Текст книги "Евреи и пророк"

Автор книги: Эльчин Гасанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

3.

Баку, 2003 год, декабрь месяц. Исаак Якубов прогуливался по тихим улочкам Баку. В лицо дул свежий ветерок, пахло морем и травой. Было 3 часа дня. Еще не вечер.

Это был сорокалетний человек, с гладковыбритым лицом, льдисто-голубыми пронизывающими глазами. Лицо Аполлона, рост под 183см (примерно), спортивная фигура, накачанные мышцы на каждом квадратном сантиметре тела проступали: природа явно не поскупилась, создавая этот выставочный экземпляр.

В то же время он был изящный, со своеобразной пластикой, с лукаво нежным, грустным обаянием.

Он родился в Ленинграде, на Лиговке, там учился в школе, потом переехал в Баку. Часто разъезжал по различным городам мира. Такая у него работа.

Родители скончались давно, жива была сестра. О ней знавал лишь то, что замужем она в Париже. Не общались они уже давно.

Сложным был человеком Исаак. В кругу приятелей он был больше известен как Иисус. Иногда бывал он щедрым, иногда скупым. То добрый, а порой и злой. То смел – то трус, то груб – то ласков.

Однажды он потратил на друзей целых миллион рублей. Это было в 1992 году, после распада СССР, когда уже была инфляция. И тем не менее, миллион был миллионом даже тогда. Он обмывал свой Мерседес. От этой щедрости друзья чуть не сошли с ума.

Гудели по ресторанам с утра до следующего утра – 24 часа. И буквально через недельку, он "скрысил", утаил от сестры своей 70 рублей.

Так сказать, _должность шута при скупом короле исполняет сам король. _ А вот еще был случай. Наехал он однажды на чеченца, за то, что тот выругался при женщинах. Было это в Баку, на московском проспекте, у обочины. С кулаками набросился Исаак на чеченца, и тот опешил, не ожидал такого выпада от внешне культурного парня. В результате чеченец сдрейфил, что бывает довольно не часто.

И параллельно с этим однажды Исаак струсил перед наглым студентом, который приставал на улице к его девушке. Как говорится, смелый убежит, но не уступит.

Странным был Исаак, очень странным. Но он знал, что скоро умрет, и что жить ему осталось не больше года. Болезни не было, он не болел. Он чувствовал смерть. Чувствовал, предвкушал, ощущал. Легко просто умереть, умереть красиво – вот что он страстно желал.

Он размышлял о своей жизни. У него умерла жена, сейчас он был вдовец.

Одинок, к тому же недавно уволился с работы. Работал в системе торговли.

Надоело ему все. Махнул на все рукой, и свобода! Какой смысл строить планы на будущее?

Исаак вышел из Синагоги на темную бакинскую улочку.

Он сейчас хотел свободы. Но сначала надо посетить могилу жены.

У него жена была тоже еврейка.

Два слова о ней. Шубутной она была, даже нервной. Могла затушить о язык зажженную сигарету, могла наблевать в холодильник, плюнуть туда. Часто голой танцевала на столе. Всякое было, это надо признать.

Исаак вспомнил свою свадьбу. Это был ужас! Кошмарный вечер, страшный сон! Он не мог вспомнить это без сердечного движения. Перед глазами ресторан Апшерон, восточный зал, 1989 год.

Собрались гости, бокалов звон, тосты и смех. Поют все песни, танцуют 7 – 40, шум, веселье.

Исаак с женой были в центре внимания. В черном костюме был он – Исаак, в голубой фате – она, его жена. И вдруг, на фоне всего этого, его жена, достает из миниатюрной своей белой сумочки папиросу Казбек, и начинает забивать анашу. Совершенно спокойно, без натуги. Рядом кто сидел, все ахнули, прищурив глаз. Даже видео снимал этот момент.

Исаак шепнул ей на ухо: '' ты что делаешь''? Она только улыбнулась, и больше ничего.

Забила она анашу, как профессионал вытянула папиросу, заткнула ей головку, и закурила. Быстро пошел по залу дым наркотика. Среди гостей сидели полицейские начальники. Они круто обернулись, принюхиваясь, глотая жадно знакомый кайфовый дымок.

