Текст книги "Ешь. Молись. Разводись (СИ)"

Автор книги: Элен Блио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Потому что я много лет занималась сексом с одним мужчиной. Была только с ним. О других не думала.

Я была замужем. ЗА мужем. И считала, что это так. Даже после той его глупой измены, когда я решила, что, может, и мне тоже надо. Не перешла грань. Не смогла. Да и не хотелось.

Казалось, этим я унижаю себя.

Именно себя.

А сейчас вот, с этим крышесносным мужиком я кого унижаю?

Никого. Факт.

Хочу. Могу и сделаю.

В зеркале – богиня!

Улыбаюсь ей, подмигиваю.

Ну, что? Вперед? К приключениям?

Кто бы только знал, что через несколько часов, находясь в абсолютном блаженстве после прогулки по Невскому, Дворцовой и набережным, ужина в шикарном ресторане, после экскурсии на крышу, после увиденного мной, наконец, желанного развода мостов, после умопомрачительного секса на роскошной террасе с видом на вечный, мрачный, фантастический город я увижу это…

Экран его телефона с входящим.

И подпись.

«Любимая жена».

Глава 13

Говорят же, если не хотите услышать что-то неприятное – никогда не подслушивайте, если не хотите увидеть что-то неприятное – не подглядывайте.

Да и нет у меня такой привычки, пялиться в чужой телефон! Но тут…

Тут просто… он лежит прямо передо мной. И я всё вижу.

Капец.

То есть, я теперь балерина, что ли?

Ну, в смысле, я та, из-за которой чужая жена будет страдать?

Это… это жесть как неприятно.

У меня как-то всё внутри скукоживается, скручивается, словно из меня выкачивают и воду, и воздух.

Состояние очень странное. В голове звон стоит.

Я вроде бы ничего такого не делала, да?

Ну, подумаешь, мужику красивому в паспорт не заглянула.

И в то же время…

Блин, а что я должна была? Спросить между делом – а не женат ли ты?

Ну, вот как это делается? Я же даже не знаю! Ну, правда!

Я никогда не попадала в такую ситуацию, да у меня и свидание с мужчиной в последний раз было, дай бог памяти… Давно, в общем.

Тогда, когда Олег накосячил. Пустилась во все тяжкие – это я тогда так смеялась, на самом деле… На самом деле я заявила, что мы разводимся, и я свободна. И приняла приглашение от одного галериста, с которым познакомилась в музее. Пригласил в театр, потом ресторан. Кольца у него не было, но он сразу обозначил, что одинок. Мне даже в голову не пришло проверить – поверила на слово. И да, он не обманул, потом узнала, что он в разводе, в поиске.

Еще один ко мне долго ласты клеил в то же время. Узнал, что у меня не всё гладко в семейной жизни, активизировался. И тоже был не женат.

Может, поэтому я и была так спокойна?

Понадеялась, что если мужчина ведёт себя с женщиной вот так, свободно, то у него и нет этих несчастных обязательств, да?

Оказывается есть. Еще как есть.

Чёрт.

«Любимая жена». Весело.

Ужасно.

И что мне теперь ему сказать? И как в глаза смотреть?

Прикольно, что именно я думаю о том, как буду смотреть в глаза! Не он! Я!

Мне стыдно…

Или… нет, я даже не знаю. Мне не то, чтобы стыдно.

Я в недоумении.

Я ведь точно не виновата?

У меня ведь нет никаких обязательств! Ну, то есть пока они еще есть, но ненадолго. Я чувствую себя свободной. Я развожусь!

Может… может и Арсений тоже разводится? Поэтому не посчитал нужным сообщить? А номер еще не успел переименовать.

Это я в порыве гнева сразу контакт «муж» поменяла на «козёл», потом на «гондон», потом на «сволочь»… Потом написала просто «бывший». Оставив остальные сочные эпитеты.

Потом вернула «мужа», чтобы дети случайно не увидели…

Может, Арсений просто не так эмоционален, как я?

И всё-таки, как теперь быть?

Твою ж мать, а ведь как хорошо всё начиналось!

Я решила надеть легкий сарафан и взять джинсовку. Каблуки? Хорошо, конечно, но нет! У меня есть очень удобные светлые кроссовки, как говорила моя начальница, когда я еще в музее работала – и в пир, и в мир.

Арсений встретил меня жадным взглядом. Как же мне это нравится!

