Текст книги "Коварные игры"
Автор книги: Элен Фален
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Глава 5
Дева
POV
– Дева, скорей прыгай. Я тебя поймаю! Смотри, тут матрас, куча подушек и я, – Макс уговаривает меня расслабить пальцы и довериться ему.
– Не могу! Мне страшно! – кричу я, чувствуя, как мои руки начинают ныть, а ветка хрустит под моим весом.
– Не дури, я не позволю тебе упасть! Дева, давай же! – доносится мальчишеский голос снизу.
– Что, если ты обманешь меня и убежишь? – зажмуриваю глаза и начинаю медленно соскальзывать.
– Перестань болтать, прыгай, – кричит он, и я размыкаю пальцы, с визгом падая прямо на ворох подушек и Макса.
Мы вместе начинаем смеяться, повалившись прямо на ворох мягких подушек, которые за время, что я висела, он натаскал из дома. Какие-то даже порвались от нашего веса, и перья разлетались во все стороны. Я сажусь и вытаскиваю одно из густой шевелюры своего лучшего друга, закрываю глаза и дую на ладонь.
– Папа сказал, что, когда мы вырастем, ты станешь моей невестой, – мальчик стряхивает с моей головы перья, и они начинают летать между нами. – Обещаю, что буду заботиться о тебе.
– Это не обязательно, я и сама могу о себе позаботиться, – настырно отталкиваю его руки.
– Обязательно! И не спорь, – тоном своего отца говорит Макс.
Рядом слышатся шаги, мы оба оглядываемся на звук удара мячиком по земле. Джино закидывает трехочковый прямо в сетку и, ловко вывернувшись, делает это снова.
– Дева, пойдем поиграем? – кричит мне мой сводный брат, скользнув взглядом по моему другу. – Вы уже целый день вместе.
– Мне и здесь хорошо, – поворачиваюсь к Максу и вижу, как он самодовольно улыбается.
– Ну, – тянет Джино, – тогда не видать тебе пирожных, я купил их в твоей любимой кондитерской.
– Эй, ну ты, рожа жабья, – Макс взбешенно соскакивает и направляется к высокому парню, пинает его в коленку.
Мой брат толкает его в грудь, так что мальчишка оказывается лежащим на спине.
– Следи за языком, патлатый. – Сводный брат бросает мяч в сторону, стоит Максу снова ринуться в бой.
Тот разгоняется и бьет его головой в живот, так что Джино сгибается пополам.
– Мальчики, – соскакиваю и бегу к ним, чтобы разнять, – не надо, вы же делаете друг другу больно!
– Прогони его, пусть едет к своему папаше и оставит нас в покое, – кряхтит Джино.
– Конечно, тебе-то ехать некуда, поэтому ты прилип к нам, – отвечает уже весь красный от удушья Макс. – Скажи ему, Дева! Скажи! Не будь трусихой, прогони его!
Я расплакалась, сама не знаю почему. Мне было так страшно и жалко их двоих. Джино я любила как родного, а Макс, он всегда был моим. Как я могла выбрать между ними, если оба мне дороги. Я села на траву и громко рыдала, пока из дома не вышли мои родители и не разняли мальчиков. Так происходило всегда, никогда не понимала, почему мы не можем дружить вместе.
* * *
Я разложила вещи по полкам, расположила в нужном мне порядке гигиенические принадлежности в совмещенной ванной комнате и приняла душ. В моем чемодане было то немногое, что могло мне понадобиться на некоторое время. Отец обещал отправить все, что для меня жизненно важно, сразу же после моего отъезда. Высушив волосы, я долго стояла напротив окна и смотрела на запущенный и неухоженный виноградник. Завораживающий вид.
Здесь пахло древесиной, краской. Старого типа кровать с прямоугольной рамой на ножках, расположенных по углам, на нее при желании можно повесить балдахин. Тяжелые шторы из хорошей ткани на окнах, покрытая пылью огромная люстра и пара тумбочек. Меня так и подмывало полезть под потолок и снять каждую стеклянную деталь, отмыть ее и посмотреть, как засияет люстра. Вот только не уверена, что хозяину понравится моя идея.
