Текст книги "Возмездие, или Подари мне жизнь! (СИ)"

Автор книги: Екатерина Владимирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Не отпускай меня, Миш, – со слезами в голосе, тихо, едва различимо – Не отпускай. Пожалуйста.

Приподнимая меня вверх и приникая к моим губам в поцелуе, он клятвенно заверяет:

– Не отпущу. Никогда не отпущу.

Миша отвез меня к себе домой, ни о чем не спрашивая, не задав ни одного вопроса, не сказав о моем внешнем виде ничего, словно и не заметил изменений. Молча снял с меня парик, выкинув его в ближайший мусорный бак, вытер большими пальцами следы слез на щеках, снял мушку, бросив ее под ноги, и запутавшись пальцами в моих волосах, притянул меня к себе.

А я стояла смирно, глядя на Мишу влюбленными глазами и улыбаясь уголками губ, даже не шелохнувшись, боясь разрушить очарование момента, от которого веяло какой-то семейной идиллией, теплом и любовью, которых мне так не хватало после смерти Альки.

А потом, сидя на заднем сиденье такси в его объятьях, я чувствовала себя защищенной, нужной кому-то, готовой выдержать любое испытание, если Миша будет рядом со мной.

А он прижимал меня к себе все крепче, все сильнее, стискивал, сжимал, вдыхал запах моих волос, поглаживал и сжимал мои холодные ладони и что-то шептал на ухо.

А мне было так хорошо, так тепло и уютно. И не страшно. И не одиноко.

Я блаженно закрыла глаза и отдалась во власть тем ощущениям, что дарил мне Миша.

Оказалось, что я заснула в такси, и Мише пришлось нести меня в квартиру на руках. Он уложил меня в своей комнате, снял с меня ужасное красное платье, которое я мысленно пообещала выбросить, натянул на меня свою футболку, бережно накрыл одеялом, а сам лег в другой комнате.

В эту ночь я спала без сновидений, а на утро проснулась, как ни странно, без головной боли.

Только на сердце было тяжело, горько и неспокойно.

Я пошла в ванную и простояла под душем минут двадцать, тупо глядя на узор плитки, украшавшей стену. Наспех вытерлась, вновь надела на себя футболку и поплелась на кухню, где, как оказалось, вовсю уже хозяйничал Миша.

Словно почувствовав мое присутствие, он обернулся. Оглядел меня с ног до головы, словно рентгеном просветил, пробежав глазами по голым ногам и растрепанным мокрым волосам, висевшим паклями вдоль щек, но по поводу внешнего вида, как и вчера, ничего не сказал.

– Проснулась, соня? – проговорил он с улыбкой – Присаживайся, будем завтракать.

Понурив голову и ожидая «серьезного» разговора, я села за стол.

– Чай с лимоном, надо полагать? – проговорил Миша и поставил передо мной чашку

Я взглянула на него и вновь смущенно опустила глаза.

– Как ты догадался?

– Как долго я тебя знаю? – вместо ответа спросил мужчина и отошел к плите, где, как я догадывалась, готовил блинчики

– Хм… уже довольно-таки долго, – проговорила я и в попытке согреть пальцы сжала чашку с чаем руках

Миша ничего не ответил, только поставил передо мной глубокую тарелку с блинчиками.

– Попробуй, – сказал он мне – Скажешь, не мало ли сахара.

– Ммм, Мишка, да за тебя любая пойдет только за то, что ты так хорошо готовишь! – воскликнула я

Он вдруг застыл и пристально посмотрел на меня, не отводя взгляд.

Мое сердце забилось сильнее, глухо и часто грохоча внутри.

– И ты?

Я сглотнула и, почувствовав, как щеки залились краской, опустила глаза в чашку с чаем.

– Что я?

– И ты пойдешь за меня замуж? – охотно повторил Миша, мгновенно оказавшись рядом со мной

Шутит?.. Ну, конечно, шутит…

– А ты… разве зовешь меня? – пытаясь отшутиться, выдавила я из себя

– Да. Зову, – серьезным тоном сказал Миша – Пойдешь?

