Текст книги "Год в технилище или фрея-крёстная (СИ)"

Автор книги: Елена Галузина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

  Вторая часть «марлезонского балета». Слушать лекцию не могут. Дурь, видимо, на черепную коробку давит, думать мешает. Дала задание: нарисовать стадии процесса и описать их (все рисунки и подписи в учебнике, включена функция ксерокса). Выделить главное не могут. Проговорили-прочитали, пальцем ткнула, что записать. Результат – ноль.

  Финишная прямая: 4-я пара!

  «Одухотворение». Аж дух захватывает от ароматов. Кто-то забыл помыться, белье сменить. Воняет так, что в глазах режет. Открыла окно, включила обогреватель. Директор не знает, а то бы ножками затопал, глазки закатил и лекцию о бережливости прочитал мне нерадивой.

  Хорошая у нас администрация. О детишках печется. О преподавателях – нет. Об нас ноги вытереть можно, мы в рабстве, должны все терпеть: и мат в свой адрес от «культурных» мальчиков-девочек, и урезание зарплаты. Двойку вывел – денег меньше, ты виноват – дурака думать не научил. Его за девять лет в школе не изменили в лучшую сторону, а тут полгода...ха-ха!

  Еще сорок пять минут. Дотянуть бы до звонка и домой!

  Все-таки группа группе рознь. Работают, тьфу-тьфу! Если бы было бы так всегда. За то «ароматные». Эх! Жаль топора нет. По-левитировать.

  Вечер. Туман так и не рассеялся. Небольшой пролесок перед кладбищем практически не виден. Лишь смутные очертания. Опять перегорела лампа. Электрик был два дня назад. Да... Жизнь, как сказка, чем дальше, тем скучнее.

  Мышиное утро.

  Вторник. Последний день октября.

  За ночь серый туман сменился мелким дождем. Вокруг все серо: небо, асфальт, дома, люди, спешащие на работу. Город такой...

  Однажды сын сфотографировал вид из окна, в инет выложил. Друзья его упрекнули: почему фото не цветное. Объяснил, дескать живет в бесцветном городе, где дождей много...

  Березы клонит южный ветер. Потепление принесло мерзкую сырость, слякоть.

  Приняв освежающий душ из соседней лужи, мой автомобильчик докатился до работы. Припарковалась, чудом избежав грязного глиняного месива, вылезла из авто. Уже хорошо.

  Приехала раньше обычного. Настроение – ничего, средней паршивости. Жить и творить можно.

  Поднялась в кабинет. Открываю лаборантскую и замечаю чудный подарок: мышь! Еще живая. Видимо отравы испробовала и к переходу в иной мир готовится.

  Я хоть и биолог, но мышей не люблю. Аж всю меня передергивает от одного их образа. Побежала к завхозу. На вид поставила. Иду обратно, думаю: «Сбежит мышка!» Нет, сидит. Пришел плотник, мышку недооценил, мертвой обозвал. А она вдруг жить сильно захотела, прыть решила проявить. Не вышло. Хвост ботинком отдавили и в окно выбросили. Распрощалась я с плотником, окно открытым оставила, помещение проветрить.

  Настроение черте-знает какое. Вроде бы и хорошо – мышь ликвидировали. С другой стороны – чего она в моем кабинете забыла? Даже обидно: шоколадом столовалась в соседнем, а помирать в мой забралась. Мысли лезть в голову стали. По поводу лихорадки мышиной. Бывший сосед-историк в июне на месяц слег. И не доказуемо, что он заразу эту не здесь получил.

  День прошел в раздумьях по поводу серости, мышей и осенней погоды. Опять занималась дрессурой. Куртку – в гардероб, шапку – снять, тетрадь – открыть, дату, тему – записать. Нет тетради, ручки – реши проблему. Ну, это я, конечно, перебарщиваю. Для многих проблема не решаемая. На первом курсе помогают сокурсники, потом до сердобольных доходит – ручки меняют владельца, финансы не восстанавливаются. Листочки-тетрадки худеют и тают на глазах. Спонсором быть не выгодно. Все же кто-то вырабатывает условный рефлекс, кладет нечто пишущее в карман, листок, так и быть, предоставляется мной. Рефлекс, как по Павлову, формируется постепенно, ко второму семестру, к марту-апрелю. А пока, в конце октября, чувствуешь себя диспетчером на вокзале: «Повторяю, вагон трогается...» Тронешься тут, всей крышей. Шифер вместе с тараканами сносит. Далеко. Вечером, дома, аутотренинг: «Я – не свихнулась, работать еще могу...»