Встретить его там на дороге было таким волнительным моментом! Он вел себя как неотесанный мужлан. Неухоженный, с волосами, отросшими до воротника, в застиранной рубашке, с торчащей во все стороны щетиной и в штанах на подтяжках. Он не был тем парнем, которого я знала. Максимилиан из моего прошлого – лоснящийся щеголь с начищенными ботинками и задатками избалованного аристократа. А этот человек мне незнаком. Даже его манера общения не похожа на Ди Маджио.
Я вышла из комнаты и двинулась по направлению к кухне, оттуда доносились приятные пряные запахи. Остановившись в дверях, замерла от вида мужчины в фартуке с закатанными рукавами. Он стоял у плиты и перемешивал что-то в глубокой сковороде, бубня себе под нос. Еще одна особенность. Кажется, он все делает сам, ловко, так, словно делал это годами. В его руках появляется ложка для перемешивания, и он свободно управляет несколькими блюдами сразу. Отвлекается на кастрюлю, в которой булькает кипящая вода, переставляет бутылочки, нюхая каждую, и добавляет все в приготовленную пищу. Его привлекает моя тень, стоящая на пороге, и он оглядывается на меня, осматривая с ног до головы.
– Могу ли я тебе помочь? – смущенно заламываю пальцы.
– Не можешь, – отвечает он в своей манере. Прихрамывая, идет к одной из многочисленных полок и достает пасту фузилли.
Макс будто не переносит меня на дух, хотя именно я должна злиться на него и вести себя подобным образом.
– Хорошо, тогда я прогуляюсь, – не знаю, зачем отчитываюсь, но он уже надоел разговаривать со мной этими односложными предложениями.
– Попробуй, – он даже не смотрит на меня, голос звучит отрешенно и безразлично.
Попробовать?! Чувствую, он не пойдет мне навстречу и брак с ним станет ужасной ошибкой и вылезет мне боком. На душе остается неприятный осадок после этого короткого и ничего не значащего разговора. Я выхожу на улицу и иду по вымощенной круглыми камнями дорожке вдоль дома. Широкая площадка с каким-то квадратом, внутри которого протянуты трубы. Догадываюсь, что скорее всего здесь должен быть фонтан. Осматриваю недостроенные помещения, у некоторых строений нет крыши или стены выложены не до конца. Так обычно выглядят места, где не хватило денег или рабочей силы, но я больше склоняюсь к первому варианту. Если все это строил собственноручно сам Макс, можно ему стоя поаплодировать.
Захожу за здание, и ко мне навстречу по широкой серпантинной дорожке идет отец моего жениха. Он опирается на трость, спускаясь с невысокого холма, и, замечая меня, машет. Я иду ему навстречу и замираю, как только передо мной вырастает пустое поле с торчащими из-под земли кольями с натянутой металлической леской для лозы. Ноги сами несут меня к этому месту, вот, оказывается, где произошел пожар. Когда мы ехали, этого не было видно, а теперь сердце кровью обливалось от такой картины. Галечник уже не пахнет гарью, округлые камни светло-серого природного оттенка, они выложены в кружок там, где должны были расти корешки винограда.
Я опускаюсь на корточки и касаюсь теплой галестры. Такое встречается обычно на подтопленных участках, хранящих в себе морские терруары. Мои волосы подхватывает ветер, значит, здесь продуваемая низменность, богатая минералами. Я сразу представила, каким будет на вкус вино из этих земель. Совсем иным, нежели производим мы. Небольшая солоноватость, насыщенная минералами. Идеальное бордо Тосканы.
– Я все еще не могу смириться с этой потерей, – глухо произносит Серджио, становясь рядом со мной. – Был тяжелый период, надеюсь, все наладится с твоим появлением, – показывает тростью в сторону своего дома, туда, где заканчивается поле.
– Мне очень жаль, – выпрямляюсь, так и не копнув глубже под толщу галестры.
Всматриваясь вдаль, понимаю, насколько ему больно говорить о случившемся. Он обнимает меня за плечи, и мы вместе двигаемся назад к дому.
– И мне все же пришлось выдернуть тебя. Расскажи, как доехала?
Слегка кивнув, задумалась, стоит ли рассказывать о том, что я два часа простояла в аэропорту в зоне прибытия, ожидая, что меня встретят? После увиденного на месте пожара, кажется, жаловаться на его сына, забывшего обо мне, все равно что резать тупым лезвием.