А у невесты глаза поплыли, она, выбежав на сцену, стала плясать, смеяться, и два раза упала. Потом, когда на свое место села, демонстративно швырнула банан в свою тещу. Ася влюбилась прямо на свадьбе в одного из гостей, и в тот же миг поняла: "мой муж Исаак жестоко поплатится за это''. Не свадьба, а хрен знает что

После свадьбы она скажет, что еще год назад, когда умирал ее дед, завещал он это, попросил ее на свадьбе покурить наркотик. Шепнул он на ухо ей это, и помер. И поклялась она на своей свадьбе покурить анашу. На зло своему счастью!

ДаааИсаака жена выкидывала еще не такое.

Исаак уже на свадьбе подумал, что идеальная женщина, это та, которая не курит, не пьет, не изменяет, не спорит, и не существует. Да ужлучше умереть в детстве; многих неприятностей можно избежать.

Но Ася умерла. От рака в почках. Они прожили вместе всего год, детей у них не было. Долг мужчины хотя бы раз в месяц посетить могилу жены.

Вот уже Исаак проходит между могил на старом кладбище.

А вот и надпись на надгробной плите: Шамаилова Ася. Осторожно вытер полой плаща пыль с надгробной плиты, Исаак отошел в сторонку. Приуныл. ''Это ваша жена?'' – услышал он сзади.

Перед ним стояла молодая девушка. Ей было не больше 25 лет. Светлая, с красивыми зелеными глазами, турецкой челкой на лбу, и грустно – чарующей улыбкой на устах.

– Да, жена.

– Печально конечно.

Пауза. Присели они на скамеечке. Из своей сумочки вдова достала маленькие булочки.

– Угощайтесь, прошу вас.

– Спасибо.

– Меня звать Эрна. А вас?

– Исаак.

– Очень приятно. Ну просто оооо-чень приятно.

Исаак проголодался и начал есть. Со стороны могло показаться, что супруги посетили могилу своих родственников.

– Ах я потеряла мужа. Хотя мне 24 года. И не успела еще завести ребенка. А не хотели бы вы заново жениться? – спросила она неожиданно.

– Нет уж. Я люблю свободу. Одиночество – лучшая из всех свобод – просто ответил Исаак.

– Интересно. И что, никого у вас нет?

– Почему? Есть. Встречаюсь с одной, но не женюсь.

Эрна слегка опустила голову. Ей не понравилось его откровения по поводу холостяцкой жизни – это заметил Исаак.

В этот момент молодая вдова, обернувшись, увидела другого мужчину. С цветами в руках он стоял перед черной могилой. Вдова затрепетала.

– Ну, хорошо. Приятно было, я пошла.

Похлопав себя по коленкам, и отряхнувшись от хлебных крошек, Исаак смотрел ей вслед. Покидая кладбище, еще раз обернулся он посмотреть на Эрну. Теперь она угощала булочками уже другого мужчину, который тоже видимо был одинок. Она даже юлила перед ним. Исааку это не понравилось.

Утирать вдовьи слезы – одно из опаснейших занятий для мужчины.

Примерно через день, Исаак прогуливался в «молоканском» садике, и откусив кофейное мороженное, сел на зеленую скамеечку. Прошло минут 15.

И вдруг он заметил Эрну.

Она рассматривала афишу театра русской драмы, потом спросила у прохожего мужчины время. Затем еще что-то спросила у него. Улыбнувшись, ушел прохожий прочь. Это опять не понравилось Исааку. Ему стало неприятно.

Доев мороженное, приблизился он к ней, хотел подойти, сказать ей пару слов. И тут к Эрне подошел какой-то парень. Он явился не во время, как черт из бутылки. Парень остановил ее, они поздоровались, и было видно, что они знакомы давно Он начал расспрашивать ее о том, о сем. Исаак подслушал разговор.

– Эрна, Постой – ка минутку!

– Зачем?

– Здесь стой, не двигайся!

– Но зачем, Алик? Что за розыгрыш? Признавайся.

Она тоже раздражала этого Алика. Он еле сдерживал себя.

– Эрна. Очень прошу тебя, секунду подожди меня тут. Не двигайся, стой тут, именно тут! Хорошо? Буквально секунду. Не более. Прошу тебя.

– А зачем? Ты кажется, ревнуешь меня (томно улыбаясь). – (Скрипя зубами) Буквально секунду. Договорились?

– Прямо здесь? (Показывая под ноги) – Да, именно здесь! Я щас.