Мы вышли из отеля, пошли по набережной, что меня тут особенно впечатляло, так это то, что центр – вот он, рядышком, и Марсово поле, но при этом место довольно тихое, но тут, как почти в каждом уголке центра Санкт-Петербурга есть своя история.

– Ты хорошо знаешь город?

Арсений спросил, а я пожала плечами. Я упомянула о том, что я работала в музее, и занималась экскурсиями пока мы ехали в машине. Но, конечно, с Питером я всё-таки не так хорошо знакома, как с Москвой.

– Если ты готов что-то рассказывать, я буду только рада. Люблю узнавать новое.

– Тогда начнём? Мост Тройной, здесь соединяются канал Грибоедова и Мойка, вот как раз сейчас ты смотришь на Мойку.

Арсений говорил вроде бы просто, но вместе с тем увлекательно, объяснил, почему мост Тройной, что здесь сошлись в точке Мало-Конюшенный, Театральный и Пешеходный мост-дамба, его еще называют Ложным или фальш-мостом.

– Чем знаменито это место? Наверное тем, что Театральный мост получил своё название в честь находившегося тут недалеко небольшого деревянного театра. Он был во-от там, сейчас это знаменитое Марсово поле, в то время был просто Большой луг. И в этом театре впервые поставили «Недоросль» Фонвизина.

– Интересно.

– А я, когда был маленький, катался тут на коньках.

Арсений посмотрел вниз, где рябит мутная гладь.

– Зимой тут тоже очень красиво.

Да, я представила – как! Особенно когда темно, и в свете фонарей кружатся в вальсе крупные хлопья снега…

– Приедешь?

– Надеюсь.

Хотелось добавить – если ты будешь ждать. Но это лишнее. Наверное.

Это еще рано.

– Знаешь, есть еще одна легенда, если молодожены пройдут по всем трем мостам и посмотрят сначала на канал Грибоедова, а потом на Мойку, то они обязательно будут счастливы.

Он сказал это и как-то странно усмехнулся. Но я не обратила внимания.

А теперь вот думаю – может, это был знак?

Колокольчик тоненько прозвенел. Но я не услышала.

И дальше я не слушала никаких звоночков.

Мы дошли до «Спаса на крови».

Мне всегда нравился этот храм. Уникальный, необычный, изящный

– Знаешь, я раньше, еще в детстве, когда видела фотографии, думала, что это точная копия нашего Василия Блаженного.

– Есть сходство, да, многие об этом говорят.

– Он как игрушечный.

Дальше наш путь шёл к Невскому. Народу – тьма, самая разношёрстная публика, буквально плечом к плечу.

На Дворцовой тоже много народу, но так как площадь сама по себе огромная – наличие толпы не ощущалось. К нам сходу потянулись ряженые в нарядах эпохи Петра Первого и Екатерины Второй.

– Матушка, фотографию желаем? Можно примерить наряд, платье с кринолином или фижмами, вам пойдёт.

Да уж, мне только образа шальной императрицы не хватало!

– А я бы посмотрел, – улыбнулся Арс.

– Точно не сегодня.

– В другой раз, я запомню!

Мы посмеялись и пошли дальше.

Он сфотографировал меня, на фоне Зимнего, сделал несколько кадров на площади.

Я вспоминала свой самый первый визит, то как поразил меня размер площади, хотя и наша Красная в Москве совсем не маленькая.

Времени в запасе было еще прилично, мы прошли по Дворцовому мосту на стрелку Васильевского, снова фотографировались.

Потом Арс вызвал такси, и мы поехали в ресторан «Высота». Ели крабов, мидии, рыбу, я заказала коктейль из местного меню, что-то красивое и вкусное. Выходили на балкон, и Арсений показывал мне крейсер Аврору, стоящий совсем рядом.

– В детстве нас туда водили на экскурсии, обычно там было интересно, я мечтал моряком стать.

– И что помешало?

– Не знаю, наверное, всё-таки желание было не таким уж сильным, ну и… Слишком много препятствий потом. Это если говорить про военного моряка. А про гражданского. Ну… представил, что буду работать на туристическом судне, которое по каналам катает приезжих, романтика куда-то ушла. Может и жаль.

– Прости, а… чем ты сейчас занимаешься? Ты говорил про стройки?

– Да, Лахта центр знаешь?

– Это…– я пыталась вспомнить, как местные называют эту чудо башню, против строительства которой столько времени протестовали.

– Да, «кукуруза», «око Саурона», тому подобное. В общем её я не строил.

