Текст книги "Я тебя найду…"

Автор книги: Эл Шоков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

VIII

– Да. Вы исчезаете, молодой человек. Ваша девушка правильно всё поняла, – деловито говорил профессор кафедры альтернативной медицины.

Будучи человеком науки, пусть и необщепризнанной, он уже мысленно перешагнул ошеломляющий эффект от недавнего знакомства с очевидным невероятным и пытался быть сдержанным. Все трое были наедине с действительностью, которая требовала срочного нетривиального вмешательства. Марийка понимала по лицу Наума Наумыча, что с подобными случаями он ни разу не встречался. Но его размеренный менторский голос внушал доверие.

– Павел, – продолжал профессор, – насколько я всё правильно понял, мы столкнулись с очень интересным явлением. И уважаемая Мария правильно сделала, что не отдала вас на растерзание медикам, а обратилась ко мне. Но вот что я скажу: я бессилен. Как бессильна и вся современная наука…

Услышав это, Марийка закрыла лицо руками.

Пашка, отвернувшийся к спинке дивана, что-то простонал. Он лежал под толстым одеялом, но всё равно в его сторону было больно смотреть: одеяло не сглаживало, а подчёркивало изменённые размеры тела.

– …Но я думаю, не всё так плохо.

Девушка мгновенно убрала руки от своего мокрого лица, а парень неуклюже повернулся на другой бок – и оба выжидающе вонзили в Наума Наумыча свои глаза, полные слёз и надежды.

– Машенька, у вас дома есть напольные весы? – спросил профессор. Он не хотел издевательски томить молодых людей, сперва обнадёжив их, а потом задав, казалось бы, неуместный вопрос. Просто ему нужно было кое-что проверить.

– Да, – Марийка, прошелестев сарафаном, помчалась за весами так быстро, будто именно от них зависела Пашкина жизнь. – Вот они.

– Да успокойтесь вы, едрён-фотон, – сказал профессор. – Вы давно взвешивались, Павел?

– Полгода назад, – ответил парень. Это был Пашка-скептик.

– И сколько?

– Где-то восемьдесят… или семьдесят пять. Не помню…

– Машенька, – обратился Наум Наумыч к недоумевающей Марийке, – давайте-ка оденем молодого человека в футболку. Негоже принимать гостей нагишом.

Девушка принесла первую попавшуюся футболку, с английскими словами «GHOST BUSTERS», которая не без помощи профессора была одета на то, что осталось от Пашки. Нижнюю часть футболки Марийке пришлось подогнуть и подпоясать ремешком от своего сарафана. Совершая это действо, будущая мама с ужасом подумала: «Какой бред! Я учусь пеленать…» Теперь Пашка был в футболке, после «пеленания» на ней осталось только слово «GHOST».

– Спускайтесь, молодой человек. Будем взвешиваться.

Пашка тяжело опустился на электронные весы, помогая себе локтями. Он выглядел как оживший памятник-бюст. Эффект дополняла бледность лица. Марийка зажмурилась, ей было дурно.

– Все сюда. Итак, смотрим, – произнёс профессор быстро, чтоб никто не отвлекался на свои тяжёлые душевные ощущения. – Семьдесят три с половиной килограмма. Что и требовалось доказать, едрён-фотон! – заключил он победно, причём эту победу он одержал только над самим собой.

– Но… но как это возможно? – взмолилась Марийка.

– Наверное, весы неисправны, – пробурчал Пашка-скептик.

Наум Наумыч прищурился.

– Не думаю. Вы из породы фениксов, мой друг, и это очевидно… Но сперва позвольте задать вам несколько вопросов.

«Каких ещё фениксов?» – не поняла Марийка.

Она всё больше убеждалась в правильности того, что она не передала Пашку в стерильные и цепкие щупальца здравохранения. Сейчас бы он исчезал на белой больничной простынке в окружении изумлённых докторов и санитаров, все старания которых были бы напрасными. Сейчас бы она сидела на жёстком откидном стуле в тёмном коридоре больницы в полной неизвестности и ожидании приговора врачей.

