355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Елена Усачева » Игра по чужим правилам » Текст книги (страница 3)
Игра по чужим правилам
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 03:07

Текст книги "Игра по чужим правилам"


Автор книги: Елена Усачева



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Митька побрел прочь. На спине рюкзак. В рюкзаке ежедневник. В ежедневнике записи обо всем. И о сегодняшнем дне тоже. История родилась мгновенно. Как дошла до дома, не заметила – все придумывала. Картинки были такие яркие, что на все остальное – смотреть по сторонам, слушать шумы – внимания уже не хватало.

Глава третья
Прогулка с лужей

Записи на вырванных листочках:

«То, что впереди драка, стало понятно, как только она зашла с освещенной улицы в темный двор. Дрались молча и остервенело. Ухали отголоски ударов. Они даже не подбадривали друг друга словами. Кружили, падали, вставали. Надо было бежать отсюда. Позвать кого-нибудь на помощь?

Но сил отвернуться от разворачивающегося перед ней колдовства не было. Она продолжала идти вперед. Фонарь над головой предупреждающе затрещал. Но вот уже можно было различить, что дерутся трое, двое озверело бьют третьего. Под ногами хрустит дерево.

– Прекратите! – шепчет она, поднимая руку, словно может чем-то помочь. А рука тонкая, в черной перчатке еще более беспомощная и худая. – Хватит!

Слова всё не те. Она делает последние два шага и вдруг узнает. Это он! От неожиданности вскрикнула. Быстрый поворот головы, и тут же удар, заставляющий согнуться.

– Нет!

Те двое еще в пылу боя, еще не видят ничего.

– Я вызвала милицию! – кричит она, выдергивая из кармана телефон.

Под ударами он падает на грязный асфальт. Светлая куртка, светло-голубые джинсы в земле. Двое услышали ее, повернулись. Ой, как страшно!

– Они сказали, что уже подъезжают, – шепчет она, обмирая.

Короткий промельк сирены. Откуда это? Неужели и правда едут? Но она еще не успела номера набрать.

Топот. Они убегают.

Он виновато косится на нее. Лицо разбито, кровь мешается с грязью. Он вытаскивает из-под себя обломок гитары. Смешок вырывается из груди вместе с пережитым страхом и внезапной радостью. Теперь все будет хорошо. Они наконец увиделись».

Вечером Ира все-таки решила выйти на улицу, хотя весь день уверяла себя, что не будет этого делать. Ника она уже видела. Лишний раз созерцать Катин триумф не хотелось. Но сидеть дома тоже сил не было. Может, удастся заставить Катю сказать правду? Так хотелось вывести ее на чистую воду, поймать на слове, доказать, что она врет.

Перед прогулкой пришлось преодолеть неожиданное сопротивление со стороны отца.

Ира оделась и стояла перед зеркалом в прихожей, изучая свое отражение – последние дни ее волновал вопрос сравнения: лучше или хуже она других. Пока чаша весов склонялась к критической отметке «хуже». Потому что у других все было «как надо», а у нее вообще ничего не было. Ни внешности, ни фигуры, ни собственных интересов. Она просто жила, медленно катилась по указанному кем-то направлению. Училась – это да. И неплохо, потому что не видела сложности в этом немудреном занятии – учебе. Но вот во всем остальном… Она чувствовала, что у окружающих жизнь течет по-другому. И ее сильно интересовало это «другое».

– Далеко собралась?

Она не услышала, как открылась дверь в комнату родителей. Оттуда пахнуло спертым воздухом, отец не любил проветривать, телевизор выплюнул порцию рекламных слоганов.

– Гулять с Катей.

Ира все еще смотрела на себя в зеркало. Узкое лицо, нос с горбинкой. Темные волосы вьются, она их всегда собирает под заколку. В тусклом свете лампочки на заколке поблескивают искусственные камешки.

Отец нахмурился. Он почему-то всегда хмурился. Улыбался, когда приходили гости или когда встречал приятных ему людей. Дочери под эту категорию не подпадали. Они просто были. Хлопот не доставляли, школой не докучали. Жили своей жизнью. Ира с сестрой платили отцу той же монетой – жили рядом, не вдаваясь в подробности, хорошо или плохо родителям. Последнее время мать с отцом, кажется, не разговаривали. Почему – никого не интересовало.