Он усмехнулся, наблюдая за моей реакцией.

– Я, наверное, должна сказать – и слава Богу?

– Ну да, что-то похожее. На самом деле мне «Лахта» нравится, она ничуть не испортила вид города, ну, правда, сначала-то её хотели построить в другом месте и там, ну… было бы сомнительно. А так…

– Честно? Мне нравится. Это… это как Дефанс в Париже.

– Да, я тоже об этом думаю. Ну, кстати, а Москва-Сити?

– Ой, молчи про Сити… – я закрыла лицо руками, вспоминая историю, связанную с одним из моих кураторов в музее, люто ненавидевшим все новостройки столицы.

Почти сразу почувствовала, как на мои ладони легли пальцы Арсения.

– Ты очень красивая когда смеешься, и вообще… Ты откуда взялась такая? Где ты раньше была?

– В Москве… – ответила тихо, спугнуть боялась.

– Ну да, а я в Питере. И что нам теперь делать?

Я пожала плечами опять, я часто так делаю, когда не знаю, что сказать, или знаю, но не могу говорить. Или не хочу.

– Пойти на крышу, смотреть на развод?

– Да, развод… Это то, что нужно.

Он так сказал.

А теперь я думаю, почему? Почему он сказал так?

Он женат…

Глава 14

Женат. «Любимая жена». Да уж.

Но перед походом на крышу я ведь этого не знала?

И ехала на эту крышу в таком странном состоянии, ощущала себя свободной. И молодой. Юной.

Как будто мне снова восемнадцать, и я снова впервые в Питере.

И со мной мой парень, первая любовь.

Нет, конечно, Арсений на парня уже мало похож.

Мужчина.

Настоящий. Видный, яркий, харизматичный.

Красивый.

А еще… еще мы с ним как будто на одной волне плыли. Так раньше бывало у нас с Олегом. Когда он начинал фразу, а я заканчивала. Или когда мы одновременно произносили слово или фразу.

Это было, да.

Сейчас бы вспомнить, когда закончилось?

Наверное, когда бизнес Королькевича быстро пошёл в гору. Деньги, деньги… но даже не они – главное. Время. Времени стало катастрофически не хватать. Времени друг на друга. На детей. На семью.

Закончились совместные завтраки, обеды и ужины. Так получалось, что мы все ели в разное время.

Олег раньше или позже завтракал. Мне нужно было кормить сначала его потом детей, или наоборот, если он ехал не в офис, а, например, сразу на встречу.

Обеды – даже в выходной так же стало сложно. У Олега фитнес, или рыбалка, или опять-таки встречи. У детей кружки, секции. И я. Которая должна под всех подстроиться.

Ужины – тут вроде бы проще – к вечеру все уже дома, можно было бы собраться, но… но и тут это самое «но». У Никиты уроки и компьютер, от которого оторваться сложно. У Олега просмотр документов или сериалов – ему нужно как-то расслабляться.

И получается, я ношу этим господам блюда на подносе, а мы с Марго сидим в столовой, или тоже расходимся по углам.

Разве это семья, скажете вы?

Хм, а что? Во многих семьях иначе?

Кого ни спрошу – везде, практически, одно и тоже.

За редким исключением.

В общем, я поставила ультиматум – раз в неделю совместный ужин будет и всё.

И это работало довольно долго.

Сломалось только несколько месяцев назад.

Как я понимаю теперь именно тогда в нашу жизнь вошли тридцать два фуэте.

Интересно, этой заразе покоряется такое?

А любовница экскурсовод и домохозяйка сильно отличается от любовницы – балерины?

Так. Стоп. Я пока еще не любовница, я…

Я просто случайная попутчица, которая согласилась взгромоздиться на крышу.

По дороге туда, в машине мы сидели обнявшись, руки Арсения были на моей талии, он целовал моё ухо, нашёптывал нежности. Было уже совсем понятно, как должен закончится этот вечер.

Но я могла отказаться.

Женщина всегда может сказать «нет».

Но ей не всегда хочется говорить «нет», даже если очень нужно.

– Есть несколько крыш, на которые пускают людей. Экскурсионные места. Развод мостов смотрят, ну и просто панорамы на город. Но у нас с тобой будет другая, своя, личная крыша.

– Здорово.

Здорово я нервничала – факт. Хоть и улыбалась.

Как всё пройдёт?

А вдруг он… вдруг он не захочет меня? Ну, мало ли? Посмотрел внимательнее. Мы нагулялись, наговорились. Могло быть что-то такое, что его от меня отвернёт?

