Текст книги "Заповедник, где обитает смерть"

Автор книги: Екатерина Островская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 10

Автомобиль проехал мимо магазина, миновал окраину поселка, выехал на трассу – теперь можно было прибавить скорость, но Иван схватил друга за руку:

– Смотри, какая!

На обочине голосовала девушка в коротенькой рыжей шубке.

Алексей даже не притормозил.

– Жаль девушку, – вздохнул Филатов, – никто здесь не остановится. А сейчас не лето – замерзнет. Еще одна смерть на нашей совести. А она, сразу видно, скромная и интеллигентная.

– Знаешь, чем интеллигентная женщина отличается от обычной? – спросил Волошин, не сбавляя скорости, и тут же ответил сам: – У обычной шубка из козла, а у интеллигентной точно такая же, но из козлика.

– А у этой из рыжей лисички, – неожиданно пропищал Филатов.

Алексей хотел было рассмеяться, но вместо этого остановился и, развернувшись, поехал обратно. Девушка по-прежнему стояла с поднятой рукой.

– Вам куда? – поинтересовался через опущенное стекло Иван, хотя можно было и не спрашивать: дорога ведет в город, и до него десять километров.

– До любой станции метро, – попросила девушка.

– А мы можем и не только… – игриво начал было Иван, но, взглянув на друга, закончил: – Холодно сегодня.

Попутчица устроилась на заднем сиденье. Волошин в зеркало бросил взгляд на девушку. Пожалуй, он поторопился определить ее возраст. Молодой женщине, севшей в его машину, около тридцати. Возможно, немногим больше. Поймав на себе взгляд Алексея, она отвернулась к окну. Профиль тонкий, косметики, как показалось Волошину, на лице немного.

Конечную станцию метро Волошин проскочил. Втроем доехали до Невского. За это время Иван успел узнать, что их спутница в Токсове снимает домик для того, чтобы кататься на лыжах. У нее есть автомобиль, но почему-то именно сегодня машина не завелась, а ей совершенно необходимо появиться в городе.

Филатов беседовал с дамой, развернувшись всем корпусом. Его уже не интересовала дорога, погода, город, в который они возвращались, весь мир с его проблемами и опасностями. «Легкий человек, – думал Волошин, – утром прощался с жизнью, отказывался куда-либо ехать и оставаться один не хотел, а сейчас позабыл обо всем на свете, улыбается и говорит комплименты незнакомой женщине».

Иван и в самом деле был суетлив не в меру. Даже потом, когда попутчица вышла, он не мог успокоиться:

– Какая! Сразу видно: столичная штучка. Это вам не с ружьем по снегу на лыжах бегать…

Волошина волновало другое: зачем его приятель дал случайной знакомой номер своего мобильного телефона и даже описал подробно, как найти коттедж, в котором они живут? Девушка исчезла, оставив стойкий запах духов и легкое тревожное ощущение, что встреча эта не последняя. Иван вздыхал, ерзал в кресле и повторял:

– Какой денек сегодня, а! Замечательная погодка!

Алексей молчал. А что говорить? Обычный день; погода как погода, только дорога плохая – гололедица.

Подчиненный Волошина, новоявленный специалист по компьютерному шпионажу, ждал в кафетерии. Пришел, как видно, заранее – еще бы, хозяин вызвал для конфиденциальной беседы – и пил уже третью чашку кофе.

Друзья подошли к нему, и компьютерщик вскочил:

– Может быть, кофейку?

Предложил и сам поморщился.

– Нет, – покачал головой Алексей, – поговорим и разойдемся.

– Здесь прослушки случайно нет? – шепотом поинтересовался Филатов, косясь на стены, намекая тем самым на особую секретность предстоящей беседы.

Зря, конечно, спросил: молодой человек, еще не узнав, что от него хотят, теперь заранее был готов отказаться. А потому долго не понимал, зачем его вызвали для обычного вообще-то поручения. Работа не представлялась сложной, но чувствовался какой-то подвох.

– Сколько заплатите? – поинтересовался парень.

– Двадцать, – быстро произнес Филатов и тут же запнулся. Взглянув на Алексея, сказал: – Тысяч.

