Текст книги "Тревожное чувство (СИ)"
Автор книги: Элен Лин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
Глава 12
-Аня, нужно вызвать полицию и пройти освидетельствование. – он говорит твёрдо, уверено. – я понимаю, что ты боишься, но надо.
Вздыхаю, готовясь отказаться, понимая, что Игоря много друзей среди полиции, но Дима перебивает меня.
–я обещаю, это будут свои люди, они никому не скажут где ты находишься. Я обещаю. – смотрю на него, готовая разреветься и киваю.
–хорошо. – он готовится уйти, но я слабо дергаю его за руку, заставляя обернуться. – Дим, я тебе доверяю. – смотрю на него решительно, ловлю слабую улыбку парня и одними губами говорю – Спасибо.
Он пожимает мои пальцы, отпускает и выходит, набирая на ходу чей-то номер. Всё это время мед сестра любопытно поглядывала на нас, но ни слова не сказала. Но, когда дверь за парнем закрылась, собрала инструменты на тележку, положила руку мне на плечо и наклонилась ко мне.
–засадите этого урода на всю жизнь! – она пошла к двери, оставив в палате только одну лампочку. – скоро придет доктор, пожалуйста, не засыпайте. Если что-то будет нужно – вон там около настольной лампы кнопка вызова медсестры.
–хорошо, спасибо вам. – благодарю девушку и перевожу взгляд на систему, наблюдая за мерным капаньем лекарства.
Почти засыпаю, когда в палату входит высокий, средних лет врач, в маске и шапочке, держа в руках планшет для бумаг и ручку.
–здравствуйте. – бодро здоровается он, двигая стул к моей койке, что-то записывая в бланки. – так, посмотрим. – что-то бормочет себе под нос, даже не взглянув на меня ни разу. – так, три недели лежим, даём ребрам срастись, это время придется полежать у нас Воздержание минимум два месяца, будем наблюдать, наступит ли беременность. – поднимается с места, ощупывает меня, проверяет раны, светит в глаза фонариком и опять садится, продолжая писать. – документы ваши мне всё-таки нужны, составим отчеты для полиции, как просили. Уверяю, всё строго конфиденциально. – наконец, поднимает на меня глаза. – не переживайте, жить будете и не хуже прежнего, просто надо подлечиться.
В этот момент в палату стучаться и входят два полицейских в форме, с ними мужчина в строгом костюме, гладко прилизанный и суровый как самурай перед харакири.
–здравствуйте, капитан Лесов. – представляется один из сотрудников.
–так, я вас оставляю. – встает с места врач. – через час все выписки отдам. – обращается к полицейским и выходит.
В дверях доктор сталкивается с Димой, который выглядит еще более убитым, чем раньше. Кивнув врачу, парень заходит и останавливается на пороге.
–Ань, это адвокат, сейчас сразу иск составит. Где твои документы? – спрашивает, переминаясь с ноги на ногу.
–в сумке. – взглядом указываю на тумбочку.
–Можно? – спрашивает.
Киваю, и он подходит, доставая сумку из ящика, быстро выуживает оттуда паспорт, в обложке находится снилс, права и ПТС. Передает их сотрудникам полиции и быстро отходит. Успеваю уловить запах его парфюма. Капитан садится на стул, расположив на тумбочке бланки заявления, которые достал из папки его напарник. Юрист оглядывается, находит еще один стул, присаживается с другой стороны от меня и достает ноутбук.
–это тебе, свой номер уже вбил. – Дима кладет мне в руку телефон, рядом положив смотанные наушники и зарядку. – если что-то будет нужно, сразу же звони. – отходит, пятясь спиной к двери. – мне пора. Завтра приеду с утра. – торопиться уйти, явно не желая слышать то, что я буду рассказывать сейчас.
–пока. – улыбаюсь ему, насколько позволяют разбитые губы, а сама хочу умолять не уходить.
После его ухода погружаюсь повторно в ад прошедших дней, показывая всё произошедшее незнакомым людям. Стыдно, обидно. Но все ведут себя как профессионалы, никак не выдавая эмоций, только задают уточняющие вопросы. Им нужны подробности, каждый удар, каждое слово, время, место. Я понимаю, что это необходимо и в какой-то момент переключаюсь, рассказывая словно не о том, что было именно со мной, а пересказываю книгу или кино. Очень хочется спать и к концу рассказа я готова отключиться.