– Все хорошо, успела рассмотреть южные прелести и порадоваться яркому солнцу. – И тут я не лукавила: машина, которая повезла меня за бешеную цену, успела объехать половину города и глубинку, в которой жил Макс с отцом. Когда на пути начало появляться бесчисленное количество кочек, водитель пожелал высадить меня, отказавшись от доплаты. – Мне понравилось.
– Да, у нас живописно. Чего стоят серпантины и маковое поле.
Мы заходим вместе в дом, и улыбка тут же слетает с моего лица.
– Руки мой. – Максимилиан указывает на меня деревянной лопаткой. – Туда, – снова тычет на двери ванной комнаты.
– А мы вместе сходим, – поддерживает его отец, мягко подталкивает меня в комнату и прикрывает за нами двери. – Ему надо привыкнуть.
– Мне тоже. – Вытираю мокрые руки о полотенце и жду, когда он закончит. – Он ведь не был таким. Я не смогу постоянно находиться здесь, у меня есть дела. И когда Макс станет моим мужем, как я все объясню? Ему придется меня сопровождать.
– Так отложи… Временно. Дальше видно будет. Все образуется. Прошу.
– Вам не кажется, что слишком много просьб для меня одной? Разве я уже не сделала все от меня зависящее?
Двери открываются, и раздраженный Макс показывает мне идти на кухню. Я смотрю сначала на его отца, затем боком прохожу мимо мужчины, не сдержавшись от мелкого замечания.
– Сколько можно ждать? – грубит Макс.
– Я еще не твоя жена, чтобы ты мной помыкал. – Забираю лопатку и направляюсь в кухню.
Мне вслед ничего не говорят, тут и так понятно, что никто не хочет накалять обстановку. Все уже подготовлено к приему пищи, кроме маленькой необходимой детали. Салфетки, их нет. Несильно переживая о том, что, возможно, надо вести себя скромнее, я оставляю лопатку в раковине и начинаю искать в шкафах. За этим делом меня и застают мужчины семейства Ди Маджио.
– Что ты делаешь? – хмурясь, спрашивает меня бесконечно бубнящий человек.
– Уже ничего, – выставляю перед ним упаковку салфеток и трясу ими. – Ненавижу, когда рот вытирают полотенцем, потом пятна выводить сложно.
– Дальновидно, – замечает он, отодвигает передо мной стул и ждет, когда сяду.
– Я уже поняла, что горничной здесь нет, и меня это не пугает. – Сажусь, и он придвигает стул вместе со мной.
– Ты права, здесь нет обслуживающего персонала. Все делается собственными силами, – показывает вилкой на содержимое тарелки его отец. – Но все компенсируется вкусной едой. Макс мог бы стать известным поваром, – пробует на вкус, – бесподобно!
Запах и правда невероятный. Я накалываю на вилку фузилли и, клянусь, готова проглотить язык, настолько вкусно приготовлено. От наслаждения закрываю глаза и практически мурлыкаю. Стоит мне посмотреть на хмурого, раздраженного Макса, сразу же утыкаюсь в тарелку, подумав о том, что даже здесь невозможно не следить за своими эмоциями.
– Что сказал священник? – как бы невзначай спрашивает он у отца.
– Я записал вас на аудиенцию. Через пять дней он примет вашу пару. – Серджио улыбается мне. – Тебе понравится обряд венчания.
Я перестаю жевать, раздумываю над его словами.
– Тебе не о чем переживать, Дева. У вас есть время заново узнать друг друга. Вы на самом деле очень похожи, – убеждает меня Серджио, а его сын втыкает вилку в еду, словно это копье. – Я рад, что ты нашел время встретить свою невесту. Видишь, Дева? Мой сын – очень воспитанный молодой человек.
Я замечаю зависшую над тарелкой вилку Макса, встречаю его осуждающий взгляд. Он хмурит свои густые брови и поджимает губы так, что они прячутся за бородой.
– Да, это очень мило с его стороны. Нам даже удалось немного поболтать в дороге. – Лишь бы он сейчас молчал, иначе выяснится, что я в очередной раз лгунья.