  К концу рабочего дня заметила улучшение погодных условий, полоску почти чистого предзакатного неба, грязновато-голубого цвета, слегка подсвеченного солнечными лучами. Это там, над кладбищем. А над нами – серые, свинцово-низкие, клочковатые облака. Серые – мышиные. Вспомнила о плохом – добавили. Свекровь позвонила. Как проблема, так ко мне. Как денежная, так особенно. В остальное время – поворот филейной частью. Люблю я ее о-о-очень, в смысле, свекровь.

  Да, ладно! Не мышь же! Прорвемся, неприятности переварим, гм... запора не будет. Главное – что бы плотник в окно не выбросил.

  День третий, снежно-ветреный.

  Накануне, синоптики предупредили об усилении ветра, пугали снегом и дождем. Угадали. От них уже неожиданностей не ждешь. Осень есть осень. Плюс медленно превращается в минус. На дороге лед, вода, снег, опять вода. Она же сверху, в виде осадков. Зонт лучше не брать, ветром вывернет.

  Да, стремление одеваться похуже почти в крови. В нашем технилище вляпаться можно во что угодно. И увидеть тоже. Например, ярко-сиреневые губы на свежевыкрашенной стене. Уже месяц оживляют серо-коричневый интерьер. И оттереть ни как, помаду размажешь, и выкрасить нельзя – краски нет.

  Радует нас технилище. Крыша опять течет. Рыжие пятна на стене, потолке, лужицы на полу. Новые окна даже после утепления выпускают теплый воздух. В кабинетах температура ползет вниз.

   Оптимисты превращаются в реалистов, потом пессимизм полностью завладевает сознанием. Уж лучше бы нас закрыли к таким-то существам. Коллеги нервно подхихикивают в адрес администрации. Дескать, заседают каждый день с четырех до восьми, вечера. С перерывом на сон, обед и кофе-брейк. От их заседаний только хуже. Может быть не права я. Только и пользы маловато будет. Ноябрь. Через два занятия заканчивается курс, журналов – нет, тарификации – нет, денег – нет. В смысле, только оклад. Это с надеждой на повышение в двадцать девять процентов по стране. Прорвемся, выдержим, уйдем в торговлю, как в лихие девяностые, лишь бы сил хватило...

  К концу дня администрация преподнесла сюрприз – экстренное совещание в шестнадцать ноль пять, то есть после законного рабочего дня. Мысленно поблагодарили всех и вся. Заботливые наши видать речи толкать будут. Директор давно не выступал, соскучился. Ладно. Помирать, так с музыкой! Аж интерес проснулся!

  Экстренный педсовет. Коллеги медленно собираются в преподавательской. Холодно. В окна дует. Сижу в пальто. Мерзну. Кто-то изумленно проходит, присаживается: о педсовете слышали не все. Полуторачасовое ожидание принесло разочарование. Администрация заботливо удлинила рабочий день. Из вредности. Решили всех наказать за звонок в министерство. Полдня решали проблему, инфу о сокращенном предпраздничном дне выискивали. Утомились бедные и приняли решение отыграться на коллегах непутевых, законно требующих праздника души. Кто виноват в неспособности справиться с работой, кто замордовал планами и отчетами, никому не нужными и никем не проверяемыми? Есть ответ. Коллектив. Мешает выполнять трудовые обязанности. Отвлекает от поставленной задачи: развала учебного процесса.

  М-да... Не сказали дураку, что решето дырявое...

  Четверг.

  Информация об изменении личного состава поступает с маниакальной регулярностью. Библиотеку закроют на клюшку. Хозяйка решила изменить жизнь к лучшему. Молодец!

  Пятница.

  День совещательный,

  перед праздничными выходными.

