Текст книги "Грани"

Будь легким бризом при палящем зное.

Будь солнечным лучом во мраке тьмы.

Будь тем, кем хочешь, только будь со мною,

Будь просто другом, но не уходи.

Екатерина Катилина

Введение

Забавно, но чаще всего мы не задумываемся о том, что с нами может произойти сегодня вечером. Точнее, мы размышляем, но как бы вскользь, и, уж конечно, мы не понимаем, что, возможно, сегодня наш последний день на этой земле. Очень сложно представить, что после сегодняшнего дня летосчисление для нас закончится. Больше не нужно будет торопиться куда-либо, зарабатывать деньги, думать о грядущем, беспокоиться о чем-либо. Наступит успокоение, придут ответы на все вопросы, которые так долго нас волновали, и все это произойдет в считаные секунды. Как грустно, наверное, быть Богом, ведь он все знает заранее. Или не знает? И все происходящее с нами простое стечение неожиданных обстоятельств?

У каждого события обязательно есть позитивное значение, способное перевернуть всю нашу жизнь вверх тормашками. Главное, верить в то, что таковое значение имеется и в конце концов его истинный смысл обязательно откроется.

Не так давно я разговаривала с одной своей подругой, которая сетовала на то, что она никак не может понять, как ей поступить в сложившейся ситуации. Я не знала правильного решения, сама в тот момент находилась в сложной жизненной ситуации. И потому просто сказала о том, что все ответы приходят в правильном месте, в правильное время. Даже если нам кажется, что ждать больше нет сил, не стоит сетовать на судьбу. В нужный день и час вы поймете, как поступать, и тогда обязательно шагнете на правильную тропинку. И пусть дождаться этой секунды вам помогут ваш ангел-хранитель и все те люди, для которых вы сделали за свою жизнь что-то хорошее, ведь именно они думают о нас, когда нам плохо. И их энергетический посыл помогает нам с честью выстоять перед лицом неприятностей. А еще энергия всех тех, кого вы когда-либо любили или любите.

Глава 1, в которой я отделалась легким испугом…

Я увидела летящий на меня грузовик, попыталась вывернуть руль, но было уже поздно. Я ожидала, что раздастся скрежет тормозов, оглушительный гудок сигнала, грохот металла, звон бьющегося стекла… Но вместо этого я наблюдала за всем словно со стороны, и мне все равно было страшно. С заднего сиденья я услышала крик дочери: «Мама!» Я видела, как фура пыталась отвернуть в сторону, как мою машину отшвырнуло с дороги, слышала глухой стук, видела, как смялась дверь, из нее посыпались стекла, потом машину закрутило и наконец она остановилась, опрокинувшись на крышу. Я закрыла глаза и приготовилась ощутить дикую боль.

Но ничего не случилось. Сначала я подумала, что умерла, но тогда почему же я не поднималась над своим телом, не видела себя и покореженную машину со стороны. Меня волновал, в сущности, только один вопрос: что стало с моим ребенком? Собственная судьба последние полгода меня волновала меньше всего. Положа руку на сердце, я часто подумывала о самоубийстве, хотя подобные мысли обычно перестают посещать после преодоления подросткового возраста большинство нормальных людей. По всей видимости, к данной категории я не относилась.

Я была совершенно спокойна. Так странно, я всегда думала, что в такой ситуации начну паниковать, но этого не происходило. А потом я почувствовала, что будто ухожу, нет, проваливаюсь в темноту. Знаете, так бывает, когда заканчивают какую-то сцену в фильме и герой постепенно уходит в никуда. Темный экран…

Сквозь полупрозрачную дымку я увидела мужчину в белом халате и медицинской маске. У него были ясные живые голубые глаза. Хотя даже сквозь наполовину закрытое лицо угадывался его, скажем прямо, не самый юный возраст, мужчина сразу произвел на меня «бодрящее впечатление». Знаете, некоторые люди прямо-таки окутывают всех окружающих волнами позитива и энергии. Он смотрел на меня пристально, не отрываясь и ничего не говоря.

– Эй, что со мной? Я в больнице? Я умерла? Ответьте же мне что-нибудь! – Я произнесла все это, понимая, что мой рот, мое горло, моя грудь не издали ни единого звука. Мне снова стало страшно.