–так, можете перечитать и сверить данные. Потом пишите: «с моих слов записано верно, мною прочитано». Подпись и дата. – полицейский подает мне заполненное заявление, которое я подписываю, не читая.
Юрист в это время фотографирует себе мои документы, сворачивает ноутбук и тоже поднимается.
–это моя визитка, Дмитрий дал мне ваш номер, завтра позвоню вам после обеда. – дает мне позолоченную карточку и выходит.
Следом палату покидают сотрудники, оставив меня, наконец, одну. Хочу уснуть, но забегает медсестра, чтобы отсоединить систему и сделать мне еще какой-то укол в ягодицу.
–выключите свет, пожалуйста. – слабо прошу её, уже закрыв глаза.
Она выполняет просьбу, и я засыпаю спасительным сном без видений и боли.
На утро с трудом открыла глаза, пытаясь найти источник раздражающего шума. Оказалось, что рядом стоит медсестра и будит меня для того, чтобы поставить систему, обработать раны и швы, выдает зубную щетку и пасту, помогает почистить зубы, принеся стакан воды и миску, чтобы сплевывать. Если поначалу я была еще сонная, то в момент, когда она стала обрабатывать швы между ног, я взвыла от боли. Кажется, этот ад никогда не прекратиться и боль со мной навсегда. После ухода девушки, достала новый телефон, восстановила страницу в «вк», думая, с кем я могу связаться. На всякий случай, сменила пароль, помня о телефоне и ноутбуке, оставшихся в доме. Написала Ире, соврав, что утопила телефон, попросила номер отца. Набрала его и уже начала переживать из-за долгих гудков.
–привет, котёнок. – наконец, раздался голос отца.
–привет, папуль. – вздохнула с облегчением. – Как ты?
–живее всех живых! Вы такие заботливые, уже и Игорь приезжал час назад проведать меня.
Меня прошиб холодный пот от этих слов. Видимо, муж искал меня, но поняв, что меня там нет, сделал вид, что решил просто навестить отца.
–да, он такой. – пытаюсь не выдать голосом своих эмоций. – я тут телефон в ванной уронила, пока на этом номере буду. А можешь дать трубку Ксении?
–да, конечно, сейчас позову её.
Слышу, как папа кричит имя жены, как она заходит, он объясняет ей, что это я хочу поговорить.
–да, Анют. Как ты? Говорят, приболела. – весело отвечает женщина.
–Ксюш, пожалуйста, выйди, чтобы отец не слышал разговор. – облизываю пересохшие от волнения губы.
–а, рецепт солянки! Сейчас, найду книжку, подожди. – говорит мастер конспирации. – что случилось? – через несколько секунд её голос звучит уже взволнованно.
–я сейчас скину адрес клиники, приезжай скорее, что-нибудь придумай для отца, он не должен знать. Пожалуйста, не заставляй его беспокоиться, сама знаешь, ему нельзя. Сообщение с адресом удали. – даю ей указания.
–хорошо, я мигом, жду адрес. – без лишних вопросов кладет трубку.
Отправляю ей сообщение, вызываю медсестру, предупредив, чтобы пустили ко мне посетителя. Пока жду мачеху, мне звонит юрист, сообщая, что приедет ближе к вечеру с нотариусом, чтобы я могла оформить доверенность на ведение судебного дела. Думаю позвонить Диме, но не решаюсь беспокоить его с утра, да и нет никакой необходимости, он итак сделал для меня так много, что хочется исчезнуть из его жизни и больше не доставлять проблем. Листаю новости в ленте, поедая больничный завтрак,когда дверь открывается и на пороге возникает Ксения в домашнем спортивном костюме, ошарашено уставившись на меня. Да, видок у меня, конечно, что надо.
–о Боже, Аня! Что с тобой?! – кидается ко мне, хочет обнять, долго прицеливается руками, но не решается, боясь причинить боль.
–Сядь, пожалуйста. – киваю ей на стул, дожидаясь, пока она занимает место, нервно заламывая пальцы. – Ксюш, это сделал Игорь. – закрываю глаза от стыда.
–как? Игорь? Что? Но почему? – она подскакивает на месте, но быстро садится обратно, схватив меня за руку. – Аня, надо срочно в полицию звонить!
–уже всё сделано. Ксения, нельзя, чтобы отец узнал. Прошу, уговори его уехать. Поезжайте заграницу. Он пришел утром к вам после того, что натворил, вдруг, он решит навредить вам. – она хочет убрать руку и отказаться, но я сильно сжимаю её ладонь. – не надо спорить. Он психопат, мало ли что решит учудить. – на глазах наворачиваются слёзы. – пожалуйста, мам.