  В частной беседе услышала сообщение фреи (все-таки вышла с больничного), дескать, не было цели развалить все и вся. Цель была благая: укрепить. Здание, материальную часть или положение? Не будем показывать пальцем... Или сделать нас всех крепче? Как в анекдоте: «Нас..., а мы крепчаем!» или укрепление в смысле – разогнать всех и набрать новые, сильные кадры? Так меняются кадры. За три года четыре главбуха сменилось. Замы по воспитательной работе аналогично укрепили нервный потенциал и перешли на другую работу. Браво почетной кузнице крепких нервов и лилипутской зарплаты. В дыру нашу поработать очередь не выстраивается. Место не то, с видом на кладбище, на окраине города, куда транспорт ходит раз в тридцать минут, в выходные и того реже. Без авто – ни куда. Ну или сильным духом надо быть или телом. Кстати, в курятнике замы такие. Один босс рассекает воздух, управляя надежной «Мечтой». Длинного шарфа не хватает, его мечты номер два. А может смысл в укреплении, точнее в укрупнении зарплаты. Ну, как шампунь – три в одном! Завуч, классрук и предметник. Расписание составить, пары провести, учебный процесс организовать. Это-то в последнюю очередь, конечно. Главное зарплата. Средняя по технилищу ух как вырастет! Ой! Теряюсь в догадках. Вдруг, я, мелкоплавающая, не вижу большого и светлого счастья, возмущаюсь. А всего лишь потерпеть нужно до пенсии, до старости, когда сам факт пребывания на грешной Земле уже счастье.

  Эва, как занесло меня! Однако есть в жизни позитив! Нынче солнечно! В мой кабинет Солнышко не заглядывает, но за коллег радостно – греются, кому-то даже жарко. Я смотрю лишь на кирпичную стену спортзала, несколько разрушенную дождями и временем. Силикатный кирпич намокает быстро, водостоки текут... пусть сегодня кирпичики на солнышке посохнут.

  Над кладбищем тучки притаились иссиня-серой пеленой. Север есть север. За то с юга, в лаборантской, елочные верхушки цепляют мохнатые грязновато-белые ватные облачка. Бледное у горизонта осеннее небо поднимается выше, густеет, наливается синевой. Холодно. У птиц опять сбоит. Самцы решили погреться и стали чирикать. На полноценное пение гормонов не хватает. А так, видно, забавы ради...

  Эх, настроение! Хорошее, почти. Умеют же подпортить должники. Да ладно! Скоро обед. Может быть даже вкусный. А там еще пара, и домой! Ура, конец рабочей недели!

  Конец, конец... мечтам конец. Совещательная администрация решила-таки испортить настроение окончательно и бесповоротно. Не могут они просто людей отдыхать отпустить. Очередное суперэкстренное совещание... скучно-то как...Босс точно соскучился. Решил с праздником Единства нас поздравить, как глава всея технилища. Поздравил, предварительно указав на двадцать семь минут до конца рабочего дня, удивив краткостью. Сократил речь до трех минут, обычно около часа самолюбованием занимался. Даже странно как-то. Не подготовился. Жаль. Не обошлось и без привычных ляп, типа: «Отсюда и возникает единство, но положительных результатов ожидать не приходится» и «Я, в историю вдаваться не буду, но праздник уходит корнями в одна тысяча шестьсот...». Далее следует краткое перечисление исторических вех. Глава наш в одну корзинку запихал и Октябрьскую революцию, и Праздник иконы Божьей Матери «Казанской», и единство преподавателей в нашем общем сложном деле. Не спорю, есть связь. Но о единстве в разлагающемся коллективе говорить уже поздно. Рыба гниет с головы... И почему монолог руководителя совещанием обозвали? Так бы и написали: «Поздравление дружного коллектива всеми обожаемым руководителем. Просьба не опаздывать.» Интересно, кто бы пришел...

  Эпилог

   Из технилища я все-таки ушла, сделав подарок себе любимой на Новый год. Осталось лишь легкое горьковатое послевкусие воспоминаний, о том, последнем Новогоднем празднике, о неудавшемся забракованном фреей сценарии.

  Сказка, рассказанная Белкой в канун Нового года.

  (все совпадения абсолютно случайны)

  – Холодно! Холодно!! ХО-ЛОД-НО!!! – громкий крик за кулисами.