– Рублей, – уточнил Волошин. – Надо взломать один сервер и получить доступ ко всем имеющимся данным, незаметно для владельцев, разумеется. Потом контролировать потоки поступающей информации. Работа максимум на полгода. После окончания премия по результатам.

– Да, – подтвердил Иван.

– Двадцать тысяч рублей в месяц, в придачу к основной зарплате, – задумчиво повторил компьютерщик. – Неплохо. У меня жена скоро родит. А вдруг не справлюсь?

– Тогда твой ребенок никогда не увидит папу, – мрачно пошутил Филатов.

Но поймав взгляд Волошина, сделал попытку улыбнуться:

– Шучу, конечно.

Самые лучшие шутки получаются у тех, кто ничего не боится, но даже очень смелые люди не всегда понимают юмор. А что говорить о человеке, которого дома ждет беременная жена? Специалист по взлому компьютерных программ нервно почесал подбородок.

– Вы говорите, что придется жить за городом, – сказал он. – А можно, я дома поработаю, а то у меня супруга…

– Нет, – перебил его Волошин, понимая, что тот сейчас откажется. – Только за городом и под нашим присмотром. Мы бы согласились взять и жену, но работа может затянуться, а хорошей больницы поблизости нет.

– Я не знаю, – промямлил специалист.

– Тридцать тысяч, – произнес Иван.

Но подчиненный Волошина лишь побледнел, взглянул на босса и тут же отвел глаза.

– Сорок! – поспешил набросить цену Филатов.

– Нет, – прошептал собеседник, – но могу порекомендовать настоящего профессионала, которому и в подметки не гожусь. За сорок тысяч она может согласиться.

– Она?! – возмутился Иван. – У нас не женское дело.

– Мы с ней учились вместе, равных ей я не знаю.

– Вот и я не знаю, стоит ли довериться женщине, – покачал головой Филатов, вздохнул и покосился на друга: – Симпатичная хоть?

Волошин молчал: похоже, затея провалилась – надо было ехать одному, и вообще в следующий раз, начиная любое дело, придется оглядываться – не стоит ли рядом Иван: трусливый многоженец запугает кого угодно. В следующий раз… Подумав об этом, Алексей почувствовал, что ему снова становится не по себе: другого раза может и не быть – теперь каждый неверный шаг, каждая неудача, любой промах стоит жизни.

– Когда можно будет с ней увидеться? – спросил Волошин.

– Да ты что? – схватил его за руку Иван. – Посвящать бабу в наши дела?

– Нам нужен специалист, а лучше, судя по всему, быстро найти не сможем, – отмахнулся Алексей и посмотрел на своего работника: – Так ведь?

Тот кивнул и сказал:

– Я с ней сегодня же переговорю и сообщу вам.

На этом беседу закончили. Когда выходили из кафетерия, в кармане Филатова затренькал мобильный телефон.

– Да, да, – ответил Ванька. – Конечно, сможем. Через сорок минут встретим вас.

Положил аппаратик в карман и, виновато улыбаясь, развел руки:

– Это Эмма.

Эммой звали молодую женщину, которую они подобрали на трассе.

Она попросила встретить ее на конечной станции метро. В принципе нетрудно, тем более что дела свои друзья уже закончили и собирались возвращаться.

– Ты бы поостерегся раздавать номера своих телефонов налево-направо, – посоветовал Волошин другу.

– Неужели ты думаешь, что такая девушка может оказаться убийцей? – огрызнулся Иван. – Сам кого попало готов пригласить в наш дом…

– Куда? – переспросил Алексей.

– В свой дом, – согласился Филатов. – Ну ладно…

Иван, не дойдя до автомобиля пару шагов, остановился и обернулся.

– Погоди, – бросил он и помчался назад к кафетерию.

Волошин сел в машину и, заводя двигатель, подумал: Иван прав, попутчица в рыжем лисьем полушубке – не киллер. Однако лишняя осторожность не помешает. В конце концов среди бдительных людей долгожителей гораздо больше, чем среди любвеобильных.

Иван вскоре вернулся. Он подбежал к «Лексусу» с коробкой торта. Поставил его на переднее сиденье, в котором ехал в город, а сам разместился на заднем. «Хитрец, – усмехнулся про себя Волошин, – все уже продумал». Но вслух ничего не сказал.

