Текст книги "Бог и попаданцы (СИ)"
Автор книги: Екатерина Морозова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)
Девочки не очень общались с классом, но Ваня видел, что это вина Лены, которая, правда, часто говорила Маше, что надо общаться не только с ней, но постоянно поливала грязью всех тех, кто вызывал Машин интерес. Маша терпела. На уроках, на которых Лена вдруг сидела отдельно или не приходила вовсе, Маша стремилась пообщаться с кем-нибудь еще. Вроде бы, Лена собиралась в этом году уйти, но что-то там не срослось, и Маше сильно не повезло.
Ваня не знал, что Маша была в него влюблена, а Лена это по ней вычислила и не упускала случая ее подколоть этим, искренне полагая, что ничего плохого не делает. Маша давно уже хотела сказать Ване о своих чувствах, но Ваня был слеп. Сейчас он не был влюблен ни в кого, а его (точнее, Ивана) предыдущая любовь уже зарубцевалась, а «объект» перешла в другую школу, но замечать любовь к себе не умел. С Машей они только изредка перебрасывались парой слов или стихами по почте (напоминало, конечно, последнюю любовь Ивана, но по одному случаю не стоит судить обо всей жизни). А Маша сидела, болтала с Леной и временами страдала. Впрочем, она была девочкой умной, иллюзий совершенно не питала, поэтому стремилась либо отключить в себе эту «страсть», либо переключиться на кого-нибудь еще. На Сашу, может быть?
– На хрена вам этот хрен? – не выдержав, спросил Ваня у девочек. Саша и Лена засмеялись. Маша ответила:
– А хрен его знает!
Все, кто слышал этот замечательный диалог, сползли под столы и давились хохотом, а Маша думала, как же ее достали такие однотипные разговоры с некогда лучшей подругой.
* * *
Однажды днем Ваня зашел в «контакт», чтобы почитать Сашин блог и послушать музыку, и увидел одно сообщение, которого там в принципе быть не должно.
Оно было от Маши, когда-то добавленной им в друзья «для галочки»: домашним заданием обмениваться, да еще у нее музыка была хорошая в «аудиозаписях». Классический вариант, короче. В их переписке не было ни мировоззренческих конфликтов, ни рассуждений о смысле жизни. Когда-то давно, когда Ваня еще писал неплохие стихи (сейчас он вконец разучился), они ими перебрасывались по электронной почте, но потом это дело заглохло. Маша раз в огромное количество времени что-то присылала, Ваня читал, и – и все.
Сообщение гласило: «Ваня, извини пожалуйста, но я тебя люблю». Вот это номер!
Ване даже немного стыдно стало: сколько раз он (точнее, двойник) влюблялся, а на Машу так никогда не смотрел. И теперь разбирайся с ней. Вдобавок, Ваня не знал, что писать. Ему ничего такого, что можно бы взять за образец, никогда не отвечали. Придется писать самому.
«Спасибо тебе, Маш, – набрал Ваня, отчаянно себя ненавидя. – К сожалению, ничего более теплого написать не могу. Мне стыдно, правда. Не могу, потому что не очень хорошо тебя знаю, и еще… Но ты все равно не поверишь. Так вот, Маша, ты любишь не меня, а другого человека, и это не фигура речи. Дело в том (сейчас будет очень глупо звучать, но это правда), что летом мы с моим двойником обменялись мирами, и теперь я, писатель из совершенно другой реальности, живу здесь. Да, мы с бывшим Ваней похожи, но мы все же совершенно разные люди. Так что прости, но ты ошибаешься. Не хотел тебя обидеть».
Блин, блин и еще раз блин! Звучит страшно глупо. Она не поверит, подумает, что он специально притворяется ненормальным для… а Бог его знает, зачем.
Стоп, а почему его это так волнует? Может быть, действует тот же фактор, который заставил Ивана сойтись с Артуром, а Ваню с Сашей? Вот только Иван с Артуром уже поссорился. Господи… То есть блин.
* * *
Маша получила сообщение почти сразу, потому что каждые пять минут заходила в любимую социальную сеть с телефона, ругая себя за наивность и нетерпение.
Сначала она подумала, что такова ее судьбина – получать вежливые отказы. Потом прочитала целиком, перечитала еще раз, потом еще раз. Что за?..