– Задавайте свои вопросы, – произнёс Пашка. Он уже расположился на диване, несуразное существо из малобюджетного голливудского ужастика.

IX

– Машенька сказала, что вы можете ощущать свои регрессиющие конечности. Это действительно так?

– О Господи, да…

– Можете рассказать об этом подробнее? – профессор видел раздражительность на лице Пашки, но не обращал на это внимание.

– Я чувствую их – так же хорошо, как если бы видел их. Иногда кажется, что-то прикасается к ним, или ветер, или… – он взглянул на Неугомонного Джека, угомонившегося в дремоте на коврике, в центре комнаты. – Не знаю… но эти ощущения мне кажутся реальными…

– А ваш сон? Вас и сейчас клонит ко сну?

– Да. Я очень устал! – Пашка почти перешёл на крик, разбудив пса. – Может быть, когда я проснусь в следующий раз, всё будет по-прежнему… – Он помолчал и тихо добавил: – А может, я вообще не проснусь…

– Ну-ну, полно-те, не нужно этих пессимистичных прогнозов… Дайте-ка лучше мне свою руку. – Говоря это, Наум Наумыч достал из своего портфеля небольшой инструмент, похожий на шприц.

Марийка ойкнула и скрылась на кухонке.

Пашка нехотя освободил от одеяла остаток руки и приблизил его к профессору: всё равно хуже уже не будет.

– Итак, Павел, смотрите. Я дотрагиваюсь своей штучкой к плоскости вашего так называемого среза, – сказал профессор. – И что вы в этот момент чувствуете, молодой человек?

– Да ничего! Там всё наверное отмерло, онемело!

– А так? – профессор попытался уколоть Пашку острым кончиком «своей штучки», но её жало даже на миллиметр не вошло в плоть. Ему как будто что-то мешало.

– Да то же самое! – Пашка помолчал и опять повысил голос: – К чёрту всё! Лучше не томите. Расскажите наконец, что со мной.

Подошла Марийка. Она обняла парня крепко-крепко за шею. Это продолжалось с минуту, он медленно успокаивался. Наум Наумыч корректно не вмешивался, потом снова взялся за своё.

– И ещё один вопрос… Скорее это даже не вопрос, а наблюдение, требующее вашего комментария. Ваше физическое самочувствие в норме, ведь так?

Пашка молчал.

Молчала и Марийка.

– Но как такое может быть, если у вас имеется только половина вашего исходного организма? Не нужно быть профессором, – Наум Наумыч поднял в воздух длинный указательный палец, – чтобы понимать следующее: человек, только что лишившийся половины тела, не сможет это вынести, он элементарно не сможет ЖИТЬ. Ну, что вы на это скажете? – выражение лица профессора опять приобрело некую победоносность.

Комментарием была тишина, распространившаяся в гостиной, и она была очень схожа с той тишиной, которая охватила мир после происшествия у Египетской Силы.

X

Прерывая затянувшееся молчание, профессор кафедры альтернативной медицины продолжил:

– Молодые люди, думаю, теперь вы готовы услышать то, что я хочу вам сказать. Я не физик, но с некоторыми положениями современной физики знаком. Так вот. Мне кажется, по стечению ряда обстоятельств, вы, Павел, оказались в неподходящем месте в неподходящий момент времени. Случилась интереснейшая ситуация. – Наум Наумыч говорил медленно, пытаясь подобрать нужные слова. Точно так же он читал лекции в Марийкином университете. – И вот что произошло. Следите за мыслью, друзья мои. Некий небесный гость, о природе коего мы даже не догадываемся, появляется в самый жаркий день этого лета, а может быть, даже десятилетия. Он влетает в ваше Утиное озеро, берега которого славятся богатыми залежами магнезита – минерала с ещё не изученными до конца паранормальными свойствами. Происходит некое подобие взрыва от соприкосновения небесного странника с поверхностью или же дном озера. И вот мы приблизились к самому интересному… – Тут профессор прокашлялся и сказал: – Машенька, а не нальёте ли вы старику кружечку своего знаменитого чая? Пить очень хочется.