Макс начинает снова очень медленно жевать и сосредотачивается на содержимом тарелки. Короткий кивок, видимо, является его ответом. Ну хоть не начал отчитывать. Мы продолжаем трапезу, на столе слишком пусто без вина, о котором я совершенно забыла. Вытираю губы салфеткой и встаю из-за стола. Мужчины тоже поднимаются, уставившись на меня с удивлением.
– У меня есть кое-что важное для вас, – с улыбкой сообщаю им и быстро иду в комнату.
Вытаскиваю из чемодана две бутылки белого вина и спешно несу назад. Мужчины все еще стоят около стола, когда я заношу в кухню бутылки и ставлю их перед ними.
– Вы должны попробовать «Сентенции», – вытаскиваю три бокала из держателя и направляюсь к ним.
В руках у Серджио штопор, он ловко откупоривает вино и разливает. Волнующий аромат полнотелого сухого с богатым букетом. Я отпиваю из бокала, и моих губ касается улыбка. Более плотный, с мягкой кислинкой, приятной свежестью и продолжительным послевкусием, как я и хотела. Оно изысканно, утоляет жажду и служит прекрасным дополнением к ужину. Я открываю глаза и отмечаю, что Максимилиан не спешит пить, он смотрит на дно бокала, будто может заглянуть таким образом в будущее. Медленно сажусь и жду вердикта старшего члена этой семьи.
– Агрессивный шарм для искушенных любителей. С первых нот оно поражает своей чувственной пряностью и головокружительным ароматом. Еще никогда я не был так очарован вином, – восхищенно произносит Сержио и делает еще глоток, ладонью проводит по воздуху, будто музыкант играет на скрипке. – Восхитительно, милая моя.
– Благодарю, – мне очень приятно, что он оценил. – А что скажешь ты? – Я надеюсь, что Максу хватит такта высказать свое мнение не в стиле лесоруба.
Он поднимает на меня тяжелый взгляд, едва касается бокалом губ и, сморщившись, несколько раз двигает челюстью, смотрит на потолок, затем облизывает губы и вытирает их.
– Пойдет. – Затем этот «эстет» встает из-за стола и начинает собирать пустые тарелки. – Или ты хотела добавки? – зависает надо мной.
У меня дар речи пропал. Пойдет? И все? То есть никакого рассуждения о нотках? Кислинке? Выдержке? Ничего? Так как я не отвечаю, Макс забирает мою тарелку и складывает все в раковину. Я встаю из-за стола, привыкшая все делать сама либо помогать, становлюсь рядом с ним и вытираю стол. Подхожу ближе к этому невежде и забираю очищенные от остатков пищи тарелки, ставлю в посудомоечную машину.
– Ты не обязана, – удерживает очередную тарелку.
– Обычно это распространяется на гостей, а не на невест. – Забираю посуду и ставлю в машинку.
Он снова кивает, передает оставшиеся и, быстро вымыв руки, вытирает их о полотенце.
– Максимилиан, можешь представить мое удивление, когда Леонардо сообщил мне, что «Сентенции» – это работа Девы? Она сама подбирала сорт винограда, смешивала с фруктами, и каков результат?! – сообщает отец, отпивая вино. – Изумительно. Моя невестка – винодел!
Макс вцепился в ткань, костяшки на его руках побледнели. Кивок получился резким и раздраженным. В чем его проблемы? Он считает, что женщина не в силах производить ничего кроме потомства? Неужели так сложно похвалить?
– Я упорно училась у лучших, – сдержанно отвечаю я и отбираю полотенце у высокомерного жениха.
– Это и видно. Очень важно, чтобы твое дело жило в потомках. Желание стать тем, кем на судьбе написано. – Отец избегает взгляда сына.
– Мне завтра рано вставать. – Макс, не обращая на нас внимание, уже идет к выходу.
– Да, кстати, об этом, – задерживает его отец, – завтра прибудет виноград и личные вещи Девы. Надо будет встретить и особенно позаботиться о питомце невестки.
– Питомце? – Макс возвращается и становится рядом с отцом, я же выскальзываю из кухни, до того как в воздухе запахнет яростью.
– Кошка, – аккуратно уточняет Серджио.