Я впервые решаюсь назвать её мамой и вижу, как её глаза тоже наполняются слезами. Конечно, я хотела бы, чтобы родные были рядом. Спрятаться за их спины и получить поддержку. Но это для их безопасности. Я не позволю навредить моему отцу. Она поднимается, гладит мои волосы, убирая мелкие пряди с лица и целует в лоб.
–Тебе что-то нужно из вещей? – спрашивает, смахивая слезы с уголков глаз ребром ладони.
–нет, всё в порядке. Только никому не сообщай где я. И уезжайте поскорей, хоть сегодня же.
Она кивает, закусив губу и поглаживая мою руку.
–хорошо, доченька, я всё сделаю. Запиши мой номер и сразу же пиши, звони, если что-то будет нужно.
Забиваю её номер в телефонную книгу и говорю, что устала, для того, чтобы быстрее выпроводить. А после её ухода смотрю в окно, лежа на своей койке, понимая, что остаюсь одна, отпуская их. Мне удается задремать до обхода. Мой доктор приходит один, осматривает меня, спрашивает о самочувствии и уходит довольный, словно я сейчас встала с инвалидного кресла и пробежала марафон. Хотя, если бы он ходил хмурый, то мне было бы еще страшней. Обед мне также приносят в палату, ставят новую систему, и я снова остаюсь одна.
Прокручиваю в голове произошедшее, пытаясь понять, что пошло не так. Могла ли я как-то понять заранее, что Игорь способен избивать и насиловать меня? Что он окажется зверем? На ум приходило только то, что он любил жесткий секс и совсем не интересовался моим мнением, когда кончал в меня. Но это кажется таким ничтожным и незначительным на фоне всей той доброты, заботы и поддержки, которой он постоянно меня окружал. Неужели так правда бывает? С пустого места, в одно мгновенье, человек становится диким зверем, терзающим тебя на части. Я даже пытаюсь понять, чем спровоцировала его, но быстро одергиваю себя от попыток оправдать мучителя и сделать из жертвы – виновника. Вспоминаю его слова, его безразличное лицо, когда он склонялся надо мной и терзал, не смотря на мольбы. Меня начинает накрывать волна темной паники. Погружаюсь в черную пучину, уже знакомую, леденящую и вязкую, как зыбучие пески. Неожиданно скрипит дверная ручка, и я делаю глубокий вдох, словно вынырнув из воды. Пару мгновений осознаю свое тело и окружающий мир, потом вижу склонившегося надо мной Диму.
–ты в порядке? – спрашивает, заглядывая мне в глаза.
–д-да. – сглатываю комок в горле. – передай воду, пожалуйста. – парень берет бутылку с полки, открывает крышку и помогает мне сделать несколько глотков.
Любуюсь на него всё это время. Взгляд такой серьезный, не такой, как раньше. Повзрослел, жизнь осознал. Длинные пальцы с новыми татуировками и блестящим металлом колец. Спину держит прямо, одет непривычно просто: джинсы, темно-синий свитер. Где же все его стильные вырви-глаз костюмчики? Хочу спросить, но шутка кажется неуместной, судя по его сурово поджатым губам. Поднимает пакет с пола, выкладывая содержимое рядом.
–принес тебе соки, чай, немного фруктов, твои любимые булочки с маком, тут нарезка: сыр, колбаса, батон, крылышки пожарил, ещё горячие. Еще расческу, не знаю, есть ли у тебя. – смущенно отводит глаза, скручивая опустевший пакет.
Даже про булочки помнит, а я ведь всего один раз в переписке рассказала, когда уминала их у себя в квартире. Не знала, что пакет продуктов и расческа могут так обрадовать. Меня переполняет благодарность и стыд за то, что ему приходится со мной возиться, видеть меня в таком униженном состоянии, в больничных стенах. Он даже смотреть на меня может. Обида горько обжигает, когда смотрю в его темные глаза, направленные в окно, только бы не на меня.
–спасибо тебе большое, Дим. Мне неловко, что ты нянчишься со мной, если мне что-то еще будет нужно, я попрошу Леру привезти, не стоит отвлекаться от своих дел. – выдавливаю из себя улыбку.
–может, сразу плакат на больнице повесим, что ты тут лежишь? – ухмыляется он – никому не говори где ты. – пиши и звони только мне и адвокату. Поняла?
