Текст книги "50 & 1 история из жизни жены моего мужа"

Автор книги: Екатерина Великина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

ПРО НОУТБУК

А вот вы все ни фига и не внимательные. Ах, какой у вас, Катечкина, голос, ох, какой у вас научный младенец, эх, как из вашего шкапу говнище выпирает! А то, что в девочке-Катечкиной полтора литра пивы лихо замешаны с тремя стаканами паскуднейшего вермута, – ни одна скотина не засекла. Как говорит Фасолька, когда промахивается мимо горшка, «один-ноль в мою пользу».

Ну, собсна, на этом все приятности заканчиваются.

(То, что не выблевано вовремя, никогда ни приносит радости.)

Как и все мои нажрамсы, вчерашнее нажиралово имело под собой причину вескую, основательную и безотлагательную, а именно: я-блин-работала-и-устала-идите-все-на-фиг-дайте-даме-пистилет.

Ну нельзя мне работать. Нельзя. Мне можно дарить мильёны, персидские ковры и вообще швырять мир под ноги, но заставлять Катечкину трудиться – увольте. Это просто когда меня в капусте изыскивали, мамахен оказалась чуть проворнее семьи английских лордов. Но я вас уверяю: если вы порежете мне палец, вы не только получите в рыло и по яйцам, а вовсе даже убедитесь, что кровь, текущая у меня по жилам, самая что ни на есть голубая – синее тока трупы. Ну и ясное дело, что нам, особам элитных кровей, трудиться категорически противопоказано – мы через это чахнем, дохнем и ссучиваемся.

Как же я оскоромилась? А вот так… Нет, в куске хлеба мне не отказывают, и я по-прежнему нахожусь на довольствии. Кормят не хуже котов, а иногда даже кофточки дарят. Но вот все, что значительнее кофточек, – увы и ах. Те славные годы, когда можно было крутить пожухлой сиськой и верещать, что «Я не хуй собачий, а мать кормящая», давным-давно канули в Лету, и аргументация: «Я не работаю, потому что сижу с твоим ребенком», – тает на глазах. Хотя у меня до сих пор нет таблички «Не работаю, потому что я ленивая скотина», причины моего ничегонеделания ясны даже Фасольке. «Мама сидит на копьюте и пьет косий». Собсна, с компьюта все и началось.

Большинство людей трудятся, движимые великими целями: расширить жилплощадь, купить автомобиль, ну или выселить тещу в Бибирево, на худой конец. Но это большинство. Трандец случился в тот день, когда долго изыскиваемая мной игра «Титан-квест» сразу же после инсталляции начала плеваться табличками «Неподходящая графическая карта».

«Долго изыскиваемая» в данном случае – это не просто два слова. Раз в неделю, точно по графику, я бегала в переход метро, засовывала сиськи в крохотное окошечко палатки с дисками, томно спрашивая: «А вот есть ли у вас «Титан-квест»?» И два месяца подряд волоокий вьюнош вжимался в противоположный конец палатки и пищал мне свое «Нет, еще не привезли». Наверное, он дрочил после моего ухода. Короче, я там прославилась. Все вы поняли, короче. И вот – трампарарам!!! – на прошлой неделе юноша продал азбуку… тьху… Купила я ее, блин, эту долгожданную игру.

И тут такое говно. Карта ей, блин, не подходит, чтоб они там все провалились! Опять же, что бы сделали девяносто девять человек из ста? Правильно. Взгрустнули и выкинули игру на фиг. И только одна историческая личность решила вместо игры выкинуть ноутбук. Нет, ну не выкинуть (я его удачно папашке загнала), а сменить на новый.

Когда я донесла эту гениальную идею Диме, чуда не произошло. Супруга скривило, скрючило и, кажется, крючит до сих пор. И хотя таблички «Ленивым скотинам денег не даем» у Димы не было, мне и без таблички стало ясно: денег не даст.

С большим трудом подавив в себе порыв написать Еще Одно Письмо Деду Морозу, я бросила клич о поиске подработки. И понеслось…

Первая неделя была относительно терпимой: три часа утренней дрочки на интернет-магазин с ноутами, четыре часа работы, два часа завываний, сто восемьдесят пять плевков на «Титан-квест». Надо сказать, производительность у меня неплохая, поэтому я ухитрилась заработать половину стоимости нового компа. И вот тут бы остановиться, начать нытье, жалко пересчитывать заработанные баксы, смотреть Тузиком – и было бы мне счастье. Правильно, то, что я ленивая скотина, не мешает быть мне любимой женой, и уж половину стоимости мне как-нибудь бы добавили. Но мы не ищем легких путей. В выходные меня понесло в магазин, из которого я вернулась с хорошей сумкой и без всяких перспектив на ноут. Ну да, Катечкина – штучный экземпляр, сиськи приделали, мозг на дозаправке.