– Поздно.

В юности отец был красив. Ира видела фотографии. Открытое лицо, выразительные глаза, светлые волнистые волосы, правильный росчерк бровей, пухлые губы, в улыбке столько легкости, беззаботности. Он когда-то рисовал, писал стихи, даже роман начал сочинять. Сейчас от этого ничего не осталось. Было одно молчание.

– Погуляю и вернусь.

Странно, что отец вообще заметил сборы дочери. Обычно он из комнаты выходил пару раз – на кухню сделать чай с бутербродами и в ванную перед сном.

– Поздно, – повторил отец.

– Через два часа вернусь, – не вдумываясь в смысл слов, ответила Ира. Пожалуй, ее стояние около зеркала затянулось. Надо уходить.

Отец смотрел ей в спину. Как неприятно! Зачем он вышел?

Улица впереди виделась спасительным маяком. Шагнешь за порог – и все проблемы решены. Скорее туда!

Телевизор выдал радостную трель, сообщил о том, что всем срочно надо бежать покупать зубную пасту, и стал глуше – отец ушел в комнату и закрыл за сбой дверь. Ира сделала то же самое, но с входной.

Вечерний воздух ронял на обнаженные кисти и лицо морозные уколы. Ира постояла в подъезде, прислушалась.

Деревья стремительно облетали, давая возможность свету фонаря пробиться к дороге. С улицы слышались громкие голоса. Ира постояла, борясь с желанием вернуться домой. Катя ведь опять обманет!

Вечерняя жизнь бурлила звуками, пестрила лицами. Несмотря на поздний час, город жил, требуя такой же активности от других. Ира прошла туда-сюда вдоль дома. Подумала, не отправиться ли ей навстречу Кате. Но Сергеенко могла идти и не от себя, а завершать какой-нибудь причудливый маршрут, поэтому рисковать не стоило. Ира погуляла еще немного, ступила под тень елки и глянула на небо. Прямо над головой слабо мерцал нарождающийся звездный треугольник, Денеб, Альтаир и Вега. От Денеба тянул вперед и в стороны крылья небесный Лебедь.

Вздохнула музыка. Лисова встрепенулась, испуганно проводила взглядом пролетевшую мимо машину. Пелось что-то старомодное. Ира нащупала в кармане телефон. Позвонить? Катя что-нибудь прошипит в ответ. Она всегда опаздывает. Можно и подождать. Ожидание укрепляет нервы, делает встречу более радушной.

Завтра она возьмет велосипед, и вопрос встречи будет решен. После этого Сашу надо будет немного подразнить. Сказать, что вообще-то у нее есть парень, но она готова подумать об изменениях в личной жизни. Здесь ей снова пригодится Щукин. Третье желание – они вместе куда-нибудь сходят, и пусть это видит Саша. Они с Митькой могут даже показательно поругаться. Ссориться с Лешкой – проще простого. А если выяснится, что Саша инвалид, без ног, именно поэтому он и стеснялся подойти. Или, что у него боевая рана, он лежит в больнице и в ближайшие пару месяцев ну никак не может появиться. Да, «Красавица и чудовище» – это так романтично.

Пожалуй, надо позвонить Щукину, чтобы он готовился. Ира пролистала список контактов в телефоне. Сотового Щукина нет. Значит, звоним на домашний. Нужна записная книжка, а она лежит где-то среди тетрадок на столе…

– Далеко собралась? Я тебе ору, ору!

А слона-то я и не приметил…

Катя шла от бульвара, за ней шествовал длинноногий Никодим. В неверном свете фонарей и в причудливой игре теней его фигура выглядела изломанно.

– Привет! – Глаза Кати сияли – ее план со «случайностью» осуществился. – Гуляешь?

– Домой собиралась, – пробормотала Ира. Она забыла, что ждет здесь Катю, чуть не ушла раньше времени. – Хотела купить хлеба. – Она похлопала себя по карманам куртки. И правда, в магазин, что ли, сходить? Деньги есть.

– Ник! Знакомься. Это Ирка! Вы вчера виделись. Она мегакрутой чел!

Катя стрельнула в сторону подруги взглядом. Ира отвернулась. И что она теперь должна изображать? Бурную радость? Или встретились – разошлись?