Всё, что нужно – я сделаю и привезу. Ладно? – смотрит на меня.
Поджимаю губы, недовольная его требованием.
–хорошо. – киваю, твердо решив ни о чем его не просить.
–хорошо. – вторит мне, усевшись на стул.
Роняет голову на руки, устало потирая глаза. Отворачиваюсь, представляя себе унылые дни без каких-либо посещений подругами. В это время парень шуршит упаковками, убирает продукты в холодильник. Теплая ладонь ложится на мою руку, только тогда поворачиваюсь.
–Прости. – от его искренних извинений ещё поганей на душе. – я должен знать, что ты в безопасности и с ума схожу от того, что не могу пойти просто пристрелить его как бешенного пса.
Закрываю глаза, сдерживая комок в горле. Мне тоже жаль, что я не могу просто убить Игоря. И обидно, что не смогла защитить себя, оказавшись абсолютно бессильна и беззащитна. Жизнь – это не кино, где добро всегда побеждает, а хрупкие женщины оказываются бойцами ММА, ломая кости маньякам.
–ладно, я пойду. – так и не дождавшись от меня ответа, Дима отпускает мою руку. – пока.
Игнорирую его. Щелкает дверная ручка, и я могу уставиться в телефон, отвлечься на кино и новости. Лера пишет, но общаюсь с ней как раньше, не выдавая произошедшее. В этом Дима прав – мне не стоит всем подряд раскрывать свое местонахождение. И тот факт, что он в чем-то прав, ужасно бесит. Раньше я смотрела на него свысока из-за разницы в возрасте, а теперь он позволяет себе повелительный тон в мой адрес.
Вечером подписываю доверенность на имя адвоката, чтобы он мог заниматься разбирательствами с Игорем и подать заявление на развод. По его словам, моему мужу теперь может грозить от двенадцати до пятнадцати лет реального срока. Я не совсем уверена, стоит ли начинать судебное дело. Может, просто развестись и не ввязываться с разборки с ним. Всё же, он очень влиятельный человек, это может закончиться либо бесконечными тяжбами, которые высосут все деньги из меня, либо вообще проигрышем.
И мне страшно. Вспоминаю жуткие истории о мести бывших мужей, мурашки бегут по коже. Но, если я не подам на него, то где гарантия, что он отступит и не станет меня преследовать и мстить? Утащит в какой-нибудь подвал, свяжет, и я не смогу в этот раз сбежать. К тому же, он будет озлоблен и, кто знает, может и убить меня. И еще…Дима не простит мне, если я пойду на мировую после того, как он спас меня и столько сделал. Поэтому развязываю руки адвокату и уповаю на его профессионализм.
На следующий день получаю сообщение от Ксении, что они с отцом сегодня же улетают. После этого раздается звонок от папы.
–здравствуй, доченька. Как твое самочувствие? – всегда в первую очередь интересуется мной.
–болею, пап, пока немного лучше. А ты как? – притворно кашляю в трубку.
–Ксюша заставляет меня полететь в Китай. Говорит, там медицина хорошая, отдохнем, полечимся. Как-будто я инвалид. – слышу обиженный тон.
–всё правильно, па, поезжай, конечно. Там действительно хорошие врачи. – поддерживаю мачеху.
–и ты туда же! Вот и как с вами спорить? Мы сегодня улетаем, хотел приехать тебя навестить перед отъездом.
–зачем? Не надо! – слишком яро останавливаю его. – ты итак недавно из больницы, заражу тебя на раз-два. Вы же не навсегда, вернетесь, я уже буду здорова, тогда и увидимся. – умоляю его про себя согласиться.
–если бы не знал, что с тобой радом Игорь, то слушать даже не стал бы. Но, раз ты в хороших руках, то не буду тебя тревожить. Выздоравливай, мышонок. Целую тебя. – сдается отец.
–и я тебя люблю, папуль. – облегченно вздыхаю, не забыв покашлять для достоверности. – ладно, мне пора лекарства пить и хочу вздремнуть. Напиши, когда будете вылетать. Пока.
Чувствую невероятное облегчение после этого разговора. Хотя бы их я смогла обезопасить. Но долго держать в секрете не получится. Дело с участием такой фигуры как Игорь, быстро станет достоянием общественности и дойдет до папиных ушей.