Филатов разглагольствовал, развалившись за его спиной:

– Блондинки мне нравятся больше, наплевать, что все поголовно крашеные. Люблю, и все! А когда еще ноги от ушей растут, то вообще голову теряю.

– Оно и заметно, – попытался остановить его Алексей. – А знаешь, что у девушек, у которых ноги от ушей, вместо головы задница?

– Как ты груб, – обиделся Иван. – Может, у меня новое чувство зародилось. Наконец-то встретил девушку своей мечты, а ты про нее всякие гадости. Слушал бы лучше: я в женщинах хорошо разбираюсь – три раза женат был, а ты ни разу.

– Потому что я – разборчив, а ты, если такой хороший специалист, почему разводился?

– Задница, задница, – проворчал Филатов. – Очень часто попка хорошенькой секретарши – это лицо фирмы.

– А потом эта фирма оказывается в глубокой…

Препираясь, подъехали к окраине города, проскочили железнодорожный переезд и потом свернули к станции метро. Начался снегопад; то падали редкие крупные снежинки, а теперь вдруг сразу снег повалил. И какой! В двух шагах ничего не видно. Остановились возле бетонного короба автобусной остановки и ничего не могли, как ни старались, разглядеть сквозь сугроб, мгновенно прилипший к оконным стеклам. Но тут дверь машины неожиданно распахнулась, и Эмма запрыгнула на заднее сиденье.

– Спасибо вам, мальчики, – проворковала она, стряхнув снег с рукавов и груди. – Очень меня выручили.

Филатов зажмурился от нахлынувшей радости, после чего начал говорить глупости:

– Эмма, я так рад снова оказаться рядом с вами.

– Только не так активно радуйтесь, а то мне все меньше и меньше места остается, – ответила попутчица.

– Эмма, как я завидую лисичке, которая на вас. Но я умею греть не меньше, чем бездушная лиса.

– Когда из вас сделают полушубок, я проверю…

– Эх, Эммочка. Вы даже представить не можете, с кем познакомились на трассе. Я сам любого волчару на шубу пущу…

Когда въехали в поселок, Филатов вдруг обратился к приятелю:

– Скажи, Леша, какой калибр у патрона для «АПС»?

– Что? – оторопело переспросил Волошин.

– Я интересуюсь конкретно, какой калибр у автоматического пистолета Стечкина?

– Откуда мне знать?

– Ну, уж если мы с тобой встряли в такую игру, то надо досконально знать свое оружие…

– Ты можешь помолчать?! – разозлился Алексей.

Эмма выскочила у заборчика с решетчатой калиткой. Вдоль ограды стояли покрытые снегом березы, за которыми сквозь крупные хлопья падающего снега угадывался деревянный домик с высокой крышей.

– В гости не приглашаю, – улыбнулась на прощание Эмма, – у меня не прибрано, а вот…

– Лучше вы к нам приходите, – не дал договорить девушке Филатов. – Мы неподалеку живем: наш коттедж легко найти…

– Мы сегодня уезжаем, – перебил друга Волошин.

– Куда? – искренне удивился Иван. – Лично я никуда не собираюсь.

Дома они разругались. Волошин напомнил приятелю, что тот вообще хотел жить в подвале полгода, никуда не выходя и ни с кем не общаясь, даже по телефону.

– Да я и сейчас готов туда залезть хоть на год, но только вместе с Эммой.

– В темноте ты ей, может, и понравишься, если молчать будешь, но ведь тебя не то что на год – на пять минут не хватит.

Филатов, обидевшись, направился к компьютеру, по дороге хлопнув двумя дверями. Не прошло и трех минут, как он снова ворвался в гостиную:

– Леша, тебе сообщение пришло.

– Опять кого-нибудь убить просят?

– Нет, от хакерши этой: она согласна. И двух часов не прошло. Не нравится она мне с самого начала – уж больно легко ее уговорить. Девушка должна быть гордой. Ведь правда, Леша?

– Я в них не разбираюсь, – скривился Волошин.

И пошел к монитору.

«Согласна на ваши условия. Могу приступить с завтрашнего дня. Работать буду со своей аппаратурой. Сообщите, когда и где сможете меня забрать. Вера».