Нет, это явно не выдумка, рассчитанная на то, что она подумает, что это слишком глупо для обмана. Такой «бред» (выражаясь языком Лены, который за много лет так въелся, что не избавиться вовек) не придумывают. Значит, это правда? Но как Маше, агностику, пытающемуся склониться либо к вере, либо уж к атеизму, в промежутках интересуясь славянской мифологией (самую чуточку), поверить в существование каких-то разных вселенных? И во что, наконец, верить? Ваня, как назло, не стал ничего говорить сразу.
«Было бы интересно, если бы он был прав…», – подумалось Маше.
Чернота. Когда она рассеялась, Маша уже явно была не на Земле. В голове была информация о том, что она будет отсутствовать неделю, а ее тело будет сидеть дома, болеть и не отвечать на звонки. Последний пункт, конечно, следовало бы продумать заранее и как-нибудь избавиться от назойливой Лены и от непонимания Вани. Хотя нет, Ваня-то как раз поймет.
Маша вдохнула непривычно чистый, пахнущий летом, так любимый ей с детства лесной воздух и пошла осматривать новый мир. Точнее, полетела. Потому что ее занесло в мир крылатых фей, исполняющих мелкие желания вместо Бога (что выясняется-то!).
* * *
Следующие несколько дней Ваня не знал, что и думать. Маша не ответила на его сообщение, не появлялась Вконтакте и не ходила в школу. Лена на его вопрос, где подруга (который Ваня, не выдержав, задал дня через два), удивленно подняла брови, а потом пожала плечами: «Родители сказали, болеет, а на звонки не отвечает».
Ответ Ваню успокоил: по крайней мере, кое-чего похуже всех болезней мира можно не опасаться. Такая уж была у предшественника привычка: если человек, который что-то для него значит, не отвечает две минуты или день (если он в другой комнате или по ту сторону монитора соответственно), Ваня сразу начинал думать что-то плохое. Теперь можно было успокоиться на этот счет, хотя внутренний параноик затыкаться упорно не желал.
А ночью Ване приснился сон, который, наверно, тоже был правдой. Во сне была Маша, выглядевшая как-то странно: зеленая кожа, крылья, сиреневые глаза. Типичный симптом попадания в другой мир. Так вот в чем дело, если это не просто сон!
– Привет, Ваня! – говорила Маша. – Я не знаю, почему я тебя сейчас вижу. Наверно, я просто очень хотела тебя увидеть. Как ты видишь, я в другом мире. Меня уже второй раз подряд заносит в мир фей с крылышками, наверно, потому, что мне здесь понравилось. В других мирах мне не так повезло, в большинстве из них в самом разгаре конец света. Где-то люди убивают друг друга, а где-то просто медленно умирают от одиночества, старости или наркотиков. И почти никому из них я не смогла ничем помочь. Теперь я жалею, что заподозрила тебя в дурацком юморе, когда прочитала твое сообщение. Ты тоже прошел через такую «экскурсию»? Почему ты решил остаться у нас? Нет, не отвечай. Потом как-нибудь встретимся и обсудим. А сейчас, наверно, мы проснемся. До встречи, я тебя люблю!
– Я тебя, кажется, тоже… – ответил Ваня тающей фигуре Маши. Она улыбнулась и пропала окончательно. А Ваня проснулся и начал думать.
Думать о том, почему он во сне так сказал. Думать, как вышло, что Маше, такой, по предыдущим воспоминаниям, оригинальной, был по вкусу штамповый образ крылатой феи. Думать, сколько людей она все же спасла («почти никому…»). Думать, достоин ли он, Ваня, Маши, или же стоит поступить, как Обломов… или как Печорин.
Звук будильника оторвал Ваню от бесполезных размышлений, и он, как истинный Обломов (то бишь лентяй, а не человек с кристально чистой душой), решил пустить все на самотек. В конце концов, опыта под названием «взаимная любовь» у него еще не было.
Когда Маша вернется? Она не сказала. Может быть, дней через пять. Может быть, через десять. Может быть, встретит кого-то еще и останется в другом мире насовсем, а ее тело займет кто-то совсем, совсем другой. Не дай-то Бог!
Ваня вспомнил, что лишний раз беспокоить Бога нельзя, дал себе по носу, сделал зарядку и пошел в школу. Маши там не оказалось, что, в принципе, и должно было быть именно так.
– Что такой грустный? – спросил Саша. – Влюбился?
– Знаешь, да, – серьезно сказал Ваня.