Я подняла на него удивленные, широко раскрытые глаза.

Какая уверенность, какая решимость плескалась в их глубине!!

Я сглотнула, покачала головой. Не может этого быть!! Не может он говорить серьезно…

– Это, – проговорила я тихо, глядя в сторону, – из-за того, что ты… считаешь себя хорошим другом? Думаешь, что должен теперь заботиться обо мне?! Чтобы мне не было… одиноко и больно?

С горечью, с обидой высказанные слова. Я бы не удивилась, окажись они правдой. Миша смог бы пожертвовать своим счастьем ради меня. Потому что он был хорошим, отличным другом!!

Только друга-Миши… мне было мало.

– Нет, не поэтому, – проговорил мужчина, и я почувствовала кожей, что он улыбнулся

Подняла на него быстрый взгляд, чтобы убедиться в этом.

– Тогда, – выдавила я из себя, – это из-за того, что было вчера? Чтобы уберечь меня? Чтобы защитить?..

Миша нахмурился, свел брови, поджал губы.

– Я не знаю, что было вчера, – жестко выдал он – Ты мне расскажешь?

Я сжала руки в кулаки, стиснула зубы.

– Я просто… вершила справедливость.

– Надеюсь, ты никого не убила?! – ужаснулся Миша

Ты недалек от истины, но не совсем то…

– Нет, – прошептала я, – но виновный получил по заслугам.

Молчание, грустное и тяжелое, давящее на мои легкие, мешавшее дышать.

– Расскажешь? – спросил, наконец, Миша

Я отрицательно покачала головой.

– Нет, – прямой взгляд глаза в глаза – Это только мое дело.

Миша не обиделся, он все понял. Он всегда все понимал. И я знала, что не станет настаивать.

– Хорошо, – выдавил он из себя – Надеюсь, что ты не будешь ни о чем жалеть. Мне бы не хотелось, чтобы ты жалела.

– Я никогда ни о чем не пожалею, Миш! – воскликнула я, пристально глядя на него – О таком не жалеют.

– Я рад этому, – сказал он, опустив глаза – И я не пожалею.

– О чем?.. – удивилась я

– О своем предложении, – вновь острый взгляд на меня – Даже если ты откажешься.

Мгновенно стало мало воздуха, и я попыталась втянуть спасительный кислород через рот, жадно хватая его глубокими глотками.

– Каком… предложении? – прошептала я, запинаясь – Выйти за тебя замуж?

– Да, – кивнул он – Пойдешь? – прямой взгляд глаза в глаза

Я перестала дышать. А сердце почти остановилось в груди, а потом вдруг понеслось вскачь.

– Ты это… серьезно? – не веря ему, проговорила я, чувствуя, что к глазам подбираются слезы

– Более чем.

– Но почему? – прошептала я дрожащим голосом

Миша как-то грустно улыбнулся, взял мои трясущиеся руки в своих и сжал их. Заглянул мне в глаза.

– Есть только одна веская причина, – сказал он, улыбнувшись глазами – Не потому, что тебя надо спасать из депрессии, иначе ты пропадешь. Не потому, что тебе больно и одиноко. Не из-за того, что произошло вчера, хотя я и не знаю, что там такого вчера было, – его теплые ладони скользнули к моим щекам, нежно поглаживая кожу кончиками пальцев

– Я вчера сделала что-то очень плохое, Миш, – прошептала я дрожащим голосом и уже не сдерживая слез

– Мне все равно, – по словам произнес он уверенно – Слышишь?! Все равно, что бы ты вчера ни сделала!! Я верю тому, что так было надо, вот и все, – он стиснул мои щеки и ласково улыбнулся – А причина моего предложения может быть лишь одна… – он наклонился ко мне и я, почувствовав щекой его теплое дыхание, затрепетала

– Какая?.. – с придыханием прошептала я

– Я люблю тебя, – прошептал он мне в губы и легко поцеловал меня – Я просто очень сильно тебя люблю.

Неужели он произнес это вслух?! Неужели это не сон?!!