– Привет! – Ник был все в той же черной куртке. Острое лицо. Резкие движения. Улыбка обозначает морщинки на щеках. Бреется, на подбородке видны точки пробивающихся волос. Глаза быстрые, оценивающие. Длинные волосы падают на плечи. Вымыл. Внял совету, хоть и мысленному.

– А вы неплохо смотритесь, – Ира тужилась придумать что-нибудь еще, помимо этих слов. – Завидую! Как надоест общаться с Сергеенко, приходи ко мне.

Лицо Ника знакомо окаменело.

– Ты куда-то шла? – Катя подцепила Ника за локоть. – Вот и иди.

– А что? Семейная жизнь полезна для здоровья.

– Катись отсюда!

– Удачное пожелание! – резвилась Ира. – Я как раз на завтра велосипед взяла. Мы же к Саше идем? Ты обещала.

– Какой Саша? – сквозь сжатые зубы процедил Никодим.

– Ты его знаешь! Такой брутальный красавец с широкими плечами! Катя с ним очень хорошо знакома, только от всех прячет.

– Дура! – обронила на Иру тонну презрения Сергеенко, уводя Ника.

– Что за Саша? – все пытался добиться он.

Ире не удосужилась рассказать, так хоть Никодиму, может, поведает.

Фонарь над головой загорелся ярче. Можно было еще что-нибудь крикнуть вслед, но, пожалуй, для одного вечера достаточно. Никита ничего себе такой, улыбчивый. Ладно. Пусть живет. И такие имеют право на существование.

Когда НиКа удалилась на приличное расстояние, Катя мельком обернулась, кивнула на Никодима, покачала поднятым вверх большим пальцем. Ира скривила недовольную мордочку. Клоун Никулин вне системы оценок. Но Катя на нее уже не смотрела. Сама она была очень довольна своим выбором.

Надо было спросить, есть ли у клуба страница в Интернете, в Контакте или на Фейсбуке. Но Катя уже поволокла свою любовь в обратную сторону. Трамваи тоже ходят по стандартному маршруту, сначала туда, потом оттуда.

Фонарь потускнел, улица погрузилась в привычный сумрак. С Катей всегда так, хочешь что-нибудь выяснить, она же начинает отнекиваться.

Ира пересекла дорогу. Душевные страдания надо было чем-то заесть. Магазин встретил неприятной прохладой и приятной пустотой. Ира прошла вдоль полок с булками, решая, чего ей хочется больше – тульский пряник или зефир. Выбор был сложный, а денег мало. Она сделала круг и снова подошла к лоткам. Из-за поворота вырулил Парщиков. Он шел четко по периметру магазина, что-то высматривая в высокие витрины окон.

Когда Штирлиц выходил на задание, его ничего не выдавало, кроме волочащегося за ним парашюта.

Ира шагнула обратно за лотки с хлебом. Митька направился к кассам. Он купил батон и колбасу. Аскет, однако.

В своих руках около кассы Ира с удивлением обнаружила полбуханки черного. Да, с такими разносолами особенно не поправишься. Выложив на блюдце мелочь, Ира пошла домой. Буханка была мягкая, значит, можно сделать бутерброды с подсолнечным маслом и солью.

Дома в прихожей ей опять встретился отец. Он словно ждал ее возращения. Но говорить ничего не стал. Уплыл на кухню.

– Если надо найти человека, а от него есть только имя, как лучше это сделать?

Сестра почесала нос пультом.

– Легче послать его на фиг.

– Мудрый совет, – согласилась Ира, делясь с сестрой бутербродами. Хлеб оказался вкусный.

По домашнему телефону подошла щукинская мамаша. Голос у нее был с придыханием.

– Алексея нет, – сказала она так, как будто вот-вот расплачется. – Зачем он тебе?

– Уроки хотела спросить, – неловко соврала Ира. – Спасибо!

Но разговор все не прерывался. Иру засыпали вопросами о школе, об отношениях в классе, пришлось выслушивать благодарность за сегодняшний педсовет.

В Интернет она зашла слишком поздно, трафик уже был безобразен. Компьютер постоянно задумывался, вентилятор тарахтел так, словно предупреждал, что еще чуть-чуть, и он улетит отсюда Питером Пеном в страну Небывалую.