Мужчина приложил палец к губам, призывая меня молчать. При всем желании я не могла бы его ослушаться. Мне оставалось в ответ только смотреть ему в глаза. И от этого становилось как-то спокойнее. Знаете, похожее чувство возникает, когда в доме появляется домашнее животное, если до этого ты жила в одиночестве. Ты вдруг понимаешь, что не одна, но при этом проку от присутствия «третьего лица» как будто нет. И тут я снова почувствовала подступающую пустоту, ощутила, что мои глаза расширились, поскольку мне не хотелось снова погружаться в забытье, но я отчетливо осознавала, что ничего не могу с этим сделать. Мужчина все глубже уходил в темноту, последнее, что я все еще видела, – были его глаза, такие ясные и голубые…

Я шла по гранитному бортику Водоотводного канала. На улицу спустилась глубокая ночь. На мне было ужасно короткое бежевое платье, которое мне очень нравилось, и туфли на высоких каблуках. В принципе в те времена вся моя одежда не отличалась особой длиной. Как, наверное, это случается с большинством девушек моего возраста. Мне уже 17 лет! Даже не верится! Как быстро летит время! И вот я гуляю по городу, а Он держит меня за руку! Еще несколько лет назад я могла только мечтать о такой любви! И теперь она случилась в моей жизни. Все время, если мы не говорили, мы целовались! И, кстати, Он стал первым, с кем мне приятно было это делать! Как же я счастлива! У меня есть все, что необходимо для счастья!

Летний воздух прорезали фары машин, едущих навстречу. Я ловила восхищенные взгляды водителей и чувствовала, что мой спутник гордится мной. Он такой чудесный, такой замечательный, умный и нежный! Как же мне повезло! Сердце готово было выпрыгнуть из груди! Я посмотрела на Него прямо, в упор, я так редко на это решалась, потому что, когда я так поступала, у меня перехватывало дыхание от ощущения безграничного счастья, которое обволакивало меня всю, подобно кокону. Я посмотрела на Него и подпрыгнула на месте. Он усмехнулся:

– Какая же ты еще маленькая и глупая! – Это показалось мне самым замечательным комплиментом в моей жизни. Я хотела ощущать себя именно так рядом с Ним.Я шла по улице необыкновенно счастливая. По левую руку от меня шел папа, по правую – мама. Мы ели моченые яблоки. Кажется, это был первый и последний раз, когда я их попробовала, что выглядело странным, если они мне так запомнились и понравились. У папы в руках был пакет из «Березки», в котором лежала моя первая кукла Барби! Она стоила целых десять марок! Учитывая, что свободной конвертации валюты в нашей стране тогда еще не было, а американские игрушки не показывали даже по телевизору, случай, можно сказать, выдался исключительный! Мне десять лет, и у меня есть настоящая Барби! Мы чудесно празднуем мой день рождения, идем прямо по проезжей части, потому что на узкой улочке совсем нет машин, едим моченые яблоки, и над нами ярко светит солнце. Пожалуй, это было самым счастливым воспоминанием моего детства. Все остальное оставило не столь яркие впечатления.

– Раз, два, три! Тужься! – услышала я издалека и ощутила сумасшедшую, ни с чем не сравнимую боль.

То, что казалось мне мучительным во время схваток, теперь воспринималось бы как манна небесная. Я закричала пронзительно и звонко. Вся та боль, которую я испытывала раньше, на протяжении всей моей жизни, не могла сравниться с этими новыми ощущениями.

– Не ори, тужься, ребенок задохнется! – злобно пробурчала акушерка.

– Не могу-у-у-у… – еле смогла провыть я в ответ.

– И чему вас только на курсах учат! – продолжала возмущаться пожилая женщина. – И как раньше-то рожали, безо всяких анестезий.

Я тем временем ощутила новую волну боли, это была даже не волна, а скорее что-то более резкое, как будто бы меня внезапно резко ударили в живот. Я сама задыхалась, и меньше всего я могла думать о благополучии своего ребенка. Мне казалось, что моя жизнь закончится с новой волной. Неожиданно на живот навалился врач и с силой надавил на него. Я закричала еще громче, потому что теперь к внутренней боли добавилась и внешняя, но уже через мгновение почувствовала, что самое страшное позади. Я услышала шлепок и детский крик.

– Семь из десяти по Апгару, – констатировал врач. – Смотрите, Соня, кто родился?

Сквозь пелену, покрывавшую мои глаза, пытаясь унять бешеное сердцебиение, я вгляделась в комочек, который сунули мне под самый нос.