  – Пушистая хвостатая Белка прыгала с ветки на ветку. Вдруг она увидела что-то интересное и спустилась на землю, – читает с листа человек в белой накидке.

  – Ты кто? – спросила Белка в пушистом свитере, джинсах, валенках, с варежками, болтающимися на резинке, с сумкой через плечо, украшенной надписью «БЕЛКА». Она медленно обошла вокруг фигуры, запорошенной «снегом».

  – Я – Голос сказки! – фигура в белом величественно поклонилась Белке.

  Белочка потерла лапками глазки, поморгала (хлоп-хлоп). Вроде орешки были нормальные, с не истекшим сроком годности. (Хрустит орешками в упаковке, на которой написано «ГОДЕН ДО 31.12.17»).

  – И чего ты рассказывать будешь? – спросила Белка.

  – Сказку про Елочку! (звучит песенка «В лесу родилась елочка»)

  – Итак, начинаем! – (говорят вместе Белка и Голос) гаснет свет.

  На сцене «лес» – актеры в шапках и варежках держат еловые ветки, покачивают ими, перешептываются.

  Голос читает с выражением:

  -Все началось осенним теплым днем, когда Белка тащила большую корзину с шишками, дабы пополнить запасы на зиму. (Белка несет маленькую корзинку, размахивает ею, в руке держит шишку. Из-за кулис: «Маловато будет!»)

  – Тише, ты! – Белка испуганно роняет шишку, убегает, возвращается, аккуратно кладет шишку, «присыпает» мишурой, приговаривая: «Расти, моя хорошая!»

  – Через несколько месяцев из семечка выросло молодое деревце отряда Голосеменных.

  – Чего, чего? – Белка выглядывает из-за кулис, грозит пальцем Голосу, прячется. За кулисами возня, возгласы: «Идем! Идем, же!» Белка кое-как вытягивает на сцену Елку (зеленая накидка с капюшоном). Вытирает со лба пот, бормочет: «Во вымахала!»

  Звучит музыка «В лесу родилась елочка».

  – Маленькое деревце окружали представители древесных, кустарниковых, травянистых и т.п. и т.д. организмов, то есть – лес. Так она и росла!

  – Голос, ты можешь выражаться нормально?!– Белка подходит к Голосу, отбирает листы бумаги. – Теперь я читать буду! Ага, вот это где!

  – Итак, значит, выросла Елка зеленой и красивой!

  (из-за кулис: «Ква, ква»)

  – Тише, ты! Поймаю сейчас! – Белка отдает листы Голосу, продолжает стихами:

  – Метель ей пела песенку:

  «Спи, елочка, бай-бай!»

  Мороз снежком укутывал:

  «Смотри, не замерзай!»

  Появляется Дед Мороз с коробкой мишуры, посыпает Елку конфетти.

  Голос:

   – Каждую зиму Дед Мороз Елку снегом укрывал, боялся, что кто-то срубит деревце. (Дед заматывает Елку мишурой).

  Белка продолжает:

   -Трусишка-зайка серенький

  Под елочкой скакал,

   Порою волк, сердитый волк,

  Рысцою пробегал.

  Голос:

  – Вокруг елки, под ней и над ней бегали, прыгали и скакали какие-нибудь животные. (Зайчиха и Волк идут в обнимку, машут зрителям. Зайчиха нюхает букетик снежинок. Звучит песня: «Ландыши, ландыши, светлого мая привет!»)

  Из-за кулис грозно: «В лесу раздавался топор дровосека...»

  Белка:

  Чу! Снег по лесу частому

  Под полозом скрипит;

  Лошадка мохноногая

  Торопится, бежит.

   (Кто-то топает за кулисами, раздается лошадиное ржание: «ИГО-ГО!»)

  Везет лошадка дровенки,

  А в дровнях – мужичок,

  Срубил он нашу елочку

  Под самый корешок.

  Выходит дровосек, изрекает: «За рубку леса накладывается штраф от трех до пятисот тысяч рублей!» У него на плече вместо топора лопата. Появляются зайцы, на спинах надпись «ОХРАНА», выстраиваются полукругом, ноги на ширине плеч, руки за спиной, взгляд суровый.