Сайт у клуба оказался корявый. Центр ролевого моделирования. Отлично. Главная страница, страница о мероприятиях трехлетней давности. Из новостей – звали в начале ноября поехать в Казань. Информация прошлогодняя. Еще было что-то про школу. Ну и все. Если и встречались фамилии, то с инициалами. Кожаринов М. и Сергеев С. Может, Саша? Фотографии тоже ничего не дали. Даже симпатичное лицо выбрать не смогла. Все парни были в кепках и смурные.

В отчаянии отправила Кате эсэмэс: «Пришли его фотку». Добрая подруга отозвалась портретом Никодима. В сердцах Ира постирала все сообщения и вырубила телефон. Жизнь давала неприятный крен в сторону трагедий. Полоса неудач обещала быть затяжной.

Засыпать снова пришлось под гомон телевизора.

– Сделай потише!

Сестра лениво убавила звук на один штрих, Ира отвернулась к стене, по которой прыгали неоновые отсветы экрана. Темнота – героя показывают крупным планом. Резкий скачок в свет – общий план. Темнота. Свет. Темнота. Свет. Наверное, бежит. «Зачем ты пришел?» – «Ты ждала меня». – «Ты больше не нужен!» – «Нужен. И ты об этом знаешь!» – «Убирайся!» – «Поздно, мне некуда идти. Я пришел и не уйду».

Бесконечное перемалывание слов. В жизни достаточно всего пары самых верных и точных, и за ними должна наступить тишина.

Темнота сменилась светом, значит, герои куда-то пошли. Ничего, скоро опять говорить будут. От скачков света привычно заболели глаза.

А ночью опять снились тягучие, мучительные сны. Все она за кем-то шла. Понимала, он – вот тут, рядом, но вместо себя обнаруживала пустоту. Болезненное чувство тянуло из души красную ленту тоски. Невидимый кукловод наматывал ее себе на руку. Было жарко. Она ложилась на левый бок, сердце неприятно щемило, и так страшно было глубоко вздохнуть, словно от этого должна взорваться грудная клетка. А герои из фильма все бежали и бежали вдоль берега. Сначала он за ней, а потом она за ним. И перед ней уже никого не было. Била волна о берег, с шипением отбегала прочь, пряталась в песок, стыдливо пенился остаток. Подошву кололи мелкие камешки. И ни одного следа до самого горизонта. Тишина. Страшная.

Тишина стояла вокруг, потому что длилась бесконечная ночь. Сизый экран молчал, до времени спрятав в себя слова и лица. За окном гудела уборочная машина. Мыли дороги – это к дождю.

Ира сходила на кухню, выпила воды. Спать не хотелось.

«Завтра все разрешится», – загадала на подмигивающую звезду Денеб. Да, так и будет.

Она вгляделась в темную улицу. Шли запоздалые обитатели планеты Земля. Никто не останавливался, наверх не смотрел. От окна тянуло насморочным сквозняком. Осень. Кто же влюбляется осенью? Теперь самое время впадать в спячку и ждать весны. Ждать… Нет, ожидание ее закончилось, больше никаких тревог и грустных мыслей.

Звезды желтовато вздыхали.

Завтра, да? Завтра?

Голубиная усмешка в миллион ярких звездных коронок. Только бы Лешка не отказал в велосипеде. И плевать на слова Парщикова. Это будет второе желание, а потом и третье, и четвертое. Нечего было кабинет химии взламывать. А Митька… у него ведь тоже свой интерес. Высматривал кого-то. А за кем там следить, если на улице была только Катя. Уж не ее ли?

Лисова мысленно провела линию крыльев звездного Лебедя, коснулась звездной лапки, поднялась к клюву. Только вперед. И все будет, как задумано. Холод линолеума заставлял поджимать пальцы на ногах, подоконник под ладонью, пыльный от уличной сажи, окно расчерчено дождевыми бороздами. Редкие прохожие появлялись из-под одних деревьев и исчезали под другими. Звезды стояли на своих местах, отправляя морзянку человеческих мыслей и желаний дальше по инстанциям.

Пасмурное утро следующего дня не располагало к велосипедным прогулкам. Оно вообще ни к чему не располагало. Ира долго лежала в кровати. Часы над головой занудно отсчитывали секунды, пытаясь вытолкнуть из-под одеяла.

Во сколько же она уснула?