Алик убежал. Исааку стало интересно, он чуть шагнул за старый толстый клен, и наблюдал за ними.

И вдруг, в этот момент Эрна увидела перед собой красную «семерку». На быстрой скорости ехал автомобиль, даже опомниться она не успела. За лобовым стеклом машины заметила она лицо Алика. Резкий дряблый удар, и пронзительный звук тормозов Вдова лежала на асфальте вся в крови. Алик скрылся с места происшествия. Исаак только заметил за заднем стекле "семерки" надпись: "*ZLOY"* "После смерти мы все земляки. Так сказать, если Рузвельт был жив, он бы перевернулся в гробу. Смерть, помнишь ли ты свое первое кладбище''?

Я лежала вся изрубленная и окровавленная, но боли не ощущала, надо мной столпились люди. Кричали, звали на помощь. Кто-то пытался вернуть меня к жизни.

Исаак пригнулся к моему лицу, он весь дрожал. Я превратилась в кровавую котлету, но еще дышала.

А в этот момент я увидела перед глазами темный тоннель. Впереди яркий свет, и толпы людей тихо и медленно направлялись к далекому свету. Я не разглядела их, их лица не помню. Я молча присоединилась к ним. Мы вместе стали топать размеренными шагами к яркому свету, что был впереди.

Потом я вышла на красивую зеленую лужайку, хотела пройтись по ней, но меня не пустили. Вдруг, откуда не возьмись, передо мной возникло двое апостолов. Оба высокие, в длинных балахонах, с тюбетейкой на голове, с трезубцами в руках. Один из них спросил меня:

– Какая планета?

– Земля!

– Так. Проходи в каменный город. У тебя всего 15 минут, не больше.

Повинуясь, я прошла в этот каменный город. Действительно, город был каменным. Все из белого и серого камня. Дома, улицы, переулки. Аккуратно все ухожено, и повсюду люди пускали мне в глаза зеркалом солнечные зайчики, поэтому я жмурилась, невозможно было что-то увидеть, заметить.

Так ослепительно ярко все было.

Спустя некоторое время я заметила, что везде почему – то играли в футбол, вернее били пенальти по воротам. Кто бил, почему бил, я не знала. Вратаря я также не заметила. Потом резко стало темно и гадко.

Подул ветер, колючий ветер. Минут через 15 прибежала к апостолам. Снова спросил один из них:

– Ну, как там?

– Плохо, родненькие мои. Страшный ветер, в виде дождя с неба падают мелкие камешки. Темно, ничего не видно. Невозможно терпеть. Я что, в аду? Это ад? Только честно скажите. Честно, честно, честно!

– В ад ты попадешь, если не сумеешь пробить одиннадцатиметровый. А пока рассказывай, что там ты натворила, как жила ты на своей Земле. Если выкарабкаешься, то расскажешь там, своим, чтобы знали: кто туп и глуп, тот попадает в рай. Слишком несерьезно он воспринял жизнь, то есть так, как надо было ее воспринять. А кто умен, кто хочет высунуться, запомниться, что-то сделать – того опять засунут в жизнь. В другую жизнь. Но уже в ином виде и состоянии. Пока он не поймет: кто интересуется смыслом жизни или ее ценностями, это значит, что он болен.

А вылечить его может только жизнь.

 
Мой милый маг, моя Мария,
Молчаньем манит мутный мрак.
Мне метят мели мировые,
Мечтам мерцающий маяк!
 

4.

В квартире Исаака было тихо. Светлая, большая комната с большими окнами на широкий проспект.

Напротив в кресле сидела Эля. Это была его девушка. Она ему нравилась, но он, естественно, не хотел жениться. Она хотела за него замуж, но он был принципиален.

– Эля, я не могу на тебе жениться. Ты понимаешь? Ты мне нравишься, да.

Но я не могу. Не взыщи. На это есть серьезная причина.

Приблизившись, она схватила его за воротник сорочки, и начала трясти:

– Но я ж хочу уехать в Израиль! В ИЗРАИЛЬ! Исаак, помоги мне (умоляя)!

– Нет, детка. Все надо делать самой. Сама, сама, только сама! Пусти меня пожалуйста.

– А разве я тебя не привлекаю? Смотри, какая моя попа! Какие груди!

Какие ножки! А! Женись на мне, и будет все твое!