– Как же я тебя понимаю! – ответил Саша.
Ваня не стал ничего выпытывать, как не стал и Саша. Они просто сидели, решали задачи, слушали музыку и разговаривали о том, что еще можно написать в блог, а еще понемножку о музыке и книгах. И даже пытались возобновить ругательные баталии. Отсмеявшись после очередной вполне успешной попытки, Ваня сказал:
– Что-то настроения нет ржать. Извини.
– Понимаю, – повторил Саша.
* * *
Как уже упоминалось, в этом году мальчики сходили на огромное количество районных олимпиад: по пять штук на брата, что ли. Они оба участвовали в олимпиадах по математике, русскому, информатике и французскому, а еще Ваня пошел на английский, а Саша в этот день выбрал физику (единственный выбор, которого боялись они оба, был между французским и информатикой, а они, слава Богу, были в разные дни).
Вот на физике-то ЭТО и случилось. В этот день жизнь Саши в очередной раз перевернулась. Дело было так.
Как иногда бывает, на олимпиаде собралось очень много народу. Поскольку для физики это нетипично (особенно на районной олимпиаде где-нибудь в Московской области, где и происходили события), все сидели в одном классе, и некоторым пришлось (хотя это и противоречит правилам) сесть вместе.
– Привет! – сказала незнакомая девочка в футболке, садясь рядом. – Я Саша. А ты?
– Я тоже! – рассмеялся Саша.
Поскольку олимпиада еще не начиналась, можно было и поболтать. До раздачи заданий они успели обсудить совсем немного, но уже поняли, что хотят продолжить общение. Поэтому, когда Александра (надо же как-то различать двух Саш!) пошла сдавать работу, Александр попросил подождать его, и домой они шли вместе.
Потом они нашли друг друга Вконтакте, переписывались до полуночи, кидались музыкой и стихами… Саша «вычислила» его блог и не только, как Саша опасался, не разочаровалась в нем, но присоединилась к той маленькой части подписчиков, которая была готова подписаться под каждым словом.
Они договорились, что время от времени будут гулять вместе. Первая такая договоренность была на следующий день после событий предыдущей главы. Саша очень волновался, потому что уже заметил в себе знакомые до боли симптомы влюбленности, и теперь у него в голове решался такой же знакомый вопрос: сказать или не сказать? Опыт подсказывал, что толку не будет, мозг говорил, что надо, а организм заставлял руки дрожать.
* * *
Маша попала в очередной мир. Если судить по срокам, то он был последним в этой экскурсии. Хотелось надеяться, что завершение будет достойное.
Лес, ярко-синее небо, солнце. Какие-то очень странные растения и животные, до боли похожие на одичавших питомцев человека. И люди. В пещерах. В шкурах. Без всяких признаков цивилизации.
Один из людей направился к Маше и на чистом русском языке сказал:
– Судя по тому, как ты озираешься вокруг, ты только что сюда попала. Надолго в наши края? Кстати, я Валера.
Валера уже не в первый раз сыграл роль экскурсовода. Маша с удивлением узнала, что он с Земли, что он знает Ваню и что у него есть двойник, который ухитрился сменить мир уже дважды.
– А это-то ты откуда знаешь? – спросила Маша.
– Обменяешься с кем-нибудь мирами, поймешь, – ответил Валера. – Просто в какой-то момент тебе начинают сниться очень и очень непростые сны.
– Понимаю. – Маша вспомнила, как «передавала сообщение» Ване.
Они сидели на каких-то живописных развалинах и болтали ногами. Валера был очень интересным собеседником и, похоже, чуть ли не первым за последние три года молодым человеком, который вызывал у Маши исключительно дружеские чувства. Она не хотела его перевоспитывать, ее не тянуло его защищать или быть с ним всегда. Они просто говорили, перескакивая с одной темы на другую, и это не надоедало.
– Может, останешься здесь? – спросил Валера. – Скучно, знаешь ли, в окружении приматов.
– Извини, Валера, не могу, – серьезно ответила Маша. – Я… я люблю Ваню.
– Тогда желаю удачи, – безрадостно сказал Валера.
– Мне кажется, сюда еще придет кто-нибудь разумный, который будет тебе по нраву, – попыталась обнадежить его Маша, но звучало глупо.