Дни в больнице тянутся бесконечно долго, особенно, учитывая, что я толком не могу хотя бы погулять по коридору. По-немногу аккуратно хожу по палате, смотрю в окно, дыша на холодное окно и рисуя на нём всякую ерунду как в детстве. Зима вступает в свои права. Темнеет раньше, снег покрывает жухлую траву и оголённые деревья, укутывая город в белоснежную вату. По вечерам ставлю стул и смотрю, как по улице снуют люди, торопясь попасть домой, оставляя следы на не прекращающем падать снегу. Огни фонарей и вывесок магазинов размываются во влажной темноте, словно смотришь на мир прищурив глаза. Хочется выйти вот так, без теплой одежды, вдохнуть морозный воздух, подставить лицо холодным снежинкам, пока не покраснеет нос и пальцы, а потом резко забежать в тепло, дыша на замерзшие руки.
Я выполняю своё решение не звонить и не писать Диме сама, но он каждый день пишет сам, справляясь о моем состоянии и спрашивает, нужно ли мне что-то. Приходится отвечать, что всё замечательно и нет, ничего не надо. Не смотря на мои отказы, каждые три дня он приходит с новым пакетом продуктов, ругаясь, что я не сообщаю ему об оскудевших запасах еды. Ему всё ещё неуютно рядом со мной. А мне перед ним стыдно. Говорит дежурные фразы, на которые получает дежурные ответы.
Снова стою на коленях на стуле у окна, приоткрыв его, чтобы подышать прохладой. Зябко запахиваю поплотней длинный махровый халат, получая удовольствие от ощущений. Мою медитацию прерывает стук в дверь.
–Можно. – кричу, закрывая окно.
Входит Дима. Лицо непроницаемое, ведет себя обыденно, спокойно. Его посещение не вписывается в график, только вчера приходил. Бросает пакет на тумбочку, тащит стул через палату, ставит рядом с моим и садится, скрестив руки на груди.
–что случилось? – пытаюсь понять причину неожиданного визита.
–отказали в возбуждении уголовного дела. Этот урод что-то там мутит. – абсолютно спокойно отвечает мне.
Теперь мне холодно и без открытого окна. Каждый волосок на теле встает дыбом. Как это вообще возможно? Полторы недели тишины, а теперь отказ?
–как это вообще возможно? – инстинктивно обнимаю себя руками, каждый синяк и шов начинают нервно зудеть.
–это не страшно. Надо провести судмедэкспертизу, подать жалобу на решение следователя. – ставит локти на колени, наклонившись вперед. – он только раззадоривает меня. – хищно улыбается, отчего мне даже немного жутко, но его настрой успокаивает. – Надо тебя доставить на экспертизу, справки местные врачи дадут нужные, они все побои зафиксировали при поступлении. Завтра с утра поедем. Ты как, выдержишь дорогу? – наконец, смотрит на меня.
Думаю, да. Я уже хожу, поездку тоже смогу вытерпеть. Да и только рада буду отсюда выбраться хоть куда-то. – киваю ему, с радостью соглашаясь.
–ну и хорошо.
Искренне улыбается мне, впервые за долгое время узнаю его прежнего. Хочется зацепиться за эту эмоцию, побыть с ним таким.
–как дела в баре? – стараюсь поддержать беседу.
–да ничего, третий открывать планирую, правда, в Сочи. Есть там партнер потенциальный. Так что скоро поеду. – подходит к окну, открывает его и закуривает.
–Дим, это больница, тут нельзя курить. – укоряю его, но с улыбкой, пусть делает, что хочет, лишь бы оставался таким.
–за такие деньги, я тут могу порно снимать в палате. – выпускает дым в окно, придерживая его одной рукой.
–ну, как только я выпишусь – она вся твоя. А вообще, я сама всё оплачу, я же не нищенка, если ты не забыл. – дразню его.
–а что, этот га*дон не убедил тебя бросить работу и обхаживать его целыми днями? – как всегда он прямой как палка.
–нет, я бы себе не позволила бросить работу, тем более, я её правда люблю. – отвечаю честно, не стоит врать ему.
–вот и молодец. – улыбается мне, стряхивая пепел в окно. – но эту богадельню я уже оплатил. Потом сочтемся. – запульнул двумя пальцами сигарету подальше, закрыл окно.
–как соберешься открывать четвертый бар, скажи, вложусь. – отхожу к столику и щелкаю чайником. – не хочешь чаю? – очень надеюсь, что он останется.
Смотрит на часы, проверяет телефон, пару секунд размышляя.