  – Поэтому Деду Морозу пришлось Елку выкопать, а потом посадить обратно! (Дед Мороз с лопатой подходит к Елке, «выкапывает» ее. Дровосек помогает. Волк и зайчиха проносят лозунг: «Берегите природу-мать вашу!» Дед Мороз и дровосек завязывают «ноги» Елки в мешок, закидывают ее на плечо, уносят за кулисы.

   Белка:

  – Теперь она, нарядная,

  На праздник к нам пришла

  И много, много радостей

  Детишкам принесла.

  Гаснет свет.

  Начинается песенка:

  Маленькой елочке

  Холодно зимой,

  Из лесу елочку

  Взяли мы домой.

  Смена декораций. «Лес» исчезает. Дед Мороз несет Елку. Появляются «зайцы» и «снежинки». Они наряжают Елку.

  Голос читает далее:

  – Дед Мороз (в миру: Мазай И. Зайцев) принес Елку домой, пригласив из леса кучу зайцев (Уф! Масло масляное!) -

   зайцы машут зрителям, радостно кричат -,

   белку (куда без нее!) -

  появляется Белка, машет рукой-,

  зябликов

  (Белка спрашивает: «Зябликов, где Зябликов?»,– (на сцене появляется реклама "авиакомпания «ЗЯБЛ и Ко», Голос: «Выражаем благодарность спонсору проекта орнитологическим авиалиниям „ЗЯБЛ и Ко“ – два раза в год бесплатно, туда и обратно!»)

   и прочих любителей цветных шариков, розовых пряников и шоколадных рыб.

  Выходят лоточники, кричат: «Шарики, шарики, кому шарики! Пряники: голубые, розовые, свежие и не очень! Бычки, бычки, кому бычки!»

  -Что бы получить вкусности пришлось: читать стихи, стоя на табурете, петь, танцевать, водить хоровод вокруг Елки (все водят хоровод, танцуют, поют, читают стихи, Дед Мороз раздает подарки),

  – за что Елка потребовала от Мороза шишки золотые и синие бусы. (Музыка закончилась.)

  – Голос, ты опять все портишь! – Белка перебивает Голос. – Нам же весело! Даже в песенке поется: «Топают, хлопают, весело кричат!»

  – Ага, там еще и про яркие огни! Спалите все!

  Появляется пожарный с огнетушителем, изрекает: – Все под контролем!

  – Голос, ты – зануда! Когда приходит Новый год, мы все кричим: «Елочка, Гори!» (кричат все участники сценки и зажигают бенгальские огни).

  – С Новым Годом! – хором поздравляют зрителей участники сценки.

  В сценарии использованы музыка, слова из произведений:

  1. «В лесу роди́лась ёлочка» (1903-1905) – одна из самых популярных русских детских рождественских песен, ставшая в СССР новогодней. Слова написаны Раисой Адамовной Кудашевой, музыка – Леонидом Карловичем Бекманом.

  2. «Маленькой ёлочке холодно зимой» – новогодняя хороводная детская песня. Автор текста: Зинаида Николаевна Александрова. Композитор: Михаил Иванович Красев.

  3. «Ландыши» – стихи поэтессы Ольги Яковлевны Фадеевой (Кляйнер), музыка композитора Оскара Борисовича Фельцмана, 1955 год.

  4. «Белеет парус одинокий» – повесть Валентина Катаева, написанная в 1936 году.

  5. «Падал прошлогодний снег» – советский мультипликационный фильм, который снял в 1983 году режиссёр Александр Татарский по сценарию Сергея Иванова.

  Прошел год, изменивший многое в моей жизни. Я изменилась, я жду чуда.

   Настроение резво подскочило. Решив пожалеть подопечных, оставшихся без супержизненно необходимой химии, осталась дочитывать курс на правах препода-совместителя, свободно посещающего планерки и совещания и получающего от оного процесса неизгладимое удовольствие. К июлю технилище закончило напоминать о себе непрочитанными часами и завучами, наивно уверенными в моем возвращении... Заполучить меня в роль постоянного работника пока не удается никому там, где я «обитаю», от чего на душе легко и свободно.

   Здравствуй, лето, пора уверенных возможностей и смелых желаний!