С подъема все пошло наперекосяк. Сестра решила изменить своему обычному расписанию и встала пораньше. Было непонятно, куда кидаться – то ли в ванную умываться, то ли на кухню делать бутерброды. Они постоянно сталкивались в узком коридоре, сестра непонятным образом вперед нее оказывалась то в ванной, то в туалете.

Раздражения добавилось, когда, выскочив на улицу, Ира поняла, что не взяла зонт.

Воздух был полон мороси. Сумка тут же стала противно-влажной, куртка неприятно отяжелела, ботики напитались влагой и стали холодить ноги. Давно пора купить новые! В довершение ко всему Катя не пришла на урок. Ни на первый. Ни на второй. Сотовый молчал. По домашнему никто не подходил. Ира так и видела, как подруга валяется с Никодимом на широкой родительской кровати, как они занимаются сексом, как она бродит в своем ватном халате по комнатам, как, смеясь, выдергивает телефон из розетки, как прячет сотовый за учебники. Все это злило, делая любое решение категоричным.

– Велосипед дашь?

Лешка смотрел в окно. Там шел дождь.

– Зачем он тебе?

– Влюбилась. – Сама не поняла, зачем сказала.

– В велосипед, что ли?

Черт! Все настроение сбил.

– И в велосипед тоже!

– Бери. С тобой спорить – себе только вредить.

– Почему это? – До недавних пор Ира считала себя вполне мирным человеком. Правда, теперь она была в этом не так уверена.

– С женщинами не спорю. Надо – пользуйся.

– А дальше про желания помнишь?

– Издеваешься?

– Почти! Давай с тобой куда-нибудь сходим?

– Это куда? – Щукин еще больше помрачнел.

– Например, в кино.

– В кино – можно. Каждый платит сам за себя.

– Лешка! Ты прелесть! – И чуть не бросилась однокласснику на шею.

– Но не до такой степени! – Щукин быстро отстранился, успев оглянуться – Курбанова их не увидела. – Когда вернешь велосипед?

– А я недолго! – заторопилась Ира – податливость Лешки удивляла, она привыкла к вечному бою за место под солнцем. По крайней мере, с сестрой они всегда соревновались – кто первый. – Туда и обратно.

Лешка отвернулся. Ему не нужны были объяснения.

– Через два часа вернешь.

– О чем речь? – заворковала появившаяся Курбанова.

– О спорте, – буркнул Лешка.

Ленка по-братски улыбнулась, словно уже пристраивала себя на багажник щукинского драндулета. Как будто это не примитивная техника, а мощная подводная лодка с гордым именем «ЛЮБОВЬ». Щукин с ней, наверное, тоже не спорил. Поэтому Ленка делала, что хотела. Сказала, что Щукин ее, и понеслась вперед. Лешка не возражал. Хотя на самом деле… Да кого волнует, как там есть на самом деле!

Анька Ходасян вздыхала. У нее была очередная любовная трагедия. Она была ими полна. А тут еще Ломоносова стали проходить по литературе. Все это было как-то тяжело и ненужно.

Третий урок. Четвертый. Сергеенко не появлялась. Ушла пятая эсэмэс, ответ тот же – «задержка». Молчание – форма передачи новостей? Современненько.

За велосипедом к Лешке Ира пошла вместе с Ленкой – она все-таки вспомнила о вчерашнем договоре. Курбанова цепко держала Щукина за локоть, но сумку несла сама. Лешка пребывал в своих мыслях. Дождь опять сменился изморосью.

Ни отговорок, ни вопросов – Лешка молча открепил велосипед от стены, развернул его рулем в сторону двери, перекинул на руки Ире. В ответ подмывало сказать что-то типа: «А к Лике съездишь потом». Но было еще пять желаний, торопиться не стоило. Ругаться тоже рановато.

Поначалу велосипед отказывался слушаться. Ира разучилась ездить по улицам. Она неловко тормозила, едва не сшибала людей. Количество скоростей на руле привело ее в шок. В конце концов она настроила нечто среднее и покатила вперед.

По большому счету ехать было некуда. Без Кати что делать в клубе? Одна под дождем на улице – еще то зрелище.

Стоило ей отъехать от Лешкиного дома, на дороге попался Парщиков.

– А я все думал – даст или не даст, – философски изрек Митька.

– Дал. Дальше что?

– Помощь не нужна? – Одноклассник кивнул на ручки с переключением скоростей.