Пересчитав сдачу и горестно вздохнув, я вновь принялась за работу. На сей раз – невероятное количество копирайта. Понедельник и вторник я кнопила как лошадь. А вот к среде сдулась. Составляя текст про швейцарский отель для миллиардеров, в котором миллиардерские дети могут покататься на санях, запряженных собаками, я совершенно неожиданно поймала себя на том, что пишу непотребное. А если быть точной, вот оно, это предложение: «В гостеприимном детском клубе Ваши дети с удовольствием прокатятся запряженными в собачьи упряжки». Представив себе толстое миллионерское потомство, рассекающее снега в связках «по пять», я хмыкнула и отправилась в магазин за пивом. Что характерно, нажралась «до сшибачки» (охрененное выражение моей бабушки), покривлялась на камеру и пошла спать. Послезавтра опять начну писать – я буду не я, если через пару недель у меня не появится «Qosmio».

Да, кстати, попутно выяснила, что ниша «магазин, продающий ноутбуки для женщин» совершенно свободна, так что дерзайте. От себя могу дать только одну рекомендацию – плашки «красивенький», «красненький» и «до-фига-какой-умный» должны находиться где-нибудь на видном месте.

Усе. Засим ушла издыхать на диваны.

ЗЫ

Желающим саапчить мне, что «Qosmio» имеет кучу ненужных мне функций и ваапче слишком умный для блондинки, (внимание, Дима!!!) советую выпить йаду и протухнуть. Правильно, мне тоже нужно на что-то дрочить.

Мантра

«Если у меня будет новый ноут, то:

1) я, конечно же, напишу кучу новых интересных рассказов и издам стописят книжек, потому что все новое стимулирует;

2) я буду работать на нем с утра до ночи, не покладая рук, головы и сигареты;

3) я перестану жрать колбасу без хлеба;

4) я забью на все и два месяца буду играть в «Титан-квест». УРРРАААА!!!!

Чава.

ПРО ТАНЧИКИ

Об чем бы вам таком рассказать? А давайте про танчики?

Вообще-то я к танкам неравнодушна. В моем шкапу по сей день произлегают пять пар танчиковых штанов, и быть бы шестым, если бы не предстоящая покупка ноута.

Но в Кубинку ехать не хотелось: во-первых, бодунищще, во-вторых, ассоциации. Бодун был вполне интеллигентный, так сказать, писательский – отмечали удачно прошедшую ярмарку. А вот ассоциации – паскудные: в Кубинке у нас проживает Бывшая Девушка™, через которую мне перепали обои, спальня и три десятка дрессированных тараканов.

Короче, я бы никуда не поехала и с удовольствием давила диван, если бы не Ученый Муж. Прально, в нашем доме, если куда-то собираешься, нужно говорить не мне, а Фасоликуму. Это, блин, такой говорящий органайзер с функцией «клев мозга до результата».

Когда я набрала номер бабушки (дитя оставалось на ночь у нее), с тем чтобы попросить попридержать у себя Ф. еще пару часиков (бодун же ж), в трубку немедленно заорали:

– Танки, мама! Живые танки!

– Хде? – присела от ужаса я.

– Твой муж вчера обещал отвезти вашего сына в танковый музей.

Когда мама говорит голосом сушеной обезьяны, ничего хорошего ждать не приходится.

– Пупим танку! – опять принялась визжать трубка.

Вздохнув, я отправилась одеваться для поездки.

Сноска 1

Если вы помните, мы ехали в танковый музей. «Музей» – это ключевое слово. И хоть кто-то и говорил, что по загородным музеям на шпильках шляются только идиотки, это не помешало мне надеть сапоги на каблуках.

Сноска 2 (То sUpruG)

Пользуясь случаем. Да, у меня нет ничего, кроме сапог на каблуках: ни ботиночков, ни новых кроссовочков, ни даже кофеварки. Потому что меня держат в черном теле, ничё хорошего не покупают, а вовсе даже заставляют варить суп и не вякать. А самое главное, у меня нет ноутбука. Вот если бы у меня был ноутбук, у меня бы и супы были наваристее и я бы, может, даже завтраки начала готовить (э… ничего ж себе понесло) или, к примеру, научилась какой-нибудь полезной хрени типа чревовещания.