– Девочка. – Мой голос звучал на редкость неестественно.

Врач удовлетворенно кивнул и положил Надю мне на живот. Я неожиданно для себя заплакала. Не могу сказать, что я относилась к той категории женщин, которые были излишне сентиментальными, но тем не менее в тот момент я не могла удержаться. Меня охватило такое умиротворение и всеобъемлющее счастье! Она была такая маленькая, хорошенькая и такая родная! Я смотрела на нее и плакала, сама не зная отчего. И вдруг я почувствовала, что куда-то проваливаюсь, в какую-то зияющую пустоту…

– Так что же первично: бытие или сознание?! – внезапно раздался риторический вопрос где-то совсем рядом.

Я встрепенулась. Профессор Бранечкин недовольно оглядел аудиторию. Студенты зевали, как, впрочем, и всегда на его лекциях. Они явно не интересовались всем тем, что он говорит, и мечтали о том счастливом моменте, когда наконец-то закончится пара. По большому счету, какая вообще разница, что первично?! Что от этого меняется? Наверное, сейчас высокообразованные люди обвинили бы меня в отсутствии духовности, или стремления к знаниям, но меня действительно мало волновали подобные глобальные вопросы. Куда более актуальным для меня сейчас являлось другое.

Внезапно я почувствовала на себе чей-то взгляд. Я повернула голову, и, увидев, что это смотрит Влад, замерла, не в силах ни отвернуться, ни пошевелиться, ни даже улыбнуться. Не могу сказать, что он мне нравился, но что-то в его голубых глазах, в его точеном профиле всегда меня завораживало. Он рассматривал меня очень спокойно, изучающе. Я бы даже сказала, что его взгляд казался излишне нескромным. На самом деле такая перемена в нем мне очень нравилась, я так долго пыталась привлечь его внимание, но он даже не поворачивал головы в мою сторону. И вот наконец хоть какая-то реакция. Не знаю, сколько продолжался наш долгий обмен взглядами. За это время я успела рассмотреть его тонкие, плотно сжатые губы, широко посаженные глаза, слегка заостренный нос, немного узкие плечи. Вдруг я ощутила толчок в ногу. Я опустила глаза, выведенная из состояния ступора. Увидев, что меня толкает подруга Светка, громко засмеялась. Бранечкин сурово посмотрел на меня:

– Филатова, ты опять занимаешься чем угодно, только не философией?! Тебе мало, что я поставил тебе зачет в прошлом семестре с третьего раза? В этом ты его вообще не получишь!

Казалось, я должна бы испугаться и расстроиться, но вместо этого меня разбирал смех. Может, такая реакция являлась ответом на стресс, который я только что испытала. А может, мне просто безумно надоел Бранечкин со своей вечной белибердой, в которой, как мне казалось, он сам мало чего понимает.

– К сожалению, наше время подошло к концу! – неожиданно резюмировал профессор. – До встречи в пятницу!Я облегченно вздохнула, подскочила, и, швырнув тетрадку и ручку в сумку, молниеносно выбежала из аудитории, прежде чем Бранечкин или Влад смогли меня остановить. Хлопнув дверью, стремительно направилась к выходу из универа. Только выйдя на крыльцо, поняла, насколько важно было для меня то, что только что произошло. Мысль пронзила меня настолько неожиданно, что я, пошатываясь, прислонилась спиной к холодной кирпичной стене и запрокинула голову, пытаясь сделать глубокий вдох. В этот момент я ощутила, что на меня накатывает волна темноты.

Открыв глаза, я увидела на тумбочке букет и сразу поняла, что это от него, потому что такие цветы мог выбрать только он. Просто потрясающе, как он всегда покупал именно то, что мне не нравится. Я пробовала говорить с ним, просила советоваться со мной, но все это было бесполезно. Помню, как он подарил мне то бриллиантовое кольцо, оно было красивым, дорогим, но совершенно «не моим». Знаете, так бывает, смотришь на вещь и испытываешь внутреннее отторжение. Хочется снять ее сразу же после того, как надела. Так и с тем кольцом. Я засунула его в самый дальний ящик комода, а он все спрашивал, почему я его так редко надеваю. И я не знала, что говорить, потому что была уверена, что он обиделся бы, скажи я ему правду.