– Никаких кошек, – громыхает голос из кухни, – ты слышишь меня? Дева, вернись, нам надо поговорить! Слышишь, что говорю?!
– Слышу, слышу, – тихонько пробираюсь в свою комнату и, как только шаги приближаются, говорю чуть громче, – как же мне повезло, что это не кошка, а кот. Доброй ночи. – Захлопываю дверь перед его носом и закрываю на замок.
Смирится, куда денется.
Глава 6
Максимилиан
POV
Мне снова снился отец и то, как мы с ним поругались. Он кричал, что я недостоин носить его фамилию, и в некотором смысле я согласен с ним. Прервать длинную династийную цепочку виноделов, чтобы стать… Но я хорош в этом деле, очень хорош. Плохо только то, что мне не приходится работать самому на себя. А начинать с нуля, с самых нижних должностей не совсем то, о чем я мечтал.
Я только приехал на работу и занялся неотложными делами. И почти тут же завибрировал телефон. Отложив в сторону нож и вытерев руки, решительно ожидал кого угодно, только не ее. Дева. Ее сообщение нельзя читать, не думая о интонациях, как она нервничала, пока набирала текст. Мне даже кажется, я почувствовал, как сильно она переживает.
«Ты обещал не забывать обо мне, не убегать и в итоге исчез. Мне сложно без тебя, я скучаю и надеюсь, что однажды тебе станет понятно, что для меня нет никого лучше и важнее тебя. То, что ты решил отгородиться от всех, – твое личное дело, и не мне указывать, как тебе поступать. Но мне тяжело без тебя. Надеюсь, ты вернешься».
Заботиться. Вернуться. Она каждый раз так говорила, а в итоге продавалась за ракушки или мороженое. Позже начались дискотеки, вечера с друзьями, где я оставался один, пока она была в сопровождении Джино. Он ее тень, верный слуга или тайный воздыхатель. Я не собирался участвовать в дележке невесты. Если девушка сама не знает, чего хочет, не может выбрать одного, то зачем из-за нее страдать. Удерживать никого не нужно, тем более против желания.
Она не разжалобила меня, ведь именно из-за ее нерешительности всегда происходили конфликты. Выбор есть всегда. Запрещаю себе думать о ней в очередной раз. Снова вытираю руки и блокирую ее номер. Никаких новостей, мыслей и сообщений. Я обязан сосредоточиться.
* * *
Всю ночь ворочался с бока на бок и никак не мог устроиться. В пять утра плюнул и не стал дальше изводить себя. Все продукты росли в моем огороде либо были производства местной фермы. Поставив выпекаться белый хлеб, я отправился к своему знакомому за свежей ветчиной и козьим сыром. Дорога туда и обратно заняла около часа, но мне необходимо было остыть, привести свои мысли и чувства в состояние временного спокойствия. Стараясь забыть о нашей первой стычке с Девой, я нарвал все необходимые овощи, травы на огороде и вернулся в дом. Привычно затянул фартук на талии и принялся за приготовление брускетты.
Деревянная ручка ножа приятно прилегает к ладони, я нарезаю помидоры, грибы, перец. Давлю чеснок и смешиваю ингредиенты для песто. Я заморочился с начинкой и подоспел, когда духовка оповестила о готовности хлеба. Хруст печеной корочки, и аромат разлетелся по всему дому, но моя невеста даже не собиралась выбираться из комнаты. Она вполне могла крепко спать или же намеренно пряталась от меня, только результат будет один. Никаких котов в этом доме! Если она хочет поругаться, я не стану терпеть ее.
Едва успеваю закончить с брускеттой, как вдали появляется фура. Я наклоняюсь над столешницей и прослеживаю, как она движется в направлении нашего дома. Одергиваю себя, «наш» – это слишком преждевременное название. Послышался тихий щелчок открывающейся двери. Я развернулся, притянул ближе разделочную доску, так чтобы видеть, как она пройдет в ванную комнату.
Дева сонно растирает лицо, ее пушистые волосы торчат в разные стороны, и я счел ее вид излишне привлекательным и милым. Летящий шелковый халат, доходящий до щиколотки, касается деревянного настила на полу, и мне хочется надеть на ее ножки тапочки.
– Доброе утро, – пробормотала она, мазнув взглядом по бардаку на столе.