– Помоги себе сам! – Ира оттолкнулась от бордюра и, виляя, по дуге поехала на ближайшую клумбу.

– Ну и зря.

Чтобы не упасть, Ире пришлось остановиться. Последнее время они стали часто встречаться – это к дождю.

– А чего ты все время высматриваешь?

– Слежу за гармонией мира.

– Вчера в магазине тоже за гармонией следил? А я думала, за Сергеенко.

– Катись!

Велосипед сам собой поехал вперед, Ира спешно поставила ногу на педаль. Пора отсюда ехать, пока ее не включили в Митькину гармонию под названием «ежедневник».

Ну что же – прокатимся до клуба в одиночку. К тому же Ира уже договорилась с Лешкой о кино. Такое желание не должно пропасть впустую. Саша ведь тоже должен был знать о походе.

Бирюзовое двухэтажное здание на пересечении улиц Макаренко и Хавченко пряталось во дворах за мусорными контейнерами. На размытой грязи колесо скользило. Ира гнала прочь назойливую мысль, что все это она затеяла зря.

Велосипед юзом прополз мимо входа и уперся в узкую тропинку. По ней шли две девчонки. Одна невысокая, полная, с бледным лицом – узкий подбородок, лохматые черные волосы выбиваются из-под капюшона; вторая старательно прыгает через лужи – белые растоптанные кроссовки, нелепый выцветший голубой берет, лицо красное от старания, след от выдавленного прыщика у виска.

– Смотри! Чуть не врезались! – хохочет черноволосая.

– Ой! – отзывается вторая, налетая на спутницу, как Пятачок на Винни Пуха. Она подслеповато щурится.

Обе прошли по доске, утопающей в жиже. Черноволосая остановилась около двери, заставив подругу снова споткнуться об нее.

– Ты что-то ищешь? – в упор спросила она Иру.

– Мне нужен Саша.

Особой дипломатии разводить не хотелось. Не упасть бы – и на том спасибо.

– Какой? – прищурилась обладательница кроссовок.

– Сейчас позову, – потянула на себя дверь черноволосая.

– Тот, который играми занимается, – быстро добавила Ира, боясь, что не того позовут. – Он мастер. – И произнесла непривычное слово: – Ролевик.

– Заходи, – кивнула светлая.

– У меня велосипед. – Зайти очень хотелось. Посмотреть, запомнить детали. Чтобы потом рассказывать Кате. В таком деле, как месть, детали – самое главное.

– Да ладно, никто его не возьмет.

Светлая все еще стояла на улице, словно ей самой было интересно, какого Сашу позовет подруга.

Гомон и топот из-за двери накатывали волнами. Ладони вспотели. Все шло не совсем так, как планировалось. Победителем она в это здание не вошла. Стоит на пороге и ждет. Может, и правда войти?

Ира перекинула ногу через раму, собираясь развернуться. Доска под колесом подпрыгнула, обдав грязью. Велосипед наклонился, колесо съехало по жиже.

Нет! Нет! Нет!

Она еще боролась. Она еще пыталась держать равновесие. Но велосипед был слишком тяжел.

Руль заскользил в пальцах. Рама больно ткнулась в лодыжку.

Всё…

Седло с рулем смачно ухнулись в грязь лужи. Иру потянуло вперед, она опустилась коленом на каретку, вскрикнула от боли и упала руками вперед. Светлая прыгнула к ней, но было уже поздно.

Холод от коленей медленно пробирался вверх, джинсы неприятно царапали колени. Ира поднялась, отчего стало еще холоднее.

– Теперь точно придется зайти и отмыться, – подытожила светлая.

Дверь распахнулась.

В первую секунду вышедший человек показался страшным, как медведь. Он стоял, чуть наклонив голову вперед, смотрел исподлобья, глаза прикрывали вихры черных цыганских волос.

– Чего у вас тут? – спросил он хрипловато.

Вышедшему никак нельзя было дать шестнадцати лет. Он был старый, лет тридцать, не меньше. Хотя с чего она взяла, что Саша молод? Может, это шестидесятилетний старик?

– Вы Саша? – спросила Ира. В голосе появилась неожиданная робость. Уж не черноволосого ли цыгана она испугалась?

– Ну?