Нет… Я вот-вот проснусь. Похлопайте меня по щекам!!

Но вместо этого такие нежные, такие ласковые теплые Мишины ладони с благоговением касаются моих щек, поглаживают, успокаивают, стирают следы слез.

– Я только хочу знать, – прошептал Миша

– Что?..

– Ты выйдешь за меня?..

Я зачарованно заглянула ему в глаза и кивнула.

– Я не могу отказать.

– Почему? – выдохнул он

– Не из-за того, что мне нужен защитник, – проговорила я – И не из-за того, что мне больно и одиноко. И не из-за того, что ты мой хороший друг и лучше тебя никого нет на свете. И не из-за того, что я хочу ощутить мужскую спину, если мне понадобиться помощь, потому что я ее всегда ощущаю, – проговорила я, легко касаясь ладонями его щек – Я потому соглашаюсь, что люблю тебя не так друга и не как защитника. А как мужчину, с которым хотела бы провести свою жизнь, – почти касаясь его губ своими губами, я добавила: – Если ты позволишь мне быть рядом с тобой.

Счастливая улыбка осветила его лицо, глаза засияли.

– О, да!! – воскликнул он и страстно приник к моим губам, словно бы поглощая меня в этом поцелуе, вынуждая забывать боль – Я мечтал об этом, наверное, всю жизнь!!

– Я люблю тебя, – прошептала я ему, уже не боясь сказать слова вслух – Не отпускай меня. Пожалуйста, не отпускай меня.

Он подхватил меня за руки, приподнял со стула и начал кружить по комнате.

– Никогда. Я никогда не отпущу тебя, – наклонился ко мне, касаясь губами щеки

– Ты мой, – благоговейно зашептала я, сжимая его шею

– А ты моя…

Только теперь я ощутила себя по-настоящему свободной.

Возмездие подарило мне надежду и любовь. Возродило меня к жизни.

Но без Миши я не прошла бы и половины того пути, что прошла…

Мною двигала любовь. К Альке, к нему…

А сейчас я ощутила, как освобождение наполняет мои легкие кислородом, вынуждая дышать вновь.

Возмездие свершилось. Я обрела новую жизнь…

Пять лет спустя

Несмотря на то, что утром было тепло и солнечно, к обеду пошел дождь. Не холодный – теплый, и не настоящий ливень, который сопровождает май и начало июня, а легкий, моросящий дождь. Словно бы он грустил по той, которой не стало целых пять лет назад, но в то же время говорил о том, что пора перестать грустить и оплакивать прошлую жизнь. Особенно когда в мире есть место настоящему.

Мы приехали на кладбище после двух, вышли из машины и молча стояли под зонтами, слушая, как капли дождя в бесполезной попытке захватить нас в свой плен, ударяются о ткань зонтов и равнодушно стекают вниз, осыпаясь хрусталиками под нашими ногами.

Алька не изменилась за эти годы. Люди на фотографиях не стареют. Все такая же красивая, светящаяся, улыбается, глядя на меня. А я, глядя на нее, не могу сдержать слез.

Некоторые раны даже по прошествии многих лет не затягиваются, не заживают, не превращаются в рубцы и шрамы. Оставаясь все теми же кровоточащими ранами, что и годы назад.

Некоторая боль не уходит бесследно, не исчезает, не смывается со временем. Некоторая боль просто притупляется, становится не такой острой и ощутимой. Но все равно… стоит лишь памяти напрячься и вспомнить, как сердце болит вновь.

Моя боль притупилась. Она не ушла, не исчезла, она просто затихла. И я почти не чувствовала ее.

Потому что рядом со мной были люди, которые помогали пережить. И я пережила.

Глядя на Алькину фотографию, я понимала, что не все еще прошло. И не пройдет никогда, наверное.

Потому что дорогих людей не бывает много, и когда они уходят, что-то внутри тебя перестает жить вместе с их уходом. Словно ломается. Словно душа выворачивается наизнанку. Словно сердце стучит уже медленнее и глуше. И словно боль, такая нестерпимая и острая разрезает тебя напополам.