– Родная Эля! Родная ты моя девочка! Жениться ради секса, это тоже – самое, что ради литра молока заводить корову. Если бы я был без ума от тебя, то я тут же побежал бы за умом, а не за тобой.

Дверь сильно захлопнулась. Это Эля обиделась и ушла. Зазвонил телефон.

– Алло, Исаак? Это я, Сулейман. Как дела?

– Привет. Ну что, все в силе? Там же? Во сколько?

– В семь.

Это был Сулейман, новый товарищ Исаака. По национальности араб, российский араб. Его родичи уже как третье поколение жили в СССР. Но Сулейман преподносил себя как еврей. Так было нужно. Жил в Нальчике, потом переехал в Москву, там вроде бы учился, работал. Но Исаак не доверял ему. "Он странен, очень странен. Что ему от меня вообще нужно? Я не удивлюсь, если он окажется гомиком" – пронеслось в голове у Исаака.

Исаак закурив сигарету, размышлял про себя. В голове была каша, мысли бились друг об друга, как волны моря о скалы. Он тихо ходил взад и вперед по комнате, закинув руки за спину. Все один, все один, все думал, думал. Поморщился от закуренной сигареты, которая ела ему глаза.

Надоело все. Все! С работы уволился, жена умерла, обиделась любимая девушка. В свои почти 40 лет, ничего не добился. Только пытается, решается, но результата нет.

Ничего не успеваешь, ничего! Не успеешь вставить зубы, как выпадают волосы.

"Э – эх, жил бы я хотя бы в Польше. Надоел этот Азербайджан. Вообще-то человека, прожившего жизнь в Азербайджане, следовало бы без разговоров помещать в рай. Ведь жизнь в Азербайджане – это испытание.

Твердят иногда, мол, Баку, Баку, красивый город, центр Кавказа. Глупости это. В Баку только ветер и море, и больше ничего здесь нет. Это несерьезно!

Надоело все. Все! Хочется попробовать чего – то нового, иного'' – думал про себя.

Прыгали, не слушались мысли. Накатывалось на мозг много идей. Здесь нужен большой ум, сильное проникновение. Но опять дело продолжало идти все еще ощупью. ''В жизни надо быть смелым, а не умным. Смелость важнее ума. И определенность лучше, чем принцип. Еще ни одному счастливому человеку не поставили памятник. Как ни скромно занятое тобой место, если оно немного прилично, то будь уверен, что в один прекрасный день кто-нибудь придет и потребует его для себя или, что еще хуже, предложит разделить его.

Тогда должен ты либо драться за это место, либо оставить его. Лучше второе. Не потому, что я не способен драться, а скорее из отвращения к себе: если ты выбрал нечто, привлекающее других, это означает определенную вульгарность вкуса.

И вовсе не важно, что ты набрел на это место первым. Какая разница?

Первым очутиться даже хуже, ибо у тех, кто приходит следом, аппетит больше твоего, частично уже удовлетворенного. Подвинуться попросит он тебя, и устало зевнув, ты уступишь ему место.

Недовольство ребенка родительской властью и паника взрослого перед ответственностью – вещи одного порядка. Это одно и тоже. Все боятся прыгнуть в неизвестность. Нам видится этот прыжок страшнейшим испытанием.

Но когда мы осознаем, что все это глупость жизни, мы прибегаем к алкоголю, и топим в нем мозги. Воистину счастье – это не отсутствие желаний, это множество надежд и никакого опыта.

Эх – ма! Думаю, можно, например, выдумать совершенно новый запах духов. И назвать красиво, типа «Роза Кавказа»''.

Исаак был способный человек. Еще с детства любил он парфюмерию. Его научил этому дед Меер Елизарович. Меер Елизарович родился больным. В детстве невыносимо дико и гадко пахло от него, стеснялся этого порока своего. А что ж делать? Хотел даже убить себя. Утопиться в море, надеть на шею камень, завязать руки, и со скалы прыгнуть вниз.

Но потом подумал, а что если превратить минус в плюс. Одна вертикальная черточка, и все! – плюсом стал минус!

Он начал проверять свое обоняние, оно у него было шикарным. Он мог определить за километр даже запах менструации молодой девицы.

Однажды Меер подошел к одной дивчине. В Баку это было, еще до войны.