– Ага, и женского пола при этом, – поддакнул Валера. – И мы возродим расу людей разумных, которая со временем вернет себе былое могущество и в очередной раз расфигачит к некой матери всю местную экологию. Хотя обучением детей для этой цели можно заняться хоть сейчас, благо охотники племени не особо нужны.
Маша хотела сказать еще что-нибудь хорошее, но прежде, чем смогла что-то придумать, она растворилась в воздухе. Очень вовремя.
Грустный Валера пошел бродить по своим любимым местам, пытаясь выбросить из головы лишние мысли. В конце концов, детей делают не только разумные люди, значит, одной проблемой меньше.
* * *
Первое знакомство Ивана с Валерой, конечно, произошло в не очень-то дружественном ключе, но потом они стали приятелями. Они часто встречались в ВТП и делились впечатлениями о предыдущих мирах и снами о делах предшественников. И однажды в их рассказах одновременно всплыло имя Маши:
– Мой в нее, по ходу, влюбился, а она куда-то пропала.
– Мой с ней общался целые сутки, и, кажется, тоже влюбился. А она его кинула ради твоего.
– Мир тесен!
– И не говори!
Валера, как всегда случается с людьми, не переросшими подростковый уровень развития, попавшими в новую обстановку, временно стал терпеливым и позитивно мыслящим. Он уже нормально относился к «писанине» Ивана, даже помогал ему работать над новым романом. Понятное дело, тоже основанным на реальных событиях. Только на событиях, происходивших в других мирах (а часто и вообще в непонятном пространстве, которым они решили заменить «лишние», эпизодические миры). Они ждали, что со дня на день появится кто-нибудь другой, бывавший в описываемом мире, и скажет им свое «фи». Более того, чутье подсказывало им, что это будет кто-то знакомый. Двойник Артура, например. Впрочем, такие нереальные совпадения происходят только в книгах, и вызваны они в данном случае сильным нежеланием вводить новых персонажей, так что, может быть, все и не так будет. Поживем – увидим.
* * *
– Привет, Маша! – обрадовался Ваня, входя в класс.
– Привет! – Кажется, Ваня довольно редко с ней здоровался. Он сразу садился к Саше, забирал у него наушник и переставал реагировать на любые внешние раздражители, кроме того же Саши. Но не сейчас, хотя Саша был в наличии.
– Как самочувствие после болезни? – Читать: «интересно, если ты путешествовала по другим мирам, а твоя оболочка болела, это как-то на тебе сказывается?».
– Ой, прекрасно. Но попробуй объясни это моим родителям – чуть дома не оставили!
– Мне б таких родителей… – мечтательно протянул один из представителей золотой молодежи, считающий себя пупом Земли и не понимающий, почему это не так. О нем, если не повезет, еще много будет написано.
– Ты вообще молчи, ленивый кусок позолоченных экскрементов! – огрызнулась Маша. Ваня прыснул, а Женя (вышеупомянутый кусок и далее по тексту) начал привычную уже дискуссию:
– Если твои предки не могут тебя обеспечить, это твои проблемы. Мне вот с родителями повезло.
– Ой, хватит об этом! – попросил Саша, вынимая из уха наушник. – Если ты ездишь за границу не раз и не два в год, а четыре, разница невелика. А в школе надо приобретать знания, а не прихвостней.
– Зависть – разрушающее чувство! – выдал Женя «умную фразу» (он стоял между теми, кто читает всегда, и теми, кто не читает вообще ничего, но всем, что он почерпнул из книг, были пафосные цитаты).
– Чему завидовать? Тому, что у тебя каждый месяц новые «отношения», твоей голубой… крови, твоим перевернутым и мало что знающим мозгам или тому, что ты уже год нам всем грозишься записать песню и все никак не запишешь? – Было видно, что у Маши откровенно «наболело».
– Ой, Маш, ты прямо как Лена! – поморщился Женя. – Кстати, чего ее сегодня нет?
– По-моему, она просто решила прогулять и съездить в Москву за книгами, – честно ответила Маша, к концу фразы понимая, что надо было отмолчаться.
– Как можно любить книги ПО ИСТОРИИ? – спросил Женя.
– Если честно, не понимаю, но люди ведь разные бывают. Я, например, мало понимаю, как можно ненавидеть школу и говорить гадости про учителей, но тебя же не переделаешь!