Забавно, но, когда я задавала себе вопрос, почему мы до сих пор вместе, я не могла на него ответить. Взяв с тумбочки пудреницу, я внимательно вгляделась в свое отражение. Из зеркала на меня смотрела молодая женщина, с красивыми, веселыми, хотя и немного уставшими глазами, длинными блестящими черными волосами, пожалуй, даже слишком худощавая для своего возраста. Может, я и не была идеалом, но меня можно было назвать привлекательной. Никогда не страдала от отсутствия внимания со стороны мужчин. Никогда не испытывала комплексов по поводу своей внешности. Так чего же я боялась, почему оставалась с ним все это время?Мысли снова завертелись в голове, и я почувствовала, что проваливаюсь в неизвестность. Когда же это все закончится!

– Мама, а почему мы не видим ангелов? – поинтересовалась дочка, пристально глядя мне в глаза.

– Откуда такие вопросы, милая? И зачем им быть видимыми? – ответила я вопросом на вопрос, будучи несколько ошарашенной.

– Не знаю, просто сейчас подумала. Вот было бы здорово, если бы мы могли их видеть, разговаривать с ними, когда нам грустно.

– Всегда можно найти кого-то, с кем можно поговорить, солнышко. В конце концов, можно поговорить самой с собой, пожилые люди часто так делают. Хотя я не уверена, что должна тебе такое советовать… – Я окончательно запуталась и не знала, что говорить.

– А зачем они нужны, ангелы? – продолжала допрос дочка.

– Чтобы помогать нам и отводить опасности от нас в трудную минуту.

– А как они могут это сделать? Вот, например, если что-то происходит, они что, вмешиваются?

Я задумалась и не нашлась что ответить. У меня действительно не было ответа на этот вопрос, но он мне не был нужен, я знала, что ангелы-хранители существуют, но, как они действуют, я пока не могла понять.

– Нет, они не вмешиваются в ход событий, они вселяют в нас уверенность, что любые неприятности не вечны и что рано или поздно наступает белая полоса, появляется свет в конце туннеля. Когда становится совсем тяжело, такие мысли помогают выжить, – ответила я.

– А ты с ними встречалась? В смысле, у тебя были такие периоды, да? Когда ты разошлась с папой? Я помню, ты часто плакала, думая, что я тебя не слышу, но я все слышала на самом деле. – Надя явно разволновалась.– Да, милая, когда мы расстались с папой, я переживала, и до этого у меня были сложные периоды, и после, но я всегда верила в то, что когда-нибудь и у меня будет хорошая полоса, и так всегда и происходило. А теперь давай закончим этот разговор и съедим по мороженому? – предложила я, остановившись у ларька. Дочка с радостью переключилась на вкусную тему и больше не задавала никаких вопросов.

– Олег, здравствуйте! – Я подошла к начальнику вплотную, но он смотрел куда-то сквозь меня.

– Ой, Соня, это вы?! Здравствуйте! – проговорил он, озадаченно глядя на меня.

– Я так плохо выгляжу или наконец-то стану богатой? – поинтересовалась я.

В ответ он лишь мрачно усмехнулся. Я вошла в зал. Кто вообще придумал проводить презентации по выходным?! Сегодня суббота, я могла бы побыть весь день с дочкой, а вместо этого вынуждена торчать здесь, мило улыбаться и делать вид, что мне безумно интересно слушать абсолютно пустые разговоры.

Я здоровалась с теми редкими людьми, с которыми прежде пересекалась, но по большей части просто автоматически улыбалась. Мысли мои витали где-то далеко. В последнее время я постоянно ощущала какую-то хроническую усталость. Я все меньше спала, все чаще срывалась на ребенка и мужа. В выходные мне хотелось просто лечь и лежать, не смотреть телевизор, не читать книг – ничего, только бы меня никто не трогал. Наверное, последнее повышение меня окончательно подкосило. Необходимость постоянно соответствовать явно завышенным требованиям окружающих, недоверие со стороны мужчин-коллег, которые были гораздо старше меня, все это непрерывно держало в напряжении, с которым я никак не могла совладать. На прошлой неделе моя терапевт прописала мне принимать антидепрессанты, приговаривая, что за границей это абсолютно нормальное явление. Но я все никак не решалась приступить к их приему, мне казалось, что после того, как я начну их принимать, обратного пути не будет. Я прекрасно понимала, что это все глупые домыслы, но переступить психологическую черту не могла.

Неожиданно из ниоткуда нарисовался высокий мужчина в черном строгом костюме и, мило улыбнувшись, спросил:

– Вы ведь Софья Филатова?