Проверить захотел свои познания в этой области на практике, то есть, конкретно. Девица была местной – азербайджанкой. Стеснительная, домашняя чувиха лет семнадцати. Так Меер ее и спросил, подойдя вплотную, прямо у обочины:

– Девушка, только не обижайтесь, скажите честно. У вас пизда от менструации так воняет? Скажите, мне нужно это знать! Нужно! Скажите, скажите!!!

Окаменела бедная девица. Убежала прочь бедняжка, хватаясь руками за голову. Хотя потом призналась своей сестре, что он был прав. Угадал шакал, угадал то, что было с ней! Короче говоря, вот так.

Собрав воедино бесчисленное множество флаконов духов, перебирая, вливал он их друг в друга. Спаривал, смешивал, соединял.

Все очень просто. Требуется соединить между собой разные компоненты.

Такова жизнь.

Однородный элемент развивается тогда, когда становится разнородным.

Помесь различных компонентов ведет к прогрессу.

Музыкальный инструмент – канон, гитара или тар – раньше были однострунные, а потом, став многострунными, этим самым выиграли, ибо и звук стал ярок, и мелодия богатой. Потому и вкусен торт, что он орехами напичкан: кремом, бисквитом, фруктами, желе и пр. Великое можно создать при разнообразии и конструктивности различных элементов.

Меер Елизарович эту хитрость знал – надо соединить, объединить несоединимое. В этом и успех. Он составлял новые типы и виды запахов.

Иногда выходили удачные запахи. Пробовал все это на себе. Так учил он внука Исаака парфюмерии. Исаак учился, он был способный ученик. Накапал однажды на себя всего одну лишь каплю, и по городу прошелся. Так вот весь Баку на него оглядывался. Что – де, за запах.

Потом еще раз попробовал уже новый, совершенно иной вид мужских духов.

Всего две капли, и все девушки к нему липли. Особенно это было ярко и мощно, когда он летел в Южную Америку, и случайно попал на инаугурацию Президента страны.

И вот поехал он за океан. Документы были в порядке, было рассчитано все четко и железно. Началось мероприятие, кругом полиция, журналисты, камеры.

Вошел Исаак в зал, капнул на себя пару капель. И все!

Что там началось! Мероприятие сорвалось, у всех пошел понос. Даже у новоизбранного Президента, который давал на сцене клятву, и присев на одно колено целовал национальный флаг страны.

Он еле дочитал текст, торопливыми шагами убежал со сцены прочь. Еле дошел до унитаза Пыхтя, приспосабливался на скользком унитазе, опорожнялся, затем, стараясь успокоить сердцебиение, надевал брюки, выходил из кабинки, из туалета, и, пройдя два шага по коридору, заново обсирался. Народ отрекся от него.

После этого в зале пошла такая вонь, что кругом стояли крик и вопли.

Слева и справа шум и ропот.

– Кривосерро пучпукатто!

– Бздихомих нахере-варе!

– Срахочумба оноблянно!

– О! Йа-йа! Абасрайтен шайзя унгемютлих!

– Срахоембо перманетано!

– Уйобен зи биттте русише швайна шнеллессыклих!

И так далее, и тому подобное. Долго мусолили это событие, потом забыли.

В парфюмерии Исаак был асом, докой. Обоняние его было чудесным, творил он с запахами чудеса.

Работал, мучился, искал он запах, с которым он столкнулся в детстве.

Этот запах его мучил, не давал покоя. Это же было, было – говорил он себе.

И сделал он одно супер открытие. Упорно работая над запахами, решил объединить и слить в одно единое сок крапивы, кровь горностая, сперму волка и кожу слона. Все это вскипятить, отложить на месяц, чтобы отстояло.

Потом добавить туда каплю крови малыша, возрастом не более трех лет.

Затем очистить содержимое от осадка, добавить по три капли одеколона «Кортье», и одну каплю «Кужон». Поставить содержимое на солнце. Через день добавить пол капли «Самарканда». Через месяц запах будут нечто, ибо туда еще надо добавить жидкую слизь из влагалища молодой непорочной девушки. Обязательно нетронутой.

Исаак гарантировал успех, будет что-то. В его жизни единственным козырем пока был этот запах. При удачном применении этого сочетания, можно добиться в жизни всего.

Не знал он тогда, что это занятие окажется для него ловушкой.