До свидания, дорогая редакция, чтобы вы там все провалились, суки жадные!

***

Так вот, об чем бишь я? О каблуках. Еще в дороге выяснилось, что до поездки в музей мы будем посещать некое танчиковое шоу, которое бывает только раз в год. Поэтому первый удар ожидал меня уже на шоссе, где мы бросили машину.

Стоящий на воротах военный на мой вопрос: «А далеко ли тут до полигона?» – немедленно осклабился и сообщил, что «всего-то ничего, метров пятьсот – шестьсот». Ну ясное дело, что для воина «в кустиках облегчиться», для нас, Катечкиных, вовсе даже километр, на дрожащих копытцах. Сначала мы шли по асфальту, потом асфальт закончился и началась целина. Лучше всех было моему гениальному сыну, который уже на асфальте начал визжать: «Азьми на учки немедленно!» Его действительно взяли и понесли. Не, я думаю, если бы мине можно было подойти к какому-нибудь солдатику, коих там было во множестве, и попросить его взять меня «на учки», он бы не отказался. Но мине было неможно: у меня семья и высокоморальные коты. А посему я шла, прихрамывая, понося весь военный состав Кубинки до седьмого колена. Дойдя до какого-то пятачка с танками и выяснив, что до этого самого места можно было доехать на машине, я переключилась с прапоров на Дементия. Как раз когда я размышляла, какая фраза увесистее: «Все нормальные доехали, а мы пешком, как идиоты» или «Из-за твоего идиотизма у меня ноги отваливаются», – впереди показались ворота полигона.

Тут будет сноска 3. Географическая (важно!)

Метров сто до ворот – это не только грязь и снующие туда-сюда люди, но и единственное место, где продают игрушечные танчики и пиво. За воротами начинается полигон. Весьма длинная площадь, с одной стороны которой – овраг (на краю оврага трибуны), а с другой – река.

Нет бы, идиотке, купить пива и танчик до ворот. Ни фига. На самом деле дело даже не в моей глупости – мне почему-то показалось, что раз на полигоне проходит нечто типа шоу, то уж там, за воротами, палаток с игрушками и бухлом должно быть больше. К сожалению, я ошибалась. Пройдя через ворота, мы поперлись в сторону трибун (метров двести) и кое-как заняли место в толпе. Никаких подходящих торговых точек замечено не было.

Тем временем начался парад. По краю оврага поехали танки и какие-то невообразимые драндулетки времен Ковпака. Они ехали одна за другой, с интервалом в одну минуту. И на самом деле ничего бы не произошло, если бы я не прислушалась к словам моего ребенка, восседающего на папашиной шее.

Тыкая пальчиком в очередной проезжающий танк, дитя презрительно кривило губы и говорило:

– Этот не пупим, и этот тоже не пупим, и этот не берем.

Ага, маленький стервец вообразил себя арабским шейхом в шоу-руме и был свято уверен, что все происходящее перед ним действо не более чем демонстрация товара покупателю. Ну да, блин, он же танк приехал приобретать, а не хрен собачий. Божественный выбор пал на Т-34.

– Попупай, уйдет! – взвизгнуло дитя.

Вот чесслово, чуть было не рявкнула: «Лот продан, берем!»

Но на этом смехуечки закончились. Младенец Ф. при виде техники, уезжающей у него из-под носа, начал биться в падучей и требовать «пупить танку немедленно». И хотя мне крайне не хотелось уходить с парада и переть до этих идиотских ворот, за которыми продавали танки, я тяжело вздохнула и пошла. Ребенок у меня в меня – проще пристрелить.

Продравшись сквозь толпу, по шатким мосткам я подошла к воротам.

«Ладно, – думаю, – в конце концов не так уж и интересно на эти ездящие танки смотреть».

Вышла наружу, доперла до ближайшего лотка с игрушками, купила танк и пивка и пошла обратно.

Возвращаюсь, а ворота закрыты. На часах – похмельный воин.

– Чё такое? – спрашиваю.

– Праздник уже начался, и внутрь не пускаем. Там теперь опасная зона.

Ну военные – это вообще моя слабость, а похмельные особенно. Короче говоря, наулыбалась, напрочь смутив Советскую Армию, после чего между тощей попой военного и воротами образовалась щелка, в которую он меня и пропихнул.