Я ответила утвердительным кивком, лихорадочно пытаясь понять, откуда он знает мое имя.

– Сонечка, мы с вами встречались на презентации моей компании, вы не помните? – поинтересовался незнакомец.

– Помню, – соврала я не моргнув глазом, – только подзабыла ваше имя!

– Анатолий, меня зовут Анатолий. – Он протянул свою визитку. – Компания «Энджел», лето прошлого года.

Если честно, ни его имя, ни название его фирмы мне ни о чем не говорили, что меня несколько пугало. Обычно моя память, хотя бы на лица, меня никогда не подводила, но теперь мне казалось, что я вижу его в первый раз.

– Да-да, теперь я припоминаю! Рада вас видеть, Анатолий! – улыбнулась я своей самой очаровательной улыбкой.

Мне хотелось сказать что-то умное про презентацию, на которой я вроде как присутствовала, и я вгляделась в карточку, чтобы попытаться понять, чем занимается его компания. Однако визитка была крайне аскетичной, логотип компании представлял собой два крыла и название, выписанное красивым шрифтом. Исходя из названия «Энджел», а по-нашему «Ангел», можно было подумать, что компания занимается чем угодно, начиная от ремонта машин и заканчивая социальной помощью.

Я попыталась рассмотреть лицо собеседника, но в ресторане было не очень светло, а он при этой моей попытке как-то занервничал.

– Соня, мне пора бежать. Если у вас возникнут какие-то проблемы, звоните мне, хорошо? – И с этими загадочными словами он направился к выходу. Я ничего не успела ответить. Вся эта ситуация казалась мне полным абсурдом. Кто это? Какие проблемы? С чем? И откуда он меня знает, если я явно видела его в первый раз?Чтобы как-то отвлечься, я подошла к начальнику, который беззаботно беседовал с нашими ключевыми клиентами, и, подхватив бокал с подноса проходившей мимо официантки, постаралась выкинуть все произошедшее из головы. Визитку машинально сунула в карман джинсов.

Я в который раз сомкнула веки, понимая, что это никак не поможет мне уснуть. Вот уже несколько часов я безуспешно пыталась заснуть, но это мне никак не удавалось. Проблемы со сном у меня начались еще в юности. Уже тогда я начала замечать, что любое нервное переживание – неважно, хорошее или плохое, – заставляет меня терять сон. Когда мы только начинали встречаться с Владом, я, к своему собственному удивлению, не теряла покой и совсем не нервничала. Все в нем казалось мне таким привычным, таким естественным, я совершенно не стеснялась его и не уставала от него вопреки отношениям с другими мужчинами, которые напрягали меня.

Я вспоминала в те месяцы всех своих бывших кавалеров и думала о том, почему отношения с каждым из них у меня не сложились. Однозначный ответ я не могла дать. Кто-то ушел из-за того, что в тот момент я была недостаточно умна или богата, другие находили меня слишком красивой, третьи – находили в моей внешности массу недостатков. Меня боялись, я боялась… Их лица менялись и сливались в единый бесконечный круг, пока наконец я не встретила его.

Когда мы познакомились, мне исполнилось восемнадцать лет. Скажем так, возраст не самый оптимальный для того, чтобы создать семью. Или, по крайней мере, задумываться об этом. Неудивительно, что я не очень стремилась стать женой, но такие мысли все чаще посещали меня, не без влияния окружающих, постоянно твердивших что-то про биологические часы, смерть в одиночестве и прочую ерунду. Просто потрясающе, насколько на девочек давят всякой социальной чушью, заставляя их иногда делать совершенно необдуманные поступки. Конечно, в большинстве случаев я отмахивалась от этих разговоров, как от назойливых мух. Я очень хорошо училась, работала, но все почему-то были уверены, что без мужчины мое счастье не может быть полным. Не то чтобы я этому противилась, просто, по большому счету, не чувствовала недостатка надежного плеча рядом. Естественно, как и полагается всем одиноким девушкам моего возраста, я иногда плакала вечерами по выходным в обнимку с банкой мороженого. Но ведь такое случается и со вполне счастливо замужними дамами.

Влад казался идеальным кандидатом в мужья: не слишком высокий, симпатичный, даже нет, скорее обаятельный, эдакий душа компании. Он работал менеджером и, по рассказам его матери, имел неплохие перспективы. К слову сказать, в этом она не ошиблась.