– Ой, конечно же, – ответила Марийка. В иной раз она бы мысленно принялась на чём свет стоит ругать себя за негостеприимность, сейчас же ей было не до этого. Она была под впечатлением от услышанного и хотела, чтобы Наум Наумыч не останавливал своё повествование, у которого обязательно должен быть добрый логичный финал.

Марийка поставила чайник на газовую плиту. И профессор продолжил:

– Так вот. После этого взрыва – и я убеждён в этом – образовался некий портал, который прочно закрепился не где-нибудь в конкретном месте озера, а на теле Павла. Фантастика, скажете вы – я возражать не стану, потому как, сказать по правде, до недавнего времени всякие временные порталы и так называемые «кротовые норы» я считал бредом сивой кобылы и таких же сивых меринов-учёных, зациклившихся на неуёмном желании познать непознанное. Да простит меня мой университет!

Пашка молча впитывал каждое слово профессора. Глаза были широко распахнуты. И уже мыслящий здраво реалист – очевидец и участник невероятных событий – в нём одерживал превосходство над скептиком. Он принимал сказанное за чистую монету, всё сходилось в словах Наума Наумыча, являя довольно рациональное объяснение.

Чай был подан – с баранками и грушово-крыжовниковым вареньем рецепта Марийкиной бабушки. Причмокивая тонкими губами, Наум Наумыч несколько раз глотнул ароматный напиток.

– Что же со мной происходит, профессор? Куда всё-таки исчазает моё тело? – спросил Пашка.

Марийка взглянула на своего парня и отвела взгляд. Его тело стало ещё меньше.

– Это звучит конечно необычно. Но я думаю так. Ваши внутренние органы, как мы сумели убедиться, не выпадывают из тела, они функционируют и находятся внутри вас в прежнем прекрасном состоянии, хоть нам и не дано увидеть их целостность. Очевидно, что электронные весы не ошиблись. А почему они показали вес, соответствующий вашему весу до изменения, – это уже другой вопрос. Электроника – штука тонкая, знаете ли. Так, далее… Кровь не вытекает, не выделяется из оголённых органов, хотя она и циркулирует в вашем организме привычным курсом – иначе вы были бы уже мертвы. Следовательно, у вас совершается полный цикл кровообращения, и кровь куда-то уходит и откуда-то приходит обратно.

Марийка мысленно уже сама подходила к разгадке. Но почему-то это её пока не очень радовало.

– Но… Куда же девается Пашка? – взволнованно спросила она.

Тут Наум Наумыч развёл руками. Это было жестоко с его стороны, подумала Марийка.

– Я ума не приложу, куда он «девается». Но знаю точно, он медленно переходит из одного пространственно-временного континуума в другой. Вот, смотрите. – Профессор плеснул в уже пустое блюдце из-под варенья остатки чая и медленно начал выливать его обратно в чашку. – Наверное, сейчас с Павлом происходит нечто похожее. И только Всевышнему известно, где сейчас находится тот счастливый сосуд, в который перемещается этот стойкий юноша… Кстати, там, где в данный момент находятся отсуствующие здесь части его организма, есть что-то враждебное, иначе я не могу объяснить те физические боли, которые, согласно вашему рассказу, Машенька, он испытал до моего прибытия к вам.

Марийка была бледна. Её чёрные волосы раньше никогда ещё так не контрастировали с кожей. Но она нашла в себе силы, чтобы задать ещё один вопрос.

– А его постоянное желание спать?

– Тут всё просто, едрён-фотон. Из-за исчезновения тела, а точнее скачать, из-за такой своеобразной телепортации он тратит довольно много энергии, которая и компенсируется распростёртыми объятиями Морфея. – Наум Наумыч помолчал, пристально посмотрел на Пашку и повторил уже сказанное прежде: – Вы из породы фениксов, молодой человек. Скоро вы возродитесь.

