возле клена проходит граница аркана. Хотелось крикнуть, чтобы Грегор не шевелился. Но тут раздался громкий голос Бориса:
– Внимание! – И Грегор шагнул вперед.
– Уходим! – От дома уже бежал Олег. – Сейчас сюда…
– Поздно! – Ирина с катаной в руке нависла над лежащим Грегором, но ничего делать не стала. – Перестраиваемся. Мы его остановим.
Она сорвала что-то с клена и стала разбрасывать вокруг себя, губы ее быстро двигались.
– Встали!
Воздух дрогнул, схлопнулась темнота. Из нее вынырнул Эдгар. Ирина провела катаной перед собой, выпрямилась. Глаза старого вампира полыхнули ненавистью, он презрительно скривился и пошел вперед. Мне показалось, я слышу, как хрустит ломаемый аркан. Ирина успела только ахнуть – и безвольной куклой скатилась на землю из сильных рук.
– Убирайтесь! – прошипел воздух.
Напоследок Эдгар пнул тело Ирины и шагнул в ночь.
«Грегор! – хотелось крикнуть мне. – Забери с собой Грегора, он еще жив!» Но вампира не было. И только откуда-то слышался знакомый голос: «Грегор… Грегор… Грегор…»
Что было дальше, я помнила плохо. Почувствовала только, как меня взяли в охапку и куда-то повели. Потом стало хорошо от того, что никуда больше не надо было идти. Я вытянула ноги и сознание благодарно отключилось…
Первое, что меня смутило во время пробуждения, – абсолютный, даже какой-то непроглядный мрак.
«Темновато, – уточнило мое сознание, которое сейчас существовало как бы отдельно от меня. Я не помню, чтобы ты зашторивала окно».
Да, окна я всегда держала раскрытыми и даже в сильный мороз распахивала форточку. И только из-за болезни… Но мои шторы не такие плотные, чтобы сквозь них ничего не было видно.
«Мы не дома», – услужливо подсунула очередную версию рациональная часть меня.
На секунду я забыла, как дышать, потому что и тело сообщило мне, что лежу я не на своей постели. Запах своего постельного белья я узнаю из тысячи. У меня никогда не было такой мягкой наволочки и пододеяльника, мои хлопчатобумажные гораздо грубее.
«С организмом все в порядке, все системы работают нормально», – сообщило сознание, совершив спешную инспекцию.
После глубокого сна еще оставалась вялая истома, но в целом ничего не болело.
Тогда я решила чуть приоткрыть глаза.
Тьма действительно была кромешной. Я зажмурилась, перебирая в памяти события последних часов. Болезнь, ссора, Макс, разговор… Неужели это случилось?
Снова заставила работать все свои рецепторы.
«Все в порядке!» – с занудством отличника повторило сознание.
А чего я испугалась? Сама же хотела…
Я попыталась встать с кровати. Пощупала от себя с правой стороны, поискала с левой – кровать оказалась бескрайней. Наконец удалось опустить ноги на пол.
«Одежды нет», – подсказало сознание, пока я удивлялась, почему сквозь носки я так хорошо чувствую, что лежит на полу.
В панике я загребла одеяло и потянула его на плечи.
– Когда ты раздевалась, я закрыл глаза, – раздался спокойный голос, и мое сознание зайцем скакнуло в сторону.
– Сейчас ты тоже сидишь с закрытыми глазами? – поинтересовалась я, наматывая одеяло вокруг себя.
– Да, я тоже немного вздремнул. – В темноте послышалось, как где-то поблизости подвинули стул. – Иногда полезно посидеть без движения.
– Ты же этого не любишь. – Ничего не видеть было неудобно.
– Никто не может двигаться без остановки. Человечество давно отказалось от идеи создать вечный двигатель. Детали быстро изнашиваются. Доброе утро, дорогая!
«Утро? Врет, был день!» – Сознание быстро вернулось обратно, оно у меня неплохо ориентируется. Действительно, когда я засыпала, был день.
– Утро вечера или утро чего-то другого? – неловко пошутила я.
– Сегодня утро завтрашнего дня, – уточнил Макс и чиркнул спичкой. Слабый огонек осветил его лицо. – Ты спала семнадцать часов.