Влад не напоминал фейерверк. Он не мог заявиться под окна с огромным букетом цветов или дорогим подарком, отвезти в самый дорогой ресторан, пригласить на выходные погулять в Париж или Прагу, или вообще куда-то пригласить. Он совсем не умел удивлять.

Положа руку на сердце, отношения наши начались на пустыре. Да, это именно то правильное слово. Не было ни ярких и бурных эмоций, не было желания взять человека за руку и не отпускать ее. Я старательно внушала себе, что здоровые отношения так и начинаются – без взрывов и всплесков, но верилось в это с трудом, и периодически я скучала хотя бы по призраку эмоций. Понятно, что ни о какой любви даже не шло речи. Для нас обоих просто наступил момент, когда нам стало скучно жить в одиночестве, пора было что-то менять. К сожалению, мы восприняли это превратно и немного поторопились. Но обычно такие вещи понимаешь постфактум. Вообще, очень многое в этой жизни понимаешь не сразу, и, наверное, в этом есть какой-то смысл. Иначе многое начисто лишилось бы своего значения.

Сейчас мой брак вспоминался мне какими-то отдельными картинками, причем далеко не всегда абсолютно безрадостными. Конечно же, были в нем и хорошие моменты, но ключевое слово, которое приходило на ум, когда я думала о Владе, было «отчуждение». Я очень хорошо помню момент, когда уже после развода первый раз собиралась в отпуск и мне предстоял длительный перелет. Я немного нервничала, потому что собиралась ехать одна и опасалась скуки. Я начала вспоминать наши прошлые, совместные с Владом поездки: что мы обычно делали, как общались, и как-то сразу успокоилась. Я поняла, что от того, что поеду одна, даже при самом плохом раскладе ничего не изменится.

Меня пронзила мысль, что, хотя мы много времени проводили рядом, мы не были вместе . На самом деле такое происходит сплошь и рядом. Вы вроде бы живете под одной крышей, выходите куда-то вдвоем, но вы не вместе. Вечером каждый садится за свой компьютер или телевизор или утыкается в свою книгу на пляже, и лишь изредка вы перекидываетесь парой слов, в основном по делу, о предстоящем походе в магазин или о поездке к свекрови или теще. Иногда такое поведение бывает следствием излишне долгой совместной жизни или наличия двоих-троих детей, которые порой не дают сосредоточиться друг на друге. Но чаще всего так происходит потому, что вы просто не подходите друг другу. У вас нет общих интересов. А может, в какой-то момент вы перестали работать над отношениями, пытаться вместе расти, учиться чему-то, и тогда один из вас уходит далеко вперед, а второй остается позади, не понимая, что случилось и куда подевалась та девушка или тот юноша, которому давалась клятва в вечной любви и верности.

Я не могу сказать, что в произошедшем присутствовала только вина Влада. Отношения рушатся, равно как и строятся, усилиями двоих. Иногда на меня накатывает какая-то волна, и я даже начинаю думать, что было бы, если бы мы не расстались. Но такое длится мгновения. А потом я понимаю – другого исхода быть не могло. Конечно, я много работала и, быть может, мало уделяла ему времени, но ведь я старалась, я продолжала играть роль примерной матери и жены, пекла пироги, готовила праздничные ужины, всегда с готовностью слушала его. А потом, постепенно, все эти качества начали отмирать за ненадобностью. Я ощущала, что, по большому счету, они никому не нужны.

Вот сейчас я так просто пишу об этом, но ведь так было не всегда. Первые полгода я сильно переживала. Я ругала себя последними словами за то, что разрушаю брак, казалось бы, без причины, с идеальным, с точки зрения большинства моих друзей и родственников, человеком. И из-за чего? Я не могла найти логического объяснения. Его не было. Все происходило на уровне эмоций, ощущений. Я просто поняла, что не смогу так дальше жить, я очерствею, сойду с ума, погружусь в кромешную темноту, смирюсь. А я никогда не умела смиряться. Казалось бы, что может быть проще: закрыть глаза и монотонно выполнять одни и те же действия каждый день, не думая о последствиях, не вдаваясь в философские размышления. Но всегда случается что-то, что выбивает из колеи, какая-то пара мгновений может перевернуть всю твою жизнь. Конечно, в миг, когда подобное происходит, ты еще не понимаешь, что ступаешь на другой путь. Только оглянувшись назад, спустя годы, это становится отчаянно заметно. Но в тот момент ты просто ощущаешь сильный сквозняк внутри, думаешь о том, что должна сделать какой-то шаг, разорвать привычное течение жизни.И я сделала шаг. Сейчас я даже не могу точно сказать, какой из них был самый первый, правда. Есть пара ключевых моментов. Тогда я, возможно, даже не понимала, что это были шаги не по направлению к Владу, но от него. Я думала, что помогаю нашим отношениям пережить реинкарнацию, обрести второе дыхание. В действительности, наверное, уже тогда я все решила, просто еще боялась себе в этом признаться. Ведь развод начинается задолго до того, как люди расстаются друг с другом.