И вот представьте себе, протискиваюсь я в ворота, башка трещит так-что-хоть-сдохни, к груди прижимаю честно добытый танк за сто шестьдесят рублей, а в ридикюле две бутылки пива болтаются. И только я делаю первый шаг в сторону трибун, как вдруг раздается залп. Это вам «не бабах от фейерверка», это, блин, такой конкретный залп со взрывной волной, что перепонки трещат. Вся жизнь моментально пронеслась перед моими Катечкинскими глазами. Ошалев от звука и моментально оказавшись в позе лыжника (коленки вместе и вперед, попа на отклячке, челюсть дрожит), я принялась прощаться с жизнью. В этот момент раздался второй залп, а за ним третий и четвертый, после чего на меня поехали танки.

«Усе, конец», – подумала я и закрыла глаза от страха. К слову, попа моя испугалась еще больше. Одно дело обещать, что я ею чё хошь остановлю, а другое дело попробовать на практике. Официально заявляю: функция остановки танка моими филейными частями была преувеличена.

К счастью, рядом оказался военный, который моментально потащил меня куда-то в сторону с воплями «Я же за вашу жизнь беспокоюсь, девушка!».

Угу, Катечкина вообще счастливая. На самом деле позже выяснилось, что у ворот, в канале, были заложены первые снаряды и после их взрыва танки должны были профуячить в воду. Поэтому всю публику стянули в сторону трибун, а ворота перекрыли. Короче, военный состав Кубинки не рассчитывал, что в тот момент, когда заряды будут рваться, на оцепленной территории окажется похмельная мадамка с пластиковым танком под мышкой.

К слову, выпихнули меня довольно быстро.

Зато, блин, уж так парад посмотрела, уж так посмотрела, что едва в штаны не наваляла.

Кое-как я доползла до трибун и, вручив ребенку танк, принялась открывать пиво дрожащими от страха ручонками.

– Все ты пропустила, Катя, – огорченно сказал мне муж. – Там вначале так грохнуло несколько раз, что мы тут охренели от звука.

– Ничего. Я тоже немножко услышала, – тихо сказала ему я. – Чтоб я еще хоть раз пошла за танчиками!

– Да не переживай, еще чего-нибудь рванут, – принялся успокаивать меня муж.

– Где? – взвизгнула я, опасливо оглядываясь.

– Ну… где-нибудь…

А дальше действительно начало рваться все вокруг, но так как это было на порядочном расстоянии и вообще «запланировано», стало не страшно, а интересно. Танки ездили через канал, в овраге разыгрывалась войнушка, и смешно скакали солдаты, даже пару раз самолет пролетел…

Но самое большое изумление вызвал у меня Ф. Вот представьте себе мальчика, который помешан на военщине и свято верит в то, что он «са-а-алдат». Представили? Вокруг – натуральная война, как в кине, – и техника, и залпы, и все такое прочее. Чего бы вы думали, он делал? Правильно, он катал свой пластиковый танк за сто шестьдесят рублей и на пролетающие в небе сумалеты реагировал точно так же, как на дачного комара. Ну да, дети – они, как известно, и в Африках мерзавцы…

А потом был музей, где я совершенно неожиданно для себя захомячила тарелку гречки из полковой кухни, а потом мы начали ссориться, потому что я устала, а потом Ф. сидел в танке и не хотел оттуда вылезать, а потом мы опять ссорились, потому что от музея до шоссе порядочно, а у меня ноги, как у муравьишки, а потом мы шли по полю, а потом поехали домой.

Вот.

Так что я теперь и про танчики тоже знаю кое-что. Громкие они. Чесслово.

ЛЮБОВЬ

Выдернули, раздавили, растоптали, пережевали конечности, мятой куклой бросили об асфальт.

Перезвоню!

Чтоб ты подавился своим «перезвоню». Чтобы эта гребаная телефонная трубка вросла в твой подбородок и каждый раз пищала «уа-уа». Каждый раз, когда ты соврешь, и так громко, как это можно. «Уа-уа».

Любовь – звук рвущейся ткани. Когда ты первый раз не можешь застегнуть пуговицы и когда он смотрит в другую сторону, и даже тогда, когда у тебя нет ничего, кроме кота и корвалола, – кто-то рвет ткань и ты слышишь звук раздираемых нитей.