– И сколько мне осталось? – спросил Пашка.

– Я думаю, считанные часы, – сказал прямо Наум Наумыч. – И вот что ещё я хочу вам сказать, дружище Павел. Правда, все мои советы относятся к разряду «может быть», но лишними они не будут. Пожалуйста, не питайте иллюзий о будущем мире. Он может быть крайне недружелюбным и убьёт вас за считанные секунды – но может быть и совершенно иначе. Действуйте сердцем, а не разумом, потому как мы ещё раз убедились, что разумом этот мир человеку пока не осилить…

– Хорошо, профессор Челленджер, – попытался пошутить Пашка.

Профессор как-то по-отечески потрепал светлые волосы парня. Он вышел, осторожно прикрыв за собой входную дверь.

XI

Ночь принесла долгожданную прохладу. Небо было сплошь усыпано мигающими звёздами.

Наум Наумыч стоял на крыльце дома, посасывал деревянную резную трубку и пускал кольца дыма, которые по умиротворяющему безветрию медленно поднимались ввысь, становились прозрачными и навсегда исчезали. Неугомонный Джек сидел рядом и, зевая, наблюдал за восхитительными белыми созданиями, которых забирала вступающая в силу ночь.

Марийка была с Пашкой.

Светловолосая голова, уже без тела, одиноко лежала на подушке.

– Ты не плачь, – говорил Пашка, – тебе больно, а ты не плач. Как и я. Видишь, я не плачу.

– Да не плачу я, Па. Они сами текут.

Девушка собиралась с мыслями. Она должна рассказать своему Пашке о маленьком комочке в её животе – о будущем человеке, который даже не предполагает, с какими трудностями ему предстоит столкнуться, появившись в этом мире, полном непостижимых тайн и испытаний.

Глядя на Марийку, Пашка произнёс:

– Голову даю на отсечение, ты что-то задумала, – у него вырвалась невольная смешинка.

Марийка сразу осознала одновременно и комичнось, и чудовищность сказанного Пашкой. Сперва она сдерживалась, не выпуская изо рта воздух, потом прыснула. Пашка засмеялся громче. Марийкин смех тоже перешёл в хохот. Теперь они хохотали оба, в два голоса, глядя друг на друга.

Профессор, услышав с крыльца этот двухголосый смех, внезапно разбудивший сонную тишину, улыбнулся и остался стоять в ночи.

– Ну всё, Па! Прекращай! Сейчас животик надорву. Подумай хотя бы обо мне, ведь тебе же нечего надрывать! – подавляя смех, выговорила Марийка.

И новый залп хохота сотряс частный пригородный сектор. Если бы это слышали соседи (а они наверняка слышали – во многих домах из-за дневного зноя окна так и не закрылись), то их комментарий был бы таким: «Какая счастливая пара живёт в этом доме. Надо брать с них пример».

Они продолжали смеяться минут пять, и это были, наверное, самые яркие минуты их последних часов.

– Я беременна…

Эти два слова вырвались у Марийки самопроизвольно – два слова, способные растопить лёд и разжечь пламя.

И опять воцарилась тишина. Но она была какой-то особенной – сокровенной, уютной, девственной. Такая тишина полна взаимного понимания, когда излишни все слова, когда чувства и мысли находятся в симбиозе, когда наслаждение жизнью достигает апогея.

– Правда?..

– Да, мой хороший.

Марийка обвила свои руки вокруг головы Пашки, приблизилась своими губами к его губам. Её густые кудряшки превратились над его головой в чёрный капюшон. И этот невероятный мир утонул в сладкой неге последнего поцелуя, который был горячим и долгим.

– Я люблю тебя, Марийка, – прозвучал дрожащий голос Пашки. – И где бы я ни оказался, я всюду буду тебя искать. И я найду тебя, моя милая девочка… Обязательно найду…

Чуть слышно отворилась входная дверь. Клацая когтями по ламинированному полу, в дом вбежал Неугомонный Джек, а следом вошёл Наум Наумыч. Профессор осторожно прокрался на кухонку и притих там, изредка шелестя газетой.