Алексей тут же назначил встречу: в десять часов следующего утра на конечной станции метро.

– Рискуем, Леша. Ох, рискуем! – ныл Филатов. – Сейчас надо в доме сидеть, не высовываться, никого постороннего не допускать.

Он вздыхал, поглядывая за окно: не идет ли Эмма. Вечером ему пришлось одному давиться тортом – Волошин сладкое терпеть не мог, и приторное лицо Ваньки его тоже раздражало. Работал телевизор, рассказывали о городских криминальных новостях. Как всегда, говорили о ложных телефонных звонках с предупреждениями о заложенных в школе минах, показали притон наркоманов, гараж, в котором не понимающий по-русски азербайджанец наладил производство фальсифицированной шведской водки. Потом на экране появился интерьер бани и голые, едва прикрытые простынками молодые женщины, одна из которых давала интервью.

– Та шо вы от меня хотите.? Шо бы я на стройку пошла? Сами там и работайте. А тут тепло и люди интеллигентные.

Проститутка хихикнула оттого, что с первого раза произнесла такое сложное слово. Потом снова ее лицо стало злым.

– У меня в Украине трое детей: малой и две пацанки. И у мужа работы нет. Ты, шо ли, их усих кормить будешь?

Наконец показали заснеженную трассу, фуру на обочине и разбитый автомобиль.

– Сегодня на Таллинском шоссе, – произнес голос за кадром, – произошло ДТП, в результате которого столкнулись «КамАЗ» и легковая «Вольво». Погиб водитель иномарки – гражданин Эстонии, в багажнике машины которого обнаружены снайперская винтовка Драгунова, прицел с прибором ночного видения и пистолет «кольт» с двумя запасными обоймами.

Камера прошлась по трупу, лежащему на снегу, – длинноволосый блондин, рядом на подстеленном брезенте покоились винтовка, пистолет, патроны и планшетник-ноутбук.

– Я, это самое, иду себе, – объяснял растерянный водитель фуры счастливому телерепортеру. – Рыбу, значит, везу от самого Мурманска, ага – двадцать тонн минтая. А тут, это самое, вылетает он. С горки как раз… Ну, дорога в снегу вся, вязкая. Он, стало быть, газанул, и его занесло прямо мне под колеса…

– Лесной Брат, – догадался Филатов, – он по твою душу, Леша, ехал. Повезло тебе. Давай срочно пошлем сообщение, что, мол, Лесного Брата ликвидировал Минтон. Только как он нас… то есть тебя вычислил? Непонятно… Так я отправляю сообщение?

– Поступай как знаешь, – махнул рукой Волошин и отправился наверх в комнату, где над изголовьем кровати порхала бабочка.

– Пошлю, конечно, – прозвучал за его спиной голос Ивана. – Денег хоть заработаем.

Волошину хотелось обернуться, сказать, что так деньги не зарабатывают, да и нет никаких денег – просто кто-то издевается и посылает липовые отчеты о перестрелках. Но ведь люди гибнут на самом деле. Может, конечно, кто-то поверил во все это и начал настоящую игру, как они с Иваном? А вдруг кто-то, собрав деньги с богатых дураков, поочередно убирает каждого? Следовательно, скоро может дойти очередь и до них. Потому Алексей промолчал и даже обидные слова, которые приготовил для приятеля, произнес не вслух. А про себя и в свой адрес.

Снег валил всю ночь.

Глава 11

Автотрассу очищали от снега, и потому расстояние до города, которое обычно Алексей преодолевал менее чем за десять минут, отняло вдвое больше. Возле автобусной остановки стояло желтое такси. Волошин припарковал свой «Лексус» неподалеку и стал ожидать девушку; зная, что она подойдет к его машине сама, он даже не пытался представить ее внешность – зачем гадать: скоро увидит. Впрочем, как выглядит Вера, его не интересовало.

Уже совсем рассвело, но фонари продолжали гореть, почти незаметные на фоне бледного зимнего неба. Открылась крышка багажника такси, и водитель начал доставать сумки. Рядом стояла девушка в узких джинсиках, заправленных в короткие сапожки, и в кожаной куртке с капюшоном, отороченным енотовым мехом. Алексей взглянул на нее и отвернулся: вряд ли это хакерша – уж больно молодая, совсем как подросток. Он отвернулся было, но водитель направился с сумками к его «Лексусу». Девушка шла рядом, смотря себе под ноги. Похоже, она.