…Очень хорошо помню тот день. Когда мне плохо, когда я теряюсь и не могу принять решение, я начинаю ходить на концерты классической музыки. Не знаю, откуда эта привычка, наверное, еще из детства. В таких местах с тобой никто не пытается знакомиться, на тебя не смотрят оценивающе, даже если ты слегка раскачиваешься, слушая красивую мелодию. Самое забавное, что в обычной жизни я классику не особенно люблю, у меня нет ни одного диска с записями. Всегда слушаю ее только живьем. И только когда мне плохо. Тогда я ходила в консерваторию почти каждый день. И вот в один из вечеров, не помню, кто и что играл, единственное припоминаю, что выступал какой-то симфонический оркестр. Так вот, музыка была очень тревожная, и это вполне соответствовало моему внутреннему настрою. Я слушала, в моей голове все быстрее вертелись мысли, а потом, в один момент, я вдруг встала и вышла из зала с четким осознанием того, что я знаю ответ. Мы больше не можем продолжать в том же духе. Просто не имеем права с каждым днем делать друг друга все несчастнее. Я решительно спускалась сначала по боковым лестницам (всегда беру билеты в бельэтаж, там самая приятная атмосфера), вдыхала запах старого дерева и пыли, и мне становилось все тревожнее, страшнее от того, что же будет дальше. Сейчас я приеду домой и скажу ему, что нам нужно расстаться. А что потом? Как он отреагирует, как я буду жить, будет ли он общаться с дочерью, смогу ли я содержать нас обеих на тот случай, если он не захочет нас финансировать. Мне стало ужасно страшно. И в тот момент я вдруг мысленно обратилась к Богу, может быть, первый раз в своей жизни. Но я просто не знала, кого еще можно попросить помочь в такой ситуации. Я попросила его: «Господи, если ты существуешь, помоги мне! Может, я редко молилась в последнее время? Сейчас я принимаю, пожалуй, самое важное решение в свой жизни! Я хочу разрушить свою размеренную жизнь, и ради чего? Ведь нет никаких «объективных причин», чтобы делать это. Мои друзья и родственники, скорее всего, в очередной раз назовут меня сумасшедшей, когда узнают, что я собралась разводиться. Что мне делать? Правильно ли я поступаю? Дай мне знак, прошу тебя!» И в этот момент мой взгляд упал на номерок от пальто, который я все время держала в руке. «77 правая», – прочитала я надпись и застыла посредине лестницы. Должна ли я была расценивать сочетание счастливых цифр и слово «правая» как простое совпадение? И почему я не обратила на номерок внимания раньше, до того, как мысленно обратилась к Высшему Разуму? Ответа у меня не было.

Потом я спустилась по лестнице, отдала номерок гардеробщику, и он, глядя на мое озадаченное лицо, сказал:

– Смотрите-ка, вы уходите раньше, видимо, дела какие-то… Ох уж эта наша современная жизнь, постоянно куда-то спешим, торопимся. Кошмар! Но ведь вы, наверное, везучая, если вам попался такой номер. Вам выпал счастливый номер. Пользуйтесь шансом! – И он, посмеиваясь, скрылся в недрах раздевалки, не дождавшись моей реакции.

Вечером я приехала домой и все сказала Владу.

Я понимала, что если останусь еще хотя бы на одну секунду в этой квартире, где все словно душило меня, то сойду с ума. Я понимала, что теперь, когда все кончено, за ребенком присмотреть никто не сможет, но осознавала, что если не вырвусь из дома, то просто задохнусь от бессилия и злобы. Боль сдавила виски и не отпускала, сердце сжалось, казалось, до размеров горошины. Что же будет дальше? Смогу ли я выжить? И если смогу, какой я стану после этого?