Я думала так и понимала, что меня это сильно заденет. И я так не хочу.

Я хочу проснуться в постели с этим мужиком.

Да.

Даже несмотря на то, что мы в Питере и это опасно. Ахах.

Тогда я не думала, что моё сердце в фарш он может превратить другим способом. Увы…

Мы зашли в старинный особняк. Арсений открыл парадное с помощью хитрого ключа. Квартир тут было немного, мы поднимались выше, выше, пока не остановились у лестницы, которая вела на чердак.

– Ну что, милая леди, в вас еще сохранился дух авантюризма?

– Только не говорите, что это незаконно, милорд!

– Не скажу. Законно. У меня есть разрешение и ключи.

– У тебя ключи от всех дверей?

– Практически.

Он улыбнулся как-то так по-мальчишески, подмигнул и мы полезли на крышу.

Эх, ключик к моему сердечку он точно подобрал.

Нет, сначала был чердак.

– Знаешь, что все здания старой части города одной высоты? Ну, то есть строить дома выше определенного уровня было запрещено?

Кивнула – да, да, я в курсе, было дело – в тогдашней столице Российской империи действовал запрет на строительство зданий выше Зимнего дворца.

И только в начале двадцатого века эту традицию удалось обойти.

Арсений рассказывал очень увлечённо, и я с удовольствием вновь окуналась в эту историю.

Чуть более ста лет назад американская компания «Зингер», производитель швейных машинок, уже тогда гремевшая по всему миру выкупила участок на Невском. Янки собирались отстроить небоскрёб высотой целых одиннадцать этажей. Увы, над их планами чиновники города посмеялись, и указали на соответствующий закон. Строгое предписание. Никаких небоскрёбов здесь не было и не будет! Американцы, уже мечтавшие видеть свою высотку на главном проспекте города приуныли. Им хотелось выделиться, чтобы здание такой известной фирмы было видно всем, чтобы все о нём знали. Выход нашёл русский архитектор, Павел Сюзор.

– Он выяснил, что запрет касается только частей фасада и понял, что есть возможность схитрить.

Именно так появилась знаменитая декоративная башенка, увенчанная глобусом.

– Меня больше всего впечатлила валькирия со швейной машинкой.

– Если хочешь, на крышу Зингера мы тоже можем попасть.

– Я всё хочу!

Я смеялась, и Арс улыбался в ответ.

– В общем-то из-за этого запрета тут не так просто найти крышу, с которой было бы видно всё, но мне повезло.

Повезло – это точно. Дом прямо на Адмиралтейской набережной. И вид шикарный. А еще на крыше нас ждал сюрприз, ну, вернее он ждал меня – Арсений конечно всё знал.

Небольшой стол, бутылка просекко в ведёрке со льдом, два бокала, клубника.

Красиво жить не запретишь.

Да, еще нарезка, сыр и вяленое мясо. Это как раз в тему, хоть мы и поели, но не сказать, чтобы плотно – порции в ресторанах высокой кухни небольшие.

А просекко коварный напиток. Один бокал и легкость в теле, шикарное настроение, эйфория. Второй бокал может подействовать более сурово, а уж после третьего.

Спокойно, Милана – повторяла я себе, – спокойно, этот мужчина всё держит под контролем.

Всё, да не всё…

Какого хрена он оказался женат?

Глава 15

Красиво. Это было очень красиво.

И я действительно наблюдала за этим!

Развод. Мостов.

Ахах. Очень символично.

Я чувствовала, как катятся слезы по щекам.

Но не из-за развода, нет.

Вернее, из-за развода мостов.

Потому что…Я. Наконец! ЭТО! Увидела!

Столько времени мечтала и вот! Я наблюдала воочию это необыкновенное представление, можно сказать из царской ложи. И эту возможность мне предоставил человек, которого я сегодня утром еще не знала!

Боже… Это реально?

Я вспоминала суматошное утро, сборы детей, нытье Марго, укоризненный взгляд собаки, потом не менее укоризненный взгляд мамы.

Вот как раз между собакой и мамой я познакомилась с любителем калорийного рафа. Это было… утром же, да? Ну, не ранним, рано моих детей в каникулы хрен поднимешь. Мои мысли о том, какой же шикарный мужик, наверняка верный.

Потом поездка на дачу. Мама. Её слова.

И борщ.

Я понимала, что мама всегда хочет как лучше. И всегда получается «как всегда». На самом деле мама чаще всего права. А я – увы.

Но не в этот раз.

Не тогда, когда я брошена.

Вторая встреча, трасса, обед.

Взгляд, обещающий всё по высшему разряду.

На крыше и происходило. По высшему.

Его руки обвивались вокруг моей талии. Его губы плясали на моей шее, облизывали мочку уха. Шептали.

– Теперь повернись сюда. Ты видела как раскрывается Дворцовый мост, а теперь смотри на Благовещенский. Это тоже красиво.

Очень красиво.

Раскрывается.

И мокро.

И раскрываюсь уже я.

Господи, я как нимфоманка была, или как юная, впервые пробующая ласки с противоположным полом девица. Когда всё в новинку, когда мужской аромат и сила будоражит, когда хочется быть раскованной, умелой, страстной, подарить ему всю себя.

Сжимала бедра, зная, что будет только хуже. Но сладко.

– Милана… Мила… – он почти рычал, это заводило еще сильнее.

– Арс… тише…

– Какая ты…

– Какая?

Шептала в ответ, потому что хотела знать. Какая я?

Я ничего не делала. Я никак его не заводила. Я просто стояла и смотрела за разводом.

Мостов.

Какая?

Бывший как-то бросил мне, что я холодная и предсказуемая. Что он всегда знает, чего от меня ждать. А его фуэтешница, значит, горячая и внезапная? Противоречивая вся такая, да?*

Она у него вулкан, значит, а я ледник?

«Не вспоминай, Мила! Забей! С тобой рядом шикарный мужик, которому сейчас скажи, что ты предсказуемый ледник и он будет долго ржать, а потом раскатает за эти слова!» – так я сама себя уговаривала. – «Не вспоминай, не вспоминай, не вспоминай! Наслаждайся!»

И я наслаждалась. Каждой клеточкой, точечкой. Каждым нейрончиком. Каждым миллиметриком. Кожей. Глазами. Ушами. Губами.

Всеми органами и не органами.

Наслаждалась. Таяла в его руках, пока…

Боже, где его пальцы? И почему мне так хорошо?

– Еще, пожалуйста, да, Арс, еще…

О чем я просила?

Что я говорила?

Кружевная ткань белья натирала кожу.

Как хорошо, что я эпиляцию сделала. Не хотела же!

Боже, о чем еще может подумать тридцатисемилетняя женщина, которую страстно ласкает красавец мужчина? Правильно! Везде ли всё побрито!

Для некрасивого пофигу, и так сойдёт. Да и для мужа.

Многие из нас каждый день ноги бреют, что бы любимый не дай боже не узнал, что у вас тоже волосы растут?

Все?

Врёте! Я вот – нет. И пофигу. Зимой мне так теплее.

На самом деле понимаю – надо, это уход за собой, это правильно. Когда постоянно делаешь уходовые процедуры – сама себя дисциплинируешь. Всегда красивый маникюр, ухоженные руки. Всегда в порядке голова – может и не уложенные, но чистые волосы. Кожа хорошо увлажненная, руки.

Из этих мелочей складывается образ женщины.

Женственности.

Я за собой следила всегда. Ну, были проколы – та же эпиляция, например. Но это, скорее исключение.

Хотя…

Зачем-то же я пошла на эту процедуру перед поездкой в Питер?

Неужели подсознательно планировала секс?

Секс…

Он почти случился на крыше.

У меня – случился.

Его пальцы оказались более умелыми чем пальцы и член бывшего, и я так быстро достигла вершины!

Может, конечно, еще сыграли другие факторы. Новизна ощущений. Страх. Опасность… Необычная локация.

Необычная ситуация.

– Ты потрясающе кончаешь.

Да, я могла сказать тоже самое. Это было потрясающе.

– Прости…

– За что? Ты подарила мне этот оргазм. А я подарю тебе следующий. Пойдём?

– А… мосты?

– Мосты уже развели. И потом… завтра мы сможем увидеть это еще раз, с другой точки. И послезавтра. Сколько ты тут пробудешь?

– Неделю… – еле шептала я, понимая, что капитулировала полностью.

– Как мало.

Мало. Да.

Для чего-то мало. Для чего-то – слишком много.

– Пошли скорее, мне нужна ты.

Пошли…

Недалеко мы ушли. Арс открыл ключом дверь в парадном.

Квартира старая, скорее даже не квартира, студия, больше похоже на лофт, который сдают для съемок. Вычурная мебель, зеркала.

«Боже, тут снимают порно?» – почему-то у меня возникла такая мысль.

«Возможно нет, но сегодня тут будешь заниматься сексом ты!» – прилетела следующая.

А Арс тащил меня дальше. Мы буквально вышли в окно – огромное панорамное окно и оказались… снова на крыше? Почти. На большом балконе, очень большом. Как это называется? Терраса? Нет, Терраса вроде на земле же…

– Ого…

Моё «ого» относилось уже не к виду, не к размеру этого балкона-не балкона.

Оно относилось к огромной кровати, которая на нём стоит.

Кровать с белыми простынями. Готовая к приёму посетителей.

А дальше…

Дальше, собственно, он.

Секс.

***

– Мила… ты можешь сказать «нет». Я не обижусь.

– Совсем?

– Что?

– Совсем не обидишься?

Арс усмехается. Притягивает меня к себе.

– Мне будет не до обид, у меня яйца лопнут.

– Фу…

– Извините, что выросло, то выросло.

Говорит и еще крепче прижимает.

– Хочу тебя.

И я хочу. Весь ужас в том, что и я хочу так, как не хотела никого и никогда. Муж? Что муж… это было давно и неправда. Я не помню. Наверное так. Может сильнее. Не знаю.

Или тут всё дело в возрасте? И в том, что я знаю, чего от секса можно ждать? И хочется, чтобы по максимуму.

По самому, самому высшему стандарту.

Что-то мне подсказывает, что так и будет.

Да, именно так.

Когда ты не думаешь о том, как выглядишь, а думаешь о том, что чувствуешь. Когда раздеваешься, не напоказ, а побыстрее, потому что голод такой – нет сил дышать. Хочется к коже. Дышать его тестостероном. Лизнуть шею, пробуя на вкус это мужество.

Я не помню, как мы оказались на этой гигантской кровати. Я – опрокинута на спину. Арсений нависает надо мной. Я думаю о том, как хорошо, что платье легко снимается, и на мне чулки. И красивое бельё, нижняя часть которого безнадежно испорчена – мокрая абсолютно, спущена по ногам.

– Красивая такая, сладкая.

Да, да, хочу это слышать, хочу быть красивой, сладкой. Выгибаюсь ему навстречу. Его пальцам. Пожалуйста, пожалуйста, еще… Да, да…

Боже, боже… это какой-то нереальный кайф. Голова в тумане. Калейдоскоп какой-то вокруг. И он в центре.

Большой. Сильный. С такой мощной грудью. Волосатый! Господи, очень много волос, это неожиданно, и дико заводит. И я пальцы туда запускаю, пытаясь добраться до мышц груди. Медведь мой.

Хотя на медведя он не сильно похож. Скорее лев.

Да, лев…

Царь зверей.

Мы целуемся как сумасшедшие. Лижемся, мамочки…

Где-то мысль проскакивает, что нас могут увидеть.

Да и плевать. Ну что? Кто увидит? Что, узнает нас? Даже если узнает. Мамке расскажет? О, представляю.

Не о том, думаю не о том.

Еще его, еще больше надо. Ближе…

– Сейчас, сейчас, дай я рассмотрю… какая ты… какая…

Грудь у меня красивая, да, не стоит как у девочки юной, зато и не впалая как у балерины.

Не вспоминать! Вычеркнуть!

– Еще, еще… сильнее… боже… целуй.

Подаю ему грудь свою как на блюде, всасывает сосок, закусываю губу, всхлипывая, чувствуя, как выплескивается из меня смазка и секрет, голову поворачиваю и ловлю золотое свечение крыши Исаакия.

Где-то там. Тут. Рядом.

Секс. Секс на крыше в Питере. Боже. В центре города, на крыше у меня секс!

Сейчас. Еще…

Его губы, вездесущие, алчные, такие демонические. Желанные. Похотливые. Одуряющие.

Хорошо мне, так хорошо.

Ну, еще… туда, пожалуйста, ниже, ну… Боже… Хочется самой направить, и хочется, чтобы сам сделал это. Сам!

Да!

Боже! С первого раза, туда, куда нужно. Мамочки!

Да, да, все эти шутки про поиски клитора – это не шутки. Это реальность, многим женщинам известная, по той причине, что многие мужчины не находят. И многим женщинам не известная по той же причине.

Но сейчас не об этом. Сейчас не до юмора.

Когда губы такого мужчины у вас в святая святых – вы ловите каждую секунду и готовы орать, как Фауст – остановись мгновение.

Но только в том случае, когда мужчина всё делает правильно.

Чёрт. Он делает. Правильно. Он…

Это со мной сейчас произошло? Боже, какой стыд. Или не стыд.

Просто… чувствую себя самым знаменитым фонтаном Петергофа. Самсоном, раздирающим пасть льва. Хотя… Самсон как раз Арс, а я лев, извергающий вверх струи…

Сквирт. Со мной впервые.

Боже. Он существует.

– Охренеть, какая ты вкусная, девочка.

Да, вкусная.

Очень.

Настолько вкусная, что в финале после умопомрачительного третьего оргазма я получаю «Любимую жену».

Господи, где справедливость, а?

Глава 16

Эпиграф

«– Как ты поняла, что он тот самый?

– У него над членом был нимб»

У него не мог быть другой.

Просто… это чувствуешь. Когда всё, по высшему разряду – то всё, по высшему.

И размер. И умение пользоваться.

Да, умение пользоваться тоже немаловажно.

Просто большой член ничего не решает, иногда даже мешает.

А когда мужчина умеет доставлять удовольствие – будь он хоть трижды импотент, он УМЕЕТ.

Да еще в таких охренительных декорациях.

Под светлым, беззвёздным питерским небом.

С нимбом над членом.

Господи прости.

Какая же я… Но это было просто прекрасно! Прекрасно!

Хотя в голове были какие-то глупости.

Про нимб. Про пик Адмиралтейства, про Александрийский столп.

Боже, какая я пошлая!

Но он действительно…

Ох… как тесно, как плотно, как остро.

Мамочки мои.

– Идеальная для меня. Идеальная.

Да, он вошёл как сталь в ножны, как рука в перчатку.

Опять какие-то пошлые сравнения, но как еще?

Просто его член создан для моей вагины. Ненавижу это слово, но где-то читала недавно, что некоторые прям бесятся, когда употребляешь иные названия. Киска? Дырочка? Лоно?

Моё лоно, как хочу, так и называю!

Не знаю. Плевать.

Он входит в меня, и я таю. Растекаюсь. Охреневаю.

Подаюсь навстречу, слиться хочется, кожа к коже, к его волосам. К его тестостерону. Он пахнет идеально. Да, мужчиной пахнет. Мужчиной именно, но это идеально. Хочется им дышать.

Я не думала, что я такая нимфоманка.

Что со мной?

Нет. Стоп.

Психоанализ потом. Для этого будет время. На пенсии, после семидесяти пяти – сколько угодно. Если меня раньше никто в могилу не сведёт.

А я бы пожила.

С ним бы пожила.

Вот так, сцепившись.

Как он трогает! Давит, щупает, трёт. И всё в нужных местах. Именно так, как доктор прописал. Лижет. Не стесняется облизывать меня всю, по периметру, блин…

Олег так не делал. Давно. Когда-то было, да.

– Думаешь ты, богиня, очень громко, и сейчас о чём-то прям… нехорошем. Не думай, а?

– Как ты понял? – не стесняюсь спросить.

– Так. Вибрации поменялись, вкус… Горчить стало.

– Смеешься?

– Нет. Любишь так кончать?

Спрашивает, прижимая меня сверху, берёт запястья в захват, поднимает над головой. Я обездвижена, скована, впечатана в его сильное тело.

Хорошо!

Выгибаюсь навстречу.

– Люблю!

Люблю я так, да, вот только так уже давно не получалось. Чего-то не хватало. Поэтому после секса приходилось дорабатывать. Пальчиками. Или вуманайзером. Иногда Олег сам…

Арсений берёт моё лицо одной рукой, второй продолжает удерживать запястья, смотрит прямо в глаза и толкается жёстко, до упора. Больно.

– Ох…

– Я сказал – не думай. – толчок. – Забудь, – еще толчок. – Выкинь на хрен его из своей головы. Или я его сейчас вытрахаю. Жёстко!

– Вытрахай. Жёстко. Пожалуйста! – боже, боже, боже, как он это говорит!

– Смотри, богиня, сама напросилась!

И он это делает.

Жесть.

Кайф.

Боже.

Я таю, лечу, теку, ору.

Мне хорошо так!

Мне лет до хрена, я ни разу не девочка, но то, что мы сейчас творим на этой питерской крыше, это…

Смеюсь, потому что чувствую себя героиней сериала, того, дурацкого. Который я так и не посмотрела, с шикарным итальяшкой в роли мафиози. Сериал не смотрела, но пару сцен тех самых видела. Как он там её.

Вот и сейчас так меня.

– Тебе смешно?

– Мне так хорошо!

Смеюсь, и слезы текут.

Господи, вот это настоящий секс. И всё. Больше ничего не надо. По хрену на все установки. На возраст. На то, что первый встречный по сути. В первый раз, на первом свидании. Улететь от счастья.

А, собственно, почему бы и нет?

Как же это хорошо, что мне не «шешнадцать» и он «не первый»!

Ничего никому не надо доказывать. Ни себе, ни ему.

И ничего не ждать от этой связи.

Можно просто наслаждаться.

Просто несколько приятных, чувственных, страстных дней.

Просто трахаться. Просто получать удовольствие. Просто заниматься сексом. Не любовью нет. Сексом. Называть вещи своими именами и не лгать.

Главное – не лгать!

Эта мысль зацепила. Казалось, что мы двое на пределе искренности.

Именно в том, что касается секса.

Я не скрываясь говорю, что не так, когда он чуть меняет угол и ускоряется.

– Подожди… больно.

Он просит меня раскрыться сильнее, расслабиться, потом отпускает мои руки и говорит, чтобы я его обнимала, ласкала.

– Укуси меня за плечо. Только не сильно.

– Следов не оставлять? – усмехаюсь я даже не задумываясь.

– Да, следов лучше не надо.

Посмеиваюсь, потому что не представляю как такой как Арс будет оправдываться, например, перед женой.

Никак! Не будет!

– Вкусная такая… чёрт… а тебя можно сильнее?

– Меня можно, меня можно всю, как ты хочешь.

– Хочу… пометить хочу.

Да! И я хочу, чтобы он пометил. Хочу носить на себе следы его страсти.

Они ведь пройдут за неделю? Да, даже если и не пройдут. Кто с меня спросит? Мама?

Представляю Олега, который увидит у меня на шее смачный засос.

Интересно, что скажет?

Нет, просто реально интересно посмотреть на реакцию. Будет ревность? Или совсем пофигу? Почему-то мне кажется – будет. Еще какая.

Как это так, я её бросил, а кто-то подобрал? Это неправильно. Так быть недолжно. Моя это баба, хоть и брошена.

– Любишь ты думать о чём-то…

– Что?

– Смотри на меня.

– Что?

– Мила, смотри мне в глаза. Вот так. Глубже. Хорошо. Еще немного осталось. Ты готова?

О чём он спрашивает? Я не понимаю. К оргазму?

К оргазму будь готов – всегда готов.

Опять смеюсь.

– Веселая такая… выпороть тебя, чтобы серьёзно относилась к делу.

– Серьёзно?

– Соберись, ты же сейчас не сможешь, ну… давай, иди ко мне, иди… глубже давай.

Даю. Всё даю.

Раскрываюсь. В глаза смотрю.

Этот зрительный контакт срывает предохранители. Сметает просто.

Я только рот открываю в крике потому, что то, что сейчас происходит так неожиданно и так прекрасно.

Много его. Много. Он везде.

И он так меня хочет! Так горит по мне!

А я по нему.

Горю. Теку. Плыву. Лечу.

Еще, еще, еще, пожалуйста! Вот так, всё правильно! Еще вот тут. Да. Именно так. Да, да, да!

Глаза закрываю, потому что не могу видеть. Потому что там за закрытыми веками моё небо в алмазах. Там мои драконы сейчас будут летать. Там!

Мамочки.

Да!

– Давай… давай, богиня моя. Да…

Взрываюсь и взлетаю. И кричу.

Хорошо.

Долго.

У меня давно не было вот так долго. И кайфово.

Просто до обморока. До момента, когда не можешь шевелиться.

Нет сил. Всё отдала. Выплеснула, сбросила.

Обнулилась.

Боже… как же это прекрасно быть женщиной, которую вот так…отлюбили!

М-м-м…

Просто шикарно. Только шевелиться не могу.

Сквозь ресницы вижу как встает Арсений. Здоровый. Потный весь, волосы на груди вьются влажные. Дышит тяжело.

Мы ведь с ним вместе, да? Одновременно?

Он стягивает презерватив. Когда он его вообще успел надеть? Это как-то выпало из памяти. Да, надевал, когда разделся. Точно. Помню, как зубами рвал фольгу. Натягивал профессионально, быстро.