С Женей у Маши была связана отдельная, грустно-противная глава ее жизни. В конце восьмого класса, когда отношения с Леной еще только начинали трещать, он был первым, кто начал с ней общаться. Он вообще со всеми общался, хотя далеко не всем был приятен. Машу угораздило в него влюбиться, хотя она и поняла со временем, как он ей противен. Более того, черт ее дернул признаться ему в фигне, происходившей у нее в голове, и с тех пор он ее постоянно этим подкалывал. А еще с ним невозможно было завязать общаться. Иногда мешали остатки глюков (казалось бы, давно вытесненных Ваней, чувство к которому было куда глубже и спокойнее), иногда не помогали даже попытки ударить его кулаком в лицо. Ладно, это совсем другая история, и ей здесь, по-хорошему, не место.
Когда уже начался урок, Маша вспомнила, что так и не обсудила с Ваней тот обмен сообщениями. Она достала телефон (хотя учительница к телефонам относилась очень плохо) и набрала СМС Ване: «Давай сегодня сходим куда-нибудь погулять. Хочется поговорить и немного в себе разобраться». Пришел ответ: «Давай в пять, а то у меня информатика». «Отлично!» – ответила Маша.
* * *
А Бог смотрел сверху на бесконечные миры, в каждом из которых миллиарды людей общались друг с другом и где миллиарды людей были счастливы. Смотрел и чувствовал свое одиночество. Раньше он просто управлял мирами и не чувствовал ничего такого. И, как выходит, совсем не потому, что был слишком занят. Просто раньше он не задумывался о человеческих чувствах, точнее, никогда не примерял их на себя. Но встреча с Сашей что-то в нем изменила.
Те два месяца, те воистину божественные (в земном смысле этого слова), которые он провел на Земле, не прошли даром. Бог, конечно, не жил все время в теле Саши. Он соблюдал правила межмирового туризма, избегая, правда, вселенных, где надвигался кризис. Он выбирал миры, где все в порядке. Он общался, тусовался, веселился, учился. Он всегда почему-то попадал в тело не старше земных двадцати пяти лет, здоровое и в отличной форме. В конце концов, ему это было можно, а один день в теле – не то, из-за чего стоит спорить и строиться в очереди. Тел в мирах много. В лучшие из них попадают преждевременно умершие от неизлечимых болезней, если пожелают осесть на одном месте, а не путешествовать бесконечно по разным вселенным. Тела покидают некоторые потенциальные самоубийцы, и, если они не будут полезны в других мирах, их души попадают в виденное Сашей Чистилище. Телами меняются туристы и попаданцы. Два месяца во всем этом участвовал еще и Бог, надеясь, что не нарушает никаких правил и закономерностей. Это было странно – пользоваться тем, что когда-то сам задумал, и видеть, что не знаешь, что и как работает. Что за сила выполняла его приказы, Бог не задумывался. Он принимал решения.
Те два месяца были замечательными, да. Тогда Бог почувствовал себя не «бессмертным и мудрым», а таким, как все, и это было волшебно. А теперь он снова был Тем, Кто над всеми, и ему требовался собеседник по уровню. Такой собеседник, чтобы можно было говорить и говорить, и в разговорах коротать века и миллиарды лет. И чтобы его другу это тоже доставляло удовольствие.
Итак, если есть такой на Земле или еще где, пусть придет. Не тот, кто думает, что сможет, а тот, кто и взаправду достоин, пусть придет.
* * *
Зов Бога прозвучал, и все его слышали, хотя он и не обладал громкостью или протяжностью. Просто он однажды отложился у всех в голове, и все, кто верил в Бога, знали, что нужно Богу. И никто из истинно верующих не посягал на роль, отведенную Богом мудрейшему из смертных.
Были такие, что думали, что они справятся лучше всех. Умнейшие из них начинали представлять себе будущий Разговор и понимали, что не смогут. Самонадеяннейшие же просто оставались жить в своем мире, думая, как несправедливо с ними обошлись. Наказывать за самонадеянность Бог не собирался, жизнь научит.
А Бог смотрел на миры, читал мысли и выбирал, выбирал. И выбрал. Никто не узнал, на кого пал выбор Бога. Просто никто не знал этого человека и не заметил его ухода. Все, кто знал разницу между умом и мудростью, вспоминали мудрейших из тех, кого встречали на своем жизненном пути, и думали, не им ли так повезло, но никто не знал наверняка, кроме самого Избранника…
– Здравствуй, Бог! – сказала пожилая женщина, давя желание перекреститься: очень уж неуместным ей это казалось в такой момент.