Человек по имени Саша спокойно протопал по луже, одним рывком вытащил велосипед из грязи и легко перенес его на асфальт к стеночке.

Очень хотелось спросить, нет ли у них другого Саши, потому что этот Ире никак не подходил.

– Ты от Женьки, что ли? В «Ветер»?

– Нет.

Ира отлепила себя от засасывающей жижи и пошла к велосипеду. Ситуация была наиглупейшая. Приехать в незнакомое место, опозориться перед незнакомыми людьми. Ну, разве может так патологически не везти. Неужели так сложно было сотворить маленькое чудо? Совсем крошечное. Чтобы вышел нужный Саша. Чтобы потом уже не надо было ничего делать. А тут стой и гадай, как на ромашке: «тот – не тот». И кому она будет говорить, что завтра идет в кино? Вот так и строй планы по жизни.

– Вы Катю Сергеенко знаете?

– Из какого отряда? – нахмурился цыган, и, не дожидаясь ответа, повернулся к черноволосой: – Лиз, крикни пацанов, пускай настил нормальный сделают. Чего здесь люди падают.

Лиза сверкнула лукавым взглядом черных глаз и скрылась.

Это отстраненное «люди» неприятно задело. Ира потянула к себе велосипед. Колесо не сдвинулось с места. Ну конечно, все так и должно было произойти. Она с силой налегла на руль, чувствуя, как под ладонью хрустит песок. Колесо заскрипело. Грязь попала в цепь и во все эти шестеренки. Щукин ее убьет.

– Погоди! Ты куда? – удивился Саша. – Чего хотела-то?

Уверенность позорным зайцем скрылась за горизонтом. А ведь надо только сказать, что ей нужен другой Саша, который делает игры, который дружит с Сергеенко. До того дружит, что поведал ей свои сердечные дела. Ей надо услышать, что такого не существует. И тогда – все, жизнь продолжается. Но рот не открывался. Хотелось побыстрее убежать отсюда, спрятаться. Нет, нет, она сейчас ничего не сможет выговорить. Лучше смерть.

– Сама справишься? – пытался еще чем-то помочь цыган, который был наверняка не так плох и страшен, как увиделось поначалу.

Но Ира уже не могла это терпеть. Она побежала, изо всех сил толкая велосипед, завернула за угол, заставила себя сесть на мокрое седло и, преодолевая невероятное сопротивление всей грязи, что набилась в ходовую часть машины, поехала вперед. Цепь стонала и визжала, руль вырывался, о колени скреблась мокрая ткань джинсов, а Ира упорно крутила и крутила педали. Только бы уехать отсюда.

Сил хватило до ближайшей лавочки. Ощущение было такое, словно цепь спрыгивает со всех этих звездочек и одиноко мчится вперед. Ира остановилась, чтобы отдышаться. Чувства путались. Она ненавидела Катю за то, что та внятно не объясняет, выдумала она все это или нет. И если выдумала, то зачем? Она ненавидела Щукина, который дал ей велосипед, хотя отлично знал, что ездить в такую погоду – ничего хорошего не будет. А то ишь ты, не спорит он. Мог бы разочек и подать голос. Все-таки мужчина, хоть и в далеком будущем.

Но больше всего она ненавидела Сашу. И неважно, какой он сейчас был – реальный или нет. Она его ненавидела просто за то, что само имя, однажды прозвучав, превратило ее жизнь в мучение.

Ира тяжело опустила локти на руль. Бросить бы велосипед прямо здесь и уйти куда глаза глядят. А глядят они в черную непроглядную ночь. Там ей непременно встретится вампир. Он даже спрашивать ее не станет, сразу накинется и покусает. А через неделю она появится в классе. Холодная, равнодушная и красивая. И вот тогда она Кате отомстит. Жаль, что Ира не вампир. Вампирам все до лампочки. Пришел, увидел, покусал. А ей еще пилить и пилить до щукинского дома. Вот бы Лешка на пять минут ослеп и онемел, чтобы не увидел, что стало с велосипедом. А если и нащупает неполадки, то из-за немоты не сможет ничего сказать. Второй номер программы – пробраться домой так, чтобы ее никто не заметил. Вещи в стирку, себя – в ванну. И пусть этот мир катится в пропасть. Когда там ацтеки предрекали конец света? Все, считайте, он наступил.