«Ничего себе!» – присвистнуло сознание, предлагая мне от удивления откинуться на спину, но я только сильнее сжала одеяло у себя на груди.
– И не одна ты. – На третьей свечке спичка погасла. – Извини, электричества нет. Отрубили за неуплату.
Его профиль был мягко освещен. Светлая линия носа, подбородка, черные провалы глаз – Макс стоял против света.
– Из тебя разведчик хороший получится – говоришь непонятно. – Я наконец смогла оглядеться. Даже с закрытыми глазами Макс вряд ли бы стал разбрасывать мои вещи, где-то они должны лежать аккуратной стопкой.
– Я был в Москве, у твоих друзей. Хотел кое-что проверить. – Любимый не стал меня мучить долгими паузами. – Антону ввели сильнодействующий антибиотик со снотворным, после которого он проспал до утра.
– Ты был в Москве? – Про одежду я тут же забыла. – С ума сошел! Они тебя видели?
– Не видели. – Макс лениво наблюдал за моими метаниями. – Но чувствовали.
– Хочешь, чтобы они тебя убили? Зачем ты туда ходил? – Я вскочила, снова упала на кровать, притянув к себе одеяло. – Ты меня броаешь?
– Никто тебя не бросает. – Макс перестал улыбаться.
– Одежду передай, – потребовала я. Злость булькала и клокотала внутри. Я стараюсь, ограждаю его от Смотрителей, а он сам бежит к ним в логово…
– Зачем? – Макс не шевельнулся. – Антон еще какое-то время будет спать, ты можешь отдохнуть.
– Ну и пускай спит. Я тут при чем?
– На Антоне замыкался тот аркан, что ты расстроила. Ритуал был нарушен и теперь требует завершения. Это как двумя руками развести шнур, а ток пропустить через себя. Один конец шнура Антон, другой – ты. Его зацепило серьезно. Удивительно, как он еще держится. И еще. Они знают, что ты завязана на Антоне. Знали, кстати, с самого начала. Поэтому Олег и интересовался твоим здоровьем.
– Он и твоим здоровьем интересовался, – буркнула я.
– Надо разорвать вашу связь, иначе Антон утянет тебя за собой.
– В Москву я не поеду! – заявила я. Теперь главное – не поддаться магии его взгляда. Конечно, его гипноз на меня не действует, но уговорить меня можно.
– Только Смотрители смогут снять с тебя эту зависимость.
– Нет! – Я спрятала нос в одеяло.
– Маша, пойми, они специально удерживают Антона в таком состоянии. Чтобы вылечиться, тебе придется к ним прийти.
– Я не хочу к ним.
– С ними можно договориться!
– Макс, ты с ума сошел? С кем ты собрался договариваться? Смотрители злятся, что в прошлый раз у них все сорвалось. Хочешь, чтобы я второй раз тебя к ним привела?
– У нас нет выбора – они убьют тебя. Даже если им придется пожертвовать Антоном.
– Не делай из них монстров! Они обыкновенные люди.
– Маша, тебе пора привыкнуть, что вокруг тебя с обыкновенными людьми какое-то время будет напряженка.
– Не драматизируй, пожалуйста! Я могу позвонить Олегу и все ему объяснить.
– Да, действительно, Олег единственный ни о чем не подозревающий человек… – Макс взмахнул рукой, как бы отсекая от себя мои слова. И снова склонился ко мне. – Думаешь, он не знает, что происходит? Считаешь, Олег не принимает в этом участия?
– Он ничего не знает. – Мои губы сжались в упрямую линию. – Иначе бы не пытался меня предупредить об опасности. Иначе бы не позвонил!
– Предупредить об опасности и участвовать в задуманном Смотрителями деле – не взаимоисключающие вещи. Он позвонил, чтобы убедиться, что ты больна, и предложил тебе приехать в Москву.
Холодное щупальце коснулось моего сердца. Значит ли это, что Антон проснулся?
– Они должны тебя отпустить. Каждый вправе сам выбирать свою судьбу.
– Кто бы говорил… – выдохнула я.
– Маша, неужели ты хочешь стать такой, как они?
– Поэтому я и не хочу туда ехать! И вообще – давай забудем обо всем, а?