Марийка сидела на корточках возле дивана, рядом с Пашкой, и гладила его волосы.

Через некоторое время она чуть слышно запела:

 
Ты имей в виду,
Я тебя найду –
В ледяном пруду,
В каменном саду…
 

Пашка слушал эту странную песенку, похожую на колыбельную, его глаза закрывались, наполняя сном странную реальность. И крепкие объятия Морфея трепетно забирали его из этого мира в своё царство видений, чтобы потом отпустить в другом мире, далёком, неизвестном и пугающем.

– Я тоже тебя люблю, мой милый Пашка…

Марийка долго сидела у подушки своего парня, иногда плакала, иногда шептала слова, полные любви и нежности, пока он полностью не исчез.

Выцветшие глаза седовласого профессора, который издалека смотрел на девушку, были полны слёз. Он был неподвижным. Как тот одинокий Сфинкс, охраняющий тайну.

XII

Солнце было уже не таким раскалённым. Его положение подсказывало, что день близится к завершению.

Пашка лежал половиной тела на остывающем песке и смотрел в чистое голубое небо. Его ноги омывала тёплая вода, а светлые волосы трепал ветер, приносящий с середины Утиного озера приятную свежесть.

«Неужели бывают такие сны?» – думал он, что-то вспоминая.

– Я никогда не запоминаю снов, – сказал он громко, чтоб Марийка его услышала, – а этот… запомнил… Слышь, Ма?

Ответа не последовало. Только громко и визгливо кричали чайки, кружившие над береговой линией водоёма, высматривая добычу.

Пашка принял сидячее положение и посмотрел на ноги. На правой ноге, на месте взъёма, была небольшая свежая ранка. Он оглянулся назад. За ним, на огромном валуне, который частично закрывал собой территорию пляжа, сидела ещё одна чайка. Она была большой и как-то удивлённо смотрела на Пашку своими хищными глазами-пуговками.

– Что происходит? Опять я схожу с ума, – парень быстро вскочил на ноги и бросился от воды в сторону пляжа. – Эй! Марийка! Эй-ей!

Но там было совсем пусто. Ни Марийки, ни его «девятки» с новым спортивным штурвалом, ни следов, которые обязательно должны остаться – ничего. Лишь созданные ветром волнообразные барханы из песка.

«Значит, это не сон…»

– Марийка! Ма! – прокричал он ещё раз в надежде опровергнуть свои зарождающиеся сомнения. Но ответом был плеск волнующегося озера и надоедливый гвалт чаек.

Пашка сел на песок, зажмурился и закрыл лицо руками, пытаясь опять всё осмыслить…

Он не видел, что за ним кто-то пристально наблюдает. Это была не пепельно-белая скала, когда-то похожая на Сфинкса. Это был человек.

Некоторое время спустя парень поднялся и пошёл в противоположную от берега сторону, оглядываясь по сторонам. Всё было каким-то другим – и цвета, и растительность, и архитектура скал.

«Едрён-фотон!.. – он испугался этих слов, вспомнившихся ему. – Где же я?»

И он увидел её. Нашёл.

В тени Сфинкса, который теперь даже отдалённо мало напоминал своего египетского тёзку, на выцветшем светло-зелёном покрывале сидела пожилая женщина. Приближаясь к ней, Пашка узнавал очень знакомые черты её миловидного лица под вьющимися чёрными волосами, которые уже тронула редкая проседь.

Он подошёл к ней.

Это была его Марийка.

– Ты нашёл меня, Па, – произнесла она.

– Да… – ответил Пашка.

Он прижал её к себе. Два сердца, разделённые сантиметрами плоти и десятилетиями разлуки, опять бились в едином ритме, с единой силой, которая может преодолеть любое очевидное невероятное.

Они взялись за руки и медленно исчезли за пепельно-белой скалой этого загадочного места под названием Египетская Сила…

09.2019