Но время еще было, оставалось несколько недель. А сейчас что делать?

Идеи были. Можно, допустим, покорить гору Казбек. Организовать с группой альпинистов поход на вершину Кавказа, и сделать таким образом себе имя.

Об этом он долго думал. Любил он горы, особенно зимой. Он представлял себя на вершине снежной горы, где от яркого солнца жмуришься, и где он фотографируется для иностранных журналов. Чем не имя! Особенно перед смертью. Все будут кричать: Исаак, Исаак, Исаак!!!!

Посмотрел Исаак на часы, уже пора, Сулейман ждет. Намазав каплю своего парфюмерного производства на лоб, Исаак вышел из дома. «Заодно проверю этот запах» – подумал Исаака.

Сулейман его ждал в ресторане «Шуша».

Сулейман был небольшого роста, с темным сухим лицом, с мышцами сухого дерева. Глубоко были спрятаны внутри орбит глаза. Он был как обожженный корень твердого дерева.

Он не любил людей, был ветреным. Хотел попробовать в жизни все, познать все темные и закрытые детали жизни. Он не верил в бога, считал, что это вредно.

"Кто верит Богу, тот вечно рассчитывает на него, экономя свои силы, не выкладываясь в жизни. Человек не израсходует себя полностью, не применяет свои силы только надеясь на Аллаха. Это вредно, вредно''! – сказал как-то Сулейман своей жене.

Он запомнился среди друзей, когда однажды, это было еще в далеком детстве, ему было всего 13 лет, он резко открыв дверь, метнул стакан ледяной воды на лицо азербайджанца, который присев в отдельной комнате, на ковре, совершал молитву. Все как надо: разложил коврик, присел на коленки, вознес руки к небу, и молился. И вдруг, открывается со скрипом дверь, и маленький Сулейман брызнул холодную воду на его лицо. Тот опешил, окаменел, онемел, замер, даже вскрикнул, не понял, обалдел.

Ведь как можно: он здесь пытается разговаривать с Аллахом, а его окатывают водой.

Когда спросили Сулеймана, зачем он сделал это, то он ответил так:

"Однажды я был свидетелем, как при такой молитве один урод забурился в другой комнате, и занимался там онанизмом. Он подумал, что его никто не побеспокоит, а я подсмотрел, и хотел его обломать. Нуя подумал, что и здесь такое''. В общем, таков был Сулейман.

Из всех его родных была жива его сестра и бабушка. С обеими читатель встретится попозже.

Они сели в отдельном кабинете. Официант получив заказ, удалился.

– Как настроение (принюхиваясь), Исаак?

– Мерзко мне. Надоело все! Хочется попробовать чего – то нового. Вкусить хочу иного, не стандартного.

– Сейчас вкусишь. Покушаем (оборачиваясь по сторонам), потом я тебе расскажу и покажу кое – что. Ты просто обалдеешь. Сказать тебе, как стать миллионером? У меня в голове мелькнула дикая мысль.

На стол подали закуску. Шашлык из рыбы, аджика, зелень, потом опять рыба. И снова рыба. Это все заказал Исаак.

Евреи любят есть рыбу. Они объясняют это тем, что рыба – это единственное мясо, которое не является продукцией домашнего хозяйства.

Остальное мясо – говядина, баранина, курятина, свинина и пр. – вынянчивается, вынашивается человеком в домашних, или полу домашних условиях. Рыба же – это "дикое и природное'' мясо. Она ловиться с моря, или реки.

Потом Исаак и Сулейман пили водку, чай горячий. Пошла хмель. Поев вдоволь, Сулейман прожевал во рту еду, проглотил ее. Затем встал, закрыл дверь кабинета изнутри на ключ, и сел на свое место. Исаак смотрел на него с любопытством.

– Ну что, показывай.

– Сейчас, Исаак. Сейчас. От тебя исходит обалденный запах.

После этих слов Сулейман стал убирать в сторону посуду. Помещение перед его глазами расширялось в два раза. Все плавало, летало, стало хорошо.

Он стал освобождать край стола от посуды. Бокалы, вилки, тарелки, ложки, салфетки – локтем все сдвинул в сторонку.

После того, как перед Сулейманом скатерть была чиста, он посмотрел на Исаака. Горели у него глаза. Он глубоко вздохнул.