Волошин вышел и открыл двери.

– Там еще одна сумка осталась, – сказал водитель.

Судя по всему, он не собирался больше исполнять роль носильщика. Алексей сходил к желтому такси и, возвращаясь, спросил:

– Сколько я должен?

– Со мной уже рассчитались.

Вера стояла возле открытой двери «Лексуса», глядя на снег, на железнодорожную станцию, на фонари и на ворон, летающих над придорожными березами. На что угодно, но только не на Волошина, и его это задело. «Могла бы из любезности хоть голову повернуть», – подумал Алексей.

Как только он подумал об этом, девушка обернулась и сказала:

– Здравствуйте, Алексей Алексеевич. Меня зовут Вера.

Пришлось отвечать, что ему очень приятно, но он произнес это с таким выражением лица, что девушка, скорее всего, ему не поверила.

Капюшончик упал ей на спину. Вера оказалось брюнеткой, с лицом довольно миленьким, но не улыбчивым, а, следовательно, и не так чтобы обаятельным. К тому же косметикой Вера пользовалась не более чем школьница советских времен – только тушь на ресницах и едва различимые тени.

Она сидела молча, как будто ее совсем не интересовала будущая работа, не задавала вопросов и смотрела прямо перед собой на дорогу. Тогда Волошин сам спросил, что она предпочитает из еды.

– Не беспокойтесь, – ответила девушка. – Я себе буду готовить сама. Мяса я не ем.

– А рыбу?

– Тоже. Ни рыбу, ни моллюсков, ни улиток. Только растительную пищу.

– А пьете только воду?

– Ну, почему? Могу сок пить. Или квас.

При этих словах Вера обернулась, встретилась глазами с Волошиным, и ему показалось, что взгляд у нее какой-то растерянный. Но, видимо, только показалось, потому что она снова уставилась в окно и продолжала:

– Чай пью. Зеленый.

Алексей решил пока больше ни о чем не говорить. Скучно. Какая-то отмороженная вегетарианка. Наверняка не пьет, не курит и от всего прочего тоже, как видно, далека. Сколько же ей лет? На вид – не больше двадцати, но если работник его фирмы говорит, что учился с ней, то ей уж никак не меньше двадцати пяти. Впрочем, это неинтересно. Хотя, с другой стороны, можно задуматься: молоденькая девушка едет за город, в дом, в котором живут двое мужчин, предложивших ей работу, причем неизвестно, какую и на какой срок. А вдруг эти парни окажутся маньяками или убийцами?

У магазина Волошин остановился. Купил две пачки китайского зеленого чая и, вернувшись за руль, протянул их Вере:

– Возьмите.

– Спасибо, но я с собой захватила.

«Нет, с тобой каши не сваришь», – подумал Алексей.

Когда вошли в дом и Волошин опустил на пол привезенные девушкой сумки, из кухни выглянул Иван.

– Здравствуйте, Вера, – сказал он весьма учтиво, при этом оглядывая ее с ног до головы. – Позавтракать не желаете? Пару стейков с жареной картошкой. Очень хорошие стейки – с кровью!

Девушка побледнела и отвернулась. А Иван настаивал:

– Такие сочные: жуешь, а во все стороны брызжет.

Вера смотрела на стену с ненавистью. Пришлось прийти ей на помощь.

– Наша гостья – вегетарианка, – объяснил Алексей.

– Ну, и напрасно, – продолжал приятель, – такие сочные…

– Заткнись, – перебил его Волошин.

Он помог девушке снять куртку. Без нее Вера еще больше походила на школьницу – тоненькая шейка и ручки с маленькими ладонями. Она опустилась на стульчик и попыталась снять сапожки.

– Давайте помогу, – предложил Алексей.

И, не дожидаясь согласия, стянул с нее один сапожок, а поскольку вторую ногу ему не подали, то он сам ухватил ее и стянул второй. Щиколотка у хакерши оказалась узкой, как запястье. «Что за чудо в перьях? – удивился Волошин. – Дунь – и разлетится».