– Здравствуй. Ты уже знаешь, зачем ты здесь.
– Я знаю, кого Ты искал. Но я никогда не думала, что подхожу. Я даже не знаю, о чем говорить.
– Да обо всем, о чем хочешь. Жизнь человеческая – такое чудо, что даже мне неподвластно, а значит, тебе есть, что сказать.
И начался Разговор. Наверное, он уже и не прекращался. Бог продолжал наблюдать за мирами и принимать решения, но теперь Он был не один. По легенде христиан, Его было трое, но это была ошибка. Теперь их было двое. Двое самых мудрых существ во всех мирах.
Кто была эта женщина? В каком бы мире вы ни жили, в какой стране или в каком городе, вы представите ее такой, как самые мудрые из ваших наставников, если вам с ними повезло. Мне повезло, и мне есть, кого представить на месте Великой Собеседницы. Даже не одного человека. Но вижу я почему-то одну ее. Хотя вопрос, каким я вижу Бога, остается для меня открытым.
* * *
Приближалось время прогулки двух Саш, а Саша-Александр некстати решил написать очередную мысль в блог. Известная проблема графоманов: мысль приходит не тогда, когда нужно, и уходит, когда можешь записать. Мысль была хорошо оформленная и почти наверняка правильная, она могла вызвать большую дискуссию, которую Саше потом будет интересно читать. Вот только дописать ее все никак не получалось. Надо было написать поясняющее предложение, потом предложение, поясняющее это предложение, потом еще одно, потом заменить одно слово на другое, потом вставить неудобоваримую конструкцию в скобках… В итоге Саша отмел оба просящихся под пальцы предложения, из которых никак не мог выбрать, и нажал кнопку «Опубликовать» (возможно, эта кнопка называется как-то еще – нам, продвинутым пользователям, сложно вспомнить даже названия клавиш, которыми мы переключаем раскладку). Потом посмотрел на время, чертыхаясь, оделся и отправился на станцию, где они договорились встретиться (потому что где еще встречаться в маленьком подмосковном городе, если живете на двух его разных концах?).
– Привет, Саш! – сказал он, вылетая из подземного перехода. – Извини, обычно девочки опаздывают, а не мы. Я в блог писал. – Про блог он ей вроде бы не говорил, так что ждал расспросов, но Саша сказала только:
– Знаю, уже прочла. Круто пишешь!
– Когда успела?! – не выдержал Саша, начиная паниковать, как и всегда, когда кто-то важный для него обнаруживал этот блог.
– Ну, ты подписан всего на три страницы. Естественно, я их все излазала.
Вот это номер! Саша, конечно, тоже подолгу сидел на ее странице, но он влюбился и ему можно.
– Ну ты даешь! – только и сказал он.
– Куда пойдем? – задала Саша самый насущный вопрос. – В лес или по городу?
– Если ты не против, то в лес, – ответил Саша. Вот сейчас она скажет, что это скучно.
– Прекрасно, не люблю запах бензина! – отозвалась Саша.
* * *
В лесу было замечательно. Снега давно не было, поэтому ноги не вязли. Начинались сумерки, и стояла такая тишина, какой так не хватало Саше для полного счастья. Они шли по лесу и разговаривали.
– Знаешь, я давно хотела завести свой блог… – сказала Александра. – Но как-то все не соберусь.
– Заводи, помогу с раскруткой! – не задумываясь, ответил Саша. Черт, опять не по-джентльменски.
– Сегодня же и заведу, только напомни!
– Непременно. А попытаешься сослаться на нехватку времени, так буду напоминать, пока не заведешь. И два раза в неделю буду тебя пилить, чтобы не забывала туда писать. – У Саши, как и у Вани, как и у меня, в присутствии небезразличных ему людей (в том числе учителей) абсолютно развязывался язык.
– Замечательно. А то все я всех по какому-нибудь поводу пилю. Так нечестно, в конце концов.
Некоторое время Саши шли молча, и в их головах, похоже, гуляли одни и те же мысли. А потом они одновременно начали:
– А знаешь…
– Похоже…
Дальше наступила классическая в таких случаях сцена:
– Что ты хотел сказать?
– Нет, что ты хотела сказать?
– Я первая спросила!
– А девочек вперед!
– Да ну, ерунду какую-то!
– Я тоже!
– А все же?
– Нет, ты сначала скажи.