– Ну что, Исаак. Подойди сюда. Давай, не бойся. Так, теперь сядь на стол. Передо мной. Сядь, сядь.

Исаак не понимал, что от него хочет Сулейман.

– Куда сесть? Сюда? На стол? Перед тобой? Зачем?

– Сядь говорю. Так. Молодец (напряженно).

Свой зад Исаак прислонил к столу, голова Сулеймана находилась на уровне его живота.

– Исаак. Теперь ты мне не мешай. Понял (с одышкой)?

В соседних кабинетах шумели клиенты. Где – то вдали играл аккордеон. То, что произошло потом, Исаак вспоминал как сон. И все же это была явь.

Положив ладонь ему на ширинку, Сулейман своими пальцами стал расстегивать ремешок его брюк. -Сулейман Ты что делаешь (отстраняя его от себя)?

– Не мешай говорю.

Вытащив маленький висячий фаллос Исаака, начал Сулейман его массировать.

Фаллос опухал. Нет, не стал Исаак Сулейману мешать.

Через минуту пенис в руках Сулеймана торчал как сабля. Пенис был длинный, чуть кривой. А потом

Все произошло мигом, Исаак не успел удивиться. Стиснув зубы, он закрыл глаза и от удовольствия и от стыда. Сердце у него так и подпрыгивало, он не знал, что делать, как себя вести. Просто молчать? Чувства смешались.

Исаак стал дергаться, пытаясь вырваться из цепких рук Сулеймана. С ужасом вглядываясь в темперамент, с которым делал "это" Сулейман, он старался скрыть свое внимание, смотрел в потолок. Вроде бы сейчас ему хорошо, но в то же время что он творит? Ведет себя как проститутка, или же, как опытный педик.

Но Исаак же знал, что Сулейман не голубой. Имеет 1 разряд по боксу. И на педика он не похож. К тому же он работал в серьезных структурах. Что твориться? Блин!!!

Исаак начинал стонать, не мог от Сулеймана он отвести свой взгляд.

Впервые он прикоснулся к голове Сулеймана, прислонился на нее. В этот момент, припав к его волосатому животу, Сулейман "работал". Сосал его член, как после укуса змеи сосут кровь, чтоб высосать яд. Щеки опухали у Сулеймана, он покраснел, устал язык. Кончил Исаак, выпустил он мощный пар.

Сулейман сверху запил желтой фантой. Отойдя от стола, стал застегивать Исаак свои брюки.

– О! Хорошо.

Промочив горло, Сулейман сказал.

– По кайфу. Здорово. Ну и член у тебя. Шик! (Вытянул вверх большой палец).

Исаак как пьяный смотрел в сторону, глаза у него бегали по сторонам, щеки были красные. Из соседнего кабинета послышался громкий смех.

Сулейман же, улыбаясь, продолжал говорить.

– Теперь слушай меня. Вот. Оф, мня, мня

Опять выпил фанту.

– Так. Будь внимателен. Сейчас отсюда мы выйдем в рощу, там будем на коне скакать.

– Чего?На коне скакать?

– Да.

– Зачем?

– Мне твой член не понравился. Он немного слабо стоял. Тебе надо почаще скакать на коне, это полезно. Конный спорт – это для потенции лучшее лекарство. И для простаты, и для эрекции, и вообще

Скакать на коне – это значит, отдаляться от земли, находиться выше ее, и поэтому всадники живут дольше других. Короче, пошли скакать.

– Сулейман, постой. Скакать мы успеем. ПостойХммм (Поправляя на брюках ремешок) И давно ты этим занимаешься?

– Чем?

– Ну как еще назвать этоспермовыжиманием, что ли?

– Не болтай глупости. Пошли, пошли. Оказывается, ты ничего не понял. Я ждал третьего возмужания, но так и не дождался. Пойми, что есть мысли, которые не передать словами, для этого надо прикоснутся к человеку. Я в детстве получил традиционное образование: я ничего не умею делать, но и ничего не знаю об этом.

Спешно выйдя из ресторана, они направились в сторону большого соснового бора, он находился рядом. Сулейман обо всем заранее договорился. Около старых касс стадиона с красивой лошадью буденовской породы их ждал знакомый конюх.

Шоколадного отлива темно коричневый конь, виляя гривой и хвостом, ожидал своих всадников.

– Пошли, давай, давай – на ходу бросил Исааку Сулейман.