– Доброе, – я стараюсь сделать свой голос менее недовольным. – Завтрак почти готов. – Колдовские глаза округлились, она думает, что я черствый сухарь, тот, что встанет поперек горла. – Пока ты невеста, так и быть, обслужу. – Я заметил перемену в ее настроении и решил добавить как бы невзначай: – Да и кто знает, может, готовить не умеешь, привыкла в своем городе…
Она раздраженно откидывает кудрявые локоны за плечи и смотрит на меня с презрением. Я жду крика, возмущения, того, что присуще итальянкам. Отстаивание своих прав. Но это, видимо, не распространяется на отдельную особь женского пола, поселившуюся в этом доме. Дева сжимает губы и, гордо выпрямившись, шествует в ванную комнату. Я усмехаюсь сам себе, девушка с выдержкой, как хорошее вино. Не бурчит, не скандалит. Золото.
Ну, может, и с ее котом решим вопрос.
Тонко нарезаю ветчину, посыпаю стружкой домашнего сыра, делаю несколько овощных брускетт и красиво оформляю на тарелку, не забыв о душистой зелени. Хочу закинуть в себя парочку, только незадача, девушка возвращается на кухню. Она садится на высокий стул, ее ножки болтаются в воздухе, и у меня появляется дикое желание сменить всю мебель в доме.
– Ешь, – подталкиваю к ней тарелку. Мой взгляд цепляется за глубокий вырез халата, там, где ее упругая грудь натянула тонкий шифон.
Беру со стола зеленое яблоко и иду к выходу.
– А ты? Не будешь? – Она откусывает хлеб, я чувствую, как она развернулась всем телом и наблюдает за мной.
– Я, в отличие от тебя, встал раньше и успел позавтракать. – Не говорю о машине, которая уже подъезжает к дому, и о том, что мне надо успеть поселить где-то кота, пока она не притащила его в дом.
– Мог бы и разбудить, – обиженно произносит девушка.
– В следующий раз так и сделаю, – бурчу я и быстро удаляюсь.
Как только оказываюсь на улице, обгрызаю яблоко, в желудке недовольно бурчит. Стоило ли врать, чтобы избавиться от ее компании, но быть рядом с ней для меня слишком. Девушка даже не понимает, насколько привлекательна и как губительно может повлиять на меня. Столкнувшись с ней снова, у меня нет никакого желания увлекаться собственной невестой. Она покрутит хвостом здесь, потом напоет своему папочке, что хочет вернуться домой, и сделает это. Что мне останется? В очередной раз сплошное мучение, как и раньше.
Машина медленно приближается к моему дому задним ходом. Я иду им навстречу, хочу перехватить хвостатого, но стоит мне сделать пару шагов, как передо мной мелькает шелковое облачко летящей ткани и босоногая девушка мчится прямо под колеса. Я сто лет не бегал, но страх, что с ней что-то может произойти, снова… Не раздумывая ни секунды, ускоряюсь как могу, хватаю девушку за талию и удерживаю, прижимая к себе спиной.
– Дуреха, совсем мозгов нет! Он же не видит тебя, сдает назад! – ору ей в ухо.
– Не настолько глупая, чтобы кидаться под колеса! Пусти, – воюет со мной, пытаясь расцепить руки, собранные в замок на ее талии.
– А ну-ка быстро домой! Ты в этом собралась стоять перед мужчинами? – нахмурив брови, разворачиваюсь вместе с ней и тащу ее назад к дому, подталкивая к двери. – Немедленно переоденься! Все же ты моя невеста, а не девка уличная!
– Мне срочно надо, – закрывает полы халата, выглядывает из-под моей руки на машину.
– Пошла в дом! – рявкаю на нее и заталкиваю, закрывая за ней дверь, удерживаю ручку.
Жду, когда она начнет по ней колотить или дергать на себя, но ничего не происходит. Ковыляю от дома, прямо к кабине с водителем. Он отключает сигнальные аварийные огни и выглядывает в узкую щель приоткрытого окошка.
– Тут зверя надо бы забрать. Шипит, подлец. Открыл как-то свою переноску, и я уже битый час еду, стараясь не делать резких движений, – с надеждой говорит мужчина. – Заберите его, пожалуйста. Задохнусь скоро.