После такой перебранки было бы уже неуместно говорить то, что они оба хотели сказать, поэтому они перевели разговор на другое.
И только уже вечером, отвечая на сообщение со ссылкой на свежесозданный блог, Саша дописал в конце:
«Знаешь, днем, в лесу, я хотел сказать, что, кажется, влюбился в тебя. Извини за глупость».
Пришел ответ: «Я тоже именно это хотела сказать. Когда в следующий раз гулять будем?»
Саша сел писать ответ, стараясь не думать над вопросом, который так и просился в сообщение: «Что мы будем делать со своими чувствами, и что между нами изменится?».
* * *
Ваня только что вернулся с прогулки с Машей и обдумывал ситуацию. Результаты были неутешительными.
Во-первых, он окончательно и бесповоротно влюбился, и хоть и знал на сей раз, что его чувство взаимно, ничего кроме прогулок пока не намечалось. И это почему-то угнетало.
Во-вторых, Маша была лучше его как человек (это было видно хотя бы по ее рассказу о путешествиях по другим мирам: она на самом деле очень многим помола, но считала, что сделала очень мало), и это вызывало не то зависть, не то потребность поступить, как Обломов, а именно отговорить ее страдать фигней.
В-третьих, Ваня не мог убедить себя, что его Маша любит не меньше, чем предшественника.
В-четвертых, эти мысли отвлекали его от домашнего задания, от книг и вообще от всяких занятий. Даже заснуть ночью долго не получалось. А это совсем не круто.
В-пятых, Ваня понимал, что должен радоваться своему счастью, а не думать о ерунде, но продолжал быть потерявшимся подростком.
Ну, и так далее. Бедная Маша, пословица, что «любовь зла, полюбишь и козла», никогда ее не отпустит.
* * *
Как дела у Ивана и Валеры? О, прекрасно. Валера почти не работает и все время пишет какие-нибудь маго-программы для развлечения (понятия «компьютерных игр» здесь не существовало, а игры в виртуальной реальности больше похожи на нашу фантастику про игры с эффектом присутствия) на основе литературных произведений Земли. Иван пишет книги, учится программировать, изредка общается с Артуром и тоскует по своему родному миру, виденному им лишь во снах.
Валера, который обитает в мире неразвитых людей, учит детей племени говорить, считать и думать. Он не знает, сколько они усваивают, поскольку для получения результатов надо научить их хотя бы как следует говорить, а русский язык не очень приспособлен для таких целей. Но Валера не отчаивается и продолжает свое занятие, в свободное время соблазняя всех женщин племени детородного возраста, что считается у них нормальным. Иногда он вспоминает Машу и впадает в тоску, но уже скорее по привычке, чем взаправду.
Бог… А что может измениться? У Него появилась Собеседница, поэтому Он больше не одинок. Поэтому они оба могут время от времени отдыхать, общаться и вместе принимать сложные решения, которых так много и каждое из которых снилось бы Богу в плохих снах, если бы он спал. О сыновьях Божьих пока не слышно.
У Вани, двух Саш, Маши и Надежды Павловны все будет хорошо, только Маше сначала надо разобраться в своих отношениях с Леной и Женей, а Ване и Саше – в своих чувствах к девочкам. А Надежда Павловна во всем уже разобралась и все для себя решила, поэтому ей просто надо воспитывать дочку и учить самых способных математиков школы. Она сама это выбрала и еще ни разу не пожалела. Поэтому все на ее горизонте будет светло и радостно, если есть на Земле справедливость, а на небе Бог. А Бог в нашей истории существует, значит, все так и будет.
Миллиарды и миллиарды мировых туристов и попаданцев в итоге найдут свой мир и принесут людям пользу, потому что каждый человек благодаря Богу обретает назначение в жизни и счастье. Люди, которые никуда не попадали, а их тоже много, тоже найдут себя, если не запутаются. А если вдруг слишком сильно запутаются, всегда есть Чистилище, где у всех душ будет достаточно времени стать мудрее.
На этом, вроде бы, все, хотя и хотелось бы написать что-нибудь гораздо более длинное, что-нибудь, чтобы можно было смело отправлять в издательство, которые все, как на подбор, требуют не меньше восьми, а то и двенадцати авторских листов. Но возрастом я еще не вышла для мировой славы, поэтому до свидания, мои немногочисленные читатели, и всего вам хорошего. Я скоро вернусь. Увы. И слава Богу.