В браке она дохнет. Крепкий брак основывается на понимании, понимание на дружбе, а дружба – это могильный памятник тому, что было когда-то. Это как будто монополия – судостроительный цех еще не твой, и ты с замиранием сердца кидаешь фишки. Раз-два-три – удалось. И вот ты уже крепкий промышленник, на твоих счетах полно денег, но момент игры потерян: фиолетовое поле перестало быть ценным. Ты не вожделеешь.

Счастливой? Забудь! Черт бы побрал всех этих плюшевых, обменивающихся открыточками, шепотом говорящих на лестницах, лица лишенных девочек и мальчиков. Черт бы побрал все эти спальные районы, семейные программы для молодоженов и трогательные орхидеи в капсулах. Черт бы побрал. Столкновение, несовпадение, недоуменное «Как же так могло быть?» и душная ночная подушка, вгрызаясь в которую ты подыхаешь от пыли и слез, подыхаешь изо дня в день, и карой тебе то, что ты попросту не сможешь сдохнуть.

Дневники? Нет. Это не такие дневники, в которых ты рисуешься: «Прочитай, я лучшая, особенно в третьем, почитай». Это то, что ты боишься сказать, и даже не потому, что ты хорошо воспитан, а потому что от произнесенной фразы тебе становится противно, противно от самого себя. Потому что ты слаб, ты теплая дождевая лужа, в которой так просто поковырять пальцем, в которую так просто плюнуть, плюнуть и пройти мимо или даже просто пройти. И ты прячешь.

А еще это утра. Утра по своей силе одинаковые – или ты мертв, или ты жив, но главное – чтобы он еще помнил эти семь цифр. Чашка кофе – «а вдруг это произойдет», праздный наряд – «а вдруг он увидит», и, конечно же, без шапки – «если вдруг какой-то бес его дернет, пусть он запомнит, что у меня умопомрачительные волосы». Вечером, простуженная, давясь соплями, ты сядешь в продавленное кресло, напишешь « – 1» и в первый раз похоронишь «вдруг». Твоим стержнем будут оставшиеся триста шестьдесят четыре.

***

А еще… А еще это дело одного. Только у одного есть чувство потери. И что бы там ни говорили, этот один сильнее, потому что это у него выдрали, потому что это он был мир. Мир, в котором было все, кроме права рвать ткань.

ПРО БОЛЬНЫХ МУЖЧИН

Так как пора сейчас гриппозная и половина моей френдленты болеет, предлагаю отодвинуть тему Камасутры и поднять тему гриппа.

Я не знаю, как у вас, а по мне лучше десять болезных теток, чем один сопливый мужик. Все верно, женщина болеет интеллигентно, скромно и даже изящно, хотя бы потому что она к этому делу приучена. Так, скажем, если встретите меня на улице, вы не смотрите, что у меня харя, как новогодний окорок (в смысле сияет и лоснится), – неправда все это. Во-первых, у меня болят ноги (угу, потому что каблуки, и потому приличные люди мадамов не выгуливают, а выкатывают), а если каким-то чудом ноги не болят, то уж голова болит всенепременно. При этом, заметьте, пациент, который, можно сказать, в двух шагах от края могилы, все равно херачит впереди процессии с тележкой, и ни один мускул на смертном челе его не дрогнет: гражданский долг – увы и ах.

Грипп? Бывает и грипп. Но и тут женская жила работает безотказно. Двадцать шесть лет живу на этой планете и ни разу не видела ни одного кокка, который бы помешал тетке вымыть посуду, напечь блинчиков, отдраить унитаз, погладить гардины и исполнить парадный ужин на тридцать пять персон. Нет, папа Карла, конечно, сдохнет, но стружки подметет. И пусть у тебя уже 38, 5, а на пороге мнется канарейкина смерть, поступью командора ты попрешься к кухне или куда-нибудь еще и совершишь три десятка бытовых подвигов, а может быть, и больше. Вопрос «На фига?» – это любимейший вопрос мужского населения планеты. Задается с харей «бровки – домиком, губки – бантиком, Маня-не-при-делах».

Итак: «Зачем же ты все это делала, дорогуша, вместо того чтобы лежать и отдыхать, как больной положено?» Нет, если у вас букетно-конфетный период, все в порядке: пара часов – и явится некий недобитый зайка с чашечкой отвратительной жидкости, именуемой чаем-с-медом. Может быть, даже ужин приготовят, ага. А вот если совместное проживание затянулось и метаморфоза «от зайки к козлику» уже имеет место быть, то про чаек забудьте. Уделанная плита, голодный ребенок, а ты «конечно-же-лежи-лежи, милая, чего тебе трепыхаться, памятник уже оплачен». Впрочем, не будем о грустном – надоело. Благо у мужиков все гораздо веселее.