–да, давай, есть еще минут пятнадцать. – подходит ко мне, сердце знакомо бухает в груди от его близости и запаха, который столько раз напоминал о нем, когда чувствовала на других людях и прохожих. – только ты сядешь, а я всё сделаю сам.
–не надо, я могу… – оба тянемся к прозрачным чашкам, и я осекаюсь, когда наши руки сталкиваются на ручке верхней из стопки.
Застываю, как вкопанная, он делает шаг ко мне, встав почти вплотную. Чувствую макушкой его взгляд, но не могу поднять свой. Обхватывает мои пальцы и аккуратно убирает. Берет за плечи и движется, заставляя меня шагать назад, пока не упираюсь ногами в край койки, нажимает, указывая сесть. Аккуратно присаживаюсь немного боком, полноценно сидеть мне пока нельзя из-за швов внизу.
–не будешь слушаться, и я уйду. – грозит мне пальцем и возвращается к столику.
Прихожу в чувства и стараюсь вести себя как ни в чем не бывало. Дима расставляет две чашки, кидает в них чайные пакетики, сыпет сахар, снимает вскипевший чайник. Слежу за его спиной, расслабляясь. Его присутствие сегодня успокаивает, словно он обволакивает всю комнату своим спокойствием и теплом. Поворачивается, вручая мне чашку, садится рядом.
–спасибо. – меня смущает его близость, наши руки и бедра соприкасаются.
–на здоровье. – делает глоток и опускает руки, грея их о чашку.
Убираю волосы за ухо, молча отхлебывая свой чай, не зная, что говорить.
–знаешь, о твоей свадьбе я узнал от Леры. – неожиданно сознался парень.
Поднимаю на него удивленный взгляд. А он всё также в стену с улыбкой смотрит.
–выпытал из неё, не обижайся на подругу. Просто хотел понять, почему ты оборвала общение и исчезла. Мне нужен был ответ. – поднес чашку к губам, дует на дымящийся чай.
Опускаю глаза, не найдя причин обижаться на Лерку.
–прости. – ковыряю ногтем стекло. – это трусость. Не могла сказать сама. И не хотела говорить, честно говоря. Еще одно из череды идиотских решений в моей жизни. – он остается спокоен.
–сначала злился. А потом понял, что ты права была. Я два года жил, как хотел и почему-то считал, что тут без меня жизнь остановилась. Если бы он не оказался ублюдком, то ты жила бы счастливо и дальше. – его вдруг пробивает на откровения. – Я ведь отошёл, потому что думал, что так лучше для тебя. Знал бы, что так всё произойдет… – усмехается, глядя на свои кроссовки. – Это меня больше всего бесит. Я сдался, а он свой приз обосрал.
–ты не мог ничего сделать. И, тем более, предвидеть. Это только моя ошибка и моя вина. Хотела, чтобы как у всех: свадьба, семья. А с кем связываюсь, не распознала. И перед тобой я виновата так сильно, что от себя противно. – допиваю, хочу убрать чашку, но Дима забирает её из моих рук.
–я бы не дал тебе того, что ты хотела, тут ты была права. А таким, как он, не нужен повод, еще и притворяться умеют. Думаешь, я не знал в жизни идиотов, которые своих женщин били? У них на лице не написано, и они только дома тираны, а на людях обычные чуваки. Ничего, прорвемся. Только ничего не бойся, бэйб. – заглянул мне в глаза, улыбается.
Руки даже дернулись обнять его, но всего на мгновение. Только улыбнулась в ответ.
–спасибо. За помощь, за чай и за этот разговор. – он встает, и я слезаю с кровати. – оставь чашки на столе, они сами забирают на кухню и моют. – указываю на поднос.
Дима ставит чашки, снова проверяет часы, и я понимаю, что ему пора.
–ну, я пошел. Утром с Кротовым поедешь на экспертизу. Если что – на созвоне, как всегда. – подмигивает мне и идет к двери.
–пока. – тихо прощаюсь, глядя ему вслед.
Оставшись одна, возвращаюсь на свой пост у окна, нервно перебирая край халата пальцами. Конечно, наши отношения прежними не станут, но этот разговор вернул тепло и понимание между нами. Мне стало лучше от понимания, что он не злился и не ненавидел меня всё это время. Отошел, считая, что я выбрала лучший для себя вариант и буду счастлива. Да уж, заварила я кашу.
Ночью обнаруживаю, что Дима вытащил меня из черного списка и получила заявку в друзья от него. Хотела что-нибудь написать, но ничего не придумала и просто легла спать.