– Маша, ты не понимаешь. Это игра. Как шахматы. Смотрители просто передвигают шахматные фигурки. Но сейчас они должны тебя отпустить. Поехали в Москву! Не пытайся все сделать сама. Ты не игрок.
– Не надо думать за меня. – Я сдавила голову руками. Я хорошо представляла, как сделает он – сначала мы всех перебьем, а потом будем тосковать о потерях. – Дай мне одежду.
– Не уходи.
– Я выспалась и хочу одеться. – Я бы рассердилась, но сердиться в голом виде с одеялом на плечах не очень удобно. – А еще я хочу домой.
Макс быстро глянул на меня и отвернулся к свечам.
– Зачем? – услышала я его приглушенный голос.
Затем! Хочется! Есть у меня такая привычка – просыпаться дома в своей постели. И раз уж мне не удалось сегодня там поспать, мне бы хоть позавтракать…
– Я есть хочу!
– Шоколад подойдет? – Макс не двинулся с места. – Я могу принести чай.
– Мне надо переодеться!
– Тебе лучше еще немного подождать. Макс осторожно водил рукой над пламенем свечи. Голубой стебелек не колыхался. – Твои родители считают, что ты спишь в своей комнате, и, чтобы не потревожить твой сон, даже не заглядывают к тебе. Если ты сейчас поднимешься к себе, придется все менять.
– По-честному, значит? – Я подобрала под себя одеяло.
– Честнее не бывает. – Не глядя, Макс поднял вверх руку – пальцы у него были сложены крестиком.
– Обманывать нехорошо.
– Быть обманутой нехорошо. – Макс поднялся. – Одевайся, а я пока принесу чай.
Мгновение, и в комнате уже никого не было. Пламя свечей даже не шелохнулось. Я потянулась к своей одежде и стала быстро одеваться. И, как всегда в спешке, путалась, роняла вещи на пол, надевала наизнанку. Черт, чего я так нервничаю? А все дурацкие Смотрители! Зачем они опять свалились на мою голову?
Минут через пять Макс появился в дверях. Чайник в его руке сипел запоздалыми пузыриками кипения.
– Какие новости?
– Твои родители просыпаются. – Макс выставил передо мной чашку, сыпанул в нее чай из коробочки, залил кипятком. Принюхался. – Гадость, пахнет опилками. В следующий раз угощу тебя настоящим чаем.
Я придвинула к себе чашку. Вообще-то это был лучший чай из всего, что есть в магазине. Уж на что, а на хорошие продукты мама никогда не скупилась. И запах от чашки шел совершенно не опилочный. Как будто я не знаю, как пахнут опилки! Еще неизвестно, чем будет пахнуть его чай. Валежником? Прошлогодними листьями?
– Что будем делать? – Я обхватила руками кружку с нарисованными по бокам рыбками. Она такой же путешественник, как и я, – однажды уже побывала здесь. В прошлый раз ее тоже принес Макс.
– Скоро проснется Антон, и ты снова почувствуешь себя плохо. И так будет до тех пор, пока ты с ними не встретишься.
– Я? – Рыбки скрылись под ладонью – я держалась за чашку, как за спасательный круг.
– Каждый поступок имеет свои последствия. – На стол легла плитка шоколадки в шуршащей фольге. – Иногда специально что-то делают, чтобы добиться определенных результатов…
– Бросаются под поезд, чтобы умереть? – Настроение у меня сегодня с утреца – Маркелова обзавидуется. Мрачнее не придумаешь.
– Закаляются, чтобы не заболеть, – поправили меня. – Мы с тобой познакомились, и твой друг Павел Колосов разглядел, что рядом с ним находится не просто девушка, умеющая владеть саблей, а умная, красивая и очаровательная. От обиды, что не заметил этого раньше, что не он первооткрыватель тайны, Колосов до сих пор ходит вокруг твоего дома. Про Дракона и Валерию можно и не говорить.
– Это ты к чему? – Мне некстати вспомнился портрет на полях Леркиной тетради.
Держать чашку было горячо, ставить боязно – поставлю, и все, растворюсь в окружающей темноте. Эта чашка стала моей связующей нитью с действительностью. Отпущу, и реальность вокруг посыплется как карточный домик. Свет свечи отражался от фольги, в которой лежала шоколадка, слепил глаза.