В магазине Ира купила литровую бутылку воды и вылила ее содержимое на все эти втулки и цепи, что не хотели слушаться. Помывка пошла велосипеду на пользу, он почувствовал себя гораздо лучше, решил меньше скрипеть. Жаль, что сидеть от этого на нем суше не стало. Но впереди, на далеком светлом горизонте, маячила спасительная ванная, поэтому Ира могла и потерпеть.

Щукина дома не оказалось. Видимо, он отправился к своей неземной красавице общественным транспортом. А что? У нас и такой существует.

Тащить велосипед к себе домой – заработать скандал.

Ира обреченно доволоклась до ближайшей лавочки. Мысли в голове лениво перекатывались, глухо стукаясь о внутренние стенки черепной коробки. Было холодно. И даже не холодно, а стыло, отчего Ира начинала себя чувствовать сонной рыбой. Сил ни на что не осталось.

Надо кому-нибудь позвонить. Чтобы пришли и помогли. Хотя бы посочувствовали. Сама она уже ничего придумать не могла. Кому? Кате? Отпадает. Аньке Ходасян? Она живет неподалеку от Сергеенко, раньше они дружили. Нет, все сразу станет известно Кате, от нее Юле и дальше по цепочке. Объясняйся потом со всем классом разом.

Телефон застыл в пальцах. Так бывает – жизнь катится в пропасть, а позвонить некому. Совсем некому.

Ира вытянула из кармана бумажный платок и стала осторожно счищать грязь с рамы велосипеда.

«Помочь – не поможет, но к земле привыкать надо», – как говорится в старом анекдоте.

И тут она вспомнила, что ей есть куда податься. Если грязный велосипед в прихожей или в коридоре около ее квартиры – это разговоров на год вперед, то этот же велосипед, но перед дверью чужой квартиры – ничего криминального. И у нее есть как раз такая подходящая квартира. На первом этаже. Когда-то они с Верой были соседками, Ирина семья жила в третьей квартире, а напротив во второй – семья Веры. Потом Лисовы переехали на шестой этаж, но общаться не перестали. Быстрее, пока бывшая соседка дома!

Зря бежала. Дверь открыл мрачный Верин муж. Вечно хмурый, с вечно недовольно надутыми губами. Он смотрел то сквозь толстые линзы очков, то поверх них, тогда его глаза становились маленькими и печальными.

– Я могу у вас оставить велосипед?

– Какой? – протянул муж. – Вот этот, что ли?

– Другого не выдали. – Долго говорить не хотелось. – Через пару часов за ним придет хозяин.

– А сама где так искупалась?

– Велосипед возьмете? – Неужели так трудно сразу ответить?

– Ну, бросай куда-нибудь. Или ты хочешь, чтобы я все два часа простоял с ним на пороге?

Ира заволокла порядком надоевшую машину в коридор, куда выходили двери еще трех квартир.

– Я скоро, – пообещала, чувствуя, как ей не хочется больше возвращаться к истории с велосипедом.

Дома ее прихода не заметили. И это было хорошо. Не сунут нос, не поинтересуются, что произошло. Весело, когда собирается семья из равнодушных людей. Никто специально не выйдет, не встретит. Но стоит попасть на глаза, стоит появиться вопросам – тут уж тебя живым не отпустят, замучают. Собственное любопытство сильнее танка, любую стену пробьет.

– В ванную можно? – постучалась Ира.

Судя по плеску, за дверью окопался слон, а вернее – ее сестра.

– Куда несешься? Дай человеком после тяжелого дня стать!

Это надолго.

Ира стянула пропитавшиеся грязью джинсы, сбросила свитер, кроссовки задвинула подальше под вешалку. Руки пришлось отмывать на кухне. Промокшие трусы сменила, понимая, что ей человеком после тяжелого дня уже не быть. Никогда.

Чайник, как всегда, был пуст, воды в кувшине с фильтром не осталось.

Живем!

Ира несколько раз глубоко вздохнула, прогоняя раздражение.

После окончания школы надо ехать на Северный полюс. Во-первых, белые медведи ванну не принимают, во-вторых, там на один квадратный километр три человека, кричи – не докричишься. Холодно – никаких луж. То, что нужно.

Щукин дал о себе знать ровно через два часа. Словно чувствовал, что именно на столько Ира договорилась с первым этажом.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю