Текст книги "Баку + Симона = .."

Автор книги: Эльчин Гасанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Хочу тихой спокойной старости. Юра, 8 класс.

– Когда я Тебя увижу в первый раз, Господи, то ничего просить не буду. Ты подумаешь, какой скромный мальчик, и подаришь мне 'Джип'. Паша, 4 класс.

– Ты обещал защищать слабых, обиженных, что-то я это не чувствую. Рома, 5 класс.

– Чтобы, когда я иду в магазин, мне там бы давали правильно сдачу. Сеня, 2 класс.

– Господи, подай ради Аллаха хоть чего-нибудь. Вахид, 4 класс.

– Сделай, чтоб у всех бедных была своя пекарня. Надя, 5 класс.

– Не засчитывай в жизнь время, потраченное на молитвы. Надо же соображать. Янис, 6 класс.

– Дай мне, пожалуйста, беременную куклу, тогда через 9 месяцев у меня будет кукла и куклята. Маша, 2 класс.

– Открой нам нас. Рустам, 4 класс.

– Раздай всем людям доброту. Катя, 2 класс.

– Я попросил бы у Тебя ботинки. Саша, 2 класс.

– Сделай так чтоб человеку при рождении выдавали запасные детали: ноги, руки, письки и другие жизненно важные органы. Юра, 3 класс.

– Спаси меня от Дня Суда. Миша, 2 класс.

– Хочу, чтоб Ты был у меня хороший. Настя, 2 класс.

– Хочу полежать на облаке. Вагиф, 2 класс.

– Хочу, чтоб Ты жил на Земле. Рауф, 3 класс.

– Хочу, чтоб у нас исчезли все долги, тогда можно будет одалживать. Олег, 6 класс.

– Давай договоримся, Господи, я верю в Тебя, Ты – в меня. Ляля, 2 класс.

– Спаси наши души от инвалидности. Изя, 4 класс.

– Помоги мне обуздать тягу к Наталье Николаевне. Ведь она старая. Ваган, 2 класс.

– Если Ты найдешь мою варежку, прошу вернуть. Только честно. Илаха, 3 класс.

– Усынови меня, а когда Ты будешь стареньким, я подам Тебе стакан воды. Яша, 2 класс.

– Следи за мной внимательнее, чтоб я чего-нибудь не вытворил. Бекир, 1 класс.

– Сделай из меня супермена. Только не говори, что надо тренироваться, ежедневно бегать, по утрам делать зарядку. Это все я каждый день слышу от отца. Моня, 4 класс.

– Дай мне личную молитву. Игорь, 3 класс.

– Мой папа работает моряком, пусть волны будут добрыми к нему. Катя, 3 класс.

– Ведь Ты же есть в каждом человеке, так что, пожалуйста, расскажи ей, как она мне нравится. Сам я стесняюсь. Коля, 5 класс.

– А можно, чтоб в классе каждый день был цирк? Юра, 2 класс.

– Отпусти меня на час в детство, там живет Катя из нашего садика. Артем, 2 класс.

– Я хотел бы, чтоб последние люди стали первыми. Толик, 2 класс.

– Два года назад Дед Мороз подарил велосипед, но я из него вырос, мне нужен побольше. Ты же богаче Деда Мороза. Роберт, 3 класс.

– Господи, а моя мама опять плодоносит. Игорь, 4 класс.

...

Баку с Симоной сидя на зеленой траве, долго рассматривали, изучали письма детей, мельком глядели друг на друга.

Наконец Баку привстал, отряхнулся, поглядев в небо, изрек:

– Знаешь, Симона: искони все люди обращаются к Богу, думают о Нем. Все свои поступки увязывают только и только с ним.

Когда побеждают, благодарят Бога, когда проигрывают, проклинают его, или же, жалуются ему. Все что ни случается с людьми, они приписывают Аллаху. Человек летал, плавал, ездил, влюблялся, работал, путешествовал, встречался, танцевал, рисовал, писал, мечтал, любил – и все это он делал ради Бога. Ради Аллаха держат пост, пытаются услужить Ему, творят добро те, кто верит, творят зло те, кто не верит. Всевышний же беззаботно, с улыбкой глядит сверху вниз на нас, говорит лишь два слова:

– О – о люди!

3.

Баку с Симоной были чрезвычайно поражены, рядом с кладом оказались письма детей, где были обращения к Богу.

Понурив голову, они прогуливались по кварцевой земле, по поросшему мху, вдыхая сухой ветер пустыни.

Впереди показалась высокая старая башня. Стены башни покрыты мхом, лианой, там никто не жил. Внутри башни винтовая лестница, она вела к самой вершине, к 30 этажу этого строения.

Наши путники приземлились у башни, дышали воздухом.

Мемине понравилась башня, она по несколько раз поднималась, спускалась на крышу башни, резвилась, кричала сверху Баку и Симоне.

Последние улыбались ей в ответ. Но скоро случилось непредвиденное. После трех дней привала на апшеронской земле начался ветер, его уже не было тут давно. Камыши и деревья рвались в разные стороны, ветер гудел как заводская труба.

Мемина почувствовала себя худо, скорбела, тихо жаловалась на головные боли, поднялась на верх, и оттуда прыгнула вниз, успев крикнуть Баку:

– Эх – эй!

Баку остолбенел, Симона замерла от ужаса. Мемина скончалась тут же, на месте.

Похоронной процессии не было. Ныне нигде не было кладбищ и надгробий. Такое положение наступило в 23 веке.

Баку помрачнел, по его телу бежали невыносимые мурашки. Симона сдержанно всхлипывала.

Раньше умерших закапывали, теперь же тело испарялось на глазах, превращаясь в белую птицу. Легко, как по маслу.

Но превращение тела в птицу было не сразу, вначале происходил небольшой взрыв, сверкала молния, раскачивались деревья, в небе метались странные тени и огни, повсюду дым. Лишь после этого наступало превращение.

Вот и Мемина преобразилась в беленькую чайку, взмахнула крыльями, упорхнула вверх.

– Это лучше, что было лет триста назад. Это душа, – горько выдавил из себя Баку, указав в синеве неба на чайку. – Такой смерти никто не побоится. Это лучше, чем гнить под землей.

Чайка в небе странно крякнула, описала дугу. Это была тень руки отца Баку. Баку и Симона до конца проводили взглядом чайку, надолго задумались. Они стояли перед белой стеной башни как призраки смерти. Баку достал плитку шоколада, рассмотрел ее, хотел было откусить, потом раздумал, убрал в карман.

– Да, Баку, для землян наступили хорошие дни. Теперь я смерти не боюсь, – подтвердила Симона с увлажненными глазами. – Лучше парить в воздухе, чем лежать в одиночестве.

– Ощущение смерти для червяка и великана одинаково. Человек не боится быть мертвым, но он боится умереть. Что будет через триста лет, нас не интересует, хотя мы прекрасно знаем, что нас не будет в живых. Но мы боимся перехода из жизни в смерть, а это продолжается всего лишь несколько секунд, – глаза его скользнули по губам Симоны.

Баку неохотно поплелся к машине. Симона последовала за ним.

– Хочу увидеть водопад, это на границе с Россией, у Дагестана, поедем? – любезно предложил Баку. Та кивнула головой взнак согласия.

Желтый 'Бэмри' метнулся в воздух, полетел на Север.

– Останови машину, – приказала Симона.

– Зачем?

– Приземлись, я хочу поцеловать тебя, – гордо скомандовала Симона.

Баку посмотрел на нее так, будто видел ее впервые.

Машина спустилась на землю, к розовым скалам, с грохотом притормозила. Они не вышли на воздух, сидели в кабинке машины.

Симона пристально глядела в глаза Баку, тот не отводил взгляд.

Они цепко всматривались друг другу в ротик, скользили глазами по щекам, издавая слабые стоны.

Они глазами затрагивали чувствительные струны низменной плоти. У Симоны была чудесная кожа, молочная, белая, без изъянов.

В современном мире целовались без контакта, на расстоянии.

Так продолжалось минут 10, потом наши герои продолжили свое путешествие на север страны.

4.

В 7 часов вечера они прибыли в район Закатала, тут же спустились к коричневому домику у высокого черного ската.

Во дворе домика верандовая качалка, колодец, рядом стояла белого цвета летучая машина 'Норд'. Из дверей дома пробивался слабый луч света.

Гостеприимство потеряло свое значение, все летели в гости к совершенно незнакомым людям без предупреждений.

Баку с Симоной вошли за калитку, двинулись во двор, прошли к дому. Веяло знойным душком, как бы морем, хотя моря не было вообще, тем более тут. Воздух в горах разжиженный, но этого не чувствовалось, тут во дворике было что – то не так.

Их встретил мохнатый мужик лет 40. Высокий, глаза хищника, глаза наполненные водой, будто из чистого горного озера. сутул, взгляд хоть и открыт, но чем – то был напуган. Физиономия напоминала лицо падающего коршуна с глубокой вмятиной на лбу. Это был индеец, пришелец из Южной Америки, из племени Буа – Чуа, ему нравился Азербайджан, решил он здесь пожить. По его мнению, легенда гласит, что мир начался вращаться именно отсюда, с этой, азербайджанской земли началась земля. Звали его Ариэль, известный в этой округе.

– Здравствуйте, милые мои! – он поздоровался с ними по английски, одним взмахом улыбки.

Баку улыбнулся на его приветствие, Симона, словно голубка, смотрела на свои ноги, робко утутюживая свою блузку, прикрывая пляжную изнанку.

– Колодезной воды, соленого чеснока, или зеленого чаю? – предложил им мужчина, скосив глаза.

– Нам бы переночевать, а завтра хотим к водопаду полететь, – ответил Баку, у него разболелся зуб.

– Без проблем, милые гости! Располагайтесь, дом к вашим услугам. А я пока займусь хозяйством, – сказал со смехом бородатый хозяин, прошел к задней части домика, где наши путники заметили белый сарай, построенный в готическом стиле.

Взошли и воссияли звезды. Ночь налилась тишиной.

Баку и Симона вышли на воздух поглядеть на луну. Услышали шорох за домиком, он донесся со стороны сарая. Потом стукнула рама, потом треск, гулкое дверное бухание. Они энергично прошлись к окну, прильнули лицом к стеклу.

В холодной полутемной комнате Ариэль в черном халате в рукавицах с профессиональной ловкостью подвешивал птиц на досчатой стене головой вниз. На большом железном столе был изрядный урожай мертвых птиц: чайки, голуби, воробьи, коршуны. Ариэль сбивал, стрелял птиц, убивал их, потом, собирая в мешок, приносил сюда, к себе домой, и тут он начинал проводить операции. С удовольствием выкорчевывал им печень, сердце, нутро, по полу разбросаны перья, на столе застывшая кровь. Он посветил фонариком нутро чайки, подошел к умывальнику, вымыл руки, присел на край стула пить чай. Потом издал звучный голос, выпустил пар, подошел к столу, стал обрабатывать коршуна.

Рядом на плите сковорода, он подошел к огню, с целлофана высыпал сердце и печень коршуна на сковороду, стал жарить потроха птиц. Готовился плотно и толково поесть.

Баку с Симоной были поражены увиденным. Сердце Симоны на миг

сжалось в острый комок; раздулось, бухнуло.

И в этот момент Баку вмесите с ней ворвался в комнату. В дымчато – розовом помещении пахло смрадом. В дальнем углу на стеклянных полках стояли ветхие книги, рядышком белый громоздкий ларец.

Увидев их, Ариэль чуть не свалился на пол.

– Что – о!...Вы тут?...– он медленно полуприсел.

– Да, мерзавец! – злостно вскрикнул Баку. – Ты значит убиваешь птиц, а ведь это души людей, ублюдок! Да как ты посмел, ванна поноса!

– Кто вам дал права заходить сюда...– пытался было возразить Ариэль.

– ...Ты сию же минуту уберешься из этих мест, иначе я сдам тебя в полицию! – неистово кричал Баку, подобрав с пола тесак. – Ты что, не боишься, что души этих несчастных птиц восстанут?! Ты же гореть будешь в аду!

– Перестаньте...

– Уберите всех птиц отсюда, закопайте где нибудь в стороне, – предложила Симона.

Баку стал кричать, его рот двигался, но он как бы охрип, губы двигались беззвучно. Симона прикусив нижнюю губу, поглядела на него, ее брови полезли вверх. Баку указал Ариэлю на дверь.

Ариэль кивнул головой в знак согласия, послушно собрал всех птиц в серый мешок, крадучись вышел из дома, будто повторял театральную сцену. С мерзким и жалким видом направился к выгребной яме за холмиком у сосняка. Был слышен его приглушенный смех.

Квартиранты проследили за ним, пока он не исчез за поворотом.

– Грустно как стало, Баку, – процедила сквозь зубы Симона.

– Н – да..., пошли спать, – фыркнув, ответил Баку.

Потом все смолкло, стало тихо. Баку с Симоной долго не могли заснуть, на столе с особым изяществом горели свечи. Рядом книжка – комикс Гасанова.

Под утро поднялась райская буря, метель, говорят, такого тут не было давно. Полил мощный ливень, потом град, ветер рвал деревья. Сущее тропическое начало, будто происходила ужасная катастрофа.

Лишь через три часа погода устаканилась, небо просияло, солнышко взглянуло.

Ариэль так и не появился.

Баку с Симоной стали собираться к водопаду, Баку искупался, но услышав крик Симоны, выбежал на веранду с мылом в ушах. Симона с растрепанными кудрями хлопала ресницами, показывала вверх, кричала. А там, на небе стаи птиц, они летели очень низко, почти касались головы людей. Они стукались друг об друга, перекрывая свои же движения, неслись дальше. Странно щебетали, кричали, птицы были разные: чайки, вороны, лебеди, орлы.

Лица птиц были отчетливо видны. И все они лицом напоминали Ариэля. У всех птиц одно и тоже лицо, одни и те же глаза, подбородок, надбровные дуги, и у всех на лбу вмятина. Все птицы лицом смахивали на Ариэля. Воздух был мускатным, деревья как бы погрузились в тайну. И небо стало каким – то малиновым, в клеточку. Это действовало волшебно.

– Этого не может быть, Баку! Смотри, они летят близко, как они похожи на этого гнусного Ариэля! Так не может быть! – кричала Симона, указывая на чайку, пролетевшего совсем близко. Она тряслась от липкого озноба.

– Почему не может?...Очень даже может, – ответил Баку.

5.

Когда Баку с Симоной прибыли на водопад на своем летающем 'Бэмри', их по пути на воздухе обогнал синий 'Хашат'.

За рулем сидел парень лет 18, он сделал жест Баку, означающий, 'спускайся, есть разговор'.

Симона хлопала ресницами, ничего не понимая.

Баку приземлился, выскочил из кабины на рыжий песок, за ним последовала Симона.

Перед ними синим блеском сверкал двукрылый 'Хашат'. Сзади красивый пейзаж водопада. Воздух свежий и прохладный. Брызги воды касались их лиц.

Хозяин 'Хашата', высокий блондин в узком жакете, гладкий, матовый парень аргентинского пошиба. Облик у него был легкий и стремительный, глаза яркие, в них летала усмешка. Крылом торчал испанский гребень в крутой волне волос – черных с атласным отливом.

Он вплотную, фасонисто подошел к Баку.

– Эй, мальчик, эта девочка мне нравится, давай, дуй отсюда! – нагло заявил парень, бросив на Симону холодный взгляд оценщика.

Баку с Симоной опешили от такого хамства.

– Зачем, к чему бы это..., – пытался возразить Баку.

В этот момент его соперник презрительно фыркнул, он был холоден как мрамор. Неожиданно мелькнули его снежные глаза, и он издал душераздирающий крик с сторону Баку, тот упал как палка.

Ныне мужчины дрались на расстоянии, как тибетские монахи.

Они уже не пускали в ход кулаки, стояли теперь друг против друга в метрах пяти, издавали крики, при этом выпуская энергию.

Баку привстал от сильного воздушного удара, подошел к Симоне, она дрожала как кукла – балерина:

– Девочка, иди к дому Ариэля, встретимся там, лады?

– Зачем? Пошли вместе. Я боюсь, пошли...

– Иди я сказал! – грозно топнул ногой Баку.

Симона взобралась в 'Бэмри', уселась за руль, завела мотор, понеслась в небо, испарилась в белых облаках, похожих на крем для бритья.

Баку с соперником проводили взглядом желтую машину, и вдруг Баку неожиданно сделав выпад рукой вперед, крикнул так резко, чуть не лопнула грудь:

– Яа – кха!

Соперник упал спиной на липкую землю, но быстро очухавшись, встал в позу боксера, зажмурившись, огненным ртом издал характерный крик каратиста:

– У -аа-а-а!

Замечу для читателя, что все эти магические крики происходили на расстоянии, без контактов, они даже пальцем не касались друг друга.

Аналогичные крики сотрясали гору. Минут 10 продолжалась эта крикливая драка, после чего высокий соперник Баку издал невероятный крик, Баку схватился за левый глаз, рухнул на влажную зеленую траву, начал биться в конвульсиях.

Его соперник отступил назад, хотел приблизиться, передумал, забежал в свой 'Хашат', улетел прочь. Больше его никто не видел.

Через пол часа Баку придя в себя, Баку ощутил боль в левом глазу. Он пощупал свой глаз, ужаснулся: его не было. Вместо глаза большая вмятина, ямка. Баку придерживая ладонью глаз, с одышкой подбежал к стоячей воде у белых камней, взглянул на свое отражение. Его передернуло, левого глаза не было, одна серая яма.

Внутриглазная жидкость и плазма крови вытекли полностью, хрусталика не было, роговица покрыта плотной соединительно-тканной оболочкой – склерой, глазодвигательные мышцы отсутствовали. Лишь веки рефлекторно сжимались.

Но глаз не болел, просто его не было, зрачок подергивал, лицо обезображено, что же делать? Страшная, ужасная, жуткая травма!

В таком состоянии показываться на глаза Симоне нельзя никак! Какой безжалостный мир! Внезапно знакомым

ужасом пахнула на него тишина. Кружева ветвей в эмалевом воздухе стыли, как в страшной сказке. Странными игрушками показались ему и деревья, и узорные тени.

Прикрыв платком глаз, стал он осторожно, но поспешно спускаться вниз, в поселок.

Проходя по извилистой дороге, заметил магазин, поспешил туда.

Его приветливо встретила накрашенная продавщица в белом, Баку заметил на витрине черные солнечные очки, купил их, аккуратно положив монету на прилавок.

Надев очки, он немного пришел в себя. Но в любом случае даже сейчас идти к Симоне не имело смысла.

Поэтому, не предупредив Симону, он направился на авиастоянку, сел в белый 'Тодд', подняв искристую пыль, улетел в столицу Азербайджана.

Дома он переоделся, но не умылся, просидел у себя дома целых два дня, скрывался от всех, его сотовый телефон размером в большую пуговицу гремел, звонила Симона, но он ей не ответил, рассматривал себя в зеркало. Он ощущал в теле ноющую ломоту. Ему почудилось, что бумажные ленты скользят у него по лицу. Тонко шуршат и рвутся.

Слабо щупал свою глазную вогнутую впадину, боялся даже ерошить волосы на голове. За вечер выкурил двадцать сигар, принял три таблетки 'Фэри' для успокоения. Иногда высовывался в окно.

– Да – а...ужасно, ужасно! Вот что я вляпался, черт бы побрал этого идиота на водопаде, – кричал он в комнате, ходя из угла в угол.

Потихоньку он заснул. Проснулся посреди комнаты – проснулся от чувства невыносимого ужаса. Ужас сшиб его с постели. Приснилось, что стена, у которой стоит кровать, стала медленно на него валиться – и вот он отскочил с судорожным выдохом.

Утром на следующий день пришла Симона. Глаза ее опухли, были болезненно – заплаканными, она прорыдала весь день. Она колотила его дверь, он, отпахнув дверь, впустил ее, сам же забежал в ванную.

– Что случилось?! Почему ты избегаешь меня? – кричала она в дверь ванной.

– Сейчас я выйду, потерпи пока. Завари мне чай, – ответил ей он через прочно закрытую дверь.

Через пол часа он вышел в черных очках, в красном халате, в шлепанцах.

Симона пристально глядела на него. Они сидели за длинным табльдотом друг против друга.

– Зачем ты надел очки?

– Только держись, не падай. Хорошо? Тебе не будет страшно? – спросил он, пригнув к столу плечо.

– Нет, говори!

Симона сидела в пуховом кресле, Баку присел перед ней на корточки.

– Симона, в один миг я стал несчастным...– просопел он.

– Что случилось? Ты мне можешь объяснить или нет?

– Я подрался с тем идиотом, помнишь его?...

– Да, да! Дальше?

– Дальше то....дальше то,.....

– И!?

– Глянь..., – Баку снял очки, показал изувеченный глаз, и тут же надел очки обратно.

Симона прищурилась.

– Что это у тебя? – спросила она непослушными губами.

– Это он меня ранил, этот гад! – Баку так неестественно крикнул, что окна задрожали. – Теперь я стал несчастным из всех живых существ на свете.

– И все? А я думала что – то серьезное, – облегченно вздохнула Симона.

Баку опешил, обернулся резко на нее.

– Ты в самом деле считаешь, что тут нет ничего серьезного? – его лаковые башмаки задрожали.

– Да конечно, милый! Ты что? А я то думала что – то стряслось. Не переживай.

После этих слов она поднялась, упруго опершись на спинку стула.

– Я пошла к себе. Машину твою я оставила у окна, она в целости и сохранности. Приехала на своей.

Симона направилась к выходу. Баку машинально пошел за ней, но он еще стеснялся своего увечья. Очки не снимал. Симона вышла на порог, спустилась вниз, Баку поравнялся с ней.

Так они прошли по туманной улице к ее машине, которую она оставила у каменного забора в метрах 30 от дома Баку. Это был черный 'Жук'. Она села в него, заурчал мотор, Симона сквозь стекло взглянула на Баку. Он стоял в красном халате, в черных очках, в лакированных башмаках, не причесанный, усталый.

Он прильнул к окну машины, спросил ее:

– Симона, гляди, а ведь так, с черными очками мое увечье не видно. Разве нет? – его затрясло.

Симона чуть приподнялась, высунула головку наружу, крикнула:

– Баку, родной! Я все равно вижу, что у тебя лишь один глаз. Очки тебе не помогут.

После этих слов машина раскачалась взад вперед, она рванула с места, поднялась пыль, машина взлетела в воздух, мигая красными фарами.

6.

Но вскоре Баку с Симоной помирились, и вновь затея о поиске клада объединила их крепко.

Через пару дней после описываемых событий, Баку подлетел на своем 'Бэмри' к дому Симоны, и они вместе полетели в село Золотоград, там сосредоточилось все золото мира. Имя не имеет значения.

Баку и Симона не планировали раздобыть это золото только ради наживы, вовсе нет.

Они хотели своими глазами увидеть золотые горы и леса, золотые лужи и озера. Это был молодежный и спортивный интерес.

Было уже за полдень, и вот они после четырех часов полета прибыли в Золотоград.

Все сверкало на солнце желтым блеском, Баку зажмурился, Симона закрыла руками лицо.

Внизу в золотом городке жили люди, они рассыпались по всему лагерю. Розово желтые магазины, парикмахерские, скверики, кинотеатры, памятники, обувной заводик, все это было из золота с алмазными камнями, и все это добро наши герои разглядывали через стекло своей машины.

Они не могли поверить своим глазам, зрели живое и двигающееся золото, живой клад.

'Ах вот о каком кладе идет речь?' – подумал Баку. 'Я то думал, что будет зарыт сундук с богатствами, на карте было начерчено именно так'.

Да уж....не галлюцинация ли это?

Они приземлившись, выскочили на улицу. И воздух, вдыхаемый ими, снабжался золотом, повсюду золотая пыльца кружилась в бесконечном вальсе.

По небу неслись машины, приземлялись, люди читали золотые газеты, дети игрались золотыми игрушкам, пацаны гоняли футбол золотым мячом.

Небеса золотые с алмазными камнями, голова кружилась от такого ослепительного вида, Симона чуть не упала, она была пьяна от такого золото – бриллиантового сказочного ВИДА.

Ярчайшие лучи драгоценностей направлены в их лица.

Внизу протекала золотая река, на противоположном берегу светло рыжий пляж, дети загорали, оголив свои бронзовые тела. Все люди веселые, бодрые, улыбаются, смеются. Все состояли из розы и меда, лица покрывали золотисто – коричневый загар.

Все движения в городе имели музыкальные тона.

Вот значит, куда они попали! Не сон ли это?

– Баку, у меня идея. Давай мы здесь состаримся и умрем. Понял, нет? Я хочу, чтоб старость мы встретили в этом городке, умереть, превратившись в птиц, виражировать над этим золотым и бриллиантовым городом. И небеса тут золотые, глянь! – подпрыгивала Симона на месте, сложила руки как в мольбе.

Баку задумался, сердце его заколотилось. Ему было относительно легче воспринять окружающий мир, он был в черных очках, на него этот блеск не так давил, как на Симону.

– Нет, Симона, у меня другая мысль. Есть идея.

– Какая еще идея? Ты что, Баку. Смотри, кругом бриллианты и золото! Мы в раю! В это можно влюбиться навеки! – выкрикивала с гоготом, хлопала в ладоши девушка.

– Дела обстоят не так просто, девочка. Я от тебя скрывал, милая. Но сама сейчас все увидишь. Так, где тут живет мэр?

Они прошлись по центральному парку, навели справку о мэре города.

Им указали на бриллиантовый трех этажный дом.

– Мэр сидит там, – кинул им парень телячьего вида с золотым рюкзаком на спине, отгоняя золотую муху.

Баку с Симоной прошлись к киоску, рассматривали витрины. Рядышком стояли паркованные машины, чуть в стороне белокаменные гаражи.

Обстановка приятно разжигала интерес. Баку попросил у продавца один журнал. Пробежал глазами содержание, стало ясно, что мэрия Золотограда продает это золото соседним городам, и все это добро уходит на вооружение.

– Ты поняла? Нет, ну ты поняла? – обратился он к Симоне.

– В чем дело? – Симона испуганно поглядела на него.

– А в том, что тут идет натуральная спекуляция, кстати, об этом я слышал, но не знал, что все до такой степени. Тут золото подается, за это золото воюют страны, проливается кровь, поняла? Смотри, куда улетают эти грузовики? Куда они везут золото? – он показал на фото в журнале. – И это надо остановить любым путем. И вот на этот вариант я запасся идеей. Пошли, пошли!...Все это вульгарная красота! У меня для этого города сюрприз!

Они в золотом сверкании поплыли по многолюдной улице в сторону городской мэрии. Скользнули в парадную.

– Проходите, пожалуйте, прошу вас – сказал лысоватый мэр бульдожьего типа с сизым подбородком, поудобнее усевшись в золотом кресле. На его столе из поддельного красного дерева с одним ящиком стояла золотая фляжка.

– Спасибо, – Баку сел, Симона стояла на его стороне стола.

– Садитесь, барышня, – обратился мэр дымным ртом к Симоне.

– Ничего, мы скоро уйдем, – бросил Баку пасмурным голосом.

– Я слушаю вас, – заговорил дружеским тоном мэр. Если хотите у нас остановиться, нет проблем. Мы вас устроим на работу, будете трудиться на благо нашего города.

У нас золотой город, причем золотой с бриллиантовым вкрапливанием.

Если хотите, устроим вас в отдел по перевозу золота в соседние страны? – поинтересовался мэр, прихлебывая чай с разрисованной чашки.

– Да нет, – ответил Баку.

– Так чего вы, собственно, хотите?

Баку поглядел в потолок, потер переносицу. Вена его головы вздулась.

– Я хочу жить без золота. Хочу, чтоб не было в мире золота, и алмазов. Хочу, чтоб все золото мира, все бриллианты

превратились в ржавчину, тем самым мотивация войны исчезла бы окончательно. Ведь люди воюют из за золота!

С секунду мэр сидел неподвижно. Затем медленно повернулся в кресле, положив локоть на его выгнутую спинку.

– Я тоже этого хочу, милейший, – произнес мэр, привстал. Руки в боки, уставился на Симону – Но сейчас оставьте эти идеалистические разговоры и скажите нам, что вы хотите? Можете выбрать любую работу, работы много.

Баку хладнокровно продолжал говорить, шевеля руками, приподнимая их и разглядывая пальцы:

– Что делали бы вы, мэрия, что делали бы мы, обычные граждане, что делал бы весь мир, если бы все мы завтра проснулись и драгоценности стали бы ненужными?

Мэру было теперь ясно, что с молодым человеком нужно обращаться по другому. Он спокойно улыбнулся.

– Это все конечно интересно. Это моя любимая теме. По-моему,

тогда возникла бы настоящая паника. Каждый народ подумал бы, что он один во всем мире лишился золота, и обвинил бы в этом несчастье своих врагов.

Начались бы массовые самоубийства, акции мгновенно упали бы, разыгралось бы множество трагедий.

– А потом? – спросил Баку. – Потом, когда все поняли бы, что это

правда, что золота и брилликов нет больше ни у кого, что больше никого не нужно бояться, что все мы равны и можем начать жизнь заново... Что было бы тогда?