И пережить эту боль, заставить ее притупиться, отойти на время помогают близкие и родные люди, которые остались с тобой. Которые не бросили, не ушли, не оставили одну.

Те люди, ради которых теперь живешь ты. И те, которые живут ради тебя.

– Дождь закончился, – проговорил Миша, закрывая зонт и отпуская руку дочери из своей широкой ладони

Я кивнула, не отводя глаз от фотографии.

– Она все такая же, правда, Миш? – прошептала я – Совсем не изменилась.

Какую глупость говорит эта безумная женщина, сказал бы посторонний человек, но Миша просто кивнул, сжал мои плечи, обняв сзади, и прошептал на ухо:

– Хочешь, мы оставим тебя одну?

Я посмотрела на него, потом перевела взгляд на дочку, улыбнулась.

– Да, пожалуйста, – проговорила я шепотом, словно боясь нарушить тишину

– Как скажешь, – Миша наклонился ко мне и поцеловал в губы – Мы будем ждать тебя в машине.

Я кивнула ему и улыбнулась.

Миша подхватил дочь на руки и вместе со своей драгоценной ношей направился к машине, а я провожала их глазами, чувствуя, что боль опять отступает.

– Папа, а почему мама осталась? – услышала я вопрос дочери

– Маме нужно побыть одной, – ответил Миша – С сестрой.

– С той, в честь которой меня назвали?

– Да, зайка, с твоей тетей Алей.

Тетя Аля…

В моих глазах блеснули слезы. Я обернулась к памятнику и посмотрела на Алькину фотографию.

– Ты не можешь услышать этого, Алька, – прошептала я – Как она называет тебя тетей. И как наш маленький, – я дотронулась до своего еще плоского живота и погладила его, – как он назовет тебя тетей, ты тоже не услышишь, – я поджала губы и опустила голову вниз – Миша еще не знает, я ему не сказала. Он будет счастлив. Он так хотел еще одного малыша!! – я коснулась ее улыбающегося личика – Прости меня, что я плачу. Я просто очень скучаю по тебе, – я покачала головой и сделала шаг назад – А твой убийца… он получил по заслугам. Как он не старался скрыть, все факты стали известны прессе. Да, он заболел… СПИД, чума двадцать первого века… Заразился. Что уж тут поделаешь? Судьба, наверное, – я втянула в себя воздух и зажмурилась – Лечиться, говорят, пытался. А толку-то? – я грустно хохотнула – Не вышло у него. В Америке живет сейчас, точнее, доживает. Недолго ему осталось, – улыбнулась, приоткрыла глаза – Он получил то, что заслужил.

Я протянула руку и коснулась холодного гранита пальцами.

– Ты не беспокойся, моя хорошая, – проговорила я тихо и, наклонившись, поцеловала Алькину фотографию – Все теперь у нас будет хорошо. Я верю в это, и ты тоже верь.

– Мамочка, дождь опять начинается! – услышала я звонкий голосок дочери, мчавшейся ко мне

Я вздрогнула и обернулась.

– Да, солнышко, я уже иду.

Последний взгляд на Альку.

Ее улыбка навсегда останется у меня в памяти. Искренняя, счастливая, живая…

И вдруг моей руки касается маленькая ладошка дочери, привлекая внимание вновь.

– Мамочка, пойдем? – спрашивает девочка, глядя на меня внимательными глазками

– Да, Алина, – улыбнулась я, – пойдем к папе.

И мы, держась за руки, вышли за ограду и двинулись к машине.

Уже садясь в автомобиль, я бросила в сторону ограды еще один быстрый взгляд.

Алька… Я люблю тебя. И всегда буду любить.

А боль притупляется, становится меньше и незаметнее…

Потому что время, оно лечит. Но лечит лишь тогда, когда рядом есть те, кто помогает ему в этом.

Я улыбнулась, послала сестренке еще один поцелуй и села в машину.

Все будет хорошо. Все у нас теперь будет хорошо.

Как я ей и обещала…