Обхожу кабину, становлюсь на подножку и дергаю на себя дверь, чтобы резко ее прикрыть. То, что я только что увидел, не является домашним животным. Ни о каком обычном питомце нет речи! Нечто камышового цвета становится на задние лапы, его кривая голова с огромными ушами, с кончиков которых свисают острые кисточки, появляется передо мной лицом к лицу. Зелено-карие глаза, совсем как у хозяйки, впиваются в меня, он исследует, знакомится. Мы с ним переглядываемся через крохотную щель, стараюсь понять, что он решит делать дальше. Видя его заинтересованность и слыша тяжелое дыхание, аккуратно приоткрываю дверь шире и опять же резко закрываю, когда огромная пасть кривоголового издает утробный рык и хищное шипение. Черт ее дери, эту Деву и ее кота. Что это за гремучая смесь такая?! Огромная лапа появляется над моей головой, острые когти скребут по стеклу, издавая визг. Нет, этой зверюге не место на моей территории. Вытащив шершавый язык, он разъяренно дышит, зрачки сужаются, превращаясь в узкие иголочки.
– Заки, мой малыш, – нежный голос за моей спиной, я чуть ли не падаю. – Мой маленький мальчик, – поет она имя этого уродливого кота.
– Кого ты приволокла?! Уродливый какой. – Слезаю с подножки и удерживаю двери, слыша, как животное начинает орать и скрести по ней.
– Это Заки, и он не урод. Еще котенком упал с сетки и ударился головой, – добродушно отмахивается и снова зовет ушастого.
– Я и вижу.
– Он не виноват, что зажал себе шейный позвонок! – восклицает она в сердцах. – Он хороший и добрый, в отличие от тебя.
Меня не очень интересует ее объяснение. Я рассматриваю ее наряд. Неужели послушала и не стала перечить? Она открывается для меня с хороших сторон, прилично одетая девушка с собранными на затылке волосами очаровывает.
– Объясни, почему «это» должно поселиться здесь?! – удерживаю ее на расстоянии, не позволяя подойти ближе к кабине. – Котяра разорвет тебя на части, а я не знаток по части медицины.
– Он мой домашний питомец, и если ты ставишь условия, то и мои будешь выполнять! Я тебе нужна, – гордо вскидывает подбородок, – а не ты мне. А теперь отойди, дай мне забрать моего мальчика. Разорвет… Да он самый ласковый на свете ребенок.
Не нужен ей, открытие дня. Я обескураженно открываю перед ней двери, отхожу в сторону, когда огромный мейн-кун прыгает из кабины прямо в руки своей хозяйки и начинает громко урчать как мини-тигр. Лапищами он обнимает ее за шею, впивает в нежную кожу когти, оставляя розовые разводы, трется мокрым носом о ее щеки и лижет шершавым языком.
– Мой сладкий мальчик, мой малыш. Натерпелся, бедненький. – Она идет с ним прямо к дому.
– Не тащи его туда! Иначе натерпишься ты! – Хочу догнать ее, но она уже далеко.
– Ничего себе малыш, – водитель становится рядом со мной, кивая на парочку, уже исчезающую в моих родных пенатах. – Такая хрупкая, и любит огромных котов. Комплексы? Хотя и мужики, наверно, нужны крепкие, такой, чтобы…
– Ты все сказал? – я поворачиваю к нему голову и становлюсь напротив. – Это моя невеста, язык вырву и скормлю хвостатому. Открывай давай фуру.
Мужчина показывает большим пальцем на то место, где была девушка, и на меня, взмахивает ладонью, все еще сопоставляя, как такой, как я, получил это чудо с лицом ангела. Иду следом за ним, становлюсь прямо напротив прибывших коробок.
– Так а грузчики где? – спрашивает водитель, пряча в широких штанах ладони.
Я мечусь перед выбором: пойти в дом и вышвырнуть ушастого или все же заняться выгрузкой, так как водителю тоже платят почасовые. Оглянувшись на дом, я подозрительно смотрю, вдруг она выбежит с криком о помощи и надо уже спасать. Но кажется, это мне придется выметаться из собственного жилья с таким новым жителем.
– Оккупанты, – презрительно говорю я себе под нос.