Макс молчал долго, что было странно. Обычно он мгновенно принимал решение.
– Тебе могут помочь только Смотрители. Они связь установили, они ее и снимут. – Он уговаривал меня как маленького ребенка, по многу раз повторяя одно и то же.
Я потупилась. Холодные пальцы коснулись моего подбородка, и я скользнула лицом в прохладу ладони. Температура опять медленно ползла вверх, и в его объятиях мне было уютно – руки Макса удерживали меня на границе болезни и здоровья.
– Не жалей! – Я отстранилась, помотала головой. Липкий жар окутывал тело, плавил голову, жар растекся по рукам и ногам, делая их неподъемными.
Я все больше и больше оседала, готовая уже свалиться со стула. Чашка выскользнула из пальцев, брызнула горячим чаем, недовольно крякнула, разбиваясь. И мне тут же стало легче.
– Моя чашка! – с сожалением я посмотрела на еще покачивающиеся половинки.
– Что с тобой? – Макс притянул меня к себе, заглянул в глаза. Услышала, как ногой он отодвинул осколки подальше под стол.
– Голова закружилась. Уже прошло.
Он посадил меня на колени, прижал к себе.
– Не бойся, все будет хорошо.
– Ехать не надо! Если гора не идет к Магомету…
– Твой Магомет около горы уже вытоптал всю траву. – Макс сразу догадался, что я собираюсь просить помощи у Олега. – Не думаю, что он сюда придет с пустыми руками. Стать вампиром не так сложно, наши ряды легковосполнимы, а вот Смотрители – вид, занесенный в Красную книгу.
– Зубров тоже почти уничтожили, но потом они быстро размножились в неволе.
– Тогда я запру тебя в мастерской, и ты начнешь размножаться почкованием, – грозно пообешал Макс.
– Я просто буду чаще носить твое кольцо, – честно пообещала я, пытаясь вспомнить, где его оставила. – И никакие беды ко мне не подберутся.
– Дай слово, что не позовешь Олега в город.
Я и не заметила, как недовольно насупилась, опустила голову, посмотрела на любимого исподлобья.
– Дай слово!
– Разговаривать с Олегом здесь будет гораздо проше, чем в Москве.
– В Москве нам нужен только Антон. Вы встретитесь, и он разрушит вашу связь.
– Что ты видел в Москве?
– Ничего особенного. Заглянул к Антону. Он почти все время спит. Я видел, как Борис вводил ему какое-то лекарство. А еще я почувствовал, что где-то рядом вампир.
– Катрин?
– Может быть. Я не разобрал.
– Как они могли ее так быстро поймать?
– Если у них появился хотя бы один ее волос или капля крови, то достать ее уже проще простого.
– Они ее не убили?
– Я не знаю, что они там делают. Но, может быть, я почувствовал не Катрин. Хотя Эдгара ведь нет, остальные разбежались кто куда…
– Кому же там еще быть? Маринка?
– Маринка здесь в городе, – прошелестел его голос. – Именно поэтому не надо, чтобы Смотрители приезжали. Ее легче всего найти. Девочка очень уязвима.
– Она злится на меня за Дэниэла?
– Нет. – Макс коснулся губами моего лба, словно хотел убедиться, что температура пошла на убыль, а значит, Антона снова принялись лечить. – Я рассказал ей, что было на самом деле с моей матерью. Она меня поняла. Но объяснить, что между взрослыми существуют свои отношения, я не смог. Боюсь, тебе самой придется с ней поговорить.
Я поежилась. Вспомнила холодные ненавидящие глаза, бледное напряженное лицо, растрепанные локоны. Я не должна была такое думать, но невольно появилась мысль, что для Маринки лучше было бы умереть, чем стать вампиром. Мне казалось, смерть для нее была бы гуманнее.
– Ты с ней часто встречаешься? – О чем-то я его хотела спросить? Какая-то еще встреча меня волновала, чьи-то глаза…
– Она уже неплохо освоилась, ей не требуются учителя.
– Может, не один ты интересуешься происходящим в Москве? Кстати, а где Лео?