Сулейман приветствовал конюха рукой, тот кивнул ему, передал ему уздечку, и шепнул последние наставления в отношении езды.

– Будь спокоен, все будет окей – успокоил он конюха, и сделав знак Исааку, подставил для него стремя.

– Сначала ты – возразил Исаак.

– Нет уж, только после вас.

Исаак вскочил на коня, и тут же за ним Сулейман. Он пристроился сзади ездока – Исаака. Сулейман крикнул:

– Нооо! Поехала, моя красотка – ударив хлыстом по спине коня, они помчались галопом, как удалые всадники. Что-то крикнул вслед им конюх, но от конских копыт поднялась такая пыль, и наши герои умчались вперед.

У обоих подпрыгивало сердце, дробно стучали копыта, Сулейман прижался к спине Исааку, и на ходу ему кричал:

– Так! Теперь внимание. Теперь, когда между нами лед разбит, я тебе откроюсь! Эй, ты слышишь? Надо быть искренним, ты слышишь, искренним!

Каждый человек что-то да знает, но он не делиться этим, ибо он не искренен. Надо показать человеку то, что он сам знает. Понял? Именно показать, а не поучать, не наставлять! Надо указать ему дорогу, которая ему известна, но забыта. После этого он скажет: ''да, да, я это тоже знал, но я не видел этого''. Вот после этого тебя полюбят люди.

Хочешь супер идею?! А?! Недавно я получил задание из Москвы. Надо разыскать одну старую книгу! Очень старую!

– Какую книгу? Зачем?! – кричал Исаак, пытаясь повернуться.

– Оказывается, Коран – это не тот Коран! Ясно? Всех мусульман дезориентировали. Пророк Мохаммед говорил совершенно другие слова! Его мысли и слова искажены. Обманули мусульман, теперь уж ты понял?!

– Нет! Совершенно ничего не понял. Осторожно! А может, остановимся и поговорим нормально?

Сулейман гнал лошадь до отчаяния по бугоркам и маленьким холмам. Хлестал ее по спине, и с криком – нооо! – параллельно рассказывал, пересыпая афоризмами. Потом, резко остановив лихого коня, сказал:

– Брррр! Стоять, кобыла! Объясняю!

Конь пошел трусцой.

– Дело в том, что в городе Петра, это в Иордании, в одном старом замке зарыты свитки папируса. Там есть ценнейшая информация об истинных словах Мохаммеда, которые не вошли в Коран. Даже древние художники изобразили его портрет. Если ее мы раздобудем – это будет фантастика. Там Мохаммед описал свой сон. Тот самый. Понял ты?

– Я слышал что-то про его сон. А что там написано конкретно?

– Это был его последний сон. Буквально он умер через месяц.

Он что-то шепнул на ухо Исааку. Его слова упали словно камень в глубокий колодец. Исаак остолбенел, слова Сулеймана встрепенули его. Он захотел повернуться и посмотреть в глаза Сулеймана, но последний нежно обнял его за талию, хлестнул кнутом коня, и они поскакали дальше.

– Так написано в Коране?! Это ужасно, ужасно! Как он мог такое написать?

– Мы это найдем, и ты увидишь, что случиться.

– Не верю! Ну не верю я!

– Ничего, увидишь сам!

– Неужели Сатана так близко?

– Во – во, о чем и говорю я.

– Это хорошая идея, Сулейман Но постой, подожди, я еще в шоке от твоего поступка. Тебе не стыдно? Убери руки, руки убери! Это же ужас! Что ты сделал?

– А мне не стыдно. Скромность – это иллюзия, и знаешь, Исаак, откуда она происходит? Это продукт наших культурных привычек и нашего воспитания, это есть то, что называется комплексом. Нооо, старая кляча!

Гарцевал на солнце конь, поднимаясь по холмам наверх, и выйдя на ровную лужайку пустился вскачь.

Любопытные мальчишки, как вкопанные наблюдали за двумя всадниками, которые слиплись зад вперед, рассказывая, крича на скаку, двигались дальше. Недалеко от них проезжали машины. Молодой парень учил водить езде свою девушку. Они притормозили, из салона высунулась симпатичная головка дамы. Она с любопытством глядела на всадников, которые медленно скакали, конь отфыркивался, и сзади сидящий ездок неустанно говорил.