– Вы так и не сказали, когда помощь придет? Рабочие, грузчики…
– Вот он я, за всех, перед тобой. – Запрыгиваю внутрь и начинаю проверять, что она такого взяла с собой.
Ровные ряды с коробками. Хватаю одну из них – на вес как половина барана, подозрительно. Ставлю на край, и так одну за другой, затем спускаюсь и переношу все на землю. Раз за разом я проделываю эту работу и все никак не могу понять, что же там лежит и чем оно ценно. Есть коробки полегче, то, что упаковано в пластиковые или тканевые пакеты, несколько мешков с наполнителем, будто кот станет ходить в него при такой территории. Корм пятнадцатикилограммовый, домик, какая-то подставка с лежаком, устроенным на высоте, пакеты с его личными «игрушками» и кресло-качалка. Девушка явно была не в себе, когда собирала вещи.
Даже не знаю, сколько прошло времени, мой желудок негодовал и бурчал, точно так же, как и я. Надо было поесть и не делать вид, будто все приготовлено для нее. Дева за это время выглянула пару раз, для того чтобы предложить мне попить, но я отказывался, так как вполне могло стошнить на пустой желудок.
Когда наконец ничего не осталось, я в который раз спустился на землю и осел на коробки. Руки сами потянулись к ее вещам, и я застыл в оцепенении, узнавая, что именно было так дорого девушке.
Книги, каждая тяжеленная коробка набита ими. Там лежала литература о виноделии и романы. Она натащила в мой дом столько бумаги, что я даже не знал, где именно теперь все это разместить.
– Я могу ехать? – спрашивает водитель, пока я устало рассматриваю «Правила виноделов» Джона Ирвинга.
– Да, вот возьмите, – протягиваю купюру, но мужчина не берет.
– Перестаньте, я с вас ни копейки не возьму. Все знают о вас в городе и о ваших добрых делах. Всего хорошего, сеньор Ди Маджио. – Он возвращается в кабину, и рядом со мной появляется девушка с полной кружкой молока.
– На, попей, – удерживает ее напротив моих губ, помогая трясущимся рукам.
Я выпиваю все до последней капли, стираю со лба пот и встаю напротив нее. Мне становится смешно, то, как она грозно хмурит брови, защищая меня.
– Давай будем вместе кушать. Мне тут вспомнилась поговорка, и она достаточно страшная.
– Какая? – откашливаюсь в кулак.
– Кто ест один, умрет один, – говорит она, и я усмехаюсь. Беру несколько коробок ставлю их пирамидой и заношу в дом, девушка идет за мной следом. – Тебя не пугает это выражение? – наклоняется вместе со мной и заглядывает мне в глаза.
– Намекаешь, что есть определенные привилегии в твоем нахождении здесь. Раньше меня вполне устраивало такое положение. А сейчас, – верчу в руках пустую кружку, – ты верно сказала, я нуждаюсь в тебе. – Меня отвлекает ее кривоголовый кот, он вытягивает свою шею и, принюхавшись, громко шипит. – А не в нем, – показываю пальцем на кота.
Девушка выпрямляется, подхватывает длинную юбку и семенит за мной на улицу.
– Не трогай его, слышишь! Не делай ему больно! – говорит она и хватает тяжелую коробку со стоном, я забираю у нее, и она снова плетется за мной.
– Тогда устрой его там, где мне не придется видеть его. Я ясно говорил, что не люблю кошек.
Мы будто играем в догонялки, это так смешно смотрится со стороны. Хрупкая девушка семенит за мной по пятам и настойчиво указывает, что делать, а что нет.
– Ты не можешь меня заставить! Он моя собственность, – она трогает меня за руку, раскрывает перед моим лицом документы и трясет ими.
– Тем более у него должны быть свои апартаменты, – верчусь вокруг своей оси в поиске, – вот же она.
– Переноска?! – негодуя говорит она. – Хочешь, чтобы он жил в ней постоянно?! Да как ты смеешь!
– Как ты смеешь приходить в мой дом и указывать мне, как жить? – бросаю на землю коробку, и все ее содержимое рассыпается. – Мне тебя навязали этим договором, и будь моя воля, я бы никогда не обратился. Поэтому делай так, как я сказал, иначе пеняй на себя.