– Лео в своей любимой Франции, в двадцатый раз прогуливается по залам Лувра. Или бродит по музеям Флоренции. Он всегда был неравнодушен к прерафаэлитам.[9]9
Прерафаэлиты (англ. Pre-Raphaelitie Brotherhood) – направление в английской поэзии, живописи и критике во второй половине XIX века, образовавшееся в начале 50-х годов с целью борьбы против условностей викторианской эпохи, академических традиций и слепого подражания классическим образцам. Полагали, что живопись закончилась с Рафаэлем, а потому исповедовали возврат к канонам дорафаэлевой эпохи.
[Закрыть] Последние события сильно пошатнули его внутренний мир. А искусство возвращает ему ощущение гармонии.
– Тогда, может, все же Эдгар? Пришел мстить за Грегора…
– Про Эдгара ничего не скажу. Его нельзя обнаружить, если он сам того не захочет. Но если город сейчас пуст, значит, Эдгар ушел, а вслед за ним потянулись все. Сидит сейчас где-нибудь в Китае или Индии. Там своеобразное отношение к смерти, оно нам очень подходит.
Я невольно вздохнула. Индия им подходит… Вот ведь незадача какая! На мгновение я прикрыла веки, и вдруг увидела, что на меня в упор смотрят маленькие красные глазки-бусинки. Крыса пискнула и убежала в темный угол. Тревога толкнулась в горле.
– Белка! – выпрямилась я. – Мне надо покормить крысу, а то она кого-нибудь съест.
– Останься, я принесу твою крысу. – Макс опустил руку мне на плечо, но вместо радости его жест почему-то вызвал недовольство.
– Сама схожу за ней. – Я попыталась встать, но соскользнуть с колен не получилось.
– Не уходи. – Голос Макса был глух. Он не просил, кажется, он… приказывал?
– Родители уже ушли, – наполнялась я раздражением.
– Ты же, как всегда, без ключа, – напомнил Макс.
– А как ты вошел? – Я кивнула на чайник.
– Попросил, чтобы мне открыли. Извини, но я не обладаю способностью отворять запертые двери. Мне легче сломать.
Ладно, дверь коридора откроет сосед. А квартиру? Надо посмотреть в куртке, ключи наверняка там.
– Мама могла задержаться. – Я высвободилась из рук Макса. Не понимаю, почему он меня удерживает. Что за дела? Я хочу уйти. Мне надо умыться, переодеться. Хочется выпить кофе с сыром. А здесь темно, стены давят…
– Она ушла. – Макс остался сидеть на стуле. – Тебе лучше еще немного подождать.
– Кого подождать?
Куртка не находилась. Я ее вообще до мастерской-то донесла? Или в порыве страсти ее с меня сорвали еще на лестнице?
– Около двери висит на крючке, – подсказал Макс. – Но я бы на твоем месте допил чай.
Я выразительно посмотрела на пол. Моих любимых рыбок больше не было. Они разбились, вывернув наружу комок разварившегося чая и коричневую жижу.
– Мне нужна новая чашка. – Куртка была неприятно прохладной.
– Я принесу. – Макс не сдвинулся с места.
– Схожу сама! – Терпеть не могу, когда меня задерживают. И когда ничего не объясняют. Мог бы не сидеть здесь истуканом, а… – Как же ты войдешь в закрытую квартиру?
– Я возьму чашку в магазине.
Хвастун!
Я распахнула дверь – она, как всегда, была не заперта. Ну да, зачем вампирам запоры? Кто к ним полезет добровольно? Да и что здесь брать кроме пыльных воспоминаний…
Я вылетела из мастерской, собираясь вызвать лифт, подняться на двенадцатый этаж и уже на месте решать, как попасть в квартиру. Мне просто физически необходимо было побыть одной, понять, что происходит.
Из всего задуманного я успела только сделать шаг к лифту. Краем глаза заметила, что в дверях мастерской появился Макс.
Стоящий напротив меня Пашка опустил баллончик с краской. На стене красовалось незаконченное: «Гурьева – вамп».
Та самая надпись, о которой говорила Маркелова. Судя по незавершенности этой, прошлую кто-то вчера замазал краской в тон стене. И вот Колосов пришел восстановить порушенную красоту.