– Все принялись бы опять поскорее воевать.

– А если бы им можно было в этом помешать?

– Тогда стали бы драться кулаками. На границах сходились бы толпы людей, вооруженных ножами; отнимите у них ножи, и они пустят в ход ногти и зубы, и ноги. Запретите им и это, и они станут плевать друг в друга. А если вырезать им языки и

заткнуть рты, они наполнят воздух такой ненавистью, что птицы попадают мертвыми с неба и все мухи и комары осыплются на землю.

– Значит вы думаете, что в этом вообще не было бы смысла? – продолжал Баку.

– Конечно, не было бы! Ведь это все равно, что отделит шипы от роз. Или же выпустить замок без ключей. Цивилизация задохнулась бы и умерла от шока.

Молодой человек покачал головой.

– Вы просто хотите убедить себя и меня, ведь работа у вас спокойная и удобная.

– Пусть даже это на девяносто процентов цинизм и только на десять – разумная оценка положения. Бросьте вы свою ржавчину и забудьте о ней.

Баку быстро поднял голову.

– Откуда вы знаете, что она у меня есть?

– Что у вас есть?

– Ну, эта ржавчина. Симона окаменело глядела на Баку сверху вниз.

– О чем вы говорите?

– Вы знаете, что я могу это сделать. Если бы я захотел, я мог бы

начать сегодня же.

Мэр улыбнулся:

– Я думаю, вы балагур?

– Нет, я серьезно. Я давно уже хотел это сделать.

Я рад, наконец, такая возможность представилась. Я работаю над этим изобретением уже пару лет. Мечтал о с детства. Оно основано на строении определенных атомов. Если бы вы изучали их, вы бы знали, что атомы состоят из элементарных частиц, нейтронов, протонов, электронов, но в состав атома не входит кварк. Посему кварк из ничего не состоит.

Добавив кварк в атом, я соединил гравитационное поле с электромагнитным, получится супер струн.

оружейной стали расположены в определенном порядке. Я усиленно изучал физику и металлургию...

Мне пришло в голову, что в воздухе струн создает вакуум, где структурная частица вызывает ржавчину: водяной пар. Нужно было найти способ вызывать у металла 'нервный шок'. И тогда водяные пары принялись бы за свое дело. Вот так, приятель!

Наша цивилизация основана на стали, и большинство ее творений мне не хотелось бы разрушать. Я хотел бы вывести из строя золота и бриллианты, чтобы все эти драгоценности превратились в прах.

Баку перевел дух, мэр заходил по кабинету. Симона замирая от нетерпения, ждала реакцию мэра Золотограда.

Мэр присел, достал мобильник, начал набирать номер. Перевел взгляд на Баку, начал говорить:

– Я хочу, чтобы вы сегодня же обратились к врачу, к доктору Ашхену.

Пусть он посмотрит, послушает вас, он хороший парапсихолог. Не обижайтесь, но мне кажется, вмешательство врача вам не помешает.

– Вы думаете, я придурок? – произнес Баку. – Нет, я говорю

правду. Мой прибор так мал, что поместился бы в спичечной коробке. Радиус его действия – три тысячи километров. Я мог бы вам настроить его на определенный вид золота, да хотя бы на эту флягу. Вы сами убедитесь, товарищ мэр! Это очень полезное открытие, товарищ мэр. Я полностью умертвил бы все драгоценности мира, и лафа! И премия мне не нужна, клянусь! Согласитесь, товарищ мэр! Мое открытие просто шикарное! Это почти равносильно водородной бомбе! Повторюсь: давно я искал этот город Золотоград, и вот он, передо мной.

Мне тоже интересно, что будет, если отколоть шипы от розы. А теперь мне все равно. Когда-то же надо решиться, сделать первый шаг! Необходим, чтоб воцарился мир, а при наличии золота и драг металлов мира не будет никогда.

– Так, милейший, от моего имени подойдите к доктору Ашхену, скажите я прислал вас, – подчеркнуто произнес

Мэр.

Баку встал.

– Значит, вы не верите мне?

– Нет, пока нет. Пусть решает доктор Ашхен.

– Я уже решил, – сказал Баку. – Через несколько минут я

уйду из Золотоградая. Я приехал сюда чтоб уничтожить все золото мира. Думайте сами, товарищ мэр.