Чудо обуло тапочки с помпончиками в виде голов клоунов и, перехватив взгляд Алексея, смутилось:

– Других не было.

«Наконец-то нормальная реакция», – обрадовался про себя Волошин и тут же напрягся: мол, чего это я?

Он провел девушку в приготовленную для нее спальню, хотел оставить ее одну, но Вера вышла в коридор вслед за ним. Тогда он показал еще и кабинет, в котором им придется работать, и ванную комнату.

– А почему нет замка или защелки? – поинтересовалась девушка.

Волошин пообещал поставить.

– Да уж, пожалуйста, – тоном, не терпящим задержек и отлагательств, произнесла скромная вегетарианка. – А пока объясните мне задачу.

Пока распаковывали и устанавливали привезенный девушкой компьютер, Волошин поведал, что он с другом участвуют в компьютерной сетевой игре, на кону стоит изрядная сумма денег, которая должна достаться единственному победителю. Смысл игры в том, что игроки участвуют в некоем виртуальном противоборстве, уничтожают друг друга путем стравливания врагов, необходимо разведать их тайны, узнать о планах, и так далее, и тому подобное. Игра секретная, и никто, кроме участников, не должен ничего знать. Выдавший хоть какую-то информацию выбывает. Алексей рассказывал и понимал, как глупо выглядят его объяснения, но Вера спокойно сказала:

– Я поняла. Сейчас приступим.

– За подсказки надо платить. Если возможно что-либо узнавать бесплатно, то мы готовы премировать вас дополнительно к той ставке, о которой договаривались…

– Я поняла, – кивнула Вера.

– В идеале хотелось бы войти на сервер игры, вскрыть его, работать с компьютерной программой организаторов, – продолжал говорить Алексей, но, поскольку на него девушка не обращала никакого внимания, закончил: – Правда, я ничего в компьютерных делах не понимаю и прошу извинить, если говорю глупости.

Вера кивнула, что могло означать все, что угодно: то ли соглашается с тупостью Волошина, то ли принимает его извинения. Она села к столу, а Филатов, хоть и удивился ее немногословию, все же подмигнул другу: дескать, пока все ничего – хакерша попалась нелюбопытная, однако неплохо бы проверить ее возможности.

– Наши основные противники сейчас – это Незабудка и Шумахер, – сказал Иван. – Неплохо бы отыскать их адреса и послать им уведомление о встрече в месте, которое мы подберем.

– Только двое противников? – спросила Вера.

– Есть еще Спрут, – ответил Филатов и посмотрел на друга: они ведь забыли проверить почтовый ящик и узнать имя нового объекта для Минтона.

Включили свой компьютер и вскоре прочитали: «Минтон, восхищаемся Вашей аккуратной работой. Следующая цель для Вас – Бароло».

Сообщение не обрадовало: Бароло был одним из самых преуспевающих игроков. Он лидировал вместе с Пираньей, Горцем и Голландцем Шульцем. Но все равно он был опаснее остальных, потому что в одном из сообщений, адресованных всем игрокам, говорилось, что Бароло провел уже десять ликвидаций. Все покушавшиеся на него, а было их даже больше десяти, выбыли из игры.

– Разыщите еще Бароло, – попросил Филатов девушку.

Некоторое время они сидели за ее спиной, наблюдая за работой, но потом Вера попросила их отдохнуть, так как ей спокойнее, а значит, продуктивнее работается в одиночестве. Послушались ее без возражений, но, когда выходили из кабинета, девушка, не отрывая взгляда от монитора, спросила:

– А то, что вы посвятили меня в тайну игры, тоже ведь противоречит правилам? Вас могут вывести из состава участников?

Друзья переглянулись. Иван ответил за двоих:

– Ну, вы же никому не расскажете, правда?

– Конечно, – кивнула девушка, не отрывая взгляда от монитора.