На самом деле те, кто считает, что у дяденек нет постоянных болезней типа нашей головной боли, жестоко заблуждаются. Все у них есть, только устроено куда как хитрее. Вот у нас голова болит постоянно: с утра встала, пошла на работу – и уже болит. Однако ты встала и пошла. И с болью твоей все ясно – ну голова, ну от идиотских мыслей, ну с кем не бывает. Мужики на мелочи не размениваются, а оттого у них болит что-нибудь мифическое, и не постоянно, а исключительно по случаю. Например, бок. Черт его знает, какая селезенка в этом боку находится, но не доберешься – ни в одной аптеке нет таблеток «от бока» (так же как от спины, ноги, пятки или подмышечной впадины). Нет, конечно, потом вскрытие покажет, что вам всю жизнь сношали мозг каким-нибудь незначительным отложением солей, но будет это очень не скоро. «А пока, милая, я прилягу – так уж тянет, так тянет, что никаких сил нет, налейте супу многа». Но это не главное: то, что бок неизлечим, можно как-нибудь пережить и даже использовать для реализации материнского инстинкта. Но бок еще и хитер. Нет чтобы ему заболеть, когда вы хотите в ванне полежать или, скажем, педикюром изукраситься. Фиг-два, дорогуша, фиг-два… Едва только на горизонте возникают всяческие мероприятия типа перевозки шкапа к маме или подготовки ребенка ко сну, как бок немедленно дает о себе знать в виде жесточайшего приступа. «Скорую» вызывать не стоит. Чудо «друг спас друга» случится сразу же после того, как шкап переступит порог тещиной хибары. Сосуды рассосудятся, капилляры раскапиллярятся, и спазм пройдет так, как будто его и не было. Не, для порядку вас еще с полчасика потерроризируют скорбными минами, но к ужину побегут как бык на случку: стуча копытами и брызжа слюной. Глумливые вопросики «Как же? Ты же всего час назад лежал?» советую приберечь для подруг – бок немедленно оскорбится и запросит жаркое из райских птиц в качестве компенсации за ваше жестокосердие.

Но мифические болячки – это херня. Грипп – вот истинное оружие в руках театрала.

То, что тебе «так себе сопельки», для него вовсе даже тяжелый недуге последствиями. Поверь, если «папка болен», то он однозначно выжмет все возможное из своих четырех микробов, и уже через несколько дней вся семья будет умываться кровавой слезой и уходить морем через форточки.

Самое главное – это, конечно же, не пить лекарств. Ну прально, я там уже писала, что все микробы наперечет, нехай портить анамнез, еще вылечишься. Особенно умиляют фразочки «Это же вот вы жрете всякую химию». Не, все бы ничего. Мы действительно жрем всякую химию, а еще бреем волосы в зоне бикини. Но такая трогательная забота о здоровье со стороны человека, который носки меняет, только когда соседи начинают в эпидем-станции названивать, по меньшей мере удивительна.

Место болезни – тема особая. Дяденька – это ни фига не киска, под крыльцом не издохнет – не надейтесь. Только разобранный диван в гостиной, так чтобы домашние муравьиной цепью стелились по плинтусу. И не дай Бог кто-нибудь вякнет или (о ужас!) включит телевизор. Бренное тело требует покоя, тишины и криминальной хроники.

А дальше все закономерно: если посреди комнаты наваляли кучу, не удивляйтесь, что от вашей одежды пахнет говном. Каких-то три-четыре дня, и вот вы начинаете шмыгать носом, ребенок покашливает, а к тому моменту, когда папинька сваливает на работу (а что ему будет, оно отлежамшись), ваш градусник показывает 38.

– Ты уж лежи, дорогая, не вставай, – бросает он напоследок, перед тем как захлопнуть двери. И рожа у него добрая и красная: добрая – черт знает отчего, а красная – потому что оно, блин, вместо «всякой химии» питалось вашей кровью и выздоровело, что характерно. Но самое удивительное в том, что, когда чертова дверь закроется, вы почувствуете себя лучше независимо от показаний градусника. Угу, и одежда пахнуть перестанет.

Ладно, пойду-ка я чего-нибудь вымою. А то такой грипп задарма пропадает.