Текст книги "Удалённые файлы (СИ)"

Автор книги: Екатерина Суркова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Удалённые файлы ==========

– К чему такая спешка, Дуглас? Боишься промахнуться? Я в нише, ты наверху – как видишь, никуда не денусь…

– Помолчи хоть раз в жизни, Уайлд, – вкрадчиво произносит непризнанный гений. Желая доказать мне, что абсолютно спокоен, он немного опускает револьвер. – Лучше подумай о чём-то вечном.

Мне необходимо как можно скорее вызвать его на откровенность. А чтобы добиться от собеседника откровенного признания, нужно вызвать у него либо горячую симпатию, либо ярость.

– Великодушно прости, но я не собираюсь молчать, – я произношу эти слова цинично ухмыляясь, – ведь мой разум доживает свои последние минуты. После твоего выстрела он утонет в моей первобытной кровожадности.

– Что ты больше ценишь, Уайлд: мозги или жизнь?

Я задумчиво рассматриваю большую круглую нишу. Её создатели стремились воссоздать уголок живой природы каменного века. Луч чудом не разбившегося смартфона Джуди с успехом имитирует рассвет, а главное, создает отличное освещение для видеосъёмки. Живописные обломки скал, искусно изготовленные из пластика, отбрасывают острые тени. В зарослях ядовито-зелёной травы зловеще поблескивают застывшие ручьи. Резиновые лианы вьются по стенам и ползут к большерогому оленю, который, кажется, уже не пьёт пластиковую воду. Олень насторожённо прижал уши, отблески света дрожат в его стеклянных глазах. Морковка сидит, обняв коленки лапами, прислонившись к корявому стволу одного из деревьев. Если бы я мог, то непременно пошутил бы: «Кролик-фермер при исполнении». Вместо полицейской формы на ней клетчатая рубашка и джинсы. Волнение выдают только прижатые уши. Джуди время от времени поглядывает на смартфон. Я знаю, о чём она думает: подходящий момент для вызова коллег из полиции ещё не настал. Ведь спектакль только начался, и неизвестно, кто из нас будет наслаждаться триумфом, главное: не затянуть паузу.

– А ты что больше ценишь, Дуглас? Впрочем, мозги ещё при рождении тебе не достались.

– Не время упражняться в остроумии, поставщик мороженого. Сейчас ты растерзаешь свою напарницу, и это будет лишь проявлением сущности хищника.

– Не знаю, как насчёт хищников, и конкретно, лис, но баранам, особенно таким, как ты, эволюция не принесла ничего, кроме вреда. Лично тебя она научила лишь заряжать копытами револьвер. Кстати, меня удивляет твой ранний склероз. Вспомни: если бы не оказанная мной когда-то услуга, ты давно был бы за решёткой…

Дуглас поднял револьвер, но не выстрелил. Великолепно! Я задел его за живое. Бросаю взгляд на Морковку – она незаметно кивает мне. Офицер Хоппс ждёт своего выхода на сцену. Умный кролик…

Привет, мама. Постарайся не упасть со стула, дочитав моё письмо до конца. Я рад, что твой телевизор сломался, поэтому ты узнаешь последние новости лично от меня. За окном ночной городской пейзаж, который уже не наводит на меня тоску. Спать не хочется. Впрочем, Зверополис никогда не спит: все жители – от огромных слонов до крошечных землероек – спешат по делам. Сверкающие небоскрёбы похожи на детали огромного макета, окруженные золотыми лентами автострад. Рядом с огнями – ослепительными и слабо мерцающими – звёзды кажутся бледными крупинками, рассыпанными по небу. И даже небо здесь не совсем чёрное: золотисто-багровое зарево вторгается за линию горизонта. Помнишь, ты рассказывала мне сказку о Том, кто мудрее нас? Этот огромный калейдоскоп шума и света – всего лишь Его фантазия. И благодаря Ему здесь снова покой: свирепый оскал беды больше не угрожает городу. Думаю, тебе будет приятно узнать о том, что теперь я не только верю в Того, кто управляет нашей жизнью, но и знаю, что он обладает исключительной добротой и потрясающим чувством юмора. Ведь я попал в водоворот событий, которые раньше и присниться мне не могли. Я хочу рассказать тебе обо всём и заодно разрушить стену моего вранья, молчания и недомолвок.

Неудавшийся бойскаут

Помнишь, с чего всё началось? Поздно вечером я вернулся с первого и последнего в моей жизни сбора скаутов: грязный, глаза мокрые, шерсть взъерошена. В девять лет я ещё думал, что тебя можно обмануть. Надеясь быстро прошмыгнуть в ванную, я наплёл тебе про то, как мы приводили в порядок наш клуб, поэтому «я очень устал». Ты взглянула на меня с грустной иронией – такой взгляд я и сейчас называю детектором лжи – и тихо произнесла: «Похоже, Никки, ты использовал свою форму в качестве тряпки».

Я был очень рад, что ты не бросилась жалеть меня и гладить по головке. Я уже наревелся всласть в одном из небольших дворов и делать дубль-два совсем не хотел. Уяснив, что первая версия улетела в молоко, я тут же состряпал вторую, о том, как перепутал автобусы, а пока искал дорогу, угодил под струю поливальной машины. Профессиональное враньё – это вдохновенная импровизация без предоставления собеседнику возможности вставить слово. В ответ ты лишь вздохнула, велела мне не бросать форму в стиральную машину, а аккуратно сложить, и принялась активно мыть пол. Оказавшись в трудной ситуации, ты всегда раскладываешь вещи по местам и натираешь полы до блеска. Правда, потом, после генеральной уборки, ты долгое время ничего не можешь найти.

Окончив уборку, ты села на край моей постели, и я понял, что притворяться спящим бесполезно. В тот вечер ты впервые рассказала мне сказку про Того, кто сильнее нас. Помню твой монолог слово в слово: «Никки, тебя побили, потому что ты – лис и единственный хищник в коллективе. Но мир не делится на хищников и травоядных. Не важно, кто ты, важно, какой ты*. На небе живёт Тот, кто мудрее нас. Он создал и землю, и воду, и небо, и всех зверей. Порою он посылает нам испытание или награду, и мы часто путаем одно с другим. Но даже суровое испытание всегда приносит пользу. Твои обидчики жестоки и глупы, и я не призываю тебя прощать их, ведь сделать это сейчас ты не можешь. Поэтому просто отнесись снисходительно к тем, кто, мягко говоря, недостаточно умен. Сегодня у тебя был неважный день, но завтра наступит новый. Ты можешь либо представить, будто с тобой ничего не случилось, и жить дальше, либо затаить злобу на весь мир и стать таким, как твои обидчики. Выбирай».

В тот день я перестал верить в сказки, но не хотел тебя огорчать. Я делал вид, что согласен, несмотря на то, что крики скаутов: «Смотрите, лис плачет!» ещё звенели в ушах. Тогда двери цивильного общества не просто закрылись: они едва не оторвали мне нос. Лишь сейчас я понимаю, почему ты не отговаривала меня и ни о чём не предупреждала, когда я, девятилетний дурак, гордо крутился перед зеркалом в этой идиотской форме. Ты всегда верила в то, что в жизни мне повезет больше, чем тебе. Ты мечтала стать психологом. Когда я спросил, почему не стала, ты ответила: «Не проявила должной настойчивости». После знакомства со скаутами я понял, что это неправда. Ты не поступила в колледж по простой причине: двери общества были, есть и будут закрыты для нас, представителей лисьего рода. Мы – изгои. А разве тот, кто вне закона, обязан его соблюдать?

Хочешь жить – умей вертеться

Вскоре я начал активную деятельность. Интуиция вовремя подсказала мне, что воровство не мой путь. Да и зачем воровать, если всегда найдутся представители того же общества, готовые отдать деньги сами? К тому же я не хотел повторять ошибку отца. Не удивляйся: я всё о нём знаю. После неудачного знакомства с обществом моя картина мира изменилась, и я перестал верить банальной фразе: «погиб в автокатастрофе».

Однажды, выбрасывая мусор, я обнаружил мелкие обрывки толстой тетради и пожелтевших газетных вырезок. Узнав твой почерк, я старательно склеил их скотчем. Ты помнишь, что я с трех лет собирал любые картинки из пазлов, поэтому восстанавливать твой личный дневник мне было совсем нетрудно. Тогда ты работала официанткой в кафе, и босс часто унижал тебя в присутствии посетителей. Однажды один из них заступился за тебя. Так ты и познакомилась с моим отцом. Встречались вы редко. Он обладал неподражаемым обаянием и умением слушать. Тот, кого ты считала идеалом, предпочитал идти против системы и обожал автогонки. Ты не задумывалась о смысле его слов и это можно понять. Почти все лисы, независимо от того, чиста их совесть или нет, боятся общества и редко защищают друг друга. Он публично заступился за тебя, и этого было достаточно для создания идеального образа.

О настоящей профессии своего неповторимого избранника ты узнала из газет, после его гибели. Алан Коут, скупщик краденого, особенно преуспевший в области торговли поддельными драгоценностями и фальшивым антиквариатом, действительно погиб в автокатастрофе. Его машина упала с обрыва. Фото её обугленного стального скелета занимало первые полосы газет. Сейчас несмотря на то, что я неплохой водитель, управление автомобилем всегда вызывает у меня неприятное чувство. Одним словом, идти против системы следует тихо, без помпы, имея внутренние границы, иначе судьба заботливо вырастит на твоем пути пограничный столб.*

Откровенно говоря, я рад тому, что ты не умеешь уничтожать улики. У меня до сих пор хранится фото, которое ты когда-то рвала с особым воодушевлением. Я отреставрировал его так, что линии разрывов стали почти не видны. Прости, что не смог уничтожить эту фотографию. На ней ты выглядишь так, словно случайно попала в наш мир из реальности, в которой нет зла и горя. Я никогда не видел тебя такой счастливой: ты всегда прячешь свои проблемы под под маской лёгкой иронии. Ты в темно-зелёном вечернем платье сидишь за изящным столиком. Огромный букет огненно-красных роз лежит так, чтобы были видны два бокала и небольшой светильник из стекла. Внутри стеклянного шара хрупко дрожит свеча. На заднем плане прозрачные стены одного из самых престижных баров Тундратауна. Дома разных размеров с ярко освещёнными окнами гармонируют с белыми пятнами снега. Хорошо, что тот, кто фотографировал тебя в тот вечер, не пожелал воспользоваться автосъёмкой. Его присутствие на фото испортило бы картинку ещё не разрушенной иллюзии. Теперь я знаю, почему ты не носишь платья и предпочитаешь джинсы, свитера и блузки свободного покроя.

Ты надеялась, что дорога бойскаута уведёт меня от опасной трассы моего отца, но я решил превратить неудачную попытку влиться в общество в личную выгоду. Ты была права: знакомство со скаутами принесло мне немалую пользу. Я надевал тщательно приведённую в порядок скаутскую форму, находил среди прохожих очередную «жертву» и пускал слезу. Удивительно, но истории в духе: мама забыла дать мне денег, школьный автобус уже ушёл, а я живу на другом конце города – срабатывали безотказно. Сострадание клиента – первый помощник начинающего афериста. У меня появились неплохие карманные деньги. Ты знаешь, для чего я их копил? Я хотел переехать из бедного квартала в приличное место, открыть свой счёт в банке, избавить тебя от работы, а себя – от постоянного чувства неудовлетворенности. Я стыдился наших старых бумажных обоев, допотопного телефона с диском, громоздкой трубкой и чёрным проводом-пружиной. Я мечтал о евроокнах и ненавидел наши скрипящие форточки. Я не мог смотреть на стол с облупившейся полировкой и кухонный шкаф, расшатавшиеся дверцы которого было уже невозможно починить. Ты покупала только всё необходимое. Поэтому игрушек, лакомств и нарядной одежды я у тебя не просил.

Я разделил мир на тех, кого можно облапошить, и тех, на кого не стоит тратить время. Мне приходилось часто слышать что-то вроде: «Куда прёшь, лис!» или: «Убирайся в свой лисий квартал!» По сути, я выманивал деньги у тех, кто считал своим долгом плюнуть в мою сторону, разве не логично?

Благодаря моему актерскому таланту меня и заметил Финик – карликовый лис, возвысившийся над мелкой шпаной, но так и не сумевший допрыгнуть до криминального «Олимпа». Однажды напротив меня, грохоча в стиле хип-хоп, притормозил новенький «Фольксваген». Я было подумал, что судьба посылает мне богатого клиента, однако жестоко ошибся. Как сейчас помню: шерсть белёсая, одет стильно. От пола не видать, одни злобные глазки сверкают за тёмными очками. Он из той породы лисиц, которые компенсируют свои небольшие размеры коварством и изворотливостью. Сначала он пригрозил: «Уноси лапы с моей территории или останешься без хвоста!» Затем он вдруг смягчился и предложил мне стажировку. Финик к тому времени был уже настоящим профи в области мошенничества и превосходным наставником младшего поколения. Я отказался, а гений аферизма рассказал, как его найти, если я вдруг передумаю, и прошипел напоследок: «Если проболтаешься, жить тебе останется ровно полчаса».

Тогда мне всё-таки удалось тебя обмануть. Ты долго не догадывалась о моих похождениях, поскольку почти всё время проводила в поисках работы. Я перестал ходить в школу. Оценки в дневнике и подписи преподавателей я неплохо подделывал, а преподавательский состав был не очень огорчен исчезновением лиса. Однажды тебе позвонили из школы и сообщили, что я отчислен за пропуски уроков. Помню, как в тот день я сел за стол в ожидании ужина и вместо тарелки с супом увидел маленькую пластиковую шкатулку-цилиндрик. Разве я мог подумать, что очередная муза чистоты посоветует тебе заглянуть под линолеум и обнаружить мой тайник? Тряпка зацепила именно ту половицу паркета, под которой хранился мой мини-сбербанк.

Ты иронично улыбнулась и произнесла: «Похоже, Никки, ты заболел золотой лихорадкой и во время уроков занимался поисками драгоценного металла». К тому времени я уже обменял медяки на купюры, которые аккуратно свернул и сложил в круглую шкатулку. Разумеется, россказни о том, что я раздаю рекламные листки на улице, не помогли. Тогда я смело высказал мнение: «Если все заведомо считают тебя мошенником, нет смысла быть кем-то другим». В ответ на это ты с энтузиазмом принялась наводить порядок в кладовке, а потом хладнокровно велела мне выбросить списанный хлам. Обстоятельства, провоцирующие других мам на истерики, вызывают у тебя маниакальную страсть к чистоте и порядку. Пантера Миранда, твоя единственная подруга, иногда шутит: «В вашей квартире живут невесомые облачные звери, которые не приносят на лапах ни пылинки».

После уборки ты начала тихий разговор о том, что не стоит терять самого себя и соответствовать стереотипам, которые сам хотел бы разрушить, говорила, что в жизни не бывает «чёрного и белого», судьба не может быть ко мне только добра или только жестока, и что среди враждебной толпы непременно найдётся родная душа. Тогда я взорвался и обвинил тебя в том, что ты не остановила меня, когда я собирался вступить в ряды скаутов, и спросил, где же пропадала эта «родная душа», когда скауты указывали мне моё место? Я орал, что всегда найдется лишь тот, кто даст тебе несколько центов, чтобы считать себя хорошим и способным к состраданию. Ты просила меня успокоиться и твердила, что несмотря ни на что, я должен оставаться честным и добрым, таким, каким ты меня знаешь. Я усмехнулся и вспомнил церемонию посвящения в ряды скаутов: «Клянусь быть смелым, добрым, честным и надёжным! – и добавил: – Увы, честность – всего лишь одна из иллюзий, которые всегда вдребезги разбиваются о реальность! Ты не объяснила мне, как выжить в этом мире, поэтому я учусь этому сам. Лучше быть униженным, но с деньгами, чем битым без гроша!»

За эти слова меня следовало бы хорошенько выпороть, но ты этого не сделала, поскольку знала – бесполезно.

Ты почти всегда была в прекрасном настроении, хотя постоянно меняла работу, потому что везде рано или поздно находились те, кто ненавидит лис. В случае пропажи денег или вещей подозревали в первую очередь тебя. Если настоящего виновника всё-таки разоблачали, тебе всё равно приходилось увольняться. Ведь босс и подчинённые начинали воспринимать тебя, как доказательство своих примитивных взглядов на жизнь и тупости. Ты не посвящала меня в свои проблемы, а на мой вопрос: «Почему все ненавидят лис?» у тебя был один ответ: «Неважно кто ты, важно, какой ты». Ты говорила, что ни доброта, ни жестокость не имеют вида и социальной принадлежности, но я понимал, что жизнь диктует совершенно противоположные истины и мой удел – расплачиваться за грехи всего лисьего рода. Однако принимать это так смиренно, как ты, я не собирался.

Примерный ученик

Так я ушёл в пансион Финика. В полицию ты не заявила, поскольку боялась, что подробности моего происхождения всплывут и на меня повесят клеймо малолетнего преступника. Финик обучал таких, как я, искусству выманивания денег, а за хорошую работу и примерное поведение платил обедом и крышей над головой. Накопленный за наш счёт капитал позволял ему одеваться по моде и посещать разного рода заведения. Воровство Финик запрещал, по его словам, этот примитивный способ добычи денег годится лишь для идиотов. За воровство и сокрытие выручки мудрый педагог карал строго: сажал в подпол на сутки. Поэтому незначительную часть заработка мы тратили «не отходя от кассы», но делали это редко. Ведь можно увлечься и, истратив всё до последнего цента, снова попасть в импровизированный карцер. Среди моих соучеников были и хищники, и травоядные, но ссоры случались редко. Каждый ненавидел Финика и мечтал очистить его сейф, а ничто так не объединяет коллектив, как общий враг. Впрочем, наш мудрый наставник иногда проявлял щедрость: все ученики носили чистую одежду и имели обязательство выглядеть опрятно, ведь у оборванца больше шансов на арест и меньше на результат. Скаутская форма и тогда принесла мне пользу: в ней дебютировали все, кто мог влезть. За прокат костюма юные коллеги расплачивались со мной обедом, а порою, и частью заработка. Я был дружелюбен со всеми, но не дружил ни с кем.

От Финика я узнал много способов «законной добычи денег». Он разделил жителей Зверополиса на «сострадающих», «неопытных провинциалов», «туристов-философов», «добрых толстосумов» и – самая многочисленная категория – «нуждающиеся в жилетке». «Сострадающие» либо готовы жалеть кого угодно, либо просто любуются своей способностью сопереживать. «Добрые толстосумы» ищут подтверждения своей обеспеченности, поэтому любят производить впечатление. Они всегда принимают позу смилостивившегося короля и, не дослушав до конца твою очередную жалостливую историю, достают из кошелька купюры, а не медяки. Клиентура подобного сорта – просто клад, им всё равно, к какому виду ты относишься.

«Философствующие туристы» – тоже довольно перспективная категория. Эволюция заставила нас утратить связь с природой, поэтому туристы пытаются ее восстановить: они устраивают пикники в лесах и парках, горланят песни под гитару, а главное: философствуют. Необходимо сперва присмотреться к ним издалека и почувствовать настроение. К компании, состоящей только из травоядных, естественно, лучше не соваться. Для обработки больше подходят группы, состоящие из представителей обоих видов. Почти в каждой компании есть лидер, то есть тот, кто всегда в центре внимания. Обычно лидер поёт под гитару или ведёт беседу в форме монолога. Тогда нужно сделать заранее отрепетированный восторженный взгляд и учтиво спросить: «Ваша беседа настолько интересна, что я не удержался… Простите, я могу послушать её?» По мимике и интонациям туристов можно легко понять, насколько они предрасположены к общению. Если любители природы уже слегка выпили, они, скорее всего, предложат остаться. А уж когда контакт установлен, всё зависит от умения импровизировать. Главное, не забывать восхищаться лидером, хлопать в ладоши и активно участвовать в дискуссии, вставляя во время пауз следующие слова: «да-да» и «вы совершенно правы». Артисту или оратору рано или поздно понадобится антракт. Тогда и следует обратить внимание на себя. Если никто до сих пор не догадался спросить: «Почему ты здесь один?», можно рассказать очередную жалостливую историю о том, как ты возвращался со сбора скаутов, хулиганы отобрали у тебя школьную сумку с деньгами на автобус, книгами и новеньким плеером, за который папа задаст трепку. Тогда и денег соберут, и запасом продуктов на долгий путь снабдят. Если лидера нет, ещё проще: знакомство лучше начать с незначительного вопроса и постепенно влиться в беседу, вставляя слова по теме и ненавязчиво демонстрируя свой интеллект. Главное с первых минут общения узнать интересующую клиента тему. Ты не поверишь, но я таскал из дома книги и по ночам читал их. У меня был тайник, о котором, как я наивно думал, никто не догадывался. Я не переставал мысленно благодарить тебя за то, что ты научила меня любви к чтению. Нет, книги нужны были мне не только для того, чтобы использовать интеллект в корыстных целях. Мне нравился выдуманный мир: там царили добро, честь и совесть. «И горе тому, кто случайно перепутал книжный мир с реальностью!» – думал я. Одним словом, «философствующие туристы» часто видели во мне интересного собеседника, а я постепенно переходил к теме придуманных несчастий.

Азы аферизма:

1. Имей безупречный внешний вид, ибо красивая обёртка чаще всего важнее содержимого.

2. Умей с первого взгляда определять категорию клиента, только тогда ты найдёшь правильный подход к нему.

3. Если клиент не предрасположен к общению, немедленно уходи: только попрошайки проявляют навязчивость.

4. Будь заинтересованным слушателем и повышай интеллект. Это помогает установить контакт с клиентами любой категории.

5. Упоминай о деньгах вскользь, при правильном подходе клиент достанет кошелёк, не дожидаясь твоей просьбы о помощи.

6. Полиция не спит, и ты будь бдителен.

7. Забей на совесть. Клиент сам выбирает, что ему делать: послать тебя лесом или потратить часть своего времени и денег.

Не могу забыть один эпизод… Тогда я промышлял в автобусах. Молодая антилопа с большими добрыми глазами, одетая в цветастое платье, не перебивая, выслушала мою историю до конца. Затем она протянула мне купюру, а когда я взял деньги, антилопа вдруг сказала: «На твоем месте я сходила бы на театральный кастинг. «Жаль, такой талант пропадает!» – Я хотел было вернуть купюру, но она грустно улыбнулась: – Это плата за твой спектакль! – и вышла на остановке.

Только не думай, что это Финик сбил меня с пути. Впрочем, ты прекрасно знаешь, что я сам выбрал эту дорогу. Всё это время я ждал, когда ты придёшь, потому что знал, что ты без труда догадаешься, где меня искать. Я часто вспоминаю Страну радости, наш парк развлечений, в котором ты работала уборщицей. Порою нам с тобой выпадала счастливая возможность покататься на каруселях. Никогда не забуду Чёртово колесо поздним вечером. В детстве я считал ночной Зверополис величественным и немного страшным. Небоскрёбы с их миллионами огней, казалось, вот-вот раздавят. Вспоминаю, как кабинка, в которой мы с тобой сидели, качнулась и медленно поползла вверх. Ты обняла меня и не отпускала до самого конца воздушного путешествия. Я сказал: «Не бойся, мама, дверца надёжно закрыта, и я не упаду!» На что ты ответила: «Никки, разве ты не знаешь, что все мамы страдают врожденными фобиями?» С психологическим термином «фобия» я был знаком с раннего детства, ведь готовясь к поступлению в колледж, ты делала одновременно несколько дел: варила суп, пришивала петли к шторам и без остановки цитировала труды известных философов и психологов. К тому же ты вовремя вспоминала о материнских обязанностях: давала мне лёгкий подзатыльник всякий раз, когда я отвлекался от уроков. Помню твой фартук с большим карманом, в котором всегда лежал очередной увесистый том Грызмунда Фрейда или Лапо Медвежуто. Помню, как я мирно засыпал под диктофонные записи трудов вышеупомянутых светил. Вспоминая твои напряжённые предэкзаменационные дни, я рассматривал ближайший небоскрёб. Когда кабинка сравнялась с его крышей, я понял, что это здание не самое высокое в мире, и что я могу подняться ещё выше, если захочу. Машины выглядели весьма занятно: крупные сверху казались спичечными коробками, мелкие напоминали разноцветных светящихся муравьёв. Вскоре я уже не мог разглядеть машин: они, сливаясь в золотые нити, ткали свои полотна и сплетались в причудливые узоры. Далеко в стороне остался белый искрящийся квадрат Тундратауна, непрерывно мерцала рекламными огнями Площадь Сахара. Когда наша кабинка достигла наивысшей точки, Сахара выстрелила рядом ослепительных фейерверков. В чёрном небе распускались фантастические цветы, а невесомые гигантские корабли поднимали паруса и рассыпались на тысячи сверкающих осколков. Движение в сторону земли отозвалось в груди лёгкой грустью, яркая иллюзия высоты постепенно меркла. Выходя из кабинки, я решил, что, когда вырасту, обязательно построю такой же парк, и в нём все будут кататься на каруселях бесплатно. Вскоре парк перешёл к другому владельцу. Новый босс не любил хищников, и тебе пришлось снова сменить место работы.

Каждый день я приходил в Страну радости, садился на скамейку и ждал тебя. Когда ты наконец пришла, я встал и медленно направился к выходу. Ты, отлично знакомая с моими капризами, спокойно села на скамью. Мне ничего не оставалось делать, как сесть рядом. Капризы нужны мне лишь для того, чтобы проверить, насколько я важен для близких. Тогда я услышал от тебя лишь два простых слова: «Возвращайся домой». Если бы кто-то попросил меня рассказать о самом гадком своём поступке, я процитировал бы свой ответ: «Не вернусь, даже если ты примешь всё как есть. Но обещаю звонить раз в три дня!» Ты знаешь, что в подобных ситуациях я всегда говорю не то, что хочу сказать на самом деле. Вернуться я уже не мог: ступишь одной лапой в болото – увязнут все четыре и хвост в придачу. Я ожидал от тебя чего угодно: слёз, крика, истерик, ведь твоих спасительных транквилизаторов – ведра и тряпки – рядом не было. Но ты лишь тихо произнесла: «Хорошо, Никки, считай, что мы договорились. Помни: ты обещал звонить раз в три дня». Это было уже слишком. Я убежал в дальний угол парка и дал волю своим слабостям.

Однажды Финика арестовали. Помню, как один из наших прибежал и радостно сообщил, что его забрали прямо из ночного клуба. Все бросились искать сейф, в котором наш непревзойдённый учитель хранил общий заработок, а я посоветовал им поскорее смыться, чтобы самим не угодить в лапы полиции.

Нагрянувшие утром копы ничего, кроме пустого сейфа, не обнаружили. И это, откровенно говоря, моя вина. Как-то раз учитель вернулся в сильном подпитии и решил полюбоваться на свои сбережения. Тогда я подглядывал за ним и запомнил код. Я положил деньги в водонепроницаемый контейнер и закопал в саду. Сверху я посадил заимствованные из соседнего двора розы, которые, кстати, прижились. Вскоре Финик вернулся, навсегда оставив в камере зачатки чувства юмора и спесь. Он никогда не обладал ангельским характером, а после ареста превратился в законченного психа. И сейчас, чуть что – за дубинку хватается. Тогда я вернул ему всё, до последнего цента. А он ещё и пересчитывал, идиот! Не скрою, у меня был соблазн смыться с деньгами, но, во-первых, я знал, что ты ни гроша у меня не возьмёшь, во-вторых, мотивом для этой кражи послужил не корыстный интерес, а желание самоутвердиться. Финик, видите ли, считал, что обмануть его никто не способен. Впоследствии я нередко делал мелкие пакости зазнавшимся светилам криминального мира. Вовсе не со зла, а чтобы доказать себе, что я круче.

Помню, как после фокуса с деньгами «сокурсники» окружили меня. Я понял, что сейчас мне доступно объяснят, в чём я неправ. Юные коллеги нашли мой тайник с книгами. Не думай, что я заревел. Напротив, я усмехнулся и сказал, что судьба посылает им уникальную возможность вспомнить буквы. Увы, теперь ты знаешь, что стало с лучшими книгами из нашей библиотеки. Нет, их не порвали. Коллеги бросили жребий: кто выиграл, тот и реализовал товар. А потом, как я и предполагал, со мной откровенно поговорили представители всех видов. Встреча со скаутами сейчас кажется мне жалкой трёпкой по сравнению с этим разговором.

К моему удивлению, Финику было уже плевать на дисциплину в наших рядах. Вскоре великий гуру разогнал всех, а меня оставил. Он приносил мне еду и ждал, когда я очухаюсь.

У нас с законом только лёгкий флирт *

Вскоре Финик предложил мне стать его партнёром. Разумеется, он сделал это не из чувства благодарности. Мои шутки вызывали у бывшего наставника раздражение и злость, поэтому мне нравилось дразнить его. В глубине души он мечтал от меня избавиться, но знал, что более ловкого и надёжного напарника ему не найти. Многим нравилось иметь дело со мной. Я встречал знакомых почти везде и по-прежнему был дружелюбен со всеми, но не дружил ни с кем. Ты знаешь разницу между панибратством и дружбой. С сотрудничества с бывшим гуру и началась история Ника Уайлда, поставщика мороженого. Чего же тут криминального, если разобраться? Покупка слоновьей порции честно оплачивается пятнадцатью долларами, эскимо для мышей делается из неё своими лапами и продаётся. Кстати, тоже за пятнадцать. Использованные палочки – отличные доски для мышиных построек. И покупатели, и заказчики получают то, что им нужно, и никто не терпит убытков. К счастью, жители Зверополиса имеют разные размеры.

Партнерство с одной из популярных в криминальном мире личностей, пусть даже с подмоченной репутацией, мне, откровенно говоря, льстило. Достигнув совершеннолетия, я занялся организаторской деятельностью и у нас появился второй источник дохода.

Как-то я вышел на фирму, продающую дешёвые сувениры под видом памятников древних культур. Лаборатория по производству антиквариата помещалась в подвале дома одного из травоядных, барана по имени Дуглас. Его подчинённые творили чудеса: пластиковые фигурки спятивших панд и танцующих антилоп с помощью особого покрытия и имитации сколов, трещин и потёртостей превращались в остатки исчезнувших цивилизаций. Парочка иероглифов – и очередная фигурка антилопы втрое вырастала в цене. Пока разношёрстные виртуозы батрачили в подвале, Дуглас нагло прикарманивал большую часть дохода фирмы, считая себя главным организатором и коммерсантом.

Зверополис – это место, в котором можно продать кому угодно и что угодно. Тогда я примерил на себя роль целеустремлённого кладоискателя, и в моём списке появилась ещё одна категория клиентов – «коллекционеры-маньяки». Представители этой категории обращают внимание на товар, почти всегда игнорируя личность продавца. Поэтому риск примелькаться и попасть за решётку не так велик. Не следует забывать о том, что среди представителей любой клиентуры есть исключения, с которыми нужно держать ухо востро. Но в большинстве случаев клиенты данного сорта приходят в экстаз при виде пластиковой мечты, не дослушивают до конца твою историю о нахождении древнего клада в лесу, подвале (возможны вариации), суют купюру и благополучно откланиваются. Один маниакально настроенный носорог едва не задушил меня в объятиях, увидев очередной пластиковый шедевр. Так я узнал о том, что статуэтка узкоглазого поросёнка, десять копий которой я продал на днях, является идолом языческого божества Свинь-Янь, не имеющим аналогов во всём мире.