Делать было больше нечего, и Волошин поднялся в свою спальню. Лег на кровать и уставился в потолок. Не хотелось думать ни об игре, ни о киллерах, ни о возможных покушениях на него или Ивана; если бы можно было закрыть глаза и забыть все, что происходит вокруг, Алексей так бы и сделал, но надо было чем-то перебить неприятные мысли, и Волошин начал вспоминать Надю. Вот ее наклейка – бабочка, вот написанные ею слова. Казалось, все-таки сохранился запах ее духов, хотя этого не могло быть, просто память вызывает не только счастливые образы, но и все, связанное с ними.

Он вспомнил девушку, и сердце защемило от нежности, но не от той, которую принято считать любовной тоской, а от совсем иной – той, что бывает от сострадания при виде обиженного кем-то чужого ребенка. Молодая биатлонистка и вела себя как ребенок. Через пару дней после отъезда олимпийской надежды Алексей обнаружил, что из кабинета пропала его фотография, стоявшая на столе в латунной рамке. Поначалу не придал этому значения, а потом понял, что девушка прихватила ее с собой. Стало вдруг жалко – не фотографию, конечно, – невыносимо жалко Надю, которая полюбила его, а он вряд ли сможет ответить ей тем же: чувство жалости и даже, может быть, нежности – еще не любовь; он бы рад любить, но как приказать сердцу? Наверняка они останутся хорошими друзьями и даже, может быть, любовниками, но между словами «любовница» и «возлюбленная» – огромная разница. Нет, пусть Надежда добивается больших успехов в спорте: начнутся переезды, перелеты, сборы, соревнования, внимание прессы; тогда у нее не только не останется времени, чтобы думать о каком-то Леше Волошине, но и появятся поклонники, и среди них какой-нибудь окрашенный альпийским солнцем красавец с волевым подбородком и синими глазами. Он будет предан и ласков. И богат, разумеется. Яхта, сафари в африканской саванне, цветы, дорогие подарки…

– Алексей Алексеевич, – донесся откуда-то незнакомый голос.

Волошин открыл глаза: никаких перемен – все тот же потолок.

– Алексей Алексеевич, – шепотом продолжала звать его девушка, – у меня кое-что есть для вас.

Он поднялся, с трудом сбросив с себя дремоту, вышел в коридор. Вера протянула ему листок с распечаткой.

«Бароло» – красное виноградное вино, производимое на северо-востоке Италии в области Пьемонт из местных сортов винограда…

– Что это? – не понял Волошин. – При чем тут Италия? Теперь что, за границу надо ехать? Конечно, я никуда не собираюсь, но все равно…

И тут же напрягся, увидев на мониторе расшифровку адреса игрока, движение средств на его счету и даже перечень приобретенных им подсказок. Алексея даже больше удивила сумма, которая находилась на счету Бароло, – более пяти миллионов долларов.

Спрут оказался жителем Мурманска, Шумахер – из Карелии, а Незабудка – киевлянин.

Но все их достижения не шли ни в какое сравнение с успехами итальянца.

– Что-то еще хотите узнать? – спросила Вера.

– Я подумаю, – ответил Алексей.

Он понял, что девушка выдала неплохие результаты. Не за день даже. Если так пойдет и дальше, можно рассчитывать на удачу. Появится шанс выжить в смертельной игре.

– Хорошо, – похвалил Волошин девушку. – Даже очень хорошо.

Он хотел поделиться полученной информацией с Филатовым, но того не было дома. Проклиная любвеобильность своего приятеля, Алексей отправился на поиски, ни секунды, впрочем, не сомневаясь, где его искать.

В баре Филатов сидел не один. На сей раз на Эмме была длинная шуба из чернобурой лисы. Она сидела, слушала, улыбаясь тому, что говорил Иван, и с той же рассеянной улыбкой посмотрела на вошедшего Волошина. Взгляд этот поразил: ощущение такое, будто улыбка отдельно, глаза отдельно. Улыбались только губы, а взгляд был напряженным.

Филатов угощал Эмму шампанским, а сам пил текилу.

– Добрый день, – поздоровался Алексей. – Вы уж, Эмма, извините, но нам надо спешить.

– Уезжаете? – спросила она.

Волошин кивнул и взял Ивана под локоть:

– Поднимайся.

Удивительно, но Ванька не сопротивлялся, только, уже поднявшись, ухватил ладонь Эммы и, наклонившись, громко чмокнул ее пальцы:

– До встречи.

По дороге домой оба не проронили ни слова, и только уже возле самого крыльца Алексей спросил:

– О чем на этот раз беседовали? Ты ей свою пушку не показывал?

– В каком смысле? – не понял Филатов. – Нет, сказал только, что я – главарь журналистской мафии Петербурга, руководитель крупной информационной банды и вообще – акула пера. Причем самая зубастая.

Волошин хотел объяснить другу, кто тот на самом деле, но промолчал, потому что они вошли в дом.

Вместе составили письма Незабудке и Шумахеру, каждому предложив встретиться через два дня. Первому послание отправили от имени Вампира, а второму – от Минтона. Встречу назначили на десять утра на Приморской трассе за гольф-клубом, возле поворота на Белоостров.

– Только бы они встретились, – повторял Филатов, – только бы никто не опоздал, только бы не заблудились. Пусть перестреляют друг друга.

Потом он поднялся к себе и пропадал с полчаса. Вернулся с красным лицом и спросил:

– Никто не знает, как по-итальянски будет бормотуха? А то в моей программе нет этого слова. Пришлось на английском письмо отправлять.

– Кому? – удивился Алексей.

– Да я того гада Бароло тоже пригласил на развилку от твоего имени. Написал: «Ты, кислая Бормотуха, приезжай ко мне на встречу по такому-то адресу: я тебя в разлив пущу. Поцелуй меня в зад. Минтон».

– Это все?

– Нет, – признался Иван. – Еще Спруту послал: «Ты, восьминогий урод, подкатывай ко мне: я тебя порублю на морскую капусту». Своим именем подписал.

– Не «на капусту», а «в капусту», – без тени улыбки поправил Волошин. – Остроумно. А главное, смело. В лучших традициях современной зубастой российской журналистики: гадость написал, прикрылся псевдонимом, и доволен своей отвагой и гонораром.

– А что? – дернул плечом Иван. – Деньги ведь надо как-то зарабатывать.

Следующий день оказался скучным и неинтересным. Начал таять снег, небо за окнами было серое. Вера работала за компьютером, Алексей сидел рядом и наблюдал. Филатов маялся, бродил по дому, а когда надоедало шастать из угла в угол, ел сочные стейки. И все время вздыхал: Волошин запер входную дверь, а ключи спрятал. Ванька норовил улизнуть к Эмме, готов был даже в окно вылезти, но на первом этаже решетки, а второй слишком высоко над землей.

– Интересно, сколько здесь метров до земли? – спрашивал он, ни к кому не обращаясь.

– Шесть, – отвечал, не поворачивая головы, Алексей.

– Да, – нахмурился Филатов. – Некоторые понастроили себе высотные дома, не заботясь о нуждах простых людей.

– Прыгай, прыгай, – разрешил ему Волошин. – Ногу сломаешь, а без ноги ты не только Эмме, вообще никому не нужен будешь.

Рисковать Иван не пытался, хотя стал неожиданно отважным – любовь делает человека смелым и дает крылья, правда, не такие, чтобы решиться на прыжок с высоты. Видимо, Филатов не настолько был влюблен.

– Леша, – шептал Иван вышедшему на кухню другу. – Давай завтра с утра сгоняем на Приморское шоссе к гольф-клубу, ляжем где-нибудь в лесочке за деревом и посмотрим, как они друг друга перестреляют.

– Ага, – согласился Алексей. – А если нас обнаружат, убежим на лыжах.

Иван вздохнул, вспомнив, как брел на одной лыже, проваливаясь второй ногой по колено в снег, зажмурился и полез в холодильник за стейком. А что еще ему оставалось делать: Алексей даже мобильный телефон у него отобрал и отключил, чтобы Эмма не смогла дозвониться до главаря журналистской банды. А переживала ли она от разлуки с акулой пера – еще неизвестно: скорее всего, вряд ли, потому что не прибежала к коттеджу и не плакала под окнами, как о том мечтал Филатов.

Поздним вечером или уже, пожалуй, ночью Алексей и Вера сидели на кухне, пили зеленый китайский чай и молчали. Вокруг стояла прекрасная тишина, которую изредка нарушали скрипы сосен и стоны Ивана, объевшегося стейками. А может, он мучился от